Глава 11
НЕВЕДОМЫЙ ПУТЬ НА ВОСТОК
ЗОЛОТО И МЕГАЛИТЫ, ПОИСКИ И НАХОДКИ
— Ну что, справитесь тут? — дежурно произнёс я.
Карлос самодовольно хмыкнул, оглянулся на сыновей, только что приставивших к стене возле пустого входного проёма привезённое полотно тяжёлых ворот, потёр мозолистые руки и спокойно ответил:
— Не сомневайся, хефе! Сейчас поставим наверх антенну, быстренько проверим связь, а уж потом начнём закрывать контур башни. Отличное местечко ты мне предложил, скажу я честно, как раз по мне! А гоблина похороним, как положено.
Сложно было сомневаться в его уверениях, глядя на слаженную работу большой семьи костариканцев. Единое целое, никакой лишней суеты, каждый знает своё место и задачу. Даже собака при деле — молодая овчарка периодически обходит одинокую башню по кругу, обнюхивает, сканирует подходы…
Все таскают, укладывают, прячут.
Работы у семьи будет до чёрта, как бы тщательно ребята ни готовились к переезду на новое место, а всё не предусмотришь… Даже полотно ворот придётся допиливать, подгонять и укреплять, заготовка сделана с большим запасом.
Новым владельцам форта «Восток» помогает нешуточный азарт.
Вы что же, думаете, они тут одной охотой заниматься будут? Ничего подобного! Деловой живности и на других участках бескрайней акватории хватает, в том числе и тех, что гораздо ближе к местам населённым. Конечно, здесь её гораздо больше — не выбили, но дичь в этом мире не является весомой товарной ценностью. Обычное ремесло, кто только им не занимается, так много денег не заработаешь. А вот красавцы-фениксы… Красные перья диковинных птиц, вполне уместные на дорогих дамских шляпках, наверняка будут пользоваться хорошим спросом на рынке Манауса.
Но основная причина интереса Карлоса к весьма и весьма непростому проживанию на дальнем фронтире кроется в другом.
В золоте.
С недавних пор опытный охотник, знаток местной сельвы решил заняться золотоискательством, спеша исполнить свою давнюю мечту. Говорит, что у себя на родине он даже подумывал поднаняться в золотодобывающую компанию, работающую в верховьях Амазонки.
Многие самодеятельные старатели пытались мыть на местных реках.
Но никто из них пока что не может похвастаться достойным итогом. Находили — крохи. Равнина, занятая непроходимыми джунглями, болотами и притоками огромной тропической реки — не самое лучшее место для примитивного старательства, да ещё и при отсутствии сухопутной транспортной сети. Карлос, для начала поэкспериментировав вблизи Манауса, как-то решил поискать удачу даже на неспокойной Аракаре, не говоря уже о гораздо более разведанных и доступных притоках Леты.
Рельеф чаще всего не тот, грунты неподходящие.
Я когда-то, ради романтического интереса, пробовал заниматься этим делом, проработав с артелью пару сезонов, так что некоторый полевой опыт имею.
Вот в районе Веннеса, по ряду признаков, стоило потратить время, там имеются скальные выходы по берегам, и расчетливые шведы помучались с поисками золота — ещё в самом начале своего пребывания на Кристе. Без успеха.
Пара речек возле форта «Восток», несущих свои воды в бескрайнюю долину с живописными останцами, на мой взгляд, вполне перспективны. Можно пробовать. Карлос, человек, практического опыта не имеющий, зато, утверждающий, что перелопатил целую кучу специальной литературы (во что мне не верится), при первом же визите сюда поспешил согласиться с моими предположениями.
Помню, как, махнув рукой остальным, я начал спускаться к ручью, намереваясь продемонстрировать искателям простейшие приемы работы. Остальные тут же гуськом потянулись за мной, влекомые вполне понятным любопытством… Да я и сам в азарт впал, чего тут скрывать!
Загорелись!
И я рад — форт заселён.
Вся родня поддерживает главу семейства безоговорочно.
После разведочного рейда сюда они провели совещание прямо во внутреннем садике Диксона. Десятиминутное перешёптывание, подталкивание локтями и… — никаких возражений увлекательным планам азартного папаши у домочадчев не нашлось! Я терпеливо ждал итога семейного совещания в стороне, но эмоции слушателей явно показывали, что семейная банда говорит — «Да!». Неудивительно. Поколениями воспитанные на принципе достойного вознаграждения за риск, бывшие жители американского континента с охотой приняли участие в новом приключении.
Обманываться не надо, конечно же, здесь не какой-нибудь там легендарный каньон «Дель Оро», на Кристе литровыми банками золотой песочек грести не получится… Речушки небольшие, разливаются на узкие и мелкие рукава, одна, похоже, в жаркий сезон почти пересыхает. Ничего, работать можно, покатит! Я бы и сам поучаствовал в процессе, будь свободное время… В полукилометре от башни есть приметное такое местечко, интереснейший изгиб реки, особенно широкая коса напротив левого поворота…
— Хефе, говоришь, что есть куча признаков? Ну же, порадуй меня ещё раз! — Карлос чуть ли не с чмоком отлип от тяжеленной бочки с топливом, которую мы совместно кантовали к дальней стене, вытер лоб и пронзительно уставился на меня.
Ну сколько раз можно спрашивать об одном и том же…
Я молча кивнул.
— Хоть чайную ложечку нагрести получится?
Ложечку… Ты, брат, сильно не разгоняйся. Такие меры на Кристе дорогого стоят. Мне после совещания в кают-компании почему-то кажется, что содержание золота в грунтах планеты занижено искусственно.
— Думаю, у тебя всё получится, — успокоил я авантюриста.
А что ещё должен сказать первопоселенцу руководитель, затащивший на нужный объект подходящих людей?
— Дева Мария тебя полюбит, хефе! — пообещал он.
Молиться костариканцы любят и умеют. Набожные люди.
Когда я впервые увидел это коллективное действо, то сразу подумал примерно так же, как некий военный из знаменитого фильма, представившийся, как Себастьян Перейра, торговец чёрным деревом: «Вижу, ребята вы крепкие. Не каждый три часа подряд „Харе Кришна“ орать сдюжит. Пойдёте в химвойска».
