Дэвид Джакомин, который лично проводил негласное наблюдение за Мортенсеном, первым обнаружил, что произошло что–то неладное. Вспыхнувший красный сигнал сообщил ему, что Мортенсен исчез из телевекторного поля Аппалачии.

Джакомин был явно сбит с толку. Критическим для Мортенсена днем было 4 мая, но до этого срока было еще несколько недель! Разве возможно, что он так быстро подался в прыгуны?

«Да, — размышлял Джакомин, — такая возможность существовала. Но если он раньше времени стал прыгуном, то почему не лопнула структура пространственно–временного континуума? Прошлое изменилось или, может, в архивные материалы вкралась ошибка?» Джакомин распорядился, чтобы было проведено тщательное расследование исчезновения Мортенсена с привлечением всех ресурсов Верховного Правления. Клуфман лично проинструктировал Джакомина проследить за тем, чтобы с Мортенсеном ничего не случилось, а теперь получалось, что с ним все–таки что–то стряслось. Покрывшись холодной испариной, Джакомин размышлял, каким образом вернуть назад Мортенсена до того, как Клуфман обнаружит его отсутствие.

Очень скоро, однако, Джакомин понял, что ему придется все–таки поделиться этой новостью с Клуфманом.

Позвонил Колл из Уголовного управления, этот чиновник шестого разряда с лицом крысы, через которого Джакомин руководил этим аспектом деятельности правительства. У Колла был расстроенный вид, пожалуй, даже потрясенный. Лицо его горело, глаза повылазили из орбит.

— Тут один сумасшедший из моего отдела хочет говорить с Клуфманом, — прохрипел Колл. — Седьмой разряд, впрочем, скоро будет уже шестой.

— Видно, он и вправду сошел с ума, — усмехнулся Джакомин. — Клуфман не станет с ним встречаться, и вы это прекрасно знаете, так зачем же вы беспокоите меня по такому поводу?

— Он утверждает, что похитил Мортенсена, и в связи с этим хочет обсудить ситуацию с кем–нибудь, имеющим первый разряд.

Джакомин похолодел. Руки его начали конвульсивно подергиваться, и он делал неимоверные усилия взять их под контроль.

— Кто этот маньяк?

— Квеллен. Комиссар по уголовным делам. Он…

— Я знаю его. И когда он предъявил это требование?

— Десять минут назад. Сначала он пытался позвонить непосредственно Клуфману, но из этого ничего не вышло. Поэтому он сейчас решил добиться по инстанциям. Он связался со мной, и я вот спрашиваю у вас, сэр, что мне делать?

— Похоже, что ничего больше, — рассеянно произнес Джакомин. Его цепкий ум перебирал, что можно сделать с этим занозистым Квелленом, начиная с медленного выпотрашивания, и все в таком же духе. Но у Квеллена есть Мортенсен, так, по крайней мере, он утверждает. А Клуфман был помешан на этом Мортенсене. В последнее время он только о нем и говорил. Тщательно разработанный план Джакомина утаить от Верховного Правления известие о исчезновении Мортенсена рухнул, как карточный домик. Он не видел никакой возможности для этого. Можно, конечно, потянуть время, но в конце концов Квеллену удастся пробиться к Клуфману.

— Так как же? — вновь подал голос Колл. Кончик его языка заметно дрожал.

— Могу я передать его запрос на ваш уровень по официальным каналам?

— Да, — с неохотой кивнул Джакомин. — Я возьму это на себя. Соедините меня с этим Квелленом.

Через несколько секунд на экране возникло лицо Квеллена. Вид у него вполне нормальный, отметил про себя Джакомин. Несколько напуган собственной дерзостью, но каких–либо признаков умственного расстройства незаметно. Он выглядит не менее нормальным, чем Колл.

Но каков, однако, смельчак! Он хочет встретиться с Клуфманом. Да, он похитил Мортенсена. Нет, он не откроет местонахождение похищенного. Более того, любая попытка ограничить свободу его действий приведет к немедленной гибели похищенного!

