Планета колдовства

Поговорим о жаре на Эхо или лучше не надо? Эта пропитанная водой планета обладает наиболее непривлекательными свойствами паровой бани. Здесь можно только мечтать о прохладе, зеленом цвете и желать побольше земли, чем эта скупая ниточка островов.

Стоявший над разбивающимися о мыс волнами, молодой человек носил фуражку с крылышками космонавта и знаками отличия суперкарго. Кроме очень коротких шортов, на нем ничего не было. Изучая через солнцезащитные очки предательски менявшее свое сияние море, он с отсутствующим видом провел ладонью по своей голой груди. Ладонь стала совершенно мокрой. Можно было бы искупаться, но он не хотел потерять большую часть своей кожи. В этой жидкости существовали организмы, облизывающиеся каждый раз, когда думали о землянах.

Дэйн Торсон облизал губы и, чувствуя на языке вкус соли, побрел по песку космодрома к стоянке «Королевы Солнца». День казался ему очень длинным, с бесчисленным решением запутанных задач, с постоянным бегом тяжелой рысцой между кораблем и складами товаров, где трудились такелажники. Они двигались так медленно, как это только возможно для человеческих существ. А может, это только казалось удрученному суперкарго с вольного торгового корабля. Капитан Джелико уже давно нашел убежище в своей каюте, сохраняя тем самым остатки хорошего настроения. Дэйн такого удовольствия не мог себе позволить.

«Королева Солнца» переоборудовалась в почтовый корабль по жесткому графику, и резервов времени на ремонт приборов, учитывающих влажность и корректирующих работу ремонтных роботов, не было. «Королева» должна быть готова к старту, когда корабль «Комбайна», курсировавший до этого по своему маршруту, совершит посадку и официально отсалютует «Королеве». К счастью, значительную часть работы уже выполнили.

Перед тем как расписаться в книге такелажников и явиться с докладом к капитану, Дэйн произвел последний осмотр. Кондиционированный воздух внутри «Королевы» освежил его, пока он поднимался в свою каюту. Воздух в корабле был технически чистым, но неприятно спертым, и все же дышать им сегодня было легко. Дэйн прошел прямо в душевую. По крайней мере, в воде, очищенной от местных кожеедов, недостатка не было. Вода оказалась прохладной и сняла усталость с его молодого худощавого тела. Он успел залезть в свой самый легкий комбинезон, когда запищал зуммер на стене. Посетитель! Только бы не мастер такелажников!

Дэйн прошел на вызов, еле волоча ноги. Команду «Королевы» в этот момент составляли всего четверо, включая и Дэйна, поэтому мальчиком на побегушках пришлось стать ему самому. Капитан Джелико был в своем помещении двумя этажами выше. Врач Тау, вероятно, проверял запасы, а Синдбад, корабельный кот, спал в какой-нибудь пустой каюте. Дэйн одернул куртку и настороженно подошел к верхушке трапа.

Посетитель имел довольно впечатляющий вид. Этот спокойный человек был очень высок, причем его рост подчеркивался сильной худощавостью, узостью талии, бедер и длиной рук и ног. Главным предметом его одеяния являлись универсальные для жителей этой планеты шорты, однако, будучи, согласно моде, шафранно-желтыми, они казались более яркими из-за черноты кожи. Хотя, в общем, посетитель был похож на тех земных негров, которых видел Дэйн, его цвет кожи не казался таким же, как у них, темно-коричневым. Его кожа была действительно черной с почти синеватым отливом. Вместо рубашки и куртки его впалая грудь была перетянута двумя широкими ремнями. В их пересечении висел большой медальон, испускавший при дыхании алмазные отблески. На поясе он носил не обычный парализующий пистолет, а оружие, более напоминающее бластер патрульного. Там же был длинный нож в отделанных драгоценными камнями ножнах. На первый взгляд, он казался образцом варварской силы, прирученной и приспособленной к цивилизованной деятельности. Он отсалютовал Дэйну ладонью и произнес на основном галактическом языке с едва заметным акцентом:

— Я — Кэрт Азаки. Думаю, капитан Джелико ожидает меня.

— Да, — Дэйн весь подобрался — так это, значит, лесничий с легендарной Хатки, планеты-сестры Эхо.

