Глава 7

Десять дней прошли в пьяном угаре. Нед никогда в жизни столько не пил. Действительно, у ардов, закрытых в тесном пространстве подземных домов, не было никакого развлечения, кроме как есть и пить, есть и пить, есть и пить. Ну и все с этим связанное… Балладер сорвал голос, в который раз выкрикивая очередную порцию длинных душещипательных песен. К десятому дню он слег с горячкой и потерял голос. Собутыльники Неда и Лапы десятки раз передрались, потеряв немало зубов и поломав немало носов.

А метель все не кончалась и не кончалась.

Нед приходил в «свой» дом и падал в заботливые руки женщин, отпаивающих его травяными отварами, благо лечебных трав – и захваченных с собой, и взятых у местных ардов – было предостаточно, в том числе и тех, что помогают от похмелья. Затем засыпал на лежанке возле печи.

На второй день к пиру присоединилась и мужская половина каравана путешественников, но долго пьянствовать они не смогли, быстро сбежали к себе под пренебрежительные замечания местных. Так что Неду пришлось отдуваться за всех.

С ним вместе страдала и Гира – она, пусть и не в полной мере, чувствовала, что испытывал от этой бесконечной пьянки Нед, и целыми днями страдала, валяясь на лежанке и мучаясь похмельем. Помогал Игар, который лечил и Неда, и Гиру, снимая похмелье, восстанавливая их организмы, насколько это было возможно.

Ночью Гира так и спала с Недом – иногда просто спала, иногда они занимались любовью. На этот факт никто из спутников уже не обращал внимания, словно так и должно быть. А может, и действительно так должно было быть? Что предопределено, того не изменишь – Нед это знал наверняка. Впрочем, как и все люди.

Нед немного смягчился, уже не злился на девушку – ну в самом деле, глупо относиться к Гире как к врагу, когда знаешь вкус ее губ, слышишь, как сладко тихонько стонет она под тобой в тишине подземного дома, чувствуешь, как трепещет ее тело, откликаясь на твою страсть…

Иногда ночью они тихо разговаривали, лежа под меховым одеялом, накрывшись с головой, чтобы никто не мешал беседе и они никому не мешали спать. Когда спишь, время идет быстрее, а теперь это время было таким длинным, таким тягучим, что без помощи бога сна бороться с ним почти невозможно.

Как однажды пошутил Харалд, впору принять кальдрану, уснуть и проспать до весны, чтобы этот проклятый снег, засыпавший их с головой, наконец-то растаял и выпустил из своих злобных объятий.

Во время долгих разговоров Гира рассказала ему о своей жизни, о том, как пробивалась наверх, о том, как училась в агаре, где никто не воспринимал женщин всерьез.

Даже когда она начала выказывать недюжинные способности, превосходящие способности большинства, если не всех учеников, – все равно никто не прочил ей большого будущего. Ну, магиня, ну, провидица, и что такого?

Более того, когда узнали, что она провидица, ее стали бояться и ненавидеть – неприятно вдруг узнать, что ты на следующей неделе разобьешь себе голову, свалившись с лошади. Или что твоя жена родит не мальчика, как ты ожидал, а двух девочек. Или то, что ты, отправившись к любовнице, будешь застигнут ее мужем и бит до посинения, а твоя жена выкинет тебя из дома, узнав об измене. И ты ведь ничего не сможешь сделать, потому что ее папа богатый купец и у него великолепная команда здоровенных грузчиков, способных вышибить дурь из любого, кто обидит его дочь.

Поползли слухи, что она насылает неудачи, проклятия, и от Гиры отшатнулись многие. Многие – но не все. Теперь к ней потянулись те, кто хотел напустить на соперников неудачу и наслать проклятие. Они приходили темными вечерами, под капюшонами и вуалями, по тупости своей забыв спрятать фамильные гербы. Эти типы просили навести порчу на недругов, а когда Гира отказывала – грозили карами. Впрочем, у них не хватало духу причинить что-то серьезное грозной магине – а вдруг прознает?

А ведь ей тогда было всего пятнадцать лет. Девчонка совсем – зеленая, да, но… не глупая. Раз она осталась одна, раз у нее нет защитника, помощника, нет никого, кто ее защитит, – значит, нужно защищаться самостоятельно.

И тогда Гира стала распускать слухи о том, что трогать ее опасно. Придумывала страшные истории, как кто-то попытался кинуть камень в ее дом, и после этого рука бросавшего отсохла, превратившись в сухую ветку. А потом – весь бросавший превратился в сухое дерево перед домом магини. Для убедительности она ночью вкопала перед воротами дома срубленное заранее сухое деревце, нарядив его в мужскую одежду.

Рассказывая Неду, хихикала, уткнувшись в его ухо. Поверили или нет, но после того, как она она установила это пугало, открыто против нее уже никто не выступал, и лишь когда она шла на рынок за продуктами, злобно бурчали вдогонку, следя, чтобы магиня не слышала.

Впрочем, через короткое время ходить на рынок самой ей уже не приходилось – магиня разбогатела и наняла прислугу, так как неожиданно получила довольно обширную практику. Увы, ничего хорошего, кроме потока денег, в этом не было.

Аборты. Сколько она сделала абортов – сама сбилась со счету. С горечью говорила Неду, что скорее всего отправится не на небеса, а в преисподнюю за то, что убивала неродившихся детей.

К Гире отправлялись все дворянки, «залетевшие» от своих любовников и не желавшие, чтобы кто-то знал об их «интересном положении», и уж точно не желавшие, чтобы об этом узнал муж. Почему к ней? Во-первых, магов-женщин больше не было. Подобными вопросами занимались только полуграмотные лекарки с их порошочками, повитухи с грязными щипцами, после использования которых женщины могли умереть за считаные дни. После посещения Гиры «вылеченные» от беременности уходили в таком состоянии, будто и не было никакой операции и не было никакого зародыша.

Магия могла делать чудеса – на то она и магия. Правда, для этого надо было владеть магией на уровне десятом, не меньше. А еще – знать запретные заклинания. А Гира их знала, получив доступ к библиотеке агары. Как получила? Не совсем легко…

Это был ее первый мужчина – лысоватый пятидесятилетний маг-хранитель библиотеки. Почему она отдалась ему? Почему именно он стал первым, кто овладел ее прекрасным, желанным телом? Может, из чувства протеста против того, что все замечали только ее прекрасное тело, – «да не достанусь я никому!». Пусть меня трахает этот старикан! Назло всем!

