Глава 11

Каюта, отведённая Юдгару на время полёта, представляла собой нечто напоминающее склеп — пять шагов в длину и четыре в ширину. И все свободное пространство, или почти все, занимал противоперегрузочный кокон, система жизнеобеспечения которого замедляла жизненные процессы в организме «подопечного» почти до нуля. Таким «сервисом» Юдгару приходилось пользоваться нечасто, но чтобы за считанные часы попасть в систему Альфы-Короны к Алгисте, им пришлось совершить подпространственный прыжок на военно-исследовательском корабле «Следопыт», предоставленным Миро для операции.

Сейчас полет подходил к концу, и Юдгар занимался сборами.

Черт возьми, он никогда не умел упаковывать личные вещи. Обычно, если возникала необходимость, он просто набивал сумку или чемодан имуществом как попало, а потом, если требовалось найти одну-единственную мелочь, приходилось переворачивать все вверх дном. Даже пять лет в курсантском корпусе не приучили его к относительному порядку, перекроить собственный характер — не слишком простая задача. Кстати, о задаче. Все переменилось. Теперь он должен был высадиться на Алгисту самостоятельно, а его группа поддержки, вернее, то, что от неё осталось после недавних трагических событий — бывший сотрудник СиЗРа Забела, три бикаэлки, и в их числе Амсадди, — должны были дожидаться дальнейшего развития событий на орбите планеты на «Следопыте». Операция проходила втайне от Ашуа, Миро решил разобраться с ситуацией на Алгисте самостоятельно, на свой страх и риск, и просто поставить Ашуа перед фактом, если все пройдёт гладко. Похоже, дядюшке сильно претила мысль, что какие-то чужаки будут решать за него его собственные проблемы. Ведь ещё неизвестно, что Ашуа потребуют взамен за подобную услугу.

Прервав занятие по укладке личных вещей, Юдгар в который раз внимательно осмотрел своё новое снаряжение: специальный комбинезон с мускульными сервоусилителями, сидевший на нем как влитой, пояс на антигравах и последнюю модель бластера «Молния-М56» — такими пользуются пехотинцы в ближнем бою для уничтожения живой силы противника. Руки чесались, чтобы воспользоваться новыми «игрушками» по назначению. Но самое главное заключалось в «бонусе», которым ему предстояло управлять — великолепном трехместном аэрокосмическом ударном аппарате с мощными ракетами на борту, бортовым ИскИном нового поколения, семью узлами подвесок с кассетами гравитационных снарядов, лазерными пушками «Додо», бьющими в цель с расстояния десять-пятнадцать тысяч метров, и ещё массой мелкого оборудования и вооружения для ближнего боя. Мысль о «бонусе» наполняла его душу и тело самым настоящим зудом нетерпения.

Он вздохнул и принялся упаковываться дальше. Кстати, о теле. В большей части мышечных групп ещё слегка покалывало и болело от непривычных ощущений. До сих пор ему не приходилось имплантировать себе микрочипы, усиливавшие природные мышечные волокна и укреплявшие их структуру, а теперь пришлось, по настоянию Амсадди. Операцию провели в медотсеке орбитального комплекса «Корона», принадлежавшего Миро, куда они всей компанией переместились после нашумевших событий в отёле «Уттана». Собственно говоря, эта станция и была домом Миро, а на Лардовану он спускался лишь по необходимости, когда того требовали дела.

Юдгар невольно потыкал себя пальцем в пресс — каменный, даже напрягать не приходится. Нет, он не стал шире в плечах и выше на две головы, но ему казалось, будто в нем распрямилась некая пружина, все это время находившаяся в сжатом состоянии. Но чтобы получить этот результат…

Его невольно передёрнуло при одном только воспоминании о первых двух часах после имплантации. Это было не просто болезненно. Активный процесс перестройки волокон вызывал ощущение, будто внутри постоянно двигается некая аморфная, но весьма энергичная масса. Она перекатывалась из мышцы в мышцу, точно живая. Они подёргивались, начинали «дышать» или «пульсировать», возникало чувство внутреннего зуда, избавиться от которого было невозможно. И Амсадди то и дело ловила его руки, скребущие то правую руку, то левую, то бедро, то живот… нестерпимей всего почему-то чесалась спина. Хотелось прижаться к какой-нибудь твёрдой шершавой поверхности и сладострастно чесаться, чесаться, чесаться, пока не облезет кожа. Эта пытка продолжалась несколько часов, потом зуд стал стихать. Теперь, приспособив нервную систему и мышечные ткани под свои запросы, импланты наконец угомонились.

