Глава 11

– …И требует открыть ворота, сложить оружие. А также передать командованию злокозненных Бордонара, именующего себя принцем крови Замара, Неда Черного, мага Герлата, магов Игара и Магара, дезертира, бывшего капрала, Арнота, лучника Итрока, чернокожего раба Васабу. В противном случае вся деревня Черный Овраг, ныне именуемая Черный город, будет уничтожена силами королевской армии – вместе со всеми, кто будет найден в пределах крепостных стен. Вам все ясно? Вы принимаете наши условия?

– А условий пока не выдвинуто! – хмыкнул Герлат, заглядывая за парапет. – Что это за такие условия, когда вы не сказали, что с нами будет, если мы сдадимся!

– Арды будут проданы на рабском рынке, освобожденные жители деревни как жили, так и будут жить, деревню Черный Овраг займет армия – здесь будет военный пост! Государственных преступников препроводят в столицу на суд. Они понесут наказание за свои преступления! Гарантируем, что вы будете живы – до суда!

Майор в форме королевской армии сочился довольством – он не сомневался в превосходстве армии Замара над дикарями-ардами и жалкими гражданскими. Разведка уже донесла, что Неда и других черных магов нет в Черном городе – так что можно спокойно штурмовать крепость. Численное превосходство было огромным, и что могут какие-то арды против организованной армии Замара, да еще и против двух десятков королевских магов!

– А мы можем подумать? Сколько у нас есть времени? – спокойно осведомился Герлат, переглянувшись с Геором.

– Можете подумать, – благодушно ответил майор, – до завтрашнего утра. А мы пока подготовим таран, камнеметалки, лестницы, сколотим штурмовую башню. Вы думаете, отсидитесь за этими стенами? Да, стены хорошие. Качественно сложенные. Но они не устоят против магов, как ворота не устоят против тарана. Вы понимаете это?

– Мы все понимаем, – кивнул Герлат. – У вас все? Или еще что-то?

– Нет, ничего, – усмехнулся майор. – Завтра в девять утра ждем открытых ворот. Выходите, сдаете оружие. Все, до завтра, преступники!

– До завтра, майор, – тоже усмехнулся Герлат и, нахмурившись, отошел от края стены.

Геор и Устра внимательно посмотрели на мага, он пожал плечами:

– Вы все слышали. Пойдемте, обсудим.

– А что обсуждать?! – буркнул Геор. – Сдаваться никто не собирается, мы что, идиоты? В рабство?! Да я лучше себе и своим детям, внукам горло перережу!

– Да не сдачу обсуждать, – досадливо поморщился Герлат, неодобрительно осматривая кольчугу, которая облегала его как вторая кожа, – маловата, надо худеть. – Нам нужно составить план обороны. Мы в общих чертах уже обсудили, но давайте пройдемся по деталям. Арнот – с нами. Бордонар, а ты куда собрался? Нет уж, и ты идешь. Может, какую-нибудь дельную мысль подашь. Ты много книг прочитал – посмотрим, какую пользу они принесут. Нет-нет, я не смеюсь – тут не до смеха. Может, что-то придумаешь, как нам уцелеть, когда у нас нет ни одного черного мага, а вражеская армия превышает нас по численности в несколько раз. Меня, честно говоря, это очень заботит.

– И меня, – хмыкнул Жересар, который молчал и не показывался на глаза осаждавшим, так, на всякий случай. – Пойдемте обсудим.

Они спустились со стены, на которой стояли лучники и лучницы, внимательно следившие, как враг устраивался в половине ли от крепости, – солдаты рубили деревья, копали ямы, строили временные укрепления, опасаясь атаки осажденных. Нормальная подготовка лагеря армии – Герлат и Жересар видели такое много, много раз в различных вариантах. Конечно, этой армии далеко до Корпуса морской пехоты, но солдат было так много, что, если они пойдут вперед, остановить их будет очень, очень сложно, несмотря на не очень блестящую подготовку. В лагере армии стучали топоры, молотки, звенели пилы – готовились штурмовые средства.

Штаб осажденные устроили в доме, где когда-то жил Нед. Теперь это был дом Герлата и его жены.

– Ну что, кто выскажется? – спросил Герлат. – Обсуждать условия сдачи будем?

– Сказано же, не будем! – буркнул Геор. – Обсудим, как умереть. Это правильнее.

– Ничего не правильно! – прогудел Жересар. – Даже не думайте об этом! Мы победим! И по-другому быть не может! Другое дело, победа может достаться нам большой или малой кровью. И вот еще что – не нужно рассчитывать на Неда. Самим нужно выбираться. Что мы имеем? Крепкие стены, окруженные рвом, попасть к нам можно только по мосту. А мы его подняли. С моря тоже стена. Людей, чтобы держать стену, у нас хватает. Пока хватает. Есть и камнеметалки – правда, они нам мало чем помогут. Чего нужно опасаться – это магов. Они просто снесут стену. Но не сразу. Вначале будет несколько попыток взять крепость без магов.

– Почему без магов? Чего им людей терять? Снесли бы крепость, и все тут, – пожал плечами Геор. – Я бы так и сделал.

– Это ты бы сделал, – пожал плечами Бордонар. – А им хочется взять город целиком. Чтобы стены были исправны. Чтобы дома целы. Я бы на их месте превратил город в самый северный укрепленный пункт – например, для того, чтобы обороняться от ардов. Чтобы устроить тут воинскую базу.

– На сколько шагов нужно подойти магам, чтобы сокрушить стену? – задумчиво осведомилась Устра.

– Шагов на триста, не меньше, – ответил Герлат, внимательно глядя на женщину, закованную в сталь. Воительница была в полном боевом облачении, как и ее муж. Миловидное лицо, слегка испорченное шрамом, спокойно и решительно.