А может, она понимала, как много в ее жизни будут значить сведения, которые ей даст только эта, запретная, часть библиотеки – ведь она провидица, в конце-то концов! И она видела в своих туманных снах, в туманных картинках, что ей НУЖНО быть в этой библиотеке и ей НУЖНО знать все заклинания – запретные, древние, страшные и не очень, – если она хочет выбраться, всплыть со дна наверх, туда, где ее будет ожидать ослепительное, яркое будущее. А то, что оно должно ее ожидать, Гира знала наверняка. Разве могло быть иначе?

Первый раз Гира увидела Неда в своих видениях еще тогда, когда ей было лет десять. Видения приходили нежданно-негаданно – она могла в этот момент есть или сидеть на горшке, но вдруг пространство мутнело, в ушах возникал звон, в животе тошнота… и плыли картинки.

Первое, что она тогда увидела, – младенец на берегу бушующего моря. Она в тот момент сама была этим младенцем, и чьи-то чужие руки подняли ее – сверток-младенца, и грубый, хриплый голос сказал: «Глянь, ардский выкормыш!»

Гира долго гадала, что бы это значило, но так и не поняла значения видения, как ни старалась.

Второе видение пришло тогда, когда она о первом уже и позабыла, отбросив его, как что-то ненужное, случайное, совсем не пригодившееся в жизни. Ей привиделся берег моря, белый песок, покрытый круглой галькой, море, набегающее на этот берег, и юноша, обнаженный, прекрасный, гибкий и стройный, как молодое деревце. Он счастливо смеялся, легкими прыжками проносясь вдоль прибоя и отбрасывая ногами сверкающий песок. За ним неслась собака, заливисто лая и улыбаясь во все белоснежные зубы. Псина изображала, что хочет ухватить парнишку за ногу, и он смеялся еще пуще, беззаботный, легкий, как морской ветер.

Гира в это время как раз сидела в ванне, натирая мыльной пеной тело, залапанное липкими руками библиотекаря, и, когда очнулась от видения, начала тихо плакать, печалясь о своей несчастной жизни.

Потом, вспоминая предвидение, она решила, что это ее душа протестует против того, что она отдается плешивому старику, платя телом за знания, – вот и привиделся ей этот прекрасный юноша. Хочется юношу – получила плешивого старика.

В следующий раз уже взрослый Нед привиделся Гире.

Это видение она поняла только теперь: чудовище, огромное, клыкастое, с громадными желтыми глазами, перечеркнутыми вертикальными зрачками, на его фоне Нед – в обычной одежде, мало похожий на того беззаботного мальчугана на берегу моря, но все-таки похожий – она знала точно, что это он. И откуда-то знала, что это еще и тот младенец у бушующих волн.

После видения с чудовищем Гира стала видеть Неда регулярно – раз в полгода. К тому времени она уже могла вызывать видения искусственно, но для себя делала это редко, так как после такого вызова некоторое время ее тошнило, болела голова, как после тяжкого похмелья. Впрочем, и немудрено – для вызова видения использовалось снадобье, в состав которого входили грибы, собираемые где-то на северном побережье. Она скупала их у лекариц-травниц, платя полновесными серебрениками, – грибы стоили недешево, их любили использовать всякие извращенцы. Кроме видений, грибы вызывали приток любовного желания – и у мужчин, и у женщин. Для этого требовались малые дозы, конечно. При больших дозах – паралич и смерть, что случалось, и нередко. Кстати, это было еще одним обстоятельством, из-за которого Гира не желала лишний раз использовать эти грибы, – нет, не из-за того, что после них несколько часов будешь лезть на стенку, желая мужчину. С этим как раз проблем не было: только щелкни пальцами – и выстроится очередь из желающих удовлетворить красивую магиню. Нет. Из-за другого: не рассчитаешь дозу – кто тебя будет спасать? Против яда этих грибов не помогали никакие снадобья, требовалась магия высших уровней.

Гира вызывала видения – но не для себя и за большие деньги. Если уж страдать, так хоть знать, за что, – меньше ста золотых она за предвидение не брала.

В следующие свои озарения она видела Неда и… себя рядом с ним. В одном видении она стояла позади, а перед Недом преклонялись толпы вооруженных людей, в другом – они с Недом лежали в постели, и Гира знала: только что занимались любовью.

А еще она видела странное – Нед на троне, с короной на голове. Но не с такой, как у короля Замара, а с другой, странной… и на груди его сияет амулет, излучая синий яркий свет. Что это было, Гира понять не могла, однако знала – это символ могущества. А этот повзрослевший парень – ее судьба.

Первого мужчину она вспоминала без отвращения, но и без любви. Да ну какая любовь, когда за то, чтобы посещать запретную кладовку с книгами, раз в неделю нужно было лежать под пыхтящим тонкогубым мужчиной, подкладывающим тебе под задницу свод уложений магической агары, чтобы не проваливаться в старый пыльный диван?

Впрочем, надо отдать должное библиотекарю – он был нежен и научил ее любовным ласкам – многому из того, что должна знать женщина. Это ей пригодилось потом, когда Гира отдавалась уже для удовольствия, а не для того, чтобы заплатить кому-то за услуги.

Видимо, тогда же, в протест против вынужденной связи с этим мужчиной, она впервые попробовала любовь с женщиной. Эта была молоденькая дворянка из старой дворянской семьи, невинная на вид девочка, обратившаяся к Гире за помощью, – попросила заколдовать ее от беременности. В семнадцать лет эта девочка уже видала виды…

С женщиной, особенно с такой молоденькой и красивой, Гире понравилось. И с тех пор она разнообразила «меню» красивыми подружками, благо желающих на такую любовь было предостаточно – местные дворянки обладали широкими взглядами на жизнь. Крутить любовь с молоденькой лекаркой, славящейся своими способностями, – это не только развлечение, но и «вложение капитала», особенно когда выяснилось, что Гира умеет подправлять то, чем природа обидела несчастных женщин. Например, могла увеличивать грудь или снова делать ее упругой, могла убрать родинку там, где ей не надо быть, или поставить там, где ее присутствие придает очарование. Могла убрать морщинки и подтянуть подбородок – в общем, совершенно незаменимая лекарка. Притом образованная, умная, разбирающаяся и в городских интригах, и в постельных премудростях.

