Глава 25
Лешага с удивлением глядел на незнакомую женщину. Та держала голову Старого Бирюка на коленях и гладила его седеющие космы, не замечая, казалось, никого.
Потрепанные метким огнем людожеги в ожидании сумерек залегли в густой высокой траве на берегу полного воды котлована. Изредка они стреляли в воздух, не столько желая попасть в скрытую обломками бетонных укреплений цель, сколько, как им казалось, ведя тревожащий огонь. Пользуясь короткой передышкой, Леха кинулся к раненому. Он встал на колени возле умирающего, провел рукой над телом, чтобы уловить боль и почувствовать раны учителя. Жизнь оставляла великого воина с каждым толчком сердца, с каждой каплей льющей из раны крови.
— Переверни его, — тихо попросил Лешага. — Я остановлю кровотечение.
— Не смей! — властно остановила женщина. Лицо ее казалось белой маской. — Ты потратишь силы, а он все равно умрет. Здесь и сейчас ты уже не помощник. Поверь, я в этом понимаю.
Старый Бирюк открыл глаза, сквозь боль услышав знакомый голос.
— Ты? — едва шевеля губами, прошептал он.
— Я, милый, я. Не говори.
Старый Бирюк улыбнулся как-то неловко, точно мучительно выжимая гримасу радости на мертвенно бледном лице.
— Сохатый дошел, — прошептал он, закрывая глаза.
В этот миг неподалеку, с той стороны Барьера, послышался знакомый леденящий душу вой.
Лешага стремительней юркого хорька кувыркнулся через спину, и через секунду лежал с автоматом на изготовку за торчащим из земли куском замшелого бетона.
— Тише! Не надо! — делая большие глаза, зашипела незнакомка. — Они увидели цель! Сейчас примутся за дело.
— Но идут же за тобой!
— Сейчас им будет не до меня, вон сколько добычи поблизости! А далеко отрываться от Рубежа им комендант не разрешает. Сейчас они тут намертво схватятся, дальше искать не будут. Ты изрядно потрепал их в бойне за рекой.
Леха удивленно поглядел на женщину, на мгновение даже забыв об идущих в атаку прорвах.
— Откуда ты знаешь?!
— Не важно. Ты же Лешага — побратим Бурого, ученик, — она тяжело вздохнула, — моего брата. Ведь так?
— Брата?! — он удивился, что с ним случалось нечасто.
— Да. Я — Асима, прозванная Гюрзой. Мы росли вместе с Бирюком и Сохатым. Потом Седой Ворон увел их за собой. Я пошла следом искать их, но угодила в лапы этих гнусных тварей. Бирюк и Сохатый пытались освободить меня, но им не удалось. Проклятый Барьер! Я стала женщиной коменданта — повезло, как не повезло больше ни одной из пленниц. Но мне всегда хотелось вырваться, и даже если скоро доведется умереть, пусть я умру свободной! Ныне комендант уже стар и почти без сил, а после бойни, которую ты устроил, у него не хватает солдат для охраны Базы, не то что всего периметра.
По телу Старого Бирюка короткой волной пробежала предсмертная конвульсия.
— Вот и все, — тихо прошептала женщина. — Он мертв.
Лешага слышал, как заскрипели ее зубы, в глазах появились слезы. У него у самого в горле ворочался знакомый противный ком, мешавший спокойно дышать, а значит, и целиться.
«Я отомщу, непременно отомщу, — обещал он неведомо кому. — За учителя, а теперь вот и за нее. Этим тварям не жить!»
Между тем схватка, развернувшаяся у подножия холма, была ожесточенной, кровавой, но короткой. Людожеги были отличными бегунами, несколько часов кряду они могли мчаться, спасаясь или преследуя врага, почти не отставая от коней. Но сейчас они были изрядно утомлены. Быстро отступив, воины Пророка сомкнулись, образуя подобие строя. Но кони их, шарахнувшись от устрашающих зверолюдов, метались по округе, унося на себе последнюю надежду на спасение — запас боеприпасов.
Надеясь отпугнуть свирепых нелюдей, людожеги открыли ураганный огонь. Несколько волкоглавых рухнули убитыми, десятка полтора, надсадно подвывая, метались, раненые, но прочие, а их было куда более сотни, направляемые укрывшимся за камнем пучеглазым, брали противника в кольцо.
— Надо уходить. — Асима тронула за плечо Лешагу, замершего в мрачном оцепенении возле тела учителя.
