16
Их было пятеро.
Во главе стола расположился Воринг, обложившийся сводами законов и своими записями. Разделенные двумя пепельницами и жуткого вида графином с водой со льдом, сидели друг против друга Веррик и Картрайт, чуть дальше майор Шеффер и Бентли. Служащие, солдаты Холма и техники инвик–связи находились в бассейне и игровой комнате, откуда доносились их голоса.
— Здесь не курят, — пробурчал судья Воринг.
Он недоверчиво поглядел на Веррика, потом на Картрайта, потом снова на Веррика.
— Запись ведется?
— Да, — ответил Шеффер.
Записывающий робот ловко прошелся вдоль стола и остановился около Веррика.
— Спасибо, — ответил последний.
Он готовился начинать.
— Это тот самый? — спросил Воринг, указывая на Бентли.
— Именно из–за него я и прибыл, — сообщил Веррик. — Но он не единственный. Теперь никто не считается с клятвами: все становятся неверными, предают меня. — Веррик вздохнул. — Это не то, что было раньше.
Он поднялся и вкратце изложил дело:
— Бентли отказали в Птица–Лира. Это был изгнанный классифицированный, без места. Он явился ко мне в Батавию, прося место восемь–восемь — это его класс. Дела у меня шли плохо, я не знал, что готовит мне грядущее. Я подумывал даже о том, чтобы освободиться от части своего персонала. Однако, не чувствуя себя в безопасности, я принял его. Я ввел его в свой дом и дал ему жилье в Фарбене.
Шеффер, предвидя, что сейчас последует, обменялся кратким взглядом с Картрайтом.
— Все шло вверх дном, но я дал Бентли то, чего он желал. Я включил его в группу биохимических исследований, я дал ему женщину, чтобы она разделяла с ним ложе, я кормил его, заботился о нем, охранял его.
Риз повысил голос:
— Он настаивал на том, чтобы работать вместе с нами на самом высоком уровне. Тогда я доверил ему ответственный пост в проекте. А он в критический момент предал: убил своего непосредственного начальника и бежал, бросив свой пост. Он был слишком труслив, чтобы продолжать дело. Он нарушил свою клятву. По его вине сорвался весь проект. Он прибыл сюда на корабле Директории и попытался принести клятву Ведущему Игру.
Веррик замолчал. Он закончил обвинение.
Чем дольше он говорил, тем сильнее расплывалась на лице Бентли глупая улыбка. Было ли тому причиной то, что все уже в прошлом?
Воринг с интересом смотрел на Теда, ожидая, что он скажет. Бентли пожал плечами: ему нечего было добавить. Все уже было объяснено.
Слово взял Картрайт:
— Какова роль Бентли в этом проекте?
Веррик заколебался:
— В сущности он делал то же, что и другие класса восемь–восемь.
— И не существовало никаких различий?
— Насколько я помню — нет, — ответил Веррик, помолчав.
— Это ложь, — сообщил Шеффер судье. — Веррик знает, что различия были.
Веррик вынужден был согласиться:
— Да. Бентли потребовал и получил такое же место, что и другие, но он должен был довести проект до финальной стадии. Мы ему полностью доверяли.
— А в чем заключалась финальная стадия? — поинтересовался судья Воринг.
Пояснил Картрайт:
— Смерть Бентли.
Веррик не возражал. Он сидел, погруженный в свои бумаги, пока судья не спросил его:
— Это правда?
Веррик согласно кивнул.
— Бентли знал об этом? — задал вопрос Воринг.
— Вначале — нет. Нельзя было сразу сообщить ему об этом: он был новичок среди нас. Он изменил мне, когда узнал об этом.
Веррик судорожно ворошил кипу бумаг.
— Он разрушил весь проект. Они мне все испортили.
— Кто еще изменил вам? — с любопытством спросил Шеффер.
— Элеонора Стивенс. Херб Мур.
