Глава 9. Лиловая Башня
Август, 2622 г.
Лиловая Башня
Планета Глагол, система Шиватир
Я решил не тратить времени даром и, так сказать, развить успех. Сказал своим, что летим в Лиловую Башню. Да–да, вот прямо так. С корабля на бал!
Парсер показывал, что у Лиловой Башни имеется целых две штатных посадочных площадки.
Одна располагалась прямо на просторной плоской крыше сооружения.
А вторая – побольше – за зловеще поблескивающим озером эсмеральдита–4, через которое клонами была проброшена наскоро насыпанная дамба, выложенная рядами бетонных плит.
Тут, наверное, было бы неплохо сказать пару слов про этот самый «четвертый» эсмеральдит.
«Первый» эсмеральдит, эсмеральдит–1, представляет собой уникальную форму существования материи, так называемый псевдо–пентакварковый конденсат, и имеет исключительную ценность и для выработки позитронной антиматерии, и для гравитационных технологий.
Земная наука познакомилась с ним совсем недавно. До конца войны с Конкордией сам факт получения искусственного эсмеральдита держался в строгой тайне. В то же время хитроумные ягну, с которыми мы столкнулись первый раз полтора года назад, как оказалось, использовали эсмеральдит очень широко уже тысячи лет!
Как установила экспедиция неподражаемого академика Двинского, чьи уморительные выражения я имел счастье цитировать в компаниях еще несколько недель после окончания нашего общения («Наука требует мозга, как фикус полива», «Восславим же изнуренную анальность физико–химических штудий!», «Агрессия ксенорас – следствие их ксеноскотства!»), джипсы, родственники ягну, тоже умеют нарабатывать эсмеральдит.
В частности, именно особые конкреции из эсмеральдита, так называемые «эсмеральдитовые масконы», находятся внутри Глагола. Откуда и происходят все удивительные аномалии этой планеты.
Так а что же эсмеральдит–4?
Это – порченый эсмеральдит. Прокисший, так сказать. Он образуется как побочный продукт роста астероидов джипсов в приемистых недрах Глагола. Формирует там целые подземные моря. И вот один из таких подземных резервуаров (не стану уверять, что размером с море) взял да и начал сочиться родниками в районе Лиловой Башни. Получилось неглубокое, но достаточно обширное озеро.
Скажу еще пару слов про эту самую Лиловую Башню.
По меркам любой давно и надежно колонизованной планеты, будь то Грозный или Вэртрагна, Лиловая Башня была сооружением заурядным. Но здесь, среди нетронутых аномальных пустынь и девственных каньонов, она производила неожиданно мощное впечатление.
Двести метров белого монолита почти без окон, без каких бы то ни было балкончиков или архитектурных излишеств. Только внизу – изящный портик входа, который стерегут две статуи – крылатые быки шеду. А наверху – массивное грибовидное расширение, обвешанное внушительными телескопами и антеннами: космическое слежение, дальняя связь, метеорадары.
– Сразу видно, заотары строили. Я их этот минимализм различаю на раз. И на дахмы похоже… В которых они мертвых хоронят, – принялся умничать Пак, не иначе как от голода.
– Кстати, а почему башня называется Лиловая, когда она по цвету белая? – спросил Лобановский.
– Понятия не имею, честно говоря… Может, в последних лучах заката элегически лиловеет?
Вот уж что меня не беспокоило, так это цвет сооружения.
А беспокоили меня Три Действительно Важных Вопроса.
Первый Действительно Важный Вопрос (далее ДВВ–1): а что, правда там, в Башне, сидят интересующие нас офицеры генштаба? Эти Затонские–Епифановы?
А что если Мебарагеси ошибся? Был под кайфом? Я же сам читал в одной из Таниных книжек, что эти восхищенные лопают какую–то галлюциногенную плесень чтобы получить свое «видение»! Может, из этой плесени их желтые дневные пирожки и лепят?
Второй ДВВ: если упомянутые восхищенным «плохие люди» действительно находятся в Лиловой Башне вместе с интересующими нас офицерами генштаба, то какими силами они располагают?
А что если у них припрятаны переносные зенитно–ракетных комплексы?
А если, допустим, у них даже нет никаких зениток, но они попросту полны решимости перестрелять нас, когда мы совершим посадку и покинем истребители, из обычных пулеметов?
Из всего этого вытекал Третий ДВВ: Так как же именно, черт побери, действовать?
Идти на посадку?
Кружить и высматривать?
Попытаться связаться с диспетчером Лиловой Башни, или кто там у этих «плохих людей» вместо диспетчера?
Мои командирские размышления прервал Цапко.
– Саша, внимание, калоша вон стоит, видишь?
– Калоша?
– Кустарная поделка из куска нашего вертолета и нагнетателей от шахтной системы вентиляции. Возле входа в башню…
Я глянул в направлении, указанном Цапко, и действительно увидел техномутанта. Раньше такие штуки любили показывать в синема про затерянных в космосе звездопроходцев. Которые, будучи отрезаны от своих немногими, но столь плохо проходимыми в те годы парсеками, кроили себе последнюю рабочую колымагу, какой–нибудь там болотоход или вулканоезд, из остатков былого великолепия.
– Да, вижу… Думаю, эту штуку и упоминал мой инопланетный друг Ме, когда говорил о странном летательном аппарате, на котором улепетнули грубые люди…
Тут в разговор вступил рассудительный Дофинов.