Может, это блеф? Джакомин не мог позволить себе рискнуть и проверить это. Он поразмыслил немного и наконец сказал:

— Ваша взяла, безумец! Я передам вашу просьбу об аудиенции Клуфману. Посмотрим, что скажет он.

***

Прошло так много времени с того дня, когда Клуфман последний раз говорил с глазу на глаз с обладателями низших разрядов, что он почти забыл, что это такое. Его, разумеется, обслуживали некоторые обладатели третьего, четвертого и даже пятого разрядов, но он никогда не разговаривал с ними. Их место с таким же успехом могли занимать роботы. Клуфман терпеть не мог лишних пересудов. Возвысясь в своем могуществе первого разряда, руководитель мира обрезал все свои контакты с массами.

Поэтому он ожидал появления визитера не без доли любопытства, смешанного с негодованием, он не привык к принуждению. В нем медленно нарастали гнев и раздражение. Но если быть до конца честным, это его немного забавляло: он уже в течение многих лет был лишен повода ощущать собственную уязвимость. Поэтому он где–то был даже благодарен за столь внезапно возникший казус.

Но он был еще и напуган. Судя по сообщениям техников, обслуживающих телевекторную систему обнаружения, Квеллен на самом деле захватил Мортенсена. Это уже пахло бедой. Это было прямой угрозой могуществу Клуфмана. В таком положении было не до смеха.

Вмонтированный в черепную коробку зонд шепнул ему:

— Квеллен здесь.

— Пусть войдет.

Дверь в кабинет откатилась в сторону. В кабинет вошел худой осунувшийся мужчина и неуклюже направился к огромному пневматическому гамаку, в котором возлежал Клуфман. Между хозяином и гостем возвышался почти незаметный, чуть подернутый дымкой экран от пола до потолка, служивший непреодолимой преградой для потенциального убийцы. Любая частица твердой материи, пытающаяся проникнуть сквозь этот экран, мгновенно аннигилировалась, независимо от его массы и скорости. В качестве дополнительной меры предосторожности по обе стороны от Клуфмана возвышались охранники–роботы. Искусственные системы внутри его перелицованного тела чуть слышно мурлыкали, перекачивая кровь по венам, перепуская лимфу через внутренние ткани. Он понял, что Квеллен чувствовал себя не очень уютно в его присутствии. Это его совсем не удивляло. После некоторого молчания Клуфман сказал:

— Ваше желание удовлетворено, я слушаю вас. Чего вы добиваетесь?

Квеллен пошевелил губами, но только через несколько секунд ему удалось выдавить из себя первые слова:

— Я рад тому, что вы существуете, сэр. Должен признаться, что я испытываю огромное облегчение от того, что вы есть на самом деле.

Клуфман изобразил некое подобие улыбки.

— Каким же это образом вы узнали, что я есть на самом деле?

— Потому, что… — тут Квеллен запнулся. — Ладно. Я беру свои слова назад. Я надеюсь на то, что вы реальны…

Руки его тряслись. Клуфман спокойно наблюдал за человеком, который делал видимые усилия взять себя в руки.

— Это вы похитили Мортенсена?

— Да.

— Где он?

— Я не могу сказать вам этого, сэр. Сначала я хочу предложить вам сделку.

— Сделку со мной? — Клуфман издал звуки, эквивалентные гомерическому хохоту. — Вы просто невероятны в своей наглости. Вы сознаете хотя бы, что я могу с вами сделать?

— Да.

— И вы все равно пришли сюда, чтобы торговаться со мной?

— Мортенсен у меня, — напомнил ему Квеллен. — Пока я не освобожу его, он будет не в состоянии совершить прыжок 4 мая. А это означает…

— Так… — резко оборвал его Клуфман. Он ощутил, как растет напряженность внутри его тела. Этот человек, похоже, нашел его уязвимое место. Какая нелепость — этот пролетарий поставил его в безвыходное положение. Но ничего не поделаешь! Клуфман не мог позволить себе рисковать человеком, который угрожает изменить прошлое. Никакой компьютер не подсчитает последствия того, что может случиться, если помешать прыгуну Дональду Мортенсену попасть туда, где ему положено быть. Владыка мира был беспомощен.

