Книга: Трактир «Разбитые надежды»
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 15

Глава 14

Сохатый был задумчив. Наклонив голову, он исподлобья глядел на вжавшегося в спинку железного стула возницу. Хотя ученик Бирюка потерпел фиаско и едва спасся, его собственный эксперимент прошел вполне успешно. Более того, результат превзошел ожидания. Даже такой искусный воин, как Лешага, не способен преодолеть барьер. Но зато непреодолимую границу без малейших проблем пересекает вот это невзрачное существо людского племени. Ладно бы прорвы, те просто не ведают, что такое страх. Может, это следствие мутации, а может, какие-то неведомые прививки.
Судя по книгам, хранившимся в здешней библиотеке еще задолго до Того Дня, в разделе для служебного пользования существовали такие диковинные препараты, что превращали человека в животное, а иногда в почти неуязвимое животное. Но то волкоглавые. А их пленницы – они ведь тоже уходят за Рубеж! Значит, либо по сей день существует какое-то противоядие, дающее невосприимчивость к тотальному ужасу, либо, что вероятнее, где-то здесь, у бетонного холма, имеются ворота, такие же невидимые, как сам барьер. Как показал опыт с Лешагой, невидимые, но проходимые. По неведомой команде, поступающей неизвестно откуда, кто-то открывает их, а затем закрывает. Понять бы, отворяется «калитка» в непроницаемом барьере по чьему-то прямому указанию, или существует некая система паролей, опознания «свой – чужой». Как бы то ни было, стоит рискнуть!
– Ты бывал там, за Рубежом?! – резко, точно ожег бичом, спросил отец Настоятель.
– Да, господин, – возница и не думал запираться. Люди, все в темных блузах, однообразных масках с прорезями для глаз и автоматами в руках, произвели на него сильное впечатление. – Я там живу.
– Как же ты преодолеваешь границу Ужаса?
– Какую границу, мой господин?
«Вот оно как, – удивился Сохатый. – Похоже, бедолага представления не имеет о Рубеже».
Он не сомневался, что пленник говорит правду. Картины, возникающие в сознании бедняги, тотчас же представали перед внутренним взором преемника Майора. Ничего серьезнее отточенных, подобно карандашам, столбов деревянной изгороди ему увидеть не привелось.
– Ладно, оставим. Вернемся к этому позже. Где ты там живешь?
Сохатый тут же увидел хижину, частично вкопанную в землю, с пологой крышей и очагом посреди помещения. Вокруг единственного убогого источника тепла и света ютилось не меньше десятка людей. Может, их было и больше, из темной части хижины раздавались какие-то звуки, похожие на стоны. На них никто не обращал внимания. Дым очага уходил сквозь дыру в крыше и стелился над землей. Сохатый не смог сосчитать, сколько таких домов. В поселке их было много.
– В селении, мой господин, – не замедлил с ответом возница. – Это в полутора днях езды от того места, где ваши люди меня схватили.
– Кто еще там живет?
– Всякие ремесленники. Кто по дереву работает, кто по железу. Я вот с лошадьми управляюсь.
– С семьями? – Отец Настоятель тут же вновь увидел убогую хижину. Все ее обитатели были мужчинами.
– Да уж какое там с семьями, добрый господин. Куда уж нам. Женщин всех дальше ведут, к хозяевам.
– Кто же эти хозяева? – Сохатый насторожился: картинки не было.
– Да почем мне знать? – тоскливо скривился пленник. – Мое дело маленькое – «тпру» да «ну».
– Может, разговоры какие слышал?
– У нас попусту языком не почешешь, волкоглавцы башку враз откусят, и поминай, как звали. Они и без того лютуют. Когда б не хозяйская воля, разом бы всех в клочья порвали. Вот, стало быть, только на хозяев вся надежда.
– А доводилось ли когда к этим самым хозяевам ездить?
– Мне – нет, а лошадей моих однажды туда гоняли. Так через два дня только вернулись – все в мыле, точно гнали их без передыху. Как только не запалили коняг!
«Значит, до центра еще день-полтора хода, – прикинул Сохатый. – Черт, информации крайне мало, но другого случая может не представиться. Надо рискнуть».
– А вернуться желаешь? – спросил он.