Арды вообще легче воспринимали смерть, для них она была лишь новым состоянием жизни. Однако и на тот свет не торопились, всему свое время. Да и кто знает, куда попадешь после смерти. Несмотря на покорность судьбе, арды отличались большой практичностью.

– То есть если и не подпускать магов ближе чем на триста шагов, они ничего не смогут сделать?

– Не совсем так. – Бордонар встал с места и, аккуратно вытерев нос белым кружевным платочком, начал расхаживать по комнате. – Они будут бить заклинаниями, колеблющими землю, чтобы разрушить стены. При этом не обязательно, чтобы центр воздействия заклинания находился прямо под стеной. Достаточно, чтобы заклятие хорошенько потрясло землю в округе. А для того маги могут находиться и в самом лагере – если у них хватит сил на такое мощное магическое воздействие. Может, стены и не повалятся сразу, но трещины могут дать. Ослабнут. А тогда можно добить таранами. Или повторить колдовство раз, два, три – сколько надо, пока стены все-таки не падут.

– Все так, – кивнул Герлат, – в столице воздействовали на дворец короля и на большем расстоянии, и дворец сложился, как игрушечный. Правда, там были свои особенности – пустоты, пещеры под зданием. Туда дворец и провалился. Здесь пустот нет. Фундамент у стены крепкий. Но… ничто не вечно. Особенно крепостные стены. Здесь когда-то уже стояла крепость, и где она? Один только мост остался…

– Насколько я поняла, маги для атаки выстраиваются особым строем, так? Вы называете это «Стрелой»? Ага. Так вот, если выбить из строя переднего мага? Черного мага, через которого идет вся магия? Что будет?

– Ясно, что будет… Ничего не будет. Ляжет он. А «Стрела» развалится, – пожал плечами Герлат. – Только как до них достать? Я тебе объясню: когда кастуют «Стрелу», один или два мага держат купол, который нельзя пробить никаким оружием, кроме магического, и то сомнительно – купол держат самые умелые в этом деле маги. Потом, когда «Стрела» готова, купол мгновенно снимают и заклинание летит во врага. На поле боя очень трудно, почти невозможно кастовать боевые заклинания – из-за нахождения в этом месте большого числа людей заклинания плохо срабатывают, рассеиваются. То есть если начнут палить огнешарами, скорее всего, те просто не долетят до цели, так как заклинание ослабнет. Гораздо выгоднее кастовать заклинание, управляющее силами природы. Такие заклинания срабатывают наверняка. Но тоже не все. Зависит от специализации мага. Большинство наших архимагов работает с землей. Меньше – с воздухом, еще меньше – с водой. С огнем практически все, в зависимости от уровня.

– А как вы вообще определяете уровень? – с любопытством спросила Устра. – Чем мерите?

– Определяем по размеру магического фонаря, – усмехнулся Герлат. – Правда, правда, не смейтесь! Чем больше размер шарика, тем выше уровень мага. Первые уровни делают шарик с ноготь. А вы видели, какой шар может делать Нед? То-то же…

– В общем, как я поняла, главная опасность – маги. Особенно черные маги. А белые что могут? Могут они кидать огнешары? Воздействовать на природу?

– Белые – лекари. Они могут отдать свою магическую силу черному магу. Вот те – маги боевые. Да, главная опасность – маги. Если их уничтожить, мы продержимся дольше. Но добраться до них точно не дадут – их охраняют, как самое большое сокровище. Где живут маги, в каких палатках – знает только командующий. Да, да, я понял – вы хотели послать лазутчиков под прикрытием амулетов невидимости, пришибить магов и тем устранить опасность. Так вот, в лагере вы до них, скорее всего, не доберетесь. Они рассредоточены и хорошо охраняются. Уязвимы маги только тогда, когда на поле боя на несколько секунд открываются для атаки. Но в этот момент их охраняют солдаты, прикрывают щитами от случайных стрел.

– То есть в момент атаки они все собираются в одном месте и не нужно их разыскивать по лагерю? – Устра задумчиво покачала ногой, затянутой в стальной понож, и подняла глаза на мужа, внимательно наблюдавшего за ней.

Геор укоризненно покачал головой:

– Война – мужское дело. Атаковать должны мои парни. Вы нужнее на стенах.

– Вы о чем? – недоуменно спросил Герлат. – Как только начнете атаку на магов, вас тут же сомнут! Никто не сможет уйти и, самое главное, вряд ли успеет добраться до магов! А как вы подберетесь? Под амулетами невидимости? Но вы же знаете, что скрытых под этими амулетами бойцов видно уже с пары десятков шагов! Как только побежите на врага – тут вам и конец. Расстреляют из луков, а магов спрячут за стеной щитов. Тактика давно отработанная.

– М-да… печально, – удрученно вздохнула Устра. – Ну что же, тогда все-таки ничего другого не остается, кроме как проникнуть в лагерь врага. Этой ночью. Завтра может быть уже поздно. И пойдут мои девочки – из числа «теней» Неда.

– Почему твои?! Почему не мои парни? – рассерженно буркнул Геор. – Вы, женщины, что-то слишком много свободы забрали! Ты не забыла, кто командует на войне? На корабле?

– Это не корабль, – усмехнулась женщина. – И времена меняются. «Тени» подготовлены лучше, чем кто-либо. Их учили Нед и Харалд. Они специально готовились к тайным операциям. А вы только реветь, как звери, можете и топорами махать. Девочки – прирожденные лазутчицы, настоящие убийцы! И если ты выйдешь против кого-нибудь из них со своим топором – она тебе просто уши обрежет, поверь мне! И твоя сила тут ничего не значит, главное – скорость. Они войдут в лагерь, возьмут пленного, выпытают сведения о месте, где могут жить маги, проберутся в их шатры и вырежут всех, кого найдут. Кстати, прирежут и командиров, если удастся. Это внесет смятение в ряды врагов. Когда некому командовать, войско превращается в стадо скота. Пока это враги выберут главного, пока договорятся, а время работает на нас.

