Книга: Звездные войны. СССР против США
Назад: ГЛАВА 5 КОШМАР "СПУТНИКА"
Дальше: ГЛАВА 7 ПРОБЛЕМЫ СТАНЦИИ "МОЛ"

ГЛАВА 6
ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ

ГАРАНТИЯ БЕЗОПАСНОСТИ
Идея использования космических аппаратов для целей разведки принадлежит основоположникам теоретической космонавтики. В период Первой мировой войны широкое распространение получило наблюдение за позициями противника с аэростатов и самолетов. Однако еще до начала боевых действий немецкий инженер Альфред Мауль создавал и запускал небольшие пороховые ракеты, снабженные фотокамерой. Европейская пресса восторженно писала о его опытах, и теоретики не могли игнорировать эти публикации. Например, в книгах Германа Оберта "Ракета в межпланетное пространство" ("Die Rakete zu den Planetenraeumen", 1923) и "Пути осуществления космического полета" ("Wege zur Raumschiffahrt", 1929) можно найти проект "регистрирующей" ракеты, на которую Оберт предлагал установить недоступную для "зениток" противника кинокамеру, чтобы снимать местность с высоты 30–40 км. Кроме того, теоретик указывал на возможность использования для целей разведки орбитальных станций: если их оборудовать достаточно мощными оптическими приборами, экипаж сможет различить мельчайшие детали земной поверхности.
Все эти соображения пригодились во второй половине 1940-х годов, когда возникла новая концепция дистанционной разведки. Война с Третьим рейхом показала аналитикам, сколь важно иметь достоверные сведения о стратегических инициативах врага: о скоплениях войск, строящихся заводах, полигонах, аэродромах, стартовых площадках и тому подобном. В частности, благодаря воздушной разведке удалось установить местоположение ракетного центра Пенемюнде, а затем минимизировать ущерб от применения "оружия возмездия". В условиях холодной войны дистанционное наблюдение становилось чуть ли не единственным средством определения потенциальных угроз.
У новой концепции разведывательной деятельности тоже был автор — американский дипломированный физик Ричард Легорн, специализировавшийся на фотосъемке высокого разрешения. В 1943 году его назначили командиром 30-й разведывательной эскадрильи, которая совершила множество вылетов из Англии над оккупированной Северной Францией с целью подготовки войск союзников к вторжению на континент. В конце 1945 года Ричард Легорн, ставший подполковником, был направлен в Подразделение 1.52, которое занималось фотосъемкой ядерных испытаний. На этой службе он ознакомился с секретным отчетом "Стратегические бомбардировщики Соединенных Штатов в Европе", в котором описывались результаты воздушной войны против Третьего рейха. На Легорна произвели большое впечатление выводы авторов доклада. В частности, они указывали, что "в области стратегической разведки существует острая необходимость в более полной и более точной информации, особенно накануне и на ранней стадии войны". Авторы заглядывали в будущее: "Соединение атомной бомбы с реактивным снарядом, который имеет дистанционное управление и способен пересечь просторы океана, является вполне возможным и внушит ужас противнику". Обдумывая прочитанное, физик пришел к выводу, что только мощная воздушная разведка способна дать упреждающие сведения о готовящемся ядерном ударе по США.
Идею Легорна поддержал Дункан Макдональд, руководивший Лабораторией оптических исследований при Бостонском университете — он дал физику выступить 13 февраля 1946 года с докладом перед представителями промышленности и ВВС. Ричард Легорн заявил, что, несмотря на неоднократные попытки создать международную политическую организацию по обеспечению мира во всем мире, достичь этого пока не удалось, а если такая организация и будет создана, она может не справиться с возложенными на нее функциями. "Природа ядерной войны такова, — говорил Легорн, — что в случае нападения будет невероятно трудно, если не сказать — невозможно, выдержать удар и успешно перейти в наступление. Поэтому очевидна необходимость точно знать о готовящейся атаке, чтобы осуществить оборонительные действия еще до того, как она произойдет. Эти данные должна поставлять военная разведка, и именно от ее эффективной работы, а не от какого-то международного комитета будет зависеть наша национальная безопасность".
Разумеется, физик понимал, что мало кто позволит разведывательным самолетам чужого государства передвигаться над своей территорией, поэтому предлагал обеспечить скрытность таких полетов: "Предстоит преодолеть определенные технические сложности. Самолет, способный совершить сверхдальние полеты на очень большой высоте, существует пока только на бумаге. Эффективные средства маскировки самолетов, перемещающихся на большой высоте, хорошо известны и делают их недоступными для визуального наблюдения. Наверняка возможно разработать средства, которые сделают их незаметными для радаров, недоступными для электромагнитных волн. Имея в руках такой летательный аппарат, мы сможем получать информацию о том, где противник хранит радиоактивные материалы, где находятся его заводы, и множество другой ценной информации".
Хотя сам автор новейшей концепции разведывательной деятельности так и не принял участие в серьезной работе по ее воплощению в жизнь, его доклад был воспринят как руководство к действию. Первые тайные разведывательные полеты над СССР начались весной 1949 года на Дальнем Востоке с использованием тактической авиации, размещавшейся на территории оккупированной Японии. В период с 1953 по 1956 год был реализован проект запуска стратосферных воздушных шаров "WS-119L" ("Weapons System 119L", "Genetrix"), снабженных фотографическим оборудованием. В обосновании проекта участвовали и сотрудники "РЭНД". Однако он оказался непродуктивным: часть шаров была потеряна или сбита советской истребительной авиацией, вследствие чего шпионское оборудование попало в руки советских военных, что вызвало грандиозный международный скандал.
Большие надежды возлагались на высотный самолет-разведчик "U-2". И действительно — начав шпионские рейсы летом 1956 года, эти аппараты долго оставались неуязвимыми для систем ПВО СССР, засняв многие секретные объекты. Программа тайных полетов бесславно закончилась 1 мая 1960 года — когда под Свердловском был сбит "U-2" с летчиком Фрэнсисом Пауэрсом на борту. Пилот попал в плен, предстал перед советским судом и получил десять лет за шпионаж. Считается, что именно этот инцидент стоил республиканской администрации президентского кресла, — вместо Ричарда Никсона, которого Дуайт Эйзенхауэр видел своим преемником, страну возглавил демократ Джон Ф. Кеннеди, выступавший за разрядку в международных отношениях и развитие сотрудничества с Москвой, в том числе и в космической сфере.