– Так оно, знамо дело, лучше бы вернуться, – с опаской поглядывая на гиганта, протянул возница, – от хозяев по своей воле никто не уходит, волкоглавцы, коли сыщут, учинят муку мученическую и смерть лютую. Мне привелось как-то видеть: трое наших из поселка задумали домой податься…
Теперь показательную расправу видел и Сохатый. Растерзанные тела висели на деревьях еще много дней, поедаемые вороньем и лесным зверьем.
– Я подумаю, – отец Настоятель повернулся к двери и уже на пороге кинул через плечо: – Но если ты вдруг решишь перечить мне или устраивать каверзы, то уже сегодня можешь начать проклинать час, когда появился на свет.
– Ох, не взыщите, добрый господин, я и так каждый день его проклинаю…
Но Сохатый уже не слушал его, он шел, раздумывая. «Женщин уводят дальше. Куда-то в центр. Неизвестно, зачем. Причем хозяевам «зарубежья» совершенно все равно, кто перед ним – красотка, вроде той, которую привел с собой Лешага, или чешуйчатое страшилище. Для чего-то они нужны им? Едят они их, что ли?»
Этот вопрос мучил его все последние годы, так же как необходимость платить живую дань неведомому повелителю Ужаса. Одна мысль, что где-то рядом есть кто-то, чьему могуществу он не в силах противостоять, не давала покоя ученику Седого Ворона.
Он вспомнил последнюю встречу с Бирюком. Сегодня он бы все отдал за то, чтобы ее не было. Все прошедшие годы он, по сути, только и занимался тем, что мысленно спорил с побратимом, раз за разом стараясь доказать невидимому оппоненту свою правоту. Он создал полный благости и покоя монастырь там, где еще совсем недавно полы были скользкими от пролитой мятежниками крови. Он подарил людям спокойную и осмысленную жизнь. Конечно, это не тот Шаолинь, о котором они когда-то мечтали, слушая рассказы Седого Ворона. Но и мир совсем не таков, каким был прежде. Если бы сейчас ему удалось сковырнуть неведомого врага, засевшего за барьером Ужаса, его победа в их споре была бы полной и неопровержимой.
Сохатый сжал огромные кулаки. Он был уверен в своей немалой силе и непревзойденном воинском искусстве. Только бы отыскать лазейку в невидимой страшной стене, а дальше дело пойдет. И это будет безоговорочная победа!
* * *
Марат вцепился когтями в рукав Лешагиной куртки, словно опасался, что приятель вдруг развернется и уйдет.
– Видишь это кольцо? Это оно, я уверен! А к гранате привязано, чтоб никто не стянул! Только попробует кто, дернет за колечко – и все, полетят клочки по закоулочкам. А колечко-то непростое, целехонько останется.
– А если вместе с гранатой? – глядя на безделицу, так взволновавшую чешуйчатого, спросил Лешага.
– С гранатой его на палец не надеть, – поражаясь несообразительности учителя, растолковал Марат.
– Ну, так чего проще? Можно же чеку придержать и другую шпильку вставить, уже с обычным кольцом. – Леха пожал плечами, все еще не представляя, в честь чего такой ажиотаж.
– Да кто это кроме тебя понимает? И не умеет никто, – не сдавался юнец. – Они же, все девять кольценосцев, – великие непобедимые воины. Точнее, они при жизни были великими воинами.
– Ерунды не говори. Сохатый, вон, живехонек! – этот разговор начинал раздражать бывшего стража. О жизни до Того Дня Марат, конечно, знал больше его, но порой его заносило на поворотах.
– Ну да, живехонек! – чешуйчатый упер руки в боки. – Сам же говорил, что твой учитель называл побратима мертвецом.
– Ничего я не говорил, – насупился Лешага.
– Да все равно! Думаешь, почему он сам вызвался с тобой биться? Знал ведь, что в честном бою никто с тобой совладать не может!
– Учитель, пожалуй, смог бы, – справедливости ради признал воин.
– Не важно, не о нем разговор! – отмахнулся Марат. – Я тебе вот что твержу, Сохатый – не человек, а только видимость! Он уже мертв невесть сколько лет! Кольцо дает ему жизнь. Чтоб его победить, эту штуковину нужно себе забрать. Только я не знаю, как. Ну, ты про шпильку говорил. А где ее взять, не знаю…
– Так у меня тоже нет! – меньше всего Лехе хотелось ввязываться в эту авантюру. Он с детства помнил закон Дикого Поля – брать чужое можно лишь с трупа.
Дверь отворилась. Драконид отпрянул от стеллажа.
– А… – увидев компанию, саркастично усмехнулся Сохатый. – Вам тоже понравилась.
