Исход голосования был предрешен, поскольку Феррик оказался единственным кандидатом от Свастики, тогда как большинство мест в Совете заняли прогрессисты. О лучшем раскладе нечего было и мечтать. Положение героя-одиночки, противостоящего банде предателей и расовых евнухов, несравненно выгоднее положения лидера парламентской фракции.

Следующие мероприятия значились в плане под кодовым названием «Предвыборная кампания». Теперь Феррику предстояло продемонстрировать хелдонцам ту решимость и тот фанатизм, с какими одни Сыны Свастики могут устремляться к своим священным целям. Нелишним было подчеркнуть и тот факт, что количество голосов, набранных Ферриком по сравнению с другими кандидатами в Верховный Совет, служило лишним доказательством нерушимого единства Феррика и Хелдона.

Итак, за три дня до голосования Феррик стоял в своей открытой машине в черной кожанке, со Стальным Командиром, поднятым вверх для всеобщего обозрения. Он был готов вести своих соратников в решающую схватку, предусмотренную планом. Справа и слева настороженно застыли с новенькими автоматами в руках Боре Ремлер и Лудольф Бест, также в черной форме партийных руководителей.

Никогда еще под знаменами Свастики не собиралось столько сил, какие вел сейчас Феррик по улицам Хельдхайма к Дубовому парку. Феррик умышленно выбрал это место для проведения заключительного предвыборного митинга, тем самым провоцируя универсалистов на открытую схватку. Этот старый, мрачный парк располагался в самом центре Борбурга — зловещего района, известного во всем Хелдоне как оплот доминаторов и их универсалистских приспешников. Расчет был прост: если универсалисты позволят Сынам Свастики беспрепятственно провести здесь свой митинг, они неминуемо дискредитируют себя перед всей Верховной Республикой, поскольку — Феррик был в этом убежден — телевидение наверняка не обойдет вниманием столь значительное событие.

С другой стороны, Феррик отлично сознавал, что репутация Сынов Свастики также поставлена на карту. Если митинг окажется сорван, они будут окончательно и бесповоротно скомпрометированы перед хелдонским народом. Поэтому были приняты все необходимые меры. Перед машиной Феррика двигался паробус-бульдозер, обшитый броней и оснащенный массивным ковшом. За ковшом расположились трое стрелков с пулеметами, а внутри паробуса находилась ударная группа из отборных эсэсовцев, вооруженных булавами и автоматами. Машина Феррика шла в окружении эскадрона эсэсовских фанатиков, в сверкающих жестких кожанках, на черных моторциклах, сияющих хромированными частями. Вслед за машиной Феррика маршировали пять тысяч Рыцарей Свастики с булавами и факелами. За рыцарской пехотой двигались две тысячи моторизованных Рыцарей, а замыкали шествие пятьсот эсэсовских фанатиков-пехотикцев, вооруженных автоматами и булавами.

За время избирательной кампании парни из СС и Рыцари отлично сработались между собой. Не успевал какой-нибудь нанятый крикун в толпе слушателей у трибуны открыть свою поганую пасть, как его череп разлетался под ударом стальной эсэсовской булавы; Рыцари же во время проведения митинга разъезжали на своих стальных конях взад и вперед, патрулируя окрестности и следя за тем, чтобы ни один универсалистский или буржуазный оратор не воспользовался скоплением народа, обращаясь к людям с лукавыми речами; тому, кто пытался это сделать, тут же доводилось испытать на себе крепость железных рыцарских кулаков. Трижды уже универсалисты пытались сорвать партийные митинги — и трижды моторизованные штурмовые с отряды разносили эту сволочь в пух и прах.

Феррик в душе надеялся, что сегодня универсалисты пойдут на все, чтобы сорвать митинг. Когда машина Феррика, следуя за бронированным паробусом, свернула на Тормский проспект и по обеим сторонам улицы потянулись утопающие в грязи угрюмые трущобы, Феррик покрепче взялся за ручку Стального Командира, готовый в любой момент пустить его в ход.

— Мой Командир, взгляни туда! — внезапно вскричал Бест, указывая вперед стволом своего автомата. Улица впереди была перегорожена уродливой баррикадой из наспех сваленных бревен, досок, пустых баков и прочего кала. На баррикаде и за ней виднелась толпа котролируемого доминаторами сброда, вооруженного дубинками, кирками, ножами и всем чем ни попадя. Вся улица перед машиной, насколько хватало глаз, была запружена этой сволочью. Над толпой оборванцев хлопало на ветру рваное, перемазанное неведомо каким дерьмом, будто тысяча грязных задниц была вытерта об него, подобие голубого знамени с изображением желтой звезды в круге — боевой стяг универсалистов.

— Не волнуйся, Бест, — сказал Феррик, — мы живо разделаемся с этими червями!

Феррик предвидел подобное, потому-то и поставил впереди колонны бронированный паробус-бульдозер.

Когда до баррикады оставалось каких-то двадцать ярдов, пулеметчики за ковшом открыли огонь. Среди сброда раздались крики боли и ужаса, как только головы их товарищей стали разлетаться кровавыми брызгами под пулеметными очередями. Десятки ублюдков расцветали вдруг кровавыми цветами и падали, пачкая кровью мостовую. Их оставшиеся в живых приятели топтали мертвых и раненых в создавшейся толчее, тщетно пытаясь укрыться от неотвратимой силы Свастики. Но, запертые между баррикадой и движущейся на них колонной, они были обречены. — Массивный ковш бронированного паробуса ударил в баррикаду на скорости в двадцать пять миль в час, разнося ее ко всем чертям и давя тех, кто находился за грудой хлама. Эсэсовские стрелки внутри паробуса открыли массированный огонь, поливая свинцом трущобы по обеим сторонам улицы. Сброд в панике разбегался.

— Вперед! — крикнул Феррик во всю силу своих легких и выбросил вперед Стального Командира, словно фельдмаршальский жезл. Стрелки в паробусе прекратили огонь. Паробус остановился. Командная машина Феррика, объехав его, в сопровождении почетной гвардии эсэсовских моторциклистов повела несокрушимые ряды Рыцарей на универсалистское отребье. Паробус двинулся следом.

Булавы Рыцарей поднимались и опускались, подобно цепам во время обмолота, расшвыривая вопящих доминаторских марионеток; цепи свистели в воздухе, разнося универсалистские головы, будто тухлые яйца. Дюжина здоровенных молодчиков, вооруженных длинными ножами, внезапно прорвалась сквозь строй моторциклистов и бросилась к флагманской машине. Глаза доминаторских рабов горели исступленной яростью, на губах у них выступила пена…

— Мой Командир!.. — вскричал Бест, в то время как очередь его автомата разорвала на части двоих нападавших.

Феррик ощутил, как безмерная мощь Стального Командира вдруг наполнила все его существо; с диким, ликующим боевым кличем он взметнул в воздух свое страшное оружие и обрушил его на врагов. Удар пришелся сразу по двоим универсалистам. Древнее оружие хелдонских королей прошло сквозь их нечистую плоть, будто сквозь мягкий сыр, разорвав атакующих на части и обнажив перед всем миром их гнилую начийку. Стряхнув со Стального Командира универсалистские кишки, Феррик следующим ударом размозжил черепа еще трем нападавшим, в то время как Бест и Ремлер с помощью своих автоматов милостиво оборвали постыдное существование оставшихся.

Подобно визжащему стаду обезумевших от страха свиней, сброд метался туда-сюда, давя десятками своих же товарищей, в тщетной надежде спастись от всесокрушающей ярости Сынов Свастики. В то время как основная колонна прокладывала себе путь по Тормскому проспекту, моторизованные подразделения Рыцарей и СС рыскали по окрестным трущобам, уничтожая всех подозрительных субъектов, попадавшихся на пути. Очищенные от универсалистов и доминаторов трущобы тут же поджигались с целью полной дезинфекции.

Теперь колонна двигалась по огненному коридору, который ныне представляя из себя Тормский проспект. Впереди уже виднелся Дубовый парк со старинным гордым монументом, а вокруг горел Борбург, пожираемый всеочищающим пламенем. И без того грязные улицы стали еще грязнее. К уличным отбросам прибавились растоптанные тела доминаторов и их универсалистских приспешников. Внезапно из-под колес ферриковской машины взметнулось, уцепившись за край кабины, какое-то существо и устремило к горлу Феррика длинный грязный ржавый кинжал с воплем: «Умри, человеческая тварь!» Чувствуя, что не успеет отразить атаку Стальным Командиром, Феррик левой рукой схватил визжащего доминатора за глотку и сжимал, пока глаза твари не выкатились из орбит, после чего швырнул обмякшее тело туда, откуда оно и появилось, — под колеса.

Вскоре колонна достигла Лормеровской улицы, за которой начинался Дубовый парк. Парк открывался обширным травянистым лугом, запущенным и усеянным всевозможным хламом. Даже здесь, на открытом воздухе, ноздри забивал характерный тяжелый дух борбургских трущоб. Посреди луга был установлен бетонный пьедестал для общественного телеприемника. Сверху донизу он был испачкан нечистотами и гнусными политическими лозунгами. На лугу собралась целая армия: не менее десяти тысяч омерзительного вида созданий, вооруженных дубинками, ножами, булавами и факелами. В их глазах светились ненависть и желание убивать, искусно подогреваемые их незримыми хозяевами.