— Я пришел за побратимом, — хмуро бросил он, не глядя на Гюрзу. — Без него не вернусь. Старый Бирюк мертв. Я должен отомстить.
— Да, но чуть позже. Мы должны похоронить… — она порывисто глотнула воздух, не в силах произнести слово, — его. Потом я тебе помогу. Они за все заплатят! Но сейчас нужно уходить. Если не уйдем, эти твари отыщут меня. Тогда все пропало.
— Но если я не проскользну, когда они будут возвращаться…
— Ты не проскользнешь, — шептала женщина. — Там, на Базе, сидят наблюдательницы. Они видят каждого, пересекающего Барьер. Как только ты попробуешь туда прорваться, волкоглавые заметят тебя.
— Но как же тогда?
— Я дам тебе отмычку коменданта. С ее помощью я на мгновение отключила Барьер, когда шла сюда. И вот это — пропуск для тебя! — Асима вытащила из-за пазухи небольшой пузырек.
— Что это? — спросил Лешага.
— Чтоб было понятно, тут запах прорв. У них недостаточно мозгов, чтобы опознавать друг друга, но зато у них прекрасный нюх. Этот запах сделает тебя неотличимым от них.
— А Бурый, где он там? Где его искать?
— Ты же ощущаешь побратима? Ведь правда? Вот и иди туда, куда поведет тебя чутье. Несколько дней назад я привела Бурого в чувство. Вскорости он войдет в прежнюю силу, но сейчас еще слаб. Не беспокойся, за ним ухаживают…
— Кто? — удивился Леха.
— Женщины. Там много женщин, и многие хотят на волю. Ты поможешь им, они помогут тебе. Пойдем скорее, не ровен час… А по дороге я расскажу тебе, что и как нужно сделать. Пойдем. Можешь быть уверен, прорвы, возвращаясь, оставят множество следов, заблудиться будет невозможно.
Лешага взвалил на плечи тело учителя и кивнул Асиме.
— Пошли.
* * *
Эдвард Ноллан III сидел во главе стола, председательствуя на совете адмиралтейства. Флагман обсервационной эскадры, Артур Донован Кэмпбелл, коренастый, широкоплечий, с упрямым взглядом истинного шотландца, докладывал, стараясь не глядеть на друга детства, с которым некогда прокладывал магистральные пути к Юпитеру и высаживался на спутниках огромной планеты.
— …Изучение записей, полученных со шлюпа, дает возможность предполагать, что население планеты, довольно многочисленное и воинственное, не утратило отдельных черт высокой цивилизации.
— Обезьяны с автоматами, — хмыкнул адмирал Старк.
— Прошу извинить, эти, с позволения сказать, обезьяны, демонстрируют высокую организованность при строительстве и некоторые познания в инженерном деле. И, увы, коварство. Как бы ни было всем нам противно, эти варвары обвели нас вокруг пальца.
— Но как это могло случиться?! — не унимался командующий транспортным флотом адмирал Старк.
Эдвард Ноллан III нарушил молчание:
— Мы обработали изображение и отпечатки пальцев доставленного в Эндимион-сити тела. Этот старец действительно бывший сотрудник моего деда, да упокоится прах его в родной земле. Он носил оперативный позывной Аттила. Настоящее имя — Йонатан Наваш, уроженец Будапешта. Вероятно, он возомнил себя новым Потрясателем Вселенной и активно вмешался в замыслы создателя Эндимион-сити. Как именно, пока понять трудно, но результат плачевен.
Давайте оставим это пока в стороне. Сегодня мы должны решить, каких действий от нас требует сложившаяся ситуация.
— К сожалению, наши корабли лишены ударного вооружения, — точно извиняясь, с болью в голосе процедил адмирал Кэмпбелл. — Есть лишь средства личной защиты. Я бы предложил отправить еще один шлюп, который проведет беспосадочную разведку и определит пустынное место, подходящее для высадки большой группы.
— А если и она попадет в засаду?! — усомнился Старк.
— Мы должны найти совершенно пустынное место. Думаю, плотность населения на планете все же позволит это сделать. И оттуда начинать цивилизаторские рейды. Если нынешние земляне не пожелают идти на контакт, к ним придется применить политику кнута и пряника.
— Быть может, после смерти Аттилы они пересмотрят свои взгляды? — с надеждой произнес адмирал Челобитнов — герой рейдов на Марс, командор флотилии, летающей на Красную планету, в кратер Николсон, за редкоземельными металлами.
— Если так случится, — парировал Кэмпбелл, — мы узнаем об этом. Но уже после того, как построим на Земле надежную базу.
