Глава 10
ОДНА ДОЛГАЯ БЕСЕДА О ВАЖНОМ
«А ЧТО, БАБКА, БЕЛЫЕ НА ХУТОРЕ ЕСТЬ?»
Запись в дневнике:
«На следующий день после известных событий я отрядил в Бриндизи гонца. Поехал Игорь. Хотел дать ему в напарники Лёху, но рейнджер категорически отказался, заявив, что в такой сложной ситуации мне пригодится каждый боец. Признаюсь, и я в душе считал так, просто боялся отпускать этого отморозка одного, мало ли… На пустом „Каймане“ вниз по течению Войтенко долетел со скоростью штормового ветра, успев застать „Темзу“ в процессе погрузки. С ним я передал Ростоцкому перечень материалов, а также текст инопланетного сообщения. Сейчас молюсь на судьбу и собственную решительность — груз был спешно откорректирован, и караван привез в Диксон самое нужное на данный момент. Я не оговорился, именно караван: по реке поднялись два судна: „Темза“ и самоходка „Тор“ под управлением вечно брюзжащего Ульфа Свенсона. Общество занудного дяхона невозможно выдержать больше часа, хорошо, что он и сам не стремится к контакту, постоянно что-то чинит в машине. Ворчит и чинит. Шведское судно будет участвовать в операции „Ураган“, а на обратном пути „Тор“ должен вывезти очередную партию раскроенного бензорезом металла, с аракарской баржи. Похоже, что планы меняются…
Не вижу необходимости расписывать в дневнике весь ассортимент привезённого, может быть, в будущем подклею сюда фрагмент накладной… Да и вообще — уже жалею, что под дневник взял такую маленькую тетрадку, надо было сразу хапать нормальную амбарную книгу. Самарин закинул нам ещё один квадроцикл и два скутера, пиломатериал, цемент, арматуру и гофрированный лист. У радиста появилась новая радиостанция, тоже армейская — вот теперь Юрка рад! Станция, как он обещает, будет уверенно доставать Бриндизи, радиоблокада прорвана! Отдельная радость — система из монокристаллических солнечных панелей мощностью в 2 кВт. Есть контроллер заряда, инвертер и аккумуляторы. Теперь можно собрать нормальное освещение на светодиодных лампах, решена проблема комфортной зарядки раций, аккумуляторных фонарей, камеры и ноутбука. Да хоть телек включай! Правда, телевизора на Диксоне пока нет. В систему будет запитан и ветрогенератор на 0,6 кВт.
Кроме материальных ценностей, пароход привёз людей. Прежде всего, это семья Карлоса Круса: решительная худенькая Эмма, его жена, старший сын Адам с супругой и двое младших орликов. С ними приехала молодая злая овчарка, сразу возбудившая нашего Брашпиля. Подлец места себе не находит, а ведь его верная жёнка тоскует у будки в Бриндизи, глаза собачьи выплакала, на огромную реку глядючи… Вооружены латиноамериканцы хорошо. На семью у них имеются две самозарядные винтовки „Гаранд М1“ времён Второй мировой, пара дробовиков и три больших револьвера бразильского производства. Невысокий, физически очень крепкий, на вид спокойный человек, уроженец Коста-Рики Карлос Херардо Крус Чавес — известный в Манаусе охотник-промысловик, которому смертельно надоели тамошние угодья, и теперь он решил поискать фарт на фронтире… Думаю предложить ему пока пустеющий форт „Восток“, так мы назвали найденную у дороги башню. Кстати, я побывал там ещё раз. И нашёл две золотые монеты! Всё, бросаю писать, перекур закончен, бегу на причал — разгружать!»
Мне гораздо больше нравится музыкальный салон, это полукруглое помещение на корме с бережно сохранённой стариной. Составное стекло панорамы с видом на реку, драпировка из тяжёлых бархатных штор ядовито-лилового цвета… Заходишь с почтением, как в музей! Там много мягких стульев, составленных дугой вдоль стены, два академического вида книжных шкафа, где хранится небольшая библиотека книг, изданных полвека назад, и маленькое белое пианино, за клавишами которого должна восседать юная нимфа в чепчике, перелистывающая пальчиком нотную тетрадь.
А играет на инструменте, чаще всего, сам капитан. Выглядит это совсем не романтично, тем более что репертуар у шкипера какой-то одесский.
Красиво там.
Мы же сидим в носовой комнате отдыха пассажиров, которая после попадания «Темзы» на Кристу была объявлена кают-компанией. Самарин Илья Александрович уверяет, что здесь гораздо удобней, чем в музсалоне — видно обстановку впереди судна, ближе к мостику, так капитану спокойней. Для экстренного катапультирования руководства в кают-компании поставили телефон, массивный металлический аппарат прошлого века, такие девайсы до сих пор встречаются в заброшенных горных выработках.
Совещаемся.
На берегу слышны шум и крики — народ разгружает доставленное. Груза много, но и по времени ещё не вечер, можно не торопиться. Однако все азартно торопятся. Одни хотят быстрей сбросить, другие жадно заховать.
— Фаина, родная, ты мне, значится, кефирчику принеси, вот что я попрошу, — откашлявшись, сказал капитан. — А чаю не надо, горло от него саднит… От же напасть, ангину схватил! Врачиха говорит, что раздражать нельзя.
— Вас нельзя? — лениво буркнул Герман, не отрываясь от бумаг.
— Меня кому не лень можно. Горло нельзя!
— Илья Александрович, кефир холодный, из холодильника, — предупредила девушка.
Шкипер нахмурился.
— Студёнай, говоришь? А вы там на плиточку его поставьте, у Альфии ить завсегда плиточка включена, не знаю, что ли…
— Один чёрт водяной в курсе, как я графики составлял! Опять не бьётся… Может, перекусим? — Герман отодвинул бумаги в сторону и поднял голову, вопросительно глянув на нас.
Положа руку на пустой желудок, я готов заявить честно: жрать хочу конкретно! Но не заявлю. Наше совещание, по сути, — всего лишь перерыв в работе, нагло выкроенный начальством посреди всеобщей пахоты. Одного лишь капитана не привлекали к физическому труду в силу почтенного возраста и необходимости общего руководства процессом с крыла мостика.
— Обед через час двадцать! — холодно бросила стюардесса и скрылась за дверью.
— Безжалостная девка, дисциплину чтит, — с улыбкой пояснил Самарин. — Надо бы Нельсона Сантану попросить, подогнать Фае мужика-кубинца с ба-альшим интеллектом, сразу сговорчивей станет!