Феррик трижды взмахнул над головой Стальным Командиром, и по этому сигналу армия Свастики с величайшим умением и точностью выполнила замысловатый маневр. Эсэсовцы выскочили из кабины паробуса и двинулись во главе двух колонн Рыцарей, разгоняя озверевший сброд и очищая дорогу. Новые отряды рыцарей подходили по Тормскому проспекту, так что скоро все пространство Лормеровской улицы перед Дубовым парком было занято Рыцарями Свастики.

На мгновение все стихло. Слышен был только треск пламени горящих трущоб да рев моторциклетных двигателей. Орда универсалистов, собравшихся на лугу, явно была в замешательстве. Совершенно неожиданно для себя эти дегенераты оказались один на один с несокрушимой стеной героев в коричневой форме. Ужас, овладевший сбродом, выразился в коллективном протяжном стоне. Затем по сигналу Феррика строй Рыцарей раздался вправо и влево, — пропуская вперед ударный отряд эсэсовских моторциклистов на могучих машинах, сияющих лаком и хромом. Моторизованные эсэсовцы образовали перед строем Рыцарей стальной щит. Наконец, в проход между Рыцарями проехала флагманская машина Феррика, чтобы занять свое место в передних рядах наступающих героев.

Стяг Штепке в этот момент стремительно вел своих храбрецов по пылающим улицам Борбурга, намереваясь зайти универсалистам в тыл и отрезать путь к отступлению.

Феррик устремил взор сперва на беспорядочную толпу оборванцев, а затем перевел взгляд на ровный строй своих славных Рыцарей и отважных героев-фанатиков из СС. Какой поразительный контраст с противостоящим им сбродом! Какой восхитительный спектакль будет продемонстрирован сегодня всем хелдонцам доброй воли, собравшимся у общественных телеприемников по всей стране!

Феррик выпрямился во весь свой могучий рост в открытой кабине газомобиля. Держась левой рукой за спинку сиденья Беста, правую он выбросил вперед, уставив сияющий металлический кулак Стального Командира к небесам.

— Хайль Хелдон! — проревел он. Могучий голос Феррика перекрыл шум. Смерть доминаторам и их рабам — универсалистам!

Он взмахнул Стальным Командиром — и с ревом «Хайль Яггер!», от которого содрогнулась земля, войска Свастики двинулись вперед.

Моторциклы врезались в передние ряды противника. Рев моторов слился с треском эсэсовских автоматов. С истошными воплями сотни оборванцев падали оземь, захлебываясь собственной кровью, в то время как стальные булавы раскалывали черепа, а колеса дробили кости упавших. Сквозь бреши в передних рядах универсалистов, проложенные моторциклистами, устремилась рыцарская пехота; неотвратимо, как сама Судьба, Рыцари шли вперед, размахивая булавами и вращая цепями, круша кости и разбивая черепа. Водитель ферриковской машины бросил флагманский газомобиль в самую гущу боя. В то время как Бест и Ремлер длинными очередями косили охваченный паникой сброд, Феррик самозабвенно крушил врагов Стальным Командиром, разнося вдребезги дюжины голов, дробя десятки костей, перерубая торсы врагов надвое; каждый его удар наносил врагу громадный урон. Ах, до чего захватывающее зрелище представало сейчас глазам истинных патриотов Хелдона! И какой воодушевляющий пример подавал сейчас командир своим людям!

Несколько минут неистовой атаки — и ряды универсалистов дрогнули и смешались. Страх перед стальной лавиной штурмовых отрядов Свастики оказался настолько силен, что даже аура власти доминаторов не смогла восстановить порядок. В панике универсалисты затоптали насмерть почти столько же своих товарищей, сколько пало от карающей длани Сынов Свастики. Передние ряды, спасаясь от идущей по пятам смерти, столкнулись с задними, в которых доминаторам еще кое-как удавалось сохранять нелепое желание сопротивляться. Универсалисты схватились между собой и гибли во множестве.

Когда машина Феррика углубилась в Парк, она была внезапно атакована примерно двумя десятками универсалистов, вооруженных дубинками и длинными ножами. На лицах застыла жажда крови и готовность жертвовать собой. Несомненно, эти чувства подогревал в них находящийся неподалеку доминатор. Половина нападавших легла под яростным автоматным огнем Ремлера и Беста. Ещё пятерых Феррик уложил одним взмахом Стального Командира. Тут его взгляд упал на серое невзрачное существо с глазами, горящими мрачным огнем, притаившееся за спинами атакующих.

Феррик перегнулся через край кабины и дотянулся металлическим кулаком Стального Командира до черепа трусливого и коварного доминатора. Взметнулся фонтан серых мозгов. Атакующие машину универсалисты, которые минуту назад жаждали крови и лезли на автоматы, пустились наутек кто куда, визжа от ужаса.

Увидев это, люди из Светозарной Свастики сосредоточили свое внимание на доминаторах, которые паслись за спинами атакующих. В присутствии доминаторов универсалисты бились со звериной яростью; как только властелин воли погибал, они утрачивали всякую волю к сопротивлению и пускались в беспорядочное бегство. Оставшиеся в живых доминаторы прикладывали титанические усилия, чтобы с помощью ауры власти сохранять хоть какое-то подобие боевого строя среди универсалистов.

Прошло совсем немного времени, и все это разношерстное воинство потеряло всякую надежду на победу. Даже доминаторы не помышляли ни о чем другом, кроме как о бегстве.

Сброд бежал, охваченный паникой. Толпа универсалистов вырвалась из парка и кинулась вдоль Помойной улицы, что ограничивала парк с севера. Несчастные недоумки! Они думали уйти. Рыцари и воины СС преследовали их по пятам, на ходу убивая этот людской скот.

И впереди неслась флагманская машина Феррика. Автоматы Ремлера и Беста косили чернь. Благородное оружие Феррика поднималось и опускалось, каждый раз обрывая по нескольку бесполезных жизней, с каждым ударом делая мир чище. В этот момент бегущее человеческое стадо столкнулось с Рыцарями Штепке. Универсалисты оказались между молотом и наковальней. Машина Феррика, а вслед за ней эсэсовцы и Рыцари-пехотинцы врезались сзади в ряды остановленного врага, громоздя горы окровавленных и изувеченных трупов.

Разрозненные отряды врагов разбегались во всех направлениях. Тех, кому посчастливилось выбраться из Дубового парка, не преследовали. Но вся универсалистская сволочь в пределах четырех улиц, ограничивающих парк, рассекалась на все меньшие и меньшие группы и беспощадно истреблялась.

К тому моменту как универсалисты усеяли своими телами весь Дубовый парк и его окрестности и последний из них лег под ударом стальной булавы, у Феррика еще оставалось в запасе несколько минут телевизионного времени, отведенного сегодня на его предвыборную агитацию. Поэтому Феррик направил свой черный газомобиль в самый центр Дубового парка, где и приказал водителю остановиться. Вокруг образовали почетное кольцо моторциклисты из Светозарной Свастики. Двигатели их машин ревели, черные кожанки покрывала кровь врагов и пыль битвы. Перед этими доблестными воителями в напряженном внимании замерли пять сотен эсэсовских пехотинцев. Непосредственно за этой элитной гвардией неподвижно застыли на своих стальных конях ряды моторизованных Рыцарей, а за их спинами плечом к плечу несокрушимой фалангой высились могучие богатыри — тысячи пеших Рыцарей Свастики в коричневых кожанках, потемневших от крови врага.

Поле брани вокруг этой доблестной армии было усеяно доказательствами ее боеспособности, непреклонного фанатизма и величавой победоносности. Повсюду, куда ни ладан взор, лежали тела универсалистов и доминаторов. Лежали отдельно, по двое, по трое; местами громоздились кровавые кучи. За парком полыхало пламя, пожиравшее последние остатки гнусных трущоб Борбурга.

Феррик, стоя в открытой кабине своего газомобиля, взял микрофон. Он обращался к своим победоносным войскам. Голос командира огласил окрестности эхом:

— Хелдонцы! Други мои! Я приветствую вас! Память об этой великой и славной победе, добытой нами сегодня, вечно будет жить в сердцах истинных людей во всем мире. Хайль Хелдон! Хайль беспримесный человеческий генотип! Хайль тотальная победа Свастики!

Раздавшийся в ответ рев тысяч и тысяч голосов «Хайль Яггер!» заставил весь Хелдон содрогнуться до самого своего основания. «Хайль Яггер!» выкрикивали люди снова и снова, и никакая сила не могла их остановить. И каждый выкрик сопровождался щелканьем сдвигаемых каблуков тысяч и тысяч сапог. И тысячи рук взлетали к небесам в партийном салюте. Когда буря неистовых оваций пошла наконец на убыль, последний предвыборный митинг завершился массовым исполнением нового партийного гимна — «Свастика навсегда», сочиненного Ферриком специально для этого случая. Нечто бесконечно величественное было в музыке и словах гимна, исполняемого победителями после кровавого сражения.

Сокрушительный успех на предвыборном митинге в Дубовом парке превратил оставшиеся три дня предвыборной кампании в сплошное победоносное шествие Сынов Свастики. Никто не сомневался, что Феррик Яггер будет избран в Верховный Совет. Ведь за него голосовал весь хелдонский народ.

Когда газомобили членов Верховного Совета появились на подъездной дорожке, ведущей к парадному входу Дворца Советов, все в мире замерло в предвкушении воистину исторического момента. Первое заседание вновь избранного состава Верховного Совета всегда было событием первостепенной важности. Но эта первая встреча обещала стать особенной — ведь речь шла о первом столкновении деградировавшего старого порядка и героя нарождающейся новой эры, Феррика Яггера. Так что без преувеличения можно было утверждать, что хелдонский народ в ожидании затаил свое расовое дыхание.

