Глава 14
Бамм! Бамм! Бамм!
– Как они надоели! – Геор в очередной раз витиевато выругался, поминая бога моря, богиню любви и бога земли. Бога войны, как заметил Бордонар, ард трогать не решался. Ну зачем злить того, к кому, возможно, скоро отправишься? Это по меньшей мере непрактично.
К богу войны на небеса, несомненно, скоро прибудет пополнение. Уже два дня камнеметалки армии Юбара сосредоточенно молотили по стенам крепости, по воротам, отдававшимся металлическим гулом, по городу, запуская туда то зажигательные снаряды, то тухлятину в виде кусков прогнившего мяса, то большие камни, уже разрушившие несколько домов на окраине. Далеко эти снаряды не летели – не хватало мощности орудий, ближе поставить камнеметалки армейцы не могли – персонал метательных орудий тут же выбивали арды, луки которых били на несколько сотен шагов, тем более с высоты крепости. Потерь от камнеметания почти не было, за исключением нескольких человек, посеченных осколками разлетевшихся камней, да случайно попавших под удар бедолаг. Их быстро вылечил Герлат, усталый, похудевший, вымотанный за время осады. Маг спал, только когда выпадала такая возможность, ел между лечениями – Бордонар искренне боялся, что Герлат долго не выдержит такой нагрузки и свалится. И вот тогда будет очень плохо, ведь Герлат спасал совершенно безнадежных больных, тех, кого не могли спасти обычные лекари.
– Геор, ты не видел Жересара? Куда он пошел? – спросил принц, с опаской поглядывая на увеличивающуюся в размерах точку, несущуюся со стороны противника. Враги сегодня поставили камнеметалки на склоне горы, используя превышение над местностью, что увеличивало дальность этих приспособлений.
– Он в лекарской, где ему еще быть? Командует лекарками, – пожал плечами ард и крикнул: – Осторожно, прячься!
Бам!
Камень ударил в зубец на крепости прямо перед Геором и Бордонаром, кладка жалобно крякнула и дала трещину. Геор опять выругался и бессильно потряс кулаком в сторону вражеского приспособления.
Отправить лазутчиков на уничтожение этих демонических творений не представлялось возможным – Юбар, наученный горьким опытом, окружил крепость плотным строем наблюдателей-стрелков, находящихся от нее на недосягаемом расстоянии. Они контролировали стены, и не было никакой возможности выйти из крепости даже под прикрытием магических амулетов – стены просматривались и простреливались, в чем защитники убедились не так давно. Группа «теней», попытавшаяся спуститься со стены на веревках, была расстреляна лучниками, и только чудом обошлось без убитых – они и были бы, но тяжело раненных воительниц тут же подняли в крепость, и Герлат их вытащил практически с того света – девушки были истыканы стрелами, как швейные подушечки иголками.
Бордонар сбежал по ступеням каменной лестницы, оглядываясь назад и в небо. Направлялся он в бывший трактир, превращенный теперь в лекарский пункт, – здесь удобно греть воду и много места для раненых. Трактирщика, пытавшегося противиться устройству лекарской, Жересар просто выбросил из дверей, как щенка, пригрозив, что оторвет ему голову. Трактирщик поверил.
Жересар сидел на скамье у стола, опустив руки на колени. На нем был надет кожаный фартук, как у мясника, заляпанный чем-то красным, на что Бордонар совершенно не хотел смотреть – от вида внутренностей и крови накатывала тошнота, принц ничего не мог с собой поделать. Не всем же быть воинами или лекарями!
На принца лекарь не обратил ровным счетом никакого внимания, глядя перед собой и погрузившись в какие-то свои мысли, недоступные простому смертному.
Жересар в последнее время частенько сидел вот так, задумавшись и глядя в пустоту. Особенно после того, как он каким-то способом уничтожил два самых опасных вражеских корабля. Каким способом – он отказывался сообщить. Нет, не отказывался, а просто мрачно смотрел и молчал, когда Бордонар пробовал узнать подробности подвига. А когда принц попытался воззвать к совести лекаря, говоря, что должен запечатлеть этот подвиг в веках, записать его в научные книги, лекарь разразился такими ругательствами на настоящем армейском сленге, каких Бордонар в жизни не слышал. От подобных крепких выражений, говорят, уши сворачиваются в трубочку.
Уши у Бордонара не свернулись, но расспросы он прекратил, решив в будущем действовать через Неда, которому Жересар точно расскажет все во всех подробностях.
– Коста, можно с тобой поговорить? – осторожно осведомился Бордонар, заглядывая в темные глаза лекаря. Тот вначале никак не отреагировал, потом скосил глаза на принца и тихо, утробным рокочущим голосом произнес:
– Говори.
– Может быть, не тут? – поморщился принц. – Может, куда-то выйдем? От этого запаха у меня в голове мутится. Да и нечто странное я хочу тебе рассказать… не хочется, чтобы все слушали.
– А что такого странного? Прыщ на причинном месте выскочил? Мыть надо чаще!
– Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора, – хмыкнул Бордонар, чувствуя, как у него загорелись уши. Женщины, которые прибирали в комнате, тихонько хихикали и переговаривались, глядя на принца. – Но мне нужно поговорить. Я не знаю, насколько это серьезно, но… может быть важно.
– Ну что же… пошли, – вздохнул Жересар, окровавленными руками развязал завязки фартука, бросил его на скамью. Потом подошел к тазу с водой, окрашенной в розово-бурый цвет, и начал тщательно отмывать запястья, покрытые засохшей кровавой коркой.
– Что, много работы сегодня было? – участливо спросил Бордонар, наблюдая за лекарем.
– Много. Камень в дом попал, пришлось четверым вправлять кости, а одному зашивать живот. Ребенку. Пошли, я готов.