— Илья Александрович, что-то долго машина идёт.
— А мы его поддёрнем, Герман! — капитан снял трубку телефона.
Поговорив с подергиванием, Самарин тут же сообщил:
— Он Липпо тащит, руки моют!
Фёдор Липпо — штатный кочегар «Темзы». Согласно странному определению шкипера, «тот ещё волосан» и «талисман парохода». Худой, жилистый хиппан с огромной, вечно неряшливой, даже если стягивает её в хвост, копной рыжих волос. Вид разгильдяйский. Кочегар свободными вечерам заунывно поёт хард-рок, подыгрывая себе на электрогитаре, философствует и всеми способами жаждет просветления — искания у него… Зато он никогда не прогуливает, работает, как раб на галерах, чаще всего молчит, постоянно читает трудные книги.
Своеобразно религиозен. Федя долго искал, какая секта ему подойдёт по характеру. Пробовал на вкус мормонов, баптистов, пока не решил, что пора создавать собственную религию. Судя по всему, ещё не создал… Выносливый, как судовой дизель. Умный. В любви к производственным совещаниям-чудильникам ранее не замечен.
Кроме уже оговоренных, в разговоре будут участвовать: Мазин Владимир Викторович, который в данный момент опять изучает бумажную выкопировку инопланетянского текста, и Игорь Войтенко — как только вернётся на пустом квадре.
Через три минуты тяжёлая дверь в кают-компанию открылась, и в помещение ввалились двое из машинного отделения.
— Вот, как я и обещал, Федю с собой прихватил! — Коля Заремба, механик парохода, сел на стул и сразу ответил на молчаливый вопрос, ясно читающийся в глазах собравшихся: — Он у нас научную фантастику любит. А это же фантастика, так ить?
Повелитель огня и дров невозмутимо бросил своё обычное невнятное «здрасьте», свалился на маленький диван, и тут же сложился, с жутким скрежетом почесав обе голени. Хряп-хряп…
— Что уже наговорили? — невозмутимо спросил он.
Я справедливо ожидал, что Илья Александрович тут же рявкнет на него отработанным командным голосом, однако ничего подобного не произошло, Самарин лишь улыбнулся и молча поприветствовал подчинённого.
— Вас ждали, — сказал Ростоцкий.
Кочегар огляделся и почему-то спросил именно у меня:
— Хавчик будет? Пустой, как барабан.
— Через час десять, раньше всем хренушки, камбуз не разрешает, — грустно ответил я, вполне понимая муки страдальца. — Может, печеньки какие-нибудь принесут… К чаю. Или бутерброды, если Аля разжалобится.
Федя внимательно выслушал и спросил уже у капитана:
— Курить можно?
— С чего бы это, милай? — удивился Самарин. — На палубе дыми.
Как назло, тут вдруг и мне страшно захотелось засмолить.
— Плохо совещание подготовлено, чуваки! — констатировал талисман, тут же вытащил потрёпанный покет-бук, вытащил закладку из сушёного лепестка магнолии и углубился в чтение.
Неслышно поднявшись по коридорной лестнице, в кают-компании появился Игорёня, на лице улыбка. Взгляд весьма странный, шалый.
— Чему радуешься?
— Как чему? Боря Кравцов подкинул нам гранат местной сборки!
Я сразу насторожился.
— Где они?
— Кто? Гранаты? Там, в ящике возле штабеля.
— Все спрятать в дальнем помещении и без моего разрешения не дотрагиваться! Иди, распорядись.
— Командир… Испытать бы надо! Хоть одну!
Демонстративно глянул на часы. Поняв, что другого решения не будет, Игорь достал из кармана рацию и с недовольным видом вышел на палубу.
— Правильно, обязательно подорвутся, салаги, — бросил вслед наглый кочегар. — Давай вечером сами испытаем, Дар? Новая модель!
Капитан шумно выдохнул, да, видать, слишком сильно — опять закашлялся.
Потом пришла Галина Ивановна… Это отдельная песня!
Начёс крашеных волос, словно у проводницы мягкого вагона, делано строгий и одновременно несколько наивный вид, интонации вечной училки. Человек, увлекающийся всем новым, что только попадётся на пути. В то же время эта женщина отлично образована, во многих вопросах — ходячая энциклопедия. Когда-то она командовала детским отрядом, попавшим на Кристу, теперь же бывшая учительница-краеведша, решив не оставаться на Земле, работает у Германа делопроизводителем.
— Товарищи, я готова, можно начинать! — заявила она командным голосом, аккуратно раскладывая на столе листы бумаги и две шариковые ручки.
Протоколировать будет. Здесь, как в серьёзных земных конторах, итоги совещаний не принято доверять электронным носителям. Тупая фиксация без оперативного фильтрования не имеет деловой ценности, ключевое надо обязательно фиксировать на бумаге.
Помню, как я этому удивлялся, только начав работать инженером: зачем нужен бумажный носитель, если есть цифра? Бывший главмех рудника пояснил так: «Сколько ты можешь за день из Сети накачать музыки? Гигабайты. А сколько из накачанного будешь слушать? Скорее всего, ничего. Видео? Сотню фильмов — и ни один не посмотришь. В лучшем случае пробежишься по кадрам, кривя губу. Потому что завтра займёшься тем же самым». Мои возражения, дескать, не дурак же я, меру знаю, он парировал так: «В АНБ тоже так думали. И что? Набили американцы целые ангары бесполезной информацией глобального перехвата телефонии, и лежит она не востребованная — некому анализировать такие массивы. А устаревает инфа очень быстро».
На бумаге фиксируется именно главное, оперативно выделенное, причём коллегиально.
— Чая всё нет, похоже, кефир ещё греют… Ладно, ждать некогда. Приступим, господа, время для предварительных размышлений было у всех, — решил Ростоцкий, подвигая стул поудобней. — Итак, что зачинатели вселенского эксперимента подразумевают под Платформами? Дарий, прошу.
Мне первым? Я открыл рот и тут же закрыл — высказаться не дали. Наглый кочегар со стуком положил на стол металлическую зажигалку и брякнул:
— Это именно эксперимент, чуваки! Клёвый! А инопланетных гадов-учёных предлагаю называть Хозяевами.
Самарин не по-доброму постучал пальцами, столешница без скатерти отозвалась лёгким гулом.
— Фёдор, давай по регламенту, это тебе не клуб!
— Да я ж просто с уточнением! — возмутился Липпо. — Во избежание путаницы.
