VIII
У тебя материальные затруднения? Посети девушку из кредитно-сберегательной кассы «УБИК». Она избавит тебя об забот. Скажем, тебе необходима облагаемая процентами ссуда в пятьдесят шесть поскредов. Значит, в сумме…
В роскошный номер отеля проникали солнечные лучи, вырисовывая смутные очертания предметов внутренней меблировки. Огромные портьеры из псевдобархата были покрыты сценами, представляющими всю историю развития человечества — от одноклеточных организмов кембрийского периода в начале XX века до первого полета машины тяжелее воздуха. Великолепный комод — имитация красного дерева, четыре разноцветных хромированных кресла с регулируемыми подлокотниками… Заспанный Джо с удивлением присматривался к меблировке номера и неожиданно почувствовал сильнейшее разочарование: до него дошло, что Венда так к нему и не пришла. А может, она стучалась, но он спал так крепко, что не услышал ее?
Так или иначе, но добыча исчезла прежде, чем он успел ее схватить.
Ощущая усталость во всем теле — последствия вчерашнего дня, — он сполз с огромного ложа, отыскал свою одежду и оделся. Он удивился, почувствовав, что в комнате царит страшный холод, и какое-то время размышлял над этим явлением. Потом поднял трубку видеофона и набрал номер ресторана отеля.
— …отплатить ему, если только это окажется возможным, — говорил голос в трубке. — Прежде всего необходимо точно установить, принимал ли в этом участие непосредственно Стэнтон Мик или же его причастность к направленной против нас операции была сфальсифицирована, и если так, то почему. Если дело обстоит иначе, то каким образом…
Голос тянулся монотонно, словно его обладатель разговаривал сам с собой, не отдавая себе отчета в присутствии слушателя, словно того вообще не существовало.
— …Из всей доступной нам информации следует, — продолжал голос, — что обычно Мик действует безупречно, в соответствии с принятыми в границах системы этическими и юридическими нормами. В свете этого…
Джо отложил трубку и стоял, ошеломленный, слегка покачиваясь, пытаясь собраться с мыслями. Без сомнения, это был голос Ранкитера. Он еще раз снял трубку и поднес ее к уху.
— …процесс, связанный с Миком, который привык к спорам такого рода и может их себе позволить. Поэтому необходимо проконсультироваться с нашим юридическим отделом, прежде чем подавать официальный рапорт Объединению. Если он будет оглашен публично, это может рассматриваться как клевета и послужит поводом для процесса, в котором нам придется отвечать за ложное обвинение и покушение на свободу личности, если…
— Ранкитер! — громко произнес Джо.
— …в состоянии доказать хотя бы это… Джо положил трубку.
— Ничего не понимаю, — сказал он вслух.
Пошел в ванную, ополоснул лицо холодной водой и причесался гигиенической расческой, которой отель бесплатно снабжал каждого постояльца. После недолгих размышлений он распечатал гигиеническую бритву, бесплатную, одноразового пользования, помазал щеки, шею, подбородок бесплатным гигиеническим кремом для бритья, потом вскрыл бесплатную гигиеническую кружку и напился.
«Может быть, мораторию удалось все-таки привести его в состояние полужизни? — подумал он. — И они подключили его к моему телефону. Ранкитер, придя в сознание, захотел, наверное, в первую очередь поговорить со мной. Но если это так, то почему он меня не слышит? Почему связь только односторонняя? Или это какая-то техническая накладка, которую можно будет устранить?»
Он еще раз подошел к видеофону и снял трубку, намереваясь связаться с Мораторием Возлюбленных Собратьев.
— … не может быть лучшим кандидатом на пост директора фирмы в связи с его сложными жизненными обстоятельствами, особенно…
«Мне не позвонить, — понял Джо и положил трубку. — Я даже не могу заказать поесть».
В углу просторной комнаты послышался звук сигнала, потом зазвучал бренчащий механический голос:
— Я ваша бесплатная газетная машина, устанавливаемая только в номерах известнейшей сети отелей Роотоса по всей Земле и на колонизированных территориях. Прошу вас нажать одну из клавиш, соответствующих роду сообщений, которые вас интересуют, и через несколько секунд вы получите содержащую самые свежие новости газету, соответствующую вашим индивидуальным вкусам. Позвольте напомнить вам, что это не потребует никаких расходов с вашей стороны.
— Отлично, — ответил Джо и подошел к машине. «Может, об убийстве Ранкитера уже известно, — подумал он. — Средства массовой информации постоянно следят за списком лиц, помещаемых в мораторий».
Он нажал клавишу с надписью: «Наиважнейшие межпланетные новости». Из машины тут же начал с шумом вылезать бумажный лист; когда он весь оказался снаружи, Джо взял его в руки.
