Глава 7
Здравствуй, Зомбятник! Ну что, геймер, сбылись мечты?
— Итак, свежая струя, считай, что интересное командировочное задание получено и уточнено! Начал ты очень неплохо, надеюсь, тенденция сохранится. Жду, как минимум, три материала, из которых один должен быть ударным. Что у нас сегодня, четверг? — главред передвинул на вечном календаре красный пластиковый квадратик, хлопнул меня по плечу пухлой ручкой и радостно заржал. — Забирай Дмитрия, значит, нашего, то есть Микробушку, и выдвигайся прямиком в Зомбятник, вот так… Не забывай про новые словечки! И про письмо не забудь, передай его Блогбастеру обязательно и к сроку, это очень важно. Всё запомнил?
— Угу, — уныло пробормотал я, мысленно махнул рукой и, смиренно зажав под мышкой пыльную серую папку, поплёлся в отдел.
Нормальная альтернатива?
Не в Метро захреначил, так в лапы к страшным зомбям.
Нет бы послать в Историчку, давно мечтаю о такой командировке. Роскошные битвы, как говорят люди знающие! Там всё есть, некоторые опытные утверждают, что даже с индейцами повоевать можно… Может, и не врут, и тогда это почти Голливуд.
Где мне в мире оживших мертвецов искать этого самого Блогбастера? И кстати, почему он Блог Бастер? Бывший популярный блогер, что ли? Явно непростой человек… Хлебнём, хлебнём проблем… И не отвертишься. Ныть раньше времени не хочется, Михаил Семёнович сказал, что Микроб в тех краях уже побывал, кое-что знает, авось не пропадём.
Вот с такими смутными надеждами я и тронулся в путь.
Димон пристроился на заднем сиденье «шестёрки»: в предбоевых условиях экипажу правильней располагаться именно так, этому меня Вудсток Володя научил. Оказывается, зеркала при передвижении на Рассаднике далеко не самое лучшее средство наблюдения, они заточены для присмотра за автомобильным движением, которого тут практически фигушки. Ну, ещё при парковке помогают. А вот сидящий позади напарник, крутясь на диване, может контролировать всё пространство вокруг машины, да и стрелять ему удобно в обе стороны. Если он не спит бессовестно, наплевав на возможные опасности, подстерегающие путника на каждом углу.
— Микроб, бляха, не дрыхни!
Позади упала выпущенная из зажатых колен помпа, хорошо не выстрелила.
— Что?! Куда?! Приехали?
— Уехали! Мочить перестань!
— Да ладно тебе, на пяток минут выключился…
— Ствол подбери. И не спи больше! За дорогой смотреть надо.
Димок сухо откашлялся и полез в рюкзак за фляжкой.
Чёрт побери, ну где же я его раньше видел? Который раз пытаюсь вспомнить, да не получается. Странное чувство. Точно видел же! В Сети или в ящике. Только словно не именно его самого, а младшего брата… Похожего, но только помоложе, пободрей. У Димона лицо сухонькое, сжатое, как сушёный гриб, словно сморщенное, вечно обиженное неудавшейся жизнью, волосы белёсые, глаза выцветшие. Ничего его не радует, даже когда в пятницу вечером из сетки бутылочку достаём. Понимаю, что радостей на Рассаднике немного, не для радостей планетка создана, и всё же… Да уж, в этом рассохшемся шкафу, подозреваю, скелеты сплющены целой стопкой.
Ружьё у напарника хорошее, дорогое, новенький «Ремингтон», это вам не шуточки. С собой на Рассадник привёз, смекнул, в отличие от прочих многих. Ещё у моего коллеги имеется необычный двуствольный пистолетик, называемый «Дерринджером», необычный девайсик, купленный уже здесь. С виду несерьёзный, однако стволы нарезные, патроны толстенькие такие, длинные, наверное, хороший калибр.
Напарник разом выдул не меньше половины мятой алюминиевой фляги, потряс возле уха остатком, удовлетворённо кивнул, спрятал и произнёс:
— Всё нормально?
— Вообще-то, это ты мне, родной, должен подсказывать, нормально вокруг или нет, — с охотой съязвил я.
— Да не парься, камрад! Участок пока спокойный, кроме комаров, ничего опасного не будет, — уверенно бросил он и начал открывать обе форточки. — Душновато чёт.
Я тоже не чувствую беды. Прокатившись по отрезку уже не один раз, к дороге привыкаешь, расстояния со временем кажутся плёвыми, приметы легко ловятся глазом, ситуация мониторится автоматически.
— Мик, скажи, почему мне кажется, что я тебя раньше где-то видел? — не выдержал я.
— А… Что? Не вникай, плёвое, — предложил он и вдруг вскрикнул: — Ёлки, Гунн, кажется, я ручку-крутилку сломал!
— Левую? Ну так поставь на место, она легко встанет, — спокойно предложил я, без особых эмоций отметив, что именно в этом месте мы и встретили милого червячка-загонщика. — Постоянно отваливается, собака. Только сильно не дави, чтобы Арбуз потом на нас не навесил со всеми вытекающими!
Промелькнул поворот к КПП Зоны, дальше начинаются незнакомые земли.
Впереди показался высокий тёмный лес.
— Шервуд, — подсказал Микроб уже не столь уверенным тоном.
— Что, знаменитое место?
— Ещё бы… Тут один придурок-выживалец жил год назад. Как потом выяснилось, маньяк. Прикинь, самый настоящий, с легендой и репутацией! Департамент медкомиссию не проводит, хапают по своим меркам, и в пузырь! Кто же мог знать, что так получится? Шериф за ним два месяца охотился с ребятами.
— Словили?
— Не сразу, помаялись. Повесили его, прямо здесь же. Альфовцы помогли, дружки твои. Говорят, долго умирал… Что, не рассказывали?
— Всё некогда. Да и с чего бы вдруг?
— А ты спроси у них, спроси! Ишь, скрытные какие, даже дружку не рассказывают, — заворчал напарник.