Дворец отлично подходил для столь драматического действа. Стены внушительного черномраморного здания украшали четыре героических бронзовых барельефа. Здесь были запечатлены величайшие битвы хелдонской истории. Парадный подъезд выходил на Хелдонский бульвар и отделялся от него широкой, ухоженной лужайкой. Длинная аллея в грациозном изгибе спускалась с пологого, покрытого газоном холма позади здания, подходила к парадному подъезду, украшенному портиком, а затем, столь же изящно изогнувшись, выводила на Хелдонский бульвар, где на тротуарах уже собралась большая толпа. Армейское оцепление в серой форме правительственных войск и сверкающих стальных касках сдерживало натиск толпы, не позволяя ей топтать дворцовые газоны.

Заурядного вида газомобили членов Совета один за другим прибывали к парадному подъезду в сопровождении эскорта армейских моторциклистов. Столь же заурядная внешность была у политиков, которые вылезали из автомобилей и скрывались за дверью. Наконец все были в сборе. Недоставало одного Феррика. Драматическое напряжение в толпе, собравшейся на бульваре, близилось к кульминации. Все ждали Феррика.

Наконец вдали послышался рев лавины моторциклов, несущихся по бульвару к Дворцу Советов, а еще мгновение спустя появилась сверкающая черным лаком машина Феррика, сопровождаемая отделением эсэсовских моторциклистов, в неотразимых черных кожанках и красных плащах. Первые два моторциклиста держали в руках два громадных партийных флага. Сам Феррик стоял в открытой кабине, выпрямившись во весь свой могучий рост. Левая рука его покоилась на спинке переднего сиденья. Сочетание алого и черного цветов и сверкающего на солнце металла ослепляло, производя неотразимое впечатление.

Когда процессия свернула по бульвару и поехала по аллее, приветливый хельдхаймский народ на тротуарах разразился неистовыми воплями: «Хайль Яггер!», и тысячи рук дружно взметнулись в партийном салюте. Это продолжалось до тех пор, пока ферриковская машина не остановилась у парадного подъезда. Со своей стороны, Феррик также не переставал приветствовать славных горожан, ко всеобщему ликованию, не опуская руки, воздетой в салюте.

Эсэсовский эскорт проворно соскочил со своих моторциклов, как только Феррик вышел из машины и ступил на землю. Шестеро бравых парней из СС замерло по стойке «смирно» к вящему неудовольствию ошивавшихся у подъезда армейских функционеров. Двое знаменосцев шли впереди Феррика, когда он начал подниматься по ступенькам; еще двое следовали сзади. Уже перед дверями Феррик резко остановился, развернулся, щелкнул каблуками и осчастливил толпу еще одним партийным салютом. Под восторженные вопли «Хайль Яггер!» Феррик в сопровождении эсэсовского эскорта вступил во Дворец Советов.

Феррик прошагал по длинному беломраморному вестибюлю, наступая на плитки красного, белого и черного цветов, уверенно направляясь к массивным полукруглым дверям мореного дуба, обильно украшенным бронзой. По обе стороны стояли двое солдат правительственной армии. Феррик шел, чеканя шаг. Подкованные сталью сапоги эсэсовского эскорта звонко процокали по мрамору в завораживающем воинственном ритме. Наконец процессия приблизилась к почетному караулу. Знаменосцы, выступавшие перед Ферриком, замерли, развернулись лицом к своему вождю и с силой ударили древками флагов о выложенный плитками пол. Затем отточенным движением выбросили руки в партийном салюте и от всей души пролаяли: «Хайль Яггер!» После чего Феррик на миг застыл, не сводя глаз с солдат правительственной армии. Тех раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, естественным было их страстное желание отдать Феррику партийный салют; с другой же — этому препятствовала армейская дисциплина. В конце концов они выразили свое уважение тем, что широко распахнули створки дверей, и Феррик в сопровождении знаменосцев и эсэсовцев почетной охраны вступил в Зал Заседаний.

Зал Заседаний представлял собой небольшую ротонду, в центре которой помещался большой круглый стол блестящего черного дерева, инкрустированный белыми и красными пластинами. Девять кресел, выполненных в том же стиле, находились на равном расстоянии друг от друга вокруг стола. Восемь из них уже были заняты людишками исключительно мерзкой наружности. Когда Феррик в сопровождении своих людей показался в дверях, эти создания повели себя подобно клопам, на которых неожиданно упал яркий свет. Они сразу закопошились в креслах, всем своим видом выказывая недостойный мужчины испуг. В окружении почетной охраны Феррик приблизился к пустующему креслу и сел. Четверо сопровождающих его эсэсовцев вытянулись за его креслом, щелкнули каблуками, отдали партийный салют и слаженно проревели: «Хайль Яггер!»

— Сейчас же уберите ваших головорезов из Зала Заседаний! — взвизгнул старый ревматический склеротик, в котором Феррик узнал Ларуса Крулля, престарелого лидера прогрессистов.

— Отнюдь, — усмехнулся Феррик. — В скором времени эти расово безупречные парни из Светозарной Свастики вышвырнут ваши ни на что не годные тушки из этого здания.

— Этот зал не помнит такого случая, чтобы члена Совета сопровождала личная охрана, Истинный Яггер, — плаксивым голоском промямлил совершенно нелепейший субъект, облаченный в ярко-голубое с золотом. Это был Россбак, один из трех традиционалистов, полнейший кретин.

— Ну так мы наверстаем упущенное, — сухо отозвался Феррик.

— Я требую, чтобы вы тотчас же убрали отсюда ваших людей! — выкрикнул похожий на жабу Гильдер, известный подпевала Крулля.

— Мы должны поставить вопрос на голосование, — сказал универсалист Лорст Гельбарт. Это было совершенно оттталкивающее, омерзительное скопление протоплазмы, но когда мерзопакостная тварь открывала свою поганую пасть, чтобы сотрясти воздух, остальные дегенераты мгновенно прекращали свою болтовню и копошение, благоговейно внимая его словам. Неудивительно, что Феррик, с его чувствительностью и богатым опытом, тотчас же раскусил этого Гельбарта. Жесткие курчавые черные волосы, безвкусная голубая одежда и черные, горящие мрачным огнем глаза не оставляли никакого сомнения. Доминатор! Характерная для доминатора психовонь прямо-таки шибала в нос, расплываясь волнами от его усеянной бородавками немытой кожи. Если гнусная тварь еще не запутала окончательно Верховный Совет в дьявольской паутине ауры власти, это было только делом времени.

Так что бессмысленно было терять время на препирательства.

— Я пришел сюда не для того, чтобы просиживать здесь задницу и торговаться над пунктами протокола, — проговорил Феррик, одарив по очереди всех присутствующих неприязненным взором. Когда глаза Феррика встретились с глазами Гельбарта, казалось, на мгновение возникло странное согласие: Феррик понимал, кто перед ним, а Гельбарт осознал, что его раскусили. Однако доминатор был достаточно осторожен и не предпринял попытки подчинить Феррика.

— Я собираюсь представить базовую программу Сынов Свастики и потребовать ее полного и немедленного одобрения, — продолжал Феррик. — На меньшее расовая воля не согласится.

Произошло то, чего и следовало ожидать. Челюсти этих старых мешков с дерьмом отвалились при столь прямом и откровенном заявлении. Народные избранники забулькали и начали хватать ртами воздух, будто выброшенные на берег рыбы. Гельбарт же, в силу своей нечеловеческой природы, сохранял полнейшее хладнокровие. На его отвратительной роже не отразилось ни одной эмоции.

Не обращая внимания на бессильные молчаливые протесты, Феррик одно за другим огласил основные требования Партии:

— Первое. Кармакский пакт пересматривается, и все недочеловеки и мутанты навеки изгоняются со священной хелдонской земли. Второе. Законы по охране расовой чистоты восстанавливаются во всей своей первоначальной суровости. Преступное пренебрежение этими законами привело к тому, что генофонд нации оказался заражен мутированными генами. Вследствие чего возникла необходимость создать на всей территории страны классификационные лагеря, куда надлежит переместить всех хелдонцев, чистота и беспримесность генотипа которых вызывает сомнения. Лица, подлежащие перемещению, должны содержаться в этих лагерях до тех пор, пока их родословные и их генотип не пройдут всесторонней проверки. Тем лицам, чьи гены будут признаны зараженными, предоставить право выбора: изгнание или стерилизация.

Феррик в упор, но чрезвычайно спокойно посмотрел на Гельбарта, никак не проявляя обуревавших его чувств. Однако он ощущал, что доминатор прекрасно понимает: Феррик видит за его личиной истинное лицо.

— Все выявленные доминаторы, — продолжал Феррик, — естественно, должны уничтожаться на месте. Третье. Численность армии должна быть срочно увеличена в три раза с тем, чтобы мы могли в любой момент дать эффективный отпор ордам мутантов. И, наконец, последнее. Для того чтобы новая национальная политика проводилась в жизнь со всей надлежащей суровостью и решительностью, Верховный Совет должен проголосовать за приостановление действия Конституции и предоставление мне чрезвычайных полномочий.

— Этот человек безумен! — провизжал старый сморчок Пилльбарм, представитель традиционалистов, иссохшая кочерыжка, не утратившая, однако, способности издавать членораздельные звуки.