Ни одного упоминания о Ранкитере. Или еще рано? Может быть, Объединению удалось сохранить этот факт в тайне? «Или Эл, — подумал Джо, — сунул хозяину моратория соответственное количество поскредов». Хотя нет, все деньги Эла были сейчас у него. Эл просто не мог дать кому-нибудь взятку.
В дверь постучали.
Джо отложил полученный из газетной машины лист и осторожно подошел к дверям. «Наверное, Пат удалось выследить меня, — подумал он. — С другой стороны, это может быть кто-нибудь из Нью-Йорка, приехали, чтобы забрать меня. Теоретически, — продолжал он свои размышления, — это может быть даже Венда. Хотя едва ли, Венда объявилась бы раньше. А может, это посланный Холлисом убийца? Может, они решили убрать нас всех по очереди?»
Джо распахнул дверь.
На пороге стоял, потирая пухлые ладошки, Герберт Шенгейт фон Фогельсанг.
— Я ничего не пойму, мистер Чип, — забормотал он. — Мы работали с ним посменно всю ночь и не заметили ни одной искорки жизни. И однако электроэнцефалограф зарегистрировал явную, хотя и слабо ощущаемую, работу мозга. Значит, мы имеем дело с какой-то новой формой загробной жизни, но, как нам кажется, мы не в состоянии расшифровать никаких сигналов. Мы уже поместили датчики во все участки мозга. Просто не знаем, что еще можно сделать, сэр.
— Аппараты регистрируют метаболизм мозга?
— Именно. Мы вызвали на помощь эксперта из другого моратория, и он подтвердил наличие метаболизма при помощи собственной аппаратуры. Процесс протекает самым естественным образом, как и должен протекать непосредственно после смерти.
— Как вы узнали, где я нахожусь? — спросил Джо.
— Я позвонил в Нью-Йорк мистеру Хэммонду. Попробовал дозвониться до вас в отель, но ваш телефон был все время занят. Поэтому я решил прибыть сюда лично.
— Видеофон испорчен, — сказал Джо. — Я тоже не могу никуда дозвониться.
— Мистер Хэммонд тоже пытался связаться с вами. Но безрезультатно. Он просил меня передать вам, что до отбытия в Нью-Йорк вы должны завершить дело, о котором с ним договаривались.
— Наверное, он хочет напомнить мне, что я должен поговорить с Эллой, — сказал Джо.
— Совершенно верно, вы должны проинформировать ее о трагической и преждевременной гибели ее мужа.
— Не могли бы вы одолжить мне несколько поскредов, чтобы я мог позавтракать? — спросил Джо.
— Мистер Хэммонд предупредил меня, что вы попробуете занять у меня денег. Он сообщил мне, что снабдил вас определенной суммой, достаточной для оплаты номера в отеле, пары стаканчиков, а также…
— Эл, занимаясь своими подсчетами, рассчитывал, что я сниму более скромный номер, чем этот. Он не предвидел, что мне не удастся получить апартаменты поменьше. Вы можете приплюсовать эту сумму к счету, который вы представляете «Корпорации Ранкитера» в конце каждого месяца. Эл, без сомнения, сообщил вам, что теперь я выполняю обязанности директора фирмы. Вы видите перед собой конструктивно мыслящего, решительного человека, который упорно поднимался вверх по служебной лестнице, пока не достиг ее вершины. Я могу — и вы это хорошо знаете — изменить политику нашей фирмы в отношении мораториев, услугами которых мы намерены пользоваться. Например, мы могли бы остановить свой выбор на одном из тех, что расположен ближе к Нью-Йорку.
Фон Фогельсанг неохотно полез вглубь своей твидовой тоги, достал бумажник из искусственной крокодиловой кожи и вытряхнул его содержимое.
— Мы живем в безжалостном мире, — сообщил ему Джо, принимая деньги. — Человек человеку волк, таков принцип.
— Мистер Хэммонд просил меня передать вам еще одну информацию. Корабль будет в Цюрихе примерно через два часа.
— Порядок, — сказал Джо.
— Желая предоставить вам больше времени для совещания с миссис Ранкитер, мистер Хэммонд сказал, что корабль заберет вас прямо из моратория. В связи с этим мистер Хэммонд предложил, чтобы я сразу доставил вас туда. Геликоптер ждет на крыше отеля.
— Это Хэммонд так решил? Что я должен вернуться в мораторий вместе с вами?
— Да, — кивнул головой фон Фогельсанг.
— Высокий сутулый негр, примерно тридцати лет. На передних зубах золотые коронки с изображением червей, трефов, бубен…
— Тот самый, кого мы вчера забрали с ракетодрома. Который вместе с вами ожидал в моратории.