— Да пошёл ты в задницу со своими оценками дружбы, много ты в ней понимаешь… Ручку, давай, ставь на место, хватит слюнявить! — с неожиданной злостью буркнул я и задумался о другом. В голове далёким огоньком вдруг забрезжила какая-то ценная мысль, уловить бы её за лучик…
Через минуту высокие деревья с густыми тёмными кронами обступили медленно ехавшую по грунтовке машину. Подлеска не было, густая листва почти совсем не пропускала солнечные лучи. Я не знаю точно, что такое дубы-колдуны, лишь в песне слышал да в одной детской книжке видел. Кажется, они самые. Ох и дерева!.. Да за ними носорог может спрятаться, а на каждом суку хватит места для того, чтобы повесить человек двадцать! Кусты шли плотным тёмно-зелёным рядом, а начинались чуть дальше от дороги. Они стояли, словно два зелёных забора, из-за которых в любой момент на грунтовку может выскочить неведомое чудовище. Не лучшее место для грибников.
Стволы толстенные, сучья враскоряку, точно — дубы! У дубов листья должны быть волнистыми, такие и есть. Не разбираюсь в ботанике, да тут не спутаешь. Деталей в движении не было видно, а притормаживать я не собирался. Ни разу не оптимистичное местечко. Маньячное.
Услышав слева какой-то треск, я ещё прибавил газу, желая проскочить чащобу побыстрей; машину затрясло на колдобинах.
— Да не гони ты так! — крикнул Микроб, лязгая зубами. — Воткнёшь радиатором в ствол! Ой! Смотри! Вон тот самый сук, на котором маньяка повесили! Длинный, гнутый, прямо над дорогой висит!
Если он рассчитывал, что я в порыве здорового профессионального любопытства остановлюсь, выхвачу у него камеру и ломанусь для проведения фотосессии, то жестоко ошибался — педаль газа тут же упёрлась в полик до упора. А если тут в окрестностях ещё один Робин Гуд шатается?
Мотаясь из стороны в сторону, Димон больше не кричал, только мычал да шипел еле узнаваемыми матами. Оставшиеся до конца леса сотни метров я пролетел так, словно двигался по безлимитному автобану.
— Гадство, лучше бы я согласился на Нижний Кондюй, честное слово! — чуть не заплакал Микроб, когда мы выскочили на равнину, с правой стороны украшенную пятнами заброшенных полей.
— Спокуха, братан, в Кондюй мы всегда успеем! — откликнулся я, притормаживая.
Вот это был бросок через лес ужасов!
Наконец «шестёрка» остановилась. Надо успокоиться.
Димка тоже вышел наружу и отошёл к обочине, торопливо отливая жидкое напряжение.
С левой стороны, в сотне метров впереди, стояли два наполовину сгоревших деревенских дома. Хуторок когда-то был… Колодец под крышей. Три ещё не упавших столба с обрывками проводов. Ржавый дорожный знак еле висит на гнутом столбе, весь в пробоинах, лихой народ палил прямо в движении, напряги сбрасывая! Кто тут вообще может ездить, кроме несчастных командировочных, гонимых сволочным начальством? Если поступать по уму, так надо подъехать к домам и проверить наличие погребов — вариантик на случай выброса, хорошо бы иметь свои точки спасения.
— Человек стоит! — заорал Микроб, показывая пальцем в сторону оставшегося позади зловещего Шервуда.
В машину мы ломанулись парой — за оружием и оптикой.
Здоровый такой мужик с окладистой чёрной бородой стоял возле крайних дубов и тоже смотрел на нас — в бинокль. Выживальщик, ёлки-моталки! Лесовик-людоед! Потрёпанный штопаный камуфляж ещё больше утверждал меня в справедливости вывода. Нагло стоит, паразит, уверенно, по-хозяйски: одной рукой осинку обнял, другой опирается на здоровенную винтовку.
— Четыреста будет? — тихо спросил Димон.
— Откуда я знаю? Не стрелок. Вроде будет, — пожал я плечами.
— Хорошо бы, видишь, у него винтовка с оптикой?
Нервная дрожь взбодрила колени, так никуда не попаду. Торопливо обойдя машину, я пристроился за крышей с правой стороны. Однако недозачищенный альфовцами Робин Гуд вёл себя спокойно, оружие к плечу не вскидывал. Ещё несколько секунд он внимательно смотрел на нас, а затем небрежно махнул рукой, типа, сваливайте, салаги. Повернулся спиной и скрылся в чащобе.
— Хорошо, что без пальбы обошлось, — решил я, переводя дыхание, — нам ведь ещё домой ехать. Как его зовут, не знаешь?
— Да откуда?! — удивился коллега. — Век бы не знать.
— Зашибись журналисты подобрались в командировке, профессионально любопытные, — заметил я.
Посмотрев, как я укладываю автомат на пассажирское сиденье, Микроб неожиданно изрёк:
— Не люблю АКМ.
— Потому и не купил до сих пор? Чего так?
— После некоторых хреновых событий, знаешь ли… И людей с АКМ в руках побаиваюсь, уж очень они на боевиков похожи.
Слабый огонёк в мозгу вспыхнул во всю мочь, мозаика наконец сложилась — есть кластер в памяти, вспомнил!
— Ёлки! Димка! — обернулся я. — Так ты же тот самый Суржиков! Ну точно, бляха, Дмитрий Суржиков, известный автостопщик, фотограф и блогер!
— Поздравляю. Ты всего второй, кто меня опознал, — невесело усмехнулся напарник. — Телевизор смотрел?
— Ага. Пока не сломался, — подтвердил я, включая первую передачу. — Да и в Инете тебе хорошо рёбра тёрли.
Конечно, он! Никакой не брат. Просто лицо изменилось, что неудивительно.
Когда исламисткая группировка взяла его в египетский плен, по ящику пошли сюжеты с подсветкой: кто такой да откуда. На всех опубликованных и показанных фотографиях ранее знаменитого лишь в узком кругу вольного путешественника Димка выглядел совсем по-другому. С постоянной дебильной улыбкой всем довольного человека. Вот он с камерой в руках разглядывает экзотический цветочек — зубы наружу. Вот глядит на тайскую статую Будды. Улыбочка! Вот что-то пальцем показывает в море — опять стандарт. Никаких других эмоций или мимики — только щенячий восторг. Или же, наоборот, показной… Шастал в одиночку по миру, фотал и где-то там в Сети выкладывал, я после происшествия специально заходил на одну из его страничек — посмотреть. Простая философия профессионального бездельника: постоянное движение, лишь бы не работать и дома не сидеть, отработанная схема, привычное нищебродство автостопщика.
Никому вроде не мешающий человек, никому же и не нужный, до поры ничего от Родины не требующий. Иногда её же обзывающий Рашкой, часто сравнивающий с другими землями, и никогда не в пользу родных мест.
