Глава 18

Нам все-таки удалось увидеть последствия несанкционированного открытия кофра тарси воочию. Один из возчиков оказался чрезвычайно любопытным и заглянул в перевозимый ящик. Он, правда, пытался уверить нас, что ящик открылся сам, но это совершенно невозможно. Замок на кофре простой и надежный – проверено десятками лет эксплуатации (так утверждал Рети, а у меня нет оснований не доверять ему в этом вопросе). Пытался крестьянин потешить свое любопытство, доказательства, как говорится, налицо. Или на лице, которое стало очень выразительным от того, что распухло и покраснело.

Понурый возчик погонял не менее понурую лошадь, когда мы встретили его на дороге.

– Ваша милость, ваши пчелы разлетелись, – пробормотал в свое оправдание любопытный. – Когда сундук, значит, приоткрылся, я попытался его захлопнуть, но крышка никак не желала закрываться.

С чего бы ей закрываться? Это как раз и была та небольшая модернизация замка, о которой я говорил. Стоило немного приоткрыть крышку, и она распахивалась полностью и блокировалась в открытом виде, выпуская на свободу диких толхских пчел. Не зная секрета, закрыть сундук было невозможно.

Надо бы за недобросовестное выполнение поручения наложить на возчика взыскание, но стоило взглянуть на любителя чужих секретов, как вопрос о наказании отпадал сам собой: возчик и так себя наказал. Хорошо, что только себя. К счастью, он выбрал уединенное место для того, чтобы заглянуть в сундук: кроме него и лошади, от укусов пчел никто не пострадал. На этот раз. Совсем по-другому дела обстояли с теми кофрами, которые любители легкой наживы отняли у возчиков на дороге.

Вечером я все же выбрал время и посмотрел записи наблюдения. Рети постарался и выслал к дороге роботов-наблюдателей, картинка получилась отменной. Грабители метались по дороге, отбиваясь от укусов насекомых, кто-то из них пытался укрываться с головой накидками – напрасный труд. Как только открывался кофр, одновременно с пчелами выпускалось облако газа-аллергена, которое в секунды накрывало пространство в двести метров диаметром. Всем, кто находился ближе, чем на сто метров к сундуку, была обеспечена жутчайшая аллергия. А как же иначе? Пчелы могли покусать не всех.

Вы спросите, зачем вообще понадобились пчелы? Для наглядности: открыл сундук – покусали пчелы – распухло лицо. Странно, но понятно. Кто там в суматохе разберется, всех ли искусали? А если открыл сундук – он пуст, а лицо распухло? Странно это и непонятно. И, некоторым образом, страшненько. Не будем плодить мистику. Хватит с местных лихих людей и веры в то, что рассерженные пчелы могут быть очень ядовиты.

Укусы и газ все же не были смертельными. Что я – варвар, травить всех без разбора: в области поражения могут оказаться не только отпетые негодяи, но и случайные люди? Да и для грабителей я не судья, тем более вот так, заочно, без разбирательства. Помучаются с недельку и придут в норму.

А когда они в эту самую норму придут, то наверняка заинтересуются, откуда к ним поступила информация о ценностях, которые повезут по этой дороге. Ох, не завидую я виконтессе Луасье. Думаю, у покусанных пчелами будет к ней много вопросов.

Из десяти кофров до следующего города беспрепятственно добрались лишь четыре. Судьбу еще одного я вам рассказал – его открыл чересчур любопытный возчик. Пять других стали добычей лихих людей.

Зато мы славно почистили дорогу: до самой границы с Лутсором никто не пытался чинить препятствия нашему проезду.

Но это не значит, что не случилось ничего примечательного. На следующий день после операции «пчелы» мы встретили на дороге крестьянскую телегу, приближение которой трудно было не заметить. Ее пассажир оглашал округу такой отборной руганью, что все встречные подводы шарахались в сторону, лошади удивленно оглядывались, а возчики протяжно вздыхали. Что-то мне это напоминает.

Я отдал распоряжение отряду продолжать двигаться прежним темпом, а сам притормозил напротив крестьянского экипажа.

– А, граф, торжествуете? – проворчал пассажир.