– А если девчонки не вернутся? Это же вылазка на верную смерть! – тяжело сказал Герлат, постукивая кулаком по столешнице. – Ты понимаешь, что посылаешь их на смерть?

– Понимаю, – равнодушно скривила губы воительница. – Ну, во-первых, у них есть шанс вернуться. Если повезет. А во-вторых… мы воспоем их в балладах. Их будут помнить в веках. И они найдут приют в чертогах бога войны. Девушки знали, на что идут, когда становились воительницами. А чтобы у них было больше шансов вернуться, вы расскажете им все о лагере – как ставится частокол, где обычно стоят палатки, где могут быть маги, где живут командиры, как отличить черных магов от белых – все расскажите, подробно, не упуская ни одной детали. Что-то вам покажется мелочью, но это может быть настолько важным, что спасет им жизнь. Понимаете?

– Понимаю, – медленно кивнул маг, поджав губы. – Сколько хотите отправить на см… задание?

– Двадцать девушек. И они еще будут соревноваться за право пойти в бой! Веришь? – улыбнулась Устра.

– Верю, – вздохнул Герлат, – вы, арды, сумасшедший народ. Иди, зови сюда лазутчиц. Будем рассказывать, как влезть в ловушку. Амулетов у нас хватает – на двадцать человек точно наберем. Я, как знал, попросил Неда поработать, наколдовать их побольше. Надеюсь, у них все получится. Кто будет старшей?

– Ирга. Ты знаешь ее – небольшая такая девушка с темными волосами. Видно, в родне у нее кто-то из замарцев – темноволосых у нас немного. Да не в том суть. Она очень быстрая, опасная, как змея. А еще умная и зря в огонь не полезет.

– Жалко Иргу. – Голос Бордонара дрогнул, и он выглянул в окно на залитый солнем двор. – А другую нельзя?

– Влюблен? – усмехнулась Устра. – Не ты первый, не ты последний. Я тебя расстрою – все равно бы ничего не вышло. Во-первых, она дала обет – пока служит Неду, ни с кем из мужчин не спать, а во-вторых, Ирга предпочитает женщин.

– Все равно жалко, – покраснел принц, – может, вернется? Жересар, как считаешь, есть у них шанс вернуться?

– Шанс всегда есть, – с глубокой серьезностью во взгляде прогудел лекарь. – Например, у меня есть шанс плевком через форточку сбить вон ту пчелу. Скажешь – нет шанса? Есть… только очень мал. Ты хоть представляешь, что такое воинский лагерь? Ну, сейчас я тебе расскажу… Зовите девочек, будем разговаривать.

– Коста, а тебе не жалко девчонок? – Бордонар упрямо уставился взглядом на носок своего сапога, отказываясь поглядеть в глаза собеседнику. – Им лет-то всего ничего! Это же верная гибель!

– Мне что, врезать тебе по морде? – рявкнул Жересар. – Ты чего нервы всем треплешь?! Да, скорее всего они погибнут! Но эти два десятка бойцов спасут тысячи жизней! И твою, между прочим! Лучше подумай, как облегчить им путь! Может, в твоей высокомудрой башке созреет какой-нибудь дельный план! А не созреет – заткнись и не лезь в разговор! А то и правда врежу, не посмотрю, что принц! Тем более что ты принц и должен уметь принимать такие решения, когда нужно послать человека на смерть, чтобы спасти сотни и тысячи!

– Ладно, успокойся, – совсем упал духом Бордонар, – чего раскричался? Все понимаю, а сердце кровью обливается! Такие девчонки, и… молчу, молчу…

Арнот обвел взглядом сидящих на скамьях девушек, и сердце у него защемило – сейчас они такие свежие, красивые, стройные… а скоро вместо них будут трупы! «Кто-то должен за это ответить!» – пришло ему в голову.

– Итак, что из себя представляет армейский лагерь? Обычно это обнесенная частоколом площадка, утоптанная, лишенная растительности. На ней в строгом порядке располагаются палатки солдат и командиров. Порядок расположения я вам сейчас расскажу. Он не меняется уже сотни, тысячи лет и записан во всех уставах, которые знает любой профессиональный солдат. Частокол вы видели – ничего нового, отесанные колья, бревна, вал земли. Двое ворот – южные и северные. Патрули. Дневные и ночные. О составе патрулей и порядке обхода я вам тоже сейчас расскажу. Вначале – о том, как располагается наш лагерь… вернее – лагерь наших противников. Он находится на дороге, между обрывом моря и крутым склоном горы. То есть справа от него склон горы, вначале пологий, потом крутой. Палатки стоят ровным квадратом, на выдолбленных в горе площадках. Представляю, как матерились солдаты, закапываясь в гору… А ведь всего лишь надо было пойти вверх по ручью, там есть луг – и нормально на нем встать. А теперь что? Значит, имеют место идиотизм и наплевательское отношение командования. Это дает вам шанс. Корпус никогда бы не допустил такой ошибки – Хеверад был отличным командиром, правда, господин Жересар?

– Правда. Рассказывай дальше. Если что – я поправлю. Но пока что ты все точно говоришь, нечего добавить.

– Итак, вся эта масса скучилась в одном месте. Злые, голодные, на сухом пайке – обозы до сих пор не подошли, так что солдаты сидят на той жратве, что у них с собой. Спят чутко – на голодный желудок крепко не поспишь, имейте в виду это обстоятельство. Лучше бы они обожравшись спали. План я вам сейчас нарисую… Смотрите сюда, вот – северные ворота… это – склон горы…

– Попрыгали на месте! Если у кого-то что-то брякнет, я ей лично глотку перережу! Готовы? Айра первая, за ней остальные. Благослови нас боги!

