Глава 15

И снова как в первые деньки. Опять подземелье. И пусть не так все запущено, но жилым духом не пахнет. Нет паутины и мокриц на стенах, даже частично свихнувшийся страж ничего живого не допустит в свои владения, если это не прикажет человек, имеющий высокий допуск. Зато пыли полным-полно. И сырость по углам. Лампы в коридорах загорались, когда Влад тащил по ним отрубающегося на ходу луддита, и быстро гасли за спиной. Хозяин скуповат на траты энергии. Возможно, здесь имеется какой-то внутренний транспорт, но как его затребовать, Влад не представлял: уж очень дерганое общение получалось со стражем и далеко не все он мог понять. Здешний искусственный мозг не справился с грузом веков. Может, и есть способ его привести в норму, но способ этот надо знать.

Есть вероятность, что Тейя справится. Если, конечно, до сих пор жива. В этом тоже имеются сомнения.

Комната отдыха персонала оказалась под стать всему остальному. Некогда что-то вроде номера в отеле, ныне пыльная, заброшенная. Потеки на стенах, отслоившийся пластик, лишь мебель целая, только мягкая оказалась сильно продавленной, будто все это время на ней валялись слоны.

Человек удивительно консервативен в том, что касается обыденного уровня комфорта. Столько времени минуло между эпохой Влада и той, в которой жили мастера, спроектировавшие убранство этого помещения, но без подсказок было прекрасно понятно, на чем сидеть и где лежать.

Пристроив Либерия на некоем подобии дивана, Влад размотал заскорузлое тряпье, изучил увиденное зрелище, и оно ему не понравилось, о чем он заявил прямо:

— Дело дрянь. Наверное, у этой твари слюна ядовитая. Не помогает биота. Все раздуто, воспалено, да и запашок тот еще.

— Влад, я и сам вижу. Похоже, с этой рукой придется прощаться. Она мне хорошо послужила, но жизнь дороже. Ты сможешь ее ампутировать?

— Ну… много от меня не жди, но должен справиться. А бок что? Тоже отсекать будем?

— С боком не так все страшно.

— Ты очень плохо выглядишь. У тебя жар.

— Чем больше мы об этом будем говорить, тем хуже я буду выглядеть.

— Давай все же немного подождем с операцией. Помнишь, я рассказывал про девушку в небесах?

— Ну?

— Космос должен ее опустить прямо к нам. Я поднимусь на поверхность, встречу. Может, с ее помощью запустим здешнее медицинское оборудование и залатаем тебя.

— Когда должна появиться эта девушка?

— Не знаю. Космос сказал, что потребуется несколько часов.

— Краснота может подняться гораздо выше, значит, и ампутировать руку придется выше.

— Надеюсь, до этого не дойдет. На вот.

Влад протянул луддиту маленькую бутылочку, заполненную медового цвета жидкостью.

— Что это?

— Алкоголь. Бухло. Называется эйтрей. Только не спрашивай, что это означает и из чего его делают.

— Все же спрошу. Особенно интересно, где ты его взял.

— Да на том доке, откуда и пайки. Прихватил пару бутылочек на всякий случай.

— Я заметил, как ты из нее раны поливал.

— Ранам алкоголь полезен. А тебе и внутрь не помешает.

— Не любитель пойла, но склонен с тобой согласиться. Это будут самые длинные часы в моей жизни. Лучше уж опьянеть.

— Ага. Полегчает. Я рядом завалюсь, сил тоже нет. Если долго буду спать, разбуди. Надо не проворонить прилет Тейи. Космос что-то не отвечает, наверное, слой земли мешает связи, так что он меня вряд ли сможет поднять.

Появление капсулы Влад не проспал. Даже более того: почти не отдохнув, несколько часов караулил, скрываясь в руинах. Вначале, притащив копир, загружал его разным хламом до полной разрядки батареи. В перерабатываемых материалах он выбирал лишь ртуть и сурьму, хорошо запомнив, что именно они самый редкий компонент для капсюльного состава.