Юдгар улыбнулся, вспомнив, как он с небывалой лёгкостью поднял штангу весом в сотню килограммов и даже не поморщился. Он ждал одобрения и восхищения, но Амсадди только сдержанно кивнула и заставила его пройти полное тестирование по развёрнутой подготовительной программе. Первый день она гоняла его до полного изнеможения в спортзале орбитального комплекса, пока Юдгар наконец не почувствовал, что тело, ставшее вдруг непослушным, снова подчиняется ему. Это понравилось. Он впервые ощутил себя хозяином собственного тела. У него даже хватило наглости предложить Амсадди померяться силами. Но женщина провела один-единственный приём, и Юдгар оказался в паре метров от точки рандеву с её кулаком, с трудом соображая, что произошло. Бикаэлка подошла к нему, протянула руку и помогла подняться. На её губах играла ехидная ухмылка.

— Ты серьёзно полагаешь, что если теперь имеешь импланты, — она пребольно ткнула его в солнечное сплетение, и, несмотря на новенький «бронированный» пресс, Юдгар охнул, согнувшись пополам, — то стал крутым? Ты — щенок и остался щенком. И никогда не станешь взрослым самцом, пока не поймёшь, что отличает щенка от истинного мужчины.

Юдгар приподнял голову, с трудом ловя ртом воздух:

— Ты так ненавидишь всех мужчин?

— Глупости. Настоящий мужчина не тот, кто обладает крепкими мускулами, необузданной силой и бешеным нравом. Настоящий мужчина умеет взять на себя ответственность и нести её с достоинством. Не важно, за кого он должен её нести — за ребёнка, за ученика, за своего партнёра или друга. Я презираю тебя не больше, чем любого лардованца, кассионийца или представителей Новы-2, которые нашпиговывают собственные тела имплантами, наращивают искусственные волокна мускулов, корректируют вес, рост и телосложение, не прилагая никаких усилий к тому, чтобы совершенствовать свой организм самостоятельно, развивая заложенные природой качества и способности.

Юдгар медленно опустился на мягкое покрытие ковра, скрестив ноги. Он машинально разминал живот, все ещё болевший от, казалось бы, небрежного тычка.

— А для чего же тогда, по-твоему, генная инженерия? Ради чего все эти новшества и прогресс? Это в древние века человеку приходилось мириться со своими врождёнными патологиями, а теперь нет проблем — просто обратись в фирму коррекции тела!

Амсадди тоже опустилась на ковёр, подвернув ноги под себя. Её ладная фигура с широкими плечами и бёдрами напоминала сейчас статуи древних богинь, которым поклонялось человечество на заре цивилизации.

Женщина медленно провела рукой по груди и плечу, затем по бедру.

— Ты думаешь, во мне есть хоть один имплант? — Она презрительно фыркнула. — Кодекс чести это запрещает. Мои мускулы, моя сила, моя выносливость и опыт в единоборстве — результат лишь моего собственного труда. Вот почему бикаэлка не может взять себе двух учениц одновременно. Требуются годы упорных ежедневных тренировок, чтобы достигнуть совершенства. И я этим горжусь.

Юдгар сосредоточенно покачал головой, стараясь переварить эту мысль:

— Ну хорошо, а разве в этом есть хоть какая-нибудь справедливость? Представь только: какой-нибудь тип решает стать супером. Он просто идёт к хирургу, и тот имплантирует ему биочипы. Можно вырастить целую гору искусственных мышц. По качеству они будут даже превосходить естественные. С помощью нейросимуляторов и инфоимплантов он может расширить собственную память, научиться всему тому, чему ты училась в течение многих лет, — Юдгар развёл руками, — и все это дастся ему без особого труда. Разве это справедливо? Ты не находишь, что для вас самих было бы лучше — воспользоваться дарами цивилизации?

Амсадди неожиданно расстегнула комбинезон, скинула его до пояса, обнажая прекрасную, упругую грудь, исчерченную замысловатым рисунком татуировки. Юдгар аж поперхнулся. Его взгляд моментально прилип к двум тёмным торчащим соскам. Он судорожно сглотнул, но тут Амсадди повернулась к нему спиной, и он увидел нечто далеко не столь прекрасное, как грудь.

Шрамы. Много шрамов. Они покрывали спину от самой шеи, шли по плечам, вниз, по позвоночнику, и прятались за кромкой одежды. Это было совсем не сексуально. Это было страшно. Юдгар почувствовал, как лоб и руки покрываются испариной.

Амсадди снова повернулась к нему лицом и деловито принялась натягивать комбинезон.

— А это твой тип с имплантами тоже сможет пройти?

— Нет… — Юдгар энергично замотал головой, — я слышал, что в некоторых древних племенах существовал такой обряд… но это… значит, это правда… ну, что говорят? Это правда?

— Правда. Шрамы наносятся на тело специальным ножом — пуссо — без всякой анестезии. Более того, перед операцией кожа покрывается специальным составом, который разъедает раны и не даёт им затянуться в течение некоторого времени. При этом присутствуют старейшины племени, и если ты позволишь себе кричать или плакать, то считай, что испытание ты не прошла. Если ты можешь терпеть эту боль — ты стерпишь все.