Я было подумал, что его покусали наши пчелы, но лицо было красным и распухшим лишь наполовину, которую украшал огромный синяк.

Первым пассажира узнала Салина. Она восторженно захлопала в ладоши.

– Есть справедливость на земле, так я и знала!

– Нет никакой справедливости! – выкрикнул раненый. – Признавайся, граф, ты специально все подстроил?

– Сикруц, это ты?

То-то мне эта ругань показалась знакомой.

– Меня так трудно узнать? Рыцарь – он всегда рыцарь, даже если он едет в телеге.

– Вы не рыцарь, сударь, в вас нет ни капли благородства! – выкрикнула Салина.

– А, пленник. Спрятался за спину графа и храбришься?

– Я сейчас же готов сразиться! – выкрикнула Салина.

– Успокойся, Салин. Видишь, рыцарь не при мече, да и доспехи где-то потерял. Кроме соломы, у него нет никакого оружия, – улыбнулся я.

– Издеваетесь? Подстроили все, чтобы надо мной посмеяться?

– Знаете, Сикруц, я сочувствую старушкам и инвалидам, но всему есть предел. Ваш сарказм неуместен. Может, расскажете, что с вами произошло? Последний раз, когда мы виделись, вы были в лучшей форме, да и при деньгах.

– Был! В том-то и дело, что был! Все пропало! Отняли все до последнего медяка! Даже коня и доспехи!

– Надо было нанять охрану.

– Была охрана, но когда нас окружили со всех сторон, эти подлые трусы заявили, что не хотят умирать за чужие деньги. Они сбежали, и я остался с грабителями один на один.

– Кто ж был настолько безрассуден, что осмелился на вас напасть? – улыбнулся я.

– Они не представились. Два дня назад на этой дороге мы попали в засаду.

Понятно, два дня назад эта дорога была самым привлекательным местом для грабителей. Но чего по ней понесло Сикруца?

– Вы же вроде родом с севера? Что вы делали на этой дороге?

– С севера? Что я забыл на севере? Да с такими деньгами, которые были у меня в руках, я в Лутсоре устроился бы, как принц! В Лутсоре знают толк в деньгах. О, подлые мошенники!

Сикруц потряс кулаком. Не знаю, кому предназначалось последнее замечание, не иначе тем, кто отнял у рыцаря золото. Не лутсорцам же, которые «знают толк в деньгах».

– О да, вы там пришлись бы к месту, – с долей сарказма произнес я. – А как же будущая война между Актией и Лутсором?

Рыцарь взглянул на меня с подозрением, сарказм показался ему неуместным.

– Глупости все это, не нужна Лутсору никакая война. И потом, умный должен быть на стороне сильного.

Я поморщился, как только этот самый Сикруц смог стать рыцарем. Вернее, он им никогда и не был, лишь назывался. Но даже это было недоразумением.

– Что ж вы возвращаетесь назад? Почему не едете в столь любезный для вас Лутсор?

– Кому я там нужен без денег, – рыцарь нахмурился еще больше.

Все ясно, как денег нет, так и Актия хороша.

Я потерял интерес к этому разговору и тронул коня вперед, двинулась и телега с Сикруцем, который через несколько секунд опять разразился проклятиями, не знаю уж в чей именно адрес.

– Господин граф, это был рыцарь? – удивленно спросил Уклит, оглядываясь. – Его слова больше подошли бы торгашу.

– Это верно, торгашу его слова подошли бы намного больше.

– Неужели бывают такие рыцари?

– Как видишь. Звание не всегда соответствует содержанию.

– Я никогда не стал бы служить у такого рыцаря оруженосцем, даже если бы мне пришлось умирать с голода, – заявил парнишка.

– Не переживай, думаю, большинство рыцарей Актии более достойные люди.

– Такие, как вы?

Ну вот, не хватало мне еще быть примером. Я-то вообще не рыцарь, да и граф самоназваный.

– Лучше.

– Лучше не бывает, – заявил парнишка.

– Тебе просто пока не с кем сравнивать.

Парнишка покачал головой, похоже, он остался при своем мнении, и я не стал тратить время на то, чтобы его разубедить.

