Девять
В огромном, подобном чреву кита, зале старинного здания оперы, сотворенного из камня и стали, Рик Декард застал репетицию в полном разгаре. Войдя, он узнал музыку: Моцарт, «Волшебная флейта», финальная сцена первого акта. Рабы музы — другими словами, хор — начали свою песню чуть–чуть рано, и это свело на нет простой ритм волшебных колокольчиков.
Какая приятная неожиданность — ему очень нравилась «Волшебная флейта». Рик сел в кресло в бельэтаже, кажется, никто не заметил его появления, и устроился поудобнее. Как раз в этот момент Папагено в своем фантастическом наряде из птичьих перьев присоединяется к Памине, чтобы спеть слова, всегда вызывавшие слезы на глазах Рика:
Всякий храбрый человек
Счастья добивается,
А его ближайший друг
Помешать старается.
«Нет, — подумал Рик, — в действительности не существует таких волшебных колокольчиков, которые заставили бы твоего врага бесследно исчезнуть. Очень жалко. А Моцарт умер вскоре после написания «Волшебной флейты» от болезни почек, когда ему не было еще и сорока. Как странно. Предчувствовал ли Моцарт, что будущего у него нет, что он уже истратил отпущенное ему время и что его похоронят в могиле для нищих. Возможно, я тоже кое–что предчувствую, наблюдая за репетицией. Репетиция окончится, окончится представление, умрут певцы. И в конечном счете будет уничтожен последний нотный листок, а само имя «Моцарт» исчезнет в веках. И пыль окончательно победит — если не на этой планете, то на другой. Мы можем ненадолго отсрочить конец, вот как анди могут некоторое время уклоняться от встречи со мной, чтобы просуществовать еще какое–то время, но я все равно их настигну. Или другой охотник. В некотором смысле я тоже часть форморазрушающего процесса энтропии. Ассоциация Розена создает, а я уничтожаю созданное. Интересно, как это должно выглядеть с их точки зрения?»
Папагено и Памина на сцене начали диалог. Рик прислушался, прервав размышления.
Папагено: Дитя мое, что же нам теперь сказать?
Памина: Правду — вот что мы скажем.
Наклонившись вперед, Рик пристально всматривался в Памину. В ее тяжелый костюм, в ее вуаль. Потом он сверился с досье и откинулся на спинку кресла, удовлетворенный. «Вот и мой третий андроид типа «Узел–6», — подумал он. — Это Люба Люфт». Роль ее заключала в себе некоторую иронию. Самый симпатичный андроид едва ли был в состоянии сказать правду, во всяком случае, о себе самом.
Люба Люфт на сцепе запела, и он был поражен силой ее голоса, не уступавшей даже знаменитостям прошлого. Рику пришлось признать, что Ассоциация Розена потрудилась на славу.
Он снова ощутил себя разрушителем субстанций, покорителем анди. «Вероятно, чем лучше она функционирует, тем прекраснее она поет, тем больше нужды во мне. Если бы андроиды оставались менее качественными, как древние К–сорок, производимые Ассоциацией Дерана, то не было бы и проблемы, не было бы и нужды в моем искусстве. Когда же мне начать? — думал он. — Вероятно, как можно скорее, в конце репетиции, когда она пройдет в свою уборную».
В конце первого акта репетиция была на время остановлена. Дирижер сообщил, что она возобновится через два часа. Это было объявлено на английском, французском и немецких языках. После этого дирижер вышел.
Музыканты оставили свои инструменты и тоже удалились. Поднявшись с кресла, Рик пробрался на сцену, туда, где располагались уборные. Он последовал за участниками спектакля, размышляя и оттягивая время. «Да, так лучше, сразу покончить со всем. Как только я буду уверен». Но практически он не мог быть уверенным до тех пор, пока не будет осуществлен тест. «Быть может, Хейв ошибся в отношении ее, — предположл Рик, — надеюсь, что ошибся. Но едва ли».