— Вы ведете опасную игру, Квеллен, — сурово произнес Клуфман. — Мы ведь можем арестовать вас и извлечь из вашего мозга местонахождение похищенного Мортенсена.

— Мортенсен запрограммирован так, что будет уничтожен, если мой мозг будет подвергнут какой–либо операции, — рассмеялся Квеллен.

Клуфман задумался. В какой степени это утверждение может быть правдой? Или это гигантский блеф?

— Излагайте ваши условия!

Квеллен кивнул. Казалось, с каждой минутой к нему все больше возвращалось самообладание и воля. Он теперь узнал, что Клуфман не какое–то сверхъестественное существо, а просто глубокий старик, обладающий огромной властью.

— Мне поручили расследование деятельности, связанной с путешествием во времени, — начал Квеллен. — Мне удалось отыскать человека, который контролировал этот процесс. Сейчас он находится под арестом. К несчастью, он располагает информацией, которая инкриминирует мне совершение противозаконных действий.

— Так вы преступник, Квеллен?

— Да, за мной есть кое–что противозаконное. И это может привести к моему разжалованию, если не хуже. Этот преступник, владеющий секретом путешествий во времени, поставил мне условие, что если я выдам его вашим людям, то он разоблачит меня. Я хотел бы добиться неприкосновенности своей личности. Я выдам вам этого человека, он разболтает вам о моем преступлении, но вы подтвердите мое нынешнее положение и дадите гарантии, что я не буду подвергнут преследованию или разжалован.

— В чем заключается ваше преступление, Квеллен?

— Я имею виллу второго разряда в Африке. Клуфман улыбнулся.

— Вы подлец, Квеллен, — произнес он без всякой злобы. — Вы живете не в соответствии со своим статусом, вы шантажируете Верховное Правление, вы…

— Но я считаю себя честным человеком, сэр!

— Ну что ж, возможно и такое. Но тем не менее вы негодяй. Знаете ли вы, как я поступил бы с таким опасным человеком, как вы, будь на то моя воля? Я постил бы вас в машину времени и зашвырнул бы в глубокое прошлое. С такими людьми, как вы, это самый безопасный способ взаимодействия. Вот к чему мы станем прибегать, как только… — Клуфман осекся. Через несколько минут он продолжал: — Ваша дерзость поражает меня, Квеллен. Что, если я солгу вам? Я дарую вам неприкосновенность, вы вернете нам Мортенсена и отпустите на все четыре стороны этого пройдоху–агента, а я потом все равно схвачу вас и арестую.

— У меня припрятаны еще два зарегистрированных прыгуна, — неуверенно сказал Квеллен. — Один должен будет отправиться в прошлое уже в этом году, а другой — в начале следующего. Я подстраховался, опасаясь, что вы станете причинять мне вред, после того как я отдам вам Мортенсена.

— Вы блефуете, Квеллен! Вы только сейчас придумали этих двух других прыгунов. Я подвергну вас нейтральному зондированию и проверю истинность вашего заявления.

Квеллен усмехнулся.

— В тот момент, когда зонд коснется моего мозга, Мортенсен умрет!

Клуфман испытал при этих словах непривычную для него боль. Он был уверен в том, что этот спокойный на вид пролетарий нагромождает одну ложь на другую. Но этого нельзя было доказать, не заглянув в его мозг. Блеф номер один делал этот шаг слишком рискованным для Клуфмана. А вдруг это вранье?

— Так чего же вы хотите? — спросил он.

— Гарантий моей неприкосновенности, данных при свидетелях. Я хочу, чтобы вы гарантировали, что я не понесу наказания за содержание дома в Африке и за столь дерзкий вызов такому человеку, как вы. После этого я выдам вам пройдоху–агента и Мортенсена.

— А как же двух других прыгунов?

— И их тоже. После того, как буду убежден в вашем благорасположении ко мне.

— Это невероятно, Квеллен, но у вас явно сильная позиция. Я не могу допустить, чтобы вы помешали Мортенсену совершить прыжок. И мне нужна эта машина времени. Она может найти у нас самое широкое применение. Мы будем получать громадную выгоду. Слишком опасно оставлять такую машину в частном пользовании. Ну что ж, хорошо. Вы получите свои гарантии. Я даже вам дам нечто большее, Квеллен.