— Но… зачем? Зачем? Это же… варварство!

— Это всего лишь необходимость. — Амсадди пожала плечами. Она говорила об этом так просто, будто для неё это не представляло ничего особенного. Впрочем, это и в самом деле было так. — Мы — воины. И для врагов нет разницы, мужчина ты или женщина, когда тебя берут в плен. А значит, любую из нас могут подвергнуть пыткам. Избить, покалечить, изнасиловать. И мы должны уметь терпеть боль. А если бикаэлка не способна владеть собой, если она боится боли, то пытки сломят её. Важно не то, что у тебя здесь, — она провела рукой по обнажённому плечу Юдгара, но на сей раз прикосновение казалось ласковым и даже нежным, — главное — что у тебя здесь. — И она дотронулась до левой стороны груди, показывая на сердце. — Если ты получил импланты с помощью операции, если ты никогда не испытывал боли, никогда не испытывал разочарования после поражения, то ты никогда не станешь настоящим воином.

— Но пытки запрещены Астуанским Конгрессом, — упрямо возразил Юдгар. — И даже республиканцы подписали это соглашение.

Амсадди так красноречиво фыркнула, что у Юдгара не осталось на этот счёт никаких сомнений.

— Пытки всегда были, есть и будут, пока существует вражда.

— Не понимаю. — Он пожал плечами. — Зачем применять пытки, если есть эмлот? Всего-то — насади его на висок, включи и отсканируй мозг. И вся информация обладателя этого мозга в твоём распоряжении… — Он развёл руками и вопрошающе уставился на бикаэлку: парируй, мол, если сможешь.

— Во-первых, эмлот решает далеко не все проблемы. Иногда ответ нужно получить немедленно, например, когда ты в окружении врагов и каждая секунда на счёту. А если ответ заключается только в «да» или «нет», то нет необходимости тратить драгоценное время и подвергать жизнь опасности. Если ты один, то это твоё право. А если ты несёшь ответственность за целую команду? — Амсадди выразительно вскинула брови. — К тому же, чтобы найти необходимую информацию в эмлоте, требуется дополнительное время. А значит, когда секунды решают все, единственный способ заставить заговорить «языка»…

— Языка? — Юдгар ничего такого никогда не слышал. В компьютерных играх такие понятия не фигурировали.

— Это враг, которого специально захватывают в плен живым, чтобы получить от него информацию, — пояснила Амсадди. — Так вот, иногда ему достаточно просто сломать руку или ногу, чтобы у него развязался язык.

— И ты… тебе тоже приходилось это делать? — с опаской поинтересовался он.

— Да, однажды. — Она произнесла эти слова так буднично, словно в них не заключалось ничего особенного. — Я раздавила ему кисть левой руки.

Юдгара передёрнуло.

— Раздавила? Чем?

— Каблуком башмака. — Женщина спокойно повела плечами. — Впрочем, думаю, он не долго страдал от увечья. Ты же сам говорил: медицина сейчас на высоте.

— Но… но это же нарушение конвенции! — задохнулся от возмущения Юдгар.

— Знаешь, в боевой обстановке не до конвенций. Ты думаешь только об одном — как выжить. И если станешь деликатничать, то враг прихлопнет тебя.

Юдгар молчал. Ответить на это было нечем. Он не считал себя большим знатоком ведения военных действий, стратегом или тактиком. Да, иногда он поигрывал в различные компьютерные игры, как на «Глитрази», но и только.

— И во-вторых, — продолжала Амсадди безразлично, точно зачитывала отчёт, — существуют люди, которым нравится убивать, причинять другим боль. Они наслаждаются, когда всаживают иглы в живот или загоняют их под ногти.

Юдгар сглотнул, чувствуя, как ком тошноты подкатывает к горлу.

Амсадди, казалось, даже не замечала его реакции.

— Вряд ли тебе известно про Бешеного Капрала, хотя в своё время о нем ходила масса сведений, слухов и сплетён по инфосети — дело получило широкую огласку. Его ведь тогда осудили совсем не за то, что он убивал мятежников в горняцком посёлке. Он калечил их, дробил им кости, выдирал внутренности, скармливал крысам живьём. Женщин сначала насиловал сам, потом его помощники, а потом отрезал груди…

Юдгар вскочил и вприпрыжку понёсся к туалетной комнате, видневшейся в углу спортзала. До унитаза он добраться не успел. Судороги сворачивали внутренности снова и снова, пока из желудка не вышло все, что в нем было с самого утра. Только потом, пошатываясь, он дотащился до умывальника.

— Холодную воду.