Его профессиональный инстинкт уже сработал, а он редко обманывал Рика за годы работы в управлении.
Остановив проходящего статиста, он узнал, где находится уборная мисс Люфт.
Статист, на котором были грим и костюм египетского копьеносца, показал ему дорогу.
Рик подошел к указанной двери и увидел написанную чернилами записку, на которой значилось: «МИСС ЛЮФТ. ЛИЧНАЯ». Он постучал.
— Войдите.
Рик вошел. Девушка сидела у гримировочного столика, раскрыв на коленях переплетенную в ткань партитуру и делая пометки шариковой ручкой. Она сняла только вуаль, которая лежала на полке.
— Да? — обратилась она к нему.
Девушка подняла голову. Сценический грим делал ее глаза огромными.
Эти ореховые глаза без колебания смотрели прямо на Рика.
— Вы видите, я занята.
В ее английском совершенно не ощущалось акцента.
— Вы вполне прилично звучите в сравнении со Шварцкопф, — проговорил Рик.
— Кто вы?
В ее голосе слышалась холодная недружелюбность и еще та, другая холодность, которую он встречал у многих андроидов. Сильный интеллект, способность совершить многое и одновременно это… Рик понимал ее причины, и все же без этой особенности он не смог бы их выслеживать.
— Я из департамента полиции Сан–Франциско, — объявил он.
— О?
В огромных ореховых глазах не проскользнуло ни искорки, ни намека на ответную реакцию.
— Что же вам нужно?
Странно, но тон ее казался снисходительным.
Усевшись в ближайшее кресло, он расстегнул молнию служебного чемоданчика.
— Я прислан сюда, чтобы осуществить стандартный тест на психопрофиль личности. Это не займет больше нескольких минут.
— Это необходимо?
Она показала на партитуру в твердой обложке.
— У меня много работы.
Теперь в ее тоне появились нотки трагического предчувствия.
— Это необходимо.
Рик извлек прибор и начал его собирать.
— Тест на умственные способности?
— Нет, эмпатия.
— Мне придется надеть очки.
Она протянула руку к раскрытому ящику столика.
— Если вы читаете партитуру без очков, то и тест сможете пройти. Я покажу вам несколько картинок и задам вопросы. Тем временем…
Он поднялся, подошел к девушке и приложил сетку датчиков к ее сильно нагримированной щеке.
— Теперь свет, — объяснил он.
Он направил тонкий луч на ее лицо.
— Вот и все.
— Вы думаете, я андроид? Да?
Голос ее замер и стал почти неслышным.
— Я не андроид. Я даже никогда не была на Марсе. Я никогда в жизни не видела андроида!
Ее удлиненные ресницы невольно затрепетали. Он видел, что она старается быть спокойной.
— Вы получили сведения, что в труппе скрывается андроид? Я рада помочь вам. А если бы я была андроидом, то разве стала бы вам помогать?
— Андроид, — объяснил Рик, — равнодушен к судьбе других андроидов. Это одна из их характерных черт, с помощью которых мы их выявляем.
— Тогда, — проговорила мисс Люфт, — вы должны быть андроидом.
Пораженный, он поднял на нее глаза.
— Потому что, — продолжала она, — ваша работа — убивать их. Вы… как это называется…
Она старалась вспомнить.
— Охотник за андроидами, — подсказал Рик. — Но я не андроид.
— А вы сами–то проходили этот тест?
В ее голосе снова появилась спокойная уверенность.
— Вы сами его проходили? — повторила она.
— Да.
Он кивнул.
— Очень давно, когда начал работать в управлении.
— Вероятно, у вас фальшивая память. Ведь у андроидов иногда бывает фальшивая память, не так ли?
— Мое начальство знает об этом тесте. Это обязательное условие, — объяснил Рик.
— Возможно, тогда был человек, выглядевший, как вы, и вы его убили, заняв его место, и ваше начальство не имеет об этом никакого понятия.
