Глава 16
«Лет сто, а то и больше…»
«Асгард» совершил посадку на Милосердие на следующий день. Название планеты было дано благодаря усилиям Элдрет, которая часто повторяла его в разговорах с экипажем и пассажирами, делая вид, что это официальное название планеты.
Когда было сообщено, что посадка произойдет в полдень по корабельному времени, Макс направился в рубку управления, считая, что его право — находиться там. Саймз бросил на него недовольный взгляд, но ничего не сказал, поскольку в рубке был капитан Блейн.
Макс был поражен его видом. Казалось, после неудачного перехода капитан постарел лет на десять — пятнадцать. На его обычно бодром лице лежал отпечаток усталости. Макс видел раньше такое выражение на мордах лошадей, которые были слишком стары для работы, но продолжали трудиться — голова опущена, глаза печальные, пассивная готовность к любому удару судьбы. Даже щеки его как-то обвисли, будто он не ел несколько дней или недель. Казалось, его мало волновало то, что происходит вокруг.
За время маневра он произнес только одну фразу. Когда хронометр показал полдень, Саймз, сидевший за пультом, выпрямился и взглянул на шкипера. Блейн поднял голову и хриплым голосом проговорил:
— Совершайте посадку, мистер.
Имперский военный корабль, приземляясь в незнакомом месте, как правило сперва сбрасывает автоматический радарный маяк, а затем совершает посадку, ориентируясь по его лучу. Но «Асгард» был коммерческим лайнером и не был рассчитан на посадку в тех местах, где нет маяков и прочей вспомогательной автоматики. Таким образом, посадка совершалась вслепую на открытой равнине, выбранной по фотографиям. Большая часть планеты была густо покрыта лесом, и выбора почти не было.
Саймз изображал из себя по-деловому собранного пилота: он держал обе руки на пульте управления, пристально глядя на экран, перед ним стояли радарные и оптические сравнительные фотографии места посадки. Черное звездное небо сменилось на пурпурное, а затем на голубое. Посадка была мягкой: при контакте с планетой не было даже толчка — искусственная гравитация поля Хорста полностью предохраняла людей от каких-либо встрясок. Макс понял, что корабль сел, увидев, как Саймз включил силовые лучи для удержания корабля в вертикальном положении.
— Энергоблок, провести обработку и закрепить корабль. Экипажу приступить к посадочным процедурам, первое отделение, — проговорил Саймз в микрофон, затем обратился к капитану: — Посадка совершена, сэр.
Капитан едва слышно ответил:
— Очень хорошо, сэр. — Он встал и пошел к люку, с трудом передвигая ноги. Когда он вышел, Саймз отдал приказ:
— Ланди, примите дежурство. Остальным покинуть рубку.
Макс вышел вместе с Келли. Когда они оказались на палубе «Эй», Макс проворчал:
— Я должен признать, посадка была мастерская.
— Спасибо, — ответил Келли.
Макс посмотрел на него.
— Значит, это вы ее рассчитали?
— Я не говорил этого. Я лишь сказал «спасибо».
— Значит, этот комплимент в ваш адрес, — Макс почувствовал, что его тело вдруг стало немного легче: на корабле включили поле. Теперь посадка была полностью завершена.
Он уже хотел пригласить Келли в свою комнату на традиционную чашечку кофе, но в это время прозвучал приказ: «Всему экипажу! Всем пассажирам! Собраться в салоне палубы „Би“ для важного сообщения. Находящимся на дежурстве прослушать сообщение по телефону».
— Что случилось? — спросил Макс.
— Не знаю. Пойдем и посмотрим.
Салон был заполнен людьми. Около столика капитана стоял старший помощник Уолтер, пересчитывая собравшихся взглядом. Макс увидел, как он что-то сказал Беннету, который кивнул и быстро вышел. Окно обозрения было по другую сторону салона. Макс поднялся на цыпочки, пытаясь заглянуть в него, но смог увидеть лишь макушки холмов и голубое небо.
Голоса собравшихся немного поутихли. Макс обернулся и увидел капитана Блейна, он шел через толпу в сопровождении Беннета. Капитан подошел к своему столику и сел, помощник взглянул на него, громко откашлялся и сказал:
— Прошу тишины, господа.
Капитан Блейн медленно встал, неуверенно посмотрел вокруг. Макс увидел, как он распрямил плечи и поднял голову.