— И на нем были зеленые войлочные туфли, серые спортивные брюки, рубашка из барсучьей кожи с вырезом на животе?
— Я не видел, как он был одет. Я видел лишь его лицо на экране видеофона.
— Я допускаю, что Эл все это сказал, но он мог использовать какой-нибудь отличительный знак, чтобы вы были уверены, что это именно он.
— Не понимаю, о чем вы говорите, мистер Чип, — с раздражением сказал хозяин моратория. — Человек, позвонивший мне из Нью-Йорка, тот самый, с кем вы были вчера у нас.
— Я не могу рисковать, отправляясь с вами, — заявил Джо. — Может быть, вас подослал мистер Холлис? Ведь Ранкитера убил Холлис.
Глаза Фогельсанга превратились в стеклянные пуговички; он спросил:
— Вы уведомили руководство Объединения?
— Мы это сделаем в нужное время. А до той поры мы должны соблюдать меры предосторожности, чтобы Холлис не перебил нас всех. Он уже попытался уничтожить нас там, на Луне.
— Вам необходима охрана, — решил владелец моратория — Позвоните в местную полицию, и они выделят человека, который позаботился бы о вашей безопасности до момента отлета. А как только вы прибудете в Нью-Йорк…
— Мой видеофон, как я уже говорил, неисправен. Я слышу в нем только голос Глена Ранкитера. Именно поэтому никто не мог до меня дозвониться…
— В самом деле? Это невероятно! — Фон Фогельсанг обошел Джо и направился в глубь помещения. — Мне можно послушать? — Он поднял трубку и вопросительно посмотрел на Джо.
— Один поскред, — сообщил Чип.
Владелец моратория сунул руку в карман своей твидовой тоги и достал оттуда горсть монет. Недовольно покачав головой, на которой высилась шапка в форме самолетного винта, он подошел к Джо и протянул ему три монетки.
— Я беру только на чашечку кофе, — сообщил ему Джо. И неожиданно почувствовал, что давным-давно не ел, а ему еще предстоит встретиться с Эллой. Он решил принять амфетамин — наверное, отель снабжает им своих постояльцев бесплатно — делает щедрый жест.
— Я ничего не слышу, — сообщил фон Фогельсанг, прикладывая трубку к уху. — Нет даже сигнала. Только какие-то помехи, как будто доносятся с очень далекого расстояния. Очень неразборчиво. — Он протянул ему трубку, Джо приложил ее к уху.
Теперь он тоже слышал далекие помехи. «С расстояния в несколько тысяч миль, — решил он. — Что не менее странно, чем слышать голос Ранкитера. Если, конечно, это был его голос».
— Я верну вам ваши деньги, — сказал Джо, откладывая трубку.
— Ерунда, — ответил фон Фогельсанг.
— Но ведь вы не услышали голоса.
— Давайте вернемся в мораторий. Как рекомендовал ваш коллега Хэммонд.
— Эл Хэммонд — сотрудник, который подчиняется мне, — возразил Джо. — Это я принимаю решения о делах фирмы. Я думаю, что мне следует съездить в Нью-Йорк до разговора с Эллой; я полагаю, составление официального рапорта Объединению является более важным делом. Не сказал ли вам Эл Хэммонд, все ли инерциалы покинули Цюрих?
— Все, за исключением девушки, которая провела с вами ночь. — Удивленный хозяин моратория обшарил глазами комнату, прикидывая, где же она может находиться. — Разве ее тут нет?
— Какая девушка? — спросил Джо. Его охватило страшное предчувствие.
— Мистер Хэммонд не сказал мне этого. Он считал, что вы в курсе дела. В данных обстоятельствах упоминание ее имени было бы нетактичным. А разве она…
— Но ко мне никто не приходил… — Кто же это мог быть? Пат Конли? Или Венда? Он принялся ходить по комнате, пытаясь подавить свой страх. «Господи, — подумал он, — надеюсь, это была Пат».
— В шкафу, — сказал фон Фогельсанг.
— Что? — Джо остановился.
— Может, нам следует туда заглянуть? В этих дорогих апартаментах огромные стенные шкафы.
Джо нажал кнопку на дверце шкафа, и пружинный механизм немедленно распахнул ее.
На полу лежало нечто съежившееся, прикрытое остатками того, что было некогда тканью. Казалось, то, что прикрывала эта ткань, пролежало под ней долгие годы — тело высохло до предела, почти мумифицировалось. Джо перевернул его на другую сторону. Весило оно, пожалуй, не больше нескольких футов. От его прикосновения скорченные конечности, маленькие и костлявые, распрямились со звуком, напоминающим шелест бумаги. Черное клубящееся облако невероятно длинных волос прикрывало лицо лежащей на полу. Джо застыл, согнувшись, не имея мужества посмотреть, кто это.