Жересар зашагал к выходу, сотрясая половицы, Бордонар затрусил следом, пытаясь успеть за широко шагавшим лекарем. Догнал он его уже на улице, у крыльца. Лекарь посмотрел по сторонам, в небо и предложил:
– Давай-ка вон там усядемся, под деревом. И солнце не палит, и тихо. Камни сюда не долетают. Ну что же, рассказывай, что у тебя приключилось. Заболел, что ли? Ты извини, что я пошутил, коли так…
– Да я даже рад, что ты пошутил, – объяснил принц. – Ты разучился улыбаться. Надеюсь, когда-нибудь снова научишься…
– Надеюсь, – серьезно сказал лекарь. – Так все-таки что с тобой? Давай-ка побыстрее, а то у меня еще дел полно, да и отдохнуть хотелось бы. Я уже сутки на ногах.
– Сон мне приснился, – решившись, выпалил Бордонар. – Нет-нет, не смейся – сон, но не простой! Понимаешь, все было так реально, так ясно – будто происходило на самом деле! Я проснулся в холодном поту и вначале ничего не мог вспомнить. А потом ка-а-ак… стукнуло в голову – сон! Вспомнил! И решил тебе рассказать. Не смейся, хорошо? Что-то странное в этом сне…
– Не буду смеяться, только побыстрее рассказывай, – кивнул Жересар, откидываясь на спинку скамьи и закрывая глаза, – я в последнее время столько странного повидал, что не удивляюсь уже ничему. Совсем ничему.
– Я спал, и вдруг – моя библиотека во дворце. Та самая, которая погибла во время атаки магов. Во сне она была нетронутой. Мой диван, на котором я перечитал сотни, тысячи книг. Стол, заваленный свитками, – на нем я писал свой трактат. Гляжу – посреди комнаты стоят – Амела и… Санда! Санду я никогда не видел вблизи, но я знал, что это она. Тем более что Санда сама мне представилась. А еще – в комнате сидел дракон!
– Сон есть сон, – кивнул Жересар. – Как дракон может вместиться в библиотеку? Или это очень большая библиотека? Я никогда не был во дворце, так что тебе виднее.
– Дракон был маленьким, и он говорил! И Санда говорила, и Амела. Санда рассказала, что она лежит под землей, полузасыпанная, рядом с Хеверадом. Она жива, но спит. И что Амела научилась ходить по снам, вытащила ее, вытащила маленькую драконицу, которая находится в заколдованном замке, и прилетела ко мне, чтобы узнать, что тут у нас делается. И потом они начали меня расспрашивать – я им все подробно рассказал, все до того часа, как я уснул. Потом уже Амела начала мне рассказывать то, что происходит с ними и с Недом. Нед жив, он на севере, но почему-то они никак не могут пробиться к нему в сон – видимо, он очень сильно закрывает свой мозг. А еще они рассказали, что связались с большой драконицей, которая едва не убила Неда, заставили ее служить им, и теперь она сделает все, что девушки скажут. А драконица потом будет воспитывать маленьких драконов. Вот. Теперь можешь смеяться!
Жересар внимательно посмотрел в глаза принцу – сонливость лекаря как рукой сняло. В голову бросилась кровь, стуча, как кузнечным молотом.
– Нечему тут смеяться, парень! Разве ты не читал о сноходцах?! Неужели… о боги, хорошо бы, чтобы это было правдой, а не привиделось! Что они еще сказали, когда ты рассказал им о нынешнем положении крепости?
– Что они пошлют Дриону – это большая драконица – к Неду и та расскажет ему все, что у нас происходит. И попросит помощи. Коста, ты думаешь, это не просто сон? Мы можем надеяться? – кусая губы, спросил принц.
– Мне кажется – да! – кивнул Жересар и, резко поднявшись с места, бросил: – Пойдем к Герлату, надо ему рассказать! И Геору! О боги, позвольте Неду успеть! Следующего штурма мы не переживем!
* * *
– Ну что ты застыл как столб? – хрипло громыхнул дракон, и Нед, выйдя из ступора, вдохнул морозный воздух широко раскрытым ртом. – Ты знаешь таких – Амелу и Санду? Знаешь. Они передают тебе информацию.
– Какую информацию? – хрипло, почти как дракон, спросил Нед, ощущая, как от громадного чудовища исходят волны веселья. Дракон явно наслаждался моментом, ему было очень смешно – и это удивляло! Как это – у дракона, и чувство юмора?! У чудовища?
– Информация такова: крепость осаждена войсками королевства и в скором времени может пасть. Тебя обвинили в государственном преступлении. В королевстве переворот, власть захватил Совет. Убит Имар. Санда и Хеверад неизвестно где – лежат где-то под землей. Крепости нужна помощь, и срочно. Ты должен вернуться как можно скорее, если еще не поздно. Все. Больше ничего не скажу – и это-то пришлось учить долгое время, еле запомнила.
– Ты все точно передал?! – побелел Нед. – Ничего не перепутал? Имар?
– Во-первых, не передал, а передала! Я самка. Мое имя Дриона. Во-вторых, ничего не перепутала. Мы, драконы, запоминаем с трудом, но если уж запомним – это на всю жизнь.
– Как ты связалась с Амелой? Откуда ты все узнала?
– Амела ходит по чужим снам. Она спит в заколдованном замке, рядом с маленькими драконами. Откуда она все узнала? Какое мне дело? Она мне рассказала, я тебе передала. Амела попыталась с тобой связаться, но не смогла – ты не пускаешь их в свои сны. Пришлось лететь мне.
– Дриона, ты можешь полететь к крепости и помочь осажденным?
– Могу. Но не полечу – одна не полечу. Во-первых, я не знаю, где эта крепость, во-вторых, для меня все люди одинаковы. Откуда я знаю, кто враг, а кто нет? И тем более – с какой стати я буду для вас драться?
