Одиннадцать
— Хорошо, — согласился Гэрланд.
Он ткнул пальцем в сторону охотника за андроидами Фила Реча.
— Но я вас предупреждаю — результаты теста вам придутся не по вкусу.
— А вы знаете, какие будут результаты? — спросил Реч с заметным удивлением.
Он явно не был доволен сложившейся ситуацией.
— Почти на все сто процентов, — сообщил инспектор Гэрланд.
— Ладно.
Реч кивнул.
— Пойду наверх и принесу приборы.
Он подошел к двери кабинета, открыл ее и исчез в коридоре.
— Я буду через три–четыре минуты, — обратился он к Рику. — Двери за ним закрылись.
Сунув руку в правый верхний ящик служебного стола, инспектор Гэрланд взял там трубку лазера, извлек ее и медленно направил дуло на Рика.
— Это ничего не изменит, — улыбнулся Рик. — Реч проведет посмертный анализ моего костного мозга, такой же, какой провела ваша лаборатория над Полоковым, и он по–прежнему будет настаивать на проверке с помощью… как это у вас называется? Дуга Бонелли — рефлексного теста для всех сотрудников, включая и вас.
Лазерная трубка оставалась в том же положении, потом инспектор Гэрланд проговорил:
— С самого утра это был плохой день, особенно, когда я увидел, что сержант Грамс привез сюда вас. У меня появилось предчувствие — вот почему я вмешался.
Лазерная трубка медленно опустилась.
Гэрланд некоторое время судорожно сжимал ее, потом положил оружие в ящик, запер его, а ключ засунул в карман.
— Что же должен показать этот тест применительно ко всем нам? — поинтересовался Рик.
— Этот болван Реч… — Гэрланд фыркнул.
— И он не знает, что происходит в действительности? — Рик удивился.
— Нет, не знает, даже не подозревает, иначе он не смог бы работать охотником за андроидами. Это едва ли подходящая для андроида работа. Это работа только для людей.
Гэрланд показал на листки машинописных копий.
— Все эти ваши подозреваемые, которых вы должны подвергнуть тесту и устранить…
Он промолчал.
— Я их всех знаю. Мы прилетели с Марса на одном корабле. Но Реча с нами не было. Он задержался на неделю, ему вставляли синтетическую систему памяти.
Гэрланд погрузился в молчание, или, скорее, это кабинет погрузился в тишину.
— Что он сделает, когда узнает? — задал вопрос Рик.
— Не имею ни малейшего представления, — рассеянно заметил Гэрланд. — С точки зрения абстрактного мышления это интересный вопрос. Он может убить меня, убить себя, возможно, вас тоже. Он может начать убивать всех, кто попадется ему под руку. И людей, и андроидов. Такие вещи, очевидно случаются с системами ложной памяти, когда андроид думает, что он человек.
— Значит, ложная память — это всегда риск.
— Это в любом случае риск — когда бежишь на свободу и добираешься до Земли, где нас даже за животных не считают, где любой червяк или лесной клоп желаннее нас всех, вместе взятых.
Гэрланд раздраженно вздохнул.
— Ваше положение было бы легче, если бы Фил Реч мог пройти тест Бонелли, если бы дело было только во мне одном. В этом случае результаты можно было бы предсказать: для него я стал бы всего лишь одним анди, которого необходимо отправить на покой как можно быстрее. Поэтому вы, Декард, сейчас тоже в очень невыгодном положении. Почти в таком же, как и я. Знаете, где я ошибся? Я не знал, кто Полоков. Видимо, он прибыл сюда гораздо раньше нас. Это очевидно. И с совершенно другой группой — с нами у них не было контактов. Когда я прилетел на Землю, он уже внедрился в полицию, пошел на риск лабораторного анализа, а этого делать не стоило. Грамс, конечно, тоже зря рискнул.
— Полоков едва не прикончил меня, — признался Рик.
— Да, что–то такое в нем было. Не думаю, что него мозговое устройство было той же инверсии, что и наше. Его мозг явно подвергался дополнительной обработке. Получилось что–то совершенно нам незнакомое и очень совершенное, почти совершенное.
— Когда я звонил домой, почему я не мог связаться с женой? — поинтересовался Рик.
— Все видеофонные линии в этом здании замкнуты на себя. Любой вызов за его пределы передается в другие кабинеты внутри управления. Здесь, Декард, мы находимся внутри гомеостатического механизма. Мы — замкнутая петля, отрезанная от остальной части Сан–Франциско. Мы знаем о вас, но вы не знаете о нашем существовании. Иногда сюда случайно забредает отдельный человек — или, как в случае с вами, его доставляют — и для самозащиты мы…
Он конвульсивно указал в сторону двери.