— И все же, — покачал головой Челобитнов, следовало бы определить понятие «цивилизаторские рейды», чтобы они не превратились в банальный колониальный захват.
Нетрудно предвидеть, что праведный гнев затмит разум нашим десантникам, и они станут считать коварным варваром каждого обитателя материнской планеты. Соблазн превратиться в живых богов, согласитесь, чрезвычайно велик.
— Что с того, — пожал плечами Старк. — Мы для них и есть ангелы небесные. Мы несем все лучшее, что сохранило человечество: знание, умение, культуру — все, что они там утратили и все более теряют, продолжая убивать друг друга. И если мы для них — спасители с небес, то должны прежде всего заставить уважать ангельский чин.
— Я бы не стал забегать вперед, — оборвал спор Артур Кэмпбелл. — В первую очередь следует озаботиться созданием базы, а уж вслед за этим определимся, как поступим с оставшимся в живых населением Земли, — он поглядел на Эдварда Ноллана III.
— Я полагаю, пока нам больше ничего не остается. Мы еще не раз вернемся к этой проблеме.
* * *
Лешага притаился за камнем и прислушался. Было так тихо. Даже не верилось, что совсем недавно здесь кипела схватка. Даже тел людожегов не было. Разъяренные прорвы, в считанные минуты подавив сопротивление истинно верных, растерзали противника так, что лишь клочья мундиров напоминали о том, что было здесь вчера. Юркая зеленая ящерка выскочила на камень и уставилась на Леху, точно спрашивая: «Что это было?!» Тот скривился и вытащил из кармана странную штуковину с кнопками, ту самую, что женщина называла отмычкой.
«Нажать на красную, защитное поле отключится, — вспомнил он слова Гюрзы. — Сработает или нет? — крутилось в голове. — У нее сработало! — пытался убедить себя он. — А может быть, в другую сторону нужна какая-то другая кнопка?! — досадовал воин. — А если после ее побега там и вовсе поменяли… — он запнулся, не зная, что, собственно, там могли поменять и возможно ли это сделать. — Нет, нечего думать об этом!»
В конце концов, он шел сюда, не имея никакого ключа, и ничего не боялся. Что же теперь, остановиться? В конце концов, Видящий Путь обещал, что дорога сама найдет его. По сказанному и случилось. Значит, сомнения прочь! Нужно действовать, а не давать уму создавать препятствия там, где их, возможно, и нет. Так учил Старый Бирюк… — при этом воспоминании у Лешаги хищно приподнялись уголки губ и пальцы сжались в кулаки.
Он поднял руку с отмычкой. Всполошенная его движением ящерка метнулась под камень и с любопытством поглядывала оттуда на странного человека. Он, не отводя глаз, смотрел в сторону невидимого Барьера, готовый к любому повороту событий… бывший страж и сам толком не знал, чего ждет. К его недоумению, не происходило ровным счетом ничего.
«Ладно, что толку сидеть?!» — воин поморщился от досады. Неопределенность раздражала хуже любой опасности. Любой враг был лишь поводом найти путь к его устранению, здесь же не было никого и ничего. Со стороны его поведение, должно быть, выглядело крайне нелепо. Вот только смотреть было некому. Разве что любопытной ящерке, снова выставившей треугольную головку из-под серого камня в пятнах бурого мха.
«Вперед!» — Лешага встал, быстро поправил тяжелые подсумки, чуть пригнувшись, метнулся к очередному укрытию, затем к следующему, все ближе к невидимой границе. Он помнил здесь каждую пядь земли. Вот здесь не так давно напал на телегу с Бурым, вот здесь его пытались остановить прорвы, и перепуганные кони понесли. Вот здесь он валялся без чувств, пока скулящие от ужаса псы не оттащили его подальше.
Ему припомнился жалобный взгляд Черного, когда он сказал ему, что сегодня тот останется стеречь Лил и Асиму и не пойдет с ним. Пес отошел в сторону и лег, обиженно отвернув морду.
«Быть может, он беспокоится даже больше, чем Лилия», — отчего-то вдруг подумалось Лехе. Воспоминание царапнуло сердце. Когда он вернулся из разведки у Барьера, девушка сидела, прислонившись спиной к дереву, и едва отреагировала на приход любимого, на Асиму и вовсе глянула, как будто сквозь нее. Слава Ноллану, сестра Бирюка и Сохатого не оплошала. Сразу поняла, что к чему, начала хлопотать вокруг Лил, искать какие-то травы.