– Да, интересные книги, – тут же нашелся Марат.
– Не играй со мной, – покачал головой отец Настоятель. – Я видел, что ты на гранату заглядывался. Убежать хотел? Или… – буравя взглядом чешуйчатый лоб парня, спросил преемник Майора, – колечко понравилось?
– Не, – вмешался Леха. – Колечко никудышнее. В бою такое пока нащупаешь…
– Хмурая твоя душа! – неожиданно зло и нервно рассмеялся Сохатый. – Это же символ.
– Что? – в недоумении переспросил Лешага.
– Символ! Ну, такой предмет, в котором имеется некий скрытый смысл.
– Взрывчатка там имеется, – буркнул ученик Старого Бирюка.
Марат притих, его бы забавляла эта беседа, когда б от взгляда хозяина кабинета чешуя не вставала дыбом, и странное ощущение не засело холодной иглой меж лопаток.
– В кольце взрывчатки нет, а то, что граната заряжена, сам знаешь. Не дергай почем зря, – он подошел к стеллажу, взял ребристый корпус в руку и замер, рассматривая его, будто увидел впервые. – Такие кольца в прежние времена, до Того Дня, мужчина и женщина надевали друг другу на палец, когда становились единым целым, – он вздохнул, – одной семьей. Но мы-то теперь знаем, к чему приходит общество, состоящее из мелких групп, именуемых семьями. Вот в память об этом колечко сюда и привешено. Мол, захочешь семью – потяни колечко и пеняй на себя.
– Вот оно как, – Лешага поглядывал на Марата более чем выразительно.
Но тот постарался незаметно мотнуть головой из стороны в сторону.
– Ну, да ладно, – Сохатый уселся за стол. – Как экспедиция?
– Да что говорить, сам знаешь. Твои люди за мной, словно хвост, тянулись.
– Заметил?
Бывший страж только пожал плечами.
– Да, результат мне известен. Но теперь-то, надеюсь, тебе понятно, что в одиночку не управиться.
– Лешага, – сквозь зубы прошипел Марат. – Он – кольценосец, не ведись, он тебя заманивает.
Красный бросил гневный взгляд на юного диверсанта.
– А ну, брысь! – он хлопнул в ладоши, вызывая караульного.
– Ага! Вскрылась темная сущность! Вот оно – истинное твое обличье! Ты душой и телом продался Темному Властелину, но тебе не обмануть нас!
Крепкие руки охранников ухватили Марата за плечи, но драконид продолжал вырываться, угрожающе скалиться, оглашая кабинет звонким криком.
– Отпустите его, – пристально глядя на охранников, рыкнул Лешага. И караульные, должно быть, уже вполне различающие его настроение, прочли в глазах короткий, не подлежащий обжалованию приговор. – Марат, иди к Лилии, я скоро вернусь.
– Или не вернешься! – почти радостно вставил Настоятель, подкидывая в руке гранату. – Ты не забыл? У нас еще бой!
– Я скоро вернусь. – Леха пристально глядел на юнца, не обращая внимания на замечание Красного.
– Самоуверенный наглец! – хмыкнул Сохатый. – Что такого хитрого ты мне мог приготовить?
Он попытался заглянуть в сознание противника. Это оказалось куда сложнее, чем обычно. Бирюк научил своего подопечного неплохо блокироваться от непрошеного вторжения. Иначе бы его ученик не продвинулся так далеко сквозь барьер Ужаса. Но все же преемник Майора нащупал лазейки. Увидел собак, безмолвную Стаю, ожидающую у входа в тоннель, готовую рвануться вперед, едва ощутив молчаливый призыв. Увидел… Он не смог понять, что это было. Словно темно-серый клубящийся туман вдруг сложился в контур огромной нечеловеческой фигуры, которая двигалась через лес, то ли плыла, то ли скользила, пожирая мелкие кусты и огромные деревья, и все живое устремлялось прочь, объятое внезапным страхом. Отец Настоятель побледнел. Этого не было видно под маской, но сам он чувствовал, как похолодели руки.
– Лешага, боя не будет. Ты сейчас же уйдешь отсюда, и лучше, если твоя женщина и говорящий зверек останутся.
– Вот еще… – хмуро отозвался Леха.
– Не дури! – оборвал его Сохатый. – За тобой идет Охотник!
