Глава 2
Не по-осеннему горячее солнце высоко встало над горизонтом. Но в Чертовой чаще веяло прохладой. Здесь еще с ночи хранился густой полумрак. И ничто не могло потревожить нечеловеческую гармонию, даже крик одинокой птицы.
Изогнутые ветви слегка покачивались. А листочки подрагивали, жадно расправляя к солнцу зеленые ладони.
Чаща радовалась погожему деньку.
Только мерный рокот «Фалкона» нарушал ее безмятежность. Мотоцикл бойко летел между кривыми, будто изломанными стволами.
Деревья росли тут не густо, под их тенистым пологом в избытке хватало места. Хоть пять километров, хоть десять – по твердой земле, как по дороге. Монотонная картинка справа и слева расслабляла внимание.
Но это было неправильно – я чувствовал до холодного озноба по спине…
– Пригнись! – успел крикнуть, когда «Фалкон» взлетел на небольшой пригорок. Катя взвизгнула.
Толстая ветка просвистела в считаных сантиметрах.
Я на максимум выжал газ. Вдруг накренившийся, как живой, ствол остался позади.
Но впереди имелись другие…
Будто толстые змеи, укрытые за листвой, десятки веток уже тянулись со всех сторон. И оттуда, из зелени, щупальцами вырастали зазубренные, острые сучья.
– Глеб, что это?! – отчаянный голос Кати за спиной.
Я не ответил. Мне теперь не до болтовни.
Нужно с ювелирной точностью угадывать движение зеленой рати. С каждым мгновением свободный зазор становится меньше – словно я веду «Фалкон» по узкому коридору с живыми, жадными стенами…
– Ай! – испуганный крик девушки.
Холодея, я дергаю руль. «Ошибочка!» Ближайшая ветка чиркнула слева – выдирая клочья грубой кожи из рукава моей куртки.
Как сказал бы Локки, не нравится мне здесь. Пора отсюда выбираться – только куда?
Я лихорадочно озираюсь по сторонам.
И обнаруживаю что-то вроде просвета – далеко впереди, где-то на северо-востоке.
– Пригни голову! – командую пассажирке, бросая «Фалкон» в последний отчаянный рывок.
Несколько веток-змей одна за другой хлещут по обтекателю. Пара сучьев атакуют рукава. Левое плечо пронзает болью. Хрустят сломанные ветки, брызгает в лицо едким соком.
А что-то, раздирая куртку, ползет по спине. Один из оторванных сучьев?
Кажется, он мечтает впиться мне в загривок…
Но мы прорываемся!
Вылетаем на простор и мчимся между оживающими деревьями. Резко сменив траекторию, я выиграл у Чащи пару минут. И сумел вывести «Фалкон» на обширную прогалину.
Стоп!
Резко бью по тормозам. Катя выдыхает ругательства и что есть сил колотит меня по шее.
Ну да, проклятый сучок. Он уже пробил воротник, нацеливаясь мне в артерию. Я успеваю перехватить его голой рукой. Сдираю с куртки и швыряю подальше в траву.
Брезгливо отряхиваюсь.
– Больше там ничего не ползает? – хрипло уточняю, перематывая окровавленную ладонь носовым платком.
– Ничего, – кивает Катя. Она молодец, еще неплохо держится. Даже у крепких мужиков в подобных случаях, бывает, сдают нервы…
Я оглядываюсь. Деревья позади жадно вытягивают кроны в нашу сторону. Но мы теперь – в недосягаемости. А в редколесье за прогалиной – измененных деревьев куда меньше.
«Можно сказать, ушли…» – вспыхивает в голове беспечная мысль.
За секунду до того, как что-то острой болью обжигает голень.
– Твою мать!
Я отчаянно дергаю ногой, вырывая ее из плотной зелени. Трава! Как мог про нее забыть?! Несколько жестких стебельков пробили плотную штанину, остальным почти удалось проскользнуть ниже, впиваясь в щиколотку.
– Глеб! – взвизгивает Катя, разом теряя неженское самообладание.
Чертова трава! Так не хочет с нами расставаться – зеленая масса сумела уже оплести оба колеса мотоцикла. Я вдавливаю рукоятку газа… И ничего!
– …
Лишь со второй попытки резко двигаю «Фалкон», «с мясом» выдираю из земли проклятую зелень.