– А с какой стати ты вообще нам помогаешь? С такой стати и будешь драться. Ты как договорилась с Амелой?
– Не скажу! – нахмурилась дракониха. – Это касается только нас двоих. Нет, троих: Амелы, меня и Санды. Нет, четверых: Амелы, меня, Санды и Хесси. Так что будешь делать? Что мне передать Амеле?
– Ты сможешь отнести меня на Срединный материк? Меня, а еще – одну женщину?
– Почему нет? Смогу. И больше смогу, чем вас двоих. Но не всех, конечно. Только я не представляю, как вы удержитесь у меня на спине. Вы окоченеете, пока мы летим. Лететь довольно долго.
– Я хочу поговорить с товарищами. Ты можешь подождать? Не замерзнешь тут?
Дракониха фыркнула, едва не обдав Неда брызгами слюны, потом улеглась, положив огромную голову на снег, пару раз моргнула глазами – каждое с тележное колесо – и только тогда удостоила ответа:
– Скорее ты замерзнешь, чем я! Вы уже забыли, кто мы такие, драконы… Иди, говори. Я жду. Что для меня время? Это вы, однодневки, должны заботиться о времени. Для меня оно ничто!
– Хорошо, – кивнул Нед и, не оглядываясь на горообразную тушу дракона, зашагал к своим товарищам, стоявшим поодаль. Он шел медленно, нехотя, не представляя, как расскажет Харалду о смерти деда…
* * *
– Неужели не достанем?! – со стоном выговорил Бордонар, глядя, как группа из нескольких десятков человек выстраивается двумя шеренгами. Впереди стоял человек в черном, вздымающий руки, делающий пассы.
– Не достанем, – мрачно подтвердил Геор, – не долетают камни. Да и толку-то, они же накрыты куполом, вы же знаете, сами говорили. Как думаете, устоят стены?
– Нет, – отрицающе помотал головой Герлат, – не устоят. Ты даже не представляешь, что такое сорок архимагов, какая это мощь! Выводи всех, кто способен держать оружие, – если погибать, так с песней! Чтобы помнили!
– А ты молодец! – уважительно протянул Геор, смерив лекаря взглядом. – Я думал, ты мягкотелый! Да, с песней! Песней Смерти!
Возвысив голос, ард приказал:
– Все уходим со стен! Вниз! Все вниз! Взять щиты, топоры, мечи! Построиться напротив ворот!
Защитники крепости горохом посыпались со стен, вынимая мечи из ножен, вытаскивая топоры. Построившись у ворот, арды замерли, глядя, как к ним идет глава рода. Геор был мрачен, но решителен. Выйдя на свободное место перед строем, он встал спиной к воротам, помолчал секунд двадцать, потом громко крикнул:
– Братья и сестры! За нами – наши дома! За нами – дети! Нам больше некуда бежать! Нам нужно драться! Насмерть! Сегодня многие из нас уйдут на небо, в чертоги бога войны, но уйдут с честью, сделав все, что могут! А можем мы многое! Каждый из нас умеет убивать и умирать, и каждый может уйти, забрав с собой не меньше чем пять врагов! Бейтесь как можете, как умеете, знайте, у нас нет другого выхода! И будь что будет – мы честно выполним свой долг. Боги порадуются, глядя на нас с небес!
Геор замолчал, перевел дух и осмотрел войско, которое стояло перед ним. Его глаз сразу выцепил людей, не похожих на ардов, – черноволосые, не очень высокие – замарцы. Они стояли вперемежку с ардами – ремесленники, кузнецы, рыбаки и ловцы жемчуга, – никто не остался равнодушным, никто не остался в стороне. Они вышли на бой с теми, кто хотел разрушить их жилища, кто хотел изнасиловать их жен, дочерей, убить детей! Забыты многовековые ненависть и недоверие, забыта неприязнь и злоба – вышли даже женщины замарцев, вооружившись чем могли, неловко держа в руках мечи, копья, вилы. Остановилась работа в кузницах, закрылись дома – все, кто мог держать в руках оружие, были сейчас здесь.
Глава рода слегка улыбнулся – если все-таки они выживут вопреки всему, эти люди будут помнить, с кем вместе они стояли перед лицом опасности. И превратятся в один народ, в одно племя, в один Род!
– Люди Черного клана! Сейчас будет трудно, враг вывел против нас могучую силу – магов. Они собираются разрушить стену, разрушить всю нашу жизнь – держитесь! Помощь близка! Мы связались с Недом, нашим конором, и он скоро будет здесь! – «Дай-то боги!» – подумал Геор и продолжил: – Держитесь! Враг будет уничтожен!
– Славься! Славься! Славься! – грубые, хриплые голоса ардов-мужчин смешивались с высокими голосами воительниц, среди которых были девчонки-подростки, при взгляде на которых у Геора щемило сердце, – они только начали жить. И для всего рода только все стало налаживаться – появились дома, увеличились семьи, – и… пришла смерть! Несправедливо. Может, хотя бы на небесах есть справедливость? Больше рассчитывать не на что – на земле справедливости нет. В этом Геор был уверен – жизнь научила.
Будто огромный кулак ударил по земле рядом с крепостью – Геора сбило с ног, бросило на землю. Какое-то время он не мог нормально соображать – ударился головой при падении. Почва тряслась, как если бы огромная собака ухватила этот кусок земли и нещадно терзала его, рыча и завывая от ярости.
Из глубины земли шел гул, глухой рокот, поднялась пыль, и кое-где появились трещины, смыкающиеся и снова расходившиеся, как жадные рты. Стены крепости ходили ходуном – все, что было выстроено за эти недели, месяцы, все превращалось в прах. Геор с грустью и отчаянием смотрел, как обрушиваются башенки, зубцы, за которыми прятались лучники, как корчатся могучие ворота, выдержавшие удары десятков снарядов и лишь посмеявшиеся над противником.