Парадокс: он давно бы уже мог сотворить несколько копий пистолета, но не было смысла, поскольку копировать патроны не мог. Не хватало мелочей, несчастных долей граммов тех самых ртути и сурьмы. Без них оружие останется простой железякой. Был бы жив Давид, может, придумал бы что-нибудь. Или, по крайней мере, смог найти богатое сырье. У Влада получалось плохо: батарея копира разрядилась почти без толку. Ему придется работать не один день, чтобы пару раз выстрелить.

Может, на базе Красной сети имеются копиры промышленного размера или запасы элементов всей таблицы Менделеева, но, как их найти, он не представлял. Коридоры с хроноизолированными хранилищами были перекрыты стальными дверями, свихнувшийся страж или не знал, как их открыть, или не понимал, чего хочет от него Влад, на все запросы отвечая докладами о состоянии осветительной сети и лифтовых установок.

Парадокс. Под ногами Влада, возможно, складированы тысячи тонн смертоносного груза, а он корпит над мусором, стараясь выделить из него ингредиенты для оружия, которое здесь, наверное, даже в музеях не сохранилось. По крайней мере, для луддитов ружье оказалось неожиданностью, а уж они в музейных делах должны разбираться, раз в одном из музеев устроили штаб-квартиру.

Мусора, кстати, предки оставили предостаточно. По городу, руины которого виднелись восточнее, очевидно, было нанесено несколько сильных ударов, отчего обломки сооружений разлетелись на километры. Немало их упало в окрестностях базы, чем Влад сейчас пользовался. В поисках перспективного сырья он обошел наземные сооружения базы по периметру и возле угла восточного здания нашел длинную ровную трубку из серебряного металла. Прикинув ее внутренний диаметр, он уловил за хвост перспективную идею и отнес трофей ко входу в лифтовую башню.

Теперь главное разжиться патронами, а там можно будет поэкспериментировать.

Когда он, борясь с дремотой, с арбалетом наготове сидел на верхнем этаже западного здания, ему внезапно пришла в голову мысль, что девушка из цивилизованного будущего может испытать культурный шок при виде небритого субъекта, облаченного в не первой свежести шкуры и к тому же украшенного краснотой на половину лица. Да и заплывший глаз не добавляет фотогеничности.

Влад помчался вниз, выбрал из трофеев самый острый нож и кое-как обрезал неряшливую бороду. Без зеркала результат оценить было трудно, но он нашел заменитель. Южнее Подонца и правда было теплее, день выдался хоть и пасмурный, но не морозный. Выпавший недавно снежок таял, образовывая мелкие лужицы. Заглянув в одну из них, Влад разглядел то, что лицом назвать было ну никак невозможно. Как будто старому козлу небрежно вырвали шерсть с морды, а на полученный результат неровно вылили кипяток. К тому же у козла, похоже, имелась вьетнамская родня, судя по характерному разрезу одного глаза. К сожалению, организм, даже снабжаемый пайками, прихваченными из пункта эвакуации, восстанавливал повреждения не так быстро, как хотелось бы.

С одеждой Влад ничего не стал придумывать. Да и если вдуматься, на образину с такой харей хоть смокинг напяливай, все равно выйдет пугало.

Как тут ни крути, а психологический шок Тейе обеспечен.

Шли часы, а ничего не происходило. Даже твари не показывались на глаза. То ли избегали всего, что связано с Красной сетью, то ли здесь совсем уж глухо обстояли дела в смысле добычи, вот и не заглядывают. Честно говоря, он очень опасался, что по их следам припрется очередная напасть в виде стаи слизней или чего похуже, так что почти все время таращился в северную сторону. Иногда ему мерещилось движение между чахлыми кустиками и обломками умершего города, заброшенными сюда силой взрывов, но каждый раз оказывалось, что это ложная тревога.

