Квеллен прождал три часа, пока Колл и Спеннер были заняты другими делами государственной важности. Затем прошел по коридору в арестантскую баковую. Открыл щель сканирующего устройства и заглянул вовнутрь. Ланой мирно плавал в темно–зеленой жидкости, совершенно расслабившись, очевидно, даже получая удовольствие от этого. На покрытой гравировкой металлической стенке бака индикаторы показывали физическое состояние арестованного. Плясали, то встречаясь, то расходясь, электроэнцефалограммы и электрокардиограммы. Записывалось все — температура, пульс, частота дыхания.

Вызвав техника, Квеллен распорядился, чтобы Ланоя извлекли из бака.

— Но мы поместили его туда всего лишь несколько часов назад, сэр!

— Мне необходимо еще раз допросить его. Немедленно извлеките его оттуда!

Техник молча повиновался. Ланою вернули чувствительность, осушили кожу и привели в сознание. Затем служители–роботы доставили его в кабинет Квеллена. Через небольшой промежуток времени у арестованного появились рефлексы, и он снова смог двигаться сам.

Квеллен отключил все находившиеся в его кабинете записывающиеся устройства, предчувствуя, что этот разговор нужно сохранить в строгой тайне. Поскольку в комнате они были только вдвоем, он привстал, чтобы отключить подачу кислорода.

— Пусть остается, — остановил его Ланой. — Я люблю чистый воздух. Особенно за государственный счет.

— Давайте завершим наш разговор. Так что вы замышляете? — Квеллен не скрывал своего гнева. Ланой был абсолютно аморальным существом, даже не злым в своих преступных действиях, что задевало гордость Квеллена и его чувство собственного достоинства.

— Я буду с вами откровенен, комиссар, — начал Ланой. — Я хочу быть на свободе и хочу продолжить свою деятельность. Мне она нравится. Вот чего добиваюсь я. Вы хотите арестовать меня и дать возможность государству, возможно даже в лице Верховного Правления, прибрать эту деятельность к рукам. Вот чего добиваетесь вы. Верно?

— Верно.

— Сейчас сложилось такое положение, когда имеются два взаимно исключающих желания. Поэтому победит та из двух сил, которая сильнее, — так бывает всегда. Я сильнее, и потому вам придется отпустить меня и скрыть все то, что вы обнаружили в ходе своего расследования.

— Кто говорит о том, что вы сильнее, Ланой?

— Я знаю, что я сильнее вас! Я — силен, а вы — слабы. Я знаю про вас очень многое, комиссар. Я знаю, как вы ненавидите толпу и любите свежий воздух и открытые пространства. Это весьма неудобные черты характера, когда приходится жить в таком мире, как наш, не правда ли?

— Продолжайте, продолжайте, — Квеллен весь напрягся. — Я вас внимательно слушаю. — Про себя он выругал Брогга. Никто другой не мог открыть этому мерзавцу его тайну.

— Поэтому вы должны отпустить меня на свободу, — продолжал Ланой. — В противном случае вы снова окажитесь в жилье, предназначенном для лиц девятого разряда, а может быть, даже одиннадцатого. Вам очень там не понравится, комиссар. Вам придется делить комнату еще с кем–то и, возможно, быть не в ладах с вашим напарником, но с этим ничего уже нельзя будет поделать. А когда у вас будет напарник по комнате, вы не будете располагать той свободой, которая позволила бы вам совершить бегство: он тут же донесет на вас.

— Что вы имеете в виду, говоря о бегстве? — голос Квеллена прозвучал скорее как сдавленный шепот.

— Я имею в виду бегство в Африку, Квеллен.

«Вот оно что! — подумал Квеллен. — Теперь все кончено. Брогг предал меня, решительно и безповоротно». Он понял, что раз Ланой владеет его тайной, то теперь он полностью во власти этого маленького негодяя.

Квеллен подскочил к Ланою, охваченный сильнейшим желанием схватить кабель телевектора и завязать его мертвым узлом на шее этого мерзавца.