Глубокие трещины прошли и через кладку. Часть стены, обращенная к югу, раскололась на несколько кусков, угрожающе раскачивающихся под невидимым магическим «ветром». Наконец один из обломков не выдержал, качнулся в очередной раз и упал внутрь крепости, ухнув, как громадный молот, и подняв облако пыли. После этого упал еще один кусок – поменьше, и только тогда земля начала успокаиваться, удовлетворенная разрушением.
В стене образовался проем в двадцать шагов шириной, накрытый чем-то вроде каменного моста, состоявшего из упавших обломков.
Земля еще содрогалась, когда Геор громко рявкнул:
– Все лучники на стены! Остальные – ждем здесь! Лучники – стрельба без команды! Вперед!
Защитники крепости разделились на две части – лучники заняли место на стенах крепости, чудом устоявшей после магической атаки, остальные выстроились напротив прогала в стене, за которым было видно, как войско врага, напоминающее грязную приливную волну, медленно, но верно движется на крепость под бой барабанов и повизгивание труб.
Реяли флаги Замара, солдаты, прикрытые тяжелыми щитами, уверенно топтали землю, поднимая клубы пыли, и эта масса надвигалась на защитников крепости, возбужденная, уверенная в себе, горящая желанием отомстить за понесенное ранее поражение. Прибытие магов, разрушение стен неприступной крепости – все это подняло дух солдат и заставило поверить в победу.
Офицеры Юбара заранее долго рассказывали подчиненным, что с прибытием магов все изменится, что, как только разрушат стены крепости, у ардов не будет ни одного шанса, что они, как всегда в открытом бою, не выдержат удара доблестной замарской армии, и это доказывали своими копьями поколения воинов Замара на протяжении веков.
Два дня понадобилось, чтобы вбить в головы людей мысль о том, что они победят. Два дня, и… специальные снадобья, которые готовили маги и добавляли их в котлы бойцам. Нет, не наркотики – снадобья помогали людям поверить в то, что им говорят. Теперь это были полноценные солдаты, которые шли на штурм крепости без страха. Тем более что войти в нее сейчас можно легко и свободно. По крайней мере, так казалось со стороны.
Корпус морской пехоты так и хранил нейтралитет – после ночной акции Жересара он снялся с якоря, удалился подальше от берега, в пределах видимости, и выставил множество наблюдателей – на всякий случай…
Жж! – десятки стрел полетели в сторону наступающих латников и вонзились в щиты, в землю, в тела, прикрытые стальной броней. Против бронебойных стрел не помогали ни кольчуги, ни закаленные пластины. Лишь щиты могли сдержать удар тяжелых снарядов, и они теперь покрылись щеткой из дрожащих в нетерпении стрел, так и не напившихся крови.
Арды стреляли быстро, опустошая колчаны за считаные минуты. Каждый лучник выпустил по сорок стрел, туго набитых в свой «дом». Затем лучники бросили луки, присоединившись к тем, кто встретил врага у пролома. А там уже шла жаркая схватка.
Если бы это было открытое место, если бы латники Замара наступали плотным строем, у защитников крепости не было бы никаких шансов – их оттеснили и вырезали бы до одного за считаные минуты. Но пролом давал возможность пройти только по нескольку человек в ряд, кроме того – не по ровной поверхности, а по упавшей толстой стене, вынуждая атакующих спрыгивать вниз, прямо на копья, топоры и мечи защитников. Солдаты гибли десятками, сотнями, изрубленные, заколотые, забитые бойцами клана.
Однако нападавших было слишком много. Как вода врывается в пролом запруды, волна нападающих бурным потоком вливалась в крепость – по трупам соратников, по телам убитых ардов и замарцев. Солдаты неуклонно шли вперед, и даже великан с огромным топором, который убил не менее полусотни человек, был вынужден отступить назад, избегая окружения.
Длинные копья латников, преодолевших стену и выстраивающихся в настоящий армейский строй, все чаще находили свою жертву, унося ее на небо, к милосердным богам.
Повторялось то, что когда-то уже случалось с ардами, – они гибли, уступая поле боя замарцам, лучше приспособленным к массовым сражениям, более организованным и умелым в воинском деле, умеющим воевать строем, превращенным в единый механизм, успешно несущий смерть противнику.
* * *
– Я сдохну! Никогда больше не сяду на эту тварь! – Губы Харалда были синими, как у покойника. – Я окоченел!
– Держись! – проклацал зубами Нед, прижимая к себе дрожащую Гиру. – Прижмись к ребятам, смотри, как они держатся! Даже не жалуются!
– По-моему, они уже сдохли, – угрюмо заметил Харалд, отпуская веревку и трогая левой рукой Магара, сидящего с закрытыми глазами. Тот покачнулся и едва не упал, встрепенулся и, повернув голову, встретился глазами с приятелем:
– Чего пристаешь?
– Ты не замерз? – отбивая зубами дробь, удивленно спросил тот.
– Замерз. Но терпимо. Я хорошенько оделся, не то что вы. Соображать надо было, куда собираемся!
– Хоть кому-то хорошо! – мрачно буркнул Харалд и, сморщившись, скосил глаза вниз. Там виднелось море – уже открытое, свободное ото льда, и лишь отдельные громадные льдины, видимо оторвавшиеся от ледников, разбавляли скучную бесконечность морского пейзажа, на котором глазу зацепиться было совершенно не за что.
Они летели уже несколько часов, дракониха согласилась забрать с собой только пять человек. Пришлось оставить в Ардии Хелду и всех остальных ардов, с тем чтобы они переместились в Замар через колонну перемещения, – Гира отдала ей свой ключ, а Нед рассказал, на какую грань нужно нажать.