Юдгар вздрогнул и обернулся. Амсадди стояла в проёме двери, лениво прислонившись плечом к косяку. Вода хлынула тугой струёй. Он сунул под неё голову, задохнувшись от нестерпимого холода, который, казалось, впился в кожу лица и шеи тысячами игл. Но эта процедура быстро привела его в чувство. Когда он, мокрый, трясущийся, повернулся, Амсадди все так же невозмутимо красовалась в проёме двери. Автоматика сработала сама. Тугая струя воды иссякла, включилась сушка. Юдгара с ног до головы обдало горячим воздухом. Из боковой ниши выехал маленький, юркий робот-чистильщик, проехался пару раз по заблеванному месту, наводя первозданную чистоту.

— Неужели ты думаешь, будто этот Бешеный Капрал — единственный садист на всю Галактику? — с лёгкой иронией поинтересовалась бикаэлка, словно ничего не произошло.

— Я не хочу этого слышать! — яростно выпалил Юдгар. — Мне противно! Это не человек! Это выродок!

Женщина медленно покачала головой:

— Ошибаешься, это такой же человек, как ты или я. Просто обстоятельства, в которые он был поставлен, сделали его таким.

— И ты полагаешь, его можно оправдать?! — Слова срывались, точно ругательства.

Поток горячего воздуха стал слабеть, потом и вовсе прекратился. Юдгар пригладил руками растрёпанные волосы, одёрнул на себе майку и направился к выходу. Амсадди отступила в сторону и поймала его за руку, заставив остановится и поднять на неё взгляд.

— Нисколько, — ответила бикаэлка. — Он виновен.

— Но ты ведь тоже убивала.

— Да.

— И тебе это нравится?

— Нет. Если есть возможность, я этого никогда не делаю.

— Только в случае крайней необходимости?

— Именно. — Мимолётная улыбка скользнула по её губам.

Он вырвал руку, прошёл мимо неё, добрался до удобного кресла у стены и опустился в него, расслабленно откинувшись на спинку.

— Нет, я не воин. Я потому и пошёл в курсантский лётный корпус, что совершенно неспособен сражаться… я имею в виду один на один. У меня нет ни способностей, ни навыков, ни… желания. Я хотел управлять космическим истребителем. Мне просто хотелось… — Юдгар замолчал, и Амсадди, по-прежнему стоя в дверях, но уже лицом к нему, терпеливо ждала, когда же он закончит мысль. Но Юдгар вдруг понял, что совершенно не представляет, чего же он хочет в жизни. — Мне просто хотелось летать. Просто летать. Я люблю ощущение полёта, люблю чувство единения с машиной… — Он шумно выдохнул и замолчал.

В спортивном зале наступила тишина. Сквозь звукоизолирующее покрытие не просачивалось ни единого звука извне.

— И тебе конечно же нравится стрелять по целям, которые находятся по ту сторону горизонта. — Она не спрашивала, она утверждала. И что-то в её тоне заставило Юдгара нахмуриться. — Это ведь очень напоминает компьютерную игру, верно? Ты видишь противника или не видишь его, ты только вычисляешь его, наносишь удар и уничтожаешь. В лучшем случае бортовой ИскИн проинформирует тебя о том, что цель поражена. Тебе даже не приходится смотреть на то, как умирает враг.

Амсадди медленно направилась к нему через весь зал, её руки, сложенные на груди, словно бы создавали невидимый барьер между ними. Сейчас от неё веяло агрессивностью, раздражением и презрением.

Юдгар хмурился и пытался сообразить: что же он сказал не так.

— Но ведь для того техника и развивалась, чтобы позволить вести бесконтактную войну, — попытался оправдаться он, хотя не понимал, в чем же, собственно, эта воительница его обвиняет. — Разведчики вычисляют, где может находиться потенциальный противник, а основные силы наносят массированный удар по этим объектам, и только.

Амсадди подошла к нему почти вплотную и неожиданно наклонилась, уперевшись руками в подлокотники кресла, где он сидел. Их лица оказались на одном уровне. Широко раскрытые чёрные глаза зияли перед ним, как две распахнувшиеся бездны. Ему вдруг показалось, что его затягивает чёрная дыра. Он постарался отодвинуться, но сумел лишь вдавить голову и спину в спинку.

— Это обыкновенная трусость, — твёрдо заявила бикаэлка. — Никто из вас не имеет достаточно мужества посмотреть в глаза своему врагу перед тем, как лишить его жизни. Легче всего отдать ИскИну приказ и считать себя непричастным к смерти других. Если бы вы все там, во флоте, хотя бы раз видели глаза противника, большая часть ваших вояк не сумела бы произвести ни одного выстрела. — Она оскалилась, как волк, обнажая передние зубы, и у Юдгара по спине побежали мурашки. Сейчас он почти боялся её. — Вы все — трусы. Шелтяне знают это и потому отказываются служить где бы то ни было. Мы тоже это знаем.