— Сэр?

— У вас, как вы сказали, есть вилла второго разряда? Я полагаю, вы и дальше хотите жить в ней. Значит, мы должны присвоить вам второй разряд, не так ли?

— Принять меня в состав Верховного Правления, сэр?

— Разумеется, — добродушно произнес Клуфман. — Подумать только: разве я могу отправить вас в низ, на низшие ступени социальной лестницы, после того как вы взяли верх надо мной? Вы завоевали свой статус! Я подыму вас сюда. Джакомин найдет для вас место. Человек, проделавший то, что проделали вы, не может остаться в должности мелкого чиновника! Мы что–нибудь придумаем для вас, Квеллен. Вы добились много большего, чем пытались, — Клуфман улыбнулся. — Я поздравляю вас, я вам завидую…

***

С помощью нескольких быстроходных лифтов Квеллен вознесся на поверхность из мифических катакомб, где располагалось прибежище Клуфмана, и, спотыкаясь, вышел на улицу. Он быстро перешел на твердую уверенную походку, поднял голову, взглянул на взметнувшиеся в небесные дали башни небоскребов. Перед его взором были кружева соединяющих их мостов, сверкающие шпили, венчавшие здания, узкие голубые полоски неба между ними.

«У меня не так уж много перемен», — подумал про себя Квеллен.

Он еще не оправился от потрясения, которое пережил, увидев во плоти Клуфмана. Пробегая в мыслях то, что он совершил, он сам удивился тому, что ему удалось провернуть такое. Пробиться локтями в берлогу администратора первого разряда, дерзко стоять перед ним, выдвигая смелые требования, и заставить его уступить, громоздить один обман на другой и довести до логического конца свой блеф — все это показалось ему нереальным. Этого не могло быть! Это, должно быть, какая–то буйная фантазия из дворца грез, просто сон, в котором он видел себя победителем и который улетучится, как только поток крови вынесет последние остатки наркотика из его мозга.

И все же здания были реальны! Реальным было небо. Реальной была мостовая, по которой он шагал. Реальным был также его разговор с Клуфманом. Итак, он победил! Его просили принять статус второго разряда! Он вынудил–таки Клуфмана пойти на уступки!

И все же Квеллен понимал, что по сути дела он ни черта не выиграл.

Он провел свой дерзкий маневр с апломбом, но это был маневр глупца, и он теперь понял это предельно отчетливо. Любой человек мог бы гордиться тем, что у него хватало духу подобным образом противостоять Клуфману, однако, осуществив все это, Квеллен понял, что не приобрел никакой подлинной безопасности, только временную иллюзию торжества. Необходимо воплощать в жизнь запасной вариант, над которым он размышлял в течение последних нескольких часов. Он приучил себя к этой основной мыли, понимая, что придется прибегнуть к ней, хотя он и не был уверен, что у него хватит времени привести ее в исполнение.

Он был в смертельной опасности. Нужно было действовать очень быстро.

Клуфман не ввел его в заблуждение своими улыбками, своими хвалебными словами, своим обещанием ввести его в состав Верховного Правления, своим очевидным восхищением перед дерзостью Квеллена. Клуфман боится, что с Мортенсеном что–нибудь случится и тем самым возникнет угроза его собственной власти. Но Клуфманом нельзя помыкать с такой кажущейся легкостью!

«Он получит от меня Ланоя и Мортенсена, а затем уничтожит меня!»

Сейчас Квеллен в этом не сомневался. Ему следовало понять это с самого начала. Как можно было надеяться перехитрить Клуфмана?!

Но он не раскаивался в том, что сделал такую попытку. Ведь человек — не червяк, он может, выпрямившись, стоять на ногах, может бороться за себя! По крайней мере, он может попытаться сделать это! И Квеллен попытался!!!

Он проделал нечто безрассудно храброе, что граничило с нелепостью, и он совершил все это с честью, пусть даже успех его окажется по всей вероятности нереальным.

