Глава 28
Макс высадил меня около дома, проговорил что-то несусветное на прощание и был таков.
Я поднялась по обшарпанным ступенькам наверх, пару раз прокляла мироздание, а потом обнаружила в чертовом лофте Лешку.
Он сидел на диване с довольно постной физиономией, явно не извиняться пришел:
– Забежал вот. Перед концом света.
– Очень приятно. – Я криво усмехнулась в ответ.
Лично для меня конец света уже наступил. Другое дело, что не в первый раз, но все-таки слышалась в этой Максовой фразе про прекрасную эпоху какая-то обреченность. И не то что я была не рада волшебной возможности позвонить безымянному генерал-майору и сразу решить все проблемы, но картинка в целом подозрительно отдавала дешевой литературой и неумением развязывать сюжетные узлы. Впрочем, жизнь – не книга.
– Решил, что нужно поговорить. Напоследок.
Лешка поднялся на ноги, и в груди противно заныло. Сколько лет мы были вместе, сколько лет он спасал меня от этой чертовой космической тоски и чувства полного одиночества. Лишний смысл – а тогда казалось, что любовь. Глупые детские дети.
– Я понимаю, что не писатель. И что Гамов куда лучше. Просто считал, что я тоже ничего.
Сколько обиды и злой иронии. Лешка-Лешка, модель Лешка. А чувств хватает, не какой-нибудь там среднестатистический красавчик.
– Так вышло.
– Тебя с ним аж в Мадриде видели. Что ж, мешать не смею. Но скажи мне одну вещь, Лив. Тебе не претит встречаться с женатым мужчиной?
Я хмыкнула, сделала два шага в сторону кухни – и расхохоталась до слез. Встречаться. Загнул. У нас с Максом ничего не вышло ни в одном из обитаемых миров, даже Броун и Коппер не поженились, а уж казалось бы, тем двоим одна дорога – под венец, но поди ж ты.
– Леша, дорогой, ты прекрасно знаешь, что я следую своим принципам. Я не встречаюсь с Максом. И никогда не изменила бы тебе. Мы изображали парочку по указанию августейшего. – Я закатила глаза при мысли об отце. – А тебе кто напел-то?
Лешка остолбенел. Потом очень забавно отмер и спросил почти шепотом:
– Ты с ним общалась?
Прилив теплоты лизнул в самое сердце. Разумеется, Лешка знал обо всех тонкостях и нюансах. Он-то мной интересовался на протяжении долгого времени. Да и любил, наверное. Как мог. Сколько мог.
– Пришлось. Сердечный приступ.
– И ты взяла с собой Гамова?
Я вскинула на него глаза:
– А кого мне было брать?
Лешка потупился:
– Значит, в Мадриде… И что, с ним все в порядке?
Я хотела пуститься в долгие объяснения по поводу того, как мы очутились в Испании, но потом просто сказала:
– Да, все в порядке. Более того, кажется, считает меня достойным наследником. Не знаю уж, за что.
– И у нас все в порядке.
Надо полагать, с Леной. Счастье-то какое.
– Я очень рада. Давай, Лешка, чем-нибудь бы тебя с удовольствием угостила, но, честно говоря, валюсь с ног. Последние дни, знаешь ли…
Он как-то печально кивнул и пошел к двери. Замер на полдороге.
– Пишешь что-нибудь?
Я сделала глоток минералки, зачем-то подумала, что опять придется спускаться в уличное кафе, ведь еды, как всегда, нет – и замотала головой.
– Ни строчки. Хотя идей хватает.
Лешка снова кивнул, сделал размашистый шаг в мою сторону, обнял изо всех сил, поцеловал – и был таков.
Я оперлась на кухонную стойку с чувством, что сейчас обязательно упаду. Ни Макса, ни Лешки. Ни-ко-го. Пустота и тишина. И грустный космос вокруг. Я схватилась за айфон и набрала Эйдану.