— Но тут есть одно но, комиссар, — засмеялся Ланой. — Мне ненавистна даже мысль о том, чтобы так поступить с вами, Квеллен. У меня нет к вам никакой личной неприязни. Вы неплохой человек, попавший в мир, который не вы создали и который вы не очень любите. Но я ничего не могу с собой поделать. Или я, или вы — и вам ясно, кто должен победить в этой схватке!

— Каким образом вы узнали об этом?

— Мне рассказал Брогг.

— Зачем же он это сделал? Он получал от меня неплохую плату за молчание!

— Я дал ему больше, — пояснил Ланой. — Я отправил его в эпоху Адриана, а может быть, Трояна. Он совершил прыжок в прошлое длиной в 2400 лет.

Квеллен почувствовал, как пол уходит из–под его ног. Он схватился за столешницу, чтобы не соскользнуть в преисподнюю. Брогг — прыгун! Брогг — исчез! Брогг — предатель!

— Когда это произошло? — еле выдавил из себя Квеллен.

— Вчера вечером, примерно на закате. Мы с Броггом обсуждали, каким образом мне избежать прекращения своей деятельности. И тогда он сказал, что у вас есть одно уязвимое место. Я получил у него нужную информацию в обмен на то единственное, чего ему на самом деле хотелось. Он отправился в прошлое, чтобы увидеть Рим своими собственными глазами.

— Но это невозможно! — не унимался Квеллен. — Имеется перечень известных прыгунов, и Брогг в нем не числится.

Он еще не закончил фразы, как понял, насколько глупо звучат его слова. Документированные данные о прыгунах датировались не ранее чем 1979 годом. А Брогг — если только Ланой не блефует — был теперь в эпохе, предшествующей началу регистрации прыгунов на целых шестнадцать столетий. В те годы о прыгунах не было ничего известно!

Квеллену стало не по себе. Он знал, что Брогг разбросал по всей Аппалачии автоматические контрольные устройства, содержавшие информацию о злоупотреблениях Квеллена. Они были запрограммированы так, чтобы подключиться к главной информационной системе в случае смерти или исчезновения Брогга. Теперь уже начался отчет времени перед тем, как они должны сработать. «Со мной все кончено, — подумал Квеллен. — Если только Брогг не дезактивировал великодушно эти устройства, прежде чем совершить прыжок. Он мог это сделать без особых хлопот. Датчики реагировали на отданные по телефону распоряжения. Достаточно было бы одного звонка. Вот только позвонил ли он? В противном случае Верховное Правление уже теперь располагает правдой о Джозефе Квеллене.

Квеллен говорил с Коллом только сегодня утром, и Колл поздравил его с повышением. Колл был человеком коварным, но не до такой же степени! Он был бы одним из первых осведомлен о тайне Квеллена и вряд ли мог бы утаить бешенство и зависть, узнав, что все это время Квеллен вел роскошную жизнь, приличествующую, пожалуй, только второму разряду.

Так что, возможно, Брогг дезактивизировал–таки своих шпионов. Или, скорее всего, вообще не стал прыгуном.

Квеллен сердито включил свой коммутатор и произнес:

— Найдите мне Брогга.

— Простите, комиссар. С самого утра сегодня с Броггом нет связи.

— Он даже не уведомлял о своем местонахождении?

— Нам ничего об этом не известно, сэр.

— Позвоните к нему на квартиру! Узнайте в районном управлении! Если он не отзовется в течение ближайших пятнадцати минут, начинайте телевекторный поиск! Я хочу знать, где он находится!

Ланой аж весь засиял.

— Вам не удастся разыскать его, комиссар. Поверьте мне, он сейчас в древнем Риме. Я лично запрограммировал его перемещение — темпоральное и географическое! Если все произошло, как намечалось, то он материализовался где–то около Аппиевой дороги.

Губы Квеллена задрожали. Он изо всех сил, вцепился в свой стол, так, что стало больно пальцам.

— Если вы способны засылать кого угодно в столь отдаленное время, то почему же 1979 год — крайняя нижняя точка, в которой зафиксирован феномен прыгунов?