Услышав это, Феррик вскочил, выхватив из-за пояса Стального Командира. Его внушительная фигура была воплощением праведного гнева и священной ярости.

— Эй, вы! Кто-нибудь из вас осмелится отрицать факт заражения национального генофонда мутантами и ублюдками? Или вы не согласны с тем, что доминаторская пакость трется бок о бок с вами? А, может быть, у вас хватит смелости выйти к хелдонскому народу и заявить во всеуслышание, что ваша политическая импотенция полезнее для нации, нежели политика силы и железной решимости?

На страстную тираду Феррика ответа не последовало — верный признак того, что Гельбарт надежно контролировал это сборище престарелых имбецилов. Словно по команде, старые недоноски повернулись и разинули пасти, предоставляя право ответа своему хозяину-доминатору.

— Вся эта говорильня о генетической чистоте уже незлободневна, Яггер, — заквакал Гельбарт. По его губам зазмеилась жестокая усмешка. — Напротив, в настоящее время многие граждане Хелдона просят нас увеличить иммиграционные квоты для мутантов. Появляется все больше грязной работы, недостойной носителей высшей цивилизации. Однако вы совершенно правы. Подобная политика чревата опасностью заражения генофонда. Поэтому в Верховной Республике скоро придут к мнению, что куда лучшим выходом из создавшегося положения станет искусственное выведение безмозглых существ, своего рода протоплазменных роботов, вроде тех, что уже существуют в Зинде.

Феррик пропустил слова Гельбарта мимо ушей. Не имело смысла препираться с доминатором. Еще более гиблым делом было обращаться к его жертвам, пытаясь напомнить о расовом долге. Единственное, что можно было предпринять перед лицом заразы, въевшейся в самое сердце Хелдона, — это решительное применение силы.

Феррик внушительно покачал Стальным Командиром, наставляя по очереди на каждого из членов Совета массивный набалдашник-кулак. Все, кроме Гельбарта, который был попросту неспособен к нормальным человеческим реакциям, съежились в креслах.

— Я выполнил свой долг истинного человека и предупредил вас, предоставив вам возможность уйти самим, чтобы избежать каленой метлы расовой воли, — спокойно и с расстановкой заговорил Феррик. — Если вы немедленно не проголосуете за принятие программы Партии, вы тем самым открыто заявите о моральном банкротстве правительства Верховной Республики. Последствия испытаете на собственных головах.

Лишь у Гельбарта хватило опрометчивости, чтобы воинственно квакнуть на это официальное предупреждение:

— Вы осмеливаетесь угрожать Верховному Совету Верховной Республики, Яггер? Даже члена Совета можно арестовать, если он заподозрен в измене.

Абсурдность ситуации, в которой доминатор обвинял истинного человека в предательстве интересов Хелдона, заставила Феррика разразиться смехом, несмотря на душивший его праведный гнев.

— Хотелось бы посмотреть, как ваше почтенное собрание окаменевших экскрементов попробует арестовать за измену Рыцаря Свастики и ребят из СС! — заржал Феррик! — Скорее уж это мы будем любоваться, как кое-кого вздернут за измену!

И с этими прощальными словами Феррик резко развернулся на каблуках и вышел из Зала Заседаний.

Сразу после своих выборов в Верховный Совет Феррик счел необходимым перевести главную штаб-квартиру Партии сюда, в столицу, в большой особняк, расположенный почти в центре Хельдхайма. Особняк располагался примерно на одинаковом расстоянии от Дворца Советов, от Звездного Форта, генерального штаба Звездоносной Армии и от казарм столичного гарнизона. Раньше этот роскошный особняк принадлежал одному промышленнику, которого Сыны Свастики убедили уступить помещение за чисто символическую сумму. После того как прежний владелец освободил особняк, внутри была тотчас же проведена перепланировка. Теперь здесь были отдельные апартаменты для Феррика, Богеля, Ваффинга, Ремлера и Беста, а также спальные помещения для низших партийных функционеров, приемные кабинеты и залы для заседаний. На громадном газоне перед фасадом особняка был разбит палаточный городок для двух тысяч эсэсовцев, под защитой высокой каменной стены, которой был обнесен весь особняк. Дворовые постройки и флигеля стали гаражами для партийных газомобилей и моторциклов эсэсовской гвардии. Поскольку имевшихся строений оказалось недостаточно, на территории особняка в срочном порядке были выстроены новые. По всему периметру стены через каждые пятьдесят ярдов были установлены пулеметные гнезда, так что все пространство, непосредственно примыкающее к особняку, хорошо простреливалось. В дополнение к вышеперечисленному, на территории особняка были установлены пять тщательно замаскированных гаубиц. Отныне штаб-квартира Партии являла собой цитадель, способную сдержать атаку столичного гарнизона в течение длительного времени, не получая подкрепления со стороны.

Кстати, о подкреплении. Оно находилось всегда под рукой, готовое выступить в любой момент. Пять тысяч Рыцарей Свастики под командованием Стяга Штепке разбили лагерь на окраинах Хельдхайма. В случае необходимости бравые ребята Стяга Штепке на своих стальных конях покрыли бы расстояние, отделявшее их лагерь от штаб-квартиры Партии, меньше чем за пятнадцать минут. По первому слову Феррика эти штурмовые отряды были готовы прийти на выручку осажденной штаб-квартире.

Через три недели после своего избрания Феррик собрал в своей гостиной совещание. Требовалось утвердить план окончательной нейтрализации Совета, подпавшего под доминаторское влияние. Помещение, в котором проходило совещание, поражало воображение своими грандиозными размерами. В отделке преобладал голубой цвет, повсюду лежали богатые ковры, сверкали бронзовые украшения. Феррику особенно пришелся по душе огромный балкон, с которого ночью открывался изумительный вид на Хельдхайм — огромный ковер мерцающих огней под величественным звездным сводом. Феррик, Богель, Ваффинг и Бест сидели в мягких, обитых плюшем креслах вокруг круглого стола из розоватого дерева. Стол был уставлен большими деревянными кружками с элем. Все ждали Ремлера, который, против обыкновения, почему-то запаздывал.

— Как я понимаю, — нарушил тишину Богель, — наша задача — взять бразды правления, не нарушая видимость законности, так, чтобы у армии не возникало вопросов о правомочности приказов. Весь вопрос в том, согласится ли командование Звездоносной признать Феррика в качестве абсолютного властителя Хелдона, если это назначение подкрепят соответствующие декреты Верховного Совета.

Вопрос был адресован Лару Ваффингу, который сделал основательный глоток эля, обдумывая ответ. Одним духом осушив кружку, он поставил ее на стол и снова наполнил из небольшого деревянного бочонка, стоявшего тут же, на столе. Только после этого Ваффинг заговорил.

— Ясное дело, Звездоносная Армия была бы только рада видеть Свастику у власти в Хелдоне. Никакое иное правительство не в состоянии предоставить бравым солдатам работу, по которой они стосковались. — Ваффинг отхлебнул эля. — Однако армейские генералы присягали в верности законному правительству. С ними дело не выгорит. Любые попытки форсировать развитие событий, скорее всего, приведут к гражданской войне.

Феррик был не на шутку обеспокоен ситуацией. Гельбарт обнародовал постановление Верховного Совета, где в ультимативной форме требовал немедленного разоружения отрядов СС и расформирования рыцарского корпуса. В обстановке и без того накаленной донельзя, действия Гельбарта были равноценны подливанию масла в огонь. Следовало нанести упреждающий удар по правительству, прежде чем в дело будет вовлечена Звездоносная Армия. В противном случае у Партии останется два выхода: открытая капитуляция или развязывание гражданской войны. Но и в случае нанесения упреждающего удара Партия неминуемо вступит в конфронтацию со Звездоносной Армией.

— И еще, — продолжал Ваффинг, — в штабе Армии все большее беспокойство вызывают Рыцари и их вожак Стяг Штепке. Особенно настораживает армейскую разведку вот что: власть Штепке основана на неформальных отношениях с его молодчиками, все без исключения лейтенанты в его отряде — бывшие Мстители, привыкшие подчиняться лишь…

Внезапно послышались торопливые шаги — и в дверях показался Боре Ремлер. Вид у него был крайне взволнованный, голубые глаза лихорадочно блестели.

— Что стряслось? Мы тебя ждем уже битый…

— Мой Командир, — выдохнул Ремлер, плюхнувшись в кресло по левую руку от Феррика, — я вынужден доложить о заговоре, направленном против тебя лично и против Партии. В заговоре участвует Стяг Штепке, действующий заодно с Верховным Советом!

— Что!

Тут командующего СС будто прорвало. Ремлер прямо-таки захлебывался словами.

— В целях предосторожности я внедрил тайных агентов СС на всех уровнях командной иерархии рыцарского корпуса. И вот только что я получил донесение чрезвычайной важности. Штепке встретился с людьми Гельбарта, которые, не исключаю, могут оказаться и зиндскими шпионами. В общем, план действий у них следующий. В ночь, когда истекает срок действия ультиматума Верховного Совета, отряд Рыцарей, одетый в форму, установленного тобой, мой Командир, образца, должен будет перебить высший командный состав Звездоносной Армии. В результате провокации армия окажется втянутой в гражданскую войну с Партией. Судя по всему, Гельбарт обещал Штепке пост верховного главнокомандующего, после того как с нами будет покончено. Или же Зинд через своих шпионов пообещал Штепке поставить его наместником над Хелдоном, после того как гражданская война обескровит страну и сделает ее легкой добычей для алчных и жестоких зиндских орд. Нетрудно догадаться, что Штепке не видать обещанного, как своих ушей, — Зинд позаботится о том, чтобы своевременно избавиться от предателя с помощью своей агентуры. Нужно быть таким чурбаном, как Стяг Штепке, чтобы не понять их игры.