Поняв, что с таким бесцеремонным соседом без личной инициативы, даже напора, не обойтись, я начал:
— Конечно же, все возможные Платформы — это модели-планеты с астрономическими параметрами, идентичными либо очень близкими земным, но с альтернативной географией. Утверждать, что на каждой из платформ география разная, пока невозможно. Однако можно утверждать, что география именно нашей Платформы точно не земная.
— Точно ли? — усомнился Ростоцкий. — Что скажут остальные?
— Нема на Земле таких рек, братцы, железно, я всю голову изломал и уже давно решил, — подтвердил мою мысль шкипер. — Поверьте старому речному волку. А вот на остальных Платформах…
— Нет им смысла повторять земную, камрады! — опять встрял Липпо. — Халтура это будет, а не эксперимент.
— С чего вы так решили, Фёдор? — профессор смешно склонил голову, знаете, так собаки делают, когда удивляются.
— Да с того решил, что с земной географией и на родной планете можно проводить такие эксперименты… Чудовища! Им… Ничего не стоит устроить Большой Бенц! Уничтожить большую часть населения планеты, а нас закинуть на одичавшую Амазонку.
— Как кровожадно! Коллега, вы действительно считаете, что Хозяева, — пусть будет так, принимаю, — не гуманоиды?
— А что в них гуманного? — спокойно бросил Игорь. — Сволочи.
Самарин посмотрел на профессора и опять закашлялся.
— Сколько всего Платформ, гадать бесполезно, — сказал я.
— Их количество невозможно вычислить.
— Отчего вы так решили, профессор? — сразу заинтересовался Ростоцкий.
Не дают говорить!
— Ерунда! Даже мне понятно, что можно! — Войтенко, и не думая смущаться, подменил «науку». — Ничего сложного! Надо просто прикинуть количество людей на каждой из Платформ, затем посчитать, уход какого количества людей с Земли не мог вызвать ненужных подозрений. Потом поделить, и всё!
— Эх ты! У вас, молодой человек, как я посмотрю, на все вопросы ответы имеются! — восхитился профессор. — И методику предложите?
— А как же!
— Тогда дополните, вы учли фактор времени?
— Чего-о? — я сидел ближе всех к рейнджеру, именно потому и отхватил взгляд Игоря, полный святого недоумения.
— Какой период расселения прикажете учитывать в расчетах, коллега?
Никто не пришёл на помощь несчастному. Мы и сами не сразу поняли, что Владимир Викторович имеет в виду.
— Как вам известно, коллеги, расселение людей на Кристе, или на Платформе-4, если придерживаться предлагаемой Хозяевами классификации, идёт уже более ста лет, так?
Ну что, все закивали.
— Однако вправе ли мы в своих суждениях опираться на такой же срок, предполагая реалии других Платформ?
— Что-то я не врубаюсь, Владимир Викторович, почему бы нет? — спросил Герман.
— Да потому, уважаемые товарищи, — Мазин поднял указательный палец к потолку и строго покачал им, — что в подобном эксперименте это не имеет решительно никакого смысла!
Поняв, что нас опять не прошило, он продолжил:
— Им вовсе не обязательно шаг за шагом повторять всё старое! В противном случае опытные группы можно было бы разместить и на одной планете, даже с учётом относительно небольшой полосы комфортного проживания в условиях острой нехватки современных систем жизнеобеспечения. Для столь крошечных популяций пространства вполне хватает.
— Хорошо, ваши предположения? — не выдержал я.
— Неблагодарное дело! — отмахнулся профессор. — На другие Платформы группы людей могли переместиться только что, а кто-то — всего пару лет назад, это не важно! Важно понять, что там условия эксперимента кардинально другие.
Хлоп! Открылись двери, и две женщины сноровисто внесли подносы.
Звяк! На дешёвом столовском пластике подпрыгнули стаканы.
И обе работницы камбуза исчезли так же внезапно, как появились. Школа!
— А говорила, что обед будет позже, — я обрадованно повернулся к собеседникам.
— Всегда знал, что Аля — это человек! — уверил меня Игорь. — Налетай!
— Действительно, господа, подсаживайтесь ближе, — предложил Ростоцкий. — Галина Ивановна, смелей, смелей! Илья Александрович, ваш кефир, пожалуйста.
— Их, хитрые какие! Вы, значится, бутербродики схряпаете, а я кефир? Ну уж нет, тоже присоединюсь. Что нам Водный Бог послал?
Водный Бог послал честной компании нехило: свежий белый хлеб производства корабельного камбуза, оранжевый джем из тропических фруктов, сливочное масло, холодная окрошка, кручёные жареные колбаски из местной чёрной свиньи, «тюлька» пряного посола, два салата, чай, крепкий чёрный кофе и капитанский кефир паскудного желтоватого цвета.
— Не, мужики, так дело не пойдёт, — неожиданно выступил до сих пор молчавший механик. — Просидим до вечера… А разгружать кто будет? Уж извиняйте, а я перекушу да пойду, хорошо, Илья Александрович? Не моё это дело, колодой работаю, какой смысл? Федю вот вам оставлю, у него версий всегда навалом.
— Да и мне лучше бы на берег, — сквозь первый откус молвил Игорь.
Я махнул рукой.
Мы быстро привалились к наполненным тарелкам и судкам, и какое-то время в кают-компании стояла относительная тишина. Потом те, кто по-настоящему хочет работать, свалили на пристань, а желающие почесать языки остались.
— Вот теперь можно и соображалку включать, — подсказал Липпо, с наслаждением откидываясь на мягких подушках дивана. — Желудок удовлетворён, осталось загрузить голову. Поехали дальше?
— Почему нет? — согласился Ростоцкий. — Итак, пока ничего не ясно. Мы не можем предположить, сколько всего Платформ участвует в неземном эксперименте, однако почти уверены, что все они суть разные планеты с разными же стартовыми условиями для попавших туда, правильно?
Обнаружив, что никто не против, он добавил:
— Галина Ивановна, фиксируйте. Дар, продолжишь?
— Давайте послушаем учёного, — я уже понял, что лучше не высовываться, меньше нервов потрачу.
— Хорошо, — согласился модератор. — Теперь следующее. Насколько я понял ход ваших мыслей, господин профессор, методы переноса на Платформах тоже разные?
— Более, чем убеждён! — подключился профессор, и я задумался: как можно быть «более, чем убеждённым»? — Действительно, для существ с такими возможностями маневр в выборе способа не так уж сложен.
— Соответственно, на других Платформах Крестов нет? — спросил Герман. — Овал, пятно или дырка-невидимка?