— Люди, — проговорил он неожиданно твердым и сильным голосом. — Мои гости и друзья… — продолжил он, но уже дрожащим голосом. В салоне воцарилась мертвая тишина. Макс услышал тяжелое дыхание капитана. Капитан снова взял себя в руки и продолжал: — Я вел вас… я вел вас, покуда мог…
Он посмотрел на присутствующих долгим взглядом, его губы дрожали. Казалось, он не мог продолжать. В толпе началось шевеление.
Но он все-таки продолжил, и толпа мгновенно затихла.
— Я должен вам еще кое-что сказать, — начал он, но снова замолчал. Эта пауза была еще томительнее. Когда он заговорил снова, его голос был едва слышен: — Простите меня. Да хранит вас Господь. — Он повернулся и направился к двери.
Беннет быстро проскользнул впереди него. Макс услышал его тихий, но твердый голос:
— Расступитесь, пожалуйста. Дорогу капитану.
Никто ничего не сказал, пока он не вышел, лишь какая-то женщина, стоявшая рядом с Максом, тихонько плакала.
Прозвучал громкий и отчетливый голос мистера Уолтера:
— Не расходитесь! У меня есть дополнительное сообщение. — В отличие от капитана он держался уверенно. — Пришло время определить сложившуюся ситуацию. Как вы видите, эта планета очень похожа на Землю. Необходимо произвести анализ атмосферы и так далее, этим сейчас занимаются корабельный врач и главный инженер. Но, похоже, эта планета подходит для жизни людей, и вероятно, она даже более благодатна в этом отношении, чем Земля.
До сих пор мы не встретили на ней признаков цивилизованной жизни. Для нас это хорошо. Что касается наших ресурсов: на «Асгарде» есть много домашних животных, их необходимо сохранять и разводить. Еще больше у нас полезных растений, как в гидропоническом саду корабля, так и в семенах. У нас есть ограниченный, но достаточный запас инструментов. И самое главное: библиотека корабля содержит в себе достаточно полную информацию о нашей культуре. Важно и то, что мы сами являемся носителями определенных навыков и традиций…
— Мистер Уолтер!
— Да, мистер Хорнсби?
— Вы хотите сказать, что вы нас здесь оставите?
Уолтер холодно посмотрел на него.
— Нет. Никого здесь не «оставят», как вы говорите. Вы можете оставаться на корабле, и к вам будут относиться как к гостю, пока «Асгард» — и вы сами — живы. Или пока «Асгард» не достигнет места, указанного в билете. Если, конечно, он вообще когда-либо его достигнет. Нет, просто сейчас я пытаюсь обсудить с вами то, что давно уже перестало быть тайной: корабль заблудился.
Собравшиеся испуганно зароптали. Они знали об этом, но до настоящего момента не слышали официального подтверждения. Заявление же ответственного офицера прозвучало как приговор.
— Позвольте мне осветить юридический аспект, — продолжил мистер Уолтер. — Пока корабль находился в космосе, вы, пассажиры, должны были подчиняться власти капитана, как гласит закон, а через него вы были подчинены мне и другим офицерам корабля. Теперь мы совершили посадку. Вы можете покинуть корабль… или остаться. Это незапланированная остановка, но если корабль когда-либо покинет планету, вы сможете вернуться на него и снова стать пассажирами. За это я ручаюсь. Но я прямо заявляю, что в настоящий момент у меня нет никакой надежды на то, что мы когда-либо сможем покинуть эту планету; поэтому я и говорил о колонизации. Мы заблудились.
У дверей салона раздался истерический женский визг, прерываемый несвязными словами:
— …домой! Я хочу домой! Отвезите меня…
— Дюмон! Фланнеган! — приказал Уолтер. — Отведите ее к врачу.
Он продолжал говорить, как будто бы ничего не случилось:
— Капитан и экипаж корабля, согласно своим законным обязанностям, окажут всевозможную помощь любому, кто пожелает обосноваться в колонии. Лично я думаю, что…
Его перебил грубый голос:
— Зачем говорить о законе? Здесь нет закона!
Уолтер даже не повысил голоса.
— Есть закон. Пока корабль цел, закон есть, и неважно, сколько световых лет отделяют нас от дома. И хотя я не имею власти над теми из вас, кто пожелает покинуть корабль, я настоятельно рекомендую, как только вы сойдете «на сушу», первым делом организуйте городское собрание, изберите руководителей и создайте конституционное правительство. Иначе вы вряд ли выживете.
— Мистер Уолтер.
— Да, миссис Дейглер?