НЕБЕСНАЯ "КОРОНА"
Реальной альтернативой воздушной разведке могли быть только спутники-шпионы. Теоретической проработкой их облика специалисты "РЭНД" занимались с 1946 года, когда был выпущен самый первый научный отчет этой организации — "Предварительный проект экспериментального космического корабля для полетов вокруг Земли" ("Preliminary Design of an Experimental World-Circling Spaceship"). В нем рассматривались самые разные варианты искусственных спутников: устройства наведения и целеуказания, боевые с ракетными блоками, спутники связи, метеорологические, сигнализирующие о ракетном нападении и, главное, спутники-шпионы.
После выпуска этого отчета, который ныне считается классикой научно-технической аналитики, Джеймс Липп, руководитель Отдела ракетных проектов "РЭНД", продолжил исследования в указанной области. В период с 1947 по 1951 год было выпущено несколько промежуточных отчетов. Главным препятствием для развития спутниковой разведки называлось отсутствие совершенных фотоаппаратных средств. Аналитики "РЭНД" с удивлением писали, что в отличие от других технологий фотография практически не получила развития в ходе Второй мировой войны. Осознавая ограниченность возможностей, астроном Лайман Спитцер, консультировавший "РЭНД", предложил на начальном этапе использовать разведывательные спутники для наблюдения за вражескими флотилиями, поскольку по сравнению с наземными объектами они заметно выделяются на фоне поверхности.
Другой серьезной проблемой стало получение информации с разведывательного спутника. Телевизионные системы были столь же далеки от совершенства, поэтому в любом случае предполагалось использовать фотоаппараты. И тут напрашивались два варианта: полученные кадры можно проявлять прямо на орбите, считывая затем построчно телекамерой, а можно отснятую пленку сбросить в защищенном контейнере на землю и обработать в лаборатории. В 1950-е годы уже существовала технология, которая позволяла проявлять пленку непосредственно на борту спутника, — ее придумал Эдвин Лэнд, изобретатель камеры "Поляроид" ("Polaroid"), который считался еще и крупнейшим специалистом по фоторазведке. Его вариант совмещения фотоаппарата и телекамеры был реализован американскими и советскими конструкторами в начале 1960-х годов при изучении других планет: в частности, советский фототелевизионный комплекс "Енисей", установленный на станции "Луна-3", впервые в истории сфотографировал невидимую сторону Луны и по радиоканалу передал полученные изображения на Землю. Однако исторически сложилось так, что в разведке нашел применение второй вариант — передача отснятых фотоматериалов в спускаемой капсуле.
Шестнадцатого марта 1955 года, за четыре месяца до заявления президента Дуайта Эйзенхауэра о намерении США запустить научный искусственный спутник в течение Международного геофизического года, ВВС США при финансовой поддержке ЦРУ объявили конкурс предложений по созданию "Стратегической спутниковой системы" для получения детальных изображений земной поверхности. Анализ показал, что ключевые аспекты разработки спутника-шпиона во многом совпадают с этапами конструирования пилотируемых космических кораблей. По идее напрашивалась унификация — только вот кораблями занимались не ВВС, а гражданское агентство НАСА. В результате американские космические суда и разведывательные спутники в отличие от советских аналогов создавались разными подрядчиками и не имеют ничего общего друг с другом.
В 1956 году в Центре авиационных разработок имени Райта на авиабазе Райт-Паттерсон в Дейтоне над проектом разведывательного спутника, который теперь назывался "WS-117L" ("Weapons System 117L"), трудилась группа офицеров ВВС во главе с подполковником Биллом Кингом. Финансирование программы оставляло желать лучшего, и команда долго не могла сдвинуться с мертвой точки. Отношение к ней изменилось кардинальным образом в октябре 1957 года, после того как Советский Союз запустил "Спутник-1". Командование ВВС отбросило последние сомнения и сделало программу "WS-117L" приоритетной. Было решено разрабатывать фототелевизионный разведчик "Sentry" ("Часовой"), предложенный корпорацией "Локхид" ("Lockheed Corporation"). На этом космическом аппарате собирались установить фототелевизионную камеру с пленкой, проявляемой на борту. Но такой технически сложный проект мог быть реализован не ранее 1960 года, посему приняли решение на первом этапе быстро создать малый спутник с фотопленкой, которую можно было бы передавать в спускаемой капсуле.
Президент Дуайт Эйзенхауэр утвердил новую спутниковую программу в феврале 1958 года и распорядился, чтобы она разрабатывалась тайно: лишь несколько человек должны были знать, что такой проект вообще существует. Программой заведовало ЦРУ, которое из своих фондов оплачивало создание космической камеры и орбитального аппарата; ВВС отвечали за ракету-носитель и материально-техническое обеспечение. Во главе проекта встал сотрудник ЦРУ Ричард Бисселл, имевший большой авторитет как руководитель разработки высотного самолета-разведчика "U-2". Интересная историческая деталь: когда в марте 1958 года Бисселл обсуждал технические требования к спутнику, подчиненный ему офицер-секретчик вел запись на пишущей машинке "Smith-Согопа". В какой-то момент Бисселлу потребовалось дать название для программы по разработке спутника, и секретчик, глядя на машинку перед собой, предложил: "Согопа". Правда, это название, как и большинство кодовых имен разведывательных спутников, обычно писалось заглавными буквами: "CORONA" ("КОРОНА").
Тогда же в проект было внесено важное изменение. Изначально "CORONA" представлялась конструкторам в виде фотокамеры внутри маленького вращающегося спутника. Однако вскоре Бисселл узнал о необычной разработке сотрудников молодой компании "Итек" ("Itek") — их панорамная камера качалась взад и вперед, создавая изображение на длинной полосе пленки с высоким разрешением. Но такое устройство требовало стабильной платформы. Анализ показал, что верхняя ракетная ступень "RM-81 Agena" ("РМ-81 Агена"), которую корпорация "Локхид" конструировала в интересах проекта "WS-117L", достаточно стабильна для того, чтобы нести эту мощную камеру, а экспонированную пленку можно было сразу направлять на приемную катушку в возвращаемой капсуле. Ричард Бисселл решил, что такое решение лучше подходит для разведывательного спутника, и выдал "Itek" контракт на разработку их варианта камеры.