— Старые останки, — сказал фон Фогельсанг сдавленным голосом. — Полностью обезвоженные. Словно пролежали тут столетие. Я спущусь вниз и сообщу об этом директору отеля.
— Это не может быть взрослая женщина, — сказал Джо. — Таким крохотным мог быть только труп ребенка. Это, конечно, не Пат и не Венда, — продолжал он, отбрасывая с лица волосы. — Такое впечатление, словно тело сунули лицом в печь для обжига кирпича.
«Может, это из-за взрыва, — подумал он. — Термическая волна после взрыва бомбы».
Он молча взглянул в маленькое, сморщенное, потемневшее лицо. И уже знал, кто это. Он узнал ее, хотя и с трудом. Венда Райт.
«Ночью, должно быть, она пришла ко мне в комнату и неожиданно в ней, или вокруг нее, начался какой-то процесс, — подумал он. — Она почувствовала это и тихонько спряталась в шкафу, чтобы я ничего не узнал. Вот так прошли последние часы (или как он надеялся, минуты) ее жизни, но она не подала знака, не стала будить меня. Впрочем, может, она и пыталась это сделать, но ей не удалось, она не смогла обратить на себя мое внимание. Возможно, после неудачной попытки добудиться меня она и спряталась в шкафу? Господи, — подумал он, — надеюсь, это длилось недолго».
— Вы ничего не можете сделать для нее в моратории? — спросил он фон Фогельсанга.
— Слишком поздно. При столь полном обезвоживании и распаде в ней наверняка не осталось ни искры полужизни. Эта девушка?
— Да, — кивнул Джо.
— Будет лучше, если вы немедленно покинете этот отель. Ради вашей собственной безопасности. Холлис — это ведь он, да? — сделает с вами то же самое.
— Мои сигареты, — произнес Джо, — превратились в труху. Телефонная книга на борту корабля оказалась двухлетней давности. Потом скисшие сливки и остывший, заплесневелый кофе. Устаревшие деньги. Везде один и тот же фактор: время. Она говорила это еще на Луне, когда мы добрались до корабля: «Я чувствую себя такой старой».
Он погрузился в размышления, стараясь справиться со своим страхом, который постепенно перерастал в удивление. «Но этот голос по видеофону, голос Ранкитера, — думал он, — что бы это могло означать?»
Во всех этих фактах он не видел никакой логической связи, ни какого смысла. Голос Ранкитера в видеофоне не увязывался ни с одной теорией, которую он мог бы выстроить или выдумать.
— Излучение, — сообщил фон Фогельсанг. — Наверное, какое-то время назад она оказалась в зоне сильного радиоактивного излучения. Невероятно сильного.
— Я думаю, это последствие того взрыва, который убил Ранкитера, — сказал Джо. «Частицы кобальта, — думал он. — Горячая пыль, которая осела на ней и которой она дышала. Но если так, то всех нас ждет такая же смерть: ведь пыль оседала на всех. И теперь она в легких и у меня, и у Эла, и у всех остальных инерциалов. И если это так, сделать уже ничего нельзя. Слишком поздно. Об этом мы не подумали. Нам даже в голову не пришло, что этот взрыв может иметь такой характер, характер цепной реакции. Неудивительно, что Холлис позволил нам улететь. И все-таки…»
Это годилось, чтобы объяснить смерть Венды и высыхание сигарет. Но телефонная книга, монеты, сливки и кофе?..
А голос Ранкитера в трубке видеофона? Длинный монолог, который прекратился, как только трубку поднял фон Фогельсанг. Когда его пытался услышать кто-то, кроме меня, понял вдруг Джо.
«Мне надо возвратиться в Нью-Йорк, — решил он. — Встретиться со всеми, кто был на Луне, кто присутствовал при взрыве бомбы. Мы должны все вместе обсудить и обдумать это. Наверное, это единственная возможность разобраться во всем деле. Прежде чем все мы умрем по очереди — так же, как Венда. Или еще худшим образом — если такое вообще возможно».
— Попросите администрацию отеля прислать мне пластиковый пакет, — обратился он к владельцу моратория. — Я помещу в него останки и возьму их с собой в Нью-Йорк.
— А разве это не дело полиции? Такое ужасное убийство — им следует дать знать.
— Позаботьтесь, пожалуйста, о пакете, — попросил Джо.
— Что ж, ваше дело. Это ваша сотрудница. — Хозяин моратория исчез в коридоре.