— Гм… — хмыкнул Шеффер. — Я полагал, что Бентли убил Мура. Веррик подтвердил:
— Мур был его шефом. Он руководил проектом,
— Если Бентли убил Мура, а Мур изменил вам…
Шеффер повернулся к судье Ворингу:
— Казалось бы, он повел себя как преданный служащий.
Веррик громко фыркнул.
— Мур изменил мне уже после того, как Бентли…
— Продолжайте, — предложил ему Шеффер.
— После того, как Бентли убил его, — с трудом выговорил Веррик.
— Как? — изумленно произнес судья. — Я не понимаю.
— Расскажите ему, в чем состоял проект, — тихо подсказал Шеффер. _ Тогда он поймет.
Веррик сидел, прямо глядя перед собой. Он изорвал на мелкие кусочки лист бумаги и объявил:
— Мне нечего добавить. — Он медленно поднялся. — Я опускал детали, касающиеся смерти Мура. Они не имеют отношения к нашему разговору.
— Итак, какова же ваша позиция? — спросил его Картрайт.
— Бентли бежал, бросив свое рабочее место. Он покинул пост, который я доверил ему и который он получил, принеся мне клятву.
Тут поднялся Картрайт.
— Я хотел бы кое–что добавить, — обратился он к Ворингу. — Я заставил Бентли принести мне клятву, потому что я рассматривал его законно освобожденным от его клятвы Веррику. Я считаю, что это Веррик нарушил клятву. Он послал Бентли на смерть. Покровителю не полагается посылать своего классифицированного служащего на смерть, не получив на то предварительно его письменного согласия.
— Да, — подтвердил Веррик. — Но он должен был остаться на своем посту. Это был его долг.
Судья Воринг покачал головой:
— Классифицированный служащий должен дать согласие. Покровитель может уничтожить своего классифицированного служащего, только если он нарушит клятву. В этом случае служащий теряет все свои права, он становится собственностью своего покровителя.
Судья собрал книги.
— Настоящий случай имеет следующие варианты. Если рассматриваемый покровитель нарушил клятву первым, то рассматриваемый служащий оправданно мог бросить свою работу и скрыться. Но если покровитель не нарушал клятвы, прежде чем служащий сбежал, то этот последний есть изменник и заслуживает смертного наказания.
Картрайт направился к двери.
За ним, глубоко засунув руки в карманы, последовал мрачный и надутый Веррик.
— Очень хорошо, — проговорил Картрайт. — Мы подождем вашего решения.
Бентли был вместе с Ритой, когда к ним подошел Шеффер.
— Я прозондировал судью Воринга, — сообщил он. — Он наконец принял решение.
На корабле был «вечер». Бентли и Рита затерялись в подкрашенном полумраке одного из баров станции. Единственная алюминиевая свеча неровными вспышками освещала их столик. Несколько служащих, стоявших у бара или сидевших за столиками, тихонько переговаривались, попивая из бокалов. Обслуживал Мак–Миллан.
— Вы не удовлетворены? — спросила Рита у Бентли.
— Я так далек от удовлетворения, как только может быть человеческое существо.
— Почему? — мягко спросила она.
— На самом деле я ничего не совершил. Я полагал, что дело в Холмах, но Вейкман прав: дело во всем обществе. Повсюду зловоние. Недостаточно порвать с системой Холмов.
Он яростно поставил бокал.
— Я, разумеется, мог бы заткнуть нос и вообразить, что никакого зловония нет. Но этого недостаточно. Надо что–то предпринимать. Вся эта блестящая, но ослабленная структура должна быть низвергнута. Она испортилась, прогнила, сама готова разрушиться.
Но на ее месте надо построить что–то новое. Недостаточно разрушить. Я должен помочь создать что–то новое. Жизнь должна меняться для других. Я хотел бы своими действиями преобразовать существующий порядок. Надо, чтобы я этого добился.
— Может, вы на это и способны.
Бентли попытался проникнуть в неведомое будущее.
— Как? Кто предоставит мне случай? Я, служащий, связанный клятвой. И это навсегда.
— Вы молоды. Мы оба молоды. У нас впереди долгие годы.
Рита подняла бокал.