Его собеседник поднимался по трапу, не пропуская ни одной детали интерьера корабля, мимо которых он проходил. На его лице все еще сохранилось выражение вежливого интереса, когда его провожатый постучал в обшитую панелями дверь каюты Джелико, а ужасный вопль хубата квикса, капитанского любимца, заглушил немедленный ответ. Тут же последовал удар по клетке этой помеси краба, попугая и жабы с голубым оперением, который обычно возвещал о присутствии его хозяина в каюте. Так как сердечное приветствие капитана относилось только к гостю, Дэйн с сожалением спустился в кают-компанию и принялся неумело готовить ужин. Да и много ли надо уметь, чтобы запихнуть в автоматическую кухню концентраты.

— Составить компанию? — поинтересовался Тау, появляясь по другую сторону кухонного комбайна, и помешал кофейную гущу. — Разве обязательно сопровождать еду музыкой, особенно так неудачно выбранной?

Дэйн покраснел, закончив свистеть на середине ноты. «Граница Земли» была старой и очень избитой песней, и он не знал, почему всегда бессознательно ее насвистывает.

— Главный лесничий с Хатки только что поднялся на борт, — намеренно небрежно сообщил он, занимаясь будто бы чтением наклеек. Так готовить было проще, чем рыбу или другие блюда.

— Хатка! — выпрямился Тау. — Эта планета стоит посещения.

— Но не на деньги свободного торговца, — прокомментировал Дэйн.

— Вы всегда можете надеяться на объявление большой забастовки, парень. Но почему бы нам не поднять корабль отсюда?

— Почему? Вы же не охотник. Отчего же вам пришло в голову податься туда?

— Мне нет дела до заповедников для охоты, хотя и их стоит посмотреть. Интересны сами люди…

— Но они с Земли или, по крайней мере, земного происхождения, не так ли?

— Верно. — Тау медленно цедил кофе. — Но бывают разные поселенцы, сынок. Многое зависит от того, когда и почему они покинули Землю, кем они были, а также от того, что случилось с ними после приземления здесь.

— Хаткинцы действительно отличаются чем-то особым?

— Да, у них удивительная история. Эта колония основана людьми, бежавшими из заключения, причем одной расы. Они улетели с Земли под конец второй атомной войны. Помнишь, это была расовая война? Это делало ее вдвойне уродливой. — Рот Тау скривился от отвращения. — Как будто цвет человеческой кожи создает различие в том, что под ней находится! Одна сторона в этой войне пыталась восторжествовать над Африкой.

Она согнала большинство туземцев в гигантский концентрационный лагерь и широко применяла геноцид, но сама была разбита. В результате разгрома выжившие в лагере с помощью войск другой стороны подняли восстание. Они захватили скрытую в центре лагеря экспериментальную станцию и на построенных там двух кораблях прорвались в космическое пространство. Путешествие должно было быть кошмарным, но они добрались сюда и совершили посадку на Хатке. У них не было энергетических ресурсов, чтобы снова подняться, и к тому же большинство из них умерли.

Но мы, люди, вне зависимости от расы, весьма жизнеспособны. Беглецы обнаружили, что климат их нового мира не очень отличается от африканского. Это наибольшая удача, которая могла выпасть один раз из тысячи. Так что та горсточка, которая выжила, сейчас процветает. Но белым специалистам, которых они похитили для управления кораблями, жилось неважно. Жители установили цветовой барьер — чем светлее кожа, тем ниже социальное происхождение. При таком отборе, при размножении, теперешние хаткинцы стали чрезвычайно черными.

Чтобы выжить, они вернулись к примитивной жизни. Затем, примерно двести лет назад, задолго до того, как их обнаружили разведчики планет, что-то случилось. Либо произошла мутация, либо, как это иногда бывает, возникла линия людей с выдающимися талантами — несколько изолированных групп — и удивительно регулярно повторяющимися рождениями в пяти семейных кланах. Был короткий период ожесточенной борьбы, пока они не поняли бессмысленность гражданской войны и не образовали олигархию, возглавляемую родовой организацией. Под руководством этих пяти семей возникла новая цивилизация, и, когда прибыли разведчики, то встретили уже не дикарей.

Примерно семьдесят пять лет назад торговые права купил «Комбайн». Затем компания и пять семейств объединились и создали охотничий заповедник для всей Галактики. Известно, что каждый хороший стрелок с двадцати пяти планет хочет похвалиться, что он охотился на Хатке. И если он может показать голову крайа на стене или носит браслет из его хвостов, то может гордо выступать среди других охотников. Каникулы, проведенные на Хатке, как легендарны, так и модны. И очень-очень выгодны для местных жителей и для «Комбайна», занимающегося перевозкой путешественников.