Космический аппарат "CORONA" рассматривался в то время в качестве промежуточного. ЦРУ собиралось построить двадцать экземпляров и запускать их с интервалом около месяца с начала 1959 года. Предполагалось, что к моменту, когда все они слетают на орбиту, появится более крупный и сложный спутник проекта ВВС, который получил имя "Samos" ("Самос"). Но вскоре приоритеты поменялись. Первый испытательный запуск спутника "CORONA" без камеры на борту состоялся в феврале 1959 года с авиабазы Ванденберг на побережье Калифорнии. Но оказался неудачным. Второй и третий — тоже. При четвертом запуске аппарат нёс разведывательную камеру, однако так и не вышел на орбиту. Возникали и другие технические проблемы. К примеру, в вакууме пленка сохла и разрушалась, и инженерам фирмы "Кодак" срочно пришлось разрабатывать новую. К лету 1960 года "CORONA" потерпела двенадцать неудач подряд! Возникли опасения, что программа будет закрыта, но президент Дуайт Эйзенхауэр считал ее очень важной для национальной безопасности и продолжил финансирование.
"CORONA" была настолько секретна, что ее руководители придумали "легенду", скрывающую истинную суть проекта. Поскольку запускать ракеты с базы Ванденберг так, чтобы никто не заметил, в принципе невозможно, прессе было заявлено, что проходят испытания биоспутника "Discoverer" ("Первооткрыватель"), в ходе которых на орбиту будут запускаться мыши и небольшие обезьяны. "Discoverer" имел возвращаемый аппарат, который обгорал в высших слоях атмосферы; затем отстреливался теплозащитный экран и оставался округлый контейнер, называемый "ведром", который спускался в океан на парашюте. Когда "ведро" уже плавало в океане к северо-западу от Гавайев, над ним пролетал транспортный самолет ВВС, который тянул за собой трос, удерживаемый двумя длинными шестами. Трос был усажен крючками, и один или несколько из них должны были зацепить и прочно держать стропы парашюта. Затем экипаж самолета втягивал трос вместе с "ведром". Услышав о такой схеме возвращения капсулы впервые, представители ВВС заявили, что это безумие. Но практика показала, что для опытного пилота достаточно просто даже пролететь над спускающейся на парашюте капсулой и захватить ее. Труднее было заставить космический аппарат разделиться так, чтобы "ведро" попало в расчетное место.
Успех к программе пришел 10 августа 1960 года со спутником "Discoverer-13". Из-за многочисленных аварий в начале программы разработчики подстраховались, и на этом аппарате не было камеры. Тем не менее он отработал успешно — "ведро" отыскали и подобрали корабли ВМС. Поскольку это был первый в истории человечества искусственный объект, возвращенный из космоса, американцы поспешили зафиксировать приоритет: капсула была продемонстрирована на открытой пресс-конференции в Вашингтоне в качестве доказательства успеха США в космической гонке.
Восемнадцатого августа на орбиту был запущен "Discoverer-14". Его миссия имела кодовое обозначение "9009". На спутнике уже была установлена камера с разрешением 7,5 м, и он фотографировал Советский Союз. Снимки получились посредственными, но выявили множество русских военных объектов на обширной территории, о существовании которых руководители американской разведки даже не подозревали. Символическое совпадение: 19 августа, когда капсула "Discoverer-14" с фотоснимками советской территории вернулась на Землю, завершился суд над летчиком Фрэнсисом Пауэрсом, разведывательный самолет которого был сбит над СССР в мае 1960 года. С этого момента полеты "U-2" над странами за железным занавесом были прекращены — им на смену пришли спутники, которые были недосягаемы для средств советской ПВО.
Программа "CORONA" на много лет стала основным инструментом американской разведки. Надежность оборудования поначалу ужасала: только 25 % запущенных спутников выполнили задачу в 1960 году, 50 % — в 1961 году и 75 % — в 1962 году. К тому моменту "легенда" ЦРУ перестала работать и была отброшена за ненадобностью. Последний запуск под фальшивым названием состоялся 26 февраля 1962 года ("Discoverer-38"). Даже профанам стало очевидно, что на орбиту летают спутники-шпионы, и президент Джон Ф. Кеннеди опустил плотную завесу секретности над всей военной космической программой США.
КОСМИЧЕСКИЕ СОГЛЯДАТАИ
Параллельно с запусками спутников программы "CORONA" продолжал активно развиваться проект "Samos". К лету 1960 года он обрел три главных направления: фототелевизионные спутники "Е-1", "Е-2" и возвращаемый аппарат "Е-5". "Samos Е-1" был экипирован камерой низкого разрешения, предназначенной для демонстрации возможностей выбранной технологии. "Samos Е-2" имел камеру более высокого разрешения и претендовал на звание серийного рабочего спутника. "Samos Е-5" содержал увеличенный вариант базовой камеры "CORONA", которая помещалась внутри большой герметичной возвращаемой капсулы. Интересно, что проектировщики "Samos Е-5" надеялись использовать эту капсулу в качестве прототипа пилотируемого космического корабля — в таком случае ВВС обрели бы свою орбитальную транспортную систему, независимую от НАСА.
В процессе работ над "Samos" выяснилось, что "Е-2" сможет делать в день всего несколько десятков снимков из-за того, что на передачу каждого изображения по радиоканалу требовалось несколько минут, а спутник быстро уходил из зоны видимости наземной станции. В итоге варианты проекта "Е-1" и "Е-2" после трех испытательных запусков были закрыты. Вместо них были утверждены два спутника, которые, подобно "CORONA", использовали возвращаемые капсулы: "Samos Е-6" и "GAMBIT" ("ГАМБИТ"). Первый из них в серию не пошел после пяти неудачных стартов в 1962 году. Что касается спутника "Samos Е-5", то он запускался в начале 1960-х годов три раза, но ни одно из испытаний не было признано успешным. В связи с чем и это направление в развитии проекта было остановлено.
К тому моменту совершенствующиеся разведывательные аппараты программы "CORONA" несли намного больше пленки, а получаемые фотографии были лучшего качества. "CORONA", которая считалась временной, надолго обрела статус постоянной. Первые модели новых спутников, продолживших линейку "Discoverer", получили названия "КН-1", "КН-2", "КН-3" и "КН-4" (от "KEYHOLE" — "замочная скважина") в зависимости от формата используемой пленки. Каждый снимок спутников "CORONA" занимал 70 мм в ширину и 1 м в длину, покрывая площадь 19,6 х 267 км. Сначала самые малые объекты, которые можно было обнаружить на фотоснимках, достигали размера 10 м, но к 1963 году показатель был улучшен до 4 м, а к 1968 году — до 2 м.