Хелда была очень расстроена тем, что ее оставили, – впрочем, как и остальные арды, хотя все они понимали, что по-другому не получится. Счастье и то, что дракониха все-таки согласилась взять пятерых людей, правда после небольшого спора и препирательств.
Нед подозревал, что препиралась она больше из вредности, – характер Дрионы оставлял желать лучшего, как Нед понял с первых минут знакомства. Но приходится жить и работать не с тем, с кем хочется, а с тем, кого боги послали, – это Нед уяснил себе уже давно. Ну что поделаешь, если нет больше в мире драконов, кроме этой сварливой, недоверчивой и вредной старушенции! Взрослых драконов…
Первое, о чем заявила Дриона, когда люди уладили вопрос с полетом в Замар: если кто-либо из них во время полета наблюет ей на спину, то она вместе с этим поганцем нырнет в море, чтобы смыть с себя содержимое его желудка и омыть негодяя в свежей морской воде.
Нед не сомневался, что драконица так и поступит, однако был рад своему открытию – оказывается, драконы могут не только летать в небесах, они великолепно плавают. Иначе дракониха никогда бы даже не подумала о таком неожиданном маневре.
Кстати сказать, если посмотреть на тело дракона, оно, как нарочно, приспособлено именно для плавания – длинное, вытянутое, похоже на змеиное. А как известно, змеи великолепно плавают!
Скорость полета драконихи была невероятна: с ней не могли сравняться ни корабли, ни даже скачущие во весь опор кони. Соответственно седоки испытывали большие трудности – попробуй-ка выжить, когда тебе в лицо бьет встречный ветер со скоростью лошади, умноженной не менее чем в три раза! Дракониха вспарывала морозный воздух, как выпущенная из мощного лука стрела, и люди на ней страдали от невероятного мороза, обжигающего, леденящего, пробирающегося во все уголки тела. Одно утешало – лететь оставалось совсем немного, это было видно и по морю, уже освободившемуся от ледяного покрова, и по тонкой полоске земли, видневшейся далеко на горизонте.
Скоро, скоро Замар, скоро крепость, скоро Нед увидит друзей, скоро отомстит врагу за все подлые деяния!
* * *
– Держитесь! Держитесь, парни! – хрипло рявкнул Геор, принимая на щит удар мечника, высунувшегося из-за копейщика первого ряда. – Нам приготовлены места у длани бога!
– Мы еще погодим к богу! Время не пришло! – Жересар взревел, отбил наконечник копья, разорвавший ему кольчугу у самого плеча, и прыгнул вперед, будто обезумев. На его губах выступила пена, лекарь не обращал внимания на раны, покрывавшие его могучее тело, и рубил, рубил, рубил!
Каждый удар приносил разрушения или смерть – дробились щиты, от которых отлетали куски, будто щиты были сделаны из трухлявого дерева, разлетались головы, снятые вместе со шлемом, ломались древка копий, отбитые сверкающим топором. Жересар был страшен и смертоносен, как горный камнепад, слетевший с крутого склона на купеческий караван.
Солдаты дрогнули. В их рядах образовался прогал, они шарахнулись от смертоносного безумца и нарушили строй – что было катастрофично для наступающих.
За Жересаром клином шли арды, мерно и хрипло распевающие Песню Смерти и так же мерно опускающие тяжелые топоры на врага.
За ними держались воительницы с длинными мечами, колющие из-за плеча воинов, достающие солдат там, куда могли дотянуться серебристые клинки, и следящие за тем, чтобы никто не мог подобраться к мужчинам-ардам.
За воительницами шла разношерстная толпа метателей дротиков – они метали короткие дротики, сделанные по типу тех, что использовал Корпус, и эти дротики легко находили свою цель в плотных рядах солдат, пробивая и кольчуги, и бронь любого копейщика или мечника.
Войско побежало. Бросая свои щиты, бросая копья, пытаясь уйти назад, за стены крепости, смяв тех, кто пытался войти снаружи. В проломе стены образовался затор, и арды, идущие по пятам солдат, рубили ударившихся в панику, очумевших от ужаса, воющих замарцев.
Всех убить не сумели. Охваченные страхом, удесятерившим силы, солдаты смяли своих соратников и выбрались из крепости, под ругань и вопли офицеров.
Атака захлебнулась, оставив на поле боя тысячи искалеченных и мертвых тел. Раненые стонали, выли, кричали – все, и арды тоже, перед болью и смертью люди равны, где бы они ни родились.
– Что они будут делать дальше? – Геор устало опустился на здоровенный кусок стены, отлетевший от большего обломка, и прислонил топорище окровавленного топора к бедру. – Может, отстанут? Отложат штурм?
– Нет, – помотал головой Жересар, – сейчас они перегруппируются, встанут наготове, а пока нами снова займутся маги. Жди магической атаки. Доломают стену, потом примутся за нас – выпустят что-нибудь вроде «Ледяного шторма», побьют нас градом. Впрочем, может, и не будут – здесь же их раненые солдаты. Хотя… от Юбара можно ожидать чего угодно. Следующего штурма мы не переживем.
Жересар проводил взглядом женщину – беловолосую, с ярко-синими глазами. Она прошла к Геору и села рядом, вытирая тряпочкой длинный меч, который взяла у кого-то из воительниц, погибших при штурме. Женщина была спокойна, ее лицо умиротворенно, как будто она сидела не на поле боя, заполненном трупами и умирающими бойцами, а где-то на берегу озера, возле столика с яствами и вином, рядом со своим любовником.
Лекарю неожиданно стало интересно: о чем думает эта красавица, которую прихоть богов занесла туда, куда она никогда и не думала попасть? Жалеет ли она о том, что оказалась здесь?
Далида перехватила взгляд Жересара и слегка улыбнулась:
– Странно, я здесь как будто на своем месте! Геор, если выживем, возьмешь меня в воительницы?