— Сейчас появится наш ретивый молодец Фил Реч со своими портативным–муртативным аппаратом для маленького скоренького теста. Правда, он классный парень? Сейчас он прикончит себя, меня, а возможно, и вас.
— Вы, андроиды, — заметил Рик, — в стрессовой ситуации не очень друг друга поддерживаете.
— Вы правы, — процедил сквозь зубы Гэрланд — Похоже, нам недостает этого особого таланта, которым обладаете вы, люди. Кажется, он называется сопереживанием, эмпатией.
Открылась дверь кабинета. На пороге застыл силуэт Фила Реча, который нес в руке прибор с волочившимися за мим проводами.
— А вот и мы, — радостно сообщил он.
Он закрыл за собой дверь, сел и подключил прибор к розетке на стене.
Гэрланд вытянул правую руку в сторону Реча. В то же мгновение Рик и Реч скатились со своих стульев на пол. Одновременно Реч выхватил свой лазер и, падая, выстрелил в Гэрланда.
Луч лазера, направленный с точностью, выработанной годами тренировок, прожег голову инспектора Гэрланда. Тело его накренилось, миниатюрный лазерный излучатель выпал из ладони и покатился по столу. Потом труп покачнулся, подался вбок и, как мешок с картошкой, грузно рухнул на пол.
— Он забыл, — произнес Реч, — что это моя работа.
Реч поднялся с пола.
— Я могу почти точно предсказать, что станет делать андроид, и вы тоже, я полагаю.
Он спрятал трубку лазера, нагнулся и с любопытством посмотрел на тело своего бывшего начальника.
— Что он вам рассказал, пока меня не было?
— Что он — оно — был андроидом. А вы…
Рик замолчал. Мысли его лихорадочно прыгали, рассчитывая варианты. Потом он решил изменить фразу.
— И вы в конечном счете раскрыли бы его, — завершил он предположение, — всего через несколько минут.
— И больше ничего?
— Все это здание выполнено андроидами.
Реч задумчиво сказал:
— Тогда нам будет трудно выбраться отсюда. Практически я имею право входить и выходить, когда захочу, и я могу сопровождать взятого под стражу.
Он прислушался. Из коридора не доносилось ни звука.
— Я полагаю, они ничего не слышали. Видимо, здесь нет «клопа», хотя он должен был бы быть.
Он с воодушевлением качнул носком ботинка труп Гэрланда.
— Нет, это действительно замечательно — какая способность вырабатывается в этом деле! Еще не открыв дверь, я знал, что он собирается в меня выстрелить. Честно говоря, я удивлен, что он вас не убил, пока я находился наверху.
— Он собирался, — ухмыльнулся Рик. — В столе у него лежит большой служебный лазер. Он взвешивал, стоит ли убивать меня. Его волновал не я, а вы.
— Куда бежит андроид, — без всякого юмора произнес Реч, — туда за ним направляется и охотник. Вы понимаете, что вам придется во второй раз лететь в оперный театр и там устранить Любу Люфт, пока кому–нибудь не удалось предупредить ее, вернее, его, андроида то есть. Вы как о них думаете: «оно» или «он–она»?
— Иногда я думал «оно», — признался Рик. — Когда меня тревожит память, мне приходится так поступать. Я защищаюсь тем, что размышляю о них именно как о среднем роде, как о неодушевленных предметах. Но теперь мне уже этого не требуется. Ладно, я полечу в Оперу при условии, что вы мне поможете выбраться отсюда живым.
— Так. Гэрланда, я думаю, мы посадим обратно на стул, — предложил Реч.
Он подтащил тело андроида к столу, усадил его и придал рукам и ногам достаточно естественное положение. Если не присматриваться, поза Гэрланда казалась вполне естественной, если только никто не приблизится к нему.
Нажав кнопку на интеркоме, Фил Реч сообщил:
— Инспектор Гэрланд просит не пропускать к нему звонки в течение следующего получаса. Он занят важной работой и хочет, чтобы ему не мешали.
— Да, мистер Реч.
Отпустив кнопку интеркома, Фил Реч сказал Рику:
— Пока мы еще внутри здания, вы будете прикованы ко мне наручниками. Как только мы поднимемся в воздух, я, естественно, освобожу вас.