Впрочем, невзирая на улучшения, "CORONA" оставалась поисковой системой, то есть ее применяли лишь для обнаружения и идентификации объектов, а для получения их технических характеристик требовалась дополнительная информация. Проблему был призван решить аппарат проекта "GAMBIT", который нёс мощный телескоп, использующий зеркало для фокусирования изображения на небольшую полоску пленки. При этом другое зеркало смотрело вбок и отражало в камеру земную поверхность. По мере того как спутник двигался над Землей, изображение двигалось сквозь камеру. Пленка же протягивалась мимо небольшой щели стой же самой скоростью, с какой двигалось изображение. Такая стрип-камера ("strip camera") давала фотографии очень высокого качества, которые можно было использовать уже и для получения технических данных найденных объектов. Первые снимки спутников "GAMBIT" показывали объекты размером 1,1 м, а еще через несколько лет удавалось получать фотографии, выявляющие объекты диметром 0,6 м. Зеркало, отражающее изображение, могло также слегка двигаться, чтобы изменить угол обзора и получить стереоснимки, а сам спутник можно было наклонить, чтобы навести на цели, которые находятся в стороне от движения.
Программу "GAMBIT" возглавляли полковники Квентин Рип и Билл Кинг — наиболее опытные руководители космических проектов ВВС. Камеру производила компания "Кодак", а сам космический аппарат — "Дженерал электрик". Спутник запускался ракетой "Atlas", которая использовала ту же самую ракетную ступень "Agena", что и "CORONA". Первый "GAMBIT", известный как модель "КН-7", успешно стартовал 12 июля 1963 года. Затем последовала серия испытаний с целью совершенствования нового разведывательного аппарата. Понятно, что за более высокое разрешение приходится платить: камера "КН-7" могла фотографировать лишь небольшие области Земли. Посему был принят следующий порядок: "CORONA" выявляла интересные объекты, и "GAMBIT" снимал самые важные из них — например, шахты межконтинентальных баллистических ракет.
К середине 1960-х годов США запускали в среднем по одному спутнику "CORONA" и одному спутнику "GAMBIT" в месяц. Каждый аппарат работал примерно четверо суток, прежде чем отстрелить возвращаемую капсулу, в которой пленки доставлялись на Землю. К тому моменту в программе "CORONA" появилась модель "КН-4А" со вторым возвращаемым модулем, что удвоило возможности. Последнее изделие программы "CORONA" было известно как "КН-4В", и до 1972 года включительно запустили 17 таких спутников, после чего они были окончательно списаны.
Совершенствовались и разработки проекта "GAMBIT". К 1967 году аппараты "КН-7" заменила модель "КН-8". Спутник имел две возвращаемые капсулы и более мощную камеру, которая могла фотографировать объекты размером даже с детский мяч (от 6 до 9 см)! Спутники проекта "GAMBIT" продолжали летать до середины 1980-х и получали снимки земной поверхности высочайшего качества, которое не смог превзойти ни один из когда-либо летавших небесных фоторазведчиков.
В 1963 году, после того как новым начальником Научно-технического директората ЦРУ стал Альберт Уилон, это управление инициировало несколько независимых программ спутниковой разведки. Одна из них первоначально была названа "FULCRUM" ("ФУЛКРУМ"), а позднее ее переименовали в "КН-9" или "HEXAGON" ("ГЕКСАГОН" — "шестиугольник"). Аппарат "КН-9" был массивным, размером с автобус, оснащался двумя мощными камерами, а также четырьмя или пятью возвращаемыми аппаратами и требовал для запуска на орбиту мощной ракеты-носителя "Titan III". Несмотря на техническую сложность, "КН-9" достиг успеха уже в самом первом полете в июле 1971 года. При этом он делал фотографии огромных площадей и с разрешением около 0,2 м. До середины 1980-х годов было запущено двадцать спутников "HEXAGON". Каждый из них, в отличие от "CORONA" и "GAMBIT" с их коротким временем жизни, оставался на орбите несколько месяцев, а в конечном итоге срок работы моделей достиг 275 суток.
В конце 1970-х на смену фоторазведчикам стали приходить спутники с электронно-оптическими системами типа "КН-11", и в конечном итоге они вытеснили своих предшественников. Однако вклад программ "CORONA", "GAMBIT" и "HEXAGON" в геополитику трудно переоценить. Благодаря им американское правительство получило достоверные сведения, что Советский Союз значительно уступает США по ракетно-ядерному потенциалу. Такая информация позволила осадить наиболее агрессивных "ястребов" в военнополитическом руководстве, требовавших ускорить гонку вооружений и даже нанести превентивный массированный удар по СССР. Истерию сменила дипломатия, что, несомненно, способствовало разрядке в международных отношениях.
КОРАБЛИ-СПУТНИКИ "ВОСТОК"
Несмотря на предпринятые меры по сохранению тайны, советское правительство довольно быстро узнало о том, что именно скрывается под обликом невинного биоспутника "Discoverer". И реагировало в характерном для него стиле: глава государства Никита Хрущев открыто заявил, что эти шпионские агрегаты постигнет участь самолета-разведчика "U-2", сбитого 1 мая 1960 года. В дальнейшем советские дипломаты настойчиво требовали у Организации Объединенных Наций запретить наблюдение из космоса. Учитывая, что к спутникам-шпионам причислялись даже американские телевизионные метеоспутники "TIROS" ("Television and Infra-Red Observation Satellite"), передававшие грубые изображения облачного покрова, у американского правительства возникали опасения, что СССР будет добиваться всеобщего запрета на космические полеты. Советская позиция кардинально изменилась только в 1963 году — после создания собственных орбитальных аппаратов-разведчиков. Но этому предшествовала длинная история, которая до последнего времени оставалась государственной тайной — прежде всего потому, что бросала тень на триумфальные полеты первых советских космонавтов.
В 1957 году, еще до запуска "ПС-1", в ОКБ-1 Сергея Королева начались активные исследования по вопросу создания советского спутника-фоторазведчика. Непосредственно этим проектом занимался сектор Евгения Рязанова. В первоначальных вариантах компоновочная схема космического аппарата состояла из приборного отсека и возвращаемой капсулы. В первом размещались фотоаппаратура, специальные радиоприборы и основные служебные системы. Возвращаемая капсула имела коническую форму, в ней находились кассеты с фотопленкой и оборудование, необходимое для обеспечения ее поиска после приземления. Кроме того, капсула была снабжена тормозной двигательной установкой, которая приводила ее с орбиты в заданный район. В процессе проектирования рассматривались варианты космического аппарата различной размерности, массой от 1,5 до 4,5 т.