— На то есть много причин.

— Какие же?

— Во–первых, до самого недавнего времени процесс срабатывал надежно только в диапазоне не более пятисот лет. С помощью новых исследований мы усовершенствовали процесс. Теперь мы в состоянии уверенно отправлять людей на несколько тысяч лет в прошлое, зная, что туда они попадут.

— Свиньи в двенадцатом веке?

— Да, — кивнул Ланой. — Это были наши экспериментальные запуски. Кроме того, случилось так, что в 1979 году имела место такая концентрация прыгунов, что этот феномен привлек внимание властей. Любой из прыгунов, оказавшийся в эпохе раньше этой даты, в большинстве случаев заканчивал свою жизнь в сумасшедшем доме или в тюрьме по обвинению в колдовстве или в чем–нибудь еще. Поэтому мы попытались ограничить время пересылки от 1979 до 2106 года, потому что любой, объявившийся там прыгун, был бы признан тем, кем он был на самом деле, и имел бы минимум неприятностей. За пределы этого времени мы выходили только по особому требованию или в результате непреднамеренной ошибки. Ясно?

— Да, — грустно ответил Квеллен. — И Брогг отправился в Рим?

— Вот именно! И не бесплатно. А теперь вам самое время отпустить меня, пообещав, что результаты вашего дознания не попадут в более высокие сферы, или я разоблачу вашу маленькую тайну. Я сделаю так, что всем станет известно о вашем прибежище в Африке.

— Как раз сейчас я мог бы прожечь вашу голову лазерным лучом и оправдаться тем, что вы нападали на меня.

— В этом не было бы ничего хорошего, Квеллен. Во–первых, Верховное Правление жаждет заполучить технологию перемещения во времени. Убив меня, вы ее потеряете.

— Мы могли бы извлечь ее из вашего мозга, независимо от того, живой вы или мертвый.

— Но только в том случае, если у меня будет все нормально с головой. Если она не будет повреждена, — подчеркнул Ланой. — К тому же при этом была бы извлечена и моя осведомленность о кусочке Африки, не так ли? Кроме того, вы пострадали бы, если бы я умер. Разве вам не известно, что Брогг поместил сведения о вас в целую кучу автоматических устройств, которые разоблачат вас, как только с ним что–нибудь случится?

— Да, но…

— Он перепрограммировал их на мой альфа–ритм, перед тем как совершить прыжок. Ваша судьба связана с моей судьбой, Квеллен. Вы не захотите причинять мне неприятности. Вы просто обязаны отпустить меня!

«Да, позиция моя безнадежна, — подумал Квеллен. — Если я не передам Ланоя в руки правосудия, я рискую навлечь на себя понижение в статусе. Если я выдам Ланоя, то этот мерзавец тут же разоблачит меня». Отпустить его просто так, как того хочет этот пройдоха, Квеллен никак не мог. Уже занесено в дело то, что Ланой связан с феноменом прыгунов. Об этом было известно Коллу. Об этом было известно Спеннеру. Если он попытается прикрыть Ланоя, то для этого придется громоздить одну ложь на другую, и он завязнет в этой трясине. Один раз ему удалось провернуть крупный обман. Второй раз вряд ли удастся проделать нечто подобное.

— Я добьюсь того, чего хочу? — спросил Ланой.

Мощный поток адреналина наполнил все тело Квеллена. Он был загнан в западню, но загнанный в западню борется отчаянно. Он нашел неожиданные резервы энергии.

Он мог попытаться сделать одну вещь, грандиозную в своей наглости, нечто столь неизмеримо смелое, что оно имело определенный смысл. Возможно, его попытка окажется провалом. Даже весьма вероятно, что она окончится провалом. Но это лучше, чем заключать сделку с Ланоем и еще глубже погрязнуть в трясине взяточничества и соглашательства.

— Нет, — покачал он головой. — Вы не получите того, что хотите. Я не отпущу вас, Ланой. Я намерен задерживать вас здесь до тех пор, пока не будет составлено обвинение.

