Глава 31
Это было нечто! Столица потрясала воображение. Даже мое, человека, повидавшего не один крупный город. Все виденные мною города нисколько не походили на то, что я встретил здесь. Начнем с того, что город был окружен настоящей крепостной стеной. Несомненно, когда-то стена использовалась по своему прямому назначению – в качестве оборонительного сооружения. Когда-то это мощное каменное строение стояло неприступной твердыней на пути врага. С той поры минуло много лет, и назначение городской стены изменилось. Надо признать, что использовали ее довольно практично, она являлась частью зданий, пристроенных к ней вплотную изнутри. В основном это были казармы для гвардейцев и солдат или государственные склады. Склады не самые важные, а те, в которых хранились припасы для ближайшего использования той же армией. А что, очень удобно: проснулся, поднялся по лестнице на стену – и ты уже на службе. И не только город охраняешь, а заодно и свой дом. И склад с продовольствием и амуницией – вот он, совсем близко. Никуда от стены отходить не надо. Гарнизон, расположенный в казармах оборонительной стены, был скорее данью традиции. Уже много десятилетий на столицу никто и не думал нападать. Можно было бы расположить армию и внутри городской черты, но казармы, примыкающие к стене, были построены с размахом – основательно и на века.
Вокруг города раскинулось множество предместий – дело обычное. Любой крупный город обрастает такими строениями. Здесь и торговые ряды тех купцов, кто победнее и не хочет платить немалую пошлину за торговлю в городе – в предместье она горазда меньше. Здесь и ремесленники, не входящие в гильдии, и сезонные рабочие, подавшиеся в столицу в надежде на хороший заработок. В общем, предместья окружали город довольно плотным кольцом и поражали многолюдьем и суетой. Сам город тоже поражал. Строения здесь были сплошь каменные или кирпичные, вокруг диковинных садов вились ажурные ограды, кованые ворота особняков знатных жителей удивляли тщательностью работы. А на улицах – движение в несколько рядов, повсеместно ажурные мосты и колоннады. Имелось и уличное освещение. По вечерам на окраинах зажигали газовые фонари, а в центре города даже электрические.
Все это я смог увидеть, когда мы миновали массивные городские ворота. Стражники лишь скользнули по нам мимолетными взглядами, но спрашивать ничего не стали. Въездная пошлина взималась в столице лишь с обозов, везущих грузы. Для остальных существовало что-то вроде отбора по внешнему виду. Бродягу могли остановить и поинтересоваться, куда и для чего он направляется, затем, не дождавшись внятного ответа, дать по шее и отогнать прочь. Мастеровых пропускали почти без вопросов, лишь осведомляясь о цели визита. Дворян расспрашивать о причине приезда в столицу вообще не принято. Уже неплохо. Что-то герцог говорил насчет возвращения к корням… Право беспрепятственного проезда мне не помешало бы.
Барон в столице бывал неоднократно, мне же здесь было все в диковинку. Я не переставая крутил головой, пытаясь увидеть как можно больше, и испытал некоторое сожаление, когда Рамель свернул с центральной улицы на одну из тех, что были поуже. Мы, естественно, свернули вслед за ним – он-то знает, куда ехать.
Направились мы к гостинице с непритязательным названием «Луна и мельник», здраво рассудив, что надо сначала где-нибудь расположиться, а уже потом думать о визитах. Гостиница, несмотря на скромное название, оказалась хороша и этим меня неожиданно удивила. Была она невелика, но кроме основного здания для посетителей имела немалые хозяйственные постройки и тем самым существенно отличалась от гостиниц моего родного мира.
Как здесь было принято, во дворе ее имелись конюшни и стоянка для карет. А как иначе? Большинство постояльцев приезжают верхом или в экипажах, запряженных лошадьми. И коней этих надо куда-то разместить. И разместить, и накормить, и позаботиться о них, пока хозяин изволит проживать в гостинице. Такова уж местная специфика, ничего не поделать.