– Тебя? – серьезно переспросил ард. – Конечно. Представляешь, Коста, она сегодня убила с десяток солдат! Везучая, как демон, быстрая, как змея, – настоящая воительница! Ты посмотри – на ней ни одной царапины, а мы все изорваны! К ней благоволят боги!
– Жалеешь, что оказалась здесь? – спросил лекарь, глядя в синие глаза.
– Нет, не жалею, – пожала плечами женщина. – Я любила и люблю. Я испытала полноту жизни, меня здесь уважают не за то, что у меня много денег, а за то, что я такая, какая есть! Жаль, если у нас нет будущего, – если бы мы выжили, я бы хотела отправиться к Васабе на родину, стать его женой – я всех их там «построю»! Они узнают, что такое белая женщина! Мы захватим весь южный материк, создадим черную империю, которая будет способна поспорить с любым из их королевств, а то и со всеми сразу! Мне стало интересно жить, понимаешь, Коста? Жаль, если не сбудется… Если увижу, что мы проигрываем, я побегу к Васабе и убью его – я не дам его на поругание врагам. А потом вернусь и убью столько врагов, сколько смогу!
– Молодец, баба, – крякнул Геор и тут же нахмурился, поглядев в сторону на незаметно подошедшую слева женщину. – Что?
– Устра погибла, – мрачно сообщила она. – Болт арбалета. Прости, Геор, не уберегли. Жересар, Герлат, идите скорее, Бордонар умирает.
Жересар и Герлат, сидевший рядом с топором в руке, вскочили, будто их обдали кипятком, и побежали за воительницей, оставив на месте Геора, бледного как снег, окаменевшего от горя. Его ошеломило страшное известие, и мужчина теперь не знал, как жить. Слез не было: арды не плачут, слезы – это признак слабости, но глаза жгло, как будто сейчас польется целый водопад слез.
Далида повернулась к предводителю ардов, обняла его и тихо сказала:
– Мне очень, очень жаль! Она стала мне подругой. Соболезную…
Геор осторожно отстранился, встал, подобрав топор, и пошел вперед, туда, где за кучей тел виднелось синее небо, туда, где стоял невидимый еще враг, готовясь к новому штурму. Нужно было приготовиться встретить его как следует – пора умирать, но сделать это нужно так, чтобы враг захлебнулся в своей крови. Устра обязательно будет им гордиться, когда они встретятся на небесах.
* * *
– Поздно! – глухо сказал Герлат, глядя на развороченную грудь Бордонара. – Бедный мальчик! Он так и не написал свой научный трактат! Кто знает, может, в его лице наука потеряла величайшего из ученых!
– Я уверен в этом, – тяжело сказал Жересар, потирая лицо. – Он хорошо умер, честно. Как мои мальчики… Пойдем, нужно попробовать помочь кому-нибудь из наших раненых. Здесь делать уже нечего.
– Какой смысл лечить, когда они умрут, пусть не сию минуту, так через полчаса, во время следующего штурма? – опустошенно сказал Герлат, глядя на тело принца. – Вылечить, чтобы их убили?
– Не раскисай! – Жересар был в такой ярости, что Герлат испуганно отшатнулся от друга, словно тот собирался его ударить. – Мы не первый раз на войне, люди гибнут, люди умирают, да! Но есть долг! Наш долг, долг человека, долг лекаря! Можешь спасти – спаси! Иди, лечи, спасай! И не лезь в бой – тебе и без этого работы хватит! Пошел, ну!
Герлат кивнул и, сбросив оцепенение, пошел туда, где женщины города собирали раненых горожан, – Жересар был прав, как и всегда.
* * *
– Дым! Я вижу дым, вон там, слева! – Харалд указал вперед, и Нед, присмотревшись, в самом деле увидел некое подобие дыма, поднимающегося к небесам.
Где-то там и располагалась крепость, по прикидкам Неда. Направление полета он вычислил по сторонам света – в этом ему помогли арды, великолепно ориентирующиеся в пространстве, как и все потомственные мореходы.
– Дриона, давай на дым! – крикнул Нед. Дракониха будто проигнорировала его слова, однако солнце заметно сместилось на пядь в сторону – Дриона изменила направление полета.
Еще час прошел в напряженном ожидании, и скоро стало совершенно ясно видно и бухту Черного города, и корабли, стоящие на рейде, и дым, поднимающийся над осаждаемой крепостью.
Крепость горела. То ли защитники ее подожгли, то ли нападавшие, но дым, заволокший бухту, тянущийся черным языком, не оставлял никакого места сомнению – дела крепости плохи.
Дриона неожиданно повернула голову и проревела своим сдавленным хриплым голосом:
– Твое гнездо горит. Что будем делать? Где вас высадить?
– Дриона, я не прошу тебя воевать за нас. Единственное, о чем прошу, – не могла бы ты полетать над городом так, как я скажу? Хочу напугать врага, который на нас напал.
– Хорошо. Сделаю. Командуй.
* * *
Драконица была огромной. Настолько огромной, что, если бы приделать крылья к кораблю, который проплывал теперь под ее брюхом, вряд ли он оказался бы больше. Если только шире? При своей длине Дриона отличалась довольно стройным телом, которое гигантские, закрывающие небо крылья несли по воздуху легко и уверенно.
Какой-то объект закрыл солнце! На кораблях Корпуса заметили это, когда на них упала гигантская тень. Свободные от вахты солдаты и матросы в этот момент наблюдали за тем, что происходит на берегу, и когда несколько человек завопили, указывая в небо, вначале не поняли, а потом и сами стали вопить – кто-то от восторга, кто-то от страха, а кто-то просто за компанию. Такое чудо они никогда еще не видели!
Освещенный солнцем, сверкающий, как драгоценный камень, дракон проплыл над мачтами так низко, что многие ощутили поток воздуха от его невероятно огромных крыльев. Дракон был величествен, нереально прекрасен и столь же чужд человеку, как… боги!