Девушки одна за другой исчезали в ночной тьме, и только подергивающаяся веревка указывала на то, что они не просто спрыгнули со стены крепости, а спускаются, скользя, как паук по своей паутине. Лица девушек закрыты масками, вокруг глаз натерто сажей. Если что-то и белеет в темноте, так это белки глаз. Их никуда не спрячешь. Спускались на веревках с северной стороны, подальше от глаза наблюдателей врага – те должны были следить за воротами, чтобы не допустить ночной вылазки. Это основы военного дела.

Спуск не занял много времени, и скоро двадцать лазутчиц осторожно шли вверх, в гору, не издавая звуков, как призраки ночи. Это время было выбрано еще и потому, что обычно в Час Демона дул послеполуночный ветер, гасивший звуки. Часовые в этот час стоят в полудреме, их внимание ослаблено – по крайней мере, на это рассчитывали те, кто собирался проникнуть в военный лагерь.

Через час группа была у частокола. Погода снова благоприятствовала – небо затянуло тучами, сыпал противный дождик, липнувший к лицу холодными мелкими брызгами.

«Сейчас часовые должны натянуть шапки, поднять воротники, прячась от холода, – спасибо боги, что даете нам шанс!» – довольно подумала Ирга и, коснувшись рукой соседки, указала на частокол. Та молча кивнула и, пригнувшись, пошла к насыпи. Остальные лазутчицы замерли, лежа на земле и сливаясь по цвету с грязью. Их костюмы, сшитые еще в Шусарде, были похожи на бесформенные мешки, покрытые полосками ткани. Основа костюма – ткань, применяемая для дорогих плащей, плохо пропускала влагу снаружи и хорошо выпускала испарения человеческого тела. Недешевые костюмы, надо сказать, но когда речь идет о жизни бойца, нельзя экономить на снаряжении, тем более если деньги есть. Так считал Нед. Потому все лазутчицы сейчас не испытывали холода, а после пробежки от крепости почти не вспотели – маскировочный костюм отлично пропускал пот, давая возможность телу свободно дышать. Лежа на мокрой земле, девушки не рисковали здоровьем… если забыть, что через короткое время все они могут погибнуть от рук врага.

– Тихо. Можно перелезать! – шепнула вернувшаяся разведчица, и командирша подала сигнал, после которого лазутчицы взметнулись с земли, как деревья, которые отпустила могучая рука, удерживавшая их у земли. Гуськом они двинулись к забору.

Последней за частокол ушла Ирга, осмотревшись по сторонам и сделав жест поклонения богам. Она не была особенно религиозной, но в таком деле никогда не помешает принять все возможные меры – а вдруг поможет?

Палатки стояли стройными рядами, и за толстым полотном слышался храп солдат. Возле частокола лежал труп часового с перерезанным горлом. Его оттащили в сторону, в тень, чтобы не сразу бросался в глаза. Сколько теперь времени оставалось до смены караула, когда обнаружат труп и поднимут тревогу, – неизвестно. Следовало действовать быстрее. Другие часовые, расставленные через пятьдесят шагов, ничего не заметили – их соратника убили так быстро, будто прихлопнули муху.

Лазутчицы рассыпались по территории, прижавшись к земле, не теряя из виду предводительницу. Ирга выглянула из-за ближайшей палатки, определились с направлением движения и, махнув рукой, побежала вперед, перебегая от одного шатра к другому.

Девушки были под защитой амулетов невидимости, но с расстояния в двадцать шагов их можно было легко рассмотреть – действовали эти амулеты только вблизи, воздействуя на сознание людей, находящихся рядом. Увы, невозможно руководить группой, когда подчиненные тебя не видят, – Ирга не активировала амулет и могла рассчитывать только на свою ловкость и умение оставаться незамеченной.

Горели костры, но пламя, вяло шевелясь под дождем, с шипением давилось мелкими каплями, не в силах разогнать ночные тени. И эти тени укрывали «теней», неуклонно продвигающихся к центру лагеря.

Ирга использовала любые укрытия, чтобы броском продвинуться вперед, к одному из охраняемых шатров, которые она выбрала для атаки. Возле шатра стоял часовой – одинокий, нахохлившийся, как мокрая птица. Его копье служило подпоркой для усталого тела, а воротник закрывал и глаза, и уши – отличная мишень для метательного ножа.

Но Ирга не напала на него – она сделала жест, означающий, что все, кроме нее и еще одной девушки, должны остаться возле палатки и ждать, сама же дважды нажала на амулет, активировав отводящую глаза магию. Теперь можно было спокойно идти мимо часового.

Солдат, пошатывающийся на холодном ветру, не обратил внимания, как полотно палатки на входе тихо отогнулось и снова закрылось – дважды. Так же горели костры – через каждые сорок шагов, так же терзал мокрые палатки морской ветер, завывая в струнах растяжек. Тихо. Спокойно. Хочется спать…

В палатке, в сравнении с тем, что снаружи, – тепло, уютно и… отвратительная вонь! Человек на кровати в углу сопел, источая запах вина, – война войной, а выпить на сон грядущий – дело богоугодное. Возле дверей на подстилке скрючился слуга, закутанный в одеяло. Парень укрылся с головой, так что Ирга не сразу нашла, где у него горло.

Парнишка тихо захрипел, забулькал, и второй «тени» пришлось придержать его ноги, чтобы не застучали о пол в предсмертной судороге.

Горит масляный фонарь – тихим, коптящим пламенем, источая запах прогорклого масла. Два шага к офицерской кровати, амулет отключен. Девушка вглядывается в лицо спящего и усмехается – тот самый наглый майор, который приходил требовать выдачи конора и его людей. Повезло. Им, «теням», повезло. Не ему. А как им могло не повезти, когда должно было повезти? Богам молились, на тренировках занимались до изнеможения, сделали все правильно. Везение – удел подготовленных! И прихоть богов…

Задумалась на секунду, оглянулась на Ниту и кивнула на спящего. Потом взяла с раскладного столика полотенце, скрутила его жгутом, зашла со стороны головы майора, изготовилась, дождавшись, когда Нита подойдет к ногам, и быстро захлестнула жгут на шее майора, оттягивая его назад. Напарница навалилась на ноги мужчины и, когда тот задергался, брыкаясь, извиваясь, как пойманная рыба, не дала поднять шума.