Показав Рику, куда следует отвести наших лошадей, барон направился к хозяину, чтобы договориться о комнатах для проживания. Комнаты Рамель заказал для всех отдельные. Для Рика это было слишком шикарно, но не селить же его, в самом деле, в одну комнату с кем-то из нас. Пусть она будет совсем простая, но отдельная. Нам с бароном тем более не пристало делить одну комнату на двоих. Где-нибудь в лесу в спартанских условиях и одним плащом на всех четверых мы могли бы укрыться, если была бы такая необходимость. А в гостинице все-таки лучше проживать отдельно, пусть это и несколько накладно.
Освещение в гостинице было газовое. Биологический газ можно получить буквально из любых органических отходов. Технология не слишком сложна, хотя и несколько трудоемка. Кроме того, использование биологического газа имеет один недостаток. При всех его достоинствах освещение с помощью биологического газа требует хорошей вентиляции. Этот газ довольно пахуч как сам по себе, так и при горении, в отличие от природного газа, в который добавляют специальные примеси, чтобы он имел запах. Но при этом у биологического газа есть одно несомненное достоинство – он ресурс возобновляемый. Освещение в гостинице было выполнено качественно – горелки находились в стеклянных трубах большого диаметра, изолированных от помещений. Доступными были лишь регуляторы подачи газа. Увидев подобную конструкцию, я сразу заподозрил использование биогаза, получил от хозяина подтверждение и похвалил оригинальность конструкции. Хозяин довольно улыбнулся, не все его постояльцы могли оценить преимущества подобно ресурса.
Расположившись в комнате, я первым делом заглянул в душ. Гостиница действительно была хорошей. Горячий душ для каждого номера… Для местных условий это невиданная роскошь. Многие гостиницы попроще обходились баней или небольшими бассейнами с горячей водой, ну очень небольшими, более похожими на большие бочки. А здесь горячий душ, прямо как в поместье у барона. Знает Рамель, где следует останавливаться!
После душа я отправился на перевязку. Идти было недалеко, всего лишь до комнаты Тусо.
Да, я вам не рассказал, Тусо оказался специалистом в области лечения всевозможных ранений. При себе у него имелась настоящая походная аптечка с мазями и травами, и, самое главное, он знал, как всем этим пользоваться.
Раз речь зашла о фармацевтике, думаю, не лишним будет упомянуть, как она здесь развивалась. Развитие шло по двум направлениям: аптекарское и народная медицина. Последняя была развита до невиданных высот. В свое время несколько институтов озаботились детальным составлением рецептов, которыми мог бы пользоваться каждый, кто проявит должное усердие в сборе компонентов и приготовлении из них снадобий. По сути, эта ветвь фармацевтики лишь условно называлась народной. Занимала она добрых девяносто процентов рынка, оставляя аптекарям производство наиболее сложных препаратов.
Тусо с успехом применял достижения как народной медицины, так и аптекарской. Именно благодаря его стараниям путешествие мое прошло относительно безболезненно. Он заботливо менял повязки и занимался этим с большим интересом, радуясь тому, что смог применить на практике свои медицинские познания. Рука меня еще беспокоила, но на поправку шла хорошими темпами.
Сыщик оказался на месте.
– Заходите, ваша милость, заходите. Так-так. Сейчас мы вот эту мазь наложим, через недельку будете как новенький.
– А скажи, Тусо, где ты учился, чтобы работать врачом? – решил я поинтересоваться.
– Скажете тоже, ваша милость, какой я врач? Я сыщик. А в болезнях я совсем ничего не понимаю.
– Как же ты тогда меня лечишь, эскулап ты этакий?
– И вовсе я никакой не эскулап. Я вообще не знаю, кто это, но точно не я.
Ой, умора с этим сыщиком. Что здесь еще скажешь?
– Если хотите знать, я к своей профессии сыщика подхожу ответственно, – рассуждал Тусо, – и поэтому изучил все, что касается оказания первой помощи. Как в нашей профессии без таких знаний? Вот, как видите, и на практике пришлось свои умения применить.
– Так ты до меня никого не лечил?
– Ну, если не считать нескольких царапин, на которых я испытывал свои мази… – Сыщик неловко замялся.
– Царапины считать не будем.
– Тогда можно сказать, что вы у меня первый пациент.