В то же самое время в бюро Королева разрабатывался пилотируемый космический корабль "Объект Д-2". Проект вел пришедший в конце 1957 года из НИИ-4 талантливый конструктор Константин Феоктистов. Именно он предложил сделать корабль из двух разделяемых на орбите частей: приборного отсека и шарообразного спускаемого аппарата, в котором должен был разместиться будущий космонавт. В середине августа 1958 года группа Феоктистова выпустила отчет под названием "Материалы предварительной проработки вопроса о создании спутника Земли с человеком на борту". В нем указывалось, что с помощью трехступенчатой ракеты-носителя на орбиту можно вывести корабль массой до 5,5 т.
Пятнадцатого сентября 1958 года Сергей Королев подписал окончательный отчет по кораблю-спутнику, а на следующий день направил письма в адрес Академии наук СССР, руководителей ракетной отрасли и совета главных конструкторов с уведомлением о завершении исследований, позволяющих приступить к разработке "пилотируемого спутника Земли". На совете главных конструкторов, состоявшемся в ноябре, были заслушаны доклады о трех проектах: автоматического спутника-фоторазведчика, ракетного аппарата для полета человека по баллистической траектории и пилотируемого орбитального устройства. После обсуждения из двух последних проектов был выбран именно пилотируемый орбитальный. Ему же конструкторы дали наибольший приоритет по сравнению с фоторазведчиком, хотя Министерство обороны настаивало на обратном.
Чтобы ускорить процесс подготовки чертежей, Сергей Королев приказал расформировать группы, трудившиеся в ОКБ-1 над различными системами корабля, и объединить специалистов в новообразованном секторе, который возглавил Константин Феоктистов. Ведущим конструктором корабля, получившего красивое и многозначное название "Восток", стал Олег Ивановский, до того участвовавший в создании первых спутников. Работа над проектом требовала широкой кооперации с привлечением смежников. Ведь для пилотируемого космического полета нужно было сконструировать и систему жизнеобеспечения, и модуль голосовой связи, и телевизионный комплекс, и пульт ручного управления, и парашюты, и многое другое. Инициативы одного бюро тут явно недоставало — необходимо было получить правительственное постановление. Поэтому Королеву на новом этапе требовалась поддержка не только соратников по совету главных конструкторов и членов Академии наук, но и высших военных, от которых напрямую зависело финансирование перспективных проектов. И тут Королев проявил политическую гибкость — в начале 1959 года он предложил унифицировать системы пилотируемого корабля и спутника-фоторазведчика. На таком аппарате предлагалось установить сложное и дорогое съемочное оборудование, которое хотелось использовать многократно. Напрашивался вариант размещения фотоустройства в спускаемом аппарате вместо пилота, чтобы оно возвращалось на Землю вместе с отснятыми пленками. Разумеется, это требовало полной автоматизации корабля, что Королева вполне устраивало, — в пилотируемых полетах он хотел свести влияние человеческого фактора к минимуму. Фоторазведчик был принят в разработку под названием "Восток-2". Во избежание путаницы позднее его переименовали в "Зенит-2".
Тем не менее военные требовали, чтобы работа над фоторазведчиком была приоритетной, ведь пилотируемый полет не отвечал их задачам. В проекте постановления правительства, который обсуждался в феврале 1959 года, фигурировал только такой космический аппарат. Тогда Сергей Королев через Мстислава Келдыша добился включения в текст семи слов: "…а также спутника, предназначенного для полета человека". Двадцать второго мая 1959 года Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров № 569–264 "О создании объектов "Восток" для осуществления полета человека в космос и других целей" работы над пилотируемым кораблем и спутником фоторазведки были наконец-то узаконены.
Космический аппарат "Восток" был кораблем-спутником (именно так его называли в советской прессе), то есть в принципе не мог менять высоту и наклонение орбиты. Эти параметры задавались запуском и радиоуправлением на этапе выведения. Все эволюции корабля сводились к одному, но очень важному маневру: торможению в космосе и снижению в атмосфере. Для осуществления этого маневра в приборном отсеке размещалась тормозная двигательная установка, которая должна была сработать один раз, но безотказно.
Для ускорения отработки систем корабля "Восток" его проект был разделен на три стадии согласно заводской индексации: "1КП", "1К", "ЗК". Простейший корабль "1КП" был демонстратором технологий и предназначался для отработки систем ориентации и управления. С помощью "1К" предполагалось испытать системы жизнеобеспечения и фотооборудование "Зенита-2". Корабль "ЗК" должен был стать штатным для полета человека. Индекс "2К" зарезервировали за серийным фоторазведчиком "Восгок-2" ("Зенит-2"). Все эти космические аппараты, за исключением пилотируемого, снабдили системой аварийного подрыва объекта (АПО), которая должна была уничтожить корабль, если возникала угроза его попадания в руки "потенциального противника".
По инициативе Главного разведывательного управления Генерального штаба 10 декабря 1959 года было выпущено еще одно постановление, предусматривающее раздельную разработку спутников для решения задач фото- и радиоразведки, навигации и метеорологии.
Ведущим разработчиком фотоаппаратуры для будущих агрегатов был определен Красногорский оптикомеханический завод, имевший большой опыт по созданию оборудования для аэрофотосъемки. Первый космический фотоаппарат, разработанный специалистами завода, получил название "Фтор", закрепившееся в последующие годы. В ходе проектирования камеры конструкторами космического корабля был выдвинут ряд жестких технических требований по обеспечению герметичности спускаемого устройства без искажения кадра. Одним из самых трудных при реализации оказалось требование под держания температуры с отклонением не более чем на 1 °C: от незначительной разницы температур на стеклах иллюминатора изменялась их кривизна, что для длиннофокусного объектива приводило к искажению получаемого изображения. Не менее сложным было обеспечить сопряжение фотооборудования с бортовым программно-временным устройством "Гранит" — проект предусматривал управление по командам с Земли набором светофильтров, экспозицией, выбором координат, числом кадров, началом и концом съемки.
Одно из важнейших отличий фоторазведчика "Зенит-2" от пилотируемого корабля "Восток" — необходимость поддерживать точную трехосную ориентацию на всем протяжении полета. Если корабль перед началом схода с орбиты можно было сориентировать вручную или автоматически по Солнцу с помощью фотоэлектрического датчика "Гриф", то спутник фоторазведки нуждался в устройстве, которое могло бы работать при любой освещенности и точно определять положение аппарата в системе орбитальных координат: отклонение от заданной ориентации более чем на один градус резко снижало качество изображения. Таким устройством стала инфракрасная вертикаль (ИКВ), созданная в Центральном конструкторском бюро "Геофизика" для ориентации научных спутников. Прибор различал границу между теплой Землей по всей ее окружности и холодным космосом. Инфракрасная вертикаль считалась надежной, поскольку с успехом прошла натурные испытания на геофизических ракетах "Р-5А" в августе-сентябре 1958 года. В ходе запусков первых кораблей "1КП" и "1К" предполагалось опробовать в том числе и ее работу.
