Глава 15

Лешага, как всегда, мчал быстро, сноровисто, без труда уклоняясь от торчащих веток, легко перепрыгивая стволы поваленных бурей деревьев. Тело слушалось, как прежде, но внезапно бывший страж поймал себя на странном, ранее незнакомом чувстве глухой тоски, будто кто-то вонзил в сердце рыболовный крючок и не спеша тянул его, словно упрямого леща из воды. Тупая боль не оставляла, с каждым часом становясь все назойливей и ощутимей. Бежавший рядом вожак Стаи, чувствуя состояние хозяина, даже начал поскуливать во время короткого, на сотню вдохов, привала.

Сейчас Лешага уже хорошо видел Охотника, вернее, не его самого, а сизое с черным подбрюшьем облако, ползущее вслед за ним по лесной чащобе. Порой Лехе казалось, что он смог оторваться – преследователь исчезал из виду. Но стоило чуть помедлить, и грозное марево появлялось вновь. Ползло себе неспешно, перетекая из рощи в рощу, с холма на холм, пряталось в заросшем крапивой овраге и выплывало из него, гнетущее и неторопливое, словно осознающее свое неодолимое превосходство.

«Сколько еще бежать, – опускаясь на замшелую корягу, подумал Лешага. – День, три, пять? Похоже, Охотнику это нипочем. Стоит мне упасть, стоит уснуть – конец неизбежен».

Он вспомнил слова Настоятеля о растерзанных телах. Но учитель ведь ушел, как-то ушел?! Знать бы, как! Сидевшая занозой в сердце тоска обернулась невольной злобой. Отчего не научил? Кто еще, как не он, знает, на какие уловки, какие увертки нужно идти, чтобы обмануть крадущуюся следом неотвязную тварь?

«Охотник появляется, лишь когда есть добыча», – словно из омута всплыло в памяти.

Да, говорил. Что-то такое Старый Бирюк рассказывал. Но что это означает?

Лешага остановился, и Стая замерла, ожидая приказа.

«Я убегаю, значит, добыча – это я. А если по-другому? Если самому попробовать охотиться на это «невесть что»?»

Верхним зрением он начал пристально вглядываться в своего преследователя.

«Что это? Что спрятано в клубах тумана? Те же прорвы? Когда-то, возможно, их предки были людьми. И Пучеглазый, теперь уже ясно, – человек. А облако? Прежде, как говорили, из облаков шел дождь, разъедающий кожу и лишающий дыхания. О такой напасти не слышали уже давно. Правда, зеленые дожди, которые нет-нет да обрушивались на землю, тоже не подарок, въестся в кожу мшистая поросль – ничем не выведешь, хоть с мясом срезай.

Но никакому облаку не под силу растерзать человека, а уж тем более нескольких. Значит, это лишь маскировка, покров. Ужас заставляет жертву бежать, заставляет поверить в собственное бессилие, а уж тогда в дело вступает сам Охотник. А если все поменять? Побежать на него?» – услужливо подсказало сознание.

«Бессмысленно. Ударить должен тот, кому неведом страх, совершенно неведом. И это, увы, не я. И не Сохатый. – Леха вспомнил голос Настоятеля, когда тот говорил об Охотнике. – Воистину, это должен быть не человек, а…», – Лешага вдруг остановился и замер на месте. Псы вопросительно задрали головы. «Ну, конечно». Нанести удар должен тот, кому неведом страх, и ему такой известен. Он расхохотался. Собаки, чувствуя изменение настроения хозяина, радостно завиляли хвостами.

– Возвращаемся!

Сохатый глядел исподлобья, буравя тяжелым взглядом друзей Лешаги. Глаза Лилии еще хранили следы недавних слез, чешуйчатый почему-то казался то ли сконфуженным, то ли пришибленным и демонстративно сторонился его, стараясь при этом держаться гордо и вызывающе. Впрочем, ему не было дела до того, что ощущает в его присутствии какой-то клыкастый выродок. За много лет, прошедших со дня, когда он, подавив мятеж, принял на себя звание отца Настоятеля этой обители, сменив на посту бессменного Майора, Сохатый привык, что окружающие смотрят на него с благоговейным страхом. Замечательное ощущение! Страх – это прекрасно. Страх гибели, страх потери куда сильнее, чем сама гибель или потеря. Этим двоим сейчас, похоже, было не до того.