Тут подошла его жена Эмма и молча поставила на бочку две чашечки с кофе из термоса. Заботливая женщина.
— Самое главное — вторая от поворота плита, ты её помнишь, — задумчиво продолжил я, показывая глазами вдоль реки, за башню.
Неподалеку отсюда, почти сразу после крошечного водопада у трёх баньянов широкая слоистая скальная плита коренной породы под малым углом уходит в воду — становится точно против течения реки.
— Да-да! Это же очень важно, Дар, так ведь?
— Так, пока стрелки удачи сходятся… Можно сказать, Карлос, что здешняя природа всё необходимое уже сделала, остальное — дело твоей личной старательской удачи. Фарта.
Охотник так и замер с чашкой в руке. Выгнул спину. Гордо вскинул голову.
— С фартом у нас всё в порядке! Будем молиться круглые сутки!
— И практики, конечно, — добавил я, осторожно поднимая свою чашечку.
— Практика скоро появится, — тихо пообещал Карлос. — Я из парней все соки выжму, будут работать как бешеные.
— Не надо как бешеные! — поспешил поправить я будущего старателя. Загонит детей до полусмерти. — Спокойно работай, вдумчиво, с оглядкой… Иначе быстро вымотаетесь, а ложечка так и не появится.
Ладно, пока кофейку попьём. На правах руководителей.
Вообще-то я не вру.
Золото есть практически везде.
По большому счёту, рассыпуху можно мыть на любой пригородной речке, вы удивитесь, но чаще всего его там можно даже найти! Вопрос только в количестве, а оно, увы, будет мизерным, нерентабельное это занятие, слишком уж мала весовая доля.
Слоистая плита в данном случае — действительно главный фактор.
Легче всего найти так называемое косовое золото на тех участках реки, где вода бежит непосредственно по коренным выходам горных пород. Вымываемое веками золото постепенно набивается в трещины, природные щели, заломы, оседает на выступах… Почти в каждом без исключения удачном случае россыпное золото добывается именно по косам — то есть по отмелям и руслам рек. Добыча его технологически проста. Правда, она требует некоторого навыка, а вот выбор правильного места граничит с искусством.
По речным косам золото обычно оседает в тех местах, где быстрое течение сменяется медленным, или же где есть завихрения водных струй, проще говоря — водовороты. Такие участки в изобилии встречаются возле перекатов, около крупных камней, некоторые рыбаки их очень любят. Косовое золото всегда и в большом количестве находят возле валунов, расположенных в верхнем по течению конце отмели, так называемой «головке» косы. Иногда — в центре, ещё реже — в хвосте. В тех местах, где на отмелях крупных камней нет, человек неопытный на поверхности найдёт лишь ничтожные следы косового золота. Промаявшись пару суток впустую, он свалит всё на отсутствие удачи и уйдёт на другой участок, даже не заподозрив, что просто неправильно ищет. Как раз в таких местах по неопытности и берут пробы все новички, пропуская перспективные участки. Подобные речные косы лучше всего обследовать в периоды минимального уровня воды, когда сток уже максимально ослабел, а сезон дождей ещё не начался.
На секундочку — сейчас именно такой момент.
Существуют и другие признаки, указывающие, где на золотоносной косе стоит брать песок. Наиболее богатыми всегда будут косы, расположенные напротив крутых поворотов реки ниже по течению, но реально добычными из них будут лишь те, где со стороны берега нет углублений в виде подводных канав. Размер косы в данном случае не играет никакой роли, хотя некоторые опытные старатели считают, что коса меньших размеров гораздо богаче золотом, чем находящаяся рядом с ней длинная коса. Ну, это уже личные приметы, даже поверья, ведь все старатели неизбежно суеверны…
Короче, здесь присутствуют все признаки, уж в этом месте сама природа приказывает попробовать дёрнуть Удачу за хвост!
Ещё раз говорю: если бы не моя убеждённость, что на Платформе-4 таинственные Хозяева специально спрятали всё золото подальше, то сам бы здесь поселился.
— Ты всё запомнил, Карлос? Два больших камня в головке небольшой косы, они там белеют среди зелени перед крутым изгибом русла…
— Я всё записал, хефе! И зарисовал! — выбив облачко пыли, он похлопал себя по карману старенькой холщовой куртки.
— Пусть вам улыбнётся удача… Что же касается конкретной вероятности… — протянул я, — это прошу к тому самому Мистеру Фарту. После того, как здесь обживётесь, ещё раз совместно обследуйте территорию вдоль русла. Присмотрите резервные участки. Никто вас не гонит.
— Как это не гонит?! — искренне возмутился он. — Стоящая информация всегда всплывает на поверхность! Дьявол меня забери, если вскоре какой-нибудь ушлый хлыщ из Манауса не прознает о знатном месте и не попробует намывать рыжьё где-нибудь по соседству!
Эх ты, место, оказывается, уже «знатное»!
Чёрт, а ведь намоет!
Он ещё не вполне понимает, что ему предстоит сделать.
Золото любит монотонный физический труд… Ему нужен тупой китайский подвиг.
Юным романтикам, сдуру попавшим в суровые старательские артели, эта тяжкая данность быстро обламывает хрупкие рога. Стараться надо. Потому ты и называешься «старателем», приятель.
Ох, помню, натерпелся… Песок, взятый с определенных мест на реке, выбранных самыми опытными людьми, нужно аккуратно набирать в ведра, и бесконечно таскать по вязкому берегу на промывку к примитивной бутаре — руки отваливаются. Потом начинаешь первично промывать притащенную пробу и тщательно выгребать из бутары всё оставшееся для получения так называемого шлиха. И только после этого можно приступать к столь желанному процессу, тысячу раз виденному в лихих приключенческих вестернах — медитативному покручиванию лотка над ручьем, прилагая всё своё старание и умение для того, чтобы как можно тщательней отделить от шлака драгоценные крупинки золота. С непривычки очень быстро немеет спина. Руки мёрзнут в холодной воде, артрит — одна из профессиональных болезней старателя.
