Ополченцы прибыли вовремя, почти две сотни человек, опытных и вооруженных, лучших из тех, кого смог собрать Серг Резаный в Свирре. Они укрепили воротный бастион, прошли по отбитой потерне к нам на батарею. Дела защитников сразу пошли хуже, силы хоть и не сравнялись, но разрыв в численности уже не был столь значимым, а потеря артиллерии вынудила валашцев вести почти бесполезную ружейную перестрелку. Батарея бомбометов производила много шума, и даже успела нанести некоторые потери колонне ополченцев, когда та приближалась к форту, но навредить укрывшемуся противнику не могла.

Шаткое равновесие установилось больше чем на сутки. Валашцы надеялись на подход подкреплений, мы – тоже. Когда к форту прибыл пехотный батальон армии Дикого Барона и отряд кавалерии, да еще при батарее бомбометов, а на реке показался пароход, тащивший баржу с тремя осадными гаубицами, которые начали выгружать на противоположный берег, прямо в виду уничтоженных батарей, гарнизон форта предпочел сдаться. Только в этот момент до них дошло окончательно, что это не восстание местных жителей, а настоящая война, которая началась для них плохо.

Сдачу гарнизона принимали уже люди барона, а Хорг собрал отряд перед воротным бастионом. Валашскую форму сняли, переоделись в свое, из-за чего отряд выглядел так, словно не в бою участвовал, а пришел со строевого смотра. И повязки видны, и царапины, и ссадины, и перевязанные раны, а форма как с иголочки, чистая и справная. Если не вспоминать те лохмотья, в которые обратились мундиры валашских драгун.

Нас стало заметно меньше, примерно наполовину. Не все были убиты, часть потерь пришлась на раненых, отправленных сейчас в полевой госпиталь, но боеспособность нашей сотни снизилась заметно. Быстро пополнили боекомплект, равно как и запас продуктов, который загрузили вьюками на мулов, после чего сотник повел нас на Леймар, главный город баронства.

Злой, естественно, оказался на марше рядом со мной, что уже стало привычным. В прошедшем бою он от врага не бегал и пулям не кланялся, дважды был легко ранен и теперь красовался двумя свежими повязками. Как воина я его тоже оценил – лих и умен, не только по ночам людей в чужих домах стрелять умеет. Все он умеет, многим на зависть.

– Как прошло, а? – спросил он, имея в виду захват форта.

– Правильно все сделали, – кивнул я. – Иначе долго штурмовать могли бы. И людей бы много легло.

– Довольным выглядишь, – усмехнулся он.

Это верно, чувствовал я себя так, будто хорошую и правильную работу сделал. А что удивительного в том? Отбили мы у персонального моего врага, валашского князя, стратегический форт, а если на общую картину смотреть, так и целую провинцию. И лишился он, если на круг брать, только в одном форте целого батальона, а как по всему Свирре – так и не скажу, но думаю, что много потерял, уж никак не меньше полка. И не было в этом бою подлости или чего иного недостойного, была лишь военная хитрость да храбрость товарищей по отряду. Что же не гордиться сделанным?

– Верно, доволен, – подтвердил я. – А как вообще война идет?

– Правильно идет, как надо, – снова ухмыльнулся Злой. – Бароново войско к перевалам вышло, вход в Свирре закрыт. Если Орбель штурмовать решится, то много людей положит, и не думаю, что прорваться получится. И водой теперь не пройдешь, река из Рисса перекрыта.

– А Рисс когда в дело вступит? Долго, не долго, а Дикий Барон Орбелю не соперник, силы не те, – сказал я. – Да и не думаю, что он бы нанялся в одиночку лямку войны тащить.

– За то, что он в обмен получает, Барон расплатится до грошика, – сказал Злой. – В таких делах подарков не бывает, все отрабатывать надо. А вот когда Рисс в войну вступит… думаю, что ты про то первый и узнаешь, – закончил он многозначительно.

