Дед Тимофей встретил нас у околицы. Он совсем не выглядел удивленным. Когда наша кавалькада поравнялась с ним, он задумчиво пошамкал губами и проговорил:

— Эх, стрельцы, стрельцы… Не бережет вас начальство, сразу аж семеро в лес собрались. Куда Россия катится? И какой дурак удумал на такое дело стрельцов без монаха посылать?

— Был монах, — ответил я, — не волнуйся, дед, был там монах.

— Неужто пристукнули? — изумился дед. — Сильны божьи воины, ничего не скажешь.

— Он его из пищали, — подал голос Федька, — прямо промеж глаз, аж мозги брызнули!

— Не ври, — вмешался Усман, — ты все дело под телегой просидел, где ж тебе было видеть, у кого как мозги брызнули.

— А вот и не все! — возразил Федька. — Я потом сбегал, посмотрел.

— Врешь ты все, — поддержал я Усмана, — и никуда ты не бегал. Такая пуля мозги не вышибает, она первую кость пробивает, а от второй отражается, выходного отверстия вообще нет.

— Волшебная пуля? — заинтересовался дед. — Ох, хорошо! Теперь понятно, почему у вас пищали такие маленькие. Если пуля волшебная, большая пищаль не нужна. А пистолеты ваши тоже волшебными пулями стреляют?

— Что-то ты, дед, слишком хорошо в военном деле разбираешься для простого крестьянина, — заявил Усман.

— Нешто Ванька вам не рассказал ничего? — удивился дед.

— Рассказал, — признался Иван.

— Тогда чего ж ты шутки шутишь? Вам ведь Аркашка нужен?

— Нужен, — согласился Усман.

— Подождать придется, — дед тревожно взглянул на небо. — Вот снег уляжется, тогда и пойдем. А сейчас и думать нечего, заплутаем в лесу и поминай как звали. Ну что, гости дорогие, размещайтесь, устраивайтесь. Только в палате места только на троих хватит, остальным по избам придется, уж не взыщите. И баню у нас только вчера топили.

— Ничего, дед, — сказал Иван, — не нужна мне твоя баня, я на той неделе мылся уже. Не волнуйся, не обидимся.