Вперед! Теперь никакая «ботаника» нас не остановит.
…Солнце – все ближе к зениту.
В налетающем потоке воздуха – опять хвойный аромат. Лес кажется привычным, почти родным. Полсотни километров остались позади.
Индикатор бензина – у отметки 7 %. Но мы, можно сказать, приехали.
Я сбросил скорость, всматриваясь в просветы между ельником, густо покрывающим низину. С этой точки раньше не приближался к «нашему» селу. Но точно уверен – вон за теми деревьями должны показаться крыши крайних домов…
Да, так и есть!
Мы не заблудились.
Пару секунд я всматривался, изучая подступы к селу. А потом уверенно повернул руль, пуская «Фалкон» через кустарник на месте заброшенных огородов.
Явиться незваным гостем я не боялся.
Наверняка датчики движения и скрытно установленные видеокамеры уже известили товарищей о нашем прибытии.
Все должно быть нормально. И только одно отзывалось тревогой где-то на периферии сознания – я приехал с пассажиркой. Как отреагирует Кид на ее появление? В Невидимой Армии принято долго проверять новичков. А я привожу неизвестно кого… Да при этом еще и ставлю на уши полицаев всей области, рискую успехом важнейшей операции.
Глупо. Непрофессионально… Как поступил бы на моем месте опытный подпольщик?
Во-первых, объехал всех упырей десятой дорогой. Именно так… «Ради главного – жертвовать малым» – любимая поговорка Кида.
Ну и к черту его опыт!
Я вернулся – это главное. Я привез новый гребаный аккумулятор!
Стоп.
Вон же тот самый дом. Почему никто не реагирует?
Полузаросшая малинником улица абсолютно пустынна.
Я заглушаю мотор и замираю, вслушиваясь в чириканье воробьев, в скрип сухой липы…
– Слезай, – командую Кате. Закатываю мотоцикл в ближайший сад.
– Жди здесь, – шепчу приказ. А сам снимаю рюкзак и налегке глухими задворками пробираюсь к «нашему» дому.
Целых пять минут, беззвучно ступая, всматриваясь, я строю самые жуткие догадки.
Пока вдруг не становится ясно.
«Газели» за сарайчиком нет. Зато на траве есть свежий след от колес…
Уехали. Не дождались.
Хотя должны были оставаться еще хотя бы до вечера – семь дней истекают лишь сегодня в 19.00.
Я вошел в дом. Убогая мебель на своих местах, даже дверца рассохшегося шкафа все так же подперта колченогим табуретом. Никаких признаков обыска. Ни ОКАМа, ни полиции тут не было.
Что ж спугнуло Кида и Ромку? Неужто просто не выдержали нервы?
В области сейчас переполох – пока мы добирались до Чертовой чащи, пару раз слышали гул вертолетов. А один раз даже пришлось затаиться – полицейская машина мелькнула совсем близко, едва не касаясь вершин деревьев.
Так что причин волноваться в избытке.
И все равно – на Кида это не похоже…
Я вернулся к мотоциклу. Катя встретила меня испуганным взглядом.
– Да, все нормально, – буркнул я, хотя и не был в этом уверен. – Просто мы чуть разминулись с моими друзьями…
«Газель» уехала недавно – максимум пару часов назад, и скорость с подключенным напрямую мю-генератором у нее всего километров двадцать в час. В принципе догнать – не проблема.
Конечно, если знать, в каком направлении двигаться. И если мне хватит оставшегося бензина…
Я сел на траву, достал из рюкзака карту.
Помню, где резервная точка, – это километров пятьдесят на юго-восток. Такой же заброшенный хутор, окруженный аномальными зонами. Маршрут вполне ясен… Только одно не дает покоя.
Большие сомнения, что Кид направился именно туда. Я и сам толком не понимаю, откуда это чувство. Но оно почти перерастает в уверенность…
Я достал флягу и сделал жадный глоток воды. Спохватился и предложил Кате. Она чуток отпила и внимательно на меня посмотрела:
– Глеб… Ты что, не знаешь, куда ехать дальше?
Я криво усмехнулся:
– Вариантов не так уж много…
На самом деле вариантов – до фига. Если уж Кида что-то согнало с места до условленного времени, один дьявол знает, куда его понесло дальше! И теперь… теперь, если я его не найду, операция действительно под угрозой срыва.
Из-за идиотского аккумулятора!