То, что Гира разбиралась в интригах, было следствием тех же самых постельных утех, в водоворот которых она бросилась со всей страстью недолюбленной, недооцененной женщины. Все почему-то просто мечтали рассказать ей подробности городских интриг – и мужчины, и женщины. Возможно, этому способствовала внешность Гиры – при ее возрасте за двадцать она так и оставалась шестнадцатилетней девчонкой, с невинным прекрасным личиком, обманывающим постельных партнеров своей наивной красотой. Казалось, эта невинная девушка не способна не то что на какие-то интриги, она не способна запомнить и пары слов из того, что рассказывали ей любовники и любовницы. Они ошибались. Магиня обладала великолепной памятью, такой острой, такой прочной, что ей достаточно было дважды прочитать самую сложную научную книгу, чтобы запомнить ее до последнего слова и навсегда.

В любовниках Гиры перебывало с десяток мужчин – начиная с библиотекаря и заканчивая офицером гвардии, которого Гира держала на примете в качестве племенного жеребца. Захотелось постельных утех – записку с нарочным, и гвардеец тут как тут, трудится, не покладая… хм… в общем, старается парень.

Любовниц-женщин она не считала. Сбилась со счета. Для нее эти постельные подружки были как глоток травяного отвара на ночь – выпила и забыла.

Почему Гира не старела? Почему ей приходилось накладывать грим, старящий ее лицо? А как иначе – ведь те, кто приходил к ней за помощью в первый раз, подозрительно смотрели на молоденькую девчонку, которой нужно доверить свое драгоценное тело.

Гира пыталась разгадать загадку своего замедленного старения и после прочтения множества трактатов, в закрытых и открытых источниках, пришла к выводу – это действие магии, замедляющей старение организма.

Давно было подмечено: чем больше маг пользуется магией, тем меньше он стареет. Были и такие предположения: если бы маг – теоретически – кастовал заклинания беспрерывно, то мог бы прожить вечно. И чем больший уровень был у мага, тем меньше он старел. Если колдовал, конечно.

Волею судеб Гира получила свой высокий уровень колдовства еще тогда, когда ей было двенадцать-тринадцать лет, так что к двадцати восьми годам она выглядела как девушка семнадцати-восемнадцати лет, а может, и меньше, с помощью косметики «увеличивая» свой возраст лет до тридцати.

Все эти годы Гира искала того, кто был ей назначен судьбой, – и в Шусарде, и в столице, – но не находила. Впрочем, магиня знала: чему быть, того не миновать. Уж ей ли, провидице, не знать этого? Она предсказывала людям их судьбу – не раз они пытались изменить какие-то обстоятельства, и что выходило? Ни-че-го! И сама провидица не могла ничего изменить ни в их, ни в своей жизни. Для богов все едины – и маги, и простые люди.

Тот час, ту минуту, когда она встретилась с Недом, Гира запомнила навсегда. Ее как молния прошибла – она оцепенела, увидев этого парня входящим в кабинет командира гарнизона. Внешне она никак себя не выдала, но для себя решила – все, хватит прозябать в этом городишке, пора!

«Пора» значило, что заклинание, которое Гира узнала из книг тайного хранилища, должно было сработать. «Нить Селеры».

Как это сделать? И почему она должна была это сделать?

Первый вопрос – дело техники. Гира знала, насколько сильны ее женские чары. Нет, не магические – просто женские. В нее, умницу, красавицу, невозможно не влюбиться, если ты мужчина. Или женщина. А обмануть влюбленного просто – это она знала.

А вот второй вопрос был более сложным.

Гира долго колебалась – стоит ли начинать жизнь со своим суженым с обмана? Простит ли ее этот мужчина, когда она сделает то, что сделает? И в конце концов пришла к выводу – игра стоит затрат! Стоит опасности! Это главная игра в ее жизни, и Гира не может ее проиграть. Тем более что магиня влюбилась в Неда с первого взгляда и была готова на все, лишь бы удержать его рядом с собой.

Вот так и случилось то, что случилось. По крайней мере – так все представила Гира.

Нед уже не был наивным юнцом и знал цену словам и делам. Ведь он не только Нед, он, пусть и отчасти, Юрагор. Но… только время покажет, что из слов Гиры правда, а что нет. Пока она вела себя правильно и делала то, что хотел Нед. И ее верность не вызывала сомнений.

– Ну, благослови нас Создатель! – хрипло рявкнул Агор, осенив себя знаком почтения к богам. За ним повторил Зигар и все остальные, кроме Неда. Он промолчал, так как подозревал: если он что-то и делает, то скорее вопреки воле богов, а не потому, что они так пожелали.

Эта богохульная мысль заставила его усмехнуться, и Зигар с опаской и недоверием покосился на предводителя, отказывающегося поклоняться богам. Особенно когда отряду предстоит отправиться туда, откуда можно и не вернуться.

На одиннадцатый день метель начала стихать, на двенадцатый – мир застыл, впитывая солнечные лучи, копьями бьющие в сверкающую под солнцем заснеженную равнину. Вокруг все сверкало, сияло, искрящийся снег отбрасывал мириады маленьких колючих лучиков, вонзавшихся в глаза путешественников, как раскаленные иглы. Пришлось даже надеть специальные приспособления – дощечки с узкими прорезями, которые Агор и Зигар смастерили в то время, когда караван пережидал ледяную бурю. Эти дощечки соединялись между собой тонкими ремешками и закрывали глаза, по дощечке на каждый глаз, завязки на затылке, – в них люди казались какими-то эпическими чудовищами из песен балладеров.

Нед просил Лапу дать им проводника, чтоб тот привел к гнезду дракона, но Голова категорически отказался, сказав, что никого не пошлет на верную смерть, даже за те сокровища, что лежат в пещере дракона. На вопрос: «Какие сокровища, если говорил, что нет никаких сокровищ?» – Лапа лишь хитро щурился и многозначительно кивал, мол, болтай, болтай, знаю, зачем ты идешь.

На двенадцатый день после того, как Нед и его спутники пришли к бесклановым, караван снова двинулся в путь. До места осталось около десяти ли, почти все – по морскому льду. Остров, который, возможно, служил последним пристанищем последнего из драконов мира, виднелся с берега темной полоской, стеной, возвышающейся над белым безмолвием.