— Была ею когда-то, — сказал ему вслед Джо, — но не теперь. «Почему же она оказалась первой? — подумал он. — Впрочем, может быть, это и к лучшему».
— Венда, — сказал он ей, — мы едем с тобой домой, вместе. Хотя и не в том качестве, в каком он рассчитывал.
Все инерциалы расселись вокруг массивного стола из настоящего дуба, за которым обычно проходили конференции.
— Джо должен вернуться с минуты на минуту, — прервал общее молчание Эл Хэммонд. Он посмотрел на часы, чтобы удостовериться в этом. Ему показалось, что стрелки часов остановились.
— Я предлагаю посмотреть пока двенадцатичасовую хронику по телевидению, — сказала Пат. — Узнаем, не сообщил ли Холлис кому-нибудь о смерти Ранкитера.
— В домашней газете об этом ничего не было, — сообщил Эди Дорн.
— Теледневник дает гораздо более свежие новости, — не согласилась Пат. Она вручила Элу монету в пятьдесят центов, чтобы включить телевизор, стоящий за портьерой в конце конференц-зала. Этот цветной полифонический великолепный приемник марки «3-Д» всегда был предметом особых забот Ранкитера.
— Хотите, я прямо отсюда попаду в аппарат? — предложил Сэмми Мандо.
— Давай, — сказал Эл. Он недовольно кинул монету Сэмми, который, поймав ее на лету, бросил в сторону телевизора.
Уолтер У.Уойлес, адвокат и юридический советник Ранкитера, нетерпеливо шевельнулся в своем кресле. Его аристократические руки с тонкими прожилками играли застежкой папки.
— Вам не следовало оставлять мистера Чипа в Цюрихе, — сказал он. — Мы ничего не можем предпринять до его возвращения, а между тем урегулирование всех проблем, связанных со смертью мистера Ранкитера, является вопросом первостепенной важности.
— Вы читали завещание, — сказал Эл. — Джо Чип его тоже читал. Мы знаем, кто, согласно воле Ранкитера, должен принять на себя руководство фирмой.
— Но с юридической точки зрения… — начал было Уойлес.
— Осталось ждать недолго, — резко прервал его Эл. Он взял ручку и принялся рисовать бессмысленные черточки на полях листа бумаги, на котором он сделал свои наброски. Какое-то время он был погружен в изображение этого орнамента, потом еще раз перечитал написанное:
ВЫСОХШИЕ СИГАРЕТЫ
УСТАРЕВШАЯ ТЕЛЕФОННАЯ КНИГА
МОНЕТЫ, ВЫШЕДШИЕ ИЗ ОБРАЩЕНИЯ
ИСПОРЧЕННЫЕ ПИЩЕВЫЕ ПРОДУКТЫ
ОБЪЯВЛЕНИЕ НА СПИЧЕЧНОЙ КОРОБКЕ
— Я еще раз пущу этот листок по кругу, — сказал он громко. — Посмотрим, может, на этот раз кто-нибудь сможет найти связь между этими пятью явлениями — или называйте их как хотите. Этими пятью фактами, которые… — Он неопределенно махнул рукой.
— Которые кажутся бессмысленными, — закончил Джон Илд.
— Легко обнаружить связь между первыми четырьмя, — заявила Пат. — А спички — дело другое. Они со всем остальным не увязываются.
— Покажи-ка мне еще раз этот коробок, — попросил Эл, протянув руку. Пат подала его. Эл снова прочел объявление:
«Блестящая возможность заработать для всех, кто выполнит необходимые условия!
Мистер Глен Ранкитер, пребывающий в Моратории Возлюбленных Собратьев, Цюрих, Швейцария, удвоил свой доход за неделю с момента получения наших бесплатных образцов ботинок, вместе с подробной инструкцией, которая позволит каждому из вас продавать наши оригинальные мокасины из искусственной кожи друзьям, родственникам и коллегам. Мистер Ранкитер, хотя и находится в неподвижном и замороженном состоянии в холодильнике, заработал…»
Эл прервал чтение и задумался, постукивая по зубам ногтем большого пальца. «Да, — подумал он, — это объявление из другой области. Остальные происшествия основываются на старении и порче. А здесь что-то другое».
— Я прикидываю, — громко заявил он, — что, если мы откликнемся на это объявление? Здесь указан номер почтового ящика в Дес Мойнесе, штат Айова.
— Получим бесплатный набор образцов ботинок, — ответила Пат Конли, — вместе с подробной инструкцией, благодаря которой каждый из нас сможет…
— Возможно, — прервал ее Эл, — что таким образом мы вступим в контакт с Гленом Ранкитером. — Все собравшиеся за столом, включая Уолтера У.Уойлеса, внимательно посмотрели на него. — Я говорю серьезно, — сказал он. — Держи. Отошли им срочной почтой. — Он вручил коробочку Типпи Джексон.