– Я вас отпущу, – негромко выдохнул, точно прошептал, хозяин бунка. – Обещал Лешаге, значит, выполню. Можете не сомневаться. И то сказать, – он брезгливо скривил губы, но под маской это было не слишком заметно, – ты, зверек, мне здесь ни к чему. А ты, – Сохатый еще раз с некоторым сожалением ощупал Лилию взглядом, – ты бы здесь пригодилась, но твой мужчина отстоял…

– Это неправда!

– Неправда, что отстоял? – удивленно протянул отец Настоятель.

– Я не о том! Он – не мой мужчина! – гордо заявила девушка. – Я сама по себе!

Преемник Майора водрузил на столешницу мощные кулаки и, опираясь на них, медленно поднялся во весь свой гигантский рост.

– Ты соображаешь, что говоришь?

– Он не мой мужчина, мой бы не оставил меня, а этот убежал, не оглянувшись, едва только ему дали лазейку! – выпалила девушка, и тут же на глазах ее появились слезинки.

– Так… – протянул Сохатый и тяжело вздохнул. Меньше всего ему хотелось разбираться с женскими истериками. – Ты, как тебя там, Марат, выйди, скажи часовому… – он замялся, думая, чем бы отвлечь смиренного брата на какое-то время, – пусть идет на склад и принесет большую плитку шоколада «Гвардейский».

– А-а-а… – начал было чешуйчатый, однако Настоятель и не думал его слушать.

– А сам пока станешь у двери и никого ни под каким предлогом не впускай сюда.

– Но если он не захочет идти… – замялся юноша.

– Напомни ему, что автоматная пуля пробивает дверь насквозь, – отчеканил хозяин бунка.

– Но это же… – беспомощно протянул драконид. – Он же!..

– Бегом! – рявкнул отец Настоятель с такой силой, что стоящий за дверью караульный устремился за шоколадом, едва Марат открыл дверь.

– Деточка, – понижая голос, шепнул Сохатый почти интимно, – да ты соображаешь ли, что говоришь? Если Лешага не твой мужчина, и он тебя не отстоял, то по закону и уставу я должен вернуть тебя в девичью, где всякий зрелый брат здешней обители будет обязан оплодотворять тебя, покуда ты не принесешь здоровое потомство. А потом отправишься за Рубеж, хотим мы того или нет. Ты представила себе, что тебя ждет? Поэтому запомни: Лешага – твой мужчина, и своим паломничеством он подтвердил это так, будто его клеймо с рождения выбито у тебя на лбу. Включи мозги свои бестолковые!

– Но он же бросил меня! – ошеломленная Лилия шмыгнула носом.

– Бросил? – изумился преемник Майора. – Он что же, ничего тебе не сказал? – протянул Сохатый и хлопнул себя по лбу. – Ну да, конечно. Иной раз мне казалось, что это охвостье Бирюка умеет разговаривать, а он просто время от времени издает якобы осмысленные звуки, наслушался в дороге, как певчий дрозд. – Он наклонился к Лилии. – Так вот знай, деточка, за ним идет Охотник – ужас, которому невозможно противостоять. И таящаяся в нем, словно кинжал в ножнах, смерть. Если бы он взял вас с собой, у него был шанс сбежать, пока этот самый Охотник жрал бы ваши трупы. Уяснила?

Дочь старосты молча кивнула и заревела, уже не скрываясь.

– Вот ведь напасть на мою голову, – процедил отец Настоятель. – Где этот остолоп с шоколадом?! – он хлопнул ладонью по столу. – Ну, так что? Хочешь идти следом – держать не буду. Я и сам предлагал Лешаге отпустить с ним захваченных у барьера чешуйчатых. Это немного задержало бы Охотника. Эта тварь, пока всех не смолотила бы, не остановилась. А так шансов почти нет. Вернее, совсем нет, – задумчиво протянул он и раздраженно дернул плечом. – Да прекрати же ты рыдать! Смотри, вот и шоколад принесли.

«Враг силен настолько, насколько ты позволишь ему быть сильным», – это поучение Старого Бирюка Лешага твердил на бегу, как заклинание. У него была причина для радости. Затевая бег по кругу, он был готов к тому, что Охотник быстро оценит маневр и срежет путь. И готов был в любой момент броситься в сторону, вновь разорвав дистанцию. Но скрытая в тумане смертоносная тварь шла точно по следу, как привязанная.

