10
Робот Мак–Миллан, невозмутимо шествуя по проходу, собирал билеты. Жаркое полуденное солнце отражалось в красивой блестящей обшивке межконтинентальной ракеты. Далеко внизу простиралась голубая гладь Тихого океана, вечного и неизменного в своих красках и в своем нраве.
— Это действительно очень красиво, — сказал молодой человек с волосами цвета соломы хорошенькой девушке, сидевшей рядом с ним. — Я имею в виду океан. Как он сливается с небом. Земля, без сомнения, самая красивая планета системы.
Девушка сняла свои телеочки и сощурилась, глядя на настоящее солнце. Как бы возвращаясь от сна к действительности, она глядела в иллюминатор.
— Да, это правда хорошо, — скромно согласилась девушка.
Ей было всего восемнадцать лет. У нее была маленькая торчащая грудь, а ее короткие вьющиеся волосы, следуя последней моде, образовывали темно–рыжий светящийся ореол вокруг тонкого лица и грациозной шеи. Она покраснела и убрала телеочки.
Ее безобидный сосед с бесцветными глазами достал сигареты, взял себе одну и протянул ей позолоченный портсигар.
— Спасибо, — нервно произнесла она.
Ее пальцы с темно–красными ногтями выудили одну сигарету. Она повторила «спасибо», когда он протянул ей золотую зажигалку.
— Куда вы направляетесь? — спросил ее юноша.
— В Пекин. Я работаю в Холме Суонг, то есть я следую по вызову. Она лихорадочно порылась в миниатюрной сумочке.
— Я должна получить какой–то вызов. Быть может, вы сумеете объяснить мне, что это значит? Я не понимаю юридического жаргона, на котором все говорят.
Затем девушка поспешно добавила:
— Разумеется, в Батавии Вальтер сможет…
— Вы классифицированы?
Еще не дослушав вопроса, она покраснела.
— Класса одиннадцать–семьдесят шесть. Это не слишком хорошо, но и это играет свою роль.
Короткими, быстрыми движениями она стряхнула пепел, упавший на ее вышитый шарф и высокую грудь.
— Я в прошлом месяце получила классификацию. Немного поколебавшись, она поинтересовалась:
— А вы? Я знаю, люди иногда бывают очень обидчивы, особенно если у них нет…
Он показал на свой рукав:
— Класс пятьдесят шесть–три.
— Вы кажетесь таким… циничным.
Молодой человек холодно и сдержанно рассмеялся:
— Может быть.
Он любезно посмотрел на девушку.
— Как вас зовут?
— Маргарет Ллойд, — произнесла она, стыдливо опуская глаза.
— А меня Кейт Пеллиг.
Голос его звучал, как никогда, сдержанно и сухо.
Девушка минуту подумала.
— Кейт Пеллиг? — И ее брови удивленно поднялись, на лбу появились морщины. — Такое впечатление, что я слышала это имя. Это возможно?
— Нет, это невозможно, — с иронией произнес юноша. — Но это не имеет никакого значения, не волнуйтесь.
— Меня раздражает, если я не могу что–либо вспомнить. Узнав его имя, она могла теперь разговаривать более открыто.
— Я получила классификацию исключительно благодаря тому, что я любовница одного очень влиятельного лица. Он ждет меня в Батавии.
На ее невинном лице выражалась смесь гордости и скромности.
— Вальтер все устроил для меня. Без него я туда бы никогда не попала.
— Спасибо ему, — улыбнулся Кейт Пеллиг.
Рядом с ним появился Мак–Миллан и вытащил свой крюк. Маргарет. Ллойд протянула ему свой билет, Пеллиг сделал то же самое.
— Привет, брат, — лаконично обратился Пеллиг к роботу.
Когда Мак–Миллан удалился, Маргарет Ллойд спросила его:
— А вы? Куда вы направляетесь?
— В Батавию.
— По делам?
— В какой–то степени, — пояснил Пеллиг.
Он улыбнулся, но в его улыбке не чувствовалось юмора.
— Может, через некоторое время я назову это удовольствием. Мое поведение варьируется от времени.
— Как вы странно объясняетесь, — произнесла девушка.
Она была удивлена и немало испугана глубиной ума этого человека.