— Конечно. Что-то другое…
— А вот хрен вам дикорастущий, уважаемый товарищ Мазин! Есть какой-то Крест! — приподнялся нагловатый кочегар. — Жёлтый корректирующий портал, переход в другой мир, доступный только просветлённым!
— Подождите, милейший, так ведь то корректирующий!
— Какая разница? С нашей стороны есть, так? Опознавать его мы готовы как Крест, потому что уже привыкли представлять Прорез именно такой формы. Так? Значит, и с другой стороны есть Прорез. Он двухсторонний, ходи туда-сюда! А у нас, забиться готов, стопудово Крест, пусть и сухопутный. Значит, что?
— Что? — Мазин от такого напора несколько опешил.
— Значит, формально я прав, профессор, а вам щелбан! — хмыкнул хиппан и с победным видом опять повалился на подушки.
Краеведша-делопроизводитель нерешительно посмотрела на шефа.
— Фиксируйте, что делать, — тяжело вздохнул тот. — Сектант прав.
— Я немного откорректирую…
Ростоцкий кивнул снова.
— Вот только с заявлением, что он у нас уже есть, ты, Федя, погорячился. У нас пока лишь хотелки и размышлялки есть.
— Лиха беда, Герман… Найдём.
Сидя в кочегарке? Ты записной поисковик, как я посмотрю! Легко такое предлагать в уюте кают-компании.
Ни разу в жизни у меня не было настолько диких совещаний.
Плана нет, подготовки тоже. Сидим тут, трём за пришельцев, порталы, переносы… Обыденно так, как о само собой разумеющемся! Версии выстраиваем. Не дикость ли? Вроде бы я — честный попаданец. Почему же тогда только сейчас прочувствовал всю фантастику произошедшего?
— А что если нам, мальчики, отложить в сторону все дела, которые вечно срочные, и пробежаться в поиске такого Креста? — возбудился шкипер.
Он-то куда… Даже в зрелых людях мальчишеское играет.
— Это со временем исправим, без сухопутных флотилий, — успокоил я капитана. — Попутно и займусь, Герман меня отправляет в дальний рейд. Вопрос серьёзен, тут на дурочку ништяк не выхватишь, всё шерстить придётся… До последнего баньяна. А есть ещё и бизнес-план.
— Дарик, к чему язвить? — поморщился Самарин. — Мы же просто рассуждаем.
— Что вы, Илья Александрович, очень внимательно слушаю! — с этими словами я достал из кармана золотой и постучал по столу. — Но что важнее? Золото или корректирующий Крест? А людей у меня с гулькин нос!
Две монеты ушли командору, а одна осталась у меня в качестве золотого запаса поселения. Ростоцкий пообещал, что со следующей найденной монеты будем продумывать схему стимулирующего дележа.
Командор благоразумно промолчал, сложно решить с ходу.
— Так у нас, товарищи, продуктивности в работе не будет, — опять забурчал Мазин. — Давайте посерьёзней! Я просто не понимаю такой категоричности нашего кочегара. Фёдор, а где корректирующий портал берёт энергию, не подскажете?
— Вулкан! Простенько и со вкусом, — хихикнул тролль из машинерии.
— Прекрати паясничать, в стюарды переведу! — прикрикнул на него капитан. — Вот ты в первое найденное жерло и полезешь, обещаю! Товарищ Мазин, а если термопара?
— Ничего сложного, — поддакнул я.
Профессор встал.
— Ничего сложного? В тропиках? Проводок до самой магмы и проблемы получения энергии нет? Предлагаю этот аспект проблемы пока считать бесперспективным для исследования. Вот если найдём…
— Подождите, как это бесперспективным? — возмутилась Галина Ивановна. — А если мы уже его нашли? Я имею в виду корректирующий Крест.
Как говорят в таких случаях, в кают-компании воцарилась мёртвая тишина. Мне, как всем прочим, потребовались долгие секунды, чтобы понять идею краеведши.
— Точно! — первым выдохнул Ростоцкий.
— Отколупывать надо! — Лицо оживившегося Липпо сразу стал деловитым, кулаки его сжались от нетерпения. — Дар, эта панель плотно сидит?
— Не проверял…
— Так надо было! — кочегар тоже встал, выражая готовность хоть сейчас отправиться к форту с топором за поясом.
— Мужики, да просто мысли не дошли! Не додумался! — искренне возмутился я, показывая ладони. — Видите же сами, то одно, то другое! То стройка, то мародёрка.
Ростоцкий молчал, профессор неуверенно постукивал пальцами по столу.
— Душно что-то, — наконец проронил он и пошёл открывать окно.
Судя по доносившимся звукам, за окном по-прежнему кипела работа.
А мы тут с ума сходим.
— Панель трогать нельзя, я чувствую, — строгим голосом предупредила нас краеведша. — Лучше не балуйтесь с инопланетной силой, мальчики! Душа мне подсказывает, что добром это не кончится.
— Ну да, ну да… Система может самоуничтожаться, это вы имеете в виду?
— Бог накажет, Владимир Викторович, — тревожным шёпотом прояснила Галина Ивановна.
Поняв, что в этом секторе поддержки он не найдёт, Федя повернулся ко мне.
— И всё-таки, Дар? Как вклеили?
Я замялся.
— Вообще-то, панель с текстом вмоноличена так, чтобы она гарантированно уцелела при обрушении. Вся башня рухнет, а это помещение останется. Плюс немного утоплена. Да и материал, из которого она изготовлена, чертовски прочен.
— Карябал? — понимающе поинтересовался кэп.
Кивнул с чувством стыда — было дело, даже пилой по металлу из мультитула пытался: там неудобно, так я самым краешком…
Поглядывая со спокойным интересом на спорящих, словно он был над схваткой, Ростоцкий, наконец, решил вмешаться:
— Бога гневить не будем, Галина Ивановна, но контроль за поведением панели обеспечим. Вдруг это действительно прибор?
— Есть одна тема: я этот форт семье Карлоса предложу под жильё. Угодья там хорошие, вода есть, площади, обзор. И дорога в двух шагах.
— А что, Дар, отличная идея! — обрадовался Герман. — Он уже знает?
— Нет ещё.
— Мне поговорить?
— Я сам.
— Тогда давайте к следующему вопросу… По статьям паспорта-определителя. Среда, плотность, что там ещё?
Я заглянул в свой лист с копией странного текста. Липпо, что характерно, и не подумал свериться со своей. Учёный откликнулся первым.