Теперь идти было легко – ветер сдул лишний снег, уплотнил оставшиеся небольшие сугробы до состояния каменной мостовой. Лошади, застоявшиеся за время вынужденного простоя, шли весело, всхрапывая и выпуская из ноздрей клубы морозного пара. За время отдыха в стойлах они слегка округлились – Лапа не пожалел корма для гостей. Впрочем, за это он получил вполне приемлемую, и даже с лихвой – плату. Клыки снежных тварей ценились на вес золота и дороже, это Нед выяснил за время десятидневной пьянки из разговоров с хозяином, – так что и корм, и постой, и угощение не стоили и десятой части переданных Лапе «сокровищ». Но Нед не жалел, что отдал клыки зверей арду, – он бы отдал и больше, лишь бы получить желаемое. В этих краях кров и огонь стоили гораздо больше, чем какие-то кости или золото. Золотом не согреешься, и золото есть не станешь.

Утром, не рано, они вывели лошадей из подземного укрытия, расчистив выход лопатами, погрузили пожитки и зашагали по сверкающей тундре, спускаясь к берегу моря.

Подойдя к самому краю замерзшей морской глади, на песчаный пляж, частично занесенный снегом, постояли и, попросив защиты у богов, сошли на звонкий, вылизанный ветрами синий лед. Теперь до места, судя по рассказам ардов, оставалось не более восьми-девяти ли.

– Вон там! Видите, два пика… ну, две скалы, как два зуба? Вот между ними пещера, если верить Лапе, – сообщил Нед. – Давайте сделаем так: я пойду вперед, разведаю, как и что, потом вернусь, и мы решим, что нам делать.

– Один не пойдешь! – нахмурился Харалд. – Если тебя сожрут драконы, я должен донести до народа весть, что скоро ты появишься на белый свет в виде дерьма. А то пропадешь, и гадай потом, что с тобой сталось! Мучайся, понимаешь ли!

– Добрый ты, Харал, – улыбнулась Гира, – но ты и в самом деле прав. Я тоже пойду с Недом, моя жизнь зависит от него, потому я тоже хочу принять участие. Если он умрет – и я умру.

– И я пойду! И я! – завопили близнецы, блестя глазами, а Магар добавил: – Нед, если ты нас не возьмешь, это будет само большое свинство в твоей жизни! Просто подлость! Мы зачем шли сюда с тобой?! Думаешь, для того, чтобы слушать, как Гира стонет в твоей постели? Нет уж! Раз все, так все!

– Не надо завидовать, мальчики! – ехидно улыбнулась Гира. – Хотите, я вас с кем-нибудь свяжу «Нитью Селеры»? Знаете, какие интересные ощущения? Не знаете? Узнаете!

– И мы пойдем! – запротестовали Хелда и остальные девушки-ардки. – Куда конор, туда и мы!

– Да мне нужно только посмотреть, я не буду никуда лезть! – попробовал протестовать Нед, но был встречен стеной глухого молчания и тут же сдался. – Демон с вами! Идите и получи́те на свою задницу приключений! Вы не видели, какая задница у Лапы, нет?

– Вот чего-чего, а задницу Лапы мы точно не разглядывали, – подозрительно покосился Магар. – Это зачем он тебе задницу показывал? Вижу, вы там причудливо отдыхали, командир! Мог бы не сообщать такие интимные подробности!

– Болван! – фыркнул Нед. – Обожженная у него задница! Он три раза мне свою корму показывал, хвастался, как едва ушел от дракона, как тот опалил ему весь зад! Я бы не сказал, что мне было приятно созерцать его зад.

– Представляю… – покачал головой Игар. – Вот задница Гиры – да, прекрасное зрелище, а задница Лапы… Ффу-у-у… Надо было пинка ему дать, чтобы не тряс своей волосатой кормой!

– Опять подглядывал, да, Игар? – хмыкнула Гира. – Невозможно от вас спрятаться! Везде нос суете! Все разглядели и расслышали!

– Нет, ну интересная ты такая! – возмутился Магар. – Одна комната, пусть и здоровенная, Гира моется, но особо и не прикрывается, разгуливает голышом, как будто нас нет! Как тут не разглядеть?! Особенно когда почти три недели без бабы! Командиру-то хорошо, у него все бабы есть, а мы? Эти мерзавки не хотят с нами спать! Ноют: «Мы конору посвящены, мы не может с другими мужчинами». Бе-бе-бе! Дуры!

– Ты язык-то придержи – «дуры»! – возмутилась Хелда. – А то щас тебе отрежу язык-то поганый! Рассказать, как ты там возился под одеялкой, глядя на голую Гиру? Чего ты там пыхтел? Чего так покраснел-то? Дело житейское, только не на подругу конора надо смотреть, мерзавец!

– Все! Разошлись в стороны! – выдавил из себя Нед, едва сдерживая истерический смех. – Скоро дома будем, там к вашим услугам все ардки, какие захотят с вами дело иметь. И все остальные женщины, какие захотят вас осчастливить! Вот Харалд не жалуется! А вы что, потерпеть не можете?

– Сам терпи, – мрачно буркнул Магар. – Харалд пристроился к вдовушке одной, мы что, не знаем? Старуху какую-то нашел и к ней бегал… лошадей проверить вроде как! Вот он и молчит, как каменный столб!

– Ну и вы бы нашли, – расхохотался Нед, глядя на смущенного Харалда.

– Не нашли. Они тут чуть ли не на вес золота, бабы эти! – удрученно ответил Игар. – И боятся своих мужиков. Мужички тут буйные, ребра переломают. Не смогли уговорить.

– Точно, буйные, – расхохотался в бороду Агор. – Конор, давай так поступим: я вижу вон там местечко для лагеря – затишек, без снега. Мы костер разведем, воды вскипятим, обедать-то надо будет. А вы идите на разведку, оставьте лишнее барахло. Если что – быстро свернемся и свалим. Кстати, нам долго рассиживаться нельзя – неизвестно, сколько продержится ясная погода. А то застрянем еще недели на две-три. Моя печень не выдержит столько браги, годы мои уже не те, сдохну. Тебе-то все нипочем, а я до сих пор от похмелья отойти не могу!