— Что я должна написать? — спросила Типпи.
— Просто заполнить купон. — Эл повернулся к Эди Дорн. — Ты абсолютно уверена, что у тебя эта штуковина с прошлой недели? Может, она попала к тебе только сегодня?
— Я же тебе говорила, в среду я сунула в сумочку несколько коробков, — ответила Эди Дорн. — Сегодня по дороге в контору я закурила и заметила это объявление. Коробок наверняка был в моей сумочке уже тогда, когда мы отправлялись на Луну. То есть несколько дней назад.
— Именно с этим объявлением? — поинтересовался Джон Илд.
— Раньше я этого объявления не видела, обратила на него внимание только сегодня. Откуда я знаю, что там было раньше? Кто может это сказать?
— Никто, — согласился Дон Денни. — Как ты думаешь, Эл, может, это шутка Ранкитера? Может, он приказал отпечатать это еще перед смертью? Или это Холлис? Вариант гротескной шуточки: ведь он собирался убить Ранкитера и заранее предвидел, что, когда мы обратим внимание на это объявление, Ранкитер уже будет в холодильнике в Цюрихе, согласно его завещанию?
— Откуда бы Холлису знать, что мы отвезем Ранкитера в Цюрих, а не в Нью-Йорк? — спросил Тито Апостос.
— Потому что там Элла, — ответил Дон.
Сэмми Мандо в молчании стоял у телевизора и разглядывал монету, которую получил от Эла. На его бледном лице не слишком умного человека было написано напряженное размышление.
— Что случилось, Сэм? — поинтересовался Эл. Он почувствовал внутреннюю напряженность: совершенно очевидно назревал новый инцидент.
— Разве на пятидесятицентовике не должна быть голова Уолта Диснея? — спросил Сэмми.
— Диснея или, если монета старая, Фиделя Кастро. Покажи-ка.
— Еще одна монета, вышедшая из обращения, — сказала Пат, пока Сэмми с монетой шел к Элу.
— Нет, — возразил Эл, присматриваясь к пятицентовику. — Она отчеканена в прошлом году, дата в порядке. Ходовая монета. Ее примет любой автомат на свете. Этот телевизор — тоже.
— Так в чем же дело? — неуверенно спросила Эди Дорн.
— На монете отчеканен другой портрет Диснея, не тот, что обычно, — ответил Сэм. Он встал, подошел к Эди и положил деньги на ее вспотевшую ладонь. — Кого он тебе напоминает?
— Я… я не знаю, — сказал Эди после некоторого молчания.
— Конечно же знаешь, — возразил Эл.
— Ладно, — резко сказала Эди и, против своей воли, сунула ему монету обратно, как будто стремясь от нее быстрее избавиться.
— Это Ранкитер, — объявил Эл, обращаясь ко всем собравшимся.
— Добавь это к своему списку, — сказала после минутного молчания Типпи Джексон. Голос ее был почти не слышен.
— Мне кажется, здесь протекают два процесса, — сказала Пат, когда Эл возвратился на свое место и принялся дополнять список. — Один из них основан на разложении — это очевидно. Мы все с этим согласились.
— А второй? — спросил ее Эл, поднимая голову.
— Я не совсем уверена, — Пат заколебалась, — но он имеет какую-то связь с Ранкитером. Я думаю, нам следует проверить все наши старые монеты. Вообще все, которые у нас есть. А также банкноты. А через минуту я продолжу.
Собравшиеся вокруг стола вытащили свои кошельки и бумажники. Обшарили карманы.
— У меня банкнот в пять поскредов, — сообщил Джон Илд, — с превосходным портретом мистера Ранкитера. Остальные… — Он быстро просмотрел их. — Остальные нормальные. Не хотите взглянуть, мистер Хэммонд?
— У меня два таких же. Пока что, — добавил Эл. — У кого еще? — Поднялось шесть рук. — Итак, у восьми из нас деньги, которые отчасти можно назвать деньгами мистера Ранкитера. Наверное, к концу дня все наши наличные превратятся в деньги Ранкитера. Или, например, через два дня. В любом случае, мы будем ими пользоваться — приводить в действие с их помощью автоматы и оплачивать свои потребности.
— Я не уверен, — заявил Дон Денни. — С чего ты взял? Эти, как ты их называешь, деньги Ранкитера… — Он помахал зажатой в руке банкнотом. — Почему банки должны их принимать? Они же не были выпущены официально. Это искусственные, ненастоящие деньги.