— И что же? — спросил Бентли.
— У нас есть шанс. Через несколько минут судья объявит свое решение официально. Картрайт попросил меня дать вам об этом знать, как только станет возможно.
— Значит, Веррик не имеет–таки никаких прав на меня? — все еще недоверчиво поинтересовался Бентли. — Мне нечего бояться?
— Совершенно верно, — подтвердил Шеффер, отходя. — Примите самые горячие поздравления.
Рита положила свою ладонь на руку Бентли:
— Благодарение Господу!
Но Бентли не мог радоваться.
— Думаю, что этот конфликт наконец урегулирован, — пробормотал он.
Он наблюдал за окружающими словно через какую–то цветную пелену.
— Мы должны это отметить, — предложила Рита.
— Я добился того, чего хотел, — пробормотал Бентли. Он отхлебнул из бокала. — Я работаю на Директорию, я нанят Ведущим Игру. Это именно то, чего я желал, направляясь в Батавию. Мне теперь кажется, что это было очень давно. — Он молча посмотрел на свой стакан.
— Как вы себя чувствуете? — спросила его Рита.
— Почти как прежде.
— Посвятим всю нашу жизнь изменениям в ходе мирового развития. Бентли улыбнулся.
— Согласен. Я пью за это. — Он поднял свой бокал и звонко чокнулся с Ритой.
— Но не слишком много, — предупредила она.
Его улыбка растаяла.
— Действительно, Веррик еще таскается вокруг. Подожду его отбытия и выпью по–настоящему.
— Что будет, если он вас убьет? — спросила Рита.
— Он будет убит тоже.
— Что будет, если он убьет моего дядю?
— У него отберут карточку. Он никогда не сможет стать Ведущим Игру.
— Он им больше не станет в любом случае, — спокойно объяснила Рита.
— Что вас беспокоит? Вы о чем–то думаете?
— Я не думаю, что он вернется с пустыми руками. Он слишком далеко забрался, чтобы на этом остановиться. — Она серьезно посмотрела на Теда своими черными глазами. — Это не конец, Тед. Он успокоится, когда убьет кого–нибудь.
Бентли собирался ответить, когда чья–то тень легла на стол. Нащупав в кармане холодный металл скорчера, Тед поднял глаза.
— Салют, — приветствовала их Элеонора Стивенс. — Можно к вам присоединиться?
Она села напротив них, сложив руки перед собой. Наигранная застывшая улыбка блуждала на ее губах. Ее зеленые глаза метали молнии, пышная шевелюра каскадами спадала на обнаженные плечи, казавшиеся рыжего цвета в полумраке бара.
— Кто вы? — поинтересовалась Рита.
Элеонора наклонилась вперед, прикуривая от свечи, пламя которой отразилось в ее глазах.
— Имя. Ничего, кроме имени. Никакой личности. Не правда ли, Тед?
— Вам лучше уйти отсюда, — предложил ей Бентли. — Не думаю, что Веррику понравится, если он увидит вас в нашей компании.
— С момента его прибытия сюда я видела его только издали. Быть может, я его просто брошу. Похоже, что все так делают.
— Будьте осторожны, — посоветовал ей Бентли.
— Осторожной? Почему? — Она выдохнула в их сторону облако дыма. — Я не смогла заставить себя не слушать окончания вашего разговора. Вы правы.
Элеонора говорила ломающимся голосом, не сводя глаз с Риты.
— Веррик сейчас принимает какое–то решение. Он колеблется. Он хотел бы убить тебя, Тед, но, если это станет возможно, он удовольствуется и Картрайтом. Раньше у него был Мур, который мог все урегулировать. Счет таков: пятьдесят очков за то, что необходимо убить Бентли, но сто — за то, что он окажется в результате убит сам. Сорок очков Риз заработает, если убьет Картрайта, но потеряет пятьдесят. Ведь у него отберут карточку. В обоих случаях Риз проигрывает.
— Точно, — согласился Бентли. — Он теряет в любом случае.