Она улыбнулась, словно приглашая его согласиться.
— Лучше начнем тест, — буркнул Рик, вынимая листки с вопросами.
— Я пройду испытание, — продолжала девушка, — только если вы сами сначала пройдете его.
Он уставился на нее, сбитый с толку.
— Разве так не будет честнее? — спросила она. — Тогда я буду уверена в вас. Я просто не знаю — вы так необычно себя ведете, вы такой странный.
Люба Люфт вздрогнула, потом с надеждой улыбнулась.
— Вы не сможете протестировать меня по шкале Байт–Кампфа — процедура требует значительного опыта. А теперь, пожалуйста, слушайте внимательно. Вопросы эти касаются социальных и психических ситуаций, в которых вы могли бы вдруг оказаться. Мне требуется от вас ответ–реакция, и реакция как можно более быстрая. Один из регистрируемых факторов — это время задержки с ответом.
Он выбрал первый вопрос.
— Вы сидите в кресле, смотрите телевизор и вдруг обнаруживаете, что по руке ползет оса.
Он бросил взгляд на часы, засекая время, потом взглянул на циферблат.
— Что такое оса? — спросила Люба Люфт.
— Кусающееся насекомое с крыльями.
— О, как необычно.
Ее глаза расширились, как у ребенка, словно Рик открыл ей тайну мироздания.
— Они еще существуют? Я их не видела.
— Пыль их убила, они вымерли. Вы действительно не знаете, что такое оса? Осы еще существовали, когда вы родились. Это всего…
— Скажите это по–немецки.
Он попытался вспомнить, но не смог.
— Ваш английский звучит превосходно, — сердито упрекнул он ее.
— Это только произношение, — уточнила Люба Люфт. — Мне необходимо произношение для партий Персади, Уолтон и Виллиамс. Но словарный запас у меня не очень большой.
Девушка застенчиво посмотрела на него.
— Веспе, — произнес он, вспомнив немецкое слово «оса».
— Ах, да. Айн веспе.
Она засмеялась.
— Какой был вопрос? Я уже забыла.
— Попробуем другой.
Теперь добиться толкового ответа было невозможно.
— Вы смотрите по телевизору старый фильм. Показывают банкет в самом разгаре. Главное блюдо состоит из вареной собаки, фаршированной рисом.
Он пропустил первую часть вопроса.
— Но кто станет убивать и варить собаку?
Люба выглядела удивленной.
— Ведь они стоят целое состояние. Наверное, это была имитация, а имитации сделаны из проводов и моторов, и их есть нельзя.
— Довоенные времена, — проскрежетал Рик.
— Но я еще тогда не родилась.
— Но вы видели старые фильмы по телевизору.
— Фильм был снят на Филиппинах?
— Почему на Филиппинах?
— Потому что, — сказала Люба Люфт, — на Филиппинах было принято готовить вареных собак с рисом. Я помню, что читала об этом.
— Но ваша реакция! Мне нужна ваша социальная, психологическая, моральная реакция.
— На этот фильм? Она задумалась.
— Я бы переключила телевизор на другой канал и смотрела бы Бастера Дружби.
— Почему?
— Потому, что если вам нравится смотреть старые фильмы, действие которых происходит на Филиппинах, то это странно. Что там интересного?
Она с негодованием воззрилась на Рика. Стрелки на циферблатах закачались из стороны в сторону.
После паузы Рик осторожно сказал.:
— Вы сняли домик в горах.
— Да. — Она кивнула. — Продолжайте, я жду.
— В районе, еще не подвергшемся влиянию пыли.
— Простите?
Она приложила к уху ладонь.
— Что это значит?
— Там все еще растут кусты и деревья. Домик сколочен из сосновых досок. Есть большой камин. На стенах какие–то эстампы Каррмера и Айвса, над каминной полкой — большая оленья голова — самец с полностью сформировавшимися рогами. Люди, приехавшие с вами, восхищаются украшением комнаты и…
— Я не понимаю, Каррмер и Айвс, украшения, — проронила девушка.