— Я тут прикидывал…
— Вас слушают, профессор, — подбодрил его Герман.
— Надеюсь, что слушают… Перейдём к другим загадкам, коротко останавливаясь на строках этого замечательного послания! Анализируя информацию, предоставленную нам уважаемым Дарием, мы обнаруживаем ряд интересных феноменов, непосредственно касающихся всех нас. Не останавливаясь на очевидном, я, тем не менее, хочу выделить некие маркеры. Именно они позволяют нам выработать ряд гипотез, представляющих, несомненно, наибольший интерес, и заслуживающих поиска доказательств.
Капитан громко крякнул, привстал и поправил стул.
— Володь, давай по-человечески, чай, не в академии.
Мазин с большим трудом сфокусировал взгляд на Самарине, вот же увлёкся человек!
— Ну что, техногенная плотность обозначена, как минимальная, разве мы этому удивились? Только тому, что на других Платформах может быть иначе.
— Не найти здесь заброшенных заводов, облом, — уныло бросил Липпо.
— Поселение без сателлит-комплекта, можно предположить, что у других имеются настоящие крепости со вспомогательными строениями или деревнями, занимай и живи целым анклавом, — быстро продолжил староста Бриндизи, не дожидаясь развития кочегарской мысли. — Стержневой этноформат отсутствует, с этим понятно. Количество основных цивилизаций. Их две!
— Интересно, что зоргов они основными не числят, — вставил капитан и тут же прижал ухо к телефонной трубке: — Девочки, вы там этава… Посудку заберите, будьте ласковы! Что? Нет, больше ничего не надо. Секунду.
Он зажал микрофон рукой.
— Или как?
Все затрясли головами, наелись уже!
— Спасибо! Забирайте!
— Можно ли попросить участников, чтобы меня не перебивали через каждые три фразы? У меня имеются свои мысли, разрешите их высказать. А уж потом, коллеги, в воле каждого согласиться принять их за основу или предложить свои, в порядке регламента! — похоже, соскучившийся по научной работе проф реально начал сердиться. — Благодарю… Количество вспомогательных цивилизаций: одна. Это и есть зорги. Зачем Хозяева предусмотрели такую вводную? Сложно сказать, однако я думаю, что гоблины в данном случае служат некими раздражителями, «фактором тревоги».
— Чтобы, значится, карась не дремал! — не выдержал Самарин. — Прошу прощения, Вова, больше не буду!
Отсюда все начали слушать очень внимательно, но комментировать не перестали.
— Тоже мне, раздражители нашлись, — пренебрежительно заявил Фёдор. — Дикий народец, ни на что не влияет.
— Ты ошибаешься, — сказал я. — Они взбадривают реально. Именно из-за гоблинов на дальние дистанции не может ходить маломерный флот, а огромные полосы прибрежных джунглей и саванн стоят неосвоенные. Так что зорги — вполне нормальные раздражители. Мы можем сидеть на зачищенном, а можем, так или иначе расширяясь, бороться с фактором гоблинов, постоянно развиваясь и становясь сильнее.
Похлопав себя по карманам бежевой рубашки с короткими рукавами, профессор горестно вздохнул, вытащил баллончик нитроглицерин-спрея и демонстративно поставил его на стол.
— Дальше… Генеральная задача: общий режим. Я это понимаю так, что наша задача ничем не выделяется среди поставленных остальным подопытным. Дополнительных задач нет. Степень самостоятельности полная, это мы и сами можем отметить, а ожидаемая адаптация — средняя. Всё это существенно, однако большей ясности не даёт… Характер инфокоммутаций! Хозяева намерены выйти на нас лишь в неком исключительном случае.
— Когда Криста наткнётся на небесную ось, товарищи, — прошептала Галина Ивановна, тут же закрыла рот ладошкой, но было поздно.
Мазин покраснел.
— Чёрт возьми! Па-апрашу! Что здесь происходит, якорь мне в глотку!
— Вот это молодец! — расхохотался шкипер. — Вот это по-нашему! Научился!
Хорошо, что кэп разрядил обстановку, нитроглицерин не пригодился.
Через три минуты Мазин продолжил:
— Донор-акции… Я думаю, что в программе эксперимента предусмотрено некое материальное вознаграждение. И только в исключительных случаях, фактически же мы брошены на произвол судьбы… Наблюдение! О, это очень интересный момент! Получается, все поселенцы находятся под колпаком у космического Мюллера! Что это? Наблюдение с летательных аппаратов или орбитальных группировок, которых мы не видим в силу совершенства их конструкции?
— Может, кучи видеокамер среди растительности? — задумался Липпо.
— Дроны, — коротко сказал капитан, в очередной раз удивив присутствующих широтой интересов.
Кочегар подхватил:
— Нанодроны! Облака мелких электронных тварей.
Тяжело так работать…
Надо было составлять план, надо.
— Господа, разрешите вернуться на шаг, — я поднял руку. — Без плана совещания мы упускаем важные моменты, которые потом забудем. Постоянно перескакиваем с вопроса на вопрос, не придерживаясь даже порядка строк в документе! Торопимся, перебиваем, не даём друг другу время на обдумывание только что появившихся мыслей. Конечно, хорошо бы создать постоянно действующую аналитическую группу, штаб…
— Нереально, — сразу сказал Герман. — Где мне взять научников, как я смогу оторвать их от дел? Так что давайте забудем о разгрузке судов и отработаем то, что успеем. Дар, ты хотел дополнить?
— О премировании нас донор-акциями.
— Премировании, так считаешь? — спросил шкипер.
— До сих пор Хозяева не были замечены в филантропии. И вдруг донор-акции! В каких таких исключительных случаях они могут проводиться? Вы живёте здесь гораздо дольше меня, многое видели и слышали, вот и ответьте: в прошлых катастрофических моментах, ну, я не знаю, при наводнениях, после грандиозных пожаров или массовых битв — наблюдалось что-либо похожее на инопланетную помощь? Есть такие упоминания в устные или письменных летописях?
Народ задумался.
Герман вскинул глаза к потолку, профессор растерянно смотрел по сторонам, пытаясь переключиться на новую тему, кочегар тихонько присвистнул, а Самарин зачем-то начал перебирать бумаги.
— Да кто ж тебе признается, милок? — наконец сказал он. — Отхватил добра, и в кубышечку.
— В данном случае я исключаю предоставление помощи частным лицам, — Герман решил сразу поставить фильтр. — Разве что яркому лидеру или человеку с большой социальной значимостью… И всё равно — помогут Хозяева одному человеку, что это даст? Где гарантии, что донорство пойдёт на пользу, а не тупо прожрётся?