— Хорошо, — согласился Эл. — Может, они и фальшивые, может, банки и откажутся их принимать. Но дело не в этом.
— Дело в том, — подтвердила Пат Конли, — на чем основан этот второй процесс, это появление Ранкитера?
— Вот именно, — кивнул головой Дон. — Появление Ранкитера — это второй процесс, по значимости равноценный процессу разложения. Одни монеты стареют, на других появляются портреты или профиль Ранкитера. Знаете, что я думаю? Мне кажется, эти процессы развиваются в противоположных направлениях. В основе одного — исчезновение из мира существующих предметов. Это процесс номер один. Другой — появление в мире существующих вещей чего-то такого, что никогда раньше не существовало.
— Исполнение желаний, — тихо сказала Эди Дорн.
— Слушаю, — повернулся к ней Эл.
— Может быть, это желание Ранкитера, — пояснила Эди. — Чтобы его портрет был помещен на государственных денежных знаках, на всех банкнотах и монетах. Это было бы внушительно.
— И на спичечных коробках? — спросил Тито Апостос.
— Наверное, нет, — призналась Эди. — Это не слишком впечатляет.
— Фирма и до этого упоминалась на спичечных этикетках, — сказала Дон Денни. — Кроме того, по телевидению, в доставляемых на дом газетах и в иллюстрированных журналах. Мы также рассылаем нашу рекламу по почте. Всем этим занимается отдел контактов с клиентами. Ранкитер в принципе не интересовался этим разделом деятельности фирмы, и уж наверняка его никак не занимали спичечные коробки. Будь это какая-то форма реализации его скрытых стремлений, следовало бы ожидать, что его лицо появится на экранах телевизоров, а не на деньгах и спичках.
— Может, он появился на экранах телевизоров, — заметил Эл.
— Возможно, — согласилась Пат Конли. — Этого мы не проверили. Ни у кого из нас не было времени смотреть телевизор.
— Я не уверена, что у меня есть желание его смотреть, — сказала Эди, когда Сэм уже опустил монету в отверстие и манипулировал с ручками.
Дверь конференц-зала распахнулась, и в ней возник Джо Чип.
— Выключи телевизор, — сказал Эл, увидев выражение лица Джо, остальные молча смотрели на них. — Джо, что случилось? — спросил он. Джо молчал. — В чем дело? — повторил Эл.
— Я нанял корабль, который привез меня сюда, — сказал Джо охрипшим голосом.
— Вместе с Вендой?
— Выпишите чек, чтобы я мог расплатиться за корабль, — попросил Джо. — Он стоит на крыше. У меня не было столько денег.
— Вы можете пользоваться финансами фирмы? — спросил Эл у Уолтера У.Уойлеса.
— Для таких целей — могу. Сейчас я улажу это дело. — Уолтер У.Уойлес вышел из комнаты, прихватив с собой свою папку.
Джо все еще стоял в дверях, храня молчание. С того времени, когда Эл видел его в последний раз, он постарел лет на сто.
— В моем кабинете… — Джо отвернулся от стола и заморгал глазами, явно колеблясь, продолжать ли. — Я… я думаю, вам не следует смотреть на это. Когда я ее нашел, со мной был человек из моратория. Он сказал, что не в состоянии ничего сделать, так как прошло много времени. Годы.
— Годы? — переспросил Эл, ощущая холодное прикосновение страха.
— Пойдем в кабинет, — предложил Джо. Вместе с Элом они вышли из конференц-зала и направились к лифту. — Возвращаясь сюда, я принял успокаивающее, его стоимость входит в стоимость билета. И теперь я чувствую себя вроде бы гораздо лучше. Ничего не чувствую, если говорить честно. Наверное, это действие лекарства. Через какое-то время я, вероятнее всего, снова буду чувствовать так же, как и раньше.
Подошел лифт. В молчании они спустились на третий этаж, где находился кабинет Джо.
— Не советую смотреть на это, — сказал Джо и первым вошел внутрь. — Впрочем, как хочешь. Если уж я после этого пришел в себя, то, наверное, и с тобой ничего не станется. — Он включил лампу под потолком.
— Боже милостивый! — выдавил Эл немного погодя.
— Не открывай пакет, — посоветовал Джо.
— Не собираюсь. Сегодня утром или вчера вечером?
— Скорее всего, началось это раньше, еще до того, как она вошла в мой номер. Мы, то есть владелец моратория и я, нашли обрывки материи в коридоре у моих дверей. Но когда она шла через холл, все еще, видимо, было в порядке; в любом случае — почти все. Так или иначе, но никто ничего не заметил. В каждом таком отеле всегда есть человек, обязанный следить за входящими. Сам факт, что ей удалось добраться до моего номера…
— …указывает на то, что она была в состоянии ходить. Так, по крайней мере, мне кажется.