Когда Ремлер закончил, все как-то разом горестно вздохнули. Глубокая скорбь овладела Ферриком. Рассказ Ремлера потряс его до глубины души.

— А я так ему верил! — воскликнул Феррик. — Не было человека более преданного мне и нашему общему делу!

— Я могу предоставить сколько угодно доказательств, о мой Командир! вскричал Ремлер.

— Нет-нет, друг мой, я ни на минуту не усомнился в твоих словах, поспешил успокоить его Феррик. — Однако, правду сказать, я несказанно удивлен и глубоко обеспокоен таким поворотом событий. Вне всяких сомнений, Штепке должен быть наказан, и наказан примерно, но лично я рассматриваю это, увы, лишь как печальную необходимость. Я посчитаюсь с ним, но знайте мне это не доставит никакого удовольствия.

Да, душа Феррика скорбела при мысли о том, что Судьбе было угодно сделать Штепке предателем, а его, Феррика, — дланью наказующей. Но предатель Штепке будет наказан. Штепке предал Свастику, предал святое дело защиты расовой чистоты. Именно такие, как Штепке, стоят на пути к окончательной и полной победе, именно такие, как он, заслоняют от людей светлое будущее. Долг перед нацией выше личных симпатий. Возмездие настигнет предателя. Кроме того, если подумать, из всей этой истории со Штепке можно извлечь практическую пользу.

Феррик обратился к Лару Ваффингу:

— Если предположить, что Рыцари перестанут быть бельмом на глазу у генштаба, согласится ли командование Звездоносной Армии признать меня в качестве лица, наделенного абсолютной властью в Хелдоне, при условии, что чрезвычайные полномочия, переданные мне, будут подтверждены законным правительством, действующим на основании Конституции?

— На таких-то условиях? Несомненно, да, мой Командир,

— А как ты думаешь все это провернуть? — спросил Богель. — Ведь для старых болванов согласиться на такое — все равно что добровольно променять место во Дворце на место в выгребной яме.

— Мой дорогой Богель, — ответствовал Феррик. — Ты чертовски точно описал то, что их ждет на этой неделе. Через пять дней вся власть в Хелдоне перейдет к Свастике!

— Пью за это! — воскликнул Ваффинг.

— Тебе, Ваффинг, лишь бы нашелся повод выпить! — огрызнулся Богель.

На замечание Богеля все присутствующие от души расхохотались. И больше всех смеялся сам Ваффинг.

Когда солнце скрылось за высотными зданиями Хельдхайма и по улицам протянулись длинные черные тени, когда лучи заката окрасили каменную ограду особняка в пламенно-оранжевый цвет, из главных ворот начали выезжать ничем не примечательные газомобили, в закрытых пассажирских кабинах которых сидело по шесть эсэсовцев в черных кожанках. Вооружены они были булавами и автоматами. Один за другим, с пятиминутным интервалом, газомобили выезжали из ворот и вскоре растворялись в вечерних сумерках. За восьмым автомобилем ворота закрылись.

А через два часа, когда на город уже пала ночь, из ворот особняка выехал еще один ничем не примечательный газомобиль. Через пять минут за ним последовали сорок моторциклистов CC на черных машинах.

Тихо было и возле Дворца Советов. В этот поздний час лишь несколько дюжин солдат символической почетной стражи несли охрану Дворца. Двое стояли у ворот, там, где аллея выходила на Хелдонский бульвар; еще четверо охраняли вход во Дворец. Остальные шестеро патрулировали вдоль стены, окружавшей Дворец: каждый из часовых охранял отдельный участок периметра. Хотя ни одному из них и в голову не приходило, что кто-то может попытаться проникнуть во Дворец в такое время. С точки зрения охранников, не было во Дворце Советов никого и ничего, что могло бы привлечь внимание грабителей. К тому же сами солдаты, охранявшие Дворец, были далеко не первой молодости — служилые воины, у которых не за горами маячила демобилизация.

Так что силам СС не составило труда обезоружить эту смехотворную охрану. Четверо эсэсовцев в гражданской одежде подъехали на ничем не примечательном газомобиле к воротам и потребовали их пропустить, ссылаясь на распоряжение члена Верховного Совета Крулля привезти ему на дом для работы кое-какие книги и бумаги, находящиеся во Дворце. Когда один из охранники и подошел и сунул голову в кабину газомобиля, то уткнулся носом в дуло автомата. После этого ребята из СС быстро и легко уговорили его подозвать напарника, якобы для проверки подлинности документов. Пока двое воинов связывали охранников и укладывали их в багажник газомобиля, третий эсэсовец открыл ворота.

После чего всякая конспирация потеряла смысл. Был дан сигнал, и тотчас же неподалеку взревели моторциклы. И прежде чем ошеломленные солдаты успели почесаться, сорок черных эсэсовских моторциклов очутились у входа во Дворец. Четверым охранникам удалось лишь передернуть затворы, прежде чем стальные булавы повергли их наземь. После этого оказалось и вовсе пустячным делом обезвредить шестерых оставшихся часовых. Оцепеневшие от страха, они безропотно сдались в плен и, связанные, были отведены в одно из подвальных помещений, где их уже дожидались «боевые» товарищи.

Информация о захвате Дворца была немедленно передана по электрофону в штаб-квартиру Партии, откуда тотчас же выехало подкрепление. Через пятнадцать минут Дворец находился под охраной трехсот отборных эсэсовских штурмовиков, а по всему периметру ограды, через каждые двадцать ярдов, были установлены станковые пулеметы. В дополнение к принятым мерам, находящиеся на территории штаб-квартиры гаубицы были наведены на Звездный Форт. При любой попытке армии отбить Дворец Советов, военным пришлось бы дорого заплатить за это. Лар Ваффинг связался со Звездным Фортом и вкратце обрисовал штабистам их положение.

Через полчаса после захвата Дворца Советов к нему начали подъезжать газомобили, в каждом из которых находилось по одному высокопоставленному пленнику. Только когда все до единого члены Верховного Совета были доставлены во Дворец, а в штаб-квартиру поступил рапорт об успешном завершении этой части операции — только тогда Феррик в сопровождении моторизованного эскорта СС выехал во Дворец.

На сей раз при входе а Зал Заседаний Феррик ощутил глубокое удовлетворение от отрадного зрелища, представшего глазам. Все восемь членов Верховного Совета, связанные, скукожились в креслах. Над каждым из них возвышалось по два эсэсовца: высоких, светловолосых, голубоглазых, пышущих здоровьем и чистопородностью, с автоматами на изготовку. Еще двадцать молодцев из СС в черных кожанках стояли вдоль стен по всему, периметру зала. Из-за дверей доносился грохот подкованных сталью сапог по мраморному полу. Не оставалось ни малейших сомнений в том, за кем здесь власть.

Когда Феррик приблизился к пленникам, за его спиной, плечом к плечу, встали Бест, Богель и Ремлер с автоматами в руках. На круглом столе Зала Заседаний уже виднелись два флажка: один побольше — с партийной символикой, другой поменьше — со сдвоенными молниями СС.

Только окончательно выживший из ума Крулль, в своей маразматической воинственности, завопил пронзительным фальцетом, едва лишь Феррик подошел к столу:

— Что за непотребная выходка, Яггер? Это, черт вас подери, мятеж! Да как вы смеете….

И прежде чем старый дегенерат успел сотрясти воздух новой порцией бреда, стоявший поблизости него парень из СС наотмашь хлестнул его по губам тыльной стороной руки, отчего старый разбойник сразу стушевался и принялся пускать кровавые пузыри.

Феррик легким кивком поблагодарил славного юного фанатика за оказанную услугу; пусть парнишка знает, что его инициатива не осталась незамеченной; Партии нужны молодые герои.

Феррик повернулся к коллекции человеческой рухляди.

— Я хочу проинформировать вас в отношении причин вашего ареста, сказал он.

— Арест! — взвизгнул Гильдер. — Скажите лучше — киднеппинг!

Удар прикладом по голове выключил старую сволочь, поэтому Феррик мог беспрепятственно продолжать:

— Вы обвиняетесь в государственной измене. Среди вас находится доминатор. Вы попали в его сети. Подобная безответственность и омерзительная трусость перед лицом врага являются достаточным основанием для смертного приговора.

На лицах арестованных отразилась крайняя степень ужаса. Однако мало-помалу их взоры начали обращаться к Гельбарту. Тот с полнейшим безразличием уставил взгляд куда-то вдаль; Феррик ощущал, как доминатор напрягает всю волю, пытаясь удержать своих жалких рабов в повиновении. Усилия доминатора возымели действие. Мало-помалу арестованные начали поднимать головы и в конце концов даже набрались смелости заговорить:

— Какая чушь!

— Где доказательства?

— Доминатор в Верховном Совете! Большей глупости вы не могли придумать?

Как только у депутатов прорезался голос, Феррик поднял руку в предупреждающем жесте, останавливая эсэсовских охранников, уже собравшихся заткнуть прикладами маразматикам глотки. Кивнув в сторону Гильдера, который все еще не пришел в себя, Феррик приказал привести его в чувство, чтобы члены Верховного Совета в полном составе могли оценить ситуацию. Приказание было выполнено.