— Да, я странный. Иногда мне трудно предвидеть, что я стану делать и говорить в следующий момент. Порой я чужд самому себе. Временами даже мои собственные действия застают меня врасплох, и я не могу понять, что заставляет меня так поступать.
Он загасил окурок сигареты и взял новую.
Ироническую его улыбку сменило выражение мрачного беспокойства. Слова медленно, но веско слетали с его губ:
— Это великая жизнь, если только вы не спасуете.
— Я в первый раз слышу такие снова. Что вы хотите этим сказать? Эта фраза взята из древнего манускрипта?
Взгляд Пеллига заскользил по глади океана.
— Мы скоро будем на месте. Поднимемся в бар, я угощу вас коктейлем.
Маргарет Ллойд задрожала от страха и радости.
— В самом деле?
Она была ужасно польщена.
— Поскольку я живу с Вальтером, то, не правда ли…
— Не беспокойтесь, — прервал ее Пеллиг. Он спокойно встал.
— Я угощу вас даже двумя бокалами. Если, правда, я еще буду знать, кто вы, когда мы войдем в бар.
Питер Вейкман глотнул из стакана томатного соку и, вздрогнув, протянул через стол завтракавшему Картрайту результаты анализа.
— Это действительно Престон, а никакое не сверхсущество, явившееся из другой системы.
Окоченевшие пальцы Картрайта механически вертели чайную ложку.
— Я никак не могу в это поверить.
Рита О’Нейл дотронулась до его руки:
— Все объясняет его книга. Он хотел быть там, чтобы проводить нас. Голоса…
— Меня интересует другое, — задумчиво произнес Вейкман. — За несколько минут до того, как был получен наш запрос, в Информационную Библиотеку прибыл заказ на проведение идентичного анализа.
— Что это значит? — воскликнул Картрайт, резко выпрямляясь.
— Я ничего об этом не знаю. Они объясняют, что получили для анализа бобины со звуковыми видеозаписями. На них те же документы, что мы им послали. Они не предполагают, от кого это.
— Это все, что вы можете нам сообщить? — с беспокойством спросила Рита О’Нейл.
— На самом деле они знают, кто запросил эти данные, но не хотят признаваться. Я с трудом удерживаюсь от желания послать парочку–троечку телепатов для зондирования тех, кто получил другой запрос.
— Забудьте об этом. У нас есть дела поважнее. Есть что–нибудь новое о Пеллиге? — с упрямой настойчивостью поинтересовался Картрайт.
Вейкман изобразил удивление:
— Ничего, кроме того, что он вроде бы покинул Холм Фарбен.
— Вы еще не смогли войти в контакт? — задал вопрос Картрайт, не будучи в состоянии унять дрожь.
Рита положила свою руку на ладонь Картрайта.
— Они войдут в контакт, когда Пеллиг проникнет в охраняемую зону. Он еще вне ее.
— Ради бога, вы не могли бы пойти ему навстречу? Вы останетесь здесь, ожидая его прибытия?
Картрайт устало покачал головой:
— Простите меня, Вейкман. Я знаю, что мы уже разговаривали об этом тысячи раз.
Вейкман оказался в затруднительном положении. Он волновался за Леона Картрайта.
За несколько дней, до того как он стал Ведущим Игру, Картрайт перенес сердечный удар. Сейчас он сидел здесь, нервно играя чашкой. Тик периодически передергивал его лицо. Он выглядел сгорбленным, постаревшим и чрезмерно напуганным. Иссеченное морщинами лицо его казалось сумрачным и усталым. В потускневших, некогда голубых, глазах отражался страх. Несколько раз Картрайт пытался заговорить, но в конце концов погрузился в глубокое молчание.
— Картрайт, — обратился к нему Вейкман, — вы в плохой форме.
Картрайт бросил на него свирепый взгляд:
— Меня должен убить человек, публично, среди бела дня, не скрываясь и чувствуя одобрение всей системы. Вся вселенная припала к телевизорам, ожидая, что он станет делать. Его подбадривают, ему аплодируют, надеются, что он будет чемпионом этого национального спорта. И вы еще хотите, чтобы я был в хорошей форме?
— Это всего лишь человек, — спокойно объяснил Вейкман. — Он не сильнее нас. На самом деле у вас для защиты есть целый Корпус и все средства Директории.