– Это хорошо, очень хорошо, – шептал под нос Леха, останавливаясь и приваливаясь к дереву, чтобы перевести дух. – Триста вдохов, не больше. К ночи уже будем на месте, – бывший страж потрепал Черного по загривку, подбадривая. – Надеюсь, Марат тогда, у люка, во всем правильно разобрался. Не должен был ничего перепутать. Голова у него все-таки работает. Я вас скоро познакомлю, сам поймешь, – вожак радостно тявкнул. – Ладно, побежали, я понимаю, что ты устал, но так надо. В темноте лучшее время для охоты. Все. Отдохнули – вперед. К ночи сбавлю ход, пусть думает, что я выдохся, – он бросил короткий взгляд на вожака. Черный с неохотой поднялся с земли, было видно, как сильно он устал.

– Терпи, терпи, лохматый, – подбодрил воин. – На месте будет время немного отдохнуть. А сейчас бегом. Тот, кто спрятался в тумане, никого не пощадит, но и мы не пощадим.

Серая с голубыми заплатами дерюга низких облаков окончательно потемнела. Среди нависших туч, то и дело затягиваясь пеленой, светило белое око Луны. Вот они и на месте. Лешага упер руки в колени, шумно выдохнул. Знакомая полянка с камнями посредине, та самая, где он собирался развести костерок, все еще хранит следы недавней борьбы.

– Отлично, – воин поглядел на тяжело дышавшего вожака, улегшегося у его ног. – Ну что, язык вывесил? Знаю, что устал. А вот погибель не устала, за нами хвостом тянется. Сейчас отдохни, а дальше, как на охоте, всей стаей врассыпную, пока она тут не объявится. На рожон не лезьте, вам эту тварь не одолеть.

Пес с нескрываемым почтением глянул на хозяина. Он и подумать не мог кинуться на Охотника ни всей стаей, ни один. Еще бы. Только хозяин в силах победить в такой схватке! Он, и никто другой.

Стая отдыхала чуть больше часа. Последние несколько минут Черный ощущал приближение неведомого ужаса. Сама собой шевелилась густая шерсть на загривке, поднимались в злобном оскале губы, демонстрируя невидимому врагу острейшие клыки. Пожалуй, в другое время он не стал бы связываться с этой сомнительной добычей, но сейчас рядом с ним стоял человек, и вожак чувствовал – он уверен в себе и в них. Он и Стая неоспоримо сильнее твари. А та все приближалась и приближалась.

– Давай, – прошептал Лешага.

Псы замкнули кольцо так же, как делали это много раз. Вот только в тумане не видна была цель, да и расстояние до врага держали большее, чем обычно. И все же, прощупывая непроницаемую пелену, Черный обнаружил мозг, сознание, полное холодной всепоглощающей злобы, которое толкало невидимую глазу тварь вперед. Оскалив клыки, вожак радостно вогнал в мозг властную команду «Лежать!». И тут же ощутил, как вся Стая единой волей направила его приказ: «Лежать!» будущей жертве. Скрытое завесой ужаса существо ощутило неожиданную атаку и дернулось, стремясь поглотить своей завесой голодных хищников. Те дружно отпрянули, сохраняя дистанцию.

– А вот теперь пора, – усмехнулся Леха. – Главное – не дать существу перевести дух, осмыслить, что происходит.

Ученик Старого Бирюка рванул с места с максимальной скоростью, петляя между деревьями. Существо, точно опомнившись, стряхнуло чужую волю и устремилось за ним. Расстояние сокращалось. Ближе, еще ближе. Лешага прыгнул в сторону и перекатился. Еще шаг…

Дробная, как гулкие удары в бубен, пулеметная очередь взрезала ночную тишину. Марат не ошибся.

Сердце юноши восторженно колотилось, его обступала толпа друзей и родичей – многие из тех, кого он больше и не чаял увидеть живыми. Их было не десять, не двадцать – семьдесят три достойных представителя драконьего племени. Он радостно жал руки, обнимал, отвечал на сыпавшиеся градом вопросы, ощущая невольную гордость, ведь по сути он не кто иной, как освободитель своего народа! Ему представилось триумфальное возвращение, конечно, не туда, в их старое жилище, а к Декану. Уж тогда-то Зарина точно поймет, кто настоящий герой, а вовсе не зеленый юнец. При мысли о настоящем герое он вдруг запнулся. Сердце внезапно заныло от накатившей тревоги, ему представился Лешага, без сил бредущий по лесу, и настигающий его ужасный Охотник, сеющий вокруг страх и смерть.