Мужчина брыкался недолго – скоро он обмяк, застыл, и девушка осторожно убрала удавку, тут же пощупав место, где должна была биться жилка, показывая, что человек еще не покойник. Майор был жив, но в глубоком обмороке – Ирга довольно кивнула и указала Ните на полотенце, потом перевернула мужчину на бок и ловко стянула его руки за спиной тем же самым жгутом, которым до того душила. Нита сдернула с кровати покрывало, вынула небольшой, бритвенно острый кинжал и в считаные секунды этим кинжалом распустила ткань на длинные полосы. Этими полосами лазутчицы стянули ноги майора и, перебросив путы через кровать, притянули туловище намертво. В рот сунули кляп, сделанный из носка майора, снятого с его ноги. Затянули вокруг головы ленту, удерживающую кляп. Ирга оглянулась – на столике стояла недопитая бутыль вина. Взяла ее в руки и стала лить розовую пахучую жидкость на лицо, на шею, на грудь пленника.

Мужчина судорожно вздохнул, тогда девушка зажала его ухо и повернула, будто пытаясь напрочь его оторвать. Майор задергался от боли, открыл глаза и с ужасом посмотрел на стоящую рядом бесформенную серо-черную фигуру без лица. Нельзя было разобрать – человек это или призрак, и несколько секунд майор не мог понять – реальность это или сон. Понял – не сон, когда острый кончик кинжала уткнулся ему в лоб над правой бровью и проколол кожу до кости. В глаз потекла тонкая струйка крови, и у майора почему-то мелькнула мысль, что даже маленькие ранения в голову дают очень много крови, непонятно почему. А еще – что больше он не попробует дорнийского вина и не увидит шлюху по имени Эстра, так что не получит она свой золотой, который майор задолжал ей в Шусарде…

Ирга медленно провела кинжалом над бровью, отчего кожа майора легко расползлась в стороны, обнажая белую кость черепа, залитую кровью. Потом тихо шепнула, наклонившись над ухом мужчины:

– Я сейчас уберу кляп. Ты ответишь мне на вопросы. Если ответишь правильно, скажешь то, что я хочу знать, – останешься жить. Если закричишь – умрешь. Я воткну тебе кинжал в глаз. Ты все понял? Кивни, если понял. Ага, вижу. Жить хочешь? Кивни. Хочешь. Отлично. Вопрос будет таков: где палатки магов? Где они живут? Хорошенько подумай, как сказать. Ты должен рассказать это так, чтобы я поняла. И вот еще что – ты можешь меня обмануть. Но я не одна и остаюсь здесь. И мне скажут, что ты меня обманул. И тогда я тебе отрежу член и выколю глаза. Отрежу пальцы. Вырежу язык. И оставлю так лежать. Мне все равно, что со мной будет, – я с радостью умру, чтобы оказаться в чертогах богов. Ты же будешь жить уродом много, много лет. Если выживешь. А чтобы тебе не думалось, что я вру…

Ирга подошла к босой ноге майора, оттянула мизинец и, не обращая внимания на то, что он мотал головой, пытаясь как-то остановить пытку, одним движением отсекла палец под самый корень. Брызнула кровь, Ирга бесстрастно вытерла кинжал о бедро майора и снова подошла к изголовью.

– Минуту на размышление. Потом ты должен все сказать. Это был всего лишь мизинец – ничего страшного. Жить будешь. Ну что – готов? Хорошо. Говори!

Ирга освободила рот майора, и тот, захлебываясь и хрипя, стал рассказывать – все, что знал. Ирга внимательно слушала, задавая наводящие вопросы. Через десять минут она знала все, что нужно. Довольно кивнув, ободрительно улыбнувшись и похлопав по плечу успокоившегося майора, девушка левой рукой зажала мужчине рот, а правой вонзила узкий клинок в глаз майора, погрузив в мозг по самую рукоять. Мужчина задрожал, ослаб и больше не шевелился.

Ирга снова вытерла клинок о его тело – оружие должно быть чистым, это знает каждая ардка с младенческих лет, – сунула кинжал в ножны и шепнула Ните:

– Часового. Аккуратно. И зови остальных.

Тень молча шагнула к выходу из палатки, активировала амулет; выглянув наружу, на секунду прильнула к копейщику, обмякшему, будто его сморил сон. Сон этот был вечным. Нита едва успела подхватить копье, падающее на землю, потом схватила часового за шиворот и, как муравей, волочащий толстую гусеницу, втянула тело несчастного в палатку.

Через несколько минут в палатке стало тесно от собравшихся в ней лазутчиц.

– Слушать меня! – Ирга осмотрела толпу «призраков». – Палатки магов стоят вот тут…

– Слушай, Шерег, ты воняешь, как тухлая рыба. – Мужчина в помятой форме мага сел на подстеленном одеяле, моргая заспанными глазами, и громко хлопнул по заду лежащего рядом парня, такого же мага, как и он. – Ты когда-нибудь моешься?

– Эй вы, дадите поспать или нет? – отозвался из угла мужчина лет пятидесяти, выглядывая из спального мешка. – И так хреново, так вы еще поспать не даете! Ни поесть, ни поспать, и палатка одна на десять человек! Ну что за жизнь?! Спите!

– Поспишь тут, – проворчал первый мужчина. – На голодный желудок не поспишь, да еще этот тип воняет! Какого демона потащились сюда без обозов?! Скорость, скорость! Что дает эта скорость? Идиоты. Военные всегда были идиотами. А наши – идиоты вдвойне! А ты зачем согласился выступать с ними, когда нет никакого обеспечения?