— Хорошо, — заявил Феррик. — Я предоставлю вам возможность доказать, что вы свободны от власти доминатора. Итак, вы передаете мне чрезвычайные полномочия, после чего немедленно подаете в отставку. В таком случае моим первым приказом на посту верховного главнокомандующего Территории Хелдон станет распоряжение о замене высшей меры наказания, которую вы заслужили, вечной ссылкой. У вас есть шестьдесят секунд для обдумывания ответа.

Визг, вой и хныканье — весь гвалт, поднятый старыми дегенератами, не давал повода усомниться в их решении.

— Это мятеж!

— Требуем суда!

— Не имеете права!

Ясное дело, столь ничтожные людишки не смогли бы вести себя столь вызывающе перед лицом надвигающейся гибели, если бы не пагубное воздействие доминатора Гельбарта.

Теперь омерзительная тварь смотрела на Феррика с нескрываемой ненавистью. Черные глаза доминатора горели холодной яростью.

— Ничего ты не добьешься, Яггер! — прошипел доминатор. — Как только армия узнает о твоем самоуправстве, ты будешь уничтожен.

Остальные члены Верховного Совета заметно приободрились. Видно было, что слова Гельбарта, подкрепленные к тому же психической энергией доминатора, лились им бальзамом на душу.

— Я вижу, что настало время очистить здесь воздух раз и навсегда, заметил Феррик, вытаскивая Стального Командира и вздымая сверкающее оружие над головой. Он шагнул вперед, и набалдашник Стального Командира с сокрушительной силой обрушился на макушку Гельбарта, разнося череп доминатора на части.

Как только психоэнергетическое влияние доминатора было исчерпано, семеро оставшихся членов Совета тотчас же перестали строить иллюзии насчет собственного положения. Волны животного ужаса исходили от них, подобно миазмам вонючего болота.

— Я голосую за то, чтобы передать члену Верховного Совета Яггеру чрезвычайные полномочия, — торопливо пробормотал Россбак.

— И я, — пискнул Крулль.

Остальные члены Совета поспешили присоединиться к Россбаку и Круллю, перебивая друг друга в неистовом стремлении выслужиться.

— Дай сюда бумаги, Бест, — приказал Феррик. — И развяжи руки этим ублюдкам.

В то время как Бест вынимал из широкого нагрудного кармана пачку документов, эсэсовцы развязали арестованных. Феррик положил перед каждым копию резолюции, которую требовалось подписать. Когда все члены Верховного Совета расписались, он как бывший член добавил в каждый из экземпляров свою подпись. В противном случае резолюция Верховного Совета не имела бы законной силы.

— А теперь заявление с просьбой об отставке, — распорядился Феррик.

У Беста были припасены и такие документы — они тотчас же легли на стол перед депутатами. Когда некоторые из этих свиней начали читать положенные перед ними бумаги, Феррик взревел:

— А ну, живо подписывайте!

Арестованные поспешили подчиниться.

Как только Бест собрал все документы, Феррик повернулся к Богелю:

— Новый Верховный Совет теперь состоит из нынешних членов Круга Свастики. До утверждения новой Конституции, призванной раз и навсегда покончить с республиканскими формами правления, я буду править Хелдоном на основании чрезвычайных полномочий согласно последней резолюции Верховного Совета. Приготовь заявление для утренних теленовостей.

Богель радостно осклабился, отдал салют, бодро выкрикнул «Хайль Яггер! » и покинул Зал Заседаний.

Теперь Феррик снова повернулся к трусливым тварям, замершим в креслах членов Верховного Совета. Они подписали резолюцию. Официальное признание в государственной измене состоялось. Больше в этих жалких червях никакой нужды не было. Мир, несомненно, станет чище, если избавить его от этих семи помойных ведер!

— Ремлер, вытащи отсюда эту мразь и пристрели! — приказал Феррик. Ни один приказ из отданных им доселе не исполнялся с такой радостью и с таким патриотическим рвением.

Феррик ожидал фельдмаршала Хеермарка Формана в небольшом кабинете на верхнем этаже Дворца Советов. Расчет был сделан на то, что, пока представитель штаба Звездоносной Армии поднимется сюда, он успеет получить достаточно впечатлений о степени охраняемости здания. Кроме того, волей-неволей ему придется одолеть несколько лестничных пролетов.

Фельдмаршал, которого Ваффинг ввел в кабинет, оказался человеком представительного вида — пожилым, лет семидесяти. Хеермарк Форман являл собой прекрасный пример того, как истинный человек с беспримесным генотипом может сохранять силу и бодрость после того, как его лучшие годы остались позади. Будучи старше Ваффинга, фельдмаршал казался на добрых сорок фунтов легче его. В серой армейской форме, с медалями и золотыми погонами, Хеермарк Форман выглядел даже внушительнее Ваффинга, на котором была элегантная черная форма высшего партийного чина. Седые баки и стального цвета глаза лишь прибавляли ему внушительности. Перед Ферриком стоял человек, умевший и командовать и подчиняться. Сейчас Форман тяжело дышал, только что одолев крутую парадную лестницу, и, не скрывая удовольствия, опустился на простой деревянный стул — другой мебели в кабинете не оказалось. Тяжелое дыхание и обильный пот, струившийся по лицу Ваффинга, свидетельствовали о том, что ему подъем дался куда тяжелее, чем фельдмаршалу.

— Надеюсь, главнокомандующий Ваффинг уже обрисовал вам ситуацию, начал Феррик.

Форман холодно посмотрел на него.

— Мне было объяснено, что ваши люди заняли Дворец Советов с целью нейтрализации универсалистского заговора, в котором были замешаны и члены Верховного Совета, — осторожно сказал фельдмаршал.

— События развернулись стремительно, — сказал Феррик. — Мы уже избавились от унизительной кабалы. Гельбарт оказался доминатором, а все члены Верховного Совета, кроме меня естественно, находились под воздействием его ауры власти. План Гельбарта заключался в том, чтобы вынудить Верховный Совет проголосовать за разоружение СС и Рыцарей Свастики. С прискорбием вынужден сообщить, что командующий Рыцарями Стяг Штепке тоже замешан в заговоре. Его людям поручалось поголовное истребление высшего армейского командного состава Звездоносной, чтобы развязать кровопролитную гражданскую войну между Сынами Свастики и солдатами Отечества. В результате гражданской войны патриотические силы Хелдона оказались бы уничтоженными, что открыло бы дорогу зиндским ордам и привело, в конце концов, к полному уничтожению истинно человеческого генотипа. Как только СС удалось раскрыть этот заговор, понадобились незамедлительные меры. Гельбарт был ликвидирован, а остальные члены Верховного Совета признали факт государственной измены со своей стороны.

Феррик полез в нагрудный карман и, вытащив оттуда пачку бумаг, протянул их Форману.

— Вот заявления членов Совета, в которых они сознаются в своих преступлениях. Вы можете проверить подлинность документов в штабе Звездоносной Армии. Раскаиваясь в содеянном, прежде чем уйти в отставку, члены Верховного Совета приняли напоследок резолюцию, приостанавливающую действие Конституции и наделяющую меня чрезвычайными полномочиями. Отныне я заступил на должность верховного главнокомандующего Территории Хелдон. На вакантные места в Совете я назначил истинных патриотов, чья преданность интересам Хелдона и абсолютная расовая чистота не вызывает сомнений. В настоящий момент угрозы заговора больше не существует.

— А что с предателями? — ровным голосом спросил Форман.

— Со Штепке еще предстоит разобраться, — ответил Феррик, — в отношении же остальных — моим первым действием в должности верховного главнокомандующего Хелдоном было распоряжение о расстреле изменников.

По каменному лицу фельдмаршала проскользнула одобрительная улыбка: как солдат до мозга костей, Хеермарк Форман не мог не оценить красиво и быстро проведенной операции.

— Я не совсем понимаю, зачем я здесь, командующий Яггер, — сказал он. — Очевидно, что вы полностью контролируете ситуацию. С учетом всего сказанного вами, Звездоносная Армия готова признать законность вашей власти. Я утверждаю это как полномочный представитель генерального штаба.

Феррик с Ваффингом быстро обменялись взглядами. Ваффинг ответил еле заметным кивком: все шло как надо. Форман правильно оценил ситуацию, так что дело могло быть улажено мирным путем.

— Во всем этом есть только один момент, который беспокоит командование Звездоносной Армии, — продолжал Форман. — Вы, командующий Яггер, вне всякого сомнения, являетесь человеком выдающихся качеств, и мы надеемся, что как верховный главнокомандующий Хелдона вы окажетесь более чутки к нуждам и желаниям военных, нежели прогрессистская сволочь. Однако с прискорбием вынужден сообщить, что генеральный штаб находит совершенно недопустимым существование полномасштабной частной армии — Рыцарей Свастики. Тем более если учесть, что их командир замешан в антихелдоновском заговоре. В Хелдоне может быть только одна армия. И в этом мы будем стоять до конца. Если потребуется, мы будем сражаться до последнего.

— Отлично сказано! — одобрительно отозвался Феррик. — Тем более что последние события убедили меня в разумности подобной позиции. Со Штепке и прочими предателями среди Рыцарей в любом случае придется поговорить, а то, что вы предлагаете, — один из подходящих способов разобраться с ними… Тут Феррик сделал многозначительную паузу.

— Продолжайте, продолжайте, — сказал Форман с нескрываемым интересом.