Эта встреча на дороге была наиболее примечательной до самой границы. Лутсор встретил нас недружественно. Приближение такого большого отряда было воспринято лутсорцами как начало военных действий. Пограничной стражи здесь не было и в помине, имелся лишь межевой столб с указателем. Только по нему я смог определить, что наш отряд покинул Актию и движется по лутсорской земле. Встречные крестьяне разбегались по сторонам, спеша освободить дорогу. Так продолжалось до первого городишки, стоящего на нашем пути. Мост через ров был поднят, судя по суете на стенах, крепость готовилась к обороне.

Мы остановились метров за триста от ворот. Я подождал минут пять, но суета на стенах не утихала, так они, чего доброго, атакуют нас, а это совсем ни к чему.

– Всем оставаться на месте, – я тронул коня вперед.

– Вот еще! Долг оруженосца – сопровождать своего рыцаря, – заявила Салина.

– Ваша Светлость, не по рангу вам ездить одному, – поддержал ее барон Тромиг.

– Хорошо, вы двое можете ехать со мной.

– А я? – воскликнул Уклит.

– А ты остаешься на хозяйстве. На кого я оставлю походную палатку и казну?

– Куда она денется? – попытался протестовать парнишка.

– Разговорчики! – оборвал я его возражения.

– Вот так всегда, чуть что, так я на хозяйстве, – ворчал Уклит, но я не стал слушать его причитания.

– Не выстрелят? – спросил барон, когда мы проехали полпути.

– Не должны. Им же интересно, зачем мы к ним едем.

Мы втроем остановились в двадцати метрах от ворот, не прошло и пяти минут, как на стене показался человек в латах с гербом на щите.

– Убирайтесь отсюда по-хорошему, барон Курлик не сдается.

Судя по всему, барон Курлик – это он. И чего ему сдаваться, мы не собираемся брать его в плен. Но слишком уж он напыщен.

– Зря, – коротко проронил я.

– Что зря? Вы вторглись на чужую территорию, уносите ноги, пока живы.

– С каких это пор путешественники считаются захватчиками?

– Какие еще путешественники?

– Мирные.

– Это с таким-то вооруженным отрядом?

– Потому и мирные. А разве отряд велик? Чуть больше двух сотен всадников. Так, от разбойников отмахнуться.

– Слышал я ваши актийские сказки: я не я – и подкова не моя.

– Какая подкова? Я не ношу подков.

Курлик несколько секунд подумал и заявил:

– Вы меня не запутаете. Говорите, кто вы такие и зачем сюда заявились!

– Я – граф Ролио Капатонский, а это моя личная охрана.

Курлик смерил взглядом наш отряд.

– Все они?

– Вы правы, маловато. Но я рассчитывал найти пополнение в вашем городе. Да, будьте любезны назвать размер проездной пошлины.

– Какой пошлины? – удивился местный правитель.

– Я хотел заплатить пошлину за проезд по этим землям. Или я обратился не туда?

– Туда-туда, – обрадовался барон, стоило ему услышать про возможную прибыль, как его тон мигом переменился. – Я охотно приму от вас проездную пошлину.

– Обманет нас это жулик, – вполголоса проговорил барон Тромиг.

– Как не стыдно, барон. Этот милый человек – сама любезность.

«Сама любезность» думал очень быстро, когда дело касалось возможности получить деньги.

– Тридцать золотых, – выдал он секунд через десять, – и можете ездить через мои земли вдоль и поперек сколько вам вздумается. Хоть целый месяц.

– Так я и знал: тридцать золотых! Это ни в какие ворота не лезет! – возмутился Тромиг.

– Вполне умеренная цена, я рассчитывал на большее.

Цена и в самом деле была великовата, тем более что мы не собирались ездить по землям барона месяц, нам надо проехать только раз, но не говорить же Тромигу о том, что меня не смущают завышенные расходы.

– Вы заплатите тридцать золотых и даже не будете торговаться?! – воскликнул барон Курлик.

Похоже, он сам удивился тому, что его наглость прошла без возражений.

– Графу Ролио не пристало торговаться, – выдал я с умным видом. – Салин, езжай к обозу и привези сюда деньги.