Между прочим, это опасное занятие. Там, где есть золото, есть и лихие люди. Если ты не готов умереть за свою добычу, то за лоток и браться не нужно.
И ты стараешься. Господи, лишь бы заблестело!
Лотки у Карлоса имеются.
По мере набивания шишек он постепенно обзаводился всё более качественными изделиями. Два лотка древних — деревянных, с плоским днищем, загнутым под большим углом по ребру жесткости. В Северном полушарии их обычно изготавливают из тополя или липы, здесь же пробуют собирать из тонких пластин местной плотной древесины, я видел даже лотки из палисандра. Чтобы лоток не был тяжёлым, стенки приходится делать тонкими, деревянный лоток неизбежно трескается…
Можете себе представить, сколько желающих испытать свои силы в этом ремесле было на Лете! Реальная жизнь порой заставляла самодеятельных старателей-недоучек применять любые подручные материалы. Третий лоток костариканца представлял собой совершенно другой тип старинного промыслового устройства. Это был своеобразный плоский тазик с крепко поцарапанной внутренней поверхностью, скрепленный по краям толстой железной проволокой — такие использовали наиболее бедные американские золотоискатели Юкона. Самая бестолковая вещь, но Карлос его бережёт, справедливо полагая, что ему может пригодиться всё имеющееся оборудование. Те старатели, кто побогаче, всегда покупали фабричные или мануфактурные, сделанные из красной листовой меди.
Четвёртый лоток — настоящая гордость клана, его Карлос выпросил у Ростоцкого, с которым когда-то в одном окопе отбивал нападение на город бандитов.
Естественно, абсолютно сдвинутый на золоте Герман не мог не привезти на Кристу кое-что из лёгкого промышленного оборудования, и даже снарядил две поисковые экспедиции, отправив их на юг от Манауса. Золото его парни действительно нашли, однако металла было настолько мало, что работы свернули по экономическим причинам.
Чёрно-синий лоток японского производства с ровными концентрическими желобками по внутренней поверхности играл бликами, как положено совершенно новому изделию. Лёгкий, производительный, очень удобный. Эх, вот бы опробовать его в работе! Что делать, все мы люди грешные, даже если работаем ответственными руководителями коллективов — золото всё так же манит нас своим мистическим блеском, и в материальном мире ничего с этим не сделать!
Хорошо бы им гидромонитор приобрести или сконструировать, пусть даже маломощный… Нереал. Не помешал бы и металлоискатель с хорошей дискриминацией, однако такую шнягу Карлос у главного капиталиста Кристы выпросить уже не смог.
Есть вопрос и по промывочному устройству.
В принципе: ничего хитрого в них нет, сработать такие недолго. В золотоносных районах планеты до сих пор в небольших, часто нелегальных артелях работают простейшие «промывки»: много раз виденные вами в фильмах «американки», похожие на длинные наклонные корыта, столы-вашгерды, шлюзы разных видов и даже внешне экзотические мексиканские «планиллы» с хитро выгнутой рабочей поверхностью и внутренним нарифлением.
Из российской же практики мне известно вот что: при небольшой по объёмам кустарной промывке — а другой тут не ожидается — максимальный результат с возможным минимумом затрат и излишней возни с лотками дают, например, бутары Неделяева. Вот её я предложил построить.
Агрегат проверенный, неприхотливый.
Старый работяга, часто подпольный, порой даже криминальный… Стандартное устройство представляет собой простейший трёхстенный ящик с поперечными плинтусами-трафаретами, аккуратно сбитый из толстых досок. Сама конструкция внешне похожа… на большой сапог, вот на что.
Обычно на приемном отверстии бутары размещается металлический грохот, чаще всего это прочная стальная сетка, служащая для отделения крупной гальки. Все, что размером меньше ячеи, проваливается на рабочую поверхность бутары, знай, шуруй лопатой… Здесь такую сетку пацаны Карлоса свяжут из стальных прутьев. Грохот нужен, вряд ли у них получится использовать для промывки исключительно чистый песок.
Потребуется и вода. Помпы у семьи нет, поэтому пойдёт самотёком. Вода подводится к бутаре по жёлобу или по трубе. Трубы не будет — такой роскоши нет даже в Диксоне, а будет узкий жестяной жёлоб, своеобразный самопальный водовод — прямо от речки, нужно лишь найти подходящий перепад с площадкой. Пройдя через грохот, вода потечёт по плоскости бутары, унося с собой легкие частицы грунта. Тяжелые минералы и частицы металла остаются на плоскости и у плинтусов-рифлей бутары, откуда их надо тщательно собирать после промывки очередной партии грунта. Для более полного улавливания частиц золота, платины и других полезных компонентов россыпи бутару порой устилают резиновыми матами особой фабричной выделки, а чаще всего — толстым войлоком или грубым сукном. В крайнем случае, пойдут и шкуры животных.
Хорошо, что старатель этот момент предусмотрел и привёз с собой большую шкуру альпаки, подстреленной в долине поблизости от горных выработок западнее Манауса, здесь таких зверей нет.
Рабочую поверхность бутары можно увеличить дополнительными панелями, но это я рисовать не стал, дай бог сделать то, что уже вычерчено, есть у меня некоторые сомнения в плотницких способностях группы… Главной характерной особенностью в бутаре Неделяева являются волнистые шлюзы. Волнистый шлюз — это пара «лесенок», накладывающихся одна на другую так, что более высокие ступеньки верхней лесенки лежат между ступеньками нижней. Между лесенками выкладывается сукно или шкура, принимающая после прижима волнистую форму, — всё это зашибись улавливает мелкое и даже плавучее золото. Благодаря этому снос, смыв в отходы, то есть потеря драгметалла на бутаре Неделяева значительно меньше, чем на обыкновенной бутаре.
— Никакой отсебятины! Как начертил, так и стройте.
— Зачем мне что-то выдумывать, если серьёзный человек всё показал! — уважительно отметил Карлос.
Я действительно хочу, чтобы у них всё склеилось.