Твою мать, ну что его, дурака, заставило уехать?
Полицаи еще бы хоть год могли искать наше убежище!
– Ты, это, пока отдохни… – хмуро предложил я Кате. А сам утер вспотевший лоб жестким рукавом куртки и снова всмотрелся в карту.
Хватит истерить, ловкач! Попробуй, кроме чувств, включить логику.
Да, обычную «Газель» спрятать можно где угодно – в любых зарослях. Но сохранность нашего груза требует немало энергии. Значит, посреди аномальных территорий надо выбирать участки, где легче добиться стабильной работы нашего мю-генератора.
Второе условие – возможность оперативной и безопасной переброски груза к Зоне № 9.
Пространство решений большое, но не бесконечное…
Вот мы. А вот внешний периметр Зоны.
«Газель» едва тащится, и вряд ли Кид выбрал особо дальний маршрут. Но если не поехал на резервную точку, тогда и ближайшие к ней подходящие места отпадают. Значит, либо у Мельникова болота, либо за Шершавой Падью, либо в Буревом лесу…
Тьфу, от такой «ясности» – не легче. Это разброс километров на триста. А бензина у меня в баке максимум на полчаса езды.
Хоть запрашивай Центр – туда-то Кид должен был сообщить?
Только как этот запрос отправить? Спутникового телефона у меня нет. Лишь выключенная «чистая» мобила с вынутой батарейкой – в запасе на самый крайний случай.
Допустим, этот случай наступил. Но до ближайшего района мобильного покрытия – почти час езды. Значит, топать пешком? Туда, где сейчас точно не протолкнешься от бандитов и полицаев?
– Глеб, у тебя вся куртка исполосована, – вывел меня из задумчивости голос Кати, – а на левом рукаве вообще кусками висит.
– Пустяки…
– У меня – иголка и нитка. Если б ты снял, я могла бы чуток приметать…
Иголка и нитка – интересно, откуда? Ее сумочку мы давно потеряли – еще на дороге, когда удирали от вертолета. Или она успела все, так же, как зеркальце, переложить в карман штанов?
Молодец, хозяйственная…
Я равнодушно скинул куртку:
– Давай… – Лишь бы сейчас меня не трогала. Лишь бы ничто не вклинивалось в поток мыслей…
Нет, запрос в Центр отпадает. Слишком рискованно. И главное, долго.
А я должен сегодня, сейчас перехватить нашу «Газель»…
Перехватить!
Я напряженно всмотрелся в карту. Ну да. Фургон – это не мотоцикл. Им поневоле придется выбирать наиболее надежный путь. И если они двинулись к северо-востоку – я могу срезать вот в этом месте… Пройти напрямую через Шершавую Падь!
В конце концов, я – трикстер или сопливый новичок?
Но что, если они двинулись к югу?
Тогда весь риск – коту под хвост, вместе с оставшимся бензином.
На юге их реально перехватить только через измененный лес у мертвого села Демидово…
Я вздохнул, потирая бинтованную платком руку. Рана саднила. Но хуже, чем она, садняще, невыносимо отдавался в мозгу вопрос: «Шершавая Падь или Демидово?»
Хотя бы намек на подсказку…
Я лег на траву и опустил веки. Иногда это помогает, когда долго не можешь найти ответ – просто послать все к черту и расслабиться.
Щебетали птички. Пригревало солнышко. Красота! Только перед закрытыми глазами у меня до сих пор проносились деревья Чертовой чащи. И ветки-змеи тянулись ко мне со всех сторон…
Тьфу!
Не выходит. Значит, опять придется доверить все фарту.
Я открыл глаза и поднялся с земли.
– Катя, едем отсюда.
– Сейчас, заканчиваю рукав…
Пару минут я смотрел на ее пальцы – вместо наперстка она ухитрялась использовать обычную монетку. Швы получались удивительно аккуратными. В этом были своя логика и красота – как в любом точном движении.
Что ж, простая геометрия – тоже критерий.
На юге – две возможные точки. На северо-востоке – три. Значит, и больше вероятность, что Кид избрал одну из них…
– Готово! – улыбнулась она, протягивая куртку. И я нашел силы улыбнуться в ответ.
«К Шершавой Пади!»
…До Сумерек, то есть до того, как мю-генераторы по всей Земле вошли в резонанс, тут имелось обычное озеро, окруженное лесом. Бог ведает, как тогда, почти пятнадцать лет назад, звали его аборигены.