Незаметный, в общем. Пока не влипнет.
Помню, даже я тогда удивлялся: как этому чудиле Суржикову могло прийти в голову ломануться в Египет в разгар очередной кровавой революции? Рейд по тамошним пустыням у него, видите ли… Вольному воля, каждый сам выращивает своих песцов. До поры прокатывало. А тут сцапали! Дальше всё, как обычно — в руках табличка, по бокам бородатые басмачи, срывающийся голос, испуганные глаза, руки в сторону посольства.
Первая фотография без улыбки Гуинплена.
Предлагаемое боевиками моделирование будущего автостопщика выглядело эффектно. И ну вся страна слушать и переживать! Семья бьётся в истерике, в кадре мать-отец, братья-сёстры, все в слезах: «Спасите нашего мальчика!» МИД шевелится, журналисты волну гонят — выручать человека надо, в беду попал! В Сети его прополоскали за чудизм, как положено. Так называемая интернет-общественность повысказывалась — десяток ресурсов по сотне человек на каждом.
Я достоверно так и не узнал, чем тогда закончилась эта история — волна прошла, всем стало неинтересно. Вроде бы сначала собирали деньги на выкуп. Или обменяли на каких-то реально крутых боевиков?
— Так ты с тех пор…
— Завязал с автостопом. А на АКМ смотреть не могу. Воротит.
— Ещё бы! Заворотит тут!
— Только не спрашивай, зачем я в Египет полез, — попросил он.
— Не буду.
Димон горестно запыхтел, начав заново вспоминать превратности судьбы.
— Да ладно тебе переживать, Димка. Нужное дело делал, фотки выкладывал, знакомил людей с дальними странами. Глядишь, кому и пригодится.
— Ты тупой?! — неожиданно подскочил Микроб, с силой стукнув кулаком в потолок машины.
— Господи, да что ты истеришь?
Димон раскрутил форточку и сплюнул.
— Кому это всё было нужно? Никому! Просто один идиот на халяву развлекал остальных идиотов, которые чуть позже его же и начали полоскать в Сети! О каком ценном опыте ты сейчас говоришь? Это негативный опыт, он не может пригодиться. Большинство людей ездит за границу семьями, и уж точно не автостопом. Любой хороший фотоотчёт о бюджетной гостинице в Испании полезней во сто крат, чем весь тот бред, что я постил у себя в уютном бложике! Что, кто-то собирается повторить мой путь? Сколько таких наберётся на сотню тысяч человек? Один. И это будет идиот. Все остальные хотят путешествовать достойно, с семьёй или в хорошей компании. Деньги тратить с кайфом, свои, кровные, заработанные! Это совершенно другое. Ты себе и примерно представить не можешь, как меняется со временем психика автостопщика!
— С чего бы? — усомнился я.
— Да с того… Ты вечно попрошайничаешь. Довезите, дяденька, или хотя бы подвезите, только без денег… Дайте водицы, пожалуйста, тётенька, я бедный-несчастный. А пирожок на тарелочке не лишний? А можно я у вас сейчас еду себе приготовлю? Это, кстати, очень хитрый способ. Вытаскиваешь одну дерьмовую консерву и кулёк риса — смотреть страшно, хозяева неизбежно сжалятся и быстренько натащат тебе вкусного. Рис и банку назад, до следующего случая. Все советы опытных автостопщиков — это советы о том, как половчее обмануть, создать ложное впечатление, вызвать жалость к себе! Представь, по каким тропам ты можешь путешествовать таким способом!
— По всяким пустыням.
— Вот-вот… По сараям, по гадюшникам. По конюшням. Пробираешься, как загнанная дичь, обходными тропами, совершенно не туристическими. Спроси меня, сколько за годы своих путешествий я видел приличных отелей, насколько знаком с настоящей и полноценной местной кухней? Знаю ли традиции и обычаи нормальных людей? Пойми, автостопщик и общается с определённым слоем, в приличный дом не постучишь, выбираешь, чего попроще. Так кому подобный опыт нужен? Ты вот будешь так путешествовать со своими детьми?
Он что, провоцирует меня?
— Да у меня их как бы нет, если ты не заметил, — прорычал я. — Потому я здесь, а не в Миллиарде.
— И не будет! Автостопщик не может иметь детей! Нищебродство одиночки, самообман. При таком образе и способе жизни возможные дети воспринимаются исключительно как конкуренты.
Я даже машину остановил.
— Конкуренты, говоришь?
— Что, камрад, тоже прозреваешь? — он даже обрадовался. — Конечно же, конкуренты! Конкуренты возможности весело провести время под лозунгом: «Мир большой, и я хочу на него посмотреть!»
Сделав несколько глубоких вдохов, я почти успокоился.
— Хороший лозунг, между прочим.
— Отличный, кто же спорит! Только на какие шиши ты собрался на него смотреть, скажи? Нет шишей, лавешник зарабатывать надо, вкалывать… Впрочем, чаще всего врут про искреннее желание не тратиться на детей, а успеть в молодости сделать карьеру.
— И что, не делают?
— Именно так, дорогой мой Гунн. Не делают! Потому что в этом сложном деле в базе остался всё тот же извечный расклад: вкалывать надо, по восемнадцать часов в день или вообще на двух работах. А вот мир никак не посмотришь — кто тебя отпустит на три месяца таких смотрин? Две недели, и вперёд, поезжай в свою Италию, искупайся, винца попей… Пойдёшь на пенсию, тогда катайся. А пока вкалывай! Кроме того, карьера — вещь непрерывная, она по сроку не заканчивается. Ты же не можешь сказать: «До тридцати восьми я буду делать карьеру, а после этого плюну и начну делать детей!» Назначили тебя в какой-то момент директором крупной фирмы, как спеца великого, а ты в ответ бормочешь: «Нет, нет! Теперь я хочу семьёй заняться!» Не бывает так, работай и дальше на износ, без всяких путешествий. Или же найди себе работу, позволяющую путешествовать, а это очень сложно сделать… Подавляющее большинство вскоре негласно признаётся себе, что много и долго работать не умеет и не хочет, карьера ускользает. И вот тогда начинаются песни про вольные путешествия и «гордое звание человека мира». На это времени жизни не жалко! На декретный отпуск жалко, а на нищебродные шатания по Крыму или шараханье автостопщиком по нищебродным же странам — нет!