Ну ничего себе! Я считал его опытным врачом, а он, оказывается, практику на мне нарабатывает. Практикант! Но талантлив, ничего не скажешь, да и рука у него легкая. Мог бы работать лекарем вполне успешно. Вот явный пример того, как любознательность идет на пользу.
Утром заявился обслуживающий персонал.
– Ваша милость, завтрак подавать в номер, или вы спуститесь в обеденный зал?
Ну вот, только похвалил гостиницу за ненавязчивый сервис… Они бы еще спросили, разбудить меня или уже не надо?
– Есть буду в зале! – крикнул я в ответ.
Еще чего не хватало, в номере завтракать, так и привыкнуть можно ненароком. Сначала в комнату завтрак потребовать, затем в постель, а потом и совсем вставать расхочется. Нет уж, к такому я не готов! Лучше посижу в общем зале, на людей посмотрю.
Тусо я застал у стола, чуть погодя показался и барон Рамель. Видимо, их тоже спрашивали с утра пораньше, будут ли они есть. И мы, не сговариваясь, пришли завтракать в одно и то же время. Не было только Рика.
Он стеснялся. Вполне могу его понять. Деревенский паренек, впервые попавший в столицу… В обеденном зале он не показывался, вместо этого заглянул на кухню: быстро завязал там знакомства, успел помочь в паре мимолетных дел и завязать непринужденный разговор. В результате он получил миску простой, но питательной еды бесплатно, сэкономив те небольшие деньги, что выдал ему барон на мелкие расходы. Весьма проворный малый, и на глаза лишний раз не лезет, определенно толковый парнишка.
Мы отдали завтраку должное, не преминув попробовать лучшие блюда. Утка была очень неплоха. Кто знает, доведется ли нам в следующий раз завтракать в ресторане или придется перекусить всухомятку на скаку? Непредсказуемость нашей жизни такова, что лучше позавтракать впрок, чем жалеть потом об упущенном моменте.
Кстати, о непредсказуемости… Не успели мы преступить к десерту, как на пороге обеденного зала появился гвардеец. Он о чем-то спросил швейцара, окинул взглядом зал и направился к нашему столику. Ох, неспроста все это. Точно, к нам направляется.
– Могу я видеть барона Рамеля?
Странно, что он нас не узнал. Впрочем, быть может, его не было с герцогом в то время, как мы прикрывали их отряд огнем из блюмберов.
– Можете. Рамель – это я, – поспешил отозваться барон. – Что вам угодно?
– Его светлость герцог Йелский просит вас с друзьями прибыть в его резиденцию как можно скорее.
Мои предчувствия начали сбываться: видимо, что-то случилось. Визит с утра пораньше к герцогу Йелскому никак не входил в наши планы. Мы хотели пройтись по торговым рядам и подобающе приодеться, затем отправить посыльного и попросить назначить нам время для аудиенции. К герцогам не ходят в гости когда попало, это не сосед по подъезду. Но раз такая срочность, придется идти как есть. Ох, не люблю я срочные дела. Как правило, неотложными бывают всяческие неприятности, дела приятные вполне могут подождать, когда вы до них доберетесь.
– А где остановился его светлость? – спросил барон.
– В своей резиденции на улице Желтых роз. Если хотите, я вас провожу.
– Не стоит, я отлично знаю, где находится резиденция герцога на улице Желтых роз. Передайте его светлости, что мы будем незамедлительно. Да, кстати, а как вы нас нашли?
Вопрос был закономерен. Насколько я помню, мы не сообщали, где планируем остановиться.
– Ничего сложного. С самого утра мы проверяем все столичные гостиницы. – Гвардеец кивнул в знак прощания и поспешил скрыться за дверью. Должно быть, торопился доложить об удачном завершении поисков.
Тревожный колокольчик, звякнувший при появлении гвардейца, превратился в удары набата. Что же могло вызвать такой переполох? Неспроста герцог отправил своих людей обходить все гостиницы в наших поисках. Десерт был благополучно забыт. Мы лишь поднялись в свои комнаты, чтобы прихватить оружие и дорожные плащи, и вышли за порог. Погода была не слишком холодной, но, если у вас при себе блюмбер, совсем не обязательно выставлять его на всеобщее обозрение. Разумеется, мы не собирались воевать с герцогом, но лучше иметь оружие при себе, мало ли как сложатся обстоятельства. А вдруг в поход, а мы не готовы?