Корабль "1КП" довольно заметно отличался от конечного варианта "Востока". На нем не было теплозащиты и систем жизнеобеспечения. Зато на нем установили блок солнечных батарей и новую коротковолновую радиостанцию "Сигнал". Чтобы компенсировать недостающую массу, на борт заложили тонну железных брусков. Пятнадцатого мая 1960 года с полигона Тюратам стартовала ракета-носитель "Р-7А" с дополнительной ступенью "Е". Она успешно вывела "1КП" на орбиту. Аппарат получил официальное название "Первый космический корабль-спутник". Через четыре дня по сигналу с Земли была дана команда на включение тормозной двигательной установки, однако инфракрасная вертикаль подвела: вместо того чтобы затормозить, корабль разогнался и поднялся на более высокую орбиту, на которой оставался до 1965 года. Сбой не обескуражил конструкторов — они были уверены, что справятся с проблемой.
Четвертого июня 1960 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР "О плане освоения космического пространства на 1960-й и первую половину 1961 года", в котором устанавливались сроки запусков кораблей-спутников. В мае 1960 года на орбиту должны были отправиться два "1КП"; до августа 1960 года — три "1К"; в период с сентября по декабрь 1960 года — два "ЗК" с полноценной системой жизнеобеспечения.
Поскольку американцы всерьез нацелились взять приоритет в области полета в космос первого человека, времени было в обрез. Конструкторы ОКБ-1 решили не повторять испытания "ПСП", а сразу готовить к полету "1К". Новый корабль отличался от предыдущего наличием теплозащиты и катапультируемого контейнера с подопытными животными, который создавался как один из вариантов капсулы для будущих полетов человека. Поскольку на этот раз спускаемый аппарат должен был вернуться на Землю, его снабдили парашютной системой. Парашют выпускался по сигналу барометрических датчиков на высоте порядка 10 км, а после снижения до высоты 7–8 км отстреливалась крышка люка и катапультировался контейнер с животными.
Двадцать восьмого июля 1960 года с полигона Тюратам стартовала ракета "Р-7А" с кораблем "1К" № 1. На борту находились подопытные собаки Лисичка и Чайка. Однако на 24-й секунде полета из-за возникших высокочастотных колебаний взорвалась камера сгорания блока "Г". Еще через десять секунд ракета развалилась, упав на территории полигона. Спускаемый аппарат разбился при ударе о землю, собаки погибли. Подлинную причину колебаний так и не выяснили, списав неудачу на отступление от технологических норм. Страшная гибель собак подстегнула конструкторов к созданию надежной системы аварийного спасения (САС) на этапе выведения. В этой разработке принял участие сам Сергей Королев, весьма озабоченный большим количеством отказов ракет на первых минутах полета.
К следующему запуску готовились с особой тщательностью. Девятнадцатого августа 1960 года успешно стартовала очередная ракета-носитель "Р-7А", выведшая на орбиту корабль "1К" № 2, получивший официальное название "Второй космический корабль-спутник". На его борту находились собаки Белка и Стрелка. Помимо них там же разместили и другие биологические грузы: крыс, мышей, насекомых, растения, грибы, пакеты с семенами кукурузы, пшеницы и гороха. Довольно большой объем заняли научные приборы для исследования космических лучей и телевизионная система "Селигер" с двумя передающими камерами, разработанная ленинградскими инженерами из НИИ-380. Система "Селигер" должна была не только передавать изображение находящихся в кабине собак (а впоследствии — космонавта) в реальном времени, но и послужить прототипом более совершенного комплекса "Байкал", который мог бы считывать построчно снимки, сделанные фотоаппаратом будущего орбитального разведчика. Суточный полет двух "звездных" собак прошел почти идеально, только перед посадкой выяснилось, что опять отказала инфракрасная вертикаль. Чтобы избежать повторения инцидента с первым кораблем-спутником, было решено сажать второй с помощью солнечной системы ориентации. Корабль с собаками приземлился благополучно, отклонившись от расчетного места всего лишь на 10 км. Триумф не заставил себя ждать: советские конструкторы в очередной раз продемонстрировали миру свое превосходство над заокеанскими конкурентами.
Вдохновленный успешным полетом второго корабля-спутника, совет главных конструкторов назначил запуск пилотируемого корабля на декабрь 1960 года. В правительстве поддержали это решение: 11 октября 1960 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров, в котором предписывалось "осуществить подготовку и запуск космического корабля "Восток" с человеком на борту в декабре 1960 года и считать это задачей особой важности". Таким образом, временно статус проекта фоторазведчика "Зенит-2" в глазах руководства снизился по сравнению с возможностью запустить на орбиту первого космонавта в истории человечества. Однако за успехом последовала длинная череда неудач. Используя астрономическое "окно", ракетчики Тюратама дважды попытались отправить автоматическую станцию к Марсу, но оба раза старты завершились авариями на этапе выведения. А 24 октября 1960 года на полигоне взорвалась межконтинентальная баллистическая ракета "Р-16" конструкции бюро Михаила Янгеля. В чудовищной катастрофе погибли девяносто два человека, более пятидесяти получили ранения и ожоги. Траурные мероприятия, расследование причин катастрофы и ликвидация ее последствий заняли значительное время — лишь в начале декабря команда Сергея Королева смогла приступить к запускам новых космических кораблей.
Возобновление испытаний обернулось новыми проблемами. Первого декабря 1960 года ракета "Р-7А" вывела на орбиту корабль "1К" № 5, получивший в прессе название "Третий космический корабль-спутник", с собаками Пчелкой и Мушкой на борту. Весь мир с большим интересом следил за космическим путешествием дворняг. В суточном полете корабль вел себя нормально, но в ходе снижения из-за технической неисправности была нарушена расчетная траектория, и спускаемый аппарат уничтожила система аварийного подрыва.
Старт корабля "1К" № 6 состоялся через три недели — 22 декабря 1960 года. Пассажирами были собаки Жемчужная и Жулька, мыши, крысы и прочая мелкая живность. Но корабль опять же из-за технического сбоя на орбиту не вышел. Зато отлично сработала новая система аварийного спасения — спускаемый аппарат отделился от корабля и приземлился в 60 км от поселка Тура в районе реки Нижняя Тунгуска. Его удалось отыскать и эвакуировать.