— А ещё не родившиеся дети навеки становятся…
— Конкурентами! — подсказал он и тут же спросил: — Ну и кому мои фотографии могут пригодиться в реале? Какую пользу могут принести, кроме праздного развлечения зависающих в Сети? Всё, чем я занимался, Гунн, оказалось асоциальной пропагандой, о которой меня никто не просил. Эгоизм придурка. Тебя кто-то родил, а вот ты, видите ли, не хочешь, конкуренции боишься. О карьере, бляха, мечтаешь.
Я на второй скорости медленно потащил машину вперёд: разговоры разговорами, а двигаться надо, редакторское задание никто не отменял.
— Ты же парень умный, представь, Гунн, каково это — постоянно заискивающе улыбаться каждой скотине, выполнять, как раб, чужие мелочные работы типа уборки навоза за право на этом же месте и переночевать. Вот и формируется вечная лыба придурка, маской застывает… Тяжело постоянно прогибаться. А потом очнуться, оглянуться и увидеть, что позади есть семья, родные, а впереди — ничего, тёмное пятно! Без продолжения. Жаль, сам не осознал, пока этот гад не появился.
— Какой гад? — не понял я мысли приятеля.
— А то ты не знаешь, Елисей Павлович, зараза, куратор наш из Департамента-11! Предложил, понимаешь, дураку последнее путешествие, от которого невозможно отказаться, — буркнул Димон и наконец откинулся назад.
Я так же, как многие протрезвевшие, конечно, много думал на эту тему. Почему так вышло лично у меня. Не слишком смело сказал? Думал, думал.
Но чтобы дети оказались конкурентами…
Некогда любимый аберрационный анализ подсказывает, что процент сделавших карьеру, по-деловому жадных либо просто сумевших реализовать талант, объективно очень мал. Странно, но у всех у них есть дети, когда только успели настрогать! Слышал, наиболее успешные ещё и приёмных берут.
Остальные — боятся конкуренции.
Дети-конкуренты, кошмар какой-то, теперь я опять буду много думать, не опухнуть бы от перегруза с такой жизнью. Но ведь сейчас-то я работаю, между прочим, не шлангую и зарабатываю прилично!
«А раньше смекнуть не мог?» — прозвучал в голове голос коварного Елисея.
Не мог.
По прямой, как стрела, асфальтовой дороге ехалось легко.
Вскоре впереди показался важный перекрёсток.
Узнаваемые синие с белым таблички наверняка были поставлены ещё на стадии первоначального моделирования местности, ничто не заставит меня поверить, чтобы кто-либо из облов стал заниматься подобной хнёй сейчас.
п. Сафоново — 5 км
Метро, коридор до ст. «Новокузнецкая» — 25 км
Ага! Это если ехать прямо… Именно там находится страшное постапокалиптическое подземелье с гиперчервяками, от которого я еле отбрехался.
Начало дороги, уходящей влево, украшала другая табличка.
«Зона „Зомбятник“» — 16 км
«д. Яблонево» — 16 км
«пгт. Выживск» — 18 км
А вот и ещё один колодец, похоже, действующий, ведро стоит на краю, не мятое, чистое. Воды набрать, что ли? Большая пластиковая бутыль в багажнике полная, нет смысла.
Рядом с колодцем стояла одинокая избушка, нежилая. Понятное дело, мало кто захочет жить в одиночестве на обочине жизни, пусть даже суррогатной. А мне неожиданно захотелось! Сам не знаю почему. Действительно, по какой причине тут никто не живёт? Ну да, как бы вне миссии, вне общества… А надо обязательно в обществе? Обязательно быть шахматной фигурой, которую чья-то шаловливая рука поставила на доску? Разбить огороды, заняться сельским хозяйством. Люди то и дело проезжают мимо, Сафоново неподалёку, там магазин есть. Страшновато поначалу покажется. Надо будет стараться жить в мире, не ссориться ни с кем без нужды.
Зато свобода!
— Так что, посёлок начинается не сразу?
— Именно так, два километра придётся проехать до посёлка, сначала по чистому полю, потом через небольшую деревеньку, ныне опустевшую, довольно опасный участок, — уныло пояснил Микроб. — Ну что, сворачивай.
Я всё ещё смотрел прямо.
— А что это за Сафоново?
— Небольшой придорожный посёлок, ничего особенного. Уютный, чистенький, народу живёт немного, персонал. Там стыкуются караваны из Метро и Зомбятника, когда накопится добытый товар… Нечастая процедура. Везут к нам и дальше, к побережью. Ну и в Эльфятник, конечно. В Сафоново есть небольшой универсальный магазинчик, ничего так себе, интересный.
— А в Выживске есть? — спросил я для порядка.
Микроб посмотрел на меня с удивлением.
— В чём смысл? В Зомбятнике и так магазинов навалом, по всей территории раскиданы, вплоть до довольно крупных. Надо тебе чего, ступай и бери, сколько хочешь. Если вернёшься, конечно.
Ё-моё… Вот оно как дело обстоит!
Ну поехали так поехали, я крутанул руль.
Первого вольного зомби я увидел через четыре километра пути.
Неподвижная куча гниющего мяса в обрывках испачканной чем только можно одежды бесформенной кучей лежала прямо посреди дороги.
— Отключённый, красавчик какой! — пояснил Микроб, на всякий случай всё же выставивший в опущенную форточку ствол ружья.
— Поясни.
— Вышел за периметр, программа засекла и отключила, теперь просто сгниёт. Хоть и редко прорываются, но бывает.
«Шестёрка» рокотала на холостых оборотах метрах в десяти от трупа. В любой момент я был готов дать полный газ.
— Представить страшно, Димка, куснёт тебя такой гад, и всё, приплыл, сам станешь зомбаком.
— Ну, это ещё не факт, что станешь, — тихо сказал коллега, продолжая разглядывать неподвижное тело.
— Ты о чём?
Микроб втянул ствол, прикрутил форточку и озабоченно спросил:
— Ты что, Стёпа, инструкцию по ТБ не читал?
— С чего ты взял, читал, конечно.
— Слышь, камрад, хорош врать! Покрутил, не глядя, расписался в журнале инструктажа, и все дела. Так было?
— Ну так, так! — разгорячился я. — Чего там читать? Чего я могу не знать о зомбаках! Задолбали ими в книжках, фильмах да играх! Есть на свете вообще кто-то, не знающий правил зомбячьей жизни? Чего читать?