Она, казалось, старалась разобраться в значении вопроса.
— Подождите, — Люба подняла руку. — Это как с рисом и собакой. Каррмер — это такая острая приправа, чтобы сделать рис острее. Карри, по–немецки.
Рик не мог понять, является ли этот умственный туман, в котором заблудилась Люба Люфт, случайным или нет.
Он решил проверить еще раз, попробовать еще один вопрос. Что он мог сделать в таком положении?
— Вы назначили свидание мужчине, — продолжал он, — и он приглашает вас к себе. Пока вы там находитесь…
— О, найн, — перебила его Люба. — Я там не буду находиться. Это легкий ответ.
— Но это еще не весь вопрос!
— Вы задали не тот вопрос? Но я понимаю, о чем вы спрашиваете. Почему, в таком случае, это не вопрос? Разве не подразумевается, что я должна понимать вопрос?
Она нервно провела рукой по щеке и отсоединила липкий диск–сетку датчиков. Как бы случайно. Диск упал и закатился под гримировочный столик.
— Ах, майн готт, — пробормотала девушка.
Она нагнулась, стараясь отыскать датчик.
Послышался звук рвущейся ткани — ее неудобное платье не выдержало.
— Я подниму, — вызвался Рик.
Он встал на колени и пошарил рукой под столиком, пока не нащупал сетку диска.
Когда он поднялся, то обнаружил, что прямо в глаза ему смотрит лазерное дуло.
— Ваши вопросы, — сказала Люба Люфт шуршащим голосом прокурора, — начали касаться секса. Я так и думала, что до этого дойдет. Вы не из полиции. Вы сексуальный маньяк.
— Можете посмотреть мое удостоверение.
Он засунул руку в карман пиджака. Рука его начала дрожать, как при встрече с Полоковым.
— Если дотронетесь до кармана, — сказала Люба, — я вас убью.
— Вы в любом случае так сделаете.
Он подумал о том, что бы получилось, если бы он послушался совета Рейчел Розен и взял ее с собой, но не было смысла сейчас вспоминать об этом.
— Так, посмотрим на остальные вопросы.
Она требовательно протянула руку, и он нехотя передал ей листки.
— «В журнале вы встречаете большую цветную фотографию обнаженной женщины»… Так, ясно. «Вы забеременели от мужчины, который обещал жениться. Этот человек начинает ухаживать за другой женщиной, вашей лучшей подругой. Вы делаете аборт». Система ваших вопросов совершенно очевидна. Я вызываю полицию.
Не выпуская Рика из–под прицела лазерной трубки, она пересекла комнату, сняла трубку видеофона и набрала номер дежурного оператора.
— Соедините меня с управлением полиции, — попросила девушка. — Мне нужно вызвать полицейского.
— Вы как раз делаете то, — с облегчением объявил Рик, — что я и сам бы с удовольствием сделал.
Однако идея Люды Люфт показалась ему странной. Почему она просто не убила его? Как только явится патрульный, у нее не останется шансов, и все будет так, как скажет он.
— «Наверное, девушка уверена, что она человек, — решил Рик. — И наверняка не знает, кто она на самом деле».
Несколько минут спустя, в течение которых Люба Люфт не выпускала его из–под прицела лазера, явился полицейский — здоровенный бык — в своей архаичной голубой форме.
— Ладно, — сразу же сказал он Любе, — уберите эту штуку.
Она опустила этот лазер, и полицейский сразу проверил, заряжен ли он.
— Так что тут происходит? — спросил он Любу Люфт.
Еще до того, как девушка успела ответить, он повернулся к Рику.
— Вы кто такой? — рявкнул полицейский.