— Рыцарский корпус будет расформирован. Незамешанным в учиненных злодеяниях будет предложено зачисление в регулярную армию. Вас это устраивает?

— Нам нужны крепкие тренированные парни, — отозвался Форман. Предательство отдельных Рыцарей не должно остаться клеймом на остальных. Тем более что в подавляющей своей массе Рыцари — истинные патриоты.

— Что до СС, то она будет продолжать существовать как элитное формирование, — продолжал Феррик. — Как вам известно, в генетическом, интеллектуальном, физическом и идеологическом плане парни из СС удовлетворяют наивысшим стандартам. Из вышесказанного следует, что интересы СС целиком совпадают с интересами армии. Светозарная Свастика и Звездоносная Армия никогда не обратят оружие друг против друга. В этом я даю вам мое священное слово.

— Я принимаю его, — просто сказал Форман.

— И, наконец, последнее. Я собираюсь назначить главнокомандующего Ваффинга министром сил безопасности. Хотя традиционно эту должность занимало гражданское лицо, Ваффинг станет фельдмаршалом. Присвоение звания послужит залогом теплых, дружеских отношений между армией и верховным главнокомандующим, то есть мной.

При этих словах Форман издал сухой смешок. Он встал.

— От имени командования Звездоносной Армии я присягаю на верность новому верховному главнокомандующему Хелдона. — Фельдмаршал резко щелкнул каблуками и выбросил правую руку в партийном салюте. — Хайль Яггер!

Феррик тоже поднялся из-за стола и отдал салют. Эмоции водопадом обрушились на него. Воистину, это был великий момент для Хелдона! Свастика и армия наконец-то объединились! Вместе они смогут горы своротить.

— Если вы хотите, чтобы армия разделалась со Штепке и его кликой, вам стоит только отдать приказ, — сказал Форман.

Сердце Феррика обожгло печалью. Слишком тяжело было думать, что Штепке и бывшие Мстители оказались на поверку гнусными предателями. Конечно, куда проще предоставить это дело армии. Но партийная дисциплина превыше всего.

— Я должен отклонить ваше предложение, — грустно сказал Феррик. — Эти люди предали Свастику. Мы обязаны разобраться сами. Задача Партии постоянно очищать свои ряды от разложившихся элементов.

— Ценю ваше мужество. Такое решение принять нелегко, — сказал Форман. — Однако если человек хочет править, он должен и себя держать в железной узде. Дисциплина и еще раз дисциплина!

Был холодный, пасмурный вечер. Темнело. По притихшим, безлюдным улицам Хельдхайма, в сторону пригорода, где располагался лагерь Рыцарей Свастики, двигалась колонна крытых брезентом газомобилей-фургонов. Феррик сам возглавил этот карательный поход. Его честь требовала этого. Штепке изменил не только ему, Феррику, которому клялся в верности, но и самому Хелдону родине, вскормившей и вспоившей его на своей груди. Подобно тому, как хуторянин, обзаведясь свиньей, должен убирать за ней нечистоты, так и Феррику предстояло собственноручно освободить мир от гнусной скотины Штепке.

Для столь ответственной задачи Феррик отобрал три сотни парней из СС, лучших из лучших, чья преданность делу Свастики и профессиональное мастерство не вызывали сомнения. Предстоящая операция должна быть проведена с воистину хирургической точностью, дабы отсечение от тела Партии гангренозного члена не превратилось в кровопролитную бойню, в которой бесмыссленно погибло бы множество честных, преданных Партии и Свастике Рыцарей.

В двух милях от лагеря, превращенного грязной тварью Штепке в оплот заговорщиков, колонна фургонов остановилась. Дальше предстояло двигаться пешком. По приказу Феррика воины выстроились походной колонной и двинулись вперед. Феррик шагал во главе. Плечом к плечу, по обе стороны от него шли Ваффинг и Ремлер. Холодный ветер бросал дождь в лицо. Но ни одной жалобы не было слышно от юных героев из Светозарной Свастики; лишь Ваффинг с видимой неохотой покинул мягкое кожаное сиденье в теплой и сухой кабине головного газомобиля.

В свое время Феррик самолично выбрал место для лагеря Рыцарей. Лагерь был расположен на небольшом холме, господствующем над ведущей в Хельдхайм дорогой. С возвышенности прекрасно просматривалась и простреливалась вся окружающая местность, что исключало всякую возможность неожиданной атаки со стороны неприятеля. Теперь — о, парадоксы жизни! — Судьба вынуждала Феррика бороться с собственным военным гением: предстояло взять созданное им самим неприступное укрепление.

У подножия холма с одной стороны имелась небольшая лощина. Сейчас здесь царил непроницаемый сумрак. По приказу Феррика все его люди укрылись на время в этой лощине. Следовало еще раз тщательно проверить задуманный план действий. Лагерь Рыцарей занимал всю плоскую вершину холма и состоял из множества деревянных бараков, расположенных на равном расстояниии друг от друга. Прямые улочки-проходы делили весь лагерь на блоки-кварталы. Все было обнесено заграждением из колючей проволоки, находящейся под током. По четырем углам возвышались сторожевые башни, с прожекторами и пулеметами. Весь периметр ограждения патрулировался часовыми. Проникнуть в лагерь можно лишь через ворота, охранямые пулеметчиками. Только Феррик в полной мере осознавал, сколь неприступен был рыцарский лагерь. Единственное, на что мог положиться в данной ситуации Феррик, — так это на свою сверхчеловеческую волю.

— Ремлер, — повернулся он к командующему СС, стоявшему в ожидании дальнейших приказаний, — останешься здесь со своими людьми. Мы с Ваффингом пойдем к воротам. Как только они откроются, входите на территорию. Огонь ни при каких обстоятельствах не открывать, пока мы не доберемся до офицерских бараков.

— Но, мой Командир! Я хочу быть в передних рядах! Позволь мне идти с тобой!

Феррика глубоко тронул чистосердечный фанатизм юноши.

— Прости, Ремлер, но если стражники увидят тебя, это может возбудить в них подозрения.

В ответ Ремлер только щелкнул каблуками и молча выбросил руку в партийном салюте. Феррик улыбнулся, похлопал юношу по плечу, повернулся и решительно зашагал к выходу из лощины. Ваффинг побежал следом.

Они уже достигли середины склона холма, когда их глаза ослепил свет прожектора. Очевидно, даже предательство подлой свиньи Штепке ни на йоту не уменьшило бдительности и боеспособности Рыцарей. Как только Феррик с Ваффингом оказались в круге света, Феррик тотчас поплотнее завернулся в свой красный, украшенный свастикой плащ, укрыв от посторрних глаз автомат, и спешно спрятался за широченную спину новоиспеченного фельдмаршала. Ваффинг же, великолепно исполняя свою партию, расправил пошире плечи и величавой походкой направился к воротам.

Когда они были уже возле самых ворот, Феррик, под прикрытием дородной туши Ваффинга, быстро отступил за пределы светового круга и скрылся во мраке.

Ваффинг подбоченился и грозно рявкнул:

— А ну, сейчас же открывайте ворота, ублюдки!

— Командующий Штепке отдал приказ держать сегодня ночью ворота закрытыми, — послышался неуверенный голос одного из пулеметчиков; тот отлично понимал, кто находится перед ним.

— Открывай, не то расстреляю за неповиновение приказу, грязная свинья! — заревел Ваффинг. — Я — верховный командующий Ваффинг, а Штепке — мой подчиненный.

— Н-нам п-приказано п-под с-с-страхом смерти д-держать ворота з-закрытыми, — раздался из-за ворот голос второго охранника. — В-вы хотите, чтобы мы нарушили л-личный п-при-каз нашего к-командующего?

Феррик понял, что настало время вмешаться. Жалко этих славных парней, не знающих, какому из приказов следовать. Только он может разрешить их сомнения. Отбросив плащ за спину и величественно войдя в круг света, Феррик предстал во всем своем блеске глазам ошеломленных охранников.

Тотчас из-за ворот донеслось щелканье каблуков и два голоса в унисон рявкнули:

— Хайль Яггер!

Резко и отрывисто Феррик заговорил:

— Я лично принимаю командование здешним гарнизоном. Командующий Штепке смещен со своего поста. Отныне вы будете следовать только моим приказаниям. Я, верховный главнокомандующий, приказываю вам открыть ворота и впустить на территорию лагеря находящихся здесь вместе со мной людей из СС. Приказываю тотчас же после этого снова закрыть ворота и никого не впускать и не выпускать до тех пор, пока я самолично не отменю это распоряжение. Приказываю забыть навсегда о том, что этой ночью произошло и произойдет. Здесь не было ни меня, ни моих людей. Ясно?

— Так точно!

— Вот и отлично, парни, — сказал Феррик уже совсем иным тоном. — Я не забуду вашей дисциплинированности и понимания текущего морального императива.

Через две минуты ворота закрылись — после того, как последний из трехсот эсэсовцев вошел на территорию. Феррик кивнул в сторону офицерских бараков, которые находились в центре лагеря. Не теряя времени, удальцы из СС устремились впереди. Боевая задача была поставлена перед каждым заранее, и теперь Феррик лишь корректировал действия своих людей краткими односложными распоряжениями вполголоса. Согласно плану, эсэсовцы должны были как можно ближе подобраться к офицерским баракам незамеченными. Сигналом к открытию огня должен был стать выстрел. От конспирации напрямую зависела эффективность задуманной операции.