И мало кто заметил на спине чудовища крохотные, скорчившиеся фигурки людей – их можно было разглядеть, когда дракон проследовал к северной окраине осаждаемого города, сделал плавный разворот и поплыл туда, откуда в город вливалось войско, похожее на черную реку бродячих насекомых. Именно проплыл, потому что его движение было таким плавным, таким нереально легким, что казалось – сейчас он остановится и зависнет в воздухе, как сверкающее облако.
Но он не завис в воздухе. Почти пройдя город, над южными воротами дракон заревел так, что его рев был слышен на всех кораблях эскадры, и выпустил огромный язык пламени длиной больше своего тела.
Это была река пламени, поток пламени, водопад пламени, и там, где синее, жаркое пламя коснулось земли, оно убило все живое, расплавило камни, землю, превратив их в раскаленную, обугленную поверхность, усыпанную головешками, прижавшими к себе конечности в позе кулачного бойца.
Оставшиеся в живых солдаты – их были тысячи и тысячи, бросились бежать, побросав щиты, копья, спасаясь от крылатого ужаса, спустившегося с небес. Многие из этих парней, набранных из простонародья, никогда и не слышали о драконах, а если и слышали, считали их досужими вымыслами ушлых сказочников. И вот – сказка спустилась с небес.
Боги! Кто же еще мог спуститься с неба? И кто может противостоять богам? Только дураки! А умные люди бегут подальше и как можно быстрее – пока не случилось то же, что с их товарищами!
Дриона сделала разворот и приземлилась возле стены, рядом с тем местом, где еще дымились обугленные останки солдат. До пролома в крепости отсюда было около ста шагов.
– Посиди здесь, хорошо? – Нед, не дожидаясь ответа драконицы, соскользнул с ее спины и бросился к воротам бегом, не чувствуя под собой ног. Вернее, не к воротам, а к тому месту, где они еще недавно стояли, – стена лежала крошевом, не осталось целого куска размером более чем в обхват. И везде – трупы, трупы, трупы. Трупы солдат, трупы ардов, трупы горожан-замарцев.
У Неда плыло в глазах, в голове будто били молоты – опоздал! ОПОЗДАЛ!
Ворвавшись в крепость, взобравшись по щебенке, первое, что он увидел, что бросилось ему в глаза, – толпа латников, стоящая на коленях. Их было человек триста – они стояли на коленях, держа руки на голове в знак подчинения. Вокруг – окровавленные, почерневшие от усталости и сажи арды и горожане. Их было примерно столько же, сколько пленных.
Среди адов Нед заметил высокую фигуру, такую знакомую, такую родную, что у него защемило сердце. Нед бросился к мужчине, не обращая внимания на окружающих, схватил Жересара за плечи и обнял, пачкаясь в крови и саже, потом отстранился и посмотрел в темные, глубоко запавшие глаза лекаря. Тот молча смотрел на Неда, в его глазах блестели слезы. А может, Неду просто показалось. Он ни разу не видел, чтобы несгибаемый, неукротимый Жересар плакал. А еще Неду почему-то пришло в голову, что его глаза теперь на уровне глаз этого великана. Когда Нед успел вырасти – он сам не понял. А может, это Жересар стал меньше ростом, придавленный горем переживаний?
– Наконец-то, – прогудел лекарь. – Ты не торопился! Мы уж и не надеялись тебя дождаться. Приветствую, конор. Приветствую, друг…
– Слава конору! Слава! Слава конору! – закричали вокруг усталые, исколотые, изрубленные люди, и впервые в жизни Нед едва не разрыдался…
* * *
Они с Жересаром отошли в сторону, наблюдая, как уносят раненых в уцелевший лекарский пункт, и Коста в двух словах рассказал ему, что случилось в последние дни. Нед слушал и боялся спросить, кто из друзей остался жив. Потом все-таки решился и, дождавшись, когда лекарь замолчал, спросил:
– Кто?
Жересар понял, взглянул на друга сумрачным взглядом:
– Бордонар. Устра. Геор при смерти – его ранили во время последнего штурма. Возможно, выжил. Герлат жив – лечит. Арни при смерти – ему отсекли левую руку, но он каким-то чудом выжил. Погибло больше половины жителей города. Погибли лучшие бойцы – почти все бойцы ардов, почти весь отряд охраны Далиды. Васаба лежит парализованный. Второй удар магов уничтожил стены крепости наполовину.
– Отчего Васаба парализован?
– Это подробнее расскажет его женщина – вон, видишь, она обнимается с какой-то девчонкой? С тобой прилетела, да?
– Со мной. Это Гира. Мне тебе много нужно рассказать…
– Слышал про Гиру. Лекарка? Я пойду к ним, хорошо? Много раненых, нужно лечить. Игар с тобой? Присылай его к нам. А! Вот он, вижу. Про Корпус я тебе рассказал, принимай решение. Если б они не остановились, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. С ними нужно быстрее решать. И лучше – мирно. Замару нельзя без Корпуса. Впрочем, что я тебе рассказываю, ты сам все понимаешь.
– Подожди! А почему ты ничего не сказал про Ису? Где Иса?
– В столице. Он самовольно покинул Шусард и поехал мстить за деда. Мы не смогли его остановить. С тех пор как он уехал, известий о нем не было. Арни тебе подробнее расскажет – если выживет. Сильно его покалечили… Все, я ушел – некогда. Потом все обсудим.
Жересар пошел туда, где хлопотали жители, собирая раненых. Нед посмотрел ему вслед и пошел к Дрионе, лежащей на берегу и наблюдающей за тем, что делают люди. На ее морде был написан неподдельный интерес, драконица и в самом деле излучала волну любопытства – при ее уединенном образе жизни такая суета должна была показаться ей очень странной.