«Выходит, я его бросил? Когда ему так плохо, когда он в беде… Забыл, махнул рукой, лишь бы искупаться в лучах славы…» – он не помнил, где вычитал эту фразу, но когда-то она ему очень нравилась. Марат всегда мечтал о таком «купании», непонятно в честь чего, но выражение звучало очень красиво. Прежде звучало.

«Герой! – досадуя на себя, подумал он. – Лешага сражался за нас, рисковал головой, а потом ушел, чтобы еще раз спасти, и словом не обмолвился. Я ведь все слышал, нарочно дверь неплотно закрыл. Этот Сохатый скормил бы нас Охотнику за просто так и глазом бы не повел. Мы же для него зверьки. А вот Леха…»

– Стойте, стойте! – он раздвинул осаждающую его толпу. – Где Лилия?

Девушка стояла, прислонясь к высокому раскидистому дубу, точно вжимаясь, врастая в него спиной. Марат попытался было проследить, куда она смотрит – в кроны шелестящих вокруг деревьев, на хмурое с редкими просветами небо? Вероятнее – в себя, пытаясь найти какой-то знак, подсказку. Сердце ее ныло, точно его раз за разом опускали в кипящий расплав, вынимали и вновь погружали.

– Лилия! – крикнул драконид. – Ты сможешь довести их до границы ваших земель? Дальше я нарисую, как следует идти, укажу ориентиры, не заблудятся.

– А ты? – дочь старосты с трудом вышла из оцепенения.

– Мне надо отыскать Лешагу. – Марат положил руку на автоматный ствол.

Чешуйчатые зашумели, то ли ошеломленно, то ли негодуя.

– Всем тихо! – неожиданно даже для самого себя крикнул юнец и удивленно обвел замершую толпу взглядом. – Будет так, как я сказал!

Дочь старосты улыбнулась, перед ней был уже не давешний мальчишка, назойливо тащившийся за ее мужчиной.

– Она доведет вас до земель своего народа, дальше пойдете сами. Я дам вам короткоствол, патронов мало, попусту не тратьте, используйте камни, выломайте дубины, палки можно заточить и обжечь. Да и кто в здравом уме решится напасть на такой отряд, – он специально использовал это слово «отряд», как-то вдруг превратившее суетливую толпу в нечто монолитное и грозное. – А мне нужно спешить на подмогу.

– Ну что ты, Марат! – всплеснула руками одна из его тетушек. – Куда тебе одному?

– Я воин драконьего рода! – он перекинул через шею автоматный ремень и опустил ствол на тот самый манер, как носил оружие его кумир. – Лилия, я верю, когда мы победим, Леха вернется к тебе.

– Нет, – покачала головой девушка.

– Я его лучше знаю. Он победит и вернется! – упрямо воскликнул драконид.

– Нет, – повторила дочь старосты. – Я не поведу их. Расскажу, найдут сами. Я с тобой.

– Но Охотник…

– Я иду с тобой. – И она с грозным видом передернула затвор, вгоняя патрон в патронник.

Лешага слушал дробную трель, блаженно прикрыв глаза и затаив дыхание, даже пение лесных пичуг не доставляло ему такой радости. На этот раз перекоса не случилось. Крупнокалиберный пулемет долбил, как заведенный, поливая свинцом округу, срезая кустарник, впиваясь клыками пуль в стволы деревьев. Шедший следом за Лехой кошмар дернулся было вперед, но тут же замер, и окружавшее его серое облако растаяло, как застрявший между ветвями обрывок рассветного тумана. Лешага нащупал сознание вожака. Черный лежал совсем рядом, укрывшись за деревом. И вся Стая, прижав уши, вжималась в землю, тихо поскуливая от рокочущего на весь лес грохота выстрелов. Наконец пулемет смолк. Леха поднялся и, приведя оружие в боевую готовность, двинулся вперед. Ему нужно было получше рассмотреть преследователя. Существо лежало, навалившись мощной тушей на проволоку растяжки.

Бывший страж, при всем своем опыте, не мог понять, что это за страшилище. Дюжина пуль, угодивших в Охотника, разворотили торс и не добавили красоты его облику, и без того не слишком привлекательному. Кем бы это существо ни было, оно ходило на четырех лапах, таивших пару десятков длинных, отточенных когтей, и в полный рост в холке, пожалуй, достигло бы груди Лешаги. Морда… Тут ученик Старого Бирюка даже вздрогнул и поморщился, такого прежде видеть не доводилось.