— Очевидно, сейчас не время для взаимных обвинений…
— Очевидно!
Дейглер изобразила на своем лице улыбку.
— Поэтому я не стану этого делать, хотя и могла бы. Но у меня есть некоторые профессиональные знания об экономике колонизации.
— Хорошо! Мы используем ваши знания.
— Вы дадите мне закончить? Для поддержания колонии без связи с ее базой прежде всего необходимо сделать ее достаточно большой. Статистика показывает, что маленькая колония редко выживает. Это все равно что играть в кости, не имея достаточно денег. Три неудачных броска — и вы банкрот. Но совершенно очевидно, что нас гораздо меньше оптимального минимума. Фактически…
— Это все, чем мы располагаем, миссис Дейглер.
— Я понимаю это. Я не витаю в облаках. Я хочу лишь знать, можем ли мы рассчитывать на экипаж?
— Нет, — ответил мистер Уолтер. — Это невозможно. Корабль не будет оставлен, пока есть люди, которые могут его обслуживать. Всегда есть надежда, какая бы маленькая она ни была, что мы сможем вернуться домой. Возможно, нас отыщет имперский наблюдательный корабль.
— Это не совсем то, о чем я спрашивала. Я уже поняла, что вы не позволите членам экипажа уйти жить в колонию. Но можем ли мы рассчитывать на их помощь? У нас всего шесть женщин, которые, вероятно, смогут продолжить человеческий род. Это значит, что следующее поколение нашей новой расы будет значительно меньше. Такая колония, по статистике, угаснет, если все мы не будем работать по десять часов в сутки весь остаток жизни, только для того, чтобы дать нашим детям немного больше шансов на выживание. Я не возражаю против этого. Но для того, чтобы обеспечить нашим детям эти шансы, необходимы усилия всех. Поможет ли нам экипаж?
— Думаю, что вы вполне можете на это рассчитывать, — тихо ответил мистер Уолтер.
— Хорошо.
Ее перебил маленький мужчина с красным лицом, которого Маке не знал:
— Ничего хорошего! Я подам в суд на компанию. Я подам в суд на каждого офицера корабля в отдельности. Я… — Макс увидел, как к нему подскочил Сэм, и скандалист мгновенно утих.
— Отведите его к врачу, — устало проговорил мистер Уолтер. — Он может подать на нас в суд завтра. Собрание закончено.
Макс направился в свою комнату. Элдрет догнала его.
— Макс! Я хочу поговорить с вами.
— Хорошо. — Он повернулся, собираясь вернуться в салон.
— Нет. Я хочу поговорить с вами наедине. Пойдемте в вашу каюту.
— Хм? Миссис Дюмон будет вне себя, а потом расскажет мистеру Уолтеру.
— Нашли о чем беспокоиться! Эти глупые правила больше не действуют. Разве вы не слышали, что говорил мистер Уолтер?
— Это вы не слышали.
Он твердо взял ее за руку и повел в салон. Они натолкнулись на мистера и миссис Дейглер, которые выходили из дверей.
— Вы заняты, Макс? — спросил мистер Дейглер.
— Да, — ответила за него Элдрет.
— Нет, — возразил Макс.
— Хм… пожалуй, вам надо проголосовать. Я бы хотел задать Максу несколько вопросов. Я не против, если вы пойдете с нами, Элдрет. Простите нам наше вмешательство.
Она пожала плечами.
— Ну, хорошо, может быть, вы с ним справитесь. Я не могу.
Они пошли в каюту Дейглеров, которая была больше и роскошнее, чем комната Макса: там было целых два стула. Женщины уселись на кровать, мужчины на стулья.
— Макс, — сказал Дейглер, — вы производите на меня впечатление человека, который всегда говорит правду. Поэтому я обращаюсь именно к вам, а не какому-то еще. Может быть, вы сможете мне сказать…
— Я постараюсь.
— Хорошо. Я пытался говорить с мистером Саймзом, но услышал от него только до противного вежливые отговорки. Я не смог поговорить с капитаном, но сегодня убедился, что в этом не было бы никакого смысла. Итак, могли бы вы сказать мне, оставив в стороне математические выкладки, какие у нас шансы вернуться домой? Один из трех? Один из тысячи? Сколько?
— Я не знаю, как ответить на вопрос, поставленный таким образом.
— Ну, тогда скажите, как вы оцениваете ситуацию.
— Скажем, так: хотя мы не знаем, где находимся, но точно знаем, где не находимся. Мы не находимся в радиусе… скажем… ста световых лет от какой-либо исследованной части Галактики.