– Этому проходимцу и пятнадцати золотых было бы за глаза.

– Разговорчики. Кто здесь граф, я или кто-то другой?

– Будет исполнено, Ваша Светлость, – отозвалась Салина и, ворча, отправилась за деньгами.

– Пока мы ждем золото, поговорим о вашем проценте в посредничестве, – обратился я к Курлику.

– В каком посредничестве? – насторожился барон.

– Я хотел бы нанять людей. Надеюсь, вы будете любезны и поможете мне с этим.

Глаза барона алчно загорелись, он и не предполагал, что может заработать еще и на этом.

– Открывайте скорее ворота, недотепы, к нам приехали дорогие гости! – закричал Курлик.

Вот так и открывают двери золотым ключом. Барону повезло, у меня не было в отношении этого городишки никаких планов, но нельзя же быть таким беспечным.

Через два часа мы двинулись дальше, при этом отряд наш пополнился тремя десятками наемников. Барон Тромиг беззлобно ворчал: «Набрали на свою голову шпионов. Разве можно доверять этим лутсорцам?»

Пришлось его успокоить:

– Не переживайте, барон, ничего тайного выведать «шпионам» не удастся, потому что мы не будем ничего скрывать.

Ничего, кроме конечной цели нашего предприятия, но о ней еще надо догадаться, а догадаться очень непросто. У лутсорцев не хватит фантазии, чтобы предположить, куда все может завести. Да и у кого бы этой фантазии хватило? Каждый отдельный шаг нашего пути кажется чрезвычайно полезным для Лутсора, но сложенные вместе они приведут к его краху.

В моем родном мире война давно уже ведется именно так: убеди противника, что определенные шаги пойдут ему на пользу, и он сам поможет себе проиграть. Выигрывает тот, кто более дальновиден и не стремится играть по навязываемым правилам.

Слух о том, что едет чудаковатый граф, который очень богат и швыряет деньги направо и налево, бежал впереди нас. Число наемников в нашем отряде росло, а золото в казне таяло. К тому времени, когда мы достигли столицы Лутсора, казна отряда похудела на пятьдесят тысяч золотых, а сам отряд увеличился втрое.

Я был немало удивлен такими тратами, но оказалось, что это еще цветочки: для того чтобы попасть на прием к королю Лутсора, пришлось выложить примерно столько же. Поборы начались с младшего писаря, который с ходу запросил сто золотых только за то, что внесет нас в список приглашенных. Вы думаете, приглашенных к монарху? Как бы не так. За сто золотых нас внесли в список приглашенных на прием к младшему поверенному королевской канцелярии, а еще за двести золотых согласились продвинуть в этом списке на первое место.

У младшего поверенного были уже иные аппетиты, здесь взятки исчислялись тысячами. В общем, когда мы дошли до королевского секретаря, сумма взяток исчислялась пятизначной цифрой.

Барон Тромиг хмурился и мрачнел, Салина ругалась и утверждала, что такого отношения к своим обязанностям не должен терпеть ни один король, будь он хоть самым завалящим. Только Уклит молчал, лишь тяжело вздыхал и бросал на меня жалобные взгляды. Я же все больше укреплялся в необходимости разрушить культ золота, который так успешно процветает в Лутсоре. Самое смешное, что разрушить я его хотел с помощью золота. А что: «Кто с мечом к нам придет – тот от меча и погибнет». Кто создал культ золота – погибнет под его завалами.

Изрядно облегчив свою казну, я был приглашен на аудиенцию к монарху Лутсора уже через два дня после прибытия в столицу.

Его дворец поражал обилием роскоши и полным отсутствием вкуса у того, кто здесь занимался дизайном (если, конечно, такое лицо имелось). От причудливого чередования красок у меня стало рябить в глазах. Впрочем, перед остальными отделками преобладала позолота, используемая к месту и не к месту. Было в этом дворце что-то сорочье. Так бывает, когда тянут все без разбора и складывают как попало.

Под стать дворцу оказался и сам монарх. Он восседал на позолоченном троне таких размеров, что на нем впору сидеть гиганту. Это нисколько не смущало самодержца, на мир он взирал надменно и высокомерно, лишь снисходя к посетителям.