— А что вообще донор-акция должна дать? — вдруг спросил Фёдор и продолжил: — Сначала надо бы разобраться, какую стратегическую цель преследуют Хозяева Платформ.
— Так я именно об этом и хотел поговорить! — вскричал Мазин.
— Милости просим, — с некоторой ехидностью предложил Ростоцкий.
— Несомненно, что ни одна из попавших сюда групп не подвергалась какому-либо «тестированию», Прорезы хватают, скажем так, неудачников…
При этих словах капитан поморщился.
— В результате на берегах Леты зародились анклавы, созданные, как мы знаем, не по национальному принципу, а по принципу поликультурного формата с определённым влиянием степеней положительной комплиментарности, валентности культур. Можно предположить, что данный аспект никак не регулируется Хозяевами. Степень вовлечённости представителей разных народов в создание общей культуры определяется хаотично. Ожидать, что в таких условиях на Кристе достаточно быстро образуются развитые сообщества, не приходится… Итак, что же они хотят увидеть в таких анклавах, как наш? Ведь помощь не оказывается, либо же её размер математически ничтожен! Людям приходится заново проходить этап за этапом, подниматься со ступеньки на ступеньку медленно. Может быть, Хозяева идут на замедление прогресса, преследуя совсем другую цель? Наблюдение, в данном случае, может заключаться в финальной оценке способности сообществ к созданию чего-то нового, что у людей, в частности, не получилось на Земле… Я допускаю, что подобным сообществам может предоставляться оперативная материальная помощь. Но в таком случае, как нетрудно предположить, это будет сделано исключительно для предоставления шанса остаться в поле эксперимента… Если какое-то достижение конкретного сообщества их устраивает, конечно.
— Верным путём идёте, товарищи? — с кислой улыбкой хмыкнул капитан.
— Совершенно верно, верным! С вашего позволения, я продолжу ряд интереснейших размышлений. Всё сказанное — пока только гипотезы. Численность попадавших на Кристу всё ещё закритически мала, но процесс непрерывен — на берега реки регулярно попадают мужчины и женщины, дети и старики, люди разных специальностей и профессий вспомогательного и сугубо прикладного характера. Для них Хозяевами были предусмотрены некие базы-укрытия, которыми, однако, никто на Лете не, пользуется. В чём же тут дело?
Он подсмотрел в свою тетрадь. Неужели уже расставил акценты? Расторопно.
«Интересный староста в Бриндизи. Странноватый, однако умный, способный действовать нестандартно, под присмотром нашего главного буржуя именно такой обеспечит поселению прогресс в развитии», — подумалось мне.
— Да потому, что неудобно! — брякнул кочегар.
— И это абсолютная правда, уважаемый! Пионеры выбирают поселения с гораздо меньшими фортификационными свойствами, однако ближе к берегам, на больших площадях, предоставляющих удобство перемещения и торговли, — подхватил докладчик. — Люди сразу пытаются создавать более крупные поселения и даже города, а выбранные Хозяевами места не совсем для этого подходят. Кроме того, сама система выброса исключает быстрое нахождение строений, подобных Диксону.
— Вы хотите сказать, что нам не повезло, и мы оказались на Платформе-неудачнице? — нахмурился Ростоцкий.
— Может быть, может быть…
— Я так и знал, что хрен тут рок-группу собью, — вставил Липпо.
— Во всём этом есть что-то мистическое! — Галина Ивановна тоже не осталась в стороне. — Великие испытания, но и великое предначертание!
— Ох-ох… Бросьте вы эту вашу мистику, сколько можно! — профессор по-модному показал пальцами знак кавычек. — Мы вполне обойдёмся без эзотерики.
— Да? Мою мистику? — с чувством оскорбленного достоинства прошипела училка. — В прошлом месяце я вас настоятельно предупреждала, что плеваться на берегу не надо, вы тогда сказали примерно то же самое. Однако Лету не обманешь! На следующий день свалились с косогора, упали в реку, наглотались и схватили ротавирус!
Тут она столь неумолимо посмотрела на Владимира Викторовича, что бедный профессор, как мне показалось, даже покраснел. Выждав убийственную паузу, язва добила:
— И теперь не хотите задуматься! Учиться надо бы.
— Частично поддержу, — без улыбки добавил Федя. — Раз мы уже в фантастике, то необъяснимое надо признавать.
Все увидели, как смутился докладчик, а Самарин даже хихикнул.
— Давайте так: вы, товарищ Липпо, будете и дальше «признавать необъяснимое», а я — работать с фактами. Посмотрим, что принесёт больше пользы. Пока что наши прошлые споры показывают мою правоту, — выкрутился учёный.
Плеснув из графина, капитан подвинул к нему стакан с холодной водой, основной докладчик глотнул, успокоился и продолжил:
— Напоследок — немного предположений о самом интригующем. Зачем всё это надо? Я не склонен именно сейчас рассматривать вопрос о том, кто такие Хозяева, привык заниматься лишь тем, что поддаётся научному исследованию. Единственно предположу: Хозяева — некие кураторы нашей новой, прошу обратить на это внимание, цивилизации, уполномоченные давать ей оценки и принимать меры к корректировке хода развития. Покамест рассмотрим вопрос о целях… Банальное заселение новой планеты землянами явно не входит в планы Смотрящих — эту задачу можно было выполнить гораздо быстрее и эффективнее. Кроме того, весьма сомнительно, что Платформа-4 есть случайно свободная планета-близнец, чисто эволюционное существование которой объяснить решительно невозможно. Это искусственно созданная для обеспечения эксперимента среда! Правомерен ли неутешительный для нас вывод, что эксперименты на первых номерах Платформ оказались провальными? Я ничего не возьмусь утверждать. Не надо тратить время и силы на разбор вариантов и условий якобы неудавшихся попыток — с первой по четвёртую. Рано… Достаточно допустить, что самой первой является наша Земля, коллеги! А потом постараться увидеть объективные итоги её развития.
Вот это он дал! Как тут не загудеть — все и загудели… И обдумать хочется, и самому поговорить, торопливо выплёскивая эмоции.
— Проект «Земля» завершён, я правильно понял вашу мысль? — уточнил Ростоцкий.
— Либо будет завершён в исторически представимое время. Товарищи, не пугайтесь, это только гипотеза!
— Фигассе, гипотеза! — грустно выдохнул я.
— Туда его, гадюшник этот, — кочегар явно не переживал.