Естественно, весь урожай Карлосу не достанется, Ростоцкий уже определил свою долю.
— Получится, — машинально прошептал я, допив остаток.
— Да? — в очередной раз обрадовался старатель. — Сегодня же начнём!
Почти над нами, стоя на самом краю зубца стены, старший сын Карлоса Адам привязывал к обрезку бревна длинный металлический штырь антенны. Мария, его жена, стояла чуть ниже, протягивая мужу очередной моток отожжённой проволоки.
— Опасно твой сынок манипулирует, — заметил я. — Как бы не свалился.
— Тут мягко, кусты, — небрежно махнул рукой заботливый папаша и тут же добавил: — Срубить их надо, чтобы не мешали… Дайма, ко мне!
Огромная овчарка тут же подбежала к хозяину, на всякий случай снова обнюхав меня чёрным носом.
— Сбегай, девочка, по ту сторону дороги, — Карлос присел и показал рукой. — Проверь, кто там водится.
К моему удивлению, собака поняла сложную команду и чёрной молнией метнулась мимо двух наших квадроциклов, стоящих на магистрали. Там есть путь в долину, Карлос при желании может туда наведаться. А что, вдоль потока, осторожненько… Небольшой косогор, а сбоку проход, если есть время, то стоит двигаться вдоль сильно меандрирующей речки по набитой звериной тропе, она там наверняка есть. Квадр пройдёт. Интересные останцы в низине! Объекты для исследования — вдруг там есть что-то интересное?
Тем временем Винни медленно закатывал в проём квадроцикл, который выделен форту, остающаяся здесь семья должна иметь средство передвижения. Лёшка бегал из стороны в сторону и охотно подсказывал.
В принципе, здесь почти все дела закончены, ещё полчаса, и нашей разведгруппе можно будет двигаться дальше. Конечная цель моторизованного перехода была озвучена мной загодя: нам надо добраться до ближних отрогов огромного хребта со снежниками на острых вершинах. Пятитысячники, не меньше…
Именно в этом месте Лета подходит к массиву относительно близко. В бинокль уже просматриваются серебристые ленты нескольких высоких и узких водопадов. Красиво там, наверное! Кроме всего прочего, предстоящее путешествие сулило нам наслаждение прекрасным. И неведомым…
На моей самодельной карте-схеме постоянно появляются новые пометки, а сколько их ещё будет нанесено! Приятно чувствовать себя первооткрывателем. Достаёшь новенький офицерский планшет — а там маленький карандашик, ставишь очередную метку, приписку, пояснение. Ни с чем не сравнимое ощущение!
На этот раз с радиосвязью будет проще.
От форта «Восток» до Диксона тридцать километров. До гор отсюда — примерно восемьдесят, точное расстояние предстоит узнать.
Интересную историю расскажу!
Вернувшись с Земли, Герман среди прочего привёз с собой два лёгких беспилотника-разведчика. Естественно, с хорошими цифровыми камерами, пультами и прочими приблудами. Исследователям мерещились заманчивые перспективы: вот запустим, и сразу всё сверху увидим!
Боцман рассказал о беспилотной эпопее коротко и ёмко:
— Запустили, значит. Сидим, смотрим, наслаждаемся. Красота, действительно всё видно! Вот только непонятно, что… Зелёный ковёр под крылом и ничего больше, порой даже русла ручья не разберёшь! Полетает, вернётся, а деловой информации нет как нет… В таком массиве даже руины башни сразу не разглядишь! Что искать? Скопление чужих войск? Бронетехнику? Движение колонн по шоссейным магистралям? Нет объектов! И это ещё не всё! Ну, допустим, увидел ты что-то интересное в пятидесяти километрах в непроходимой сельве, и что дальше? Пройти невозможно! Хрен доберёшься… Решили использовать их только на реке. Тоже невелик смысл! Осматривать берега на предмет выброшенных судов? Так всё едино пароход взад-вперёд ходит, сами глазками видим. А потом один аппарат канул в Лету, не смогли поймать… Нашли, из воды вытащили, да куда теперь его, только выкинуть… Второй потерялся в джунглях, сел на деревья. Вроде бы и недалеко, а не нашли. В общем, дурной эксперимент. Не для нашего времени вещь.
Между прочим, в последних словах опытного человека кроется глубокий смысл.
Здесь, в другом технологическом времени, в другой материальной среде, быстро понимаешь: жить нужно в уровень, без лишних фантазий.
Незачем покупать крутейший смарт-телевизор огромного размера, если у тебя нет оптоволокна, широкополосного доступа, достаточного для потокового видео, и денег, чтобы всё это оплачивать. Надо жить по эпохе.
Ростоцкий это понимает, и об истории с беспилотниками рассказывать не хочет — говорит, что лучше бы чего другого взял… Хорошо, что привезённый им большой токарный станок представляет собой простой аппарат, без всяких чипов. Здесь ещё долго не будет острой нужды в микросхемах.
— Командир, мы всё закончили, можно отправляться, — сообщил мне подошедший Винни.
Я посмотрел на дорогу.
Довольный Лёха уже сидел на своём скутере, он в колонне пойдёт первым.
Потом бросил взгляд на антенну форта, махнул рукой довольному Карлосу и пошёл к своему квадру. Я опять еду позади, но без прицепа, он теперь у Винни.
Снова втроём. Снова не могу взять людей побольше…
Зато есть «Восток», с которого всегда можно вызвать подмогу!
Покатили!
* * *
Впереди так и шёл Лёха.
Ни автомат за спиной, ни обвязанная вокруг пояса куртка ему ничуть не мешали. Пацан ехал гладко, словно по асфальту. Было заметно, что дисциплина движения даётся ему с трудом. Порой он с умилительной суровостью останавливался и поглядывал по сторонам, что-то там пыхтел себе под нос, смахивал пот со лба, всё по-молодому легко, даже больше — с индейским изяществом. Что же, по-настоящему бодрый разведчик в работе должен быть красив.
О рации не помнит в принципе, очень увлечён.