– Как будем добираться? – спросил барон.
– А что, есть варианты?
– Есть. Их два: поехать на конях или пойти пешком. Резиденция герцога не слишком далеко. Минут двадцать пять быстрым шагом.
– Я думаю, лучше нам пойти пешком. Пока мы будем седлать лошадей, пока будем искать, где их оставить… И потом, кто знает, стоит ли нам афишировать свой визит к герцогу, раз уж он такой срочный. Небольшая компания, идущая пешком, привлекает гораздо меньше внимания, чем едущая верхом.
– Логично, на том и порешим, – согласился барон.
Сыщик заранее был согласен с любым вариантом. Визит к герцогу, пусть и за компанию с нами, был для него чем-то настолько запредельным, что о том, как туда добраться, он не задумывался вообще. Да хоть вплавь.
Мы прошли по набережной, затем через мост Тропальера – надо будет при случае спросить у Рамеля, кто это такой, – затем прошли по улице Медных шлемов и оказались на улице Желтых роз.
Резиденция герцога походила на небольшую крепость. Небольшую потому, что это была его временная резиденция на случай приезда в столицу. Постоянная резиденция герцога находилась в Йеле. Вот где крепость так крепость, построена с размахом, потягаться с ней мог разве что королевский дворец. Впрочем, в этом не было ничего необычного – дань традиции, оставшейся с давних времен. Сейчас внутри городской черты строили более доступные, открытые сооружения. Резиденция была построена много лет назад, а герцог был слишком умен, чтобы не перестраивать эту маленькую крепость, которая может простоять еще не один десяток лет. По периметру прилегающую территорию окружал высокий каменный забор, а у крепких ворот дежурили гвардейцы, но нас пропустили во двор без всяких вопросов и лишней волокиты. Дежурившие на воротах гвардейцы узнали нас, среди них были те, кто сопровождал его светлость по дороге из замка графа Бухтера. Мы с ними полдня ехали вместе. Старший патруля поприветствовал нас и предложил без промедления пройти к дому.
Мы пошли по широкой аллее к массивной каменной лестнице, я с интересом смотрел по сторонам. Чуть в стороне стояли несколько экипажей, а под навесом было привязано не менее десятка лошадей. Судя по всему, лошади принадлежали посетителям, которые не собирались задерживаться надолго. Кони гвардейцев и экипажи герцога располагались в глубине территории.
Лестница, которая вела к дому, имела ширину в добрых семь метров и заканчивалась расположенной перед входом обширной мощеной площадкой, заполненной людьми. Часть из них – герцогские гвардейцы. Они непринужденно переговаривались, собравшись небольшими группами. Казалось, они коротают здесь время, и лишь внимательные взгляды, которыми они сопровождали каждого входящего и выходящего, говорили о том, что гвардейцы несут здесь службу. Также здесь толпились посетители, которым пока не нашлось места в приемной, они, пользуясь хорошей погодой, коротали время на улице. Окинув взглядом все это столпотворение, я невольно посочувствовал герцогу. Всех надо принять, выслушать, дать ответ. Непростая у герцогов жизнь.
Мы остановились в нерешительности, не зная, то ли с боем прорываться через строй посетителей, то ли занять очередь и ждать. Герцог просил нас прибыть немедля, а это оказалось непростой задачей. Что-то подсказывало мне, что все собравшиеся здесь посетители станут плечом к плечу, если мы сразу направимся к входу. Я наглядно представил эту стену и понял, что без бульдозера с места ее не сдвинешь. Хорошо, что подошедший к нам лейтенант решил наши затруднения.
– Прошу за мной, господа. – Мы двинулись в обход здания, и проводник пояснил: – Не стоит вводить в искушение зависти всех ждущих своей очереди посетителей. Мы войдем через запасную дверь.
Так и произошло. Мы обошли дом слева. Представший пред нами вход был не таким парадным, но имел одно неоспоримое преимущество – около него не было людей. Лейтенант шел впереди, показывая дорогу. Мы прошли через несколько коридоров, поднялись по лестнице и оказались в гостиной.