— Неправда! — Юдгар и сам не понимал, почему его вдруг так задело её мнение о флоте. — Наши десантники… они очень часто вынуждены вступать в ближний бой с противником. Иногда этот бой превращается в рукопашную, когда дело происходит на корабле и если…

Амсадди презрительно фыркнула и выпрямилась. Теперь Юдгару пришлось задрать голову, чтобы смотреть ей в лицо.

— Ерунда! Ваши десантники, так же как и республиканцы, носят глухие забрала. Они не могут увидеть чужого лица, и все эти лоцманы и тактические шлемы с кучей детекторов и сенсоров — это ещё один способ переложить ответственность на технику. И уж тем более не говори мне о поединке в космосе один на один между двумя пилотами. Ты можешь сбить его с расстояния в несколько тысяч километров и даже не разглядеть истребитель, в который палишь из лазерных установок.

— А ты-то что предлагаешь? Чтобы все воевали допотопными способами, как вы? — Юдгар чувствовал, что начинает кипятиться. — Да, слышал я о вашем кодексе чести! Врага надо знать, его надо изучить и только тогда уничтожить. И уничтожить не просто так, а желательно холодным оружием — горло перерезать или вообще отрубить ему голову, для надёжности, чтобы уж наверняка. Так можно убить одного-двух, а когда начинается война…

— Как на Лите, — язвительно вставила Амсадди, её губы искривились в презрительной ухмылке. — О да, там федеральные войска показали себя во всей красе! — Она едва не смеялась. — Ещё бы! Уже почти десять лет вы там пытаетесь истребить народ, который до сих пор живёт по законам первобытно-общинного строя. У них против вас нет ничего, кроме дубин и копий. Но вы до сих пор не можете с ними справиться. Великая раса, ничего не скажешь!

— Не смешно! — огрызнулся Юдгар. — Ты и сама знаешь, почему федералы до сих пор не могут справиться с этими долбаными банграми.

— Конечно, знаю. — Улыбка Амсадди растаяла. — Бангры — сильный народ. Они знают, что такое смерть. Они готовы принять её, если надо. А вы — нет. Вы слишком благополучно живёте в своей Федерации, особенно на технически развитых планетах вроде Новы-2 или Лардованы. Вы владеете колониями, работающими на вас, снабжающими вас пищей и ресурсами. Каково сейчас общее население на Лардоване? Я слышала, в прошлом году было около тридцати семи миллиардов? Их всех необходимо кормить, одевать, обувать, лечить. Вы вынесли все свои промышленные предприятия за пределы планеты, даже энергетические станции — и те на орбите. Вы получаете из колоний огромное количество сырья и сельскохозяйственной продукции. И с каждым годом этот оборот растёт.

— Но мы платим им! — Юдгар не понимал, куда клонит Амсадди. — Мы даём им готовую технику, новые технологии, мы строим для них заводы, они даже получают здесь образование… Я не понимаю, что возмущает тебя в таких торговых связях?

— Торговых связях? — переспросила бикаэлка, точно ослышалась. — Вы, лардованцы, называете это так. Я же заявляю — это закабаление. Ты когда-нибудь задумывался, какие именно заводы строятся в новых колониях? Какое оборудование поступает туда? Ты когда-нибудь видел его? Ты видел, как живут люди в этих самых колониях?

— А вот тут ты не права! Я точно знаю, что тем, кто отправляется в новые колонии, обязательно проводится искусственная регенерация тканей и омоложение. Я знаю, что такие люди живут гораздо дольше, чем любой из метрополии. Да и детей они производят на свет куда более здоровых, без всякой генной инженерии и вмешательства медицины вообще.

— Ещё бы! — Амсадди сдержанно хохотнула, запрокидывая назад голову. — А ещё там выплачивают приличную компенсацию семьям с уже родившимися детьми. Ведь кому-то же надо кормить эти тридцать семь миллиардов человек в центре.

Шея затекла. Юдгар чувствовал, что ещё минута — и голова у него просто отвалится. Он уже готов был попросить бикаэлку сесть рядом в кресло, когда она неожиданно опустилась напротив него прямо на пол.

— А тебе не кажется, что если вдруг колонии откажутся от этого несправедливого обмена и предпочтут медленный прогресс собственными силами, то вы здесь, — она обвела рукой зал, точно это был центр Лардованы, — просто сдохнете от голода? Империи вроде вашей всегда внушают своим колониям мысль, что без постоянного покровительства те никак не выживут. Но не кажется ли тебе, что это слишком претенциозное и в то же время зыбкое утверждение? А вот вам без сырья с колоний придётся несладко. Федеральное Правительство это отлично понимает. И Сулина — один из примеров того, что может произойти с колонией, которая пожелала получить независимость.

— Ложь! — Юдгар дёрнул головой. — Сулину разгромили только потому, что на неё высадились республиканцы! — Он старался говорить сдержанно, и все же в его словах сквозило негодование. В конце концов, кто она такая и какое она имеет право судить о том, чего не знает. — Они затевали военный переворот и готовили вторжение на территорию Федерации… Они же потом и сожгли планету со всем населением, когда поняли, что не смогут отстоять её и удержать за собой.