– Давай Игар полечит или Гира? Чего ты больной ходишь? – предложил Нед. – Они же тебя вроде подлечивали?

– Да не люблю я эти магические штучки, – смущенно признался ард. – Пока своими силами справляюсь, а там видно будет. Идите, мы с Зигаром лагерем займемся. Лошадей расседлывать не будем, чтобы если что – сразу сбежать.

– Вот два самых умных человека среди вас! – вздохнул Нед. – Ну куда вы со мной претесь-то? Одному и сбежать легче, и меньше опасности, что чудовище нас заметит! И… эхх… ладно, пошли.

– Конор, копья возьмете? – Ард указал на притороченные к седлу два огромных копья с длиннющими древками, похожими на копья третьего ряда тяжелой пехоты. – Вдруг что, хоть отобьетесь от твари!

– Пока нет. Не возьмем, – мотнул головой Нед. – Разведаем, а уж потом… пойдемте тогда, страдальцы! Дойдем до гнезда дракона – всем слушать мои команды. Без команды – ни шагу! Кто бы ни был – начнете действовать без приказа, нарушите мой приказ, буду бить прямо по хитрым мордам!

– А чего сразу мы-то? Чего сразу на нас смотришь?! – в два голоса возмутились близнецы. – Как что, так сразу мы! А почему не Гира? Может, это Гира нарушит?!

– Гира не нарушит, – коротко кинул Нед и, не глядя на спутников, пружинисто зашагал вперед, придерживая рукояти мечей, засунутых за пояс. Вряд ли мечи чем-то могли помочь в битве с драконом, но, держась за рукояти, Нед приобретал уверенность, успокаивался, хотя и понимал, что даже магические мечи против описанного Лапой чудовища – все равно как лучинка против сирвала.

Снега на острове было мало. Могучие ветра сдували его со скал, с камней, будто высыпанных на берег из огромной корзины Создателя, так что идти не мешало ничего, кроме тех же самых камней, похожих на окаменевших овец. Приходилось перепрыгивать с камня на камень, и Нед опасался, что кто-нибудь подвернет или сломает ногу, – в тяжелой зимней одежде люди становились не очень ловки.

Но все обошлось. Через полчаса подъема вспотевшие путники оказались возле двух скал, торчащих, как клыки огромного чудовища, окаменевшего от времени. Чуть выше подъем выводил на широкую площадку, шагов триста в диаметре, заканчивающуюся темной широкой дырой в горе, – как и рассказывал Лапа, побывавший здесь много лет назад.

Нед остановился, подняв руку, прислушался – ушами и сверхчувственным восприятием.

Тихо. Ветра нет. Небо чистое, голубое, глубокое, как море. Ничего живого вокруг. Нед нахмурился – может, Лапа соврал? Может, тут нет ничего и никого? А зачем арду врать? Все то время, пока они пили, Нед прощупывал эмоции главы бесклановых, но не обнаружил ненависти, агрессии – кроме той, что была направлена на мальчишку, опоздавшего налить очередную порцию браги в кувшины, или на женщину, которая недостаточно быстро подала миску с рагу из сирвала.

Кстати сказать, сирвалы, как ни странно, оказались довольно приятными на вкус. Их мясо было пряным и сочным – возможно, из-за того, что их вымочили со специями. При воспоминании об этом блюде рот Неда невольно наполнился слюной – видимо, конор проголодался. Лапа послал целый отряд, чтобы доставить мясо сирвалов в свой дом. Впрочем, Нед подозревал, что не ради мяса ард направил своих людей к месту битвы, а чтобы узнать, как там все происходило и правда ли Нед и его люди убили сирвалов – может, уже дохлых нашли.

– Слышишь что-нибудь? – тихо спросил Харалд, оглядываясь по сторонам. – Есть, нет? Что там, Нед?

– Ничего… совсем ничего! Не понимаю. Соврал Лапа?

– Пока не влезем в эту проклятую дыру, ничего не узнаем, – задумчиво сказала Гира. – Предлагаю пойти вместе.

– Почему это с тобой вместе? – раздраженно спросил Харалд. – Толку-то от тебя?! У меня меч! А ты? Шпилькой для волос затыкаешь зверюгу?

– Ты глуп, Харалд, – холодно сказала Гира. – От меня Неду будет больше пользы, чем от всех вас, вместе взятых. Больше, чем от всех армий мира!

– Я понял, – Нед медленно кивнул, глядя в глаза девушки, и увидел, как тонкая улыбка коснулась ее губ, – пойдем. Вы все оставайтесь на месте.

– Нед, я… – начал Харалд.

– На месте, я сказал! – рявкнул Нед и уже тише добавил: – Спрячьтесь в укрытие – под камни или под скалу. Если дракона нет в пещере, он может быть на охоте, а значит, вернется в гнездо. Я не хочу, чтобы он вами закусил на обед. К входу в пещеру не приближайтесь.

Нед повернулся и шагнул на площадку перед пещерой, чувствуя, как сзади поспевает Гира. Девушка лучилась довольством и радостью. Она была удовлетворена – вовремя подала верный совет, избранник всё понял и выполнил ее просьбу.

Все начинается с малого. Сегодня он осознал, что ее совет верный, а завтра Нед поймет, что без ее советов ему труднее жить. А разве это не то, чего люди ждут от женитьбы-замужества? Нет, не власти одного человека над другим – понимания, всего лишь понимания. Будет понимание – всё у них с Недом сложится. Она надеялась на это.

Нед шел, как уже бывало, настороже, запустив все свои чувства на высший уровень восприятия. Сердце работало как сумасшедшее, выталкивая в сосуды все новые и новые потоки крови, омывающие мозг свежей энергией.

Мозг, омытый волнами горячей крови, работал как никогда четко, ясно, выгнав из всех, даже самых дальних уголков последствия вчерашней «отвальной» пьянки, превосходящей по количеству и ядовитости выпитого все предыдущие раза в три, а то и четыре. Нед был свеж, бодр и находился на высшем уровне физического и психического здоровья.

Гира шла чуть позади, почти наступая ему на пятки, и Нед чувствовал, как девушка боится, как ее руки и ноги дрожат. И немудрено было бояться, если даже у испытанного в боях воина, каким был Нед, по спине пробегал липкий холодок. А она домашняя девушка, никогда не бывавшая в боях, сражениях! Нежная, холеная, избалованная роскошью последних лет!