– Я сейчас доложу его светлости, что вы пришли. Думаю, он скоро вас примет. – И наш сопровождающий исчез за дверью.
Ждать действительно пришлось недолго. Через пару минут показался герцог Йелский собственной персоной, он отдавал по пути какие-то распоряжения.
– Извините меня, господа. Я редко бываю в столице, и дел скапливается много. К тому же с утра меня одолевают посетители. Хорошо, если по делу. Часто тот, кто не нашел понимания у его величества, рассчитывает найти его здесь. В большинстве случаев напрасно. Наш король, да продлятся его дни, на редкость демократичен и отказывает в просьбах лишь тогда, когда они на самом деле необоснованы. Но ко мне с просьбами все равно идут и умоляют составить им протекцию у его величества. Лишь один посетитель из десяти приходит действительно с чем-то полезным. А ну их, давайте поговорим лучше о вас. Я рад, что вы приняли приглашение и смогли навестить меня в столице. Поверьте, искренне рад.
Герцог приблизился и всем нам по очереди пожал руку. Даже Тусо.
– Итак, поговорим о вас. О вас, Андрэ, я говорил с королем, и он готов был присвоить вам титул барона.
– Был? – удивился я.
Причем удивился дважды. Сначала едва не свалившемуся на меня титулу, затем неожиданной перемене в решении короля.
– Да, еще вчера так и было, – подтвердил герцог и продолжил: – Тусо наградят памятным знаком «Почетный гражданин». Для недворянина это высокая награда, она дает многие привилегии.
Тусо был поражен, неподдельная радость отразилась на его лице. Я не мог оценить его награду по достоинству, сыщику виднее, насколько она значительна. Да и, признаться, у меня никак не шло из головы сказанное герцогом «еще вчера так и было».
– Насчет вас, барон Рамель, у меня тоже имелись определенные планы, но со вчерашнего дня многое изменилось. Граф Бухтер подал королю прошение о вашем аресте. Ничего не угрожает только Тусо. Мне кажется, Бухтер не знает о его роли в этой истории. Так что вы, уважаемый сыщик, сможете получить награду без всяких проблем, – кивнул он Тусо.
– В чем граф нас обвиняет? Мне кажется, это у нас есть причины предъявлять графу претензии, – отозвался барон.
– Все так. Но граф обвинил вас в действиях, не совместимых с дворянским званием. А именно – в краже. Он говорит, что у него из сейфа исчезли ценности, и требует все, что у вас найдется, передать ему.
Вот это да! Что сказать в ответ? Что пара кошельков и блюмбер, прихваченные нами из сейфа, были военными трофеями? Что мы не знали, найдем ли наши вещи, и прихватили их в качестве компенсации? Что граф первый отобрал у нас наши вещи? Но свои-то вещи мы вернули. А все остальное как-то несерьезно, вряд ли все перечисленное сойдет за оправдание. Однако! То, что граф захватил нас в плен и продержал две недели – лишь небольшая шалость, а то что мы прихватили его кошель, оказывается – крупный проступок, несовместимый с дворянским званием и честью. Вот она, специфика феодализма. И не поспоришь. Нет, в этом определенно что-то есть, но не в нашем случае. Правда, боюсь, все наши оправдания будут лишь смягчающими обстоятельствами, и не более. Если король удовлетворит ходатайство графа, дворянского звания мне не видать как своих ушей, да и Рамель надолго попадет в опалу. Конечно, над графом будут смеяться, но у него есть шансы выиграть это дело. Ну и хитрец этот Бухтер! Не побоялся оказаться посмешищем для всего королевства. Или решил так нам отомстить, пусть и дорогой для себя ценой.
– А если предложить графу материальную компенсацию? Мы могли бы отдать втрое против понесенных Бухтером убытков, – предложил я.
Предложить такое было непросто, но, если граф так скареден, лучше ввести себя в убытки.
Рамель тяжело вздохнул:
– Это несправедливо, но, если нет другого выхода, мы готовы заплатить отступные.
– Ничего не получится. Мой человек предлагал поверенному графа решить вопрос подобным образом, но Бухтер настаивает на официальном разбирательстве, – отозвался герцог. – Думаю, ему нужны не деньги, ему нужна шумиха.