— Если вдруг я не вернусь, — сказал тогда Лешага, — мало ли что может случиться, — уходите. Кони хорошие. — Он похлопал по шее одного из жеребцов, пойманных около места боя. Если что, и продать можно будет. — Идите в Трактир, попросите Библиотекаря, он поможет, он добрый и мудрый. Ты знаешь, где Трактир? — спросил он Гюрзу.
— Когда-то бывала, — без особого энтузиазма кивнула женщина. — А Библиотекаря не знаю.
— Не важно. Сейчас он там каждому знаком.
Тут Леха заметил, что Лил, до того молча слушавшая их беседу, закрыла лицо руками, плечи ее начали вздрагивать от глухих рыданий все чаще и чаще. Лешага скрипнул зубами. Слезы его женщины отчего-то ранили сильнее, чем шипы терновника. В былые времена Старый Бирюк частенько заставлял их продираться через колючие кусты. Вот только, спасибо, этих всхлипов там не было…
— Я пойду, — неуверенно сказал воин. — Надо сложить костер.
— Надо, — кивнула Асима. — Брат — воин, он заслужил огненное погребение.
Леха молча кивнул и вновь глянул в сторону любимой девушки.
— Ты не волнуйся, иди, я о ней позабочусь.
И он пошел.
Вот и сейчас, шаг за шагом, еще и еще, он двигался к цели.
Лешага остановился и огляделся. То место, где не так давно он корчился от сводящего мышцы ужаса, было позади. Отмычка работала.
Он повернулся, достал из поясной сумы длинный рыжеватый корнеплод, любимый всеми лошадьми, и поманил оставленных здесь, в отдалении, скакунов.
«Теперь синяя кнопка, — вспомнил он слова женщины. — Она вновь запускает барьер. Аппаратура наблюдения старая, порою бывают сбои, так что, скорее всего, никто ничего не заметит».
Леха достал пузырек и плеснул на себя вонючей жидкостью, такой смердящей, что невольно передернуло. Но Гюрза была права, так примерно волкоглавые и пахли.
«Надо оставить Бурому. Обратная дорога может быть опасней, чем путь на Базу».
Кони нервно заржали, шарахаясь от противного запаха, но Лешага крепко держал их на поводу. Еще мгновение, и он был в седле.
На удивление, путь к Базе оказался легким. Огромные пространства были совершенно безлюдны, если не считать одинокого унылого селения в стороне от вытоптанной прорвами тропы. Заметив всадника, люди, работавшие в поле неподалеку, бросив мотыги, побежали к своим хижинам, должно быть, соблюдая некий заведенный ритуал. Сам по себе Лешага не вызвал у них никаких эмоций. Едет себе и едет, значит, так и должно быть. Возможно, они тоже чуяли запах, не суливший им ничего хорошего.
Лешага отметил это, но останавливаться не стал, не до того. Наконец вдали показалась сама База: покосившиеся столбы, доверху затянутые спиралями колючей проволоки, пустые будки на высоких сваях на расстоянии сотни шагов одна от другой. Бугристая земля перед ними, должно быть, когда-то была контрольно-следовой полосой, однако уже несколько десятилетий никому и в голову не приходило перепахивать ее и отслеживать на ней отпечатки ног и лап.
Здесь, в сердце укрытой от чужих глаз территории, обитателям Базы попросту некого было опасаться. Возле распахнутых, вернее, повисших на одной петле, ворот топтались прорвы, вооруженные кто чем: от автоматов до увесистых дубин, усаженных заточенными гвоздями. Лешага спешился, поглядывая, где бы оставить коней. Как бы то ни было, у волкоглавых хватит сообразительности отличить коня от любого иного существа. Прорвы-то, слава Ноллану, верхом не ездят.
Укрытие нашлось быстро: небольшая балка, а может, ров, оставшийся с давно прошедших дней, поросший теперь густолистым кустарником. Леха прикинул, что от ворот место не просматривается — это главное. Если Бурый, как говорила Асима, жив и уже вошел в силу, добежать сюда будет нетрудно. Главное, прорваться за периметр Базы и не встревожить изнывающих от безделья прорв.
Он привязал коней и зашагал в сторону ворот. Там, похоже, никому не было до него дела. Прорвы глодали увесистые кости с ошметками мяса и только вскользь покосились, не станет ли пришлый отбирать добычу. Лешаге отчего-то показалось, что это именно убийцы его учителя превратились нынче в предмет пиршества волкоглавых тварей. Выяснять не стал. Жалко не было.