* * *
Это было невыносимо. Лилия стучала кулачками по столу, чтобы хоть как-то выплеснуть закипавший гнев. Прошел битый час, как хмурый охранник у ее двери сообщил о прибытии Лешаги, но тот до сих пор не явился к ней. Будто ничего и не было. Просто ляпнул заветные слова, просто убил ради нее почти два десятка «этих». Для Марата он, конечно, сделал бы то же самое. Она негодовала на Леху, на его ученика, на Сохатого со всей его нелепой монастырской братией.
«Как можно было поддаться минутной слабости и подумать, что Лешага – нормальный человек. Какая же я дура, так попасться! – девушка зло всхлипнула. – Нет, я сумею с этим справиться, и очень быстро!»
Дверь «гостевой комнаты» отворилась, в нее с видом гордого презрения к сопровождавшей его охране вошел Марат.
– Ну как?! – дочь старосты, тут же забыв о своих терзаниях и окончательных решениях, бросилась к чешуйчатому. – Ты его видел?
– Да, – кивнул драконид. И, дождавшись, когда караул скроется за дверью, продолжил: – Он остался наедине с этим кольценосцем, в смысле Настоятелем. Должно быть, сейчас они вернутся к схватке! Но это безумие, Красного ему не убить!
– Это еще почему?! – обидевшись за Лешагу, спросила девушка.
– Потому что тот уже мертв! – проникновенно зашипел юнец.
– То есть как это?! – не поняла девушка. – Только что ты сам говорил, что Лешага собирается с ним биться.
– Он собирается. Но только все это впустую, Сохатый – оживший мертвец. Ему дает силы Темный Властелин через специальное кольцо. Я когда-то читал об этом, – авторитетно заявил юнец и тут же погрустнел. – Я пытался ему сказать, но он ничего не захотел слышать. Красный задурил ему голову! Вещал что-то о символах, но клянусь, под маской его аж перекосило, когда он заметил, что мы с Лешагой увидели его тайное колечко, – драконид криво усмехнулся и передразнил уродца из старинной саги: – Моя пр-р-релесть!
Девушка побледнела. Чешуйчатый, несмотря на его нечеловеческий облик, похоже, знал куда больше ее. Порой его познания казались странными, ни с чем не сообразными, но кто бы мог поручиться, что это неправда?!
– Я слышал, – продолжал Марат, – что ожившего мертвеца можно уничтожить, вогнав ему в грудь осиновый кол или отрубив голову освященным мечом.
– Осиновым колом… – задумчиво проговорила Лилия, – да в грудь… Кого хочешь в могилу уложить можно. А освященный меч – это что?
– Не знаю. Но в книге было написано именно так. До Того Дня меч принадлежал Дункану Мак-Лауду, он бессмертный… – с благоговением протянул Марат.
– Меч?
– Дункан! Хотя нет, оба. А в конце должен остаться только один. Вот бы сюда этого Мак-Лауда! – он мечтательно уставился на выцветший плакат, гласивший: «Служи по уставу, завоюешь честь и славу!» – Но раз его нет, надо выбраться отсюда, найти осину и выстрогать из нее кол.
Идея выбраться пришлась Лилии по душе.
– Как будем выбираться? – заговорщицки прошептала она.
– Я спрячусь у стены, ты постучишь в дверь. Когда стражник откроет, сделай так, чтобы он вошел, потом набросимся на него вместе. А когда завалим, ты наденешь форму, натянешь маску и сделаешь вид, как будто меня конвоируешь.
– Куда?! Ты знаешь, где выход? – изумилась девушка. Сама она даже не пыталась разобраться в этом лабиринте.
– Нет. Но я знаю, где та расщелина, через которую удалось забраться мне. Правда, – он критически оглядел Лилию. Никто бы не осмелился назвать ее толстушкой, но, пожалуй, протиснуться в узкую щель Марату было куда легче. – Ладно, я сам найду осину, а ты меня подождешь в тоннеле.
– Ну, нет! Так не пойдет! – возмутилась дочь старосты. – Даже если ты найдешь осину и сделаешь кол, битва идет уже сейчас, и возможно… – она горько вздохнула, ей захотелось плакать от бессилия и обиды. Возможно, Лешаге кол уже не понадобится.
* * *
Леха смотрел на Сохатого и чувствовал его волнение. Он бы даже сказал, что побратим учителя боится. Но Лешага никогда не спешил разбрасываться такими тяжелыми обвинениями.
– Кто такой этот Охотник?