— Я думаю о нас, об оставшихся, — сказал Джо.
— В каком смысле?
— Не ждет ли и нас то же самое?
— С чего бы это?
— А почему это случилось с ней? Из-за взрыва. Мы все будем умирать по очереди такой же смертью. Один за другим. Никто не спасется. От каждого из нас сохранится всего лишь десять фунтов кожи и волос в пластиковом мешке. И несколько высушенных костей вдобавок.
— Ладно, — сказал Эл. — Тут действовала какая-то сила, вызывающая стремительное разложение. Она начала функционировать с момента этого взрыва на Луне. Или же была этим взрывом вызвана. Это мы уже знаем. Кроме того, мы знаем — по крайней мере, так нам кажется, — что существует некая противосила, действующая в обратном направлении. Она имеет какую-то связь с Ранкитером. На наших деньгах стали появляться его портреты. На спичечном коробке…
— Ранкитер появился в моем видеофоне.
— Видеофоне? Как это?
— Понятия не имею; он просто там был. Не на экране — я не видел его изображения, — я только слышал его голос.
— Что он говорил?
— Ничего конкретного.
Эл внимательно посмотрел на него.
— Он тебя слышал? — спросил он наконец.
— Нет. Я пробовал сказать ему что-нибудь, но связь работала в одну сторону. Я мог только слушать — и все.
— Значит, поэтому мне и не удалось до тебя дозвониться.
— Верно, — кивнул Джо.
— Как раз, когда ты появился, мы хотели включить телевизор. Ты знаешь, что в газетах о его смерти ничего не было? Ну и афера! — Ему не понравилось, как выглядит Джо. Ему даже показалось, что он постарел, стал меньше ростом и выглядит изможденнее, чем раньше. Может быть, так это и начинается? «Мы должны установить контакт с Ранкитером, — подумал Эл, — мало услышать его голос; скорее всего, он тоже пытается установить с нами связь, но…» — Если нам суждено это пережить, необходимо до него добраться.
— Скорее всего, будет то же, что и с видеофоном, — сказал Джо. — Разве что он сам сообщит нам, как с ним связаться. Возможно, он уже разобрался во всем происходящем и знает, как поступить.
— Прежде всего нам надо понять, что случилось с ним самим. А мы этого не знаем. — «В определенном смысле он до сих пор, очевидно, жив, — думал Эл, — но в моратории не удалось привести его в состояние полужизни, хотя для такого важного клиента хозяин моратория, конечно, сделал все, что в его силах». — Фон Фогельсанг слышал его голос в видеофоне? — спросил он.
— Пытался услышать. Но в трубке была тишина, а потом какие-то помехи, доносившиеся из какого-то невероятного далека. Я тоже их слышал. Пустота. Звук, олицетворяющий пустоту. Очень странный звук.
— Мне это не нравится, — заявил Эл. Хотя не мог объяснить почему. — Я бы предпочел, чтобы и фон Фогельсанг его слышал. По крайней мере, мы были бы уверены, что это в самом деле его голос. Может быть, тебе привиделось все это? — «А не то ли происходит со всеми нами, — подумал он, — например, с этим спичечным коробком».
Но некоторые факты, совершенно очевидно, иллюзиями не были: автоматы, сконструированные так, чтобы реагировать только на физические факторы, вышвыривали вышедшие из обращения монеты. Никакие психологические факторы на них влиять не могли. У автоматов нет выбора.
— Давай выберемся на время из этого здания, — предложил Эл. — Назови наугад первый попавшийся город, с которым у нас обоих нет ничего общего, в котором никто из нас никогда не бывал.
— Балтимор, — сказал Джо.
— Отлично. Еду в Балтимор. Хочу удостовериться, примут ли у меня в случайно выбранном магазине деньги с Ранкитером.
— Купи мне немного свежих сигарет, — попросил Джо.
— Договорились. Посмотрим, не окажутся ли трухой сигареты, купленные в первом попавшемся магазине. Проверю также и другие продукты, так сказать, возьму пробы. Хочешь, поедем со мной, или ты предпочитаешь подняться наверх и рассказать им о Венде?
— Еду с тобой, — заявил Джо.
— Может, нам вообще не следует им о ней говорить?
— Мне кажется, мы должны сказать, — ответил Джо. — Это может случиться еще раз. Может быть, даже до нашего возвращения. Может быть, как раз в эту минуту это уже и происходит.
— В таком случае немедленно отправляемся в Балтимор, — сказал Эл и пошел к двери. Джо направился за ним.