Расспрашивать я не стал, что хотел сказать – он сказал, а чего не хочет, того и не скажет, что попусту воздух месить? А в дороге Злой не молчал, он был как старый маркитант, напичкан шуточками, анекдотами, прибаутками и разными историями, которые сыпались из него как камни в обвал, и надо отдать должное – заставил смеяться не раз и меня, и тех вокруг, кто его слышал. Жизнь он прожил извилистую, почти во всех землях побывал и почти в каждой на приключения нарвался, так что дорогу скрасил.

От форта Речной до Леймара был ровно день марша. Рано утром вышли и к закату оказались в виду городских застав. На заставе наряд был смешанным, из чинов свиррской городской стражи и десятка пехотинцев барона Вергена, то ли помогающий местной власти, то ли приглядывающий за ней.

– Барон надолго устраивается здесь, – прокомментировал виденное Злой после того, как шлагбаум поднялся и наша сотня вошла в городские пределы. – Свирре повезло, там, где он оседать не собирался, такой благости не было.

– Слышал, – кивнул я.

Мало кто не слышал. Если барон в чужой войне участвовал, то в тех землях, где его войско проходило, потом чуть не до людоедства доходило. Выгребал он все, что можно было сжечь, съесть или в карман положить. Война кормила себя, а кроме себя еще и Дикого Барона, и все его войско. И хорошо кормила, а это значит, что кому-то от этого становилось очень плохо. Такая вот житейская арифметика.

Как обычно, на въезде в город раскинулась базарная площадь, на краю которой, поближе к дороге, нашлось местечко для Места Правосудия – рядка виселиц да добротного каменного эшафота. Виселицы не пустовали, и их «постояльцы» выглядели совсем свежими, даже запаха пока еще от них не было, несмотря на жару. Первый же покойник показался мне смутно знакомым, словно я его совсем недавно видел, а вот второго – длинного, бледного, со слипшимися белесыми волосами и закатившимися под лоб глазами, я узнал еще уверенней.

– Владетель Бри, – поклонился я ему с седла. – Вот и свиделись, хоть, признаться, не ожидал от вас такой прыти. Быстро вы с «горбатой невестой» сочетались, так и не каждый дезертир умеет.

– Барон дал понять, что изгнание существующей власти не означает утери порядка, – прокомментировал Злой. – Он не может согласиться с захватом земель при помощи грубой силы и без одобрения власти. И опять же гибель духовных лиц… кто такое простит?

– А так быстро лишаться союзников стоит ли? – усомнился я в мудрости решения барона Вергена.

– Свирре захвачено и подчинено, и кому теперь нужны толпы вооруженных людей, намеренных лишь грабить то, чему до сих пор осмеливались лишь завидовать? Ополчение, за исключением отрядов Серга, уже разгоняется по домам. А желающие выступить в первых рядах в защиту своей родины от жадности валашцев будут призваны в войско установленным порядком.

Иногда Злой начинал выражаться языком полкового писаря, прослужившего в этой почетной должности не менее дюжины лет.

– А что Резаный на этот счет думает? – поинтересовался я, вспомнив нашего союзника со шрамом на горле и сиплым голосом.

– Земли владетеля Бри как преступника отошли казне и были отданы в награду верному союзнику, обеспечившему захват стратегически важной крепости, – пояснил Злой.

– Ага, вот как, – усмехнулся я. – А как быть с землями «каплунов»?

– Людей, не желавших освобождения своей родины? – вроде как удивился мой собеседник. – Их можно считать кем-то еще, кроме как преступниками? Найдутся более достойные, которые будут владеть этими землями.

– Барон? – скромно поинтересовался я.

– Все пальцы в рот засунешь – рот порвешь, – усмехнулся Злой. – Барон это понимает лучше всех. Он ведь не только войском силен, у него еще и союзников много. Не просто ведь так, как думаешь?

– Должно быть, не просто так, – пришлось согласиться мне.

Похоже, по замыслу Дикого Барона, жители Свирре даже не должны были заметить смену власти. Дело обывателей тянуть воз, а кто там на месте погонщика – их не касается. Просто потому, что разницы нет никакой и быть не должно.