– Слушаю, Оливия, – сказал он после первого же гудка, и я чуть не подпрыгнула на месте.
Вероятности наврали самым подлым образом, а я даже прийти в себя не успела.
– Агент Ноулз.
– Да к чему эти формальности? Или мы на громкой связи?
– Боже упаси. – Я хихикнула. – Просто вспомнила, что не перезвонила. Ну и конец света завтра, да.
– Точно. Я совсем позабыл. Слушай, а у тебя какие планы на вечер?
– Вообще никаких. Сходить в кафе и забыться.
– Я тут подумал. У меня тоже никаких планов.
Я посмотрела на белый потолок и заулыбалась. Потом проговорила в трубку:
– Бедные мы бедные.
– Не совсем. Та девица – помнишь? – накатала второй роман. И у нас он очень даже популярен. Опять про Европу, опять про магию… Встретимся в ресторане «Шале» минуты через три?
Я поморгала. Посерьезнела. Тут же прыснула – и покраснела.
– Свидание в книге?
– Кто говорил о свидании? Деловая встреча.
– Но Эйдан, в книге нельзя оставаться дольше положенного для деконструкции времени.
– Ты оставалась?
– Было дело.
– Что-то случилось?
– Нет. Но это опасно.
– Мы будем вдвоем. А никакого «Шале» в природе не существует.
Я помотала головой. Бросила айфон на стол.
И через три минуты уже стояла в нежно-розовом платье перед дверью шикарного придуманного ресторана.
– Миледи.
Я подняла голову. Эйдан сбегал по ступенькам, дико красивый и совершенно не бритый.
– Милорд.
Он мягко улыбнулся в ответ, взял меня под руку и повел внутрь.
– Шикарно выглядишь.
Еще бы. Я все-таки была в книге, а не на настоящем свидании. Представила себя выспавшейся и счастливой. Вуаля – прекрасный результат.
– Сам такой. Небось, поклонницы толпами падают к тебе в Фейсбук?
– Прости, не расслышал. В кровать?
Я хмыкнула. Любимый типаж. Наглый самоуверенный успешный талант. Жаль, что таких полтора человека во всем мире.
Внутри ресторан оказался не таким напыщенным, как снаружи. Люстр из горного хрусталя не наблюдалось, да и вообще, все было шикарно, но демократично. Включая двухметрового красавца метрдотеля, явно списанного с какого-то сериального актера.
– У вас заказано?
Эйдан взял меня обеими руками за плечи и проговорил без затей:
– А вы проверьте. Знаете, кто мы такие?
Метрдотель чуть склонил голову и повел нас к чудесному уединенному столику. Вокруг сидели сплошь красавцы и красавицы. Пол ощутимо тряхнуло.
– Оливия, ну подожди. Очень правдоподобно все: смотри, старый дед с молодой девицей.
Но я уже взяла себя в руки. Дед с девицей явно были родственниками, однако деконструировать больше не хотелось. Хотелось смотреть на дико прекрасного Эйдана со смоляными кудрями.
– Так-то лучше. – Он с улыбкой усадил меня за стол, подвинув для этого метрдотеля.
– Замечательно, – отозвалась я. – Мы про Фейсбук не договорили.
– Да кому он нужен.
Эйдан уселся напротив и вперил взгляд в меня.
– Что правда, то правда. Ни одной социальной сети, хотя издательство ругается.
– Ретроград.
– А у тебя Фейсбук?
– Именно.
– Зачем все эти условности? Люди должны встречаться в ресторанах, а не на страничках друг друга.
– Даже если рестораны находятся в книгах, – невозмутимо парировал он.
Я на мгновение умолкла.
– Не было бы книги, пришлось бы пить вино по Скайпу. Унылое занятие, доложу я тебе.