В этот глухой ночной час почти весь лагерь погрузился во мрак. Умаявшись после дневных трудов, Рыцари почивали на нарах, в то время как снаружи под порывами ветра с холодным дождем от барака к бараку неслышно перебегали темные, еле различимые во мраке силуэты — то близилось само возмездие.

Большой барак высшего офицерского состава был виден издалека: окна ярко освещены, изнутри слышны музыка и пьяные выкрики. В отличие от остальных строений на территории лагеря этот барак охранялся четырьмя часовыми. Выхода не было — этим бедолагам придется погибнуть. Так пусть же их кровь останется на совести гнусных предателей!

Феррик, Ваффинг и Ремлер, с автоматами на изготовку, осторожно подобрались к бараку со стороны входа. Черные кожанки партийной элиты делали их совершенно невидимыми во мраке. Наконец до входа в барак осталось каких-нибудь двадцать ярдов.

Движением руки Феррик приказал остальным остановиться и шепотом скомандовал:

— Начинаем атаку. Я беру на себя охрану у входа. Ремлер — займись часовым справа от барака, а ты, Ваффинг, разберись с тем, что слева. Снять их вам нужно с первого выстрела. Ну, желаю всем удачи!

И с этими словами Феррик навел автомат на часовых у входа, решительно нажал на спусковой крючок и помчался к бараку, сея на своем пути свинцовый дождь смерти.

Тотчас же, словно в ответ, во мраке по всему лагерю заговорили сотни автоматов. Часовые у входа в барак погибли, даже не успев понять, что происходит. Когда Феррик был уже у самого строения, длинными очередями хлестал наугад по окнам, он успел заметить, как из мрака со всех сторон выбегают люди в черных кожанках СС и устремляются к бараку. Автоматы строчили не переставая. Дверь в барак распахнулась, и двое заспанных полупьяных Рыцарей в мятой коричневой форме начали очумело палить в темноту. Феррик скосил обоих одной короткой очередью. Еще несколько Рыцарей выскочили на порог и угодили прямо под пули. Не теряя времени, Феррик вихрей взлетел по ступенькам крыльца и ударом ноги распахнул настежь дверь, поливая все перед собой автоматным огнем.

Внутри царили смятение и ужас. В бараке для высших офицеров воняло, как на пивоварне. Повсюду стояли корчаги и бочки с пивом и перебродившим суслом. Штепковские командиры сидели — кто в одних штанах, кто в рубахе. Иные — вообще нагишом, широко расставив ноги, обутые в сапоги; и теперь все вскочили и заметались в панике, тщетно пытаясь уйти от пуль. Кроме офицеров, в помещении находилось больше дюжины обнаженных самок, которые своим истошным визгом добавляли сумятицы. Это были нечеловеческие особи с атрофированным мозгом. Доминаторы вывели эту породу в Зинде для собственных утех. Единственное, что двигало этими чудовищными тварями с их гипертрофированными бедрами и гигантскими выпуклыми грудями, — неутолимое стремление ко все новым и новым совокуплениям.

Феррик затрясся от ярости. С угрюмым наслаждением он разрядил автомат в это гнездо разврата и порока и быстро вставил новый рожок. Краем глаза он различал Ремлера и Ваффинга. Пот стекал по их бледным лицам, кадыки ходили вверх-вниз — видно было, что ребят тошнило — автоматы же в их руках бились, точно живые. Все больше эсэсовцев врывались в помещение, тотчас же открывая огонь по визжащей и корчившейся мрази. От грохота закладывало уши. В воздухе остро пахло порохом.

Феррик заметил наконец Стяга Штепке. Совершенно голый, он выскочил откуда-то из угла, пытаясь схватить автомат, выпавший из рук убитого Рыцаря. Развернувшись к предателю, Феррик хлестнул его автоматной очередью поперек живота. Штепке истошно закричал, закашлялся кровью и сполз на пол, корчась в агонии. Не в силах вынести вида подобных мучений, Феррик прикончил его выстрелом в затылок; истинный герой милосерден к поверженному врагу.

Меньше чем через минуту все было кончено. Повсюду лежали трупы предателей и их омерзительных подружек-подстилок. То здесь, то там слышались одиночные выстрелы — парни из СС избавляли от бессмысленных мук бьющихся в предсмертных судорогах изменников. Затем наступила тишина.

Внезапно Ремлер крикнул:

— Командир!

Феррик резко повернулся и увидел, что командующий СС, нагнувшись, держит за горло какую-то окровавленную, но еще живую тушу. Стоило Феррику взглянуть в глаза умирающего, как он понял, что перед ним не человек, а гнусный доминатор. Холодная ярость, горевшая в мрачных глазах существа, не оставляла никакого сомнения.

Феррик подошел поближе, глядя в упор на умирающего доминатора. Высокомерное презрение, столь характерное для этих монстров, светилось в нечеловеческих, неподвижных, как у рептилии, глазах. Тварь заметила Феррика и яростно прохрипела:

— Чтоб тебе утонуть в собственном дерьме, мерзкий ублюдок! — Доминатор судорожно втянул в себя воздух. — Чтоб ты сдох, чтоб твои гены рассеялись по ветру! — Он закашлялся, на губах запузырилась кровь, и доминатор издох.

— Ты заметил акцент, мой Командир? — спросил Ремлер.

Феррик кивнул:

— Залетная пташка. Аж из самого Зинда.

Феррик обошел помещение, осматривая трупы предателей. Впрочем, многие по всей вероятности встали на путь измены не по собственной воле — зиндский агент уловил их в свои сети. Если бы не решительные действия Феррика, неизвестно, чем бы все закончилось. Еще немного — и не миновать гражданской войны. Только сейчас до Феррика начало доходить, сколь страшной опасности удалось избежать.

— Командир! — крикнул один из эсэсовцев, вбегая в помещение. — Рыцари окружили барак!

— За мной, Ваффинг! — крикнул Феррик фельдмаршалу и бросился вон из помещения. Выскочив на крыльцо, они с Ваффингом оказались лицом к лицу с громадной толпой донельзя возбужденных Рыцарей. Лишь некоторые в толпе оказались в рыцарской форме, большинство же одеться не успели. Самые предусмотрительные захватили с собой автоматы и булавы, остальные примчались на звуки выстрелов безоружными.

Появление Феррика несколько успокоило их. Местами над толпой взметнулись в партийном салюте руки и послышались выкрики «Хайль Яггер!".  Но большая часть Рыцарей никак не отреагировала на появление верховного главнокомандующего.

Феррик не стал тратить время на предисловия и сразу перешел к делу.

— Командующий Штепке и его офицеры оказались предателями, продавшимися Зинду. Но возмездие настигло изменников. Штепке и его преступная клика казнены. С этого момента командование над Рыцарями Свастики переходит к верховному командующему частями регулярной армии Ваффингу, который отныне становится верховным командующим силами безопасности Хелдона в чине фельдмаршала.

Феррик сделал паузу, давая Рыцарям возможность осмыслить услышанное, прежде чем сообщить этим славным, честным парням, истинным патриотам радостную новость, которая, как искренне надеялся Феррик, еще теснее сплотит их в борьбе за светлое будущее истинного человечества.

— Вся власть в Хелдоне перешла к Сынам Свастики. Верховный Совет передал мне чрезвычайные полномочия. Отныне я верховный главнокомандующий Хелдона!

При этих словах ряды Рыцарей огласились приветственными возгласами и восторженными воплями. Выждав несколько минут, дав Рыцарям выплеснуть эмоции, Феррик властным жестом призвал воинов к спокойствию. Повернувшись к Ваффингу, он кивнул ему.

— А ну, внимание! — взревел Ваффинг. Тотчас же среди Рыцарей воцарилась тишина. На мгновение в толпе возникло движение — и вот Рыцари, инстинктивно подчиняясь властному голосу, построились в каре. Залихватски сдвинув каблуки, они замерли, вытянувшись во фрунт.

— Обленились тут при Штепке, дерьмом заросли! В лагере падали полно неубранной, а они — глотку драть! Чтобы через полчаса здесь все сияло! Сам проверю! А ну, повторять за мной! Хайль Хелдон! Хайль победа! Хайль Яггер!

Теперь с истинно армейской четкостью над строем одновременно взлетел в партийном салюте лес рук. "Хайль Яггер!"   — разнеслось над окрестностями. Обертоны штурма и аккорды натиска звенели в партийном приветствии, выкрикнутом в унисон тысячами голосов. Началась Новая Эра, и Свастика правила Хелдоном. Внутренний враг был раздавлен раз и навсегда. Нация сплотилась вокруг Партии.

Но, выбрасывая руку в ответном партийном приветствии, Феррик вдруг ясно ощутил: его священная миссия не окончена. Напротив, она только начинается. Подобно чудовищному нарыву, на восточном горизонте маячила Империя Зинд. В любой момент этот страшный нарыв грозил прорваться и залить мир своим гноем, затопив Хелдон, единственную цитадель истинно человеческой расы. Словно раковая опухоль, Зинд уже протягивал к белому, чистому телу Хелдона свои страшные щупальца-метастазы. Сегодня одно такое щупальце было выжжено каленым железом. И не знать отныне покоя ни ему, Феррику Яггеру, ни всей истинно человеческой расе до тех пор, пока не будет истреблен последний доминатор. И, подобно тому, как очистился сегодня Хеддон — так и вся планета должна быть очищена от генетической заразы. Сегодня Хелдон, завтра весь мир!