Чем дальше мы отдалялись от реки, тем сильней менялась местность вокруг. Тут гораздо меньше деревьев, каменная дорога полого спускается вниз по склону огромного холма, обзор существенно улучшился. Лёшке так ехать скучно — он то и дело поджимается к кустам, скользит возле веток, иногда легко просачивается по обочине, якобы что-то замечая…
Винни едет прямо, безжалостно снося редкие купины высокой травы, постоянно возникающие на стыках старой магистрали — здесь плиты немного разошлись.
Лёшка оглядывается, злится, что мы тащимся медленно. И радуется, что квадры не могут сравниться с ним по скорости в этом бесконечном марше по серому камню.
Пусть лидирует… Уф!
— Группа, стоп! — скомандовал я по рации. — Привал, осмотр!
Машины мы поставили сразу за очередным мостиком, на галечной отмели, возле небольшого слива с характерной каменной площадкой. Хорошо бы туда забраться и посмотреть, что там дальше…
В принципе, я имею неплохой опыт езды на квадроцикле.
После ряда определённых упражнений полувысшего пилотажа смог бы запрыгнуть по этим ступенькам прямо на машине, была такая практика в прошлом… Только особого смысла шиковать нет — широкие полосы густого кустарника почти перегораживают каменные наслоения, колёса будут проскальзывать, так недолго и набок лечь.
Ножками подняться? Что-то лень.
— Лёша, поднимись осторожненько, глянь…
Парень кивнул и метнулся к камням.
Вот и славно. Пользуясь моментом, запалил трубочку — мы не на охоте, пусть от нас прячутся… Пока я курил в сторонке, Винни успел что-то переложить в прицепе, а Лёшка забрался наверх.
— Люто!!! Хрена себе!!! — заорал парень во всё горло.
С этого момента все мои надежды на спокойный отдых испарились: стало ясно, что впереди что-то есть, и оно стоит того, чтобы подняться самому.
— Рация, мля!
— Чего?!
Пш-шш…
— Ирокез, гад, где дисциплина связи, твою душу!
— В канале я!
— В хренале! Чего живаком орёшь?! Накажу. Работать в эфире!
— Принял!
Мы с полминуты посовещались с Винни, переставили все машины в ряд и полезли наверх. Идти по заросшим камням было непросто. Неожиданно поменялся ветер и ноздри тревожно разбередил легкий запах гари, откуда-то с юга узкой лентой наползало лёгкое серое марево дальнего пожара. Где-то горит, что очень необычно для этих мест. Или я уже разбалован дождевым лесом, в котором практически не бывает лесных пожаров.
Похоже, скоро начнётся саванна — там это явление вполне типично для времени «великой суши», а дождя тут не было несколько дней.
Наконец, поднялись. Ого, какой кругозор!
Впереди и внизу действительно было нечто интересное.
Какое-то время каждый о чём-то думал… Тишина повисла над скалой. Но ненадолго.
— Как это понимать, командир? — спросил пацан.
— Недостроили Хозяева, вот как понимать, — вместо меня ответил вьетнамец и только после этого полез за биноклем.
— Да это же целый космодром! — восхитился Лёшка, усаживаясь на камень.
— Скорее, только стартовый стол, — поправил я.
Отсюда дорога забирала на север. Неожиданно, так наш путь к горам может существенно удлиниться. В паре километров поблёскивала широкая водная лента — это приличной ширины река, судя по изгибам и общему направлению русла, приток Леты, впадающий в артерию-матушку где-то севернее Гронингена, поселения голландцев. Мне стало очень интересно: какой же мост перекинули через неё Хозяева? Хоть молись — лишь бы он был! Очень не хочется узнать, что каменная дорога заканчивается у берега…
Однако самое шокирующее находилось гораздо ближе.
В пятистах метрах слева от дороги на большой ровной площадке лежал здоровенный каменный круг. Рукотворный. Точнее: круглая площадь явно не природного происхождения. Стыков плит не было видно, и потому казалось, что он полностью залит бетоном.
Ни деревца на поверхности, ни травинки.
— Каких же он размеров, Дар? — прошептал Лёха.
— Примерно триста метров в диаметре, если судить по высоте деревьев, что растут поблизости, — уже прикинул вьетнамец.
Ерунда какая-то…
Я, конечно, много думал о возможной природе Хозяев. Пытался прикинуть их внешний вид, облик. Антропоморфное начало отмёл сразу, почему-то мне было гораздо проще представить гигантский мозг-компьютер, вроде океана Солярис.
И что теперь, банальные космонавты?
Инопланетяне, прилетевшие на Кристу на этаких вытянутых жестяных банках с фотонной тягой или с пресловутой нуль-транспортировкой? Лупоглазые чудики с зелёными рожами и бластерами системы «пиу-пиу»?
— Точно, здесь они и приземлялись, плонетяне эти! — уверил нас до предела возбуждённый пацан. По выражению его лица было видно, как он хочет спрыгнуть со скалы и броситься к скутеру. Рвёт его от напряжения. — Может, они там чего-нибудь забыли впопыхах? Бластер какой-нибудь.
— Я тебе дам бластер! — зловеще пообещал Винни. — Кремневый. Спускайся к технике, гляди вокруг, мы скоро.
— И не заводись пока! — добавил я.
Парень мгновенно ссыпался по камням.
— Что думаешь? — спросил Винни, отрывая глаза от бинокля.
Я опустил на грудь свой.
— Нестыковка какая-то, брат… Звездолёты, блестящие скафандры, вращающиеся параболические антенны на шлеме… Театр! Не верится в книжную простоту, не тот масштаб, другой должен быть уровень развития для таких дел.
— Правильно ты сказал, — вздохнул он. — Не хотелось бы разочаровываться, дело серьёзное. Что же, поехали, посмотрим вблизи.
— Может, именно в таких местах и появляются жёлтые корректирующие Кресты?
— А энергия к ним откуда поступает? — сразу спросил вьетнамец.
Я уже шагнул было вниз, на вопросе резко остановился и чуть не сверзился с камня. Чёрт, нельзя же так, под шаг!