Элеонора весело стрельнула глазами:
— Но ведь можно убить и Картрайта, а можно и меня. Хотя это не важно.
— Я не понимаю, о чем вы, — равнодушно проговорила Рита.
— Я, напротив, — прервал ее Бентли, — я весь внимание. Рита…
Но Элеонора бесшумно и мягко, словно кошка, уже схватила пылавшую алюминиевую свечу и прижала ее к лицу Риты.
Быстрым жестом Бентли бросил свечу на пол, и она покатилась, шипя.
Элеонора, обогнув стол, очутилась рядом с Ритой, закрывавшей руками лицо.
Кожа и волосы у Риты были сожжены, и в прокуренном воздухе бара распространялся острый запах паленой кожи.
Элеонора с силой отняла ее руки от лица, в пальцах у нее что–то блеснуло. Это была острая шпилька. Она уже собиралась впиться Рите в глаза, когда Бентли схватил ее и оттащил назад.
Элеонора яростно сопротивлялась, царапалась, пока Тед не выпустил ее.
С бешено сверкавшими зелеными глазами Элеонора тотчас же покинула бар.
Бентли сразу же вернулся к Рите.
— Все в порядке, — произнесла она сквозь стиснутые губы. — Пламя было маленьким, а шпилькой ей не удалось достать до моих глаз. Бегите скорей, схватите ее.
Со всех сторон стекались люди. Медицинская помощь в лице робота Мак–Миллана, быстрая и эффективная, уже выбралась из ниши в стене и ехала к столику, приглашая всех, в том числе и Бентли, отойти.
— Идите, — нетерпеливо проговорила Рита, по–прежнему закрывая руками лицо. — Идите за ней. Постарайтесь ее остановить. Вы знаете, что она собирается делать.
Бентли вышел из бара. Коридор был пуст.
Тед побежал к лифту. Мгновение спустя он был уже на уровне лунной поверхности.
Некоторые люди задержались в коридоре. Вдалеке он увидел вспышки красного и зеленого света. Он бросился туда, завернул за угол и остановился как вкопанный.
Элеонора Стивенс стояла перед Верриком.
— Послушайте меня! — просила она его. — Разве вы не понимаете, что это единственный выход? — Ее голос стал визгливым и истеричным. — Риз, поверьте мне, ради бога. Возьмите меня обратно! Я в отчаянии. Я больше не сделаю этого. Я покинула вас, но больше этого никогда не будет! Ведь я пришла не с пустыми руками, так ведь?
Веррик заметил Бентли. Мрачно улыбаясь, он взял руку Элеоноры в свою железную лапу.
— Вот мы и снова вместе, все трое.
— Вы ошибаетесь, — обратился к нему Бентли. — Она не собиралась изменять вам. Она всегда была предана вам, Риз.
— Я другого мнения, — сказал Веррик. — Она коварна и ничтожна. Она абсолютно ничего не стоит.
— Тогда отпустите ее на все четыре стороны.
Веррик, казалось, задумался.
— Нет, — вымолвил он наконец. — Я не отпущу ее.
— Риз, — простонала девушка, — я рассказала вам все, что они думали. Я показала вам, как вы могли бы тоже это сделать. Вы понимаете? Теперь, благодаря мне, вы способны к этому. Возьмите меня обратно, умоляю вас!
— Да, — признал Веррик, — я могу это сделать. Но я уже решил.
Бентли рванулся к ним, но недостаточно быстро.
— Тед, — завопила Элеонора. — На помощь!
Веррик оторвал девушку от пола и в три гигантских прыжка очутился у служебного люка. Вокруг прозрачного шара простиралась голая и безжизненная лунная поверхность. Молниеносным движением Веррик приподнял сопротивляющуюся Элеонору и просунул ее через люк наружу.
Застыв от ужаса, Бентли видел, как Веррик отступил на один шаг. Девушка, раскинув руки, упала на причудливые очертания ледяной лунной поверхности. Сразу же застывшее дыхание образовало облако вокруг ее носа и рта.