– Граф Ролио Капатонский, – представил меня церемониймейстер.

Монарх снисходительно кивнул, и церемониймейстер провозгласил:

– Его Величество готов принять подарки и выслушать вашу просьбу.

Как, снова подарки? Впрочем, трудно было ожидать чего-то другого от человека, устанавливающего порядки в Лутсоре. Хорошо, что я предусмотрел такой вариант развития событий. Во внутреннем кармане у меня лежало несколько крупных рубинов, о том, откуда они взялись, думаю, стоит упомянуть отдельно.

График нашего путешествия был довольно плотный, отвлекаться на проведение операции получения новой партии золота мне не хотелось. В одном из писем Рети сообщил, что они нашли два десятка рубинов, и спрашивал, нужны ли они мне.

Рубины – не золото, они занимают куда меньше места. Мешочек с ними роботы тарси оставили в условленном месте, а я забрал его на следующий день, отъехав от дороги на какую-то сотню метров. Как знал, что пригодятся.

– Мне кажется, Вашему Величеству недостает еще двух перстней, эти рубины украсят их. Примите эти камни в дар.

Глаза монарха алчно загорелись, рубины действительно были хороши. Что касается перстней, то их и так у толстяка оказалось больше чем достаточно – восемь штук. Но надо же мне было аргументировать необходимость именно этого подарка.

– Я наслышан о вашей небывалой щедрости, граф. Говорят, вы получили огромное наследство? – почти скороговоркой выпалил монарх.

– Можно сказать и так. Наследство от далеких предков.

– Так недолго его и промотать. Зачем вы наняли столько людей в охрану? – последняя фраза смахивала на обвинение, в голосе монарха была изрядная доля подозрительности.

– Как вы изволили заметить, Ваше Величество, мое наследство весьма значительно, а значит, найдутся желающие им завладеть.

– Не лукавьте! – выкрикнул король. – С такими тратами, как ваши, очень скоро нечего будет охранять, каким бы значительным ни было наследство. Год-другой – и вы станете нищим.

Это король преувеличил, с такими поборами, как здесь, у его сановников, моих золотых запасов не хватит и на несколько месяцев.

– Как вы правы, Ваше Величество, я чувствую, как деньги утекают у меня буквально сквозь пальцы. Именно об этом я и хотел бы с вами поговорить.

Монарх удивленно приподнял брови и спросил:

– О чем именно?

– О выгодном вложении капитала.

На устах монарха появилась довольная улыбка, отчего он стал напоминать кота, увидевшего глупую мышь, которая сама идет к нему в зубы.

– Вы правильно сделали, что обратились ко мне за советом, – промурлыкал он.

– Уповаю на вашу мудрость. Надеюсь, вы поможете с осуществлением моего плана.

– Так у вас уже есть план? – чуть разочарованно спросил король.

– Да, я хотел бы приобрести землю.

Монарх поморщился:

– Свободной земли у меня нет. Быть может, вас заинтересует что-то иное? Если нет, то давайте вернемся к этому вопросу поздней осенью.

Ага, стало быть, к тому времени монарх планирует завоевать Актию.

– Какая досада! А я так рассчитывал на ваше содействие. Я даже выбрал участок для будущего графства. Вот, посмотрите.

Я достал карту и сделал шаг к монарху. Охрана встрепенулась, но толстяк остановил ее жестом и взглянул на обозначенный в плане неправильный овал.

– Так вы хотите приобрести эти земли? – удивленно спросил самодержец.

– Да. Мне кажется, что лучше места не придумаешь. Это живописное плоскогорье, эта замечательная пустыня. Здесь есть где развернуться.

Место было малопримечательным: чахлая растительность, глубокое залегание грунтовых вод и бесперспективность земледелия делали его непривлекательным для людей. Более того, плоскогорье находилось за границами Лутсора, не претендовал на него и никто из его соседей.

Если бы подобный вопрос был задан в Актии, думаю, я получил бы на него честный и прямой ответ – плоскогорье ничье. Но если я что-то понимаю в порядках Лутсора, здесь ответ будет другим.