Леймар выглядел не совсем тихим и мирным, городу все же досталось. Сдерживать своих «волков» и «воронов» барон Верген не хотел, да, наверное, и не сумел бы. Были видны и выбитые окна, и перевернутые телеги, и какое-то обывательское добро, разбросанное по улицам. Не обошлось и без следов крови, и встречались эти следы нередко. Но виденное здесь ни в какое сравнение не шло с тем, как выглядят по-настоящему захваченные вражеские города после того, как туда врывается озверевшая от тяжких боев армия победителя.

Малочисленные жители Леймара, рискнувшие показаться на улице, испуганно убегали при виде нашего отряда, но похоже, что первая волна лихого и радостного насилия схлынула. Наемники потешили азарт захватчика, ограбив, кого успели, и изнасиловав, кого удалось, после чего пошли дальше, уведенные из города мудрым командованием, припасшим этот лакомый кусок персонально для себя.

Город был небольшим, чистым и богатым. Много лавок, много харчевен и гостиниц, и регулярно, на каждом перекрестке бросающаяся в глаза стрела с надписью «Речная ярмарка». Торжище здесь было знатное, со всех земель, прилегающих к реке, везли сюда товары. А уж товары самого Свирре так и вовсе расходились исключительно отсюда. Так валашская власть распорядилась для удобства сбора налогов, да и просто удобней было – короткий путь сушей по хорошим свиррским дорогам, а дальше водой. А водой возить всего дешевле. Почему-то мне кажется, что Дикий Барон и этого порядка менять не будет.

Злой по пути отделился от нас, а отряд разместили почти роскошно, выделив «клоповник» – усадьбу, которую по сие время занимали валашские мытари. Два добротных здания, одно из которых отвели под казарму, и большой двор, там под крытыми коновязями легко разместились все лошади сотни.

После недолгой суеты расселения и после того, как все бойцы отправились к лошадям, взводных вызвал Хорг, сказав без излишних подробностей:

– Нас «господин старший приказчик» желает повидать. Это недалеко, пройдемся.

Командир одного из горских взводов получил пулю в шею, и теперь неизвестно было, выживет ли он вообще, но его заместителя, десятника, Хорг предпочел с собой не брать, поэтому шли мы вчетвером. Уже темнело, улицы были по-прежнему пусты, хотя из харчевен доносилась и музыка, и пьяные крики – кто-то все же праздновал победу Дикого Барона. Прошли мимо борделя, в котором, судя по звукам, происходил или погром, или праздник высочайшего накала, но в окна никто не вылетал и с криками не выбегал, так что суть происходящего так и осталась тайной. Попался патруль местной городской стражи. Стражи порядка направились было навстречу, но отступили в сторону после того, как разглядели нас, а точнее наши шемахи.

Здание городской ратуши было занято штабом барона Вергена, вокруг стояли посты «волков», но сам барон, насколько мне успел сообщить Злой, находился с войсками на севере, у перевалов.

Затем мы снова углубились в веселый квартал и остановились у дверей вполне респектабельно выглядящей харчевни под названием «Пьяное откровение», куда и вошли, толкнув тяжелую дубовую дверь.

В зале царил полумрак, нарушаемый лишь масляными лампами на стенах и огнем в очаге. Большинство из полутора десятков столов были пусты, но за некоторыми все же сидели люди. Среди них я узнал Тесака с Голодным, а остальные были им под стать. Круглый Арио сидел за большим, «компанейским» столом у самого очага, вместе со Злым, призывно махнувшим нам рукой. Оба выглядели спокойными и даже какими-то благостными, словно в предвкушении праздника, хотя я искренне сомневаюсь в том, что «приказчик купца Зарама» мог кого-то позвать просто так, а не по делу. Не тот человек.