— А я предупреждала…
— Галина Ивановна, да перестаньте вы! — взорвался капитан.
— Вот увидите!
— Что увидим, когда увидим?! — разорался Самарин.
— Не кричите на меня, я вам не жена! Сплаваете на Землю в очередной раз и увидите там сущую Божью кару, — хладнокровно бросила краеведша.
— Стоп, господа! — резко скомандовал Ростоцкий. — Однако ваши предположения просто апокалиптические, профессор.
Учёный медленно покачал головой и потянул нить дальше:
— Допустим, что экзаменационной задачей выбрано какое-то жесточайшее условие, обязанное быть выполненным землянами на промежуточном этапе развития. И оно явно не выполняется! Что может подразумеваться? Глобальная ядерная война? Да, это признак упадка, однако такой конфликт сам по себе вряд ли может быть показателем уровня развития цивилизации и её базовых способностей, скорее, это болезнь, которую людям придётся преодолеть. Выводы можно будет делать после неё, а не до… Гораздо более весомым является предположение о некой внешней угрозе, к отражению которой земляне к определённому моменту времени обязаны подготовиться. Категорическое условие, доказывающее зрелость земной цивилизации.
— Астероид, что тут думать! — похоже, Липпо был единственным в кают-компании, которого всё сказанное не пугало.
— Логично, не правда ли? — обрадовался поддержке профессор. — Да! Например, угроза из космоса, столкновение с крупным небесным телом, которое неизбежно приведёт к необратимым для цивилизации последствиям.
— Или глобальная тектоническая деятельность, потопы, землетрясения.
— Допускаю. Конкретика нам сейчас не нужна, Дарий. Скорее всего, люди на Земле ещё ничего не знают о грядущей угрозе и признаки надвигающейся опасности обнаружат довольно поздно, чтобы успеть отреагировать адекватно угрозе. А потенциала нет, проспали! Хозяева, как я допускаю, уже сейчас убеждены, что процесс необратим и земляне не успеют принять действенных мер: исследовательские и научные, авральные технологические и организационные работы не помогут — времени не будет! Возможность оперативно изменять траектории крупных небесных тел — это колоссальные затраты, на которые пока что никто не идёт. Нет коллективного осознания! Нет и финансирования.
— Айфоны делали! — уже в прошедшем времени помянул Липпо. — Вместо чего-нибудь путёвого. Вот какую секту надо было создавать! Готовящихся к Большому Удару!
— Хорошо-хорошо, Хозяева тебя услышали, открывай карман для донор-акции, — съехидничал Герман, и вот тут нас действительно прошило…
— Твою мать, — только и смог сказать Самарин.
— Профессор, вот так? — с надеждой на обратное спросил я.
— В двадцать первом веке идеи освоения Дальнего Космоса были похоронены окончательно. И причина одна: экономика. Ни одно государство мира не смогло выделить такие ресурсы, никакие олигархи, таков печальный итог развития. Войны, кризисы, передел мира, санкции… Мир так и не создал общечеловеческое богатство, за счёт которого возможно осуществление мегапроектов. Оптимальная модель так и не найдена, её никто и не ищет. Достаточно экстраполировать общий мировой ВВП, чтобы понять: к нужному моменту времени необходимых ресурсов не будет.
«Приехали, падла, доигрались в войнушку! — подумалось мне, аж холодком пробрало. — Создали Мир Экскаваторщиков… Роем, добываем, строим новые экскаваторы и опять роем, но уже больше. Чтобы экскаваторщики не скучали, им дают айфоны, поп-музыку, голливудские фильмы и стандартный попкорн. Ни великих целей, ни объединяющей морали. И всем пофиг, что там летит или где там трещит! Проживи этот день, умри позже остальных. Ничего больше не интересовало».
— Вот они и запустили Программу, — озвучил очередной итог Герман. — Галина, фиксируйте, не забывайте об обязанностях.
— Но ведь Хозяева сами в состоянии помешать вселенской катастрофе, спросите вы…
— Обязательно спросим, Володя, — пообещал шкипер.
— Могут. Но им нужно другое, — несколько секунд профессор молчал. — Опираясь на точное знание, они уверены, что и сами люди способны справиться, вот в чём хитрость! Большая Угроза является единственным действенным стимулом для перехода человечества на другой технологический и социально-политический уровень, с обретением принципиально новых возможностей для освоения пространства. Без такого стимула не продвинуться вперёд — туда, где нас ждут более развитые братья по разуму. Люди будут привычно продолжать мечтать, потреблять и воевать, совершенствуя способы убийства и получения удовольствий. После успешного прохождения такого, или подобного, испытания человечество станет другим. Вполне возможно, что это и есть конечная цель Хозяев: они хотят получить новый самобытный продукт, который нужен им настолько, что устроители идут на колоссальные затраты, создавая матричные Платформы, где раз за разом ищут оптимум эволюционно-принудительного развития. Оптимум же не просматривается, все заняты бессмысленной игрой без правил и промежуточных финишей. Что мы имеем? Огромное количество народов, так и не нашедших за тысячелетия общего языка. Плавильного котла не получилось, первая попытка провалена.
— Если именно Земля была первой попыткой, — вклинился я.
— Конечно, — неохотно кивнул Мазин, который в этот сладкий момент совершенно не хотел оппонировать по мелочам. — Мы должны жить, развиваться и понимать, что когда-то и нас будет ждать свое Большое Испытание. Нас будут курировать, пока прогрессируем, вероятно, на определённом этапе могут помочь.
— Шефы, не о том говорим! Слишком много допусков, фантазии, — кочегар решил сменить тему. — Ясности всё равно не будет, пока мало данных.
— У вас есть тема поинтересней? — желчно поинтересовался Мазин. — Согласен, данных действительно мало! Однако надо представлять вектор!
— Есть ещё и белые Кресты; — неожиданно тихо напомнил кочегар.
Капитан Самарин, поняв, чем грозит это напоминание, мгновенно обрезал подчиненного:
— Подводим итоги: инопланетяне за нами следят, ждут успехов, верят, любят, помнят… Помогать, сволочи, не торопятся. Можно записывать!
— Собственно, капитаном всё сформулировано, — Герман наклонился над стенографисткой. — Так и запишите под промежуточной линией.
— Белый Крест основной цивилизации-соседа! Конкурирующая организация! Никто не находил, это тема важнейшая! — не унимался Липпо.
Однако Ростоцкий тоже не хотел торопиться.
— Подождите… Всё сразу не переварим. Тем более что у нас нет ни единой зацепки. Их действительно никто прежде не находил, и информационную, — тоже панель.