— А ты когда-нибудь спрашивал Сотникова, почему он после этой бойни подавал в отставку? — Амсадди вопрошающе вскинула брови. — Тебе когда-нибудь вообще приходило в голову, что сразу после этого сражения все его участники как-то подозрительно быстро рассосались в неизвестных направлениях? Их всех быстренько списали за ненадобностью. Присвоили им звания героев и заткнули рот приличными пенсиями. Не всем, конечно. А тем, у кого был вес в армии, кто мог открыть рот и рассказать об истинном положении дел. Те же, у кого язык не дружил с мозгами, вдруг стали один за другим попадать в катастрофы… кое-кто отправлялся в Новые Колонии… и больше оттуда никогда не возвращался. Некоторые просто пропали.

Юдгар скептически поджал губы.

— И что все это может означать?

— То, что у федералов тоже рыльце в пушку.

— Откуда ты все это можешь знать?

— А ты полагаешь, что мы в своём ордене занимаемся только ежедневными тренировками? — Красноречивый излом чёрных тонких бровей показался ему сейчас чересчур наигранным. — К нашему ордену принадлежат почти все высшие касты. И среди них есть специалисты, которые не просто знают историю Федерации. Они анализируют её. Рассчитывают возможные варианты развития событий. Сулина была предсказана нами ещё тогда, когда на политической арене появился этот выскочка Майтани. Да, вероятно, он был авантюристом и не слишком-то утруждал себя анализом своих возможностей. Но он хорошо знал, чего хочет, а чего нет. Он хотел стать главой планетарного правительства Сулины. Он жаждал власти, и для этого ему требовалась независимость колонии. Отсюда и сотрудничество с республиканцами. Но можешь мне поверить: высадки войск республиканцев там не было. Федералы просто подавили зарождающийся бунт, не желая создавать прецедент. Если бы Сулина обрела независимость, то это бы послужило хорошим примером для всех остальных. Ни Лардована, ни Нова-2 не были готовы к таким потерям. Флот республиканцев подоспел уже потом, откликнувшись на зов Майтани, когда карательная акция федералов под руководством адмирала Ефкартаса находилась в самом разгаре. Естественно, завязалось сражение. Силы были примерно равны, но удача улыбнулась федералам, и республиканцы понесли большие потери… И вынуждены были отступить. А просто так «волки» никогда не отступают…

— Именно об этом я и говорил, что виноваты республиканцы…

— Не совсем так. Прежде чем пойти на крайние меры, республиканцы выставили ультиматум — или федералы уходят, оставляя планету им, или они её сжигают. Но адмирал Ефкартас решил, что «волки» блефуют. Оружие такой разрушительной силы ещё не было известно. В результате республиканцы провели показательное испытание нового класса оружия: планета, послужившая причиной раздора, подверглась обработке планетарными бомбами, и всякая жизнь на ней перестала существовать. А потом за дело взялись Ашуа. Уж они-то знают, на какие кнопки нажать, чтобы добиться своего, и быстренько помирили враждующие стороны, пока не развязалась галактическая война… Прожжённые торгаши не были в тот момент в ней заинтересованы…

Юдгар задумался. Опять Ашуа. Проклятье. Эта раса, как ни крути, взяла на себя слишком большие полномочия. Они суются всюду и ко всему получают доступ. И даже здесь, на Алгисте, не обошлось без них. В конечном итоге они просто приберут всю Галактику с её Федерацией к рукам, заставят всех плясать под собственную дудку. И им для этого даже не придётся создавать собственную империю…

— Собрался?

Юдгар вздрогнул и обернулся, увидев в дверях хмурое лицо Амсадди.

— Кажется, да.

Он ждал, что она одобрительно похлопает его по плечу и скажет, что у него все получится, особенно теперь, когда ему впервые в жизни придётся выполнять миссию самостоятельно, без посторонней помощи. Но нет. Ни слова. Лишь лёгкий кивок, деловитый и сухой. Юдгар вздохнул. Эта женщина оставалась для него полнейшей загадкой. То она вела себя так, точно собиралась затащить его в постель. То вдруг срывалась на грубость или проявляла полнейшую холодность. То в её взгляде читалась нежность, то раздражение и презрение. А сейчас она была деловита и равнодушна, словно заранее выбросила его из своей памяти. И если кто-нибудь через два часа спросит её о нем, она, наверное, недоуменно поинтересуется: а кто это такой?

— Пора. До точки выброса осталось двадцать минут.

Он подхватил сумку, и они зашагали по коридору корабля к техническому отсеку, где хранился «бонус». Шли молча. Юдгар надеялся, что она начнёт расспрашивать его о настроении, — ничего подобного. Ну и ладно. В конце концов, он никогда не стремился заполучить себе в любовницы двухметровую великаншу. Интересно, как он себе представляет секс с этой матроной?