Пещера поражала величиной. Если издалека она казалась темным пятном – сравнить размер входа было не с чем, то теперь верхняя часть проема терялась где-то в вышине, как потолок главного храма Создателя.

Пахло из пещеры чем-то странным. Нед вспомнил рассказ Лапы о вонючей ящерице и невольно усмехнулся – и правда, пахло то ли змеей, то ли ящерицей, а еще – дерьмом, будто где-то рядом находились скотный двор или конюшня.

Когда глаза Неда привыкли к сумраку пещеры, он увидел то, о чем с таким смаком говорил Лапа, – окаменевшее, засохшее дерьмо, похожее на птичьи погадки. Его было много, очень много – залежи этого самого дерьма, и оно было именно таким огромным, как описал ард.

Гира позади Неда судорожно вздохнула и негромко, как будто горло перехватил спазм, сказала:

– О Создатель! Не хотела бы я видеть задницу, выдающую ТАКОЕ дерьмо! Нед, ты посмотри, оно чуть не с тебя ростом! Это какая должна быть тварь, чтобы произвести этакую штуку?!

– Достаточного размера тварь, – с нервным смешком сказал Нед. – А мы копья на нее навострили, наивные! Помнишь наши копья? Интересно, как их убивали наши предки? Как они сумели их извести? Даже не верится!

– Ты же знаешь – огромные стрелометы, яды, ловушки. А еще – убивали детенышей, разбивали яйца. Какой бы ты ни был огромный и сильный, уберечь детеныша – проблема нелегкая. А уж тем более уследить за яйцом. Вот и выбили. Мы с тобой это уже обсуждали, забыл?

– Не забыл. Но одно дело разговаривать, а другое – видеть это воочию. И еще – я не представлял себе, что эта штука такая большая! Как он летает? Какие у него должны быть крылья, чтобы поднять эту зверюгу в небо?

– Магия, – усмехнулась Гира. – Если бы знать заклинание, которым драконы облегчают свой вес! Я читала в книгах, что люди тысячи лет искали это заклинание, – заклинание полета. Говорят, что древние умели летать, как птицы, и лишь мы, глупые потомки, потеряли это умение, растеряли в веках. Ну что, пойдем посмотрим, где там прячется эта ящерица – так ее назвал Лапа?

– Так, – усмехнулся Нед. – А ты что, рада, что дракона нет на месте?

– Можно подумать, ты сейчас заплачешь с горя, что эта ящерица не нагадила на нас вон той здоровенной кучей! – тихонько рассмеялась Гира. – Скорее всего, мы бы такую дерьмовую атаку не пережили!

– Тихо! Стой и не двигайся! – вздрогнул Нед, чуть приседая и поводя головой из стороны в сторону, как принюхивающаяся собака. – Я что-то слышу! Там что-то впереди, что-то живое, вон за той скалой!

Нед кивнул на здоровенный булыжник, скалу, очертания которой терялись в тени, и медленно сделал несколько шагов вперед, заглядывая за эту глыбу в темноту, туда, куда свет почти не доходил.

Они с Гирой вошли уже достаточно глубоко, шагов на двести внутрь пещеры, и вход теперь виднелся позади светлым пятном, почти закрытым изгибом огромного тоннеля.

Оставив Гиру позади, чуть дальше скалы, ближе к входу, Нед пошел вперед.

Прошел несколько десятков шагов – медленно-медленно, осторожно, каждую секунду ожидая атаки из глубины тоннеля. Снова прислушался – он чувствовал живое существо, но где-то далеко, очень далеко, потому что это были даже не эмоции, а их отголоски, слабые, неверные.

Нед не мог определить, кому принадлежат эти эмоции – то ли человеку, то ли летучей мыши, если мыши, конечно, могут иметь какие-то эмоции. Впрочем, почему и не могут? Ведь воспринимал же Нед эмоции коров или баранов. Эмоции тупые, простые, практически бесцветные, но они были – боль, жажда, страх.

Остановился, снова прислушался, присмотрелся – нет, в этой бархатной, непробиваемой темноте ничего не рассмотреть. Тоннель здесь сужался, и посреди него лежала громадная скала, видимо вывалившаяся из потолка; определить ее размеры было невозможно – они терялись во тьме. Фактически тоннель был наполовину перегорожен этой скалой, и оставались лишь небольшие проходы справа и слева.

Слегка подумав, Нед решил не ходить дальше, тем более что факелов у него не было. Да и что там искать, мифическое золото? Дракон, если он и был, скорее всего улетел на охоту, так что ждать его нужно возле входа в гнездо. Другое дело – зачем ждать? Как его убить? Дурацкими копьями?

Магией, конечно, решил Нед. Придется использовать и близнецов, и Гиру, и самому пострелять огненными шарами. Против шаров ни одна тварь не устоит. Несчастные сирвалы, имевшие неосторожность напасть на заманчивую добычу, на своей шкуре узнали, что такое огнешары. И кроме огнешаров есть штучки, которые не понравятся дракону.

Нед пошел назад, к выходу, и, когда уже почти дошел до расширения тоннеля, внезапно на него снова нахлынули отголоски чьих-то эмоций. Теперь эти эмоции были более различимы, как будто существо приблизилось, значительно сократив расстояние. В эмоциях чувствовалась досада, раздражение и злость, будто кто-то в глубине тоннеля почуял Неда и остался недоволен его присутствием.

Нед остановился, прислушался. Ничего не изменилось. Подошел к скале, оперся на нее ладонью, задумался, воспринимая ощущения и прислушиваясь, и стал неосознанно постукивать по камню кулаком. Только секунд через пять он осознал, что скала, к которой прикоснулся, реагировала на его постукивания совсем не так, как подобает приличной скале. Под ударами тяжелого кулака Неда она будто слегка прогибалась, пружинила и по ощущениям была слишком гладкой для добропорядочной скалы.

Нед все понял тогда, когда было уже поздно. Веко, размером вполовину роста человека, стало медленно подниматься, обнажая желтый, пересеченный вертикальным зрачком глаз, слегка светящийся во тьме пещеры. «Скала» дрогнула, шевельнулась, стала приподниматься, с нее полетели осколки камня и пыль.