Глаза Элеоноры застыли, тело неуклюже развернулось, она попыталась подняться. Целое жуткое мгновение она скреблась о лед, подобно насекомому, тщетно пытающемуся взлететь в вакууме.
Наконец ее грудь и живот лопнули. Бентли закрыл глаза, чтобы не видеть ужасной картины.
Все было кончено. Элеонора умерла.
Бентли, как во сне, достал свое оружие.
Со всех сторон бежали люди. Надрывалась сирена тревоги. Веррик не двигался, а лицо его было лишено всякого выражения.
Резким ударом Шеффер выбил скорчер из рук Бентли.
— Это ничего не изменит. Она мертва.
— Да, — согласился Бентли. — Я знаю.
Шеффер нагнулся и поднял оружие
— Я останусь сторожить здесь.
— Он попытается скрыться, — предостерег Бентли.
— Да, — повторил Шеффер. — Но это все равно. Она не была классифицированным служащим.
Бентли ушел. У него возникло неясное желание очутиться в лазарете. В его мозгу смешивались картины только что виденной жуткой смерти на студеной ледяной поверхности с представлениями об обожженном лице Риты О Нейл.
Тед медленно поднялся по лестнице. Сзади него раздались тяжелые шаги. Он услышал хриплое дыхание. За ним следовал Веррик.
— Погодите, Бентли, — сказал он. — Я иду с вами. Мне хотелось бы обговорить с Картрайтом одно маленькое предприятие, одну сделку, которая, я думаю, вас заинтересует.
Веррик подождал, пока ругающийся судья Воринг уселся. Напротив него очень прямо сидел Картрайт, еще бледный от перенесенного шока.
— Как здоровье вашей племянницы? — спросил его Веррик.
— Идет на поправку, — ответил Леон, — благодаря Бентли.
— Мне всегда казалось, что у Бентли голова варит. Когда это нужно, он умеет действовать решительно. Это на ее лицо озлилась Элеонора?
— К счастью, она обожгла только кожу и волосы. Ожоги ликвидируются благодаря пересадкам кожи.
Бентли не мог оторвать взгляда от Веррика, чувствовавшего себя необычайно спокойно и естественно. Лицо Бентли было серым, в бордовых пятнах, но дыхание его опять стало ровным, и руки больше не дрожали. Он ощущал полное удовлетворение.
— Чего вы хотите? — спросил Картрайт у Веррика. Затем он обратился к судье Ворингу: — Я не знаю цели этого собрания.
— Я тоже, — с раздражением ответил Воринг.
— Итак, Риз, в чем дело?
— Я хотел бы, чтобы вы были здесь, — сообщил Веррик, — поскольку у меня есть предложение Картрайту, и мне хотелось бы, чтобы вы рассудили нас со всей вашей объективностью.
Риз вытащил свой тяжелый скорчер и положил его рядом с собой.
— Думаю, никто не станет отрицать, что мы зашли в тупик. Вы, Леон, не можете меня убить — я не убийца. Я ваш гость.
— Вы желанный гость, — ответил Картрайт потухшим голосом. Он не спускал с Веррика глаз.
— Я прибыл сюда, чтобы убить Бентли, но я не могу этого сделать. Мы все загнаны в тупик. Вы не можете меня убить, я не могу убить Бентли, и я не могу убить вас.
Все промолчали.
— Или же я могу?
Он посмотрел на скорчер.
— Думаю, что, быть может, я это сделаю.
— Вас бы тогда на всю жизнь исключили из игры в Минимакс. Что бы вы от этого выиграли? — с отвращением вымолвил судья Воринг.
— Удовлетворение, удовлетворение…
— Были бы вы удовлетворены, если бы потеряли свою карточку?
— Нет, — согласился Веррик. — Но у меня есть три моих Холма… На это лишение карточки не повлияет.
Картрайт, сидя неподвижно и чуть заметно кивая головой, слушал доводы Веррика.
— По крайней мере, после всего этого вы останетесь живым. У вас будет передо мной преимущество, не так ли?