— Я слышал, там встречаются и браконьеры, — заметил Дэйн.

— Да, они есть. Вы знаете, какую прибыль приносит на рынке шкура глепа. Если экспорт жестко контролируется, то неизбежно появляются браконьеры и контрабандисты. Но Патруль не интересуется Хаткой, местные жители сами расследуют эти преступления. Лично я предпочту с радостью быть приговоренным к девяноста девяти годам каторги на лунных копях тому, что делают хатканцы с пойманными браконьерами.

— Следовательно, эти слухи распространяются успешно?

Кофе полился через край кружки Тау, а Дэйн уронил пакет с мясными концентратами, который уже поднес к кухонному комбайну. Главный лесничий Азаки появился в дверях кают-компании так неожиданно, словно был телепортирован в эту точку.

Врач встал и вежливо улыбнулся посетителю.

— Правильно ли я предположил, что те истории, которые я слышал, распространяются преднамеренно, чтобы служить предупреждением?

— Мне говорили, что вы врач, сведущий в «магии». Действительно, вы проявляете свойственную колдунам быстроту мышления. Этот слух верен. — Признаки хорошего настроения у главного лесничего исчезли, и он отрезал: — Браконьеры на Хатке приветствовали бы Патруль вместо нашего гостеприимства.

Он вошел в столовую. Капитан Джелико шел позади него, и Дэйн предложил им два выдвижных сиденья. Дэйн держал кружку у кофейника, когда капитан представил его:

— Торсон, исполняет обязанности нашего суперкарго.

Хатканец приветствовал Дэйна плавным кивком головы, а затем удивленно посмотрел на пол. Помахивая хвостом и громко мурлыча, Синдбад выражал гостю свою необычайно горячую симпатию. Лесничий опустился на одно колено и подставил руку для изучающего обнюхивания Синдбада. Потом кот боднул головой эту черную ладонь и игриво прикоснулся к ней лапой со спрятанными когтями.

— Земная кошка! Ведь она львиной породы?

— Весьма отдаленное сходство, — пояснил капитан. — К Синдбаду нужно добавить слишком много плоти, чтобы выдвинуть его в класс львов.

— Мы знаем только старые сказки, — слова Азаки прозвучали почти задумчиво, в то время как кот прыгнул ему на колени и провел когтями по замку его нагрудных ремней. — Но мне не верится, что львы были так дружны с моими предками.

Дэйн хотел убрать кота, но хатканец поднялся вместе с Синдбадом, все еще громко мурлыкающим и отдыхающим на его локте. С мягкостью, сменившей выражение высокомерия на его лице, лесничий улыбался.

— Не привозите его на Хатку, или вы не получите его обратно. Мои соотечественники просто не позволят его увезти. — Он нежно погладил Синдбаду подбородок, и кот вытянул шею, полузакрыв от удовольствия желтые глаза. — А тебе, значит, это приятно, маленький лев?

— Торсон! — Капитан повернулся к Дэйну. — Рапорт на моем столе был последним от «Комбайна»?

— Да, — ответил Дэйн, — и нет оснований считать, что «Ровер» приземлится здесь раньше указанной даты.

— Видите, капитан, судьба нам покровительствует. — Азаки сел, все еще держа кота. — У вас есть два десятка дней. Четыре дня пути на моем крейсере, четыре — возвращение сюда, а остальные — на изучение заповедника. Мы не можем рассчитывать на большее везение, так как я не знаю, когда вновь пересекутся наши пути. При нормальном ходе событий я не появлюсь на Эхо еще целый год, а возможно, и больше. Кроме того… — Он поколебался, а затем обратился к Тау: — Капитан Джелико сообщил мне, что вы изучали искусство магии во многих мирах.

— Это так.

— Верите ли вы тогда, что магия — реальная сила? Или считаете, что это только суеверие примитивных народов, придумывающих демонов, чтобы завывать молитвы, когда на них падает черная тень?

— Кое-что из той магии, что я видел, просто фокусы, кое-что основано на внутреннем знании людей и их судеб. Это знание проницательный лекарь-колдун может использовать себе на пользу. Все же всегда остается, — Тау опустил кружку, — небольшое количество случаев, для которых мы пока не можем найти какого-либо логического объяснения…

— А я верю, — прервал его Азаки, — что также верно и то, что раса от рождения предрасположена к магии. И поэтому любой человек такой расы может быть особенно подвержен действию магии…

Это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос, но Тау ответил:

— Совершенно верно. Дамориец, например, может быть, «знает» до смерти. Я был свидетелем такого случая. Но на землянина или другого инопланетянина то же самое внушение не окажет никакого влияния.