— Инструкцию! Тогда знал бы, что лишь от трёх до семи процентов укушенных перерождаются! — Микроб тоже начал орать. Если так и дальше пойдёт, то нервы у нас сгорят через несколько часов. — Эта бумага не про книги и игры, а про реальную жизнь на Рассаднике рассказывает! Гораздо вероятней сдохнуть от инфекции, от трупного яда. Знал бы, коль читал… Слушай. Зомби — модели. Они не из людей сделаны, а Департаментом-11. С торками сложней… Кстати, есть версия, что все торки и есть перерождённые, побочный результат небывалого эксперимента на местности. Синтез человеческого и компьютерного.
«Шестёрка», чуть присев при загрузке экипажа, зашелестела стартером, вгляделась в даль фарами и помчалась в неизвестность — дорога на участке была хорошая.
Всё такая же ровная, в отличие от настроения.
Метров через пятьсот показался ещё один знак. Рекламный щит.
Ждём тебя в «Зомбятнике»!
Вот это уже не гостовское, местная самодеятельность. Щит был установлен под углом к дороге. Ближняя опора короче, врыта в обочину. Дальняя гораздо длинней, утопает в вязком болоте. Неприятное местечко.
Написанное яркой красной краской слово «Зомбятник» заключено в кавычки. Самые необычные из всех виденных мной кавычек… Слушайте, да чего может быть страшного в простых кавычках? Оказывается, может. Их роль выполняли настоящие зомби, по сладкой парочке с каждой стороны щита.
Узнаваемо-привычные — серые с багровым — тела медленно извивались, прибитые к дереву большими железными скобами.
— Выйдем, Стёпа, мне этот натюрморт сфотать надо, шеф попросил, хорошая будет иллюстрация, — сказал Микроб. — Эх, жаль, телевиденья у нас нет, вот классная картинка для ящика! Красота!
Сюрреалистический ужас, никакой красоты не вижу.
Изголодавшиеся зомби сразу заметили под собой двух усталых путников и заметно активизировались, движения их ускорились, все четверо старались опустить головы, желая разглядеть вкусное получше.
— Они же так вечно могут висеть!
— Точно, это и требовалось, — подтвердил Микроб. — Занятные, да? Не бойся, они медленные, обычные. Так что даже если и свалятся…
— Подождите, уважаемый коллега, — заволновался я. — Димон, ты хочешь сказать, что в Зомбятнике и морфы есть?
Микроб сорвал длинную травинку и невозмутимо сунул в рот.
— Никаких морфов там нет, выдумки это досужие… Есть обычные, ну, ты знаешь, те, которые медленно ходят по городу с вытянутыми руками. Или стоят в засаде. Есть быстрые — торки. Их ты тоже видел, в кино. Бегают с дикой скоростью, как подорванные. А с виду — обычные зомби, только крупные, очень резкие и злые.
— Почему торки? — уже без особого интереса спросил я. Ясно, что холера ничуть не лучшая, чем небывалые морфы.
— Никто толком не знает, прозвали вот… Наверное, от Гильермо Дель Торо, твари у него в книжке особо бодрые. Читал?
Я отрицательно покачал головой.
— Много этих самых, торков?
— Да что ты, нет, конечно! Будь их много, Выживск давным-давно пал бы смертью храбрых! Но встречаются, риск нарваться всегда остаётся. За них, между прочим, нехилую премию дают, надо только голову принести и предъявить контролёру. Неприятно, конечно, да и таскать неудобно.
— Интересно, как можно по отрезанной голове отличить обычного зомбака от торка, — недоверчиво хмыкнул я.
— Можно, у торка уши треугольные. У тебя как с холодным оружием? Что-то не видел.
— Там, — кивнул я за спину.
— Завязывай в машине держать, на пояс навешивай. Большой хоть?
Я показал, где лежит.
— Невелик, надо было побольше брать. Топор есть в багажнике?
Да чёрт его знает, что там есть, как-то не вышло ознакомиться с содержимым подробно. Знаю, что запаска есть, домкрат и трос.
— На мой хочешь посмотреть?
Конечно же, я захотел.
Да… Клинок, который Димон вытащил на свет божий, ужасал.
Даже на вид тяжёлый. Кривой, огромный, с какими-то зубьями по бокам.
— Зомборез обыкновенный. Расчётная модель, проверенная, сука! — похвастался он, смешно собрав на лице мелкие морщинки. — Самое верное средство!
Увидев этот знаменитый девайс, зомбаки заволновались ещё пуще, а один неожиданно тихонечко завыл.
— Так они что, ещё и со звуком? — ахнул я, хлопая себя по коленкам.
— Бывает, пищат, — кивнул Микроб с видом записного охотника на зомби.
Так, ребята… А может, мне надо было всё-таки в Метро отправляться, а? И магазин есть в Сафоново… А торков под землёй нет, тепло, народу на станциях хватает. Дались тебе эти червяки, Степан, с какого перепугу у тебя появится шанс увидеть их ещё раз?
— Может получиться так, что и ножиком придётся отмахиваться?
— Кто знает наверняка? В прошлый раз у меня так и вышло, пришлось. Вот и купил себе новенький клинок.
На секундочку, а меня почему никто не предупредил? Я бы тоже зазомборезил.
Ну, облы… Что ж вы все такие непутёвые?
— Давай вернёмся в Сафоново!
— Зачем бы? — удивился напарник.
— Патронов прикупим дополнительно.
— Кто ж нам их продаст, тут у всех расход большой, только своим, и за очень дорого, — скривился Микроб. — Редко бывают в наличии. Патроны — главный дефицит в Зомбятнике так же, как в Метро, для того караваны и отправляются, чтобы выменять в городах.
— А в Выживске?
— Там тем более. Можно на территории найти или взять у погибшего товарища.
Что я там Арбузу наговорил, мне ведь всегда нравилось на метро кататься!
А зомби-сериалы не смотрел, с души воротило от ненормальности.
Не нравится мне, как начинается командировка. Теперь я точно ненавижу четверги.
— Поехали.
— Советую закрыть форточки. Они у тебя с электроприводом?
— Передние — да.
Вскоре впереди по обеим сторонам дороги показались низкие домики предместий, вдали на пологих холмах уже угадывался абрис типичного среднерусского городка, это и есть Зомбятник.
— Что бы ни случилось, не тормози, — предупредил меня коллега.