Несмотря на потепление, было зябко. Шкурам одежды давно полагалась хорошая чистка, а заскорузлым от грязи подштанникам — стирка. Хорошо бы найти в подземельях базы прачечную и там с помощью техники «светлого будущего» привести в порядок тряпье неандертальца.

Зато холод не давал задремать. Хоть какой-то от него прок.

Когда с небес донесся хорошо знакомый звук работы авиационного двигателя, Влад не сдержал улыбки. А то уже почти отчаялся, решив, что у Космоса ничего не получилось. Тем более ни одна из попыток связи с ним не увенчалась успехом. Пробив слой облаков, в вышине сверкнула серебристая точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Метеором промелькнув над руинами города, она, приблизившись, приобрела форму острейшего клина, увенчанного высоким хвостом.

Влад с тревогой отметил, что капсула идет слишком низко и не совсем туда, куда они договаривались. Вместо того чтобы пройти над базой и сесть на западе от нее, посреди ровной и чистой равнины, космический аппарат, похоже, собрался приземлиться восточнее. А это ближе к городу, и разнокалиберных обломков там, само собой, куда больше.

В носовой части капсулы сверкнул факел. Вероятно, сработала тормозная система, потому что скорость аппарата начала стремительно падать. Высоту он терял еще быстрее, и, наконец, приблизительно в километре от позиции Влада, его брюхо коснулось чуть присыпанной мокрым снегом пустоши. В обе стороны выплеснулись брызги грязи, перемешанной со щебнем и мусором, некогда являвшимися частями городских сооружений. Огонь, вырывавшийся из тормозного двигателя, погас, зато из хвоста вырвался ярко-красный комок на тросе, стремительно раскрывшись в парашют.

А дальше начались проблемы. Парашют не отработал и трех секунд. Нижний его край зацепился за какой-то обломок на земле и получил разрез. Не такой уж страшный, можно сказать, мелочь на фоне такой площади, но сопротивление воздуха, найдя слабину, мгновенно его расширило, причем фатально — купол, разорванный пополам, покатился за капсулой двумя бесформенными тряпками.

Затем Влад не сдержал крик отчаяния. На пути капсулы оказался кусок стеклоподобного материала, некогда являвшегося частью нешуточных размеров здания. Габаритами с микроавтобус, он сильно уступал космическому аппарату, но, в отличие от него, был куда плотнее и вряд ли легче.

Столкновение вышло феерическим. Острый нос капсулы оторвало напрочь, корпус при этом повело вверх, и он, распарывая брюхо, прошел над препятствием, после чего опять плюхнулся на землю, подпрыгнул, крутанулся волчком, упал набок, сломав сильно скошенную плоскость, и покатился дальше, оставляя грязный след на снегу и разбрасывая обломки обшивки.

Фюзеляж капсулы, лишившийся плоскостей, хвостового оперения и носа, остановился в двухстах метрах от восточного здания наземного комплекса базы. Влад, торопясь вниз, едва не свернул шею на полуразрушенной лестнице, после чего пошлепал по мокрому снегу к разбившемуся аппарату.

На бегу он отметил, что, несмотря на катастрофичность посадки, корпус, похоже, не деформировало. С него оторвало кучу деталей, и через прорехи проглядывала начинка — массивный черный цилиндр, с виду не поврежденный. Наверное, та самая бронекапсула, о которой говорил Космос. Если она не пострадала, есть шанс, что и пассажирка цела.

Остановившись перед обломками капсулы, он растерянно замер, не представляя, что делать дальше. Исковерканный металл скрипел и потрескивал от перенесенных тепловых и механических перегрузок, из лохмотьев, некогда бывших носом, поднималась струйка черного дыма. Огня не было, но Влад опасался, что вот-вот что-нибудь полыхнет, и тогда точно хана. Огнетушителя у него нет, воды поблизости тоже. Луж мало, они мелкие, а слой снега не больше пары сантиметров, так что засыпать пламя не получится.