– Гхм, – заявил монарх, – я рад, что вам понравились эти исконные лутсорские земли.

Я наклонился, чтобы скрыть саркастическую улыбку. Как я и думал, монарх решил признать земли своими, наверняка радуется, что нашелся дурак, который готов купить у него никому не принадлежащий кусок гор и пустыни. Что ж, посмотрим на размер его алчности.

– К сожалению, я не могу отложить вопрос с покупкой земли до осени, – сказал я. – Если моим надеждам не дано осуществиться, я вынужден буду вернуться домой.

– Не стоит принимать скоропалительных решений, дорогой граф, – монарх расплылся в широкой улыбке. – Вы наш гость, ради добрососедских отношений я могу пойти на некоторые допущения. Это будет непросто, совсем непросто.

– Я понимаю, наверняка на эти замечательные земли немало претендентов.

– Вы себе не представляете, как трудно мне отказывать всем желающим. Я очень добрый человек, отказ кому-либо в просьбе доставляет мне большие страдания.

Монарх печально покачал головой. Все-таки какой актер! Не знай я досконально, как обстоят дела с обсуждаемым вопросом, непременно поверил бы в его искренность. Да что там, здесь бы сам Станиславский вместо своего знаменитого: «Не верю» вскричал бы: «Верю!».

– Сочувствую Вашему Величеству. Могу ли я надеяться на положительное решение вопроса?

– Дайте подумать. Мне придется отказать… – монарх принял задумчивый вид и стал загибать пальцы, делая вид, что считает, – очень многим. Только высокая цена этой земли может стать для них утешением.

– Я надеюсь, она все же будет не запредельной?

– О, совершенно не запредельной! Какие-то сто пятьдесят тысяч золотых, и земли ваши вместе со всем содержимым.

Я чуть не поперхнулся: это больше, чем оставшийся у меня золотой запас. Придется продать драгоценные камни.

– Вполне приемлемая цена, – сказал я, как только смог восстановить невозмутимость. – Надеюсь, вы возьмете часть оплаты рубинами?

– Разумеется, я пойду вам навстречу, дорогой граф!

Монарх радостно потирал руки: неожиданно свалившиеся на него сто пятьдесят тысяч золотых были чудесным сюрпризом. Деньги монарх любил. Более того, предстояла война, а вместе с ней и серьезные траты: деньги королю Лутсора были очень нужны.

Нужна ли мне эта покупка? Очень нужна. Мне необходимо было именно купить эти земли, и именно у Лутсора. Тому имелось множество причин. Таким образом я страховался от желания лутсорского короля в ближайшее время захватить эти земли. А такое желание непременно возникнет, как только станет известно, что скрывается в недрах этой «никому не нужной» земли. Покупка была определенной страховкой, если не от вмешательства, то хотя бы от того, что это вмешательство не будет прямым и поспешным. Любое государство, даже такое, как Лутсор, должно соблюдать законы. Хотя бы те, которые оно само установило. Конечно, от этого монарха не стоит ожидать строгого следования своим собственным правилам, но на прямое и открытое отрицание им же самим утвержденной сделки он не пойдет, будет искать обходные пути. А это – время.

Но об этом позже. Сейчас же я предложил вкусную морковку, подарок приняли. Следует выжать из ситуации то, что возможно. Морковка не бывает бесплатной, это только так кажется. Монарх договорился о получении приза, пришла пора поговорить об уступках.

– Я надеюсь, мои земли будут иметь полную независимость? – спросил я.

– Зачем вам независимость? – всплеснул руками правитель.

– Это моя мечта. Хочу свое собственное герцогство, полностью независимое. Пусть оно будет небольшим, но автономным. Признание его Лутсором было бы лучшей гарантией независимости.

Монарх задумался, вспомнил о том, что плоскогорье и так ему не принадлежит, вспомнил о деньгах, которые уже считал своими, и согласился.

– Хорошо, пусть будет независимость. Мы признаем ваше безраздельное право на владение этими землями.

– Благодарю вас, Ваше Величество. Остался лишь один вопрос, который меня беспокоит.

– Что еще? – спросил монарх, недовольно побарабанив пальцами по трону.