Несмотря на очевидные проблемы, Сергей Королев принял решение перейти к следующему этапу — полету кораблей-спутников "ЗКА" (буква "А" появилась в заводском индексе после того, как с целью экономии времени конструкторы заменили катапультируемый контейнер в спускаемом аппарате на кресло). "ЗКА" был уже почти точной копией "Востока", на котором предстояло лететь космонавту, однако вместо научного оборудования на нем устанавливалась фотоаппаратура "Фтор", предназначенная для разведывательного спутника "Зенит-2". Можно смело утверждать, что история советской спутниковой разведки началась именно в период испытательных запусков, предшествовавших полету Юрия Гагарина.
Корабль "ЗКА" № 1, получивший наименование "Четвертый космический корабль-спутник", стартовал 9 марта 1961 года. На борту находилась собака Чернушка, а в катапультируемое кресло посадили облаченный в скафандр манекен, прозванный "Иваном Ивановичем"; в его грудной клетке разместили морских свинок и мышей. Хотя полет корабля продолжался всего один виток, конструкторам удалось опробовать "Фтор", в результате чего получилось несколько фотоснимков аэродрома со стоящими на нем самолетами. Само путешествие прошло хорошо, только по непонятной причине спускаемый аппарат приземлился со значительным перелетом — на 412 км.
Корабль "ЗКА" № 2 с собакой Звездочкой — "Пятый космический корабль-спутник" — вышел на орбиту 25 марта 1961 года. И он тоже приземлился с перелетом на 660 км! Зато система "Фтор" сделала прекрасный набор снимков заданных районов Африки и Турции: в частности, хорошо получились турецкий город Александретта и бетонная полоса аэродрома рядом с ним. К удивлению военных, фотокамеры зафиксировали и несколько "летающих тарелок". Генерал-лейтенант авиации Николай Каманин писал по этому поводу в дневнике: "По форме это не тарелки, а рюмки или вазы, поставленные одна на другую. Очертания этих красивых и несколько фантастических фигур очень четкие, я бы сказал, даже резкие. Не верится, что это оптические "фокусы" в атмосфере; "тарелочки" воспринимаются как реальные предметы — так и хочется дотронуться до них рукой…"
Сергея Королева беспокоили перелеты спускаемых аппаратов, которые никто не мог объяснить, но, с другой стороны, оба космических рейса завершились благополучно, и подопытная живность нормально перенесла их, — можно было рискнуть. Двадцать девятого марта Государственная комиссия дала добро на осуществление пилотируемого полета.
Дальнейшее хорошо известно: 12 апреля 1961 года старший лейтенант Юрий Алексеевич Гагарин совершил одновитковой полет вокруг Земли, войдя в историю как первый человек, побывавший в космосе. Впоследствии выяснили и причину перелетов кораблей "ЗКА" — оказалось, что всему виной монтажная ошибка: сигнал на разделение отсеков корабля поступал на секунду позже, чем пироножи разрубали соединяющие кабели: в итоге корабли входили в атмосферу целиком, и отсеки разделялись лишь после перегорания кабелей под воздействием раскаленного воздуха.
Разумеется, в пилотируемом полете на корабле не было аппаратуры "Фтор". Более того, из-за перегруза "Востока" пришлось избавиться от некоторых "лишних" предметов, в число которых попала репортажная кинокамера "Конвас". Хотя все космонавты первого набора учились работать с ней, чтобы осуществлять съемку с орбиты, первым ею воспользовался Герман Титов на "Востоке-2". Юрию Гагарину оставалось только запомнить как можно больше и постараться подробно изложить все, что он видел на орбите. Его впечатления были очень важны как для конструкторов корабля, так и для военных заказчиков, пытавшихся уже тогда оценить разведывательный потенциал космических систем. Тринадцатого апреля 1961 года в своем трехчасовом докладе перед Государственной комиссией старший лейтенант Гагарин, получивший после полета звание майора, сообщил, что различать детали земной поверхности с орбиты можно, но без специального оборудования трудно их идентифицировать.
Процитирую красноречивый фрагмент из этого исторического доклада, три десятилетия остававшегося совершенно секретным: "Вопрос. Как вы прикидываете, какие минимальные размеры предметов вы надежно можете различить своим глазом без прибора, без фотографий — смотришь и видишь: вот дорога идет, видно ее, а тропинку не видно; идет поезд, видно, а автомобиль, например, не видно?
Ответ. Ну, поездов я не видел, автомобилей тоже. Но вот реки и притоки рек видно. Обычные пашни, они видны как квадраты, вспаханные или невспаханные. Это видно было с высоты, когда работала третья ступень и конец третьей ступени.
Вопрос. Вот вы летите над городом — можно нарисовать схему улиц?
Ответ. Над городами я не пролетал, и таких, наверное, городов не было. Мне кажется, что предметы размером метров в сто можно наблюдать. Вот острова, потом притоки этих рек больших, они, по-моему, не такие широкие, эти притоки, а их видно хорошо".
Задача оценить возможности наблюдения деталей земной поверхности с орбиты стояла и перед Германом Титовым, который 6 августа 1961 года на корабле-спутнике "Восток-2" отправился в суточный космический рейс. Кроме того, в ходе полета он мог пользоваться камерой "Конвас" с трехсотметровым запасом цветной пленки и оптической системой "Визир" с трех- и пятикратным увеличением. Съемку поверхности Титов провел на первом витке, а после тринадцатого пытался наблюдать наземные объекты через "Визир". Его работу сильно затрудняла болезнь укачивания (кинетоз), что впоследствии вызвало серьезную дискуссию среди ученых, которые начали сомневаться, способен ли человек долго находиться в невесомости без вредных для организма последствий. Так или иначе, но теперь задача создания спутника фоторазведки стала актуальной как никогда.
"ЗЕНИТ" В ЗЕНИТЕ
Проект корабля-спутника "2К" ("Зенит-2") вела в ОКБ-1 группа Павла Цыбина; ведущим конструктором был назначен Борис Рублев. Подготовкой документации занимался специализированный отдел 29, который возглавил Евгений Рязанов. Технические требования к "2К" оказались куда жестче, чем к кораблю "Восток": конструкторы должны были обеспечить строгий температурный режим, трехосную ориентацию на всем протяжении восьмисуточного полета, точную посадку спускаемого аппарата в расчетный район и, главное — надежную управляемость с Земли. Посему опыт работы над пилотируемым "Востоком" пригодился в проекте лишь отчасти.