Леха неспешно прошел мимо стражи и начал отыскивать указанные Гюрзой приметы секретного входа в бункер. Громоздившиеся за периметром ангары и бараки, как он знал — всего лишь обманка для отвода глаз. Впрочем, сейчас в них жили зверолюды и приведенные для них женщины. Лешага обвел взглядом унылые строения.
«Так, ангар с красными воротами, от него влево дерево, шагов примерно двадцать».
Он повернул и медленно, точно прогуливаясь, направился к толстенному дубу, одному из нескольких похожих, дававших тень в этой довольно унылой местности.
«Дерево как дерево», — Леха даже пальцем недоверчиво провел по коре, выискивая подвох. Вроде бы ничего необычного. Он навел отмычку коменданта на ствол и нажал зеленую кнопку Часть ствола почти беззвучно подалась вперед, затем поднялась вверх, открывая вход на металлическую лестницу, встроенную в трубу, облицованную чем-то светлым, гладким и, как Лешага ощутил, теплым на ощупь. Сомнений не было, сестра учителя говорила правду.
Ученик Старого Бирюка приготовил автомат к бою и осторожно начал спуск. Если это дерево было западней — то, несомненно, отменной западней!
Лестница уходила глубоко под землю, и, наконец, закончилась длинным тускло освещенным коридором. Воин бросился вперед, не убирая пальца со спускового крючка. Шаги гулко отдавались от металлических плит, устилавших пол. «Где-то тут обязательно должны быть враги, — недоуменно осматривая тайный ход, шептал себе под нос бывший страж. — Не может быть, чтобы их тут не было!» Но даже самая негодящая крыса не отпрянула прочь.
Наконец Леха увидел приоткрытую дверь, вскинул автомат к плечу, быстро оценил щель: протиснется ли. Взгляд вверх-вниз, растяжек нет. Но все же попусту рисковать не стоит, за приветливо открытой дверью всегда можно ожидать засады — уж слишком тихо и спокойно все идет. Ничего, как говаривал Сохатый: «В эту игру можно играть вдвоем».
«Раз, два» — на «три» он ворвался в помещение, большим скачком преодолев расстояние от входа в угол, привычно успевая оценить обстановку в комнате. Впрочем, и здесь оценивать было особо нечего. В уставленном железными шкафами помещении за тяжелым столом располагалось существо довольно странного вида в старом линялом мундире с погонами. Оно было похоже на человека, пожалуй, в темноте его даже можно было принять за человека, когда б не четыре пары глаз, безо всякого выражения глядящих во все стороны.
На столе перед аборигеном лежал увесистый многозарядный короткоствол с деревянной кобурой, которая в случае необходимости может служить прикладом. Ученик Старого Бирюка уже прежде видел такой. Он стоил почти как автомат и стрелять мог так же, очередями.
Существо, казалось, лишь теперь заметило человека. У Лехи было достаточно времени, чтобы рассмотреть его. Сухая, сильно сморщенная кожа, восемь слезящихся бесцветных глаз, напоминающих блеклые гляделки Пучеглазых. Старик вяло потянулся к оружию, похоже, не очень представляя, что с ним делать. Леха не дал ему возможности вспомнить, рывком оказался у стола, быстро выкинул сомкнутые пальцы руки вперед, пробивая коменданту вздрогнувший под обтянутой дряблой кожей острый кадык.
«Неужели это все?.. — разочарованно подумалось ему. — Грозный комендант, армия волкоглавых, едва не уничтожившая Трактир и погубившая бункер Сохатого, Барьер Ужаса — и вот этот никчемный дряхлый уродец?»
Осознание победы как-то не вязалось в голове воина с тем, что он видел перед собой. Его охватило острейшее чувство досады и полного разочарования. Почти так же, как тогда, у поселка Декана, когда он увидел хлипкого, точно слизняк, Пучеглазого. Он взял со стола короткоствол, повертел его, рассматривая. На рукояти красовалась потускневшая от времени табличка: «Полковнику А. В. Курбатову за храбрость и твердость в достижении цели от командования…»
Он не успел дочитать. Дверь в комнату распахнулась. Лешага крутанулся на месте, одним движением уходя за стол и опускаясь на колено. В первый миг он даже не глянул на вошедшего, просто уловил изменение освещенности. Нужно было стрелять, но внезапно коснувшаяся сердца волна тепла помешала нажать на спуск.
— Стой, не стреляй! — закричал он что есть мочи, поднимая над столом автомат. — Стой, Бурый! Это я — Лешага!