Юдгар украдкой покосился на впечатляющие формы Амсадди, которая широким шагом шествовала впереди. Нет, все. Надо выкинуть её из головы. Сейчас лучше думать о возложенной на него миссии. При одной мысли об этом Юдгар почувствовал, как сердце начинает выпрыгивать из груди. И позорно захотелось в туалет. Он боялся этой миссии. Одно дело, когда ведёшь бой один на один с другим истребителем. Ты имеешь представление о его технических характеристиках, приблизительно знаешь, чего ждать от вражеского пилота, и все решают только опыт, сообразительность и реакция. А ещё неординарность поведения. Правда, если ты новичок, то твой шанс выжить равняется один на миллион…

Совсем другое дело — дракон. Что он знает о драконах вообще? Юдгар постарался разобраться в той информации, которую накопал в базе данных Лардованы. Одна галиматья. Древние легенды. Какие-то отрывочные сведения. И больше ничего. Мифическое существо, которое, как утверждали сказания древних, нельзя уничтожить. И что же ему остаётся делать? Сражаться с этим драконом? Дракон убит, да здравствует дракон! Реальных свидетельств о его существовании нет вообще. Его никто никогда не видел, существовали ящеры, которых претенциозно называли драконами. И все. Легенды Старой Земли не в счёт. Если судить по ним, дракон — самое могущественное существо в природе. Ему подчиняются стихии огня и воздуха. Он способен летать. Он владеет магией.

Юдгар неожиданно усмехнулся. Он тоже умеет летать на своём истребителе. И его комплект бортовых ракет может разнести пару районов такого огромного мегаполиса, как Игарьена. А что касается магии… то разве бортовой ИскИн — не волшебство, не чудо? Правда, чудо техники, но от этого он не становится менее ценным. Так что, если разобраться, с такой боевой техникой, как у него, ему не страшен никакой дракон. Одно плохо — не дали освоиться, привыкнуть к машине. Четыре часа на космическом полигоне пролетели как одно мгновение. Он не успевал считать сбитые цели, а уж как он попортил нервы Миро и Дхази… Юдгар злорадно улыбнулся. Когда он закрывал за собой люк пилотской кабины, бикаэлка стояла на посадочной площадке и нервно покусывала губы. И когда он вырвался на свободу, в открытый космос, скользя по магнитному коридору стартовой шахты, то дал разгуляться собственному воображению. На форсаже закладывал такие умопомрачительные виражи, что у самого дух захватывало. Пару раз прошёлся всего в метре над силовым куполом орбитальной станции, а потом нырнул между причаливающим транспортом и шахтой, едва не доведя несчастного пилота до инфаркта. Машина слушалась идеально. Иногда даже возникало ложное ощущение полного взаимослияния. Ложное, потому что как бы Юдгар ни был близок ИскИну, но делать его частью собственного сознания все же побаивался. Реакция и эффективность в режиме «погружения» возрастают на порядок, только вот… при потере машины человек погибал. Тело не может жить без разума, а разум может сгореть с бортовым ИскИном при повреждении. Так что пока лётные данные истребителя его устраивали и без «погружения». Он даже улыбнулся, вспомнив, как кромсал и разносил в пыль цели на полигоне. Ну что ж, вероятно, Сотников был не так уж далёк от истины, когда рекомендовал его скромную персону Миро.

У двери, ведущей в шлюзовой ангар, Амсадди повернулась к нему и мягко прикоснулась к плечу ладонью.

— Удачи тебе, щенок. Освободи его. И когда Дхази инициирует тебя, ты станешь первым чужаком, от которого я рожу ребёнка.

От неожиданности Юдгар опешил, но дверь уже отъехала, и Амсадди бесцеремонно толкнула его в спину.

Он обернулся и в быстро сужающуюся щель увидел лишь удаляющуюся спину бикаэлки. Юдгар судорожно сглотнул и облизнул пересохшие губы. Ничего себе объяснение в любви! Эти наёмницы не слишком заботятся о форме выражения собственных чувств и намерений. Он что им, племенной бык-производитель? А его согласия кто-нибудь будет спрашивать? Да ну её к чертям, эту Амсадди, сейчас у него есть дела и поважнее.