Едва мы поздоровались и расселись вокруг стола, откуда-то с кухни прибежала круглолицая и неумеренно задастая девка с большим подносом, уставленным кувшинами с вином и кружками. Старательно улыбаясь в тридцать два белых и ровных зуба, она начала быстро и сноровисто расставлять все это по столу, и едва успела закончить, как Арио нагнулся, вытянул руку и с треском шлепнул ее по выпяченному заду. Девка взвизгнула и подскочила от неожиданности, кувшины на столе дрогнули. Кто-то захохотал, со стороны других столов послышались шуточки, но Арио заполошно замахал пухлыми руками и сказал:

– Стоп-стоп-стоп! Ты куда, княгиня тучных пастбищ, а?

Рванувшая было от стола девица испуганно остановилась, выпучив глаза и явно опасаясь продолжения развлечения подгулявших гостей.

– Я проверить хотел, а ты своим визгом… – недовольно сказал Арио. – Ну-ка нагнись!

Выпучив от страха глаза и зажав рукой рот для того, чтобы похоронить за сомкнутыми устами рвущийся наружу визг, девица осторожно нагнулась, так, что из-под мелкосборчатой юбки выпятились холмы могучих ягодиц. Арио сделал вид, что целится, даже один глаз прикрыл, а потом отвесил девке такого шлепка, что звук эхом раскатился по залу и отразился эхом от стен. Та лишь промычала что-то и моментом выгнулась в обратную сторону, схватившись руками за пострадавшую часть тела.

Арио же между тем подул на отбитую ладонь, помахал ею, словно пытаясь остудить, и сказал:

– Да-а… гранит! Если бы из таких задниц сложили бастионы Речного форта – мы бы до холодов там бились. Снаряды бы отскакивали и обратно летели.

Зал грохнул, девка покраснела так, что даже в полутьме заметно было.

– Не завидую трактирщику Вайту, – продолжал между тем Круглый. – Такую на кухне прижать – сам рискуешь, вдруг сядет сверху случайно – как капусту под гнетом сплющит.

Он махнул рукой, отпуская подавальщицу, и добавил:

– Или, наоборот, завидую. Иным, чтобы столько добра сразу прижать, надо трем шлюхам платить, а он одной обходится.

Зал снова покатился со смеху от немудрящей казарменной шутки, кто-то свистнул.

Несмотря на публичное осмеяние, девка вынеслась из кухни всего лишь через минуту, вынеся немалых размеров кастрюльку с кипящим оливковым маслом, разместила ее над бронзовой спиртовкой, стоявшей посреди стола. Затем схватила длинную лучину, подожгла ее от настенной лампы и сунула разгорающийся на кончике желтый огонек к этой самой спиртовке, и язычок синего прозрачного пламени начал облизывать дно котелка.

Следом за девицей прибежал коротконогий и тоже задастый толстяк в белом фартуке, поставивший посреди стола огромное блюдо с мелко нарезанным мясом, по виду говядиной, а рядом с ним еще одно, с нарезанными овощами. Тарелки уже стояли перед нами, у каждой лежало по длинной двузубой вилке.

– Вообще это место славно своей «масляной баней» из оленины, – сказал Арио, подцепляя вилкой кусок мяса и опуская его в сразу забурлившее масло. – Но трактирщик Вайт, да длят боги его жизнь столько, сколько у них это получится, сослался на то, что поставщик его подвел из-за войны, и балует нас сегодня всего лишь говядиной. Угощайтесь.

И с этими словами взялся разливать красное вино по кружкам. Запахло виноградом и… ужином. И только сейчас я понял, что зверски голоден.

Гарнир к мясу был немудрящий: крупно нарубленные мясистые листья салата, наструганная морковь, сырые шампиньоны, которые тоже можно было опускать в масло, а главное – мясо, добротная, без единой жилки, говяжья вырезка. На самом деле расстарался трактирщик, сомнений нет, случайному человеку такого мяса не подадут.

Компания расхватала вилки и наперегонки взялась совать куски мяса в кипящее масло, запивая его хорошим молодым вином, с ним тоже не обманули