В чем-то он явно был прав. Что же получается, я сама продуцировала лишние смыслы? Боролась всю жизнь с ними, боролась, а тут и напоролась. Чтобы встретиться с молодым человеком. Чтобы не чувствовать преходящести всего сущего. Чтобы не знать, что даже эта крайне неприятная ситуация – с Арлиновой, Максом и вообще закрытием – тоже когда-нибудь пройдет. Кончится. И все будет хорошо.
– Ладно, рассказывай, что там у вас происходит.
– Подожди одну секунду.
– Не могу ждать, – вдруг резко сказал Эйдан. – С тех самых пор в вашем ресторане – не могу. Изождался уже весь, понимаешь?
Я, кажется, начала краснеть, но тут же заставила себя думать о том, как прекрасно выгляжу. Ирония судьбы – в прямом смысле занимаемся тем, что все делают на первом свидании. Стараемся выглядеть лучше.
– Изождался чего? – Я вежливо подняла брови.
Метрдотель принес вина – божественного розе – и несколько мгновений я смотрела на то, как Эйдан с трудом сдерживает улыбку и сверкает своими почти черными глазами. Наконец, бокалы были полны. Я повторила вопрос.
– Да встречи с тобой, глупая.
Я кивнула и пригубила вина. Посмотрела на свет.
– Получается, мы множим смыслы, даже несмотря на то, что встречаемся лично?
Эйдан нахмурился.
– Философский, знаешь ли, вопрос. Можно было, конечно, сесть на самолет, но так быстрее.
Быстрее, точно. И Фейсбук быстрее. Только вместо общения – снова иллюзия оного.
– Давай договоримся, – сказала я твердо. – В следующий раз – самолет.
– Нет проблем. – Эйдан отпил из бокала.
– Тем более что средства позволяют.
– А Гамов – он позволит?
– Да у нас все в порядке, – устало кивнула я. – Закрытие свелось к набору очень простых действий. Почти никакого воображения. Хоть увольняйся. А было весело, знаешь.
– Неужели между вами пробежала черная кошка? Ты бы слышала, как он нам тебя расписывал на Конгрессе. Говорил, что ты – будущее деконструкции.
Я покачала головой. Любое напоминание о Гамове резало, как ножом. И самым страшным было знание, что я переживу. Возьму – и переживу этого дурацкого Гамова с этим дурацким закрытием, ничего к нему не буду испытывать. Вот и закрытие, пожалуй, уже умерло смертью храбрых.
– Кстати. – Неожиданная мысль заставила меня встрепенуться. – Ты же придерживался другой точки зрения.
– О чем ты?
– О прорывах.
– Серьезно? Мы будем спорить, вместо того, чтобы наслаждаться обществом друг друга?
Я тряхнула головой:
– Кто говорит о спорах. А потом, знаешь, в отличие от реальности, время этого мира – наше. Просто помоги понять. У нас не все гладко с закрытиями, вот я и подумала…
– Что именно не гладко?
– Да все. Буквально – все. – Я досадливо махнула рукой. – Ты ведь считаешь, что это – наведено, правильно? Что есть причина, по которой миры, придуманные нами, оживают и становятся реальностью?
Эйдан пожал плечами:
– Видишь ли, так намного проще.
– Проще? – Я снова сделала глоток вина.
– Конечно. Вместо того, чтобы представить себе ужасную картину. Что Земля перенаселена. Что ноосфера гудит и не успевает хоронить своих мертвых. Что эти мертвые ложатся и ложатся друг на друга до тех пор, пока сами не становятся реальностью, потому что куда их еще девать.
Я сглотнула. Надо отдать должное, жути он нагнать умел.
– А так, Оливия, все замечательно. Стоит себе где-нибудь аппарат работы сумасшедшего умельца. Трансмиттер. И работает. А мы закрываем.
– И стоит он, судя по последним событиям, в Москве.
Эйдан чуть улыбнулся и взял меня за руку:
– Нет никакого трансмиттера. Надо же мне как-то ставить Гамова на место, вот я и сочинил дурацкую сказочку. Прав, на самом деле, он. Только никогда ему об этом не говори.