— Он вошел ко мне в уборную, — начала мисс Люфт. — Я его никогда раньше не видела. Он сделал вид, что проводит какой–то опрос или что–то в этом роде. Он собирался задавать вопросы. Я подумала, что тут ничего удивительного нет. Но потом он начал задавать неприличные вопросы.
— Покажите документы, — приказал бык–полицейский.
Он требовательно протянул руку.
Вынимая свое удостоверение, Рик пояснил:
— Я охотник на андроидов и работаю в управлении.
— Я знаю всех охотников в управлении Сан–Франциско, — прервал его полицейский.
— Мой начальник — инспектор Брайант, — сообщил Рик. — Я взял дело Хейва Холдена, потому что тот сейчас в больнице.
— Я сказал, что знаю всех охотников, и я никогда даже не слышал о вас.
Полицейский отдал карточку обратно Рику.
— Вызовите инспектора Брайанта.
— Никакого инспектора Брайанта не существует, — прорычал полицейский.
Рик понял, что происходит.
— Вы тоже андроид, — обратился он к нему, — как и мисс Люфт.
Подойдя к видеофону, Рик поднял трубку.
— Я вызову наше управление.
«Насколько далеко они позволят мне зайти?» — думал он.
— Номер управления… — прервал его мысли полицейский.
— Я знаю номер.
Рик набрал номер, почти мгновенно связавшись с оператором управления.
— Дайте мне, пожалуйста, инспектора Брайанта, — попросил он.
— Кто вызывает?
— Это Рик Декард.
Он стал ждать. Тем временем полицейский записывал показания Любы Люфт.
Оба не обращали на него внимания.
После паузы на экране показалось лицо Гарри Брайанта.
— Что такое? — поинтересовался он. — Что происходит?
— Небольшие неприятности, — объяснил Рик. — Один из андроидов и, списка Холдена вызвал сюда какого–то патрульного. Этому патрульному я не в силах доказать, кто я такой. Он говорит, что знает всех охотников, но никогда обо мне не слышал. И о вас он тоже никогда не слышал.
— Дайте мне с ним поговорить, — приказал Брайант.
— Инспектор Брайант хочет с вами побеседовать.
Рик протянул трубку полицейскому. Тот подошел к видеофону.
— Сержант Грамс, — резко проговорил полицейский.
Последовала пауза.
— Алло!
Он прислушался, еще несколько раз повторил «алло», подождал и повернулся к Рику.
— На линии никого нет.
Полицейский указал на экран, и Рик увидел, что экран пуст. Взяв у быка–полицейского трубку, Рик с тревогой прокричал:
— Мистер Брайант!
Он прислушался, подождал, потом снова набрал знакомый номер. Послышались гудки, но на них никто не отвечал. Гудок следовал за гудком.
— Дайте мне, — подал голос сержант Грамс.
Он взял из рук Рика трубку.
— Вы, видимо, ошиблись номером.
Он начал крутить диск.
— Нужно набрать восемьсот сорок два…
— Я знаю номер, — раздраженно объявил Рик.
— Вызывает сержант Грамс. Имеется ли среди сотрудников управления некий инспектор Брайант?
Последовала короткая пауза.
— Так, а агент по имени Рик Декард?
Снова наступила пауза.
— Вы уверены? Может, он только недавно… Так, ясно, хорошо, спасибо… Нет, все нормально. Я сам.
Сержант Грамс повесил трубку и повернулся к Рику.
— Но он же был на экране, — проговорил Рик. — Ведь вы видели, я общался с ним. Он сказал, что хочет с вами побеседовать. Это какая–то неполадка. Произошло недоразумение. Неужели вы не видели — на экране появилось лицо Брайанта, а потом пропало.
Он был совершенно сбит с толку.
— Я записывал показания мисс Люфт, — прервал его сержант Грамс. — Так что мы поедем в Зал Правосудия, чтобы я вас зарегистрировал.
— Ладно, — согласился Рик.
Любе Люфт он пообещал:
— Я очень скоро вернусь. Я все же не провел теста.