На моей карте – нет таких подробностей.
Зато нынешняя кличка вполне подходила этому месту – огромная впадина, окруженная поваленными и частью горелыми, частью словно высушенными деревьями. Когда мы подъехали и остановились у того, что раньше было берегом, ее серая, бугристая поверхность тускло блестела в солнечном свете.
Вокруг царил мертвый покой – ни птички, ни букашки. Только ветерок гонял песчинки между буграми Пади. И изредка оттуда долетало что-то вроде долгого вздоха.
Я всмотрелся. Кое-где серая поверхность ритмично колебалась – едва заметно. Но в целом выглядело все достаточно безобидно.
Катя испуганно склонилась к моему плечу:
– Мы что, поедем прямо туда?
– А чего тратить время? – прищурился я и мягко добавил: – Ты, главное, крепко держись…
Вправо и влево Падь тянулась далеко – в общей сложности километров на пятнадцать, захватывая поймы когда-то впадавших в озеро рек. Но если по прямой – тут и двух километров не будет.
Когда-то я уже одолевал подобные места. Плохо, что сюда приехал впервые и могу лишь догадываться о безопасной траектории…
– Готова? – прошептал я.
Вместо ответа Катя крепче обняла меня за талию. И я запустил мотор.
Пару десятков метров двигались вдоль берега. Я выбирал подходящий склон для спуска – чтоб пологий и чтоб рядом не колыхались бугорки. Наконец пустил «Фалкон» вниз.
Хрум! – что-то отдалось под колесами, будто мы заехали на тонкий лед. Но поверхность выдержала. Только чуть колыхнулась, рябью разошлась по всем впадинам и холмикам.
Вперед!
Хрясть! Хр-рум!
Мотоцикл подпрыгивает на неровной серой корке. Иногда из-под колес брызгает буроватая жижа. Но метр за метром мы уверенно двигаемся к дальнему берегу.
Все-таки под нами не лед. Поверхность Пади кое-где пружинит, но не проваливается. Только с каждой минутой сильнее вздрагивает, раскачивая «Фалкон». Берег впереди уже можно различить. Он более крутой. И в ближайшей к нам полосе вообще обрывистый.
Значит, надо двигать левее!
Туда, где серая корка начинает растрескиваться, разлетаться осколками…
– Глеб! – вскрикивает Катя. Но я и сам вижу. Поверхность Пади вздыбилась, лопнула, и наружу полезло что-то бурое, бесформенное…
Я вдавливаю рукоятку газа. Прибавляю скорость на максимум – надо объехать это по длинной дуге, выруливая к пологому склону с перекошенными чахлыми остатками леса…
Проклятие!
Сильный толчок швыряет мотоцикл в воздух.
Нас переворачивает.
К счастью, приземляемся отдельно от «Фалкона» – на что-то резко пахнущее торфом, мягкое, словно резина. Мотоцикл падает набок метрах в пяти, продолжая бешено вращать колесами.
Я выбираюсь из вязкой массы на серую корку бывшего озера. Рядом барахтается Катя. Я подаю ей руку:
– Цела? – и не дождавшись ответа, бросаюсь к «Фалкону». Переключаю движок на холостые обороты, поднимаю своего железного коня, вскакиваю в седло. Чего мешкает Катя?
Торопливо озираюсь и цепенею.
Там, где секунды назад был горб посреди озера, вырос огромный цветок. Если это можно так назвать. Темная, влажно блестящая на солнце поверхность и огромный нераскрывшийся «бутон» на толстой, как бетонная колонна, «ножке». «Цветок» медленно тянется вверх, и рябь идет по чаше «бутона». Словно он вот-вот раскроется…
– КАТЯ! – зову я хриплым, неузнаваемым голосом. Но она уже рядом, оседлала мотоцикл у меня за спиной. И я судорожно вдавливаю рукоятку газа.
«Фалкон» летит, подпрыгивая на бугристой «шкуре» Пади. Эта корка вся сейчас идет волнами. Но самое худшее происходит за спиной – этого я не вижу, но чувствую затылком.
Остались секунды, а до пологого берега – несколько сотен метров!
Гулкий хлопок бьет по ушам.