А теперь ему следовало торопиться, чтобы защитить себя от гнева Клуфмана. У него еще было немного времени. Эйфория от встречи с Клуфманом прошла, мышление его стало ясным и четким.

Он вошел в здание Уголовного управления и распорядился, чтобы Ланоя тотчас извлекли из бака и снова привели в его кабинет. Ланой выглядел угрюмым и подавленным.

— Вы еще пожалеете об этом, Квеллен, — с горечью произнес Ланой. — Я не шутил, когда говорил о том, что Брогг запрограммировал свои подстраховочные автоматы на мой альфа–ритм. Я могу сообщить о вашем африканском прибежище Верховному Правлению…

— Вам нет необходимости доносить на меня, — сказал Квеллен. — Я отпускаю вас.

Ланой смутился.

— Но ведь вы сказали…

— То было раньше. Я освобождаю вас и постараюсь стереть с лент как можно больше материала, так или иначе касающегося вас.

— Значит, вы все–таки уступили, Квеллен? Вы поняли, что не стоит подвергать себя риску разоблачения?

— Совсем наоборот. Я ни в чем не уступил. Я сам сообщил Верховному Правлению о своем поступке. Я рассказал о своем доме в Африке лично Клуфману. Не было смысла зря тратить время на разговоры с более мелкой сошкой. То, о чем расскажут автоматы, уже известно кому надо.

— Так я и поверил вам, Клуфман!

— И тем не менее это истинная правда. И потому цена за то, что я отпускаю вас, стала иной. Теперь это уже не ваше молчание. Теперь это уже ваши услуги.

Ланой выпучил глаза.

— О чем это вы, комиссар?

— О многом. Но у меня нет сейчас времени на объяснения. Я выхожу из этого здания. Вам придется одному отправиться назад, в свою лабораторию. Но через час я приеду к вам туда, — Квеллен с сомнением покачал головой. — Не думаю, что вы сможете долго оставаться на свободе, Ланой: Клуфману не терпится забрать у вас машину. Он хочет использовать ее для того, чтобы пересылать в прошлое политзаключенных. И повысить государственные доходы. Он решит проблему безработицы, забрасывая пролетариев назад — в прошлое, в глубокое прошлое, скажем на 500 тысяч лет назад, чтобы оставить их там на съедение саблезубым тиграм. Вас снова арестуют, я в этом не сомневаюсь. Но, по крайней мере, я здесь буду не при чем.

Они вышли вместе.

Коротышка агент как–то задумчиво поглядел на Квеллена, когда они направились к ближайшей платформе.

— Мы скоро встретимся, — сказал Квеллен.

Он тоже сел в вагончик и поехал к своему дому, чтобы выполнить еще одно последнее дело. Предпринял ли уже Клуфман меры против него? Несомненно. В одном из залов заседания Верховного Правления сразу же было создано совещание. Правда, времени Квеллену было нужно совсем немного, после чего он будет в безопасности.

Он пришел к пониманию многих вещей. Во–первых, почему Клуфман столь яростно рвется к машине времени — как к орудию, способствующему еще большему расширению его власти над миром. Он не брезговал ничем. «А я едва не помог ему заполучить эту машину».

Понял он и то, почему все зарегистрированные прыгуны прибывали из периода 2486–2491 годов. Это не означало того, что в следующем году поток беженцев в прошлое прекратится, как можно было предполагать ранее. Это просто означает, что контроль над машиной перешел от Ланоя к Клуфману и что все прыгуны, отправляемые после 2491 года, будут забрасываться с помощью усовершенствованного процесса, обеспечивающего гораздо более широкий диапазон, в такие отдаленные эпохи, что не смогут стать потенциальной угрозой режиму Клуфмана. И появление их, разумеется, не будет отражено ни в каких архивах или летописях.

Квеллен вздрогнул. Ему никоим образом не улыбалось быть частицей мира, в котором вожди обладают такой властью. Он вошел в свою квартиру и включил стасис–генератор. Его обволокло сияние поля. Квеллен сделал шаг вперед и очутился в своем африканском коттедже.

— Мортенсен? — крикнул он. — Где вы?

— Здесь, черт меня побери!