— Да ни за что!
Когда-то здесь был красивый пригород, домики симпатичные, часто отнюдь не дешёвые. Везде во дворах гаражики с отдельными выездами, вдоль заборов — асфальтированные пешеходные тропинки, прикрытые ветками разросшихся садов. Над заборами — жёлтые трубы газопровода. В большинстве домов и окна уцелели, и занавесочки висят. Остановка автобусная, пара магазинчиков. Вот только людей нет, не может тут никто жить.
Кругом зомбаки.
Пробравшиеся через неведомые прорехи периметра, отряды зомби добрели до пригорода и остановились, словно интуитивно понимая: дальше идти нельзя, ляжешь в дорожную пыль обыкновенным выключенным трупом.
По пять штук стоят, по десять…
Автомобиль шёл на относительно высокой скорости, нынешние местные к такому готовы не были, реагируя с заметным запозданием. Я хорошо видел в зеркала, как разочарованные кучки зомби выходили прямо на разметку, с тоской глядя нам вслед.
— Абсолютная мерзость! Гадство! Оказывается, так страшно видеть этих тварей в реальной, ну, почти реальной жизни!
— Это мы ещё в машине сидим, Гунн, и быстро двигаемся. Вот когда вблизи их увидишь, то хоть сознание теряй. А запах!
По мере того как мы продвигались внутрь мертвецкой территории, уверенности в словах напарника становилось всё меньше и меньше, так же как поучающих ноток опытного человека, с которыми он прессовал меня последние два часа. Честно говоря, мне это не нравится, с коллеги быстро слетала былая боевитость!
Наконец страшное предместье закончилось, дальше нитка асфальта шла по равнине, некогда покрытой полями, приводя автотранспорт к КПП «Зомбятник». Руки перестали трястись на руле. Взмок конкретно! Остановимся?
Первая остановка была по большей части вынужденная.
Мне не понравилось, что греется мотор. Правда, и датчикам доверять нельзя, пока не треснешь по приборной доске пару раз, вообще не заработают. Я снизил скорость движения, а потом вообще остановился и поднял капот.
— Ты прикрывай там, если что.
Димка кивнул из салона.
— Я не понял. Выходи, чего расселся!
Микроб вышел, и я увидел, как дрожат у него колени. Ну, мама дорогая, чувствую, просто нам не будет, напарник уже ломается, хреново на него подействовала прошлая поездка в Зомбятник…
Вроде греется не особо. И пар не идёт. Вода в бачке на уровне. Приедем, надо будет всё проверить самому или найти мастера. Внутри опасной территории не до ремонтов будет, поломки не нужны, тогда неприятностей не избежать.
Бетонное здание КПП «Зомбятник» выглядело солидно. Белый силикатный кирпич, прожектора по углам, пулемётное гнездо на крыше. Двустворчатые ворота покрашены шаровой краской с выпуклой красной звездой на каждой створке. В правой прорезана калитка. Нас они увидели давно, а вот вышли только что. Два крепких рослых пацана с «Калашниковыми» на груди стволами вниз. Камуфляж чистый, сами ухоженные, уверенные. Похоже, и здесь жить можно.
Белобрысый парняга, старший, судя по всему, поднял вверх обыкновенную гаишную палку.
Я остановился, выходить не стал, форточку опустил.
— Вы знаки что, не видите?
Господи, да какие знаки! Не хватало мне ещё и в Зомбятнике дорожные знаки читать.
— Куда гоните, ограничение сорок!
Промолчу лучше, злости что-то много.
Неприветливые ребята, очень неприветливые. Пока гаишник общался со мной, его напарник обошёл машину по кругу, оценил гордые белые надписи «ПРЕССА» на бортах и, подойдя к товарищу, шепнул ему что-то на ухо. Белобрысик открыл рот, и оба заржали во всю мощь лёгких.
— Журналюги прибыли, Марат! Ваше командировочное задание и удостоверения, — наконец очухался старший караульщик.
— Мужики, вы заранее себе мишень нарисовали? Да ещё яркой белой краской, — с нехорошей ухмылкой спросил чернявый, пока его коллега пялился в бумаги.
В чём-то он прав, я до сих пор не могу сказать с уверенностью — является ли такая надпись охранной грамотой? Или же мишенью на груди? Мне как-то подумалось, что и программа Департамента может учитывать значение прессы. Только это не солдатского уровня вопрос.
— У вас тут что, зомбаки уже вооружились? — огрызнулся я, и не подумав отвечать на идиотский вопрос. — Или славный людской контингент начнёт стрелять по машине журналистов? Димыч, а ну-ка, сфотографируй этих орлов для газеты! Это же офигеть, какие красивые!
— Ты молчи и отвечай на вопросы, понял? — вскинулся чернявый.
В отличие от напарника я словно подзарядился.
Вот и в Зоне то же самое было.
До этого момента страх просто душил, а тут что-то щёлкнуло, и он почти пропал.
— Давай, давай, несколько кадров! Чистенькие такие, приветливые!
Димон послушно достал камеру и с приятным щёлканьем зеркалки сделал несколько снимков.
— Э, журналист! Ты не борзей, а то не пустим!
— Что ты там сказал, воин? — прищурился я. — Не пустишь? Мы сейчас развернёмся и поедем назад. И расскажем главреду, как два охренеть каких бывалых солдата сорвали командировочное задание. И на ближайшем межрегиональном трибунале будет принято справедливое решение: оба отправитесь к нам, в Попадонецк! Рубить дубы у реки, где бегают крокодилы-мутанты.
Наверху хлопнула дверь, на террасу под козырьком крыши вышел ещё один, офицер.
— Будко! Что вы там трёте-мнёте, не видишь, что ли, пресса! Ворота открывай!
Оба караульных зашипели от злости, да делать нечего, приказ есть приказ. Ведь и сами знают, что просто выпендриваются. Что прапорщик на Зоне, что эти… Чаще в чистое поле надо ходить, ребята! В рейды! По тёмным дорожкам шастать, где червяки-мутанты летают вдоль обочин.
Мы проехали внутрь, и уж тут я остановился закономерно, надо узнать, куда дальше двигать, с кем вопросы решать.