— Как минимум, один гоблин панель видел, — заметила Галина Ивановна. — Я даже представляю, как этот зелёный бедняжка стоял перед чёрным камнем, чесал носик, беспомощно водил пальцем по строкам…
Она сейчас всплакнёт от жалости!
— Я требую, чтобы меня включили в состав поисковой группы! — закончила она. — Как опытного исследователя-краеведа!
На миг мне стало страшно.
— Галина Ивановна, что за рефлексии? Это опасное дело, не женское! — лучше сразу обозначить свою позицию, зловещее молчание присутствующих мне не нравилось.
— Действительно, не женское, Галя… Уж в полевой части точно. А вот потом можно, отчего же! — как-то примиряющее произнес Самарин. — Тут ведь такое дело, Дар, наша Галина Ивановна опыт действительно имеет. И стрелять ей приходилось, и попадать, да уж…
— Как только найдём что-нибудь, так сразу вас и подключим, — пообещал ей Герман.
— Не надо смягчать удары, Герман Константинович, — отложив в сторону шариковую ручку, женщина гордо вскинула голову, — я всё прекрасно понимаю! Немного ненормальная, эзотерик-любитель, увлечена мифологией коренных малочисленных народов, постоянно ищет что-то мистическое…
— Но это ведь так, Галь, — мягко улыбнулся капитан.
— Да! Вот и пользуйтесь! Сколько раз я просила боцмана поговорить с зоргами, расспросить их: не встречали ли они в джунглях чего-нибудь понастоящему необычайного? Один раз, товарищ капитан, и вы присутствовали при таком разговоре! И постоянно в ответ одни усмешки! Чубко просто издевался! Вы нацеливали зоргов исключительно на поиск драгоценных металлов… А что скажете сегодня? Хоть теперь понимаете, мужланы, что именно гоблины могли встречать в джунглях и этих самых «белых», и кресты, и другие феномены! Ищите теперь без мистики, без гоблинов и без моих подсказок!
— Зря, между прочим, не послушали женщину, джигиты, — едко заметил кочегар. — Её устами глаголет истина, которая где-то рядом. Гоблины могли приподнять занавес тайны.
— Не остри, хорошо? — попросил Ростоцкий. — Давайте успокоимся, господа… Встряску мы получили, от спячки проснулись. Привлекать будем все возможные силы, хоть самого дьявола, обрадуемся любой экспертной оценке и уж вас, Галина Ивановна, привлечём в первую очередь. Совещание заканчиваем.
— Минуточку, последнее соображение! — я опять поднял руку. Как школьник. Быстро опустил и поднялся, не дожидаясь разрешения. — Могут ли являться примером донор-акции найденные золотые монеты? Кто сказал, что материальным вознаграждением обязательно должен быть бревенчатый склад, набитый полезным ништяком?
Ростоцкий напрягся. Вцепившись руками в стол, он чуть наклонил корпус и тихо предложил:
— Разверни.
— Легко. В форте ниже по течению была найдена одна монета. Путь дальше закрыт, огромная территория ушла в болото вместе с дорогой, и такого изменения рельефа Хозяева не просчитали. Смело предположу, что монета была найдена и в руинах близ Веннеса. Точно мы этого не знаем, однако далеко не каждый будет светить такую находку.
— Ты прав. Я бы тоже не стал светить, не будь рядом сплочённого экипажа «Темзы». Постарался бы переплавить. Что дальше?
— Здесь же фортуна повернулась лицом, дорога привела к маленькой башне, в которой найдено было уже две монеты! Две, а не одна!
— Ого! Монетарно! — воскликнул Липпо. — Нас ведут золотой дорогой, братцы! А сарай с добром всё равно не помешал бы. Завидую тем Платформам, где они есть.
Герман быстро обошёл вокруг стола и встал рядом.
— Стимулирующий вектор?
— Что-то типа того.
— Очень интересная идея! — закивал профессор.
— Думаю, много золота Хозяева не вкинут, это обрушит рынок, потеряется смысл. Не ожидаются и натуральные поставки, это бы на городских рынках городов заметили давно. Но затерянные каменные дороги вполне могут привести к чему-либо ценному, не знаю, к россыпям серебра, например!
Вот это его тема, сразу видно! Идея сразу захватила Ростоцкого.
— Так, надо подумать… Численность людей на Кристе постоянно увеличивается, при этом золота не становится заметно больше. Самородное серебро? Неплохо, неплохо… Один известный эксперт называет серебро «золотом на стероидах». Когда золото поднимается в цене, серебро начинает расти ещё быстрее. Дарий, надо форсировать экспедицию.
— Уже понял.
— Давай, вечером у тебя в штабе поговорим о конкретике. Итак, господа, поработали мы отлично, всем большое спасибо! Обещаю, что следующее совещание состоится довольно скоро, я это чувствую, — улыбнулся он.
А я вот не улыбнулся.
Поставленная задача, конечно, очень интересна, но всё-таки жаль, что Квачина они не возьмут. Флотилия уйдёт к голландцам без меня…
Запись в дневнике:
«Немного обидно. Всё-таки тему с голландцами начинал именно я. Однако и на Кристе есть разделение труда и зоны ответственности. Квачин для проведения операции „Ураган“ не нужен. И сам это понял, ещё когда флотилия только подходила к Диксону… Силища! На „Темзе“ — крупнокалиберный пулемёт, на „Тор“ закатили „сорокопятку“. Высаживать десант мужики не собираются, схема принуждения к миру у них давно отработана. Подойдут, издалека влепят пару раз в какой-нибудь сарай. Для просветления мозгов. Те, если совсем тупые, в ответ могут огрызнуться, но патроны у них наверняка в дефиците, вот что значит жить в отрыве от центров торговли. Флот даст ещё один залп. Потом Самарин начнёт вызывать по рации парламентёров, а если связи нет, то покажут, что положено, флажковой сигнализацией. Позиционных боёв не будет. Задача: заставить отдать всех рабов — это приоритет. Потом либо голландцы сдадутся, либо уйдут в джунгли добровольно, Герман предпочитает не загонять крысу в угол. В таком случае поселение будет разрушено, попробуй потом, выживи здесь без жилья и лодок… Сложнее будет, если попадутся упрямцы-самоубийцы, но и это не проблема при таких раскладах, дожмут. Мне же надо готовиться к очередному рейду, сейчас пойду разговаривать с кланом пуэрториканцев. На том я тебя и захлопываю, дорогой мой дневник! УДБС!»