Юдгар повернулся к истребителю, который, словно в колыбели, покоился на полу в подвижных креплениях, с нежностью окинул взглядом плавные обводы поступившего в его распоряжение чуда техники — изящный двенадцатиметровый корабль с узкими треугольными крыльями, тесно прижавшимися к корпусу, словно плавники морского левиафана. Черт возьми, сколько красоты и мощи лишь в одном облике! Тактико-технические характеристики автоматически поступили на виртуалку лоцмана, хотя он и так уже успел их выучить наизусть: размах крыла, длина, высота судна, марка и мощность двигателей, масса и боевая нагрузка… Юдгар подумал, что, безусловно, истребители — короли аэрокосмических сил и воздушной войны вообще, рассказы об их подвигах из истории превращаются в легенду, без них не обходится ни один военный конфликт. Совершенствование истребителей всегда шло по пути улучшения их основных боевых свойств — скорости и манёвренности. Современные аэрокосмические истребители могут уничтожать противника в любых условиях, в атмосфере и космическом пространстве, с больших дальностей при отсутствии визуального контакта или вести ближний манёвренный бой с применением как лазерного, так и ракетного вооружения…

Ну ладно, ладно, хватит восхищаться.

По откидному трапу, расположенному в нише передней стойки аварийного шасси, использовавшемуся, когда отказывали антигравитационные поля, он проник на борт, внимательно осмотрел кабину, кинул сумку в багажный ящик слева от пилотского ложемента и привычным движением пробежал пальцами по пульту управления. С удовольствием ощутил охватившую его уверенность. Техника всегда слушалась его с безукоризненной точностью даже в самых непредвиденных ситуациях. Она не спорила с ним, не обижалась на него. Иногда Юдгару даже начинало казаться, что к машинам и компьютерам он испытывает куда больше симпатии, нежели к живым людям. С его точки зрения, любой прибор, пусть даже самый примитивный, вроде термометра, всегда отличался своего рода совершенством. И если он не срабатывал или врал, то виноваты в этом были люди, которые как раз таким совершенством не отличались. По мнению Юдгара, они вообще состояли из одних недостатков: малых и больших, терпимых и невыносимых. С людьми ему всегда было тяжело, с самого детства. Наверное, поэтому ему доставляло удовольствие общение с техникой.

Юдгар опустился в ложемент, податливый материал мгновенно принял форму его тела, потёк по бокам, на грудь. Ощущение было настолько необычным, что, как и в первый раз, ему неожиданно захотелось высвободиться из этих цепких объятий. Было в этом нечто странное, точно тебя заглатывает живьём аморфная масса, готовая переварить твою плоть и выплюнуть кости. Через три секунды процесс завершился. Теперь наружу торчали только руки и голова. Ложемент новейшей разработки, позволявший сохранить жизнь пилота даже в том случае, когда истребитель разбивался и силовой кокон не выдерживал нагрузки.

Юдгар мысленно отдал приказ, из-за спинки ложемента тут же опустился навигационный шлем, изолирующая мембрана легко легла на голову, мгновенно «прирастая» к коже. Она являлась отличным проводником, создавая полную взаимосвязь между сознанием человека и ИскИном, минуя лоцман, — ещё одно новшество.

«Бортовой ИскИн ВК-19/3657 класса „Штурман“ приветствует тебя, Юдгар Оноби, — тут же прозвучало сообщение по внутренней связи. — Какие будут приказы?»

«Включить систему в рабочий режим».

Панель управления ожила. Заработали многочисленные датчики. Некоторое время у ИскИна ушло на тестирование всех систем корабля. На виртуалке замелькали данные, больше для проформы. Если уж честно, ни один человек, даже с самыми шустрыми мозгами, не успел бы воспринять и проанализировать информацию в таком ускоренном режиме. Но порядок есть порядок. Когда немыслимое мельтешение цифр и картинок закончилось, в верхнем правом углу осталась лишь самая необходимая информация, касающаяся непосредственно пилотирования машины.

«Машина к работе готова», — наконец отрапортовал ИскИн.

«Закрыть люк. Включить антигравы. Вывести „бонус“ на стартовую позицию».

Истребитель медленно всплыл над лапами захвата, плавно покачиваясь в антигравитационных полях.

«Включить двигатели».

Юдгар положил правую руку на рукоять. Ладонь с пальцами «утонула» в пластике, входя в полное соприкосновение. Ощущение становилось привычным. Левая рука легла на рычаг управления двигателем. Пятерня вошла в углубление, обхватив полусферу. Послышался мерный приглушённый гул, корпус машины завибрировал.

«Открываю шлюз, — сообщил капитан по внутренней связи. — Всего хорошего, парень».

Шестилепестковая диафрагма технического шлюза плавно разошлась, в круглом проёме открылась картина звёздного неба с незнакомой конфигурацией созвездий — в этой части Галактики Юдгару пока бывать не доводилось. Чёрная пустота стремительно рванулась навстречу, пронзая сознание миллиардами колючих блёсток, перегрузка ударила в тело, инстинктивно напрягая мышцы. Чтобы сориентироваться в пространстве, а больше ради удовольствия, Юдгар сделал вираж, облетев доставивший его в систему корабль бикаэлок на юркой и крохотной по сравнению с ним машине, и только потом направился к голубовато-зеленой планете, яркий диск которой занимал половину обзорного экрана.