— Вы что, с ума сошли?

— Не думаю. — Квеллен позвонил, вызывая полицейского. — Поместите этого человека назад, в бак для арестованных, — решительно произнес он. — Оставьте его там вплоть до особого распоряжения.

Ланоя увели, несмотря на все его протесты и проклятия.

Квеллен решительно надавил на кнопку коммутатора.

— Принесите мне дело Дональда Мортенсена!

Зарядив кассету в проектор, Квеллен стал просматривать результаты расследования Брогга.

Лицо у Мортенсена моложавое, розовое, отметил про себя Квеллен. Волосы светлые и белесые, брови, как у альбиноса. Затем он начал изучать досье.

Вот Мортенсен ссорится со своей женой. Вот ведет несколько недель тому назад переговоры о совершении прыжка. Вот откладывает деньги на гонорар Ланою. Здесь записи заканчиваются и следует пометка Брогга: «Расследование закончено по официальному распоряжению».

Квеллен позвонил в аппаратную подслушивания. Назвал номер «уха», которое было прикреплено к ладони Мортенсена, и справился, функционирует ли оно до сих пор.

— Это «ухо» дезактивировано, — послышался ответ.

— Я это знаю. Можно ли его снова включить?

Через несколько минут ему сообщили, что «ухо» растворилось пару дней тому назад, как это и было запланировано. Квеллен был разочарован, но помеха была не особо существенной. Он распорядился произвести розыск местонахождения Мортенсена телевекторным методом, страстно надеясь на то, что этот человек еще не покинул Аппалачию.

Телевекторная служба сообщила, что Мортенсена нашли, что он находится сейчас в одном из дворцов грез, менее чем в пятнадцати километрах от кабинета Квеллена. «Отлично», — подумал он. Арест он произведет сам. Это было слишком деликатное предприятие, чтобы перепоручить его подчиненным.

Поймав роботакси, Квеллен доехал до дворца грез. Теперь осталось подождать, пока Мортенсен не выйдет на улицу. Мимо него проходили какие–то помятые личности с бегающими глазами. Квеллен старался придать себе такой же вид, пристально всматриваясь в тех, кто выходил из дворца.

Вот наконец и Мортенсен!

Прошло немало времени с той поры, когда Квеллен производил аресты лично. Он был канцелярским работником, оставлявшим оперативную работу сотрудникам помельче. Тем не менее хладнокровие не покидало его. Он был хорошо вооружен, к его ладони была прикреплена анестезирующая игла, готовая выскочить при малейшем нажатии, а под мышкой был спрятан распылитель нервнопаралитического газа — на случай, если игла не достигнет цели. При нем был также и лазерный пистолет, но он не собирался прибегать к его помощи в случае с Мортенсеном.

Когда Мортенсен стал удаляться от дворца грез, Квеллен пошел следом и легонько похлопал его по плечу со словами:

— Продолжайте идти как ни в чем не бывало, Мортенсен. Вы арестованы.

— Какого черта…

— Я из уголовного управления. Мне приказано доставить вас в офис. В моей ладони игла, и я готов незамедлительно вонзить ее в ваше тело при малейшей попытке сопротивления. Шагайте спокойно впереди меня, пока не выйдем на платформу монорельса. Делайте то, что я скажу, и ничего плохого с вами не произойдет.

— Я не совершал ничего дурного. Я хочу знать, в чем меня обвиняют?

— Это после. Не останавливайтесь!

— У меня есть права! Адвокат…

— Все это потом, Мортенсен! Вперед!

Они взошли на платформу. Мортенсен продолжал хныкать, но не выказывал признаков сопротивления. Это был высокий мужчина, выше Квеллена. Однако особенно сильным с виду не был. Тем не менее Квеллен продолжал держать наготове ладонь с иглой. Все его будущее зависело от благоприятного исхода этого маневра.

Роботакси доставило их к дому, где жил Квеллен.

На лице задержанного отразилось недоумение. Когда они сошли с платформы, он угрюмо проворчал:

— Что–то это здание не похоже на Управление.