— Батарейка под плитами лежит, вот как. Зарыта. Аккумулятор атомный! Зараза, а у нас нет дозиметра…
— Точно, радиация! И люди через жёлтый Крест спокойно проходят, причём без защиты, — насмешливо хмыкнул собеседник.
— Согласен, не сходится. Винни, у тебя глаз орлиный, осмотри деревья вокруг, они нормальные?
— Боишься, что растения щёлкают?
— И светятся в темноте.
Он минуту помолчал, ещё раз пристально всматриваясь, потом доложил:
— С виду вполне обычные, без пятиствольных мутаций и шестиугольных листьев…
— Ладно, поехали туда, а потом к реке.
— Связь надо бы проверить, — напомнил мудрый охотник.
— Внизу включимся, — хмуро молвил я.
— Что-то тревожит, Дар? — осторожно спросил Винни.
Чёрт, наблюдательный вьетнамец заметил, как я то и дело украдкой оглядывался, на секунду замирал и снова пристально посматривал в сторону незнакомой реки, откуда пока что не исходило никаких признаков возможной опасности… Что мне там не понравилось? Что насторожило?
— Тревожит? Пока нет, Винни. Скорее, возбуждает. Спускаемся.
Птиц много. Вспугнули одинокого агути. Вообще-то, здесь не его места, подзаблудился, сожрут его скоро. В целом, живности мало, прячутся.
Неудивительно — катаемся тут колоннами, ревём в три двигателя!
Шли медленно. Один раз наблюдали вдали пролёт пары фениксов — огромные красивые птицы медленно летели в сторону гор.
Через две минуты пути я заметил догоняющего колонну одинокого леопарда — вольного свободного охотника джунглей, обычно рыскающего по зарослям, как истребитель в поисках цели, или же сидящего в засаде у тропы. На этот раз он рысью спешил вдоль дороги. Даже странно, что его Винни не увидел… Я мельком посмотрел налево, в сторону низины, и заметил, как что-то рыжее и большое движется по обширной поляне ниже нас. Правда, до хищника было довольно далеко, и рассмотреть его в деталях не удалось — не останавливаться же ради этого. Обычная большая кошка, вот такие тут места. Не боится, подлец!
Передал по рации охотнику.
Леопард был здоровенный, мускулистый, средних лет самец — самый опасный вариант. Что-то есть от гепарда, местная особенность… Значит, здесь водится крупная дичь, это подтверждается и следами на обочинах. Следов было много и под колесами: полосы грязи, иногда пересекающие дорогу, указывали — через трассу периодически проходят группы диких свиней и тапиров.
Когда вьетнамец не выдержал и, торопясь да чертыхаясь, начал доставать «мосинку», умный хищник, почувствовав угрозу, неспешно скрылся в зарослях.
Надо будет сообщить Карлосу, его тема.
Странное каменное поле чем-то было похоже на вертолётную площадку. Мощёный отвод от центральной дороги направо, и вот она, приземляйтесь, товарищ генерал.
Пш-шш…
— Техник вызывает Восток…
Шестой раз талдычу. В чём дело?
— Восток, ответь, мать твою святую!
Наш радист прикрепил к моему квадроциклу новацию — старую носимую «Моторолу», закрепив её слева от заднего багажника. Антенна высокая, внушающая. Убеждал, что теперь дотянусь аж до Диксона. А я до форта дотянуться не могу. И ведь не пожалуешься по приезде! Тот, кто в жизни сталкивался с профессиональными радистами, отлично знает, насколько профессионально же они умеют находить отговорки. Первым делом пойдут занудные речи про антенну, которую «надо правильно отстраивать по месту, а не дурака валять». Потом начнутся песни про атмосферу, непредсказуемую ионосферу и вообще — про Высшую Небесную Сферу, которая только и может обеспечить надёжную связь…
— Восток…
— На связи, хефе! Только сигнал услышали, дети подсказали!
— Так сделай погромче!
— Уже сделал! Как у вас, Дарий?
— Нормально у нас. Слушай внимательно…
Я коротко рассказал Карлосу об обнаруженном объекте.
— Мне быть наготове?
— Дьявол его знает…
— Не поминай дьявола лишний раз! — возмутился костариканец.
И тут в переговоры вступила третья сила.
Пш-шш…
— Цитадель — Технику и Форту, приём.
Мы послушно откликнулись. Надо же, Диксон на связи! Ура! Юрец — молодец! Работает старенькая «Моторола»!
— Почему засоряете эфир? Где дисциплина, где позывные? Что за бесовщину вы там развели? Немедленно прекратить!
Юрка отчитывал меня точно так же, как я давеча Лёшку.
— Техник, доложи ещё раз, под запись…
Я доложил, но потом, чтобы поставить излишне напористого радиста на место, потребовал доклад и от него.
Короче, связь нормальная.
Так-то оно конечно! Можно работать, когда чувствуешь рядом эфирное плечо товарищей.
Сбоку от циклопического сооружения расположилось небольшое лесное озерцо, зеленоватое зеркало временами поблёскивало пробегающей рябью.
Красивое, чёрт возьми, наверняка чистое, насыщенное цветом и кислородом. Два ручейка стекают в него с холма, правда, в ожидании проливных дождей свою крошечную мощь они почти исчерпали… Струйки мирно текли по срезу сланцевой плиты. Брызг нет, характерного шума водопадиков-переливов тоже. А ведь это местечко вполне может быть перспективным для мелочной медитативной рыбалки! Точно не определишь, надо бы ближе подойти… Господи, когда я в последний раз закидывал в годное место спиннинг, где те славные времена, в которых бывают законные отпуска?
Хорошо бы на бережку этого озерца учинить привал с горячим перекусом — прямо на гладкой травянистой террасе правого берега. Не получится, график.
— Я поехал? — Лёшка уже бил копытами.
— По периметру давай, медленно и осторожно, — я неохотно дал отмашку.
— Ага, осторожно! — крикнул обрадовавшийся парень, и поддал газу так, что скутер чуть не вылетел из-под него.
— Куда?! Нет, пора наказывать.
— Он перепутал периметр с диаметром, — пояснил вьетнамец. — Молодой, горячий… Я тоже был таким. А ты?