– Разумно предположить, что численность незаконного вооруженного формирования, которое нам противостоит, лимитировано вместимостью этого аппарата.
– Ваши слова да Богу в уши, – сказал я, между делом разминая затекшие плечи. – Но даже если боевиков всего десяток, и среди них есть двое со всережимными винтовками, крови они могут нам попортить много…
– И что же делать? Вы решили? – Призвал меня к ответу строгий Дофинов.
– Правильней всего было бы вызвать сюда тот клонский спецназ, который сейчас занимается американцами… Да боюсь я, что когда эти звери начнут работать, то зачистят наших генштабистов вместе с их пленителями… Плюс время, конечно.
– Так что же вы решили? – Повторил Дофинов.
«Да что же он так давит! Вот меркуловская выучка! Вцепиться зубами, стиснуть челюсти и держать!» – вздохнул ваш покорный слуга.
Но авторитет комэска обязывал.
– Эскадрилья, слушай приказ! Мы с Лобановским выполняем посадку на наземной площадке за эсмеральдитовым озером. Пак остается барражировать в непосредственной близости от башни, ведя непрерывное наблюдение за мной и Лобановским на земле. Остальные занимают зону ожидания семь километров юго–юго–восток от Башни…
Я хотел убрать ребят хотя бы за пределы дальности огня малокалиберной зенитной артиллерии. Видно ее пока не было – но мало ли…
– Далее. Мы с Лобановским движемся ко входу в башню, размахивая белым флагом. Постараемся вызвать главарей бандформирования на переговоры. Не получится – взлетим и присоединимся к вам… А там уже будем думать: вызывать осназ, или клонский спецназ, или по каналам ГАБ что–то налаживать…
– Богатая программа, – усмехнулся Дофинов.
– Да, кстати. Вы, товарищ Дофинов, остаетесь за старшего, – припечатал я. – И последнее: если по нам откроют огонь, бейте в ответ только по нашему целеуказанию. Не применяйте ничего мощнее, чем «Стилеты» на четверти мощности.
Лифт «Орлана» опустил мое кресло на землю и я покинул его, запоздало жалея о том, что не успел в лихорадке ночного боя с бишопами облачиться в летный скафандр (тот остался лежать в стыковочном шлюзе истребителя).
Пару секунд я постоял неподвижно, ощупывая взглядом местность. Подумал, не следует ли нам с Лобановским помочь друг другу надеть бронескафандры, а также о том, подойдет ли моя майка на роль белого флага–миротворца.
Вдруг Лобановский, страдавший не иначе как дальнозоркостью, воскликнул:
– Вон там, глядите! Кто–то едет! И быстро!
И впрямь, ехали. Как давеча возле «Френдшип Интерстеллар Девелопмент». Они как сговорились все!
По дамбе, рассекавшей эсмеральдитовое озеро на две неравных по величине части, несся массивный мобиль на широких колесах.
Крыши у мобиля не было, поэтому пассажиров можно было легко разглядеть.
Немолодой мужик в зеленой бандане – за рулем. Рядом с ним – некто лысый, как колено. Про таких говорят «в теле».
И третий, с постриженной клином бородой и буйной черной шевелюрой – на заднем сидении.
– Они едут к нам? – Спросил Лобановский.
– А к кому же еще? – Пожал плечами я.
На расстоянии шагов в пятьдесят мобиль встал, как будто вдруг застеснялся.
Лысый мужчина с внушающим доверие животом грузно крякнул, сошел на землю и зашагал в нашем направлении.
Что важно, ни здоровяк, ни двое его спутников не были вооружены.
(Может они и имели при себе пистолеты. Но никаких стволов на нас не наставляли. Что, конечно, делало им честь.)
Лысый гражданин имел возраст за сорок, сильное, несмотря на тучность, тело, и розовое, гладко выбритое лицо с живыми, немного навыкате голубыми глазами под карнизами кустистых, уже с седыми волосками, бровей.
– Утро доброе, – сказал он доброжелательно. На русском языке, без акцента.
Этот голос – насыщенный, глубокий, мужественный – я, как ни странно, узнал сразу!
Да, мы уже с его обладателем встречались… Правда, общение наше протекало в весьма неожиданных, я бы даже сказал стрессовых обстоятельствах. Тогда он показался мне молодым… Впрочем, разглядеть его толком было невозможно… Сейчас, при солнечном свете, я видел, что он отнюдь не молод…
Но всё таки – сомнений не было! – передо мной стоял…
– Сержант?! – Я оторопел.
Рванула в мозгу картинка–воспоминание: полутьма, густой холодный ливень, вода, похожая на желе, вода аномальной реки, и сильные, прокачанные эспандером пальцы, которые тянут меня на борт катамарана.
Вокруг стреляют, кричат от боли, сквернословят на фарси…
А он достает нож и собирается меня зарезать, приняв за офицера клонской разведки…
Да не вышло! Пуля, выпущенная бойцом народного кавполка, снесла ножу лезвие…
И вот, заглянув в свое сердце, я понял, что не держу на него зла. На всех держать – души не хватит.
Я уверенно пожал Сержанту руку.
Да–да, ту самую, с прокачанными пальцами. Прикосновения людей меняются еще меньше, чем сами люди.
