Глава 14

— Все, вроде бы пришли, — устало произнес Влад.

Либерий, ничего на это не ответив, плюхнулся на первый попавшийся камень, успев, впрочем, подложить под пятую точку свернутую шкуру.

Наверное, никому на свете так дорого не давались жалкие пять или пусть шесть километров пути. Пришлось делать два обхода, избегая зараженных районов, не обозначенных на карте Эхнатона. Во время второго обхода опять напали крокодилообразные твари. На этот раз их было всего лишь две, но и этого едва не хватило для краха похода. Монстры погибли, но правая ладонь Либерия превратилась в месиво из костей и плоти, как боец, он потерял почти все. Влад отделался легче, ему порвали голень. Рана скверная, но с его возможностями не столь уж опасная. Вот только скорость продвижения сильно замедлилась, что в этих местах для человека, пахнущего кровью, чревато проблемами.

И проблемы образовались. Начались они с того, что какой-то так и не показавшийся на глаза монстр, укрывающийся в руинах, подцепил Либерия щупальцем, оканчивающимся крюком. Лишь хладнокровие луддита позволило спастись: он успел выхватить трофейный кинжал и резким взмахом освободился, вместе с куском конечности твари. Та обиделась, долго завывала дурным котом из развалин, но выбраться во всей красе не рискнула.

Затем совсем мелкая тварь, габаритами со среднюю собаку и похожая на смесь противоестественного сожительства кузнечика с кенгуру, прыгнула сверху, когда проходили мимо высоких руин треугольного здания, некогда украшенного высоченным шпилем, от которого теперь остался лишь погнутый каркас. Признав во Владе самого опасного, она начала с него, прямо в полете плюнув в лицо веером брызг, от которых на лице начала лоскутами расползаться кожа. Пока он пытался защитить глаза и наскоро смыть гадость растопленным снегом из фляги, монстр успел вбить костяной шип в правый бок луддита, но при этом чуть замешкался, и Либерий отвесил ему знатного пинка, после чего сумел увернуться от кислотной атаки. Затем они бегали друг от друга вокруг большого обломка, не решаясь атаковать нахрапом. Это позволило пришедшему в себя Владу вмешаться в схватку, пронзив тварь копьем.

После боя пришлось долго возиться с боком Либерия, рана не желала успокаиваться, кровь сочилась, что ни делай. Возможно, в рану попал яд. Луддит принял сразу две порции биоты, но выглядел так, будто поднялся из гроба на десятый день. Влад тоже чувствовал себя не лучшим образом. Несмотря на все его усилия, левый глаз почти ничего не видел, да и правый слезился все время. Половина лица раздулась и адски чесалась. Оставалось радоваться, что нет зеркала, ведь красавцем стал тем еще. Даже Либерий, глядя на него, бледнел еще больше.

И вот, наконец, они на месте. Два прямоугольных здания высотой с пятиэтажный дом и длиной метров по сто поставлены параллельно друг другу. Между ними низенькая цилиндрическая башенка из светлого металла, невдалеке на востоке виднеются руины большого города. Возможно, даже того, на окраине которого выбрался Влад в первые дни пребывания здесь.

Западное здание было сильно повреждено, почти половина его рассыпалась обломками. Второе тоже новеньким не выглядело: один угол обрушился, в стенах видны проломы, местами обрушились внутренние перекрытия. Лишь башенка как новенькая, если не брать в расчет грязную поверхность металла. Тут будто стая в миллион голубей не один год гадила, используя ее в качестве заменителя головы памятника.

С сомнением оглядев картину запустения и разрушения, Влад вызвал Космоса. Тот ответил мгновенно:

— Ты на месте?

— Да.

— Какова обстановка?

— Наружный комплекс сильно пострадал. Одно здание наполовину разрушено, второе повреждено меньше, но тоже печально выглядит.

— Наружные сооружения нас не интересуют. Нет ли следов применения глубинного оружия?

— Знать бы еще, как эти следы выглядят…

— Признаки обрушения подземных сооружений в виде провалов, ступенчатые деформации поверхности земли, прочие контрастные формы рельефа, глубокие воронки, водоемы правильной формы?

— Вроде ничего такого не заметно…

— Видишь цилиндрическую башенку между зданиями?

— Да. Она целая.

— Подойди к ней.

— Я возле нее и стою.

— Что говорит твоя система контролера?

— Говорит, что принят запрос от стража базы. Дан ответ на запрос, страж принял меня за своего и докладывает о состоянии базы.

— Что он докладывает?

— Странно отвечает. С запинками. Лениво как-то. Вроде база частично цела. Потеряна большая часть восточного крыла, целиком южное, частично северное. Западное уцелело. И вообще, сам слушай доклад. Ты же можешь через меня.

— По городу был нанесен удар, прилегающие к нему части подземного комплекса пострадали.