– Беги! Гира, беги! – завопил Нед, рванувшись к выходу так, что затрещали мышцы. Гира, видимо оцепеневшая от ужаса, так и осталась стоять, глядя, как скала оживает, превращаясь в громадного дракона, раскрывающего огромную пасть вслед Неду.

Нед добежал до девушки за считаные секунды, врезался в нее, подхватив на ходу, как тряпичную куклу, и уже с Гирой на руках помчался дальше, на выход.

– К стене! Нед, к стене! – вдруг хрипло выкрикнула закатившая глаза Гира, и Нед, не раздумывая, прижался к стене, обняв Гиру и повернувшись спиной к тоннельному проходу. Тут же воздух заревел, затрещал – раскаленный, разорванный потоком синего пламени. Оно было таким жарким, таким убийственным, что одежда на спине Неда вспыхнула, скорчилась, выпуская в воздух вонючий густой дым. Если бы у тоннеля не было изгиба, за которым и спрятались Нед с Гирой, им пришел бы конец. Пламя коснулось Неда только лишь самым краем, но и этого хватило, чтобы его спина покрылась пузырями.

– Бежать! Скорее бежать! – сказала Гира, закрытая от страшного огня телом любовника, и Нед снова, не раздумывая, бросился бежать по коридору, слыша позади страшный утробный рев, напоминающий шум огромного водопада.

Гира лежала на руках Неда, закатив глаза, и Нед чувствовал, что она где-то далеко. Казалось, девушка спит – настолько мало было в ней эмоций, так мало, что казалось, это на самом деле кукла, а не энергичная, эмоциональная девушка.

Позади слышался топот – чудовище неслось следом, отбрасывая лапами помет, камни и грязь, накопившуюся в пещере за тысячелетия и покрывавшую пол толстенным слоем.

Нед бежал вперед, не замечая веса подруги, со всей скоростью, со всей мощью, которую мог выдать его изменившийся организм. И едва успевал убежать. Если бы он был один… а сейчас каждый лишний зусан веса мешал ему ускользнуть от смерти. Держа на руках «довесок», бежать не так-то удобно.

Внезапно Гира встрепенулась, очнулась, и от нее пошла волна безумного, дикого страха. Впрочем, не затмившего ее разум.

– Пугай! Пугай его! – снова выкрикнула девушка, и Нед, сосредоточившись, впитал в себя весь ее и свой страх, усилил его во много десятков, сотен раз и метнул, выпустил этот ужас в набегающий сзади «огнемет».

Удар эмоций был такой силы, что, как потом рассказал Харалд, они, находясь в сотнях шагов от пещеры, едва не бросились бежать, не в силах уберечься от беспричинного, нестерпимого ужаса, накатившего удушливой волной. Не спасли и амулеты, защищающие от магических ударов, – видимо, в момент наивысшего напряжения сил Нед выдал такой результат, на который не мог бы рассчитывать в своем обычном состоянии. И остановил дракона. На время, достаточное для того, чтобы выбежать из пещеры, добежать с Гирой на руках до стоящих под скалой соратников и крикнуть:

– Копья! Магар, Гира, Игар – «Стрелу»! Бить чем можете, скорее! Сейчас он появится!

И дракон появился.

Серый, похожий на скалу, весь засыпанный пылью и грязью, сквозь которую проглядывала зеленая и синяя чешуя. Рогатая голова с огромными желтыми глазами разворачивалась из стороны в сторону, как сифон со смертельным жидким огнем, разыскивая тех, кого нужно спалить, убить – святотатцев, посмевших проникнуть в его гнездо!

Дракон оказался огромен – размером с корабль, он выползал из пещеры, взревывая на ходу, и Нед подумал, что такая страшная зверюга не может быть разумной. Ну как можно быть разумным, если у тебя торчат клыки чуть не в рост человека и ты выбрасываешь струю огня длиной в несколько десятков шагов? Впрочем, думать об этом некогда.

Двое ардов-мужчин сорвали с седел здоровенные копья и, уперев их в землю, направили наконечники в небо. Что бы ни было, но ардам нельзя отказать в мужестве – дракон ли напал или боги, но сильные руки крепко держат древко копья.

Магар уже кастовал «Стрелу», соединяя усилия магов в единое целое, а Нед отошел чуть в сторону, и его губы уже выпевали одно из самых страшных заклинаний, которое есть в мире, – «Огненный шторм».

Из рук Магара вырвались здоровенные огнешары и вереницей полетели в чудовище, разгоняющееся для взлета и хлопавшее крыльями, которые закрывали площадку, как простыней.

Тут же сверху на дракона стала опускаться огненная сеть – результат колдовства Неда, одержимого желанием убить эту тварь, которая содержит в себе то, что нужно людям, нужно ему, нужно его близким, его любимым женщинам.

Сеть была красной, как уголья, раздуваемые морским ветром, сеть мерцала, а ее крупные ячейки пульсировали, будто голодные пиявки. Это было одно из самых страшных и запретных заклинаний – если ветер переменится, дунет в сторону путешественников – гибель. Огненной сети все равно, в кого впиваться, – дракон ли это или мягкая плоть людей.

Огнешары ударили в дракона, как если бы их выпустили из огромной пращи. Брызнули искры, языки пламени поднялись выше скал – Магар не пожалел магической энергии. Страх, как видно, способствует колдовским делам. На пару секунд пламя окутало всю переднюю часть дракона, скрывая его с головой. Следом опустилась смертная огненная сеть, которая прожигала все – дерево, металл, камни и плоть. Огненные нити входили в плоть так же легко, как раскаленный добела нож входит в брусок масла.

Но ничего не случилось. Кроме одного – дракон, который выскочил из пламени целым и невредимым, предстал во всей своей красе – сверкающий, отсвечивающий на ярком солнце перламутром и огнем! Обгорели пыль, грязь, камни, насыпавшиеся на спину гиганта за то время, пока он спал в темной глубине пещеры.

Сколько спало это существо? Год? Два? Десять? Неизвестно. Драконы могут спать долго, очень долго – это Нед знал точно. Древние источники говорили, что драконы могут засыпать на века. Так ли это – проверить невозможно, да и не о том сейчас думал Нед и его спутники. А думали они только об одном – как не дать поджарить свои зады, и других мыслей у них не было.

– Нед, его не берет магия! – скривился Магар, тяжело дыша и теряя капли пота с наморщенного лба. От него валил пар, будто парень несколько часов бежал со всей возможной скоростью. Магия не дается просто так, за все нужно платить.