— Он извращенец, — со страхом промямлила Люба Люфт. — Один вид его вызывает у меня дрожь.
Она повела плечами.
— Какую оперу вы репетируете? — поинтересовался сержант Грамс.
— «Волшебную флейту», — ответил Рик.
— Я не вас спрашиваю. Я спросил девушку.
Полицейский недружелюбно взглянул на Рика.
— Я хотел бы побыстрее добраться до Зала Правосудия. Нужно разъяснить это недоразумение. — Рик явно торопился.
Он направился к двери, сжав ручку чемоданчика с приборами.
— Сначала я вас обыщу.
Сержант Грамс ловко ощупал Рика и отобрал служебный лазер и пулевой револьвер. Он внимательно осмотрел их, потом понюхал ствол револьвера.
— Из него недавно стреляли, — констатировал сержант.
— Я буквально только что отправил на покой одного анди, — пояснил Рик. — Останки по–прежнему наверху, в моем каре.
— Ладно, — проронил Грамс. — Поднимемся на крышу и поглядим.
Мисс Люфт проводила их до порога.
— Ведь он не вернется, не правда ли, сержант? Я очень его боюсь. Честное слово, он такой странный.
— Если у него в каре тело убитого гражданина, то сюда он уже не вернется, — заверил Грамс.
Сержант подтолкнул Рика к двери, и они поднялись на крышу здания оперы.
Открыв дверцу аэрокара Рика, Грамс в молчании осмотрел тело Полокова.
— Это андроид, — объяснил Рик. — Я на него охотился. Он едва не прикончил меня, выдав себя за…
— Показания вы дадите в Зале Правосудия, — перебил его сержант Грамс.
Он подтолкнул Рика к своему аэрокару.
Уже находясь в кабине, сержант по радио передал кому–то указание забрать останки Полокова.
— Ладно, Декард, поехали.
Патрульный кар, в кабине которого находились только они, взвился в небо и взял курс на юг.
— Зал Правосудия, — уточнил Рик, — находится на севере отсюда, на Ломбард–стрит.
— Это старый Зал, — пояснил Грамс. — Новый построен на Медисон–стрит. Старое здание начало разваливаться, теперь это руины. Там никто не работает уже много лет. Вы что, так давно не были в полиции?
— Отвезите меня туда, — попросил Рик, — Ломбард–стрит.
Теперь он все понял. Теперь он осознал, чего добились андроиды, работая сообща.
Он не доживет до конца этого полета. Для него это конец, почти как у Хейва.
— А эта девчонка первый класс, — заметил сержант Грамс. — Правда, из–за костюма не оценить фигуры, но я бьюсь об заклад, что с фигурой у нее все в норме.
— Признайтесь все–таки, что вы — андроид, — попросил Рик.
— Зачем? Я не андроид. Вы что, убиваете людей, а думаете, что они андроиды? Теперь я понимаю, почему мисс Люфт испугалась. Хорошо, что она успела вызвать нас.
— Тогда отвезите меня в Зал Правосудия на Ломбард–стрит.
— Как я вам уже объяснил…
— Это займет всего минуты три, — взмолился Рик. — Я хочу увидеть собственными глазами. Каждое утро я приходил туда на работу, делал отметку в журнале. Хочу собственными глазами увидеть, почему здание вдруг превратилось в руины, как вы сказали.
— Возможно, вы андроид, — продолжал сержант, — ив вас встроена фальшивая память, ложная. Вы об этом не думали?
Он холодно усмехнулся и повел кар на юг.
Понимая свой провал, Рик откинулся на спинку сиденья и начал беспомощно ждать, что будет дальше. Что бы ни задумали андроиды, теперь он был в их руках.
«Но одного я все–таки отправил на покой, — порадовался он, — Полокова, да и Хейв прикончил двух».
Зависнув над Медисон–стрит, полицейский аэрокар Грамса пошел на посадку.