— Не задерживайтесь!

— Это что, похищение?

— Если вас это так беспокоит, я могу показать свое удостоверение. Перед вами один из высших чинов служб общественного спокойствия. У меня ранг комиссара по уголовым делам. Пройдите сюда, пожалуйста.

Они вошли в квартиру Квеллена. Мортенсен повернулся к Квел–лену и недоверчиво посмотрел на него.

— Но ведь это частная квартира, — сказал он.

— Верно. Моя.

— Кто–то явно дезинформировал вас в отношении моих сексуальных наклонностей, дружище комиссар. Я не педераст.

— Я тоже, — резко оборвал его Квеллен. — Мортенсен, вы намереваетесь совершить прыжок в прошлое в первых числах мая?

Мортенсен покраснел.

— А вам какое до этого дело?

— Немалое. Так это правда?

— Может быть. Ничего не могу сказать конкретно. Квеллен тяжело вздохнул.

— Вы числитесь среди прыгунов, которые отправлялись в прошлое. Вам это известно? В списке указано ваше имя, дата рождения, время прибытия в прошлое, день, когда вы убыли отсюда. Архивные материалы свидетельствуют о том, что это произошло 4 мая сего года. Теперь вы станете отрицать, что намереваетесь совершить прыжок?

— Я ничего не буду говорить без адвоката. Черт вас побери, я не представляю ни малейшей угрозы для вас! Какое вы имеете право портить мне жизнь?

— Сейчас я не могу всего объяснить, — пожал плечами Квеллен. — Так случилось, что вы являетесь несчастной жертвой ситуации, которая выходит из–под контроля. Мортенсен, я намерен послать вас в путешествие. Что–то вроде отпуска. Не могу сказать, сколько времени вы будете там, но, по крайней мере, у вас там не будет ни каких неудобств. Вы найдете там достаточное количество еды, программируйте на здоровье по своему вкусу. Я позабочусь, чтобы у вас ни в чем не было недостатка. Я на вышей стороне и глубоко сочувствую вашему положению. Но сперва я должен позаботиться о себе.

Расстроенный Мортенсен поднял руку, будто желая ударить Квеллена. Тот спокойно сделал шаг вперед и активировал анестезирующую иглу в своей руке. Она вонзилась в кожу арестованного. Наступила мгновенная анестезия, и Мортенсен обмяк, потеряв сознание. «В таком состоянии он будет примерно час», — подумал Квеллен. Этого времени было вполне достаточно.

Он включил стасис–поле и запихнул тело Мортенсена в приемную капсулу. Через мгновение этого человека уже здесь не было. Очнется он в Африканском коттедже. И это, без сомнения, еще больше собьет его с толку, но Квеллен не мог сейчас давать ему объяснения…

Мгновением позже стасис–поле отключилось со стороны Квеллена. Это не даст возможности Мортенсену самому вернуться сюда, пока Квеллен сам не захочет вернуть его.

У Квеллена закружилась голова.

Теперь, когда он располагал необходимой приманкой, пришло время заняться работой. Казалось невероятным, что он сможет добиться своего, но он уже зашел так далеко, что не мог позволить себе остановиться на полпути. И если у него ничего не получится, а он совсем не исключал такой исход, то имелась еще одна альтернатива, менее почетная, но дающая, вероятно, более разумное решение, чем то, что было у него на уме.

«Интересно, смогу ли я выйти сухим из воды? Смогу ли я на самом деле попытаться шантажировать Верховное Правление и заставить его принять мои условия? Или я просто выжил из ума?»

Очень скоро он все это узнает. А пока у него есть заложник — Мортенсен! Заложник, предотвращающий гнев Верховного Правления!

Теперь оставалась одна мелочь — добиться беседы с Питером Клуфманом. С ним самим! С глазу на глаз!

Но как это устроить? Может быть, это несбыточная мечта? Как добиться того, чтобы чиновник седьмого разряда был Клуфманом?

«Он встретится со мной, когда узнает, что я похитил Дональда Мортенсена!» — решил он.