– Чего ты разорался? Утром придут обозы, я был у полковника, все будет. Везут палатки, вино, продукты – все как полагается. Что касается скорости – надо же было обложить крепость, чтобы предатели не ушли! Соображать же надо! Кстати, солдатам приходится гораздо хуже. Нас хоть дичью покормили, а они легли спать на голодный желудок. А перед этим еще и ограду делали! Так что хватит ныть – избаловались в агаре, разучились воевать! Потерпеть ночь не можете… стыдоба! Все, господа, спать. Утром все будет нормально.

Мужчина отвернулся от собеседников к стене палатки, и вдруг – он не поверил своим глазам! – полотно палатки стало расходиться, впуская холодный ветер. Маг хотел что-то сказать, крикнуть, но тут же захлебнулся кровью из рассеченного лица – меч невидимого убийцы, дробя зубы, разрезая рот, вонзился в его череп.

Следом умер спящий рядом белый маг-лекарь. Он умер во сне, так и не узнав, что умирает. Ему меч рассек затылок.

Тот, кто проснулся первым, успел вскрикнуть, вскочить на колени, но это ему не помогло – голова того, кто любил свежий воздух и хорошую еду, покатилась по полу с глухим стуком, будто полено, отброшенное истопником.

Солдат, стоящий на страже у входа, услышал вскрики, стоны, хрип, ворвался в палатку и был убит на ходу, пронзенный сразу двумя мечами. Через минуту после начала бойни в палатке не было ни одного живого человека, кроме убийц, безжалостно полосующих своих жертв клинками, добивающих тех, кто еще дергался в последних судорогах.

Закончив смертельную жатву, лазутчицы замерли, прислушиваясь к крикам снаружи, – видимо, второй группе не удалось сделать акцию чисто, их заметили. А может, нашли убитого часового. А может, кто-то вошел в палатку майора, заинтересовавшись, почему возле нее нет охраны. В любом случае – нужно было уходить, и быстрее. Если получится.

– Пробиваемся на выход, девочки! – скомандовала Ирга. – И благослови нас боги! Каждый сам за себя! Сбор – помните где! И… не сдаваться. Смерть будет плохой… лучше сразу.

Ирга выскочила из палатки первой, наткнулась на солдата с мечом в руках и тут же снесла ему голову так чисто, как если бы шея парня лежала на пеньке, а она орудовала мясницким топором. Порадовалась – не зря точила клинок, платок на лету разрубает! И сталь хороша – не зря потратила деньги в оружейной мастерской пять лет назад.

Девушка понеслась дальше, наталкиваясь на мечущихся солдат.

Звучали трубы сигнальщиков, из палаток выбегали солдаты – стало тесно. Очень трудно не врезаться в разъяренных ночной побудкой людей! Сзади кто-то вопил что-то вроде: «Вот он! Вот! Держите!», указывая вслед лазутчицам, но солдаты не могли понять, кого держать, ведь рядом никого не видно.

Свистнула стрела, пролетев возле плеча и едва не угодив в сержанта, проревевшего дурным голосом такие страшные угрозы, каких Ирга не слышала ни разу в жизни. Он тут же захлебнулся кровью – лазутчица полоснула кинжалом по кадыку, проносясь мимо жертвы. Не оставлять же в живых командира, раз он попался на дороге? Чем больше сумятицы, чем больше страха – тем лучше. Пусть боятся!

Между людьми, скорее, скорее! Как при игре в мяч – арды любили эту игру, вот только на ней не умирали. Самое большее – глаз подобьют или ногу сломают ловким подбивом под колено. И ставка обычно была – кругленькая сумма серебреников. Здесь ставка – жизнь!

Ворота закрыты, и возле них идет бой. На земле лежит кто-то из девушек – голова рассечена. Вокруг лазутчицы – несколько солдат в различной степени порубленности: Айна дорого отдала свою жизнь.

Молча, без крика, двое солдат падают, рассеченные острым клинком почти надвое. Стрела бьет в спину, и острый наконечник вылезает из груди. Запоздалое сожаление – не успела родить. Никого не оставила на этом свете. Но долой мысли! Успеть убить еще нескольких врагов!..

Последняя мысль: «Меня будут помнить! Боги! Примите меня как следует!»

Кровь наполняет легкие, голова кружится, и перед глазами девушки возникает картина: сияющая фигура, невероятно прекрасная, с огненным мечом в руке – бог войны! Он берет Иргу за руку своей могучей дланью, и вот она уже поднимается к небесам, летит как птица! Ей хорошо: весело, радостно и немного страшно – как ее встретят герои прошлого?! Достойна ли она чести пировать рядом с ними?

Изрубленное тело девушки падает рядом с телами соратниц в лужу крови, и еще минуты три озверевшие солдаты рубят, колют, превращают в кровавые ошметки тех, кто навел на них такой страх, тех, кто заставил проснуться посреди ночи, лишил сна – единственной радости голодного и усталого солдата.

Из двадцати девушек выжило пятеро. Они сумели спрятаться там, где их не стали бы искать, – в палатках солдат, а потом, воспользовавшись суматохой, лазутчицы убили часовых и перемахнули через частокол.

За Ночь Резни были убиты все маги, заместитель командира корпуса, десять офицеров и десятки солдат. Полковник Юбар, командующий карательным корпусом, уцелел чудом – в момент нападения он находился в сортире для высших офицеров и потом благословлял копченую рыбу, подтухшую после дневного перехода. Именно эта рыбешка, ниспосланная ему добрыми богами и хитрой торговкой с шусардского рынка, спасла командующего от верной гибели – всех тех, кто был возле шатра и внутри него, вырезали самым безжалостным образом.

Потом стало ясно, кто навел на магов и командование, кто дал информацию о местонахождении офицеров. Майора нашли в его шатре, и следы пыток навели на верные выводы.