— Те, кто заселил Хатку, привезли магию с собой, — сказал Азаки, и пальцы главного лесничего все еще успокаювающе двигались по челюсти и горлу Синдбада, но голос его стал холоден. Он казался наиболее холодным предметом в тесном пространстве кают-компании.

— Да, — согласился Тау, — ее сильно развитую форму.

— Возможно, даже более сильно развитую, чем вы, врач, можете себе представить. — Это было сказано с оттенком ледяной ярости. — Думаю, что ее теперешняя форма, ее проявление — смерть от зверя, не являющегося зверем, — могли бы заслужить вашего детального изучения.

— Почему? — резко спросил Тау.

— Потому что это убивающая магия и она успешно используется для устрашения важнейших людей нашего мира. Людей, в которых мы очень нуждаемся. Если в направленной против нас темной силе есть слабое место, мы должны узнать это, и поскорее.

— Нас пригласили посетить Хатку, — объяснил остальное Джелико. — Там мы в качестве личных гостей главного лесничего Азаки должны будем обследовать новую охотничью область.

Дэйн с трудом подавил вздох огромного изумления. Права на посещение Хатки тщательно охранялись, они были слишком важны для ее собственников, чтобы ими пренебрегать. Все они жили на доходы от годовой ренты, но лесничие, благодаря своему положению, могли приглашать из других миров ученых или людей, занимающих такое же положение, как и они. Но чтобы такая возможность была предоставлена вольным торговцам — это почти невероятно. Удивление Дэйна легко было заметить, и это удивление разделял и Тау. Это вызвало улыбку главного лесничего.

— В течение длительного времени капитан Джелико и я обменивались данными по биологии чужих форм жизни. Его искусство их фотографировать, его знания ксенобиолога широко известны, и у меня есть для него разрешение посетить новый заповедник Зобору, который официально еще не открыт. Что касается вас, Тау, то мы нуждаемся в вашей помощи или, по крайней мере, в вашем диагнозе. Таким образом, один эксперт появляется официально, другой — не столь официально. И чтобы запутать наших возможных противников, — он посмотрел на Дэйна, — почему бы не пригласить и этого молодого человека?

Глаза Дэйна обратились на капитана. Джелико всегда был справедлив, и его команда принималась за дело по одному его слову, даже если они стояли под дождем торкнанских дротиков и им приказали наступать. Но с другой стороны, Дэйн никогда не искал покровительства. Самое большое, на что он надеялся, — это возможность выполнять свои обязанности без недружелюбных комментариев по поводу их исполнения. У него не было основания надеяться, что Джелико захочет принять это предложение.

— Торсон, у вас приближается двухнедельный отпуск. Если вы хотите провести его на Хатке… — Джелико усмехнулся. — Думаю, что хотите. Когда мы должны быть на корабле, сэр? — обратился он к Азаки.

— Вы говорили, что обязаны дождаться возвращения остальных членов экипажа. Поэтому, скажем, завтра во второй половине дня… — Главный лесничий встал и опустил на пол Синдбада, хотя кот выражал протест отрывистым мяуканьем. — Милый лев, — высокий хатканец говорил с котом, как с равным, — твои джунгли здесь, а мои находятся в другом месте. Но если ты когда-нибудь устанешь от путешествий по звездам, для тебя всегда найдется место в моем доме.

Когда главный лесничий закрыл за собой дверь, Синдбад не попытался следовать за ним, хотя издал короткий крик протеста и печали.

— Итак, он надеется получить помощь в борьбе с неприятностями, — сказал Тау. — Отлично, я попытаюсь изгнать этих духов. Из-за этого стоит посетить Хатку!

Дэйн вспомнил о раскаленном мареве космопорта на Эхо, о море, в котором нельзя купаться, и сравнил это с зеленым охотничьим раем на соседней планете этой системы.

— Да, вы правы! — повторил он в унисон с Тау и взял наугад порцию из кухонной машины.

— Не слишком веселитесь! — предостерег его Тау. — Я скажу, что жаркое, которое оказалось слишком горячим для этого лесничего, может и нам обжечь пальцы, и причем очень скоро. Когда мы приземлимся на Хатке, надо быть очень осторожным, внимательно смотреть по сторонам и готовиться к самому худшему.