– И что же нам делать?
– Я целиком на вашей стороне, – заверил герцог. – Король тоже не горит желанием прибегать к карательным мерам. Но у него нет формального повода отказать Бухтеру в его ходатайстве. Вам надо срочно покинуть столицу, а лучше уехать куда-нибудь как минимум на полгода. У нас в пограничных районах найдется занятие для двух отважных людей.
– Неплохой вариант, пограничные районы нас не пугают. Но бежать, когда правда на нашей стороне? Такой выход мне не по душе, – отозвался я.
– Ваши слова меня радуют, это слова истинно благородного человека, – сказал герцог. – Но иногда приходится принимать непростые решения. Выбор за вами. Графский поверенный обивает пороги кабинета его величества, и не далее как завтра утром король будет вынужден отдать распоряжение о вашем аресте и препровождении в суд. Я сожалею, но если до завтра ничего не изменится, а я не представляю, что может измениться, то вам лучше покинуть город. За его пределами вас искать не будут. А если и будут, то не найдут, а если и найдут, то не заметят. Если, конечно, вы не наткнетесь на людей графа. Разбирательство по вашему делу назначено завтра в полдень в мэрии. Проходить оно будет под председательством самого короля.
– А почему не во дворце? – спросил Рамель.
– Чтобы не привлекать к этому делу излишнего внимания. Я был бы рад предложить вам что-нибудь другое, но… Могу лишь заверить, что в Йеле вы всегда будете желанными гостями, пусть даже и инкогнито. Если будут новости, я их вам сообщу, а сейчас извините, дела.
Да, ситуация! Ехали за наградами, а попали в новую переделку. И что теперь? Бросить все и бежать на границу? Я-то еще ладно, не было у меня дворянства до этого, не будет и дальше. Неприятно, конечно, но можно пережить. А вот барон! Что делать ему? Оставить поместье и скрываться под чужим именем, пусть и временно? А как же Иланда? У них с бароном дело продвигается к роману. Нет, барон такого поворота дел точно не заслужил. А если остаться, то Бухтер оберет нас до нитки. Ладно деньги – их утрату можно пережить. Но признаться в уроне дворянской чести… Это позор, которого свет не видывал. Для барона это полный крах.
И зачем граф затеял всю эту историю? Отступные ему не нужны. При его-то богатстве – это капля в море, он на одних только наемников больше потратил. Хочет нам таким образом отомстить, если не получилось по-другому? Надо признаться, ему это удалось – ситуация хуже не придумаешь. Это разбирательство ударит по репутации графа, но по нашей с бароном репутации ударит еще больше. А репутация при феодализме – это очень существенно.
Мы сидели на набережной и думали, как нам быть дальше. Тусо послезавтра ждала награда, а нас с бароном завтра позорное разбирательство.
– Я откажусь от почетного знака, – сказал сыщик, – ради справедливости. Вы сделали для спасения герцога гораздо больше меня, а в результате наградили меня одного.
– Брось, Тусо, награда твоя вполне заслужена. Так уж получилось, что нам не повезло.
И зачем мы только прихватили это золото, тем самым дав Бухтеру формальный повод для разбирательства? И что теперь, спрашивается, делать?
– Иланда расстроится, – сказал вдруг барон, – она должна сегодня приехать в столицу и будет искать нас в гостинице.
Ну, искать-то она, положим, будет барона. Я не думаю, что она соскучилась по мне и Тусо.
– Барон, не говорите ей ничего. Зачем еще и ее расстраивать раньше времени?
Рамель печально кивнул, соглашаясь. Иланда, конечно, все равно расстроится, когда узнает, но пусть уж лучше позже.
Так ничего и не придумав, мы вернулись в гостиницу.
– Ваша милость, вас спрашивала какая-то женщина, – обратился портье к Рамелю, едва мы переступили порог.
– Вы уверены, что меня? И где эта женщина сейчас?
– Она спросила барона Рамеля. Это ведь вы? А сейчас она в своем номере. Она сняла номер в нашей гостинице, правда, в противоположном от вашего крыле.
Барон печально вздохнул. Ему нечем было порадовать Иланду.