— И после него появится другой, тысячи других.
Вейкман нахмурился:
— Всякий Ведущий Игру всегда имел с этим дело. Я полагал, что основное ваше желание — это остаться в живых, пока ваш астронеф не будет в полной безопасности.
Серое от истощения лицо Картрайта служило достаточно красноречивым ответом.
— Да, я стараюсь остаться в живых. Не вижу, что здесь предосудительного?
Он поднялся, стремясь, чтобы его руки не дрожали.
— Конечно, вы правы. — Он смущенно, словно извиняясь, улыбнулся. — Постарайтесь войти в мое положение. Вы имели дело с этими убийцами всю вашу жизнь. Для меня эта вещь совершенно новая. Прежде я был обыкновенным, безымянным, неизвестным широкой публике человеком. И вот теперь я стал идеальной мишенью, освещаемой прожекторами в десять миллиардов ватт.
Его голос зазвучал громче:
— И они хотят меня убить! Ради бога, какова ваша стратегия? Что вы предпримете?
«Он напуган. И вызывает жалость, — подумал Вейкман. — Он совсем расклеился. Он даже больше не думает о своем корабле, хотя именно из–за него он пришел сюда».
В другом крыле Директории, держа связь с Вейкманом и остальными членами Корпуса, сидел в своем кабинете Шеффер. Он мысленно отвечал Вейкману:
— Пора его везти туда, хотя я не думаю, что Пеллиг уж очень близко. Но, зная, что всем руководит Веррик, стоит учесть, что ошибка весьма вероятна.
— Точно, — мысленно же ответил ему Вейкман. — Интересно, в любой другой момент Картрайт сошел бы с ума от радости, узнав, что Джон Престон жив. Сейчас же он едва обратил на это внимание. И в то же время он уверен, что корабль достигнет цели.
— Вы полагаете, что Пламенный Диск существует?
— Очевидно. Но, по–видимому, это не интересует и Картрайта. Он пытался стать Ведущим Игру, исключительно чтобы дать возможность кораблю достичь Пламенного Диска. Но теперь, столкнувшись с реальной ситуацией, он усмотрел во всем этом только смертоносную ловушку.
Вейкман повернулся к Картрайту:
— Очень хорошо, Леон. Мы сейчас увезем вас далеко от сюда. Приготовьтесь, у нас еще много времени, нам еще не сообщили о прибытии Пеллига.
Картрайт подозрительно посмотрел на него:
— Куда отвезете меня? Я полагал, что комната, укрепленная Верриком…
— Он и рассчитывает, что вы ею воспользуетесь. Именно отсюда он и начнет. Мы увезем вас с Земли. Корпус выбрал для вас в качестве убежища одно место на Луне, известное как центр отдыха от психической усталости. На самом деле, это даже лучше того, что Веррик соорудил здесь. Пока Корпус будет заниматься Пеллигом, вы окажетесь за четыреста километров от Батавии.
Картрайт в отчаянии посмотрел на Риту О’Нейл.
— Что я должен делать? Ехать туда?
— Здесь, в Батавии, — убеждал Вейкман, — каждый час садится сотня кораблей. Тысячи людей, путешествуя, перелетают с острова на остров. Это самое населенное место во всей вселенной. На Луне же никакой человек не может остаться незамеченным. Наша станция расположена в стороне от других. Организация, у которой мы состоим на обеспечении, купила землю в секции, пользующейся небольшим спросом. Вы будете окружены тысячами километров пустынного безвоздушного пространства. Если Кейту Пеллигу удастся проследовать туда за вами и он явится в этом громоздком комбинезоне Фарли, с радарным конусом, со счетчиком Гейгера, с карабином и в каске, я думаю, что мы его заметим.
Вейкман хотел было пошутить, но Картрайт даже не улыбнулся.
— Другими словами, вы не можете здесь обеспечить мне защиту.
— Там мы сможем ее лучше обеспечить, — Вейкман вздохнул. — Там, на Луне, очень приятно. Наши устроители все предусмотрели. Вы сможете плавать, заниматься играми на свежем воздухе, принимать солнечные ванны, даже спать. Если хотите, мы продержим вас в состоянии летаргического сна до тех пор, пока все не успокоится.