Первым в глаза бросился удивительный зомбомобиль, стоящий возле КПП. Первый настоящий зомбомобиль, мать вашу! Ух ты! Сделанный из какого-то грузовика, он представлял собой настоящее чудо кустарной мысли, в котором воплотились выстраданные мечтания и фантазии изготовителей. Меня хоть огнём пытай, не скажу, для чего поставлена на технику та или иная железяка. По бокам — ряды треугольных резаков, напоминающие то ли зубы акулы, то ли роговые наросты динозавров. На окнах — железные листы с рядами узких прорезей. На крыше установлена непонятного назначения труба, отчасти похожая на пушку.
— Димон, не спи, работаем! — весело крикнул я.
Офицер наверху тем временем говорил с кем-то по телефону, держа на руках старый аппарат с длинным витым шнуром. Заметив взгляд, он одновременно качнул головой и поднял ладонь, показывая, что поговорит и спустится.
Господи, бойниц-то сколько! Все закрывающиеся. Наверху длинная коленчатая антенна, дополнительные фары и два запасных колеса, перед окнами — фары-искатели. Пара мощных лебёдок, лопаты и ломы закреплены на бортах. Однако тоже чистенький, редко они на грязную работу выезжают, редко.
— Здравия желаю, товарищи журналисты! Лейтенант Игумнов, Константин, начальник КПП-раз-два. Ну что, акулы пера, каковы первые впечатления, как там оно, в Яблоневом? — бодро поинтересовался спустившийся командир, и протянул мне руку.
— Это где? — не понял я, отвечая на крепкое рукопожатие и одновременно предъявляя документы и ему.
— Пригород. Бывшее село, вы мимо проезжали.
— A-а… Шатаются, паразиты, у самой дороги стоят, в переулках скапливаются. Да вот думали с коллегой, неплохо было бы село зачистить. Уютное местечко, жалко такое зомбакам отдавать.
Лейтенант поцокал языком и сказал:
— Тут переругались все с этим Яблоневым… Одни требуют немедленной зачистки, другие спрашивают: кто там жить будет и зачем? А жить придётся, зомби где-то прорываются и бредут на выход, так сказать. Я — против! Яблонево, конечно, неплохо бы освоить, скоро в Выживске места свободного не останется. Только я точно знаю — после зачистки никто там жить не станет, с этим только болтуны и горлопаны спорят. Именно моим ребятам придётся регулярно патрулировать пригород со всеми вытекающими. Тогда в чём смысл?
— Обидно народу.
— Ничего не меняет. Система нужна, стратегия развития… Пора выбирать местное самоуправление. В общем, зачистить несложно, особенно если ребята будут опытные. Дальше-то что делать?
Умный мужик. Хотя какой он мужик? Парень моих лет, может, чуть постарше. Внешность, как говорится, непримечательная. Таких в ФСБ любили. Попрощался, отошёл, и уже не вспомнишь, как человек выглядел. Даже цвет волос непонятен, стрижен почти под ноль. Разве что уши чуть оттопырены и глаза посажены близко.
— Не понимаю, как через такую изгородь вообще можно прорваться? — спросил я, оглядываясь на ограду.
Нижний ярус заграждения представляет собой поставленные друг на друга тяжеленные бетонные плиты, суммарно по вытянутую вверх руку взрослого человека. И только потом начинается прочная металлическая решётка ещё на три метра вверх. Козырёк на Г-образных кронштейнах с колючкой, хорошее дополнение.
— Везде такой тип ограды?
Лейтенант кивнул, подтверждая.
— У нас никто не знает как. А они прорываются.
— Так надо разобраться!
— Кому, когда? Вдоль всего периметра идёт внешняя дорога, два наших патруля каждый день катаются, прорехи ищут. А их нет! Я заняться не могу, отвечаю только за внутренний периметр Выживска и внешний осмотр периметра, и то не всего. Слушай, пресса, проведи-ка ты журналистское расследование! Слабо?
Хорошая азартная допмиссия никогда не помешает. Почему бы и нет?
— Газеты прошлые привезли? А то у нас курьер пропал.
Умный у нас главред, предупредил, поэтому я взял пару десятков комплектов.
— Пять последних номеров с условием дальнейшего распространения.
— Обязательно, давай быстрей, плохо без чтива и новостей… Это же газета! Новости, информация о том, что в мире делается… Замена исчезнувшему Интернету. Люди с ума сходят без новостей! Нужное вы дело продвигаете, пресса, реально нужное, уважаю!
Сладко кольнуло в сердце.
Первый раз в жизни услышал такое.
Оказывается, и я могу быть социально значимым и полезным, способен делать что-то действительно нужное обществу! Не искать липово-престижное, не потеть над вымышленным аберрационным анализом. Могу пользу приносить, а не заниматься впариванием в гулких залах крупных торговых центров никому не нужной серой вспомогательно-разводной электротехники типа мини-грилей или чудо-печек.
— А что, библиотеки нет?
— Кто бы её здесь организовал? И на территорию книг не вкинули, очень редко находят. Знаю, у вас в Попадонецке небольшая есть, а самая крупная на Рассаднике — в Усть-Попадонске, ну, это ты и сам знаешь.
Вот и не знаю, лейтенант.
Урод ты, Гунн… Зачем инструкции читать, говоришь? Я даже про существование библиотеки в родном городе ничего не знал!
— Тут недавно ребята из Эльфятника приезжали… Там нашли гигантский архив газет на совершенно непонятном языке. Опять в Департаменте начудили, элемент из другой цивилизации вставили.
— А ты думал, что они всех облов выявили? — удачно молвил я. — Свои бы ряды почистили!
— Дай руку пожму! — с ещё более возросшим уважением в голосе произнес Константин. — Давненько никого из внешников не было. Даже Герцога не видели уже с месяц. Как там он, кстати? Уникальный мужик! «Альфовцы» все уникальные…
— Всё в норме, функционирует группа, — улыбнулся я, в очередной раз порадовавшись за товарищей: ценят их на Рассаднике!
Суржиков, закончив фотографировать технику, разогрелся, проникся обязанностями, настроившись на работу.
— Товарищ лейтенант, для сопровождения репортажа мне надо сфотографировать вас с парнями. Возле машины, так фактурней будет.
Патрульные, явно обидевшись, так и стояли по ту сторону ворот.
— Будко, Керимов! Ко мне! — заорал командир громовым голосом. — Перестали дуться, выстраиваемся фотографироваться! Для газеты, потом будете друзьям показывать!
Услышав про газету, солдаты оживились, приказ выполнили быстро, а у меня появилась возможность от КПП оглядеть территорию Выживска.