Теперь, для того чтобы начать штурм крепости, нужно было не менее двух-трех дней – следовало выбрать командиров, дать им время сработаться с подчиненными. Ценой своей жизни «тени» выиграли драгоценные дни, а возможно, спасли весь свой клан.

– Как это возможно?! Как вы допустили, чтобы вырезали весь командный состав?! Почти весь командный состав?! – Полковник едва не визжал, брызгая слюной, красный, как вареный краб. – Я чудом избежал гибели! Охрана лагеря никуда не годится! Часовых – всех высечь! Забить палками до смерти! Как они могли пропустить лазутчиков, и кого?! Девок! Это девки! Вас трахнули девки! Лейтенант Херцог, ваша рота охраняла лагерь?! Я разжалую вас в рядовые! Почему вы уцелели?! Почему вы даже не ранены?!

– Вообще-то он ранен, господин полковник, – вмешался мрачный седой сержант, – у него плечо разрублено. Он проверял посты, когда все началось, и организовал преследование лазутчиц. Так что…

– Я сам отвечу за свои дела. – Херцог встал с места и, упрямо наклонив голову, как атакующий бык, продолжил: – Я предлагал усилить охрану лагеря. Я сообщал командованию, что марш без обозов, с голодными, усталыми солдатами – это самоубийство. Но меня не послушали. Сейчас легко перекладывать ответственность на других, но стоит задуматься – может, ошибки в командовании исходят откуда-то повыше, чем уровень командира роты?

– Вы что себе позволяете? – взвизгнул полковник. – Я разжалую вас! Уволю из армии с красным заключением!

– Да плевать! – скривился лейтенант. – Говорил мне отец: «Не ходи на армейскую службу, ничего хорошего там не получишь – кроме пинков и ругани». Вижу, папа был прав. Думали, напугали? В любом случае лучше будет, чем исполнять идиотские приказы! Я удивляюсь, как это арды не вырезали нас всех!

– А почему вас не прирезали? – холодно осведомился полковник. – Спрятались в сортире?

– Я-то нет, – ухмыльнулся лейтенант и покосился на багрового полковника. – Когда лазутчики проникли в мой шатер, я успел схватить меч, потому и отделался разрубленным плечом. Моим товарищам повезло меньше. Извините, виноват – выжил!

– Господа! Мы не о том говорим, вам не кажется? – встал капитан Хокин, лоб которого был завязан тряпицей, сквозь которую проступила кровь. – Господин полковник, нужно решать вопрос с командованием. Или мы ждем, когда нам пришлют новых командиров, или придется срочно выдвигать лучших солдат в сержанты и ставить их на отделения. А нынешних сержантов – на роты и выше. Нам нужно самое меньшее три-четыре дня на приведение в порядок структуры армии. Без этого, я считаю, штурмовать крепость нельзя. Если это вообще возможно – без магов.

– Согласен, – поднялся лейтенант Гронг, ночевавший вместе с лейтенантом Херцогом и получивший удар в ключицу. Кольчуга, которую он поленился снять на ночевку, уберегла его от верной смерти. – Нужно успокоиться. Солдаты взволнованы, голодны, напуганы – мы не можем атаковать. Более того, нужно молиться, чтобы арды сами нас не атаковали! Этот напуганный сброд, в который превратились солдаты, сейчас не способен сдержать более-менее серьезный натиск. Честно сказать, такого я не припомню. Это самая эффективная операция лазутчиков на моей памяти. Даже в литературе не описано таких случаев. У меня отличная память, и я интересовался военной историей. Господин полковник! Предлагаю укрепиться в лагере, ждать обозы с продуктами, послать фуражиров по окрестности – на охоту и по деревням, если такие здесь найдем. Долго без еды мы не продержимся. В крепости устроились хорошо – у них нормальное питание, вода, все, что нужно. А мы под стенами крепости, как идиоты, – голодные, холодные.

– Я сам буду решать, когда атаковать, а когда нет! – Полковник был взбешен. Он понимал, что допустил ошибку, и это бесило еще больше. Юбар, потомок древнего рода потомственных военных, не привык признавать свои ошибки – даже если они очевидны. Тем более когда в эти самые ошибки тычут грязным пальцем подчиненные!

– Мы будем атаковать – через три дня! Даю вам три дня на то, чтобы привести батальоны в боевую готовность! – уже спокойнее продолжил полковник. – Да, мы потеряли две сотни человек, среди них все наши маги, но разве мы не военные? Разве мы не воевали без магов?! Разведка донесла – у них тоже нет магов! Боевых магов! Мы превышаем их по численности в десятки раз! У нас воинское умение, наши отцы и деды били ардов не раз и не два – мы что, позволим взять над собой верх?! Я лично поведу людей на штурм! Если больше некому… Жду от вас списки тех, кого вы планируете поставить на командование подразделениями. Высших офицеров прошу остаться, лейтенанты и сержанты – в подразделения. И вот еще что: обозы подъедут к вечеру, приехал посыльный. Будут продукты, будет снаряжение. Мы отомстим за каждого погибшего солдата! Ну и за магов тоже… А часовым все равно всыпьте по десятку ударов палкой – пусть знают, что нужно хорошо нести службу. Усильте охрану по ночам. Поставьте лучших разведчиков в скрытое охранение – это нужно было сделать сразу. Пусть те, кто искушен в хитростях скрытого наблюдения, и все специалисты по ловушкам будут задействованы. Враг может предпринять попытку повторить налет – сделайте все, чтобы у них ничего не получилось. Лейтенант Херцог, вы назначаетесь командиром роты специального назначения. Наберите туда головорезов – вам поручаю тайную охрану лагеря. Если вы такой шустрый на язык – вам будет просто и в бою. Вы же все знаете, как что надо делать, – вот и делайте.

Полковник криво усмехнулся и вздохнул: теперь он будет знать, с кого спросить.