— Я могу так никогда не проснуться, — ответил Картрайт.
Можно было подумать, что он уговаривает маленького ребенка. Совершенно беззащитный и объятый страхом, этот старый человек утратил всякий здравый смысл. Он стал скудоумным и инфантильным. Вейкман только пожалел о том, что еще слишком рано для принятия внутрь стаканчика–другого. Питер явно в нем нуждался. Он постарался говорить спокойно, но твердо:
— Мисс О’Нейл отправится с вами. Я, безусловно, тоже. Вы сможете вернуться на Землю, как только захотите. Но я настаиваю на том, чтобы вы осмотрели ваше лунное прибежище, прежде чем примете окончательное решение.
Картрайт заколебался, терзаясь сомнениями.
— Вы утверждаете, что Веррик не знает о его существовании? Вы в этом уверены?
«Лучше подтвердить эту его мысль, — подумал Шеффер — Ему необходима твердая уверенность. Бесполезно сейчас рассуждать о статистической вероятности».
— Совершенно уверен, — громким голосом бесстыдно соврал Вейкман.
Затем он подумал, обращаясь к прибору инвик–связи:
«Шеффер, надеюсь, мы не совершаем ошибки. Вероятно, Веррик знает об этом убежище. Но это ничего не значит. Если все пойдет хорошо, Пеллиг никогда не покинет Батавию».
«А если он туда прорвется?» — полетела тревожная мысль.
«Это невозможно. Наша задача задержать его, Я, в общем, не очень беспокоюсь, но я чувствовал бы себя спокойнее, если бы территории, окружающие нашу станцию, не принадлежали бы Холмам Веррика».
Салон–бар, оформленный с претензией на шик, блистал своей хромированной поверхностью. Кейт Пеллиг подождал, пока мисс Ллойд уселась в одно из плюшевых кресел перед столом из пластика и неловко облокотилась о него руками, затем он сел напротив нее.
— В чем дело? — спросил он. — Что–то не так?
— Нет.
Пеллиг молча пробежал глазами меню:
— Что вы хотите? Поторопитесь: мы уже почти приехали.
Мисс Ллойд сделала было движение, чтобы встать и уйти, и покраснела больше обычного. Она вынуждена была подавить внезапное желание бегом вернуться на свое место. Ее спутник стал ей неприятен, его слова оскорбили ее, но страх поступить неправильно сделал ее робкой и заставил спрятать возмущение.
— В каком Холме вы служите?
Ответа не последовало.
Мак–Миллан тихо подъехал к ним.
— Что прикажете, месье или мадам?
Оживлявший тело Пеллига Бентли начал бурно мыслить. Он заказал бурбон с содовой для себя и «Том Коллинг» для Маргарет Ллойд. Он едва посмотрел, что им принесли, механически рассчитался и поднес бокал к губам.
Мисс Ллойд болтала с воодушевлением, свойственным юности. Ее глаза блестели, зубы сверкали белизной, рыжая шевелюра горела, как пламя свечи. Но человек, сидевший напротив, казалось, не был чувствителен к ее прелестям. Бентли позволил пальцам Пеллига поставить бокал на стол. Пеллиг задумчиво посмотрел перед собой.
В этот самый момент механизм переключился.
Бентли тотчас же бесшумно очутился в Фарбене.
Шок был жесточайшим. Тед зажмурился и вцепился в металлическое кольцо, окружавшее его тело, служившее одновременно поддержкой и способом связи с основным механизмом. Перед Бентли на инвик–экране разыгрывалась сцена, которую он только что покинул. Тело Пеллига испускало ультрафиолетовые лучи, улавливаемые инвик–приемниками и ретранслируемые во все лаборатории Фарбена. В крохотном салоне миниатюрная Маргарита Ллойд сидела напротив миниатюрного Кейта Пеллига. Система передачи звука доносила несмолкаемую болтовню девушки.
— Кто сейчас в нем? — нетвердым голосом произнес Бентли.
Видя, что он хочет выбраться из предохранительного кольца, Херб Мур втолкнул его обратно.
— Не двигайтесь! Вы рискуете оказаться там с половиной ваших мозгов, оставив вторую половину здесь.
— Я только что выбрался оттуда. Моя очередь подойдет позже.