— Откуда вы это знаете? Ведь невозможно было обследовать всю ту огромную часть космоса, которую мы пересекли за несколько недель.
— Еще бы. Это шар диаметром в тысячу двести триллионов миль. Но нам и не надо было обследовать его полностью.
— То есть?
— Мы проверяли спектры всех самых больших звезд, которые можно здесь увидеть, и не только больших. Ни одной из этих звезд нет в наших каталогах. Некоторые из них настолько крупные, что обязательно были бы занесены в каталог, если бы какой-нибудь корабль оказался в радиусе ста световых лет от них. Поэтому мы абсолютно уверены, что оказались очень-очень далеко от обследованной части вселенной. Я нисколько не драматизирую ситуацию. Мы действительно заблудились.
— Хм… Хорошо, что я не задал этот вопрос в салоне. Есть ли какая-нибудь вероятность, что мы когда-либо определим, где мы находимся?
— О, конечно! У нас есть еще тысяча непроверенных звезд. Келли, наверное, и сейчас снимает спектры.
— Хорошо, тогда какова вероятность, что мы в конце концов найдем, где мы находимся?
— Я думаю, такая вероятность есть. Через год или через два мы сможем это сделать. Если не по отдельным звездам, то по скоплениям звезд. Вы знаете, что протяженность нашей Галактики — около ста тысяч световых лет, а мы можем видеть лишь те звезды, которые находятся достаточно близко к нам. Но сферические скопления звезд видны и на значительном удалении. — Про себя Макс подумал: «Конечно, если мы находимся в нашей Галактике». Он посчитал, что не следует обременять их этим знанием.
Дейглер успокоился и достал сигару.
— Это последняя из моего любимого сорта, но я рискну выкурить ее сейчас. Ну, Мэгги, думаю, что тебе не придется учиться делать мыло из золы. Год или пять лет потерпим, но зато потом сможем вернуться домой.
— Я рада. — Она поправила свой причудливо уложенные волосы нежными ручками с красивым маникюром. — Едва ли я подошла бы для такой работы.
— Но вы меня не поняли!
— Что такое, Макс?
— Я не сказал, что мы сможем вернуться. Я лишь сказал, что мы, возможно, определим, где находимся.
— Какая разница? Найдем и отправимся домой.
— Нет, потому что мы находимся не менее чем за сотню световых лет от исследованного космоса.
— Не понимаю, в чем загвоздка. Этот корабль может пролететь сотню световых лет за долю секунды. Какой был самый длинный прыжок во время этого путешествия? Около пятисот световых лет, не так ли?
— Да, но… — Макс обратился к Элдрет: — Вы же понимаете? Правда?
— Ну, может быть. Это как свернутая косынка. Вы мне объясняли.
— Да. Да. Мистер Дейглер, «Асгард», конечно, может пройти пятьсот световых лет почти моментально, или любое другое расстояние. Но только в рассчитанной и изученной точке конгруэнтности. Но мы не знаем ни одной такой точки, по крайней мере, в радиусе ста световых лет… и не узнаем, даже если выясним, где мы находимся, потому что мы знаем, где мы не находимся. Понимаете? Это значит, что кораблю придется лететь на максимальной скорости лет сто, а то и больше, прежде чем совершить переход.
Мистер Дейглер задумчиво посмотрел на дымящуюся сигару, достал гильотинку и обрезал ее.
— Остальное поберегу. Ну, Мэгги, придется тебе изучить, как делать мыло в домашних условиях. Спасибо, Макс. Мой отец был фермером; думаю, что и я смогу.
— Я помогу вам, сэр, — импульсивно сказал Макс.
— Да, вы же говорили нам, что раньше были фермером, не так ли? Вы должны справиться. — Он посмотрел на Элдрет. — Знаете, что бы я сделал, если бы был на вашем месте, ребята? Я бы уговорил капитана поженить вас прямо сейчас. Тогда вы были бы готовы к жизни в колонии.
Макс покраснел до ушей и даже не взглянул на Элли.
— Боюсь, что я не могу. Я член экипажа. Я не имею права жить в колонии.
Мистер Дейглер удивленно посмотрел на него.
— Такая верность долгу?! Хорошо, что. Элли сможет выбрать из холостых пассажиров.
Элдрет скромно разгладила юбку.
— Конечно, — подтвердила она.
— Пойдем, Мэгги. Вы с нами, Элдрет?