— Тебе виднее. Что скажешь? Мы зря пришли? Я на ногах еле стою и ранен, а мой товарищ искалечен.

— Страж базы потерял функциональность. Его доклад неполон. Тебе придется работать в ручном режиме.

— Нам бы отдохнуть…

— Вы будете отдыхать. Я пришлю к вам Тейю Наррис, она запустит медицинский комплекс.

— Ты уверен, что она разберется?

— Она может сделать это лучше, чем вы. И помочь твоему товарищу тоже сможет. Медицинское оборудование базы излечит почти любое ранение.

— У него от правой кисти мало что осталось.

— При необходимости ему вырастят новую кисть. Это сейчас не главное. Доложи мне, есть ли в округе площадка для посадки капсулы.

— Космос, да я всю жизнь только тем и занимался, что искал площадки для посадок капсулы. Неужели сам не понимаешь, что в этом я профан?! Может, лучше на парашюте ее спустить, если он там есть.

— Имеется. Но при посадке с его помощью невозможно добиться попадания в нужную точку. Пассажирский отсек может отнести из-за ветра и прочих факторов на километры от твоего расположения. Из информации, полученной от тебя, я сделал вывод, что передвигаться по данной территории — значит подвергаться риску, и поэтому мы должны свести такие передвижения к минимуму.

Влад, представив, как он будет в одиночку искать парашютистку, а потом идти с нею через все это опять, решил не спорить. Он сильно рискует не довести девчонку живой.

Хотя есть еще идея…

— Космос. А что, если найти в хранилище энергоячейку и дотащить ее до Эхнатона? Тогда мы, ничего не опасаясь, спокойно воспользуемся парашютом.

— Ты говорил, что ранен. Потребуется время на восстановление. А времени у нас нет.

— К чему спешка? Мы вон сколько ждали, еще пара дней ничего не решат.

— Ты уверен, что без риска для жизни сможешь доставить энергоячейку?

Влад, вспомнив последние часы пути, представил, как пойдет назад в одиночку, да еще и с грузом килограммов в пятьдесят-шестьдесят, хромая на одну ногу. Поморщился от зуда в пострадавшей щеке и признал:

— Не уверен.

— Я зафиксировал подозрительную активность радикалов. Анализ ситуации говорит, что они догадываются о моем существовании. По крайней мере, их мероприятия нацелены на поиски космических объектов. Они запустили поисковую установку гражданского назначения. Но, возможно, она часть военного комплекса для поражения орбитальных целей. Подобное практиковалось при нехватке ресурсов на заключительных этапах войны. Не так много сохранилось значительных космических объектов, они могут атаковать их всех, и меня в том числе. Затеряться не получится. Нам надо спешить.

— Ладно, уговорил. Попробуем посадить капсулу здесь, раз уж нам никак без посадки не обойтись.

— Если радикалы начнут обстрел орбиты, капсула тоже подвергнется угрозе. Она заметный объект.

— Я ведь уже сказал, что ты меня уговорил!

— Не нервничай. Доложи, есть ли подходящая площадка.

— Объясни, какая требуется.

— Ровная поверхность, вытянутая с запада на восток. Длина двести ростов взрослого мужчины, ширина не менее пятидесяти.

— К западу от базы равнина чуть ли не до горизонта. И ширина такая же. Есть кое-где обломки какие-то, но поблизости ни одного крупного.

— То есть в качестве ориентира можно выбирать западное здание наземного комплекса?

— Да.

— Принято. Запускаю процедуру аварийной посадки капсулы. При этом хроноизолятор будет отключен, Тейя несколько часов будет находиться в сознании, усыпить я ее не смогу. Возможно, она испытает нервное потрясение, будь к этому готов. Система связи на капсуле незащищенная, велик риск, что с Земли засекут наши переговоры. И если меня вычислить затруднительно, ее неминуемо идентифицируют, придут к выводу, что она жива.

— Хорошо. Я понял. Надеюсь, у нее крепкие нервы, чтобы все это выдержать. Точнее, уверен, что крепкие. Я видел, как Тейя танцевала… этот ваш фрикаст. А мне что делать, пока жду ее?

— Рекомендую укрыться в подземном комплексе. Там нет метаморфов, имеются запасы продовольствия и воды. Также имеются комнаты отдыха биологического персонала, хотя не могу гарантировать, что комфорт в них сохранился на прежнем уровне. Функционала стража хватит, чтобы вам все это предоставить.

— Хорошо, Космос, до связи.

Узкий луч электромагнитного излучения скользнул по околоземному пространству, коснулся противометеоритных щитов капсулы, запустив электрическую кровь по токопроводящим дорожкам антенных контуров. Дешифрировав сигнал, автоматика станции отослала подтверждение приема, после чего начала одну за другой оживлять спящие системы крошечного космического корабля.