– Ну что, слетаем еще разок? – предложил Нед и взобрался на спину драконице по любезно отодвинутому в сторону крылу. Без этого шансов забраться на нее у него не было.
– Спасибо тебе за помощь! – спохватился Нед. – Я тебе обязан!
– Вы все мне обязаны! – прошипела драконица, встала на четыре когтистые ноги, и Нед едва не свалился со скользкой спины, удержавшись руками за перевязь, которую они сделали в Ардии. За эту веревочную перевязь Нед и его друзья держались, когда летели на драконе.
* * *
– Летит! – крикнул вахтенный, но все и так видели: дракон разбежался, оттолкнулся от земли и взмыл в небо, делая широкий круг. Сидел ли кто-то у него на спине, видно не было.
Описав круг, дракон направился к эскадре, и все, кто был на кораблях, загалдели, зашумели, показывая на него пальцем. Что на уме этого чудовища? Бойцы Корпуса морской пехоты видели, как оно спалило войско Юбара, и теперь людей охватила паника. Не пришел ли последний час?! Командиры отдавали приказы, копейщики хватили копья и выстраивались на палубе, готовясь к отражению атаки, – что бы ни было, Корпус не сдается! Даже сказочным чудовищам!
Чудовище спускалось все ниже, ниже и вдруг заскользило по воде, поднимая пенистые «усы», как большой скоростной корабль. Дракон скользил по морю не хуже, чем самый быстрый из кораблей, и напоминал собой морского змея, о котором ходило много легенд среди моряков.
Когда сказочный монстр приблизился к одному из десантных кораблей, со спины чудовища послышался звучный голос, вероятно усиленный магическим способом, – так громко кричать не мог ни один человек:
– Я Нед Черный! Я хочу говорить с командиром Корпуса! Позовите командира Корпуса!
Полковник Серт обреченно вздохнул и под взглядами офицеров подошел к борту корабля:
– Я командир Корпуса! Полковник Серт! Что вы хотели мне сказать?
– Хочу провести переговоры. И не хочу войны.
– Нед, мы тоже не хотим войны, но у нас приказ! Тебя объявили изменником, и даже то, что я сейчас с тобой разговариваю, – уже государственная измена!
– Совет захватил власть, это он начал войну, уничтожил десятки тысяч солдат и тысячи моих людей! Но я вернулся. И теперь дни Совета сочтены. Я предлагаю вам отказаться от исполнения преступного приказа, не участвовать в этой подлой войне, в противном случае… в противном случае я буду вынужден вас уничтожить, а мне этого очень не хочется, ведь Корпус – мой дом, многих из вас я знаю, уважаю! Тут остались мои друзья! Не делайте неверного шага, одумайтесь! Я отправляюсь в столицу разбираться с Советом. Это произойдет очень скоро, и это окончится печально для Совета, уверяю вас. Члены Совета убили моих друзей, убили принца Бордонара, убили сыновей Жересара и ответят за это! Полковник Серт, генерал Хеверад уважал вас, считал умным человеком – примите верное решение!
– Нед, как ни печально, отменить приказ может только король или королева! – Полковник Серт закусил губу. Ему было немного жутко – вдруг Нед и в самом деле решит уничтожить корабли Корпуса? Тогда не будет спасения, и тогда Серт проклянет себя за то, что не присоединился к Юбару и не сровнял крепость с землей до того, как прилетит Нед.
– Я постараюсь, чтобы вы получили этот приказ, – мрачно сказал Нед. – И если по возвращении из столицы я узнаю, что вы напали на крепость, причинили вред хоть одному из моих людей, я вас уничтожу, а вы лично, полковник Серт, умрете страшной смертью, обещаю вам!
Драконица, подчиняясь негромкому приказу Неда, поплыла к далекому причалу, не поднимаясь на крыло, а все, кто слышал переговоры, замерли, не решаясь сказать хоть слово. Потом люди загалдели, зашумели, обсуждая услышанное, а полковник Серт посмотрел на своих офицеров и недоверчиво помотал головой:
– Он что, правда привез лекарство, чтобы разбудить королевскую чету? Я правильно понял?
– Вероятно, так, – пожал плечами майор Нивор. – Я вам скажу одно… Нед – последний человек в мире, с которым я хотел бы столкнуться в бою, которого хотел бы иметь во врагах. И я не помню, чтобы он когда-то врал.
– И я не помню, – заметил сержант Дранкон. – Если сказал – сделает. Я не хочу сгореть в драконьем огне. Говорят, это неприятно.
– Кто говорит? – растерянно переспросил полковник Серт, мучительно обдумывая услышанное.
– А все говорят, – ухмыльнулся сержант. – Вон они – лежат на берегу, воняют и говорят: «Это неприятно, когда отгорает задница!»
– Тьфу! Шуточки у вас, Дранкон, – осуждающе покачал головой полковник. – Но насчет Неда вы правы. Похоже, что Совет зарвался. Кроме того, я не поведу Корпус на заранее провальный бой. В Корпусе вся моя жизнь. Итак, господа, приказ! Соблюдаем нейтралитет, в боевые действия не вступаем. А еще – предлагаю послать к жителям крепости наших лекарей для помощи. Кстати, там не только их раненые, там еще и раненые солдаты. Мы не можем равнодушно смотреть, как умирают люди.
– Браво, господин полковник! – с чувством сказал майор Нивор, и его слова подхватили другие офицеры. – Браво! Браво! Я рад, что у нас командир не хуже, чем был полковник Хеверад! Славься, полковник Серт! Славься!
– Славься! – вторили остальные офицеры.
Серт слушал их голоса, слегка улыбался и думал о том, во что выльется его приказ. Что его ждет – карьерный подъем или же крутое падение?
Он не чувствовал, что принял неправильное решение. Внутри крепло осознание того, что он поступил совершенно правильно. И будь что будет!