Он извлек пару наручников и один наручник защелкнул на запястье Рика, а второй — на своем.
— Пошли, покончим с этим скорее.
Реч расправил плечи, сделал глубокий вздох и толчком распахнул дверь кабинета.
Со всех сторон их окружали полицейские в форме, которые продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на Фила Реча, ведущего Рика через холл к лифту.
Открылись двери лифта, из кабины вышли несколько мужчин и женщин с маловыразительными лицами полицейских служащих. Каждый стучал подошвами по паркету холла, спеша по своим срочным делам.
— Чего я опасаюсь, — уведомил Рика Реч, когда двери лифта закрылись за ними, — так это того, что у Гэрланда имелся горловой аварийный детектор на случай гибели.
Рик пожал плечами.
— Сейчас он уже должен был бы сработать.
Реч надавил самую верхнюю кнопку, и кабина начала бесшумно подниматься.
— Как вы думаете, ваше управление возьмет меня на работу? — поинтересовался Реч. — Ведь я теперь остался без работы. Это в лучшем случае.
— Я думаю, нет причин волноваться, — осторожно заметил Рик. — Правда, у нас уже есть два охотника.
«Я должен сообщить ему, — думал Рик. — Это жестоко и неэтично. Он андроид. Он вытащил меня из этой ловушки, и вот моя благодарность. Я ведь должен его уничтожить».
— Просто уму непостижимо, — продолжал Фил Реч, — просто невозможно. Три года я работал под управлением андроида. Почему я ничего не замечал — то есть в такой мере, чтобы что–то предпринять?
— Вероятно, это случилось не так давно. И все только в последнее время стали попадать под контроль андроидов.
— Они занимали здание с самого начала, и с самого начала моим начальником был Гэрланд. Все три года.
— В соответствии с тем, что оно мне рассказало, — сообщил Рик, — вся их банда прибыла на Землю, но это случилось не три года назад, а всего несколько месяцев.
— Значит, когда–то существовал настоящий Гэрланд, — понял Фил Реч, — и в какой–то момент его подменили.
Его акулообразное худое лицо исказилось. Он старался разобраться.
— Или это в меня была встроена система ложной памяти, и я только считаю, что помню, что все эти три года работал с Гэрландом. Но…
Лицо его исказилось еще больше, раздираемое внутренним волнением.
— Но только андроиды способны носить в себе ложную память. По отношению к людям система оказалась неэффективной.
Лифт остановился. Двери открылись, и перед ними оказалась пустынная в тот миг крыша. Это была посадочная площадка полицейского управления.
— Вот мой кар, — указал Фил Реч.
Он отпер дверцу стоявшего неподалеку аэрокара и быстрым взмахом руки поторопил Рика зайти в кабину.
Сам он сел за управление и включил двигатель. Секунду спустя они уже поднялись в небо, повернув на север. Они направлялись в сторону здания Оперы.
Фил Реч вел кар почти машинально — мрачные мысли одолевали его.
— Послушайте, Декард, — воскликнул он вдруг. — После того, как мы устраним Любу Люфт, я хочу, чтобы вы…
Его хриплый голос прервался.
— Вы понимаете. Чтобы вы провели на мне тест Бонелли или тест по вашей шкале эмпатии, чтобы выяснить, кто я.
— Об этом мы можем подумать позднее, — уклончиво предложил Рик.
— Вы не хотите, чтобы я сделал это, да? Реч бросил взгляд на Рика.
— Я подозреваю, что вы знаете результат. Видимо, Гэрланд вам что–то сообщил, что–то, чего я не знаю.
— Даже вдвоем нам трудно будет убрать Любу Люфт. С такими, как она, мне одному не справиться. Давайте пока что не станем отвлекаться от нашей цели.
— Ведь дело не только в системе ложной памяти, — продолжал Фил Реч. — У меня ведь есть животное, и не электрическое, а настоящее, Веточка. И я очень люблю ее. Декард, каждое утро я кормлю ее и меняю подстилку — такую бумагу, знаете, которую кладут в клетку, а вечером, когда я возвращаюсь с работы, я выпускаю ее на волю, и она прыгает по всей квартире. В клетке у нее есть колесо. Вы видели когда–нибудь, как белка крутится в колесе? Она бежит и бежит, а колесо крутится. Но белка остается на месте. И Баффи это, кажется, нравится.
— Белки не очень умные животные, я так полагаю, — сказал Рик.
Дальше они летели в молчании.