Скутер летел по воздуху прямо к центру круглой площадки.
Жутковато — Лёшка словно оказался в центре гротескной мишени… Я испугался, хотя вокруг всё было спокойно. Махнул рукой напарнику и молча тронул квадроцикл с места, чего теперь осторожничать, надо догонять этого козлика. Радиация, не радиация… Уже понятно, что цивилизация высокого уровня развития способна применять энергии такой мощности и вида, о которых мы пока и понятия не имеем!
Я исходил из очевидного постулата: вряд ли Хозяева станут устраивать ловушки на людей с помощью вредных излучений, надо признать, пока что их роль исключительно созидательна…
Как тут гладко, колёса буквально шепчут, радуются!
Технология строительства на загляденье, тяжёлые гранитные панели в форме сегментов подогнаны настолько тщательно, что стыков почти не видно. Поверхность площадки была ровной, словно вода спокойного озера, на плиты можно ставить строительный уровень! Да что там уровень! Уверен: поставь в центр треногу и простреляй всю площадку теодолитом — и убедишься, что профиль строителями выведен идеально. Наверняка, под сооружением лежит скальное основание и хорошо утрамбованная отсыпка-подушка.
Следов живности не было — нигде не видно высохших отпечатков грязных лап. Боится живность сюда забегать, не доверяет…
На всякий случай прострелял вкруговую тепловизором и сразу выключил — берегу батареи. Лишь у озера в ветвях прячется большая птичья стая.
Слезли с сёдел.
Признаться, здесь я и сам чувствовал себя несколько неуютно. Уже привыкнув к окружающей среде, в которой человеческий взор максимум через пятьдесят метров упирается в зелёную стену густого тропического леса, я отныне не мог спокойно стоять на открытой площадке такого большого размера! На дикой суше — и свободная от растительности площадь! Я то и дело оглядывался, поворачивался из стороны в сторону, готовый быстро присесть или спрятаться за квадроцикл.
Винни зачем-то пару раз с силой топнул ногой по лежащей в самом центре панели, я машинально повторил. Чего мы ожидали? «Сим-Сим, откройся», загадочной вибрации и последующего появления огромного люка?
Ошалев от открытого пространства, Леха тем временем на полной скорости нарезал по «стартовому столу» круг за кругом, постепенно уменьшая радиус. Скутер порой чуть ли не на камень ложился.
— Прекрати зря бензин жечь! — рявкнул я.
С сожалением снизив скорость, парень плавно повернул и подъехал к нам, лихо остановившись с заносом.
— Нет ожогов! — бодро доложил он.
— Каких ожогов? Ты о чем? — напрягся Винни.
— На плитах этих, каких ещё? Ну, там, гари какой-нибудь, следов адского пламени, когда дюзы на старте выжигают всё вокруг…
— Тьфу ты, фантазёр! Детский сад! — сплюнул я на землю.
— Зря ты, командир, слюной кидаешься, точно тебе говорю! Это космодром! — больно уж понравилась ему версия, что таинственная площадка представляет собой стартовый стол космических кораблей Хозяев.
— Кстати, я тоже не заметил следов пламени, — невозмутимо изрек вьетнамец. — Пойду, пройдусь, посмотрю ещё.
И он, как ни в чем не бывало, направился в сторону озерца, внимательно разглядывая поверхность под ногами.
Что ты будешь делать, они сговорились!
Хотя, красиво, конечно — космос, межзвёздные корабли. В глубине души я бы и сам хотел поверить во всё это.
Винни вернулся через десять минут и сообщил:
— Чисто, Дар, никаких следов. Как построили, так всё и лежит нетронутым. Знаете, ребята, есть у меня одно предположение…
— Ну-ка, ну-ка?! — нагловато бросил Лешка.
Охотник не обратил внимания на борзость подростка.
— Это фундамент под городок. Или же под замок, который по каким-либо причинам так и не построили. Что мы до этого находили? Одинокие башни в джунглях! То поменьше размером, то побольше, как Диксон. Пару раз попадались развалины каменных домиков по соседству. И всё. Но ведь из документа следует, что на Кристе могут встречаться и другие формы поселений, да ещё и с сателлит-комплексом! Здесь должен был встать крепкий замок приличных размеров, вот что я думаю, — уверенно завершил он.
— А чего ж не построили-то? — насмешливо спросил юнец.
— Действительно, Винни? — поддержал я.
Вьетнамец хитро улыбнулся.
— Не знаю, ребята, что вы сразу с деталями? — развел он руками. — Может быть, не успели, может, передумали. Или времени у людей не было. Вероятна и ошибка некой управляющей программы.
— У людей? — хмыкнул я.
— Точно! — радостно крикнул Леха, глухо стукнув ладонью по бензобаку скутера. — Глюк! Самый настоящий глюк! Программа у Хозяев засбоила, вот и недоделали.
— Даже программа имеется? — недоверчиво уточнил я.
— Командир, ну, не сами же они кирпичи носят! — усмехнулся Лешка.
— Плиты, — поправил вьетнамец.
— Ну да, плиты, какая разница. Это делают роботы! Ба-альшие злые роботы! На толстых ногах такие, блестящие, серебристые! Может, даже на колесиках… А ими управляет робот-сержант. А сержантом управляет что? Правильно, компьютерная программа-майор! Которая глюканула. Солдафон запросто глюкануть может.
Лешке так понравилась его придумка, что он соскочил на землю и за то время, пока произносил фразу, успел обежать вокруг нас три раза.
— Много ты про солдафонов знаешь, салага, — приструнил я фантаста.
— И всё-таки, это обычная стройка, объект для людей, а не для космических кораблей. В этом есть что-то реальное, — признал Винни. — Как ты думаешь, Дарий?