— Точно так, — согласился Картрайт. — Я не буду Ведущим Игру, но и вы тоже. Они должны будут начать все сначала.
В комнату вошел Шеффер. Он приветствовал судью Воринга и сел.
— Леон, — обратился он к Картрайту, — Веррик морочит вам голову. Эту идею подала ему та девица, прежде чем он ее убил. У него нет намерения убивать вас. Единственное, чего он хочет, — это запугать. — Холодные глаза Шеффера сузились. — И это любопытно.
— Я знаю, — сообщил Картрайт. — Он предложит мне выбор: смерть или полюбовная сделка. Итак, Риз, что вы мне предлагаете?
Веррик покопался в карманах и вытащил оттуда карточку.
— Обмен вашей карточки на мою.
— Вы станете Ведущим Игру, — заметил Картрайт.
— А вы останетесь в живых. Вы выйдете из этого живым, а я стану Ведущим Игру. Мы не будем больше в тупике.
— И вы заполучите Бентли.
— Точно.
Картрайт повернулся к Шефферу:
— Убьет он меня, если я откажусь?
— Да, — после долгого молчания ответил Шеффер. — Он вас убьет. Если вы откажетесь, он вас убьет и лишится своей карточки. Если вы согласитесь на обмен, Бентли снова будет в его руках. В любом случае он будет иметь одного из вас обоих. Он знает, что не может получить вас обоих.
— И кого он предпочитает? — с любопытством поинтересовался Картрайт.
— Бентли. Он вас стал уважать. Ему необходимо, чтобы он вновь имел под своим контролем Бентли.
Картрайт вынул из кармана маленький пакетик с карточками и принялся тасовать их, обдумывая, как поступить.
— Это законно? — спросил он у судьи Воринга.
— Вы можете совершить обмен, — проворчал судья. — Люди непрерывно покупают и продают свои карточки.
Бентли, умоляюще протянув руку, затем попробовал встать.
— Картрайт, вы собираетесь…
— Сядьте и помолчите, — приказал Воринг. — Это вас не касается.
Картрайт выбрал хорошую карточку, проверил по бумагам ее номер и положил ее на стол.
— Вот моя.
— Вы согласны на обмен? — спросил Веррик.
— Да.
— Вы знаете, что это означает? Вы сразу лишаетесь вашего положения. Вы будете уже ничто.
— Знаю, — подтвердил Картрайт. — Я знаком с законом.
Веррик повернулся к Бентли. Они молча посмотрели друг на друга. Затем Веррик фыркнул.
— Сделка состоялась, — сообщил он.
— Погодите, — закричал Бентли сдавленным голосом. — Ради всего святого, Картрайт, вы не можете… Вы знаете, что он со мной сделает, вы знаете это?
Картрайт не обратил на него ни малейшего внимания. Он убрал обратно в куртку маленький пакетик с карточками.
— Давайте же, — тихо предложил он Веррику, — покончим с этим, чтобы я мог проведать Риту.
— Великолепно, — согласился Веррик.
Он протянул руку и взял карточку Картрайта.
— Теперь я — Ведущий Игру.
Картрайт вытащил руку из кармана.
Из своего маленького, устаревшей модели скорчера он выстрелил Веррику прямо в сердце. Не выпуская из рук карточки, Веррик с вытаращенными глазами и широко открытым от изумления ртом повалился ничком на стол.
— Это законно? — спросил Картрайт судью Воринга.
— Да, — с искренним восхищением подтвердил Воринг. — Это абсолютно законно. Само собой разумеется, теперь вы лишаетесь вашего пакетика с карточками.
— Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, сообщил Картрайт. Он бросил карточки на стол. — Мне нравится на этой станции. Я впервые в жизни нахожусь на отдыхе. Я был бы счастлив отдохнуть и позагорать на солнце. Я старый человек, и я устал.
Бентли вздохнул.
— Кончено, — оповестил Тед. — Он мертв.
— Да, — подтвердил Картрайт. — С этим действительно покончено.
Он поднялся.
— Мы должны пойти посмотреть, как там Рита.