Что-то происходит там, в центре бывшего озера. И оттого холодные мурашки бегут по спине – несмотря на увесистый рюкзак, несмотря на плотные объятия прижавшейся ко мне девушки…
Вздыбливается впереди серая корка, и я бросаю мотоцикл еще левее. Он мчится почти параллельно обрывистому берегу. Спасение близко – я отчетливо вижу зеленые ветки сосен над обрывом, до них метров пятьдесят, не больше. И все-таки пять метров вверх по круче делают их недостижимыми…
Теперь опасность не за спиной.
Теперь мне достаточно чуть повернуть голову, чтоб увидеть трещины, которые ползут по «бутону» огромного цветка. А вся Падь будто сходит с ума. Словно невиданный шторм раскачивает ее изнутри – пока что медленно, но с каждой секундой волны становятся круче. Фонтанами бьет из глубин бурая жижа. И настоящий девятый вал катит навстречу, готовый отшвырнуть нас к центру Пади!
Чтоб его объехать, надо еще сильнее отдалиться от берега. И с болезненной ясностью я понимаю – так вырваться не удастся.
Самонадеянный болван!
Сумасшедшие, нереальные события последних суток вспышкой проносятся у меня в мозгу. И где-то вдалеке – вся моя никчемная жизнь, до последних, озаренных огнем смысла месяцев.
«Ну уж нет!» – со злостью мелькает в голове.
Я успеваю ощутить горечь. Успеваю подумать о Кате, свято верящей в фарт никчемного охотника за товаром. И круто закладываю руль, направляя мотоцикл навстречу новой волне.
Это кажется безумием.
Но мы еще живы.
Взлетаем по бугристому склону – серая корка на поверхности волны хрустит, но все-таки выдерживает. А мы уже у гребня, с каждым мгновением выше над Падью. Я не сбавляю скорость и до ломоты в пальцах стискиваю руль. Мы летим вверх, каждую секунду рискуя сорваться и разбиться в кровавую лепешку.
Берег теперь близко – волна несет нас мимо, хотя так же нереально далеко.
Я поворачиваю руль, каким-то чудом удерживая «Фалкон» на вершине гребня. Стрелка спидометра ползет к отметке «100» – это максимум! Через долю мгновения мы слетим вниз, камнем рухнем к серой, в бурых потеках, шкуре ожившей Пади…
И последним движением я выправляю руль навстречу пустоте.
Катя отчаянно вскрикивает.
Бесконечную пару секунд мы летим по воздуху – по длинной дуге, будто сложившая крылья чайка.
Только у нас нет крыльев. И хрястнув амортизаторами, «Фалкон» приземляется на обрывистый берег.
От удара темнеет в глазах. Болью пронзает все тело – от пяток и хребта до последней косточки скелета. Но руки продолжают намертво сжимать руль.
«Фалкон» уже проломил чахлый молодой сосновый подлесок, несется, вздымая пыль и песок, сшибая хвою с низко нависающих веток. И несмотря на боль, каждый толчок, каждая выбоина в надежной земле радостно отзывается внутри.
Вперед!
Сквозь лес, сквозь колючий боярышник, отматывая километр за километром.
Лишь бы мотор не заглох!
Я останавливаю мотоцикл только у опушки – рядом с едва различимым в зарослях проселком. Теперь, когда от бывшего озера нас отделяет почти десяток километров, я оглядываюсь. Там, за спиной, какие-то неясные звуки – то ли вздохи, то ли шорохи. Будто что-то невидимое следует за нами по пятам.
– Мне страшно, – шепчет Катя.
– Теперь не бойся, – глухо отзываюсь я.
– Что это было?
– Какая разница…
К дьяволу проклятую Падь! К чертям наверняка распахнувшийся темный «бутон». Я не желаю знать, что он скрывал. Летучие твари хлынули из «цветка» или попрыгунчики, за пару минут даже от слона оставляющие обглоданный костяк.
Пускай сейчас жрут хвою и высохшую осеннюю травку!
Пусть роятся по нашему следу – все равно далеко не отойдут от берега. Эта мерзость слишком привязана к аномальному участку и к своему огромному телу – проклятой Шершавой Пади…
Я запускаю мотор и направляю «Фалкон» вдоль заброшенного проселка.
Я стараюсь не думать о том, что осталось позади.
Сейчас главное – перехватить нашу «Газель». И чтоб для этого хватило оставшегося бензина…