— Нет, вы можете оказаться следующим. Не шевелитесь, пока вашу двигательную систему не отсоединят и пока вы не окажетесь вне цепи.
Зажглась красная кнопка, четвертая слева в третьем ряду. На экране было видно, как без малейшей паузы к телу подключился новый оператор. Бентли заметил, что в первый же момент он опрокинул содержимое бокала.
Мисс Ллойд прервала свой монолог и поинтересовалась:
— Вы себя хорошо чувствуете? Вы выглядите очень бледным.
— Нет, все в порядке, — пробормотало тело Пеллига.
— Он прекрасно выходит из затруднения, — сказал Мур Бентли. — Это ваш друг Эл Девис.
Бентли мысленно отметил расположение кнопки.
— Которая относится к вам, Мур?
Тот проигнорировал вопрос.
— Контактор зажигает индикатор за долю секунды до самого переключения. Держите глаза открытыми — и вы будете вовремя предупреждены. Иначе вы рискуете очутиться под пальмой лицом к лицу с двадцатью вооруженными до зубов телепатами.
— Или умереть, — добавил Бентли. — Кто выигрывает в этой игре?
— Тело невозможно уничтожить. Оно доберется до Картрайта и убьет его.
— Сотрудники вашей лаборатории делают уже следующего андроида, — возразил Бентли. — Когда этого уничтожат, тот уже будет готов предстать перед Конвететом Вызова.
— В случае провала оператор будет мгновенно отключен от тела до того, как последнее погибнет. Можете подсчитать, каковы ваши шансы находиться в теле именно в этот момент: одна двадцать четвертая, умноженная на сорок процентов вероятности того, что тело уничтожат.
— А вы действительно входите в группу операторов?
— На том же основании, что и вы.
Мур собрался выйти из кубообразной камеры, когда Бентли спросил его:
— А что происходит с моим собственным телом в то время, когда я нахожусь в Пеллиге?
— До момента переключения все эти приборы поддерживают в нем жизнь.
Мур указал рукой на различные механизмы, заполнявшие металлический ящик:
— Они удовлетворяют все потребности вашего организма: обеспечение воздухом, регуляция кровяного давления, сердечного ритма, выделение испражнений, обеспечение водой и пищей — словом, делают все, что необходимо.
Дверь вновь закрылась. Бентли остался один в набитой различными механизмами камере.
На экране Эл Девис предлагал девушке второй бокал. Им особенно не о чем было разговаривать. Система передачи звука доносила лишь тихий шелест голосов и звон бокалов. На мгновение Бентли удалось увидеть пейзаж, мелькнувший в иллюминаторе корабля.
Корабль приближался к щупальцевидной Индонезийской Империи, месту наиболее плотного скопления человеческих существ во всей системе Девяти Планет.
Нетрудно было представить телепатов, проверявших звенья своей информационной цепи. Картина первого контакта такова: телепат на посадочной площадке, слоняющийся около дорожки для выхода пассажиров или сидящий за окошком кассы. Или женщина–телепат, смешавшаяся с толпой девиц, которых всегда было много при прибытии кораблей.
Или даже ребенок–телепат, оставленный здесь родителями. Или старик, ветеран какой–нибудь забытой войны, сидящий в тени с плащом на коленях.
Неважно кто. Неважно где. Это может быть тюбик губной помады, булочка, карманное зеркальце, газета, монетка, носовой платок… Бесконечное разнообразие и эффективность современных способов борьбы.
Пассажиры на экране начинали вставать, готовясь к выходу, чувствовалось легкое напряжение, обычное перед посадкой. Когда гудение двигателей стихло и двери люков открылись, послышались вздохи облегчения.
Кейт Пеллиг неловко поднялся и сделал несколько неясных движений в сторону Маргарет Ллойд. Оба смешались с толпой, медленно сходившей по трапу.
Бентли нервно посмотрел на подробный план зданий Директории в Батавии. Посадочная площадка находилась в непосредственной близости от садов Директории.
Цветная стрелка уже указывала месторасположение Пеллига, но соответствующих указателей о телепатах не было. Бентли нетрудно подсчитать, что первый контакт между Пеллигом, андроидом и цепью телепатов состоится, самое большее, через несколько минут.