– Не знаю. Он идет в тумане, сотканном из Ужаса. Любой, имеющий глаза, чтобы это видеть, спешит закрыть их, дабы не лишиться рассудка. – Сохатый рухнул в кресло и начал массировать виски.
– Зачем я ему?
– Откуда мне знать? Возможно, он посланец Хозяина прорв, возможно, сам Хозяин, или только один из них. Ты вмешался в дела тех, кто правит там, за Рубежом, и теперь они выслали Охотника.
– Что ты вообще знаешь о нем?
– Очень мало. Такой же пошел за Бирюком и теми, кто увязался за ним. Бирюк, как ныне выяснилось, спасся, но растерзанные тела остальных мы нашли совсем неподалеку от бунка. Судя по их виду, все хищники леса соперничали в борьбе за добычу. Мои люди по сей день не ходят туда, считая место проклятым, – буркнул Красный.
– Но Бирюк ушел, – напомнил воин.
– Ты знаешь об этом лучше меня. Я повторяю тебе мою просьбу: уходи как можно скорей, и совет: оставь своих друзей тут и беги, не останавливаясь. У тебя есть шанс, ничтожный, почти никакой. А у них – нет, ни малейшего.
Лешага молча смотрел на собеседника. Тот определенно не лукавил.
– Хотя, – отец Настоятель задумался. – Быть может, все не так. Возможно, как раз стоит взять их с собой. Кто знает, вдруг Бирюку потому и удалось спастись, что Охотник был занят более легкой добычей. Поверь, я вовсе не хочу тебе зла. Даже готов отпустить взятых сегодня у барьера чешуйчатых. Пусть возвращаются домой, мне от них проку никакого. В том деле, которое я задумал, нужна железная дисциплина. А чего ожидать от этой зубастой своры, неизвестно даже Ноллану, которому, как известно, все известно. Пусть твой дружок поведет их, это даст тебе фору.
Леха молчал, пристально разглядывая отца Настоятеля.
– Ты что, язык проглотил? Или еще не отошел от испуга?
– Отошел, – медленно проговорил ученик Старого Бирюка. – Я вот думаю, может быть, Марат прав, и ты впрямь этот, как их, кольценосец?
– Что за бред ты несешь? Никаких кольценосцев не существует! – Сохатый начинал злиться.
– Кто знает? Марат про них читал, а он малый ушлый, много чего такого вычитать мог.
– Кому ты веришь? Мне или этому ручному зверьку?
– Он не зверек, – уже привычно отозвался Леха. – Я сейчас уйду, только попрощаюсь, и поминай как звали. Утащу этого Охотника за собой, и будь, что будет. А ты завтра отпусти Марата и Лилию.
– Отпущу, я же сказал, – мрачно подтвердил Сохатый.
– И чешуйчатых с ними отпусти.
Ученик Седого Ворона поднялся с продавленного кресла и повернулся к собеседнику широкой, как дверь, спиной, давая понять, что разговор закончен.
* * *
Без лишних слов отодвинув часового, Лешага вошел в комнату.
– Ты победил! – бросился к нему Марат.
– Нет. Мы больше не дрались.
Лилия удивленно поглядела на «теперь уже не своего мужчину» и переспросила:
– Не дрались?
– Нет, – сухо подтвердил тот. – Я сейчас ухожу.
– Вот как… А я? А он? Как же мы? – разочарование, с каждой минутой перераставшее в ненависть, клокотало внутри, беспощадно выжигая дыру в том месте, где еще минуту назад с надеждой колотилось сердце.
– Вы пока остаетесь.
– Что значит «пока»?! Пока твой Сохатый не наигрался с нами?!
– Вы уйдете завтра. Он мне обещал.
– Прекрасно! – взорвалась Лилия. – Я и сама хотела уйти. Ты мне никто. Проклятый вор, дубина неотесанная! Вернусь к себе и постараюсь забыть эти дни как страшный сон!
Лешага опустил глаза. Он очень хотел бы не слышать того, что выкрикивала девушка. Но спорить не стал, что толку спорить с правдой.
– Да, так и есть. Так будет лучше, – тихо признал он.
– Лучше?! – повергая Леху в изумление, закричала девушка. – Ты что же, сказал «лучше»?! Я ухожу, и тебе от этого лучше?! Нет, это не лучше, это просто замечательно! Видеть тебя не желаю! Ты слизняк, а не воин!
Лешага тяжело вздохнул, поправил автоматный ремень на шее и, не оборачиваясь, вышел.
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 15