– Люди. Мне хотелось бы как-то обустроить территорию и оградить ее от посягательства извне. Вы не возражаете, если я привлеку к этой цели лутсорцев?

– Для охраны территории тоже?

– И для охраны в том числе.

Монарх задумался. В предстоящей войне наемники не были лишними.

– И много вам надо людей?

– Как позволят средства, – я развел руками.

Монарх улыбнулся: его разведка работала исправно, благодаря ее стараниям он знал, что выжал из меня все, что возможно.

– Хорошо, я позволяю вам набирать людей.

– И наемников?

– И наемников.

– Мне бы какую-то бумагу, скрепленную вашей личной печатью.

Монарх щелкнул пальцами и что-то шепнул на ухо подскочившему писарю.

– Через час все будет готово. Купчая на землю и разрешение набирать наемников. Готовьте деньги, граф.

Мы оба остались довольны заключенной сделкой, каждый получил то, что хотел. Был лишь один неприятный момент – я остался без денег. Даже если продать все имеющиеся у меня рубины, в результате останется не более двадцати тысяч золотых. Огромная сумма, если вести уединенный образ жизни, и почти ничто, если действовать по намеченному мною плану.

Я стал всерьез подумывать, как пополнить золотой запас, не вызвав при этом лишних вопросов. Тарси могли оставить золото в любом безлюдном месте, нужно было лишь решить, где именно и как его забрать, не слишком афишируя этот факт.

Оказывается, отягощен думами был не только я. Вернувшись на постоялый двор, я застал сцену, которая больше всего мне напоминала военный совет в окруженной врагами крепости. Барон Тромиг решительно мерил комнату шагами, Салина, упрямо сжав губы, точила меч, Уклит бросал на них поочередно настороженные взгляды.

– А я говорю, что это глупо, граф будет очень недоволен! – воскликнул рыцарь.

– А вот и нет. Его Светлость знает, что такое честь, и будет на моей стороне, – заявила Салина.

Опять успела во что-то ввязаться? Только этого мне не хватало.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил я.

– Он, он на меня кричит, – Салина кивнула в сторону барона. – Скажите ему, что, кроме вас, никто на меня кричать не имеет права, я ваш оруженосец, а не его.

Я перевел взгляд на Тромига.

– Ваш оруженосец не знает, что такое дисциплина, – выдал барон.

– Они специально меня задирали, – попыталась оправдаться Салина.

– Не только тебя.

Это верно: за те три дня, что мы находимся в городе, состоялись уже два поединка между рыцарями из Актии и лутсорцами. И это, несмотря на мой строжайший наказ не вступать в конфликты.

– Если бы они оскорбили только меня, я бы стерпела. Стерпел, – поправилась Салина. – Но эти невежи оскорбили нашего любимого графа!

Ого, когда это я стал любимым? Уважаемым – еще куда ни шло.

– Надо было сказать мне, – заявил барон Тромиг.

– Или мне, – вставил Уклит.

Я бросил на него осуждающий взгляд, не хватало только, чтобы он ввязался в драку.

– Рассказывайте все по порядку. – Они заговорили одновременно, и я указал на Салину: – Рассказывай ты.

– Я шел по общему залу и споткнулся, – начала рассказ девушка.

– Я бы не споткнулся, – заметил Уклит.

– Меня специально толкнули! – вскрикнула девушка. Она заторопилась и перешла на язык эслатов. – Эти невежи стали надсмехаться. Когда они заявили, что такой неловкий оруженосец может быть только у никудышного графа, я не стерпела. Я вызвала одного из местных барончиков на капатонский поединок.

– На какой поединок? – у меня глаза полезли на лоб.

– На капатонский. Тот, о котором вы рассказывали. Когда поединщики сражаются с завязанными глазами.

У меня просто не было слов, чтобы прокомментировать сложившееся положение. Оставались одни эмоции, причем были они очень бурными.

– Дело сделано, теперь от поединка не отказаться, – сказал барон Тромиг. – Хорошо еще, что вызванный согласился именно на капатонский поединок. Здесь многое зависит от удачи. Если поединщикам завязать глаза, то у Салина будут шансы. Правда, они невелики.