Вейкман приказал вывести ракету «С+» из ее подземного пристанища. Он налил себе шотландского виски, медленно выпил его и мысленно заговорил с Шеффером:
— Через полчаса Батавия станет тупиком для Пеллига, приманкой, в которой уже нет дичи.
От Шеффера пришел уверенный ответ:
— Мы только что получили сообщение о Пеллиге. Он выбрал ракету, следующую прямым курсом из Брэма на Яву.
— Вы знаете, как называется ракета?
— Нет, он взял «открытый» билет. Но, судя по всему, он уже в пути.
Вейкман припустился во весь дух в личные апартаменты Картрайта.
Последний небрежно упаковывал вещи с помощью Риты и двух роботов Мак–Миллан. Рита была бледна, похоже, нервы ее были натянуты, но она держалась спокойно.
Используя устройство быстрочтения, Рита просматривала бобины, пытаясь найти те, которые стоило сохранить. Вейкман улыбнулся, глядя на эту хрупкую, но такую проворную и энергичную девушку. Между ее грудями прыгал талисман — Лапка кошки.
— Храните ее получше, — посоветовал ей Вейкман.
Она подняла на него глаза:
— Есть что–нибудь новое?
— Пеллиг может появиться с минуты на минуту. Ракеты садятся непрерывно. Мы ведем наблюдение за прилетающими. Корабль почти готов. Помочь вам закончить с багажом?
Картрайт вышел из своего оцепенения:
— Послушайте, я не хочу быть пойманным в космическом пространстве. Я… не хочу…
Вейкмана удивили эти слова. Неприкрытый, глубокий, первобытный страх полностью завладел психикой старого человека.
— Мы не будем пойманы в пространстве, — быстро произнес он. — Наш корабль является экспериментальной ракетой. Она единственная может взлетать с горных хребтов. Почти сразу же мы достигнем места назначения. Никто не может приблизиться к ракете, когда она находится в движении.
Картрайт нервно сжал посеревшие губы.
— Вы думаете, что лучше будет разделить Корпус? Вы сказали, что кто–то останется здесь, а остальные отправятся с нами. А я знаю, что вы не можете читать мысли на таком расстоянии. Не получится ли…
— Черт возьми! — взорвалась Рита. Она бросила бобины. — Прекратите так вести себя! Это на вас не похоже.
Картрайт жалобно застонал и принялся рыться в куче рубашек.
— Я сделаю так, как вы велите, Вейкман. Я верю вам.
Он продолжал неловко упаковывать чемоданы, но мозг его был скован ужасом и страх буравил его, разрастаясь все шире. Картрайт ощущал непреодолимое стремление убежать и скрыться в бронированном кабинете Веррика. Вейкмана слегка трясло от натиска этого первобытного страха, от необузданного желания скорее куда–нибудь спрятаться. Он решительно переключил свое внимание на Риту.
Новый удар ожидал его. Тоненькая струйка леденящей ненависти проистекала от девушки в его сторону. Удивленный этим внезапным проявлением нового чувства, Питер начал исследовать его.
Рита увидела его лицо, и мысли ее изменились. Она мгновенно почувствовала, что Вейкман зондирует ее, и теперь она думала о том, что слышала в наушниках, а Вейкман был оглушен чудовищной смесью голосов, выступлений, докладов, выдержек из книг Престона, дискуссий, комментариев.
— В чем дело? — спросил он у нее. — Что–нибудь не получается?
Вместо ответа Рита поджала губы, так, что они стали казаться бескровными, затем вдруг резко повернулась и выбежала из комнаты.
— Я могу объяснить вам, в чем дело, — произнес Картрайт.
Он закрыл крышку окованного чемодана.
— Она считает, что вы в этом повинны.
— В чем?
Картрайт поднял два набитых чемодана и медленно направился к двери.
— Вы знаете, я ее дядя. Она привыкла ощущать мое превосходство: я, отдающий приказания, составляющий планы. Теперь же я связался с вещами, против которых я бессилен.
Его голос перешел в неуверенный шепот:
— В ситуациях, которыми я не могу управлять, я вынужден довериться вам.
Картрайт посторонился, чтобы пропустить Вейкмана, открывшего перед ним дверь.
— По–моему, я изменился с момента моего приезда сюда, и она считает, что в этом повинны вы.