– Отходим! – скомандовал Нед, глядя, как дракон, захлопав крыльями, все-таки взлетел с края площадки там, где она обрывалась в пустоту, – сейчас он снова начнет атаку!

– Почему он не плюет огнем?! – с ужасом спросила Хелда, двумя руками держа перед собой обнаженный меч, как будто он мог уберечь от гнева разъяренного дракона.

– Видимо, не может плевать часто, – спокойно сказала Гира, бледная, но непоколебимая, как статуя. – Железы, вырабатывающие яд, которым он плюется – этот яд и горит на воздухе, – опустошены тем выстрелом, когда гад пытался поджарить нас в тоннеле. Сейчас подкопит яду, и вперед, делать из нас румяные, поджаристые куски мяса! И спрятаться негде.

– Есть где. В кучу, становитесь в кучу! – крикнул Нед. – Лошадей тоже сюда! Да бросьте вы эти дурацкие копья, на них только мясо жарить! Скорее! Скорее же!

Люди, кони – все смешалось в кучу. Кони ржали, пытались вырваться. Путешественники едва удерживали их под уздцы, повисая на поводе всем весом. Наконец все затихли, и Нед начал каст, краем глаза следя за темной точкой, приближающейся к ним со стороны моря.

Дракон сделал круг и теперь возвращался, полный ярости и желания убивать, убивать всех, кто окажется рядом. От него пахло серой, раскаленным железом и ящерицей. Нед издалека чувствовал и запах, и эмоции чудовища.

Гигантская сверкающая туша приближалась, как камень, выпущенный из камнеметалки. Были видны здоровенные когти – каждая из лап этими когтями могла удержать взрослую лошадь.

Раздвоенный хвост с острыми рогами на концах вытянулся на всю длину и слегка шевелился, управляя движениями гладкого веретенобразного тела.

Морда дракона, напоминающая морду ящерицы, была направлена на нарушителей спокойствия, желтые глаза, размером с тележное колесо каждое, двигались, будто выбирая цель. Впрочем, так оно и было – дракон определенно нацеливался на группку лошадей и людей, столпившихся на берегу моря.

Он не стал выпускать огонь. Вероятно, решил: зачем, если можно выхватить из толпы свою жертву стальными когтями?! А может, он так и не успел восстановить нужный запас огнежидкости. Ведь все-таки дракон был стар, очень стар. Как бы то ни было, случилось то, что случилось, – дракон сложил крылья, как атакующий сокол, расставил когти и с разгону… врезался в невидимый купол физической и магической защиты так, что задрожала земля, а силовая стенка купола заискрила, приняв нагрузку.

Если бы защиту ставил маг уровня пониже – защита могла и не выдержать. Дракон весил как корабль, а может, и побольше, и этот вес, помноженный на скорость… Результат мог стать катастрофическим.

Но защита выдержала. Никто под куполом не завизжал, не закричал, люди лишь смотрели на то, как когти чудовища царапают искрящуюся оболочку купола.

Дракон, соскользнувший с купола, с трудом поднялся, заковылял в сторону и заревел. Затем прошипел что-то на непонятном языке. Нед мог поклясться, что тот что-то говорил – злобное, резкое. И тут чудовище выпустило свой знаменитый поток синего пламени, против которого не могли устоять ни камень, ни металл.

Пламя разбилось о купол, снова заискривший, затрещавший и снова сдержавший напор зверя. Увидев, что ничего не вышло, дракон разбежался, чертя крыльями по песчаному пляжу, взлетел и низко, как-то боком, пошел над морем за горизонт.

– Неужто все?! – выдохнул Игар, бессильно опускаясь на камень, похожий на низкую табуретку. – Что делать будем, командир? Мы его не убьем, ты же видишь! Его магия не берет! Копья не возьмут. А размер его каков! Мы не сможем его убить!

– Вероятно, да. Пока да, – хмуро кивнул Нед. – Уходить надо. В общем-то, мы нашли то, что хотели. И не наша вина, что у нас не получилось. Он слишком силен. Будем думать, как поступить дальше. Мы еще вернемся.

– Если дойдем, – удрученно сказал Харалд, – если он не спалит нас на обратном пути.

– Не спалит, – уверенно мотнул головой Нед. – Идем настороже, следим за небом. Как только увидим точку в небе – кастую купол, и мы отсиживаемся под ним. Улетает – идем дальше. Вот так.

– Нед… а если его демонами? – предложил Харалд. – Укрыть нас под куполом, а ты демонов на него! Демоны тебя не тронут, а от дракона ты убежишь. Купол продержится и без тебя, тем более, если что случится, объединенными усилиями мы его снимем.

– Если что случится?! – воинственно спросила Гира. – Мы под куполом, а Неда наружу, под удар дракона?! Не бывать этому! «Если что», понимаешь ли! Охренел!

– Не ругайтесь. – Нед остановил Харалда, уже набравшего в рот побольше воздуха, чтобы дать отпор «зарвавшейся магичке». – Ты все правильно сказал, Хара. Но если не действует обычная магия, значит, не подействует и демоническая магия. Не тронут его демоны. А если бы и тронули – ну что толку от разорванного на части дракона?! Ошметки его нам не нужны! А демоны не принесут железу с ядом. Так что смерть дракона будет бесполезна. Зачем убивать зря, да еще и лишать себя последней надежды?

– Понятно. Ну что же, тогда пойдемте! – кивнул Харалд. – Снимай свою защиту и побежали, пока эта тварь не прилетела. Так хотелось пожрать, но гад все перепортил.

– Не перепортил, – равнодушно сказал Агор. – Котел на месте, вода кипит. Сейчас попьем отвара, поедим и пойдем. Зря я, что ли, эти демоновы камни разжигал? Нет уж, без обеда не пойдем, пошел на хрен этот дракон! Если что – в куполе будем обедать, так, конор?

– Так, Агор, – усмехнулся Нед, – а потом пойдем. Нам еще далеко идти. Заночуем у Лапы, не в ночь же тащиться в тундру, ну а на следующий день отправимся восвояси. В этот раз полегче пойдем, если, конечно, эта проклятая ящерица не будет пытаться нас поджарить. Но почему-то мне кажется – больше он не нападет. Не дурак.