Я представил себе стоящий на фундаменте большой город или замок, конечно же, опять нежилой, внешним видом напоминающий сюрреалистические заброшенные крепости, полные загадок и ловушек, подвалы которых набиты магией, спрятанной в артефактах, и непонятными колдовскими знаками из популярных компьютерных игр. Однако вожделенной фэнтези-красоты нет и в помине… Ров отсутствует. Мёртвый Замок ограждает периметр огромной, метров десять в высоту, стены, опять же незавершённой в строительстве, с несколько хаотично поставленными зубцами. Виден центральный въезд без полотен ворот, внутри — начало единственной улочки замка. Массивный донжон громоздится слева от улицы, больше башен не предусмотрено… Странная планировка, непонятную цель преследовал архитектор Хозяев.
— Не знаю… Неожиданно всё, — наконец ответил я. — Но, признаю, парадоксальным образом это жизненно.
— А может, для огромных вертолётов, которые облетают планету? — оценив внимание к своей персоне, мальчишка продолжал гнать дальше.
— Да ну тебя! — рассердился вьетнамец. — Ты их видел хоть раз? Никто не видел. В небе ни одного спутника. Сам поначалу спать не мог, всё пытался высмотреть…
Запись в дневнике:
«Я рассеянно слушал напарников и, наверное, соглашался с доводами. Мало ли недостроя приходилось встречать, обычное дело! Что, только у людей такое бывает? Наверняка, и у инопланетян есть незавершенные объекты. Нехватка ресурсов или финансирования… Есть у Хозяев финансирование? Ведь затраты энергии на перемещение таких грузов будут одинаковыми и для рабов со слонами, и для машинистов суперкранов или гигантских дирижаблей. А энергия — это всегда дорого.
Тем не менее, мне представлялось совершенно другое. Гораздо более романтическое. И в то же время жутковатое, пугающее…
Огромный космический корабль опускался всё ниже и ниже.
Этот потрепанный монстр был похож на крупнотоннажный грузовоз „Nostromo“ из знаменитого кинофильма „Чужой“. „Nostromo“ — от итальянского „наш человек“. Типа „свой чувак“. А ещё это название анаграммирует слово „Monstr“. Именно понятием „наш, свой“ создатели этой модели грузовоза противопоставили межгалактический корабль чужому Пространству… Бездушному монстру, который, возможно, попытается напасть, и, как водится, в самый неподходящий момент. Кроме того, „Nostromo“ — знаменитый роман польского гения Джозефа Конрада, где герои оказываются в некой нравственной изоляции, в наивном мечтательном одиночестве. А именно это нередко и ощущает истинный фанатик открытого космоса, простой работник галактических просторов. Тоскливое одиночество необычного творения посреди бесстрастного универсума.
Ржавый корпус со следами многочисленных ремонтов, защитная броня которого испещрена бесчисленными попаданиями микрометеоритов. Угловатые, даже уродливые формы, провалы и впадины, непонятного предназначения металлические конструкции, выступающие за основной габарит. Параболические антенны в защитных коконах, часть разрушена. Этого гиганта никогда не интересовали вопросы обтекаемости, монстр входил в синее марево плотных слоев атмосферы медленно и спокойно, не тревожа планету пламенем сгораемых от скорости слоев защитного покрытия…
Хаотично разбросанные по всей поверхности грузовоза иллюминаторы — часть из них светится даже днем. Корабль подрагивал, словно осторожно примеряясь к маякам посадочного поля.
Полкилометра, четыреста метров, триста… — и тут автоматика грузовоза решительно останавливает громадину, прекращая дальнейшее снижение. Хватит!
Нет, даже на столь прочную гранитную платформу этот зверь приземлиться не сможет — четыре сверхмощных двигателя-антиграва разметут тяжелые каменные плиты по сторонам как пушинки! Семь минут штатной подготовки — всё идёт строго по регламенту. Сканирование местности. В полученной информации нет ничего нового и интересного…
С этого мгновения программа выброса модулей заработала по полной схеме. Началась активизация системы автоматического выхода. Верхние крышки чуть выдвинулись, плунжеры гидроприводов вздрогнули, загоняя рабочую жидкость в узлы. Рельефные выступы захватов вышли по схеме.
И вот уже с шелестом и скрежетом открываются огромные люки ангаров, опускаются аппарели, из-под брюха чудовища в воздух тяжело выпадают два посадочных модуля в форме огромных уродливых гусениц. Цвет подходящий — зелёно-жёлтый… Словно ошалев от свободы, „гусеницы“ повисели в воздухе с полминуты, ворочая в разные стороны соплами двигателей с управляемым вектором тяги, наконец, определились, стабилизировались, замерли, ожидая решения капитана корабля и команды диспетчера посадки.
Команда поступила, и модули начали снижение. Каждый к своему краю каменного поля. Одновременно с этим откуда-то из центра нижней поверхности грузовоза возник ослепительный зеленый луч, быстро развернувшийся в призрачный конус, накрывший землю вокруг площадки пятном радиусом в километр. Всё живое: летающее и ползающее — было мгновенно парализовано. Здесь нет места жалкой гуманности, процедура производится на всякий случай, это штатная мера предосторожности, опять протокол. Обычный протокол посадки.
Сколько их уже было в долгой жизни „Ностромо“, этих посадок… Разные планеты, штатные и нештатные условия — всего не упомнишь.
Мир Кристы замер в ужасе.
Притих, сжавшись под тенью чудовищного корабля.
И лишь далеко в стороне, возле той самой одинокой скалы у дороги, с которой мы совсем недавно осматривали диковинный объект в бинокли, спрятавшись за обломком сланцевой плиты, одинокий зорг-разведчик, которого не задело профилактическим излучением, во все глаза смотрел на космического пришельца и пытался понять: как ему описать увиденное соотечественникам, как доложить вождю о результатах разведки?
Что это? Мыслимо ли это?
И как теперь гоблинам с этим жить…»
— Командир, ты чего подвис, а? Нормально всё? — испуганно дернул меня за рукав Лешка.
Вьетнамец тоже смотрел встревоженно.
— Да ничего, парни, задумался. Примерещилось кое-что.
— Я всегда боюсь, когда начальство вот так задумывается, — вздохнул Винни. — После этого возникают неожиданные приказы.
— Неожиданных приказов не будет, — с трудом улыбнулся я. — Поехали к мосту.
И всё-таки, что меня тревожит?
А горы уже близко.