Вот прошел тест двигателя, о чем ушел соответствующий доклад. Тормозная система в порядке, об этом тоже надо сообщить. И обо всем остальном тоже, вплоть до мелочей.

Хотя разве бывают мелочи в том, что касается спасения человека?

На высоком холме, расположенном в шестидесяти двух километрах западнее самого дальнего форта ордена луддитов, в небо уставились десятки антенн. Они никогда ничего не передавали, но слушали очень внимательно. Перехватить снайперский луч, излучаемый системой связи наблюдателя резервного узла номер четыре-семнадцать, они не смогли, зато доклады, отсылаемые капсулой, ловили с легкостью.

Расшифровать их тоже не составляло труда, и спустя несколько минут был сделан вывод, что управление капсулой перехвачено. Корреспондент, осуществивший перехват, находится в околоземном пространстве, и в данный момент между ним и капсулой имеется прямая видимость или он пользуется ретранслятором, что менее вероятно. Анализ карты орбит показал, что передача, перехватить которую наземными способами не получается, может производиться от четырех объектов. Крупный обломок бывшей станции, некогда входивший в сеть «Удовольствия и увеселения»; остатки гравископа, созданного для картирования областей повышенной концентрации темной материи; кормовая часть грузопассажирского корабля, некогда совершавшего регулярные рейсы к астероидным поселениям; и неидентифицируемый предмет, которых вблизи Земли все еще хватало. Скорее всего, обломок чего-то приличного, и в отличие от прочих, его размер позволял скрывать многое. В том числе и носителя искусственного интеллекта, вместе со вспомогательным оборудованием, или узел связи ретранслятора.

Таким образом, был сделан вывод: на одном из этих объектов скрываются биологические существа или искусственные устройства. Наличие в околоземном пространстве противника, имеющего технологические знания, было недопустимо. И как ни малы накопленные ресурсы, нельзя их экономить: надо приложить все силы для немедленного подавления угрозы, не считаясь с расходами.

Доклад был отправлен. Приказ, весьма ожидаемый, был получен спустя несколько минут.

В ста сорока семи километрах от холма со станцией слежения дрогнула земля. Разрывая дерн и корневую систему кустарников, плотно оккупировавших территорию за годы, прошедшие с восстановительных работ, по рельсам двинулись многотонные полусферы из строительного стекла, армированного металлической сетью. Путь их был недолгим, ровно на столько, сколько требовалось для открытия двух вертикальных шахт.

В идеале на запуск звена должно было уходить от семидесяти трех до восьмидесяти одной секунды. Сейчас ушло сто девяносто шесть — время не пощадило систему, и капитальный ремонт не смог все поправить.

Одновременно стартовав, в небо ушли четыре стрелы, опирающиеся на столбы ослепительно-белого пламени. Пройдя сквозь верхние слои атмосферы, на две части разделились конуса не нужных более обтекателей, и будто пчелы, вылетающие из распустившихся цветков, впервые за много веков на охоту вышла самая злобная орбитальная мелочь: заатмосферные перехватчики.

Смысл их короткой жизни был один — уничтожать до полного расхода боекомплекта и энергии, после чего должен сработать одноразовый двигатель, конструкторами поэтически названный «Последняя песня». Его рывок бросает перехватчик навстречу родной планете, и он находит красочную смерть в пламени атмосферного падения.

Цели у перехватчиков были особые: ракеты «космос — космос», угрожающие орбитальным объектам, и «космос — земля», прорывающиеся к планете; аналогичные перехватчики противника, запускаемые с кораблей-носителей; малотоннажные военные суда; незащищенные цели любого размера. Слабое бортовое вооружение не позволяло разгрызать твердые орешки.

При выполнении нынешней миссии это могло сильно помешать. Ведь в случае, если цель укрыта под многими метрами оплавившегося металла и силикатно-пластиковых конструкций, серьезно повредить ее весьма затруднительно. Здесь требовались средства помощнее, но их, к сожалению, не было.

Пока что не было.

Но и для твердых орешков пытливый ум, чьей нынешней задачей являлось лишь разрушение, нашел способ. Немного импровизации, немного времени, немного опыта, и ни один объект на орбите не сможет избежать гибели. Пусть не мгновенной, но все равно неминуемой. При условии, конечно, что он не имеет серьезной активной защиты.

Но если такие объекты существуют, то все бессмысленно. Слишком незначительны возможности испепеленного мира, чтобы защититься от такой угрозы.

Радикалы атаковали, даже не зная, кого атакуют. Они или одержат победу, или столкнутся с противником, против которого все их усилия напрасны. Но другого выхода они не видели. Такова их судьба. Истина за ними, и сам Бог на их стороне, раз они до сих пор живы, в отличие от миллиардов их противников. Победа неизбежна.

И капсулой тоже надо заняться. Раз она интересует противника, то заслуживает уничтожения.