Хотя фоторазведчик "Зенит-2" внешне напоминает "Восток", заметны и существенные различия, обусловленные необходимостью передавать на борт и получать с него на порядок больше информации. Именно этим объясняется отсутствие антенных устройств в передней части спускаемого аппарата, вместо которых на боковой поверхности приборного отсека установили антенны командной радиолинии. Специально для "2К" разрабатывались две программно-командные радиолинии: одна в НИИ-648, другая в НИИ-10. Сначала появилась разработка НИИ-648; она и стояла на первых аппаратах. Внутри различия с "Востоком" были еще более существенными. Вместо системы жизнеобеспечения, катапультируемого кресла и средств ручного управления были установлены разведывательная аппаратура, специальная телеметрическая система для передачи полученной информации и система управления бортовым комплексом.
Первоначально "Зениты" были оснащены комплексом "Фтор", состоявшим из фотоаппаратов "СА-20" и "СА-10", фототелевизионной аппаратуры "Байкал" и аппаратуры "Куст-12М" для радиоразведки. Однако после первых испытательных полетов стало ясно, что фототелевизионные устройства, которые должны были передавать снимки по радиоканалу, не соответствуют требованиям заказчика (нечто подобное произошло и у американцев). Их убрали, а освободившееся место использовали для расширения фотокомплекса: "Фтор-2Р" для поздних спутников "Зенит-2" включал уже три камеры "СА-20" и одну "СА-10". Комплект из трех длиннофокусных фотоаппаратов обеспечивал ширину полосы съемки в 180 км при высоте полета 200 км. Пленка состояла из 1500 кадров, то есть суммарная снимаемая площадь за время полета была равно 5,4 млн кв. км. Трехосную ориентацию спутника-разведчика поддерживал комплекс управления движением "Чайка", состоявший из инфракрасной вертикали, гироорбитанта и системы ионной ориентации по курсу. Для соблюдения режима секретности была установлена система аварийного подрыва объекта "АПО-2": в отличие от использовавшейся ранее она обладала более сложной "логикой", позволявшей с большой степенью уверенности определить, садится аппарат на своей или на чужой территории. Помимо основной аппаратуры на "Зенитах" иногда устанавливались научные приборы для проведения различных экспериментов (по метеорологии, регистрации космических частиц и тому подобные).
Из-за повышенной сложности электронных целей "Зенита-2" конструкторам пришлось разработать специальную процедуру монтажа и проверки. И все равно первый аппарат, стартовавший на орбиту 11 декабря 1961 года, был еще сырым и, вероятно, не сумел бы выполнить программу. Однако установить это не удалось: запуск сорвался из-за аварии ракеты-носителя "Р-7А" на участке работы третьей ступени (блока "Е"). Сам аппарат был ликвидирован системой АПО.
Пока дорабатывали третью ступень ракеты, конструкторам разведывательного корабля-спутника удалось решить большинство технических проблем. И следующий запуск, состоявшийся 26 апреля 1962 года, прошел успешно. В открытой печати аппарат получил официальное наименование "Космос-4". В ходе полета из-за стравливания воздуха из баллонов через клапан дренажа произошел отказ системы ориентации, и спускаемый аппарат был возвращен по прошествии всего трех суток. Хотя значительная часть полета "Космоса-4" проходила в неориентированном режиме, фотографирование все же проводилось и удалось получить несколько десятков неплохих снимков территории США. Сотрудники лаборатории Главного разведывательного управления даже пригласили Сергея Королева посмотреть на них. Остался доволен результатом и Никита Хрущев, который высказался в том смысле, что спутников фоторазведки надо делать больше и запускать чаще. Конструкторы могли вздохнуть с облегчением.
Следующий "Зенит-2" ("Космос-7") вышел на орбиту 28 июля 1962 года. Располагая накопленным опытом, его создатели опробовали различные режимы фотографирования: малыми сериями и протяженными трассами, при различной освещенности и разном положении Солнца. Хотя конструкторы сумели добиться результата, в два раза перекрывшего требования военных (реальное разрешение фотоаппаратуры "Фтор" составило 5–7 м против 10 м, заложенных в проекте), те захотели большего: поднять разрешающую способность до 3 м. Чтобы выйти на такой уровень, потребовалось улучшать качество пленки, фотоаппаратуры и дорабатывать систему ориентации "Чайка". В ОКБ-1 приступили к проекту спутника "4К" ("Зенит-4"), оснащенного фотокомплексом "Фтор-4" и корректирующей двигательной установкой.
Испытательные запуски "Зенитов-2" продолжались до 18 октября 1963 года. Надежность космического разведчика и его систем была доказана. Всего с декабря 1961 года было отправлено тринадцать "Зенитов-2". Из них десять выполнили свои задачи, три провалились по вине ракет. Приказом министра обороны 10 марта 1964 года "Зенит-2" вместе с ракетой-носителем и всем испытательным оборудованием был принят на вооружение Советской армии. Собственно, это был первый в СССР случай подключения сложного космического объекта к военному арсеналу.
В то же самое время бюро Сергея Королева, загруженное проектами пилотируемых кораблей и лунной программой, отказалось от работы над фоторазведчиками. Начиная с изделия № 14, серийное производство аппаратов "Зенит-2" было переведено в город Куйбышев (ныне — Самара). Сюда, в филиал № 3 ОКБ-1, возглавляемый Дмитрием Козловым, были переданы все материалы по фоторазведчику и ракетам-носителям, разработанным в ОКБ-1 на базе ракеты "Р-7".
В 1964 году там начались проектные работы по модернизации "Зенита-2". Новый аппарат получил обозначение "Зенит-2М", а после принятия на вооружение в 1970 году — собственное имя "Гектор". Комплекс "Фтор-2Р" был заменен на нем более совершенной системой "Фтор-2РЗ". Первый запуск нового аппарата состоялся 21 марта 1968 года с космодрома Байконур. За период с 1968 по 1979 год было произведено 69 успешных пусков спутников "Зенит-2М", и лишь один старт закончился аварией ракеты. Впоследствии филиал № 3 ОКБ-1 был переименован в Центральное специализированное конструкторское бюро (ЦСКБ), которое по сей день является ведущей организацией по созданию аппаратов оптического наблюдения в интересах военных и гражданских ведомств.
Назад: ГЛАВА 5 КОШМАР "СПУТНИКА"
Дальше: ГЛАВА 7 ПРОБЛЕМЫ СТАНЦИИ "МОЛ"