— Обнаружена спасательная капсула. Тип: стандарт четыреста двадцать два. Комплектация: базовая. Статус: посадка в ручном режиме, разрушение внешнего корпуса, срабатывание динамической защиты. Пассажирский отсек: функционирует. Пассажиры: одна штука. Статус пассажира: функционирует, возможны повреждения. Ситуационная рекомендация: вскрыть пассажирский отсек, обеспечить эвакуацию и медицинскую помощь.

Влад и рад бы добраться до начинки капсулы, только не представлял, как к ней подступиться.

— Эй! Как ее открыть?!

— Механизм открытия: не функционирует. Механизм отстрела: не функционирует. Ситуационная рекомендация: снять крышку бронекапсулы в ручном режиме.

Дымок в носу стал заметно гуще, ноздри уловили вонь тлеющего пластика. Прекратив терзать свой внутренний голос, Влад, используя поднятый с земли металлический прут в качестве лома, содрал остатки обшивки с боковой части капсулы. Точнее — изначально верхней, где, как он привык, располагаются кабины летательных аппаратов, а может, фонари, или как там их называть правильно. В любом случае, космический аппарат сейчас лежал на том, что осталось от его левой плоскости, и теперь верх стал правым боком.

Логика Влада не подвела, в монолитном корпусе обнажившегося черного цилиндра обнаружилось подобие прямоугольной сильно вытянутой дверцы. Видимо, та самая крышка. Знать бы еще, как ее поднять. Ни ручек, ни кнопок, ничего другого, что можно попытаться использовать. Лишь тревожно мигающая красным лампочка на гладком корпусе.

Изучив щель между корпусом и крышкой, он понял, что лом здесь не годится. Вытащил из ножен кинжал, с силой вбил его кончик, надавил всем телом, рванул в сторону. Хрустнул металл, и Влад остался с испорченным оружием.

Но кончик клинка остался торчать в щели, которая даже, если не обманывает зрение, чуть расширилась. Влад, воодушевившись, еще раз повторил процедуру, на этот раз сломав лезвие почти возле основания.

Теперь он точно убедился — да, щель увеличилась, крышка чуть поднялась. Все еще недостаточно, чтобы использовать металлический прут, и в ход пошли жалкие останки кинжала. Механизм, наконец, не выдержал надругательства, крышка поддалась, с хрустом приподнялась, а затем произошло неожиданное. Из-под нее хлынули фонтаны пены, вмиг залив Влада с головы до пят. Скорее всего, ее выдувало напором сжатого воздуха, уж очень бурно протекал процесс.

Когда он кое-как протер глаза, то увидел следующую картину. Капсула оказалась двойной, видимо, пеной был заполнен объем между внутренним и внешним цилиндром. Возможно, для безопасности пассажира. Первую крышку он варварски сорвал, вторая сейчас медленно поднималась.

— Статус спасательных работ: пассажирский отсек капсулы вскрыт.

Влад замер, завороженно глядя, как из недр аппарата показывается пассажирка. Хрупкая черноволосая девушка, очень похожая на ту, которую он видел на показанном Космосом ролике. Жесткая посадка не прошла бесследно, она была заметно дезориентирована, с трудом нащупала края выхода из отсека, помогая себе руками, потащила тело наружу, вывалилась в снег. Приподнялась, попыталась встать, но рухнула на колени. Затем ее согнуло в рвотном спазме. Справившись с тошнотой, она подняла голову, продемонстрировав донельзя измученное лицо бледнее мела.

Только тут Влад, наконец, преодолел странное, так несвойственное ему оцепенение:

— Тейя Наррис?! Ты Тейя Наррис?! Ты слышишь меня?!

Она, глядя сквозь фигуру, закутанную в шкуры, да еще и слоем пены залитую так, как смотрелась бы кошка, извлеченная из стиральной машины после сеанса стирки и отжима, вытерла кровь, сочащуюся из уголка рта, и, запинаясь, ответила:

— Си. Бюрге Тейя Наррис. Стейшин Озн.