Квеллен выглянул на крыльцо: Мортенсен ловил рыбу. Голый до пояса, он приветливо махнул Квеллену рукой. Его бледная кожа за то время, что он был здесь, местами покраснела и даже побурела.

— Кончайте это, — приказал Квеллен, — мы отправляемся домой.

— Спасибо, но лучше бы нам остаться здесь. Мне здесь нравится.

— Чушь! Вам необходимо в соответствующий день совершить прыжок!

— Зачем мне это делать, если я могу остаться здесь? — удивился Мортенсен. — Я не просил вас привозить меня сюда, но теперь мне совсем не хочется покидать это место.

Квеллен не был расположен спорить.

В его планы не входило воспрепятствовать Мортенсену отправиться в прошлое 4 мая. У Квеллена не было ни малейшего желания изменять зафиксированное историей прошлое, а ценность Мортенсена как заложника вскоре станет равной нулю. Не трудно было представить, что невыполнение Мортенсеном прыжка в строго обусловленное время представит угрозу продолжению существования и самого Квеллена, если он случайно окажется одним из потомков Мортенсена–перебежчика. К чему такой риск? Мортенсену просто необходимо отправиться в прошлое!

— Пошли! — приказал Квеллен.

— Нет!

Тяжело вздохнув, Квеллен вышел на крыльцо и анестезировал упрямца. Затем затащил обмякшее тело в коттедж и пропихнул его под электроды стасис–поля, затем последовал за ним сам. Теперь Мортенсен лежал, вытянувшись, на полу квартиры Квеллена. Скоро он проснется и попытается понять, что же это с ним происходило, и, возможно, даже сделает попытку вернуться назад в Африку. Но к тому времени его уже зафиксирует телевекторное поле Аппалачии и люди Клуфмана будут уже в пути, чтобы забрать будущего прыгуна к себе. Клуфман сделает все, чтобы обеспечить убытие Мортенсена строго по расписанию. Квеллен в последний раз вышел из квартиры. Спустился по винтовой рампе и стал дожидаться вагончика монорельсовой дороги. Спасибо Броггу, он знал, как добраться к Ланою.

Лучше бы, конечно, одержать верх над Клуфманом, чем пускаться в этот путь. Но он был в западне, а человек в западне ищет самый благоразумный путь к свободе, а не самый эффективный. Какая ирония судьбы — человек, которому поручили решить проблему перебежчиков, сам становится прыгуном! И все же это было почти неизбежным — с самого начала Квеллен не исключал того, что обстоятельства и его заставят поступить точно так же, как поступили Норм Помрат, Брогг и многие другие на этой земле! Его путь к совершению прыжка в прошлое начался в тот самый день, когда он создал себе африканское прибежище. Теперь он просто завершал ту цепочку действий, конец которой был логически неизбежен.

Было уже довольно поздно, когда Квеллен прибыл в лачугу агента. Солнце низко висело на горизонтом, расцвечивая всеми цветами радуги загрязненное озеро. Ланой поджидал его.

— Все готово, комиссар, — сказал он вместо приветствия.

— Хорошо. Я могу положиться на вашу честность?

— Вы же отпустили меня, не правда ли? Даже среди мошенников есть свои понятия о чести, — улыбнулся Ланой. — Вы уверены в том, что хотите сделать?

— Вполне! Я не могу больше оставаться здесь. Я теперь для Клуфмана, как бельмо на глазу. Я доставил ему десять неприятных минут, и он, без сомнения, заставит меня расплатиться за них, стоит ему только схватить меня. Но это ему уже не удастся! И все благодаря вам, Ланой.

— Проходите в дом, — предложил Ланой.

— Дьявольщина! Вот уж никогда бы не подумал, что стану вам помогать!

— Вы умный человек, Ланой, — польстил коротышке Квеллен. — Поэтому я вам советую убираться отсюда как можно скорее. Рано или поздно Клуфман изловит вас. Это неизбежно.

— Я попробую рискнуть, — невесело усмехнулся Ланой. — Когда настанет эта минута, я погляжу Клуфману прямо в глаза и попробую заключить сделку с ним самим. Проходите же, машина ждет!