— Ох… — произнес Вейкман.
Везде сопровождая Картрайта, он отдавал себе отчет в двух вещах. Вейкман знал, что он не так хорошо понимает людей, как это ему казалось раньше, и что Картрайт наконец решился поступать соответственно указаниям Корпуса.
На спасательной платформе в центре главного здания стоял готовый к взлету корабль «С+».
Как только Картрайт, его племянница и группа телепатов поднялись на борт, люки герметично и бесшумно закрылись, крыша исчезла, открыв яркое полуденное солнце.
— Это маленький корабль, — заметил Картрайт.
Он был необычно бледен, руки его, застегивая спасательный пояс, дрожали.
— Интересно, какова будет его траектория?
Вейкман быстро застегнул пояс Риты, затем свой. Она ничего ему не сказала, но Питер не ощущал уже прежней враждебности.
— Мы можем потерять сознание, i\o не волнуйтесь: корабль полностью автоматизирован, — пояснил он.
Вейкман расположился поудобнее и мысленно послал сигнал отправления сложному и чувствительному механизму. Тотчас ответили реле, и недалеко от них зарычали мощные реакторы.
Ощутив ответную реакцию корабля, Вейкман представил его гигантским продолжением своего тела, сделанным из стали и пластика.
Он расслабился, впитывая мягкую вибрацию и тепло заработавших двигателей.
Это был великолепный корабль, единственный в своем роде.
— Вам известны мои чувства, — вдруг оборвала его приятные мысли Рита. — Я ведь знаю, вы меня зондировали.
— Мне ясно, каковыми они были, но, надеюсь, они изменились.
— Может быть, и нет. Я не знаю. Есть что–то неестественное в том, чтобы винить вас в происходящем. Ведь вы делаете все, что в ваших силах.
— Я думаю то же самое, — согласился Вейкман, — надеюсь, что я нашел лучшее решение и что я сейчас хозяин положения.
Он на мгновение замолчал и объявил:
— Корабль готов к взлету.
Картрайт лишь покачал головой:
— Я готов.
Вейкман помедлил еще мгновение.
— Ничего нового? — послал он сигнал Шефферу.
— Приближается новый рейсовый корабль. Через секунду он будет в зоне зондирования.
Пеллиг прибудет в Батавию — это стало ясно.
Ясно было и то, что он тут же бросится на поиски Картрайта. Непонятным оставалось только, каким образом он собирается выловить и убить Картрайта. Можно с уверенностью утверждать, что если ему удастся проскочить через сеть телепатов и найти их убежище на Луне, то в этом случае…
— На Луне нет никакой защиты, — напомнил Питер Шефферу. — Отправляя его туда, мы отказываемся от какой бы то ни было возможности защититься.
— Это точно, — ответил Шеффер. — Но я надеюсь, что мы схватим Пеллига здесь, в Батавии. Как только мы войдем в контакт, все будет кончено.
Вейкман решился:
— Хорошо. Рискнем. Шансы в нашу пользу.
По мысленному сигналу корабль переключился на отправление. Автоматические щупальца настроили его на цель полета. Бледное всевидящее око устремилось в полуденное небо.
Вейкман закрыл глаза и расслабился.
Корабль сдвинулся с места. Сначала все ощутили толчок обычных турбин, затем колоссальный рывок «С+».
Одно мгновение корабль, сверкая на солнце, поболтался над Директорией, затем «С+» набрал силу и вырвался из земного притяжения. Все присутствующие на борту погрузились в черноту бессознательного состояния.
Сквозь потемки, овладевшие сознанием Вейкмана, пробивалось чувство удовлетворения. В Батавии Кейт Пеллиг не найдет ничего, кроме собственной смерти. Его же собственная стратегия, стратегия Питера Вейкмана, должна увенчаться успехом.
В тот самый момент, когда мысленный сигнал Вейкмана послал в пространство блестящий корабль «С+», на посадочной площадке замер и выдвинул трап рейсовый корабль.
Затерянный среди деловых людей и служащих, на трапе появился Кейт Пеллиг.
Сощурив глаза, он впервые смотрел на здание Директории, на необыкновенно плотные движущиеся толпы людей, в которых прятались ожидавшие его телепаты.