Перед ним было огромное, но… почти человеческое лицо с пастью от уха до уха и оскаленным частоколом зубов в три ряда. В довершение всего мощный, заканчивающийся костяным шипом, хвост. Умирая, чудовище, видимо, колотило им из стороны в сторону. Вывернутый ударом хвоста куст орешника валялся около туши.

– А это еще что? – Леха подошел вплотную и наклонился. На шее омерзительного чудища красовалось нечто вроде металлического ошейника. Одна из пуль зацепила его, попав аккурат в коробочку, прикрывавшую кадык. На крышке неведомого устройства красовалась внушительная, прочерченная наискось вмятина. Пуля ушла рикошетом, так и не пробив странную штуковину. Воин попытался снять ее – тщетно. Неведомое приспособление словно вросло в шею мерзкой твари.

– Ладно, – процедил воин, подзывая Черного. – Добыча ваша.

Радостно взвыв, Стая бросилась на тушу. Их человек был щедр и ловок, и, конечно, он был самый умный и хитрый. Он заставил шумящую смерть помогать им в охоте.

Лешага привалился к стволу дерева и только сейчас почувствовал, что смертельно устал. Это ощущение удивило его. Конечно, бежать почти без отдыха много часов кряду – не самое простое дело. Но Старый Бирюк гонял их с Бурым пожестче, и ничего, а тут вдруг усталость и какая-то тупая опустошенность накатили и не желали отпускать. Казалось, каждую самую малюсенькую клеточку его тела разламывают на части. Он сидел, безучастно глядя, как вошедшая в раж Стая терзает Охотника, ставшего добычей. Леха не ощущал ни голода, ни радости, ни облегчения.

«Как-то все слишком просто, – вдруг мелькнуло у него в голове. – И спросить-то не у кого. Сохатый, похоже, сам боится Охотника пуще смерти. Старый Бирюк – вот бы у кого узнать, как ему удалось спастись, – снова мелькнуло в голове Лешаги. – Да где его найти?..»

Лехе вдруг живо вспомнился Марат. Этот знает все обо всем, но он сейчас наверняка, марширует с родичами домой.

«И Лилия с ним», – вдруг предательски высказалось сердце, не успел одернуть. Зубы сжались до скрежета, так что вожак оторвался на мгновение от трапезы и удивленно поглядел на хозяина.

«Приди в себя! – разозлился Лешага. – Кто тебе нужен? Никто! Только побратим, и никто другой. Все остальное – не для тебя. А Бурого с ходу отбить не получится, тут нужно понять, как. И знать это могут в одном-единственном месте, если вообще кто-то может знать!»

Ему вспомнилась давняя поговорка: «Все дороги ведут в Трактир». Тот, кто сказал это первым, знал, что говорил. Лишь там человеку, не имеющему доступа в бунки, можно отыскать информацию о Базе. Кто-то мог видеть, слышать, а кто-то, может, и вовсе был там. Кто-то знает, что это за проклятый ошейник. Он поднялся, усилием воли преодолевая усталость, и подошел к обглоданной туше. Теперь ошейник был виден во всей красе. Внутренняя часть была покрыта множеством торчащих из него шипов, заканчивающихся чем-то вроде присосок.

– Так вот почему он не снимался, – ухмыльнувшись, Лешага ударил прикладом по веренице шейных позвонков и сдернул устройство. – Пригодится. И все-таки, – бывший страж покачал головой, – все-таки слишком просто.

Лесная глушь смыкала ветви деревьев над головами идущих, сплетая их в причудливое зеленое кружево.

– Ты знаешь, куда идти? – с удивлением спросила Лилия, даже немного завидуя.

– Не очень – признался юнец.

– А куда же тогда мы? – растерянно поинтересовалась девушка.

– За Лешагой, – пожал плечами чешуйчатый.

– Но ты же не знаешь, где его искать!

– Подумай сама. Вон там, – он махнул рукой назад. – База, куда утащили Бурого. Сейчас Леха туда не сунется. С той стороны, откуда мы пришли, – твое селение. Готов поспорить, он не поведет туда Охотника. К тому же в ту сторону пошли мои земляки. А Леха почти что Замдекана. Он не станет подвергать своих опасности. Да и не в его духе идти назад. А вот впереди – горы, там легче уйти от погони. Уверен, именно туда он и потащит за собой хвост. Так что – идем и прислушиваемся. А вообще, не сомневайся, – Марат тяжело вздохнул, – если жив, он сам нас найдет.