Посёлок представляет собой неровный квадрат внутри периметра Зомбятника со стороной примерно в восемьсот метров. Слева — два ряда обшарпанных хрущёвок, по пять домов в каждом. Сбоку виднеется какое-то административное здание, скорее всего, здешняя комендатура находится именно там. На крыше лениво полощется большой флаг, красное с белым. Думаю, это голова зомби, разнесённая метким выстрелом. Или я вообще ещё ничего не понимаю в мироощущении обитателей Рассадника.
Ближе к внешнему КПП расположен двухэтажный детский сад, за невысоким заборчиком сохранилась детская площадка с яркими домиками, паровозиками и качелями. Там и бухают вечерами, к бабке не ходи, это местный парк развлечений.
Ещё ближе — старая хоккейная коробка и волейбольная площадка со скамейками сбоку. По центру Выживска идёт продолжение асфальтовой дороги, упирающейся в ворота внутреннего КПП. Рядом находится самое высокое здание посёлка, двенадцатиэтажная свечка. Стёкла вынесены, нежилая. На крыше здания сохранились антенны сотовой связи. Там же мешки с песком и наблюдательный пост. А мешки зачем? Зомбаки стрелять не могут. Существует ещё какая-то опасность? На всякий пожарный?
По другую сторону дороги — два больших ангара и ряд кооперативных гаражей, в двух ворота открыты, двое ребят возятся вокруг большой железяки. Ещё пара маленьких строений без окон, объекты непонятного назначения. Особняком стоит одноэтажное здание с длинной вывеской над главным входом. Рядом большие цистерны на опорах, бывшая электроподстанция и две ажурные прожекторные вышки.
Народу мало, праздно никто не шатается. Волейболистов не видно.
Возле домов и гаражей стоят машины, насчитал семь штук. Все зомбомобили, большие и маленькие, симпатичные и не очень, все в решётках, обшиты стальным и алюминиевым листом. На многих установлены внешние багажники.
Фотосессия закончилась, бойцы пошли на второй этаж.
— Костя, а что это за шняга на автомобиле?
— Примитивная картечница, самодельщина. Управление и наведение осуществляется из отсека, электрозапал. Точности никакой, но на ближней дистанции сметает зомбаков, как метлой.
А что, интересная штука! Надо бы подсказать Арбузу и смонтировать на «шохе» что-нибудь подобное. Только поменьше размером. Рашпилю и заказать.
— С топливом, как я понимаю, кисло?
— Топливо всегда в цене, — согласился лейтенант. — Да вам-то что? Предъявите купоны от командировочного, выделят. Это вам надо обращаться к зампотылу комендатуры.
Не, пора тормозиться и внимательно прочитать хотя бы те документы, что есть на руках. Там, оказывается, какие-то талоны внизу имеются! Вот ведь лажуха…
— А патроны? Магазина так и нет?
— Магазина нет, а выменять можно. Или купить у ребят, с рейдов привозят. В последнее время добыча хорошая, караван на юг практически сформирован, через два дня отправится.
— Часто патроны попадаются?
— Встречаются… Народ старается стрелять поменьше, всё чаще применяют резаки и давилки. Но и без патронов не обойтись! Бедствия нет. А дальше… На данный момент Зомбятник раскрыт всего на одну треть. Что таится в неизведанных землях, никто не знает, работать и работать. У тебя какое оружие, не экзотика, надеюсь?
— Да не, по большей части обычное, — с облегчением ответил я.
«Слушай чаще опытных людей, Стёпа. Правильно Аризона посоветовал ствол сменить! А ты переживал, что тебя нагрели!».
— Вот и хорошо. А то наберут по глупости диковинок, потом плачут в рейдах. Кровавыми слезами. Так что давайте к коменданту, и сразу в столовку, во-он то низкое здание с синей вывеской… Пройдёте инструктаж, получите талоны на питание и в гостиницу. После обеда, если что, я буду уже на внутреннем КПП, тоже мой объект.
— И тут инструктаж? Да чего там инструктировать, дело ясное, кто не знает главного правила: бей зомбака в башку, тогда ляжет. — Я уже из журналистского любопытства решил взбодрить Судьбу.
Стоящий рядом Микроб закашлялся, дрожащими руками пытаясь запихнуть зеркалку в футляр. Хлопнул его по спине, заставив закашляться ещё раз.
— Ну почему обязательно в голову? — удивился лейтенант. — Иногда полезней и проще раздробить тазобедренный сустав. Или коленный… Вы по какому вопросу вообще? Так, общее, или конкретно?
— И общее есть, и конкретика. Репортажи о вашей жизни и очерк по итогам беседы с Блогбастером, уникальным непонятным одиночкой, его и предстоит найти. Ещё попутные интервью, если получится.
Офицер с удивлением присвистнул.
— Ну и зверюга у вас начальник, жалости не знает! Блогбастер внутри зоны сидит, тут появляется редко. Непросто вам будет.
Микроб закашлялся в третий раз.
— Да выпей ты воды, наконец! — не выдержал я. — В багажнике возьми.
— Сделаем так. Вечером, ближе к ночи, подходите на внутренний КПП. Сейчас в рейдах одиннадцать групп, это немного. К ночи должны вернуться семь, будем встречать. Там я вам кое-что полезного вкину и карту дам. Блогбастер сидит за краем разведанных и отчасти освоенных земель, путь хоть и недальний, да непростой. А уж ночью тем более не стоит в Зомбятник лезть… Лучше всего ранним утром, когда группы начнут выдвигаться, приклеитесь к кому-нибудь попутно.
Пожав руки, мы разошлись по своим делам.
С комендатурой я угадал.
С флагом — почти. Красно-серая голова мертвяка была не выстрелом раздроблена, как я предположил, а наискось снесена тем самым зомборезом.
Годится, прогресс!
Надо поторапливаться. Получить талоны, обосноваться, пообщаться с людьми, чужого опыта набраться. Кроме того, банально хотелось жрать. Горяченького! Действительно, сегодня дёргаться не будем, присмотримся. Газетные комплекты остались, так что симпатию вызовем. А по-доброму люди всегда помогут. Предстоящий рейд в мир мертвяков меня не пугал. Нет никаких сомнений: при появлении сложной, интересной, пусть и опасной задачи в Степане Гунове что-то меняется. Переключаются режимы.
Неужели я всегда был человеком действия?
Так почему не действовал раньше, чёрт побери?