«А не надо вылезать со своим поганым языком! Справится – можно и не заметить. А если не справится… тогда, сучонок, тебе и в твоем поганом деревенском поместье будет неуютно. Можно такую волну поднять, так расписать твою убогость и скотство, что ни один дворянин тебя на порог не пустит! Зря ты начал гавкать. Каждый щенок должен знать свое место!»

Полковник махнул рукой, и новый слуга, принятый вместо зарезанного лазутчиками парня, налил ему в кружку вина, оставшегося в бутыли, купленной на рынке Шусарда. После ночных переживаний требовалось расслабить душу. Да и на больной желудок вино действовало успокаивающе. Полковник уже сто раз пожалел, что не обратился за помощью к лекарю-магу, прежде чем всех лекарей зарезали. Постеснялся – обделавшийся полковник суть комедиант и позор армии. Юбар следил за тем, чтобы его образ несгибаемого полководца оставался незапятнанным.

– Спасибо, девочки! – Жересар встал со скамьи, подошел к каждой из грязных, измученных «теней» и обнял, прижимая к могучей, выпуклой груди. – Вы сделали невозможное. Геор, Герлат, нужно будет наградить девочек! А что касается погибших… тоже наградить. Их семьи. Поставить памятник. Я не знаю, но что-то нужно сделать! Чтобы о них помнили!

– Сделаем, – кивнул Герлат. – Правда, Геор, Устра? Что-нибудь сделаем! Перепишите их имена – подвиг должен быть увековечен!

– Согласен, – кивнул Бордонар. – Вернется Нед, я с ним поговорю. Нельзя забыть этот подвиг. Они дали нам время. И возможно – жизнь.

– Идите, девочки, отдыхайте, – кивнул Геор и, когда «тени» исчезли за дверью, с грустной улыбкой добавил: – Разве нас можно победить? Только убить!

– Только убить, – задумчиво повторил Герлат. – Как думаете, когда они начнут штурм?

– Не раньше чем дня через три-четыре, – прогудел Жересар. – Я хорошо знаю эту систему. Пока они назначат командиров, пока те погоняют солдат – пройдет время. Теперь у нас есть шанс дождаться Неда. А с ним мы разгоним этот сброд. И вот еще что – если бы это был Корпус морской пехоты, мы бы ничего не смогли сделать. Радуйтесь, что против нас стоят не они.

– Радуюсь, – усмехнулся Герлат. – Геор, как там твои парни?

– Парни всегда готовы, – усмехнулся ард, – топоры наточены, щиты проверены – ждут, когда можно будет разбить пару-тройку голов. Все сыты, отдохнули… Здешняя жизнь против нашей прежней – просто небесные чертоги! Ни тебе холода, ни тебе прогорклого мяса и вонючей рыбы. Вкусная еда, спокойная жизнь – как бы не расслабились арды! Превратятся в мягкотелых замарцев!

– Ну, замарцы уж не такие и мягкотелые, – рассмеялся Герлат, – но в чем-то ты прав. Надо будет больше гонять, тренировать бойцов. Крепость почти достроена, задача воинов воевать, а не таскать камни для стен. Впрочем, мне кажется, на вашу долю войны еще хватит. Думаю, что скоро Исфир попытается воспользоваться нашими дрязгами. Не упустят возможности напакостить. Но это все потом. Когда-то. Надо еще дожить до того.

– Это все хорошо, и девушек мы прославим, – вмешалась Устра, – но вы подумали, что мы будем делать эти три дня, пока враг набирается сил? Не пора ли дать им урок?

– Хочешь сделать вылазку? – Геор поднял брови и отрицательно покачал головой. – Я против. В открытом бою у нас нет никаких шансов против регулярной армии Замара. Даже если это не Корпус. Вот когда они полезут на стены, тогда мы и дадим им понять, кто тут хозяин. А лезть на копья – чистое самоубийство. Потом стены некому защищать будет.

– Ну что вы, мужчины, такие прямолинейные? – фыркнула Устра. – Есть другие способы напакостить! Ночью забраться на гору, под которой они стоят лагерем, и пустить стрелы! Пока они бегают, подстрелить десятка два-три и уйти. Все меньше на стены полезут! Опять же – мы знаем, где стоят их камнеметалки, где они их строят – кто мешает поджечь? По крайней мере попробовать. Чтобы они не могли спокойно спать, убив моих девочек!

– Да, в деле «напакостить» вы, женщины, не имеете себе равных, – хихикнул Геор. – Дельное предложение. Я согласен.

– Учтите, теперь они установят посты вокруг крепости, на подходах к своему лагерю. Больше подарков нам не будет! Ведь почему они потерпели такое поражение? Они посчитали нас идиотами. Мол, арды дикие, мы их всегда били и бить будем – вот и получили сполна.

Герлат помолчал и добавил:

– А предложение дельное, да. Беспокоить ночами, не давать спать. Попробовать поджечь палатки – если те просохнут, конечно. Промочило всех хорошо. Лужи кругом. Пусть теперь спят вполглаза и боятся. Мы их к себе не звали, на них не нападали – будем считать, что это враг. Такой, как исфирцы.

– Ну что же… пошла готовить «теней» к работе, – кивнула Устра. – Все обсудили? Вопросов больше нет? Я ушла.

Мужчины проводили женщину взглядом, и, когда за ней закрылась дверь, Геор с гордостью сказал:

– Видали, какая женщина? Огонь! Она за меня на поединках двадцать соперниц побила! Ни секунды не жалел, что на ней женился! И на сносях уже – плодовитая! Мечта мужчины!

– Это точно, – серьезно кивнул Герлат. – Ну что, расходимся? Все обсудили. У меня, честно, камень с души упал! Жалко девчонок, но… слов нет.

– Вечная им память! – глухо сказал Жересар, встал и сделал жест поклонения богам.

– Вечная память! – вторили соратники и тоже встали, осеняя себя рукой. – Пусть на небесах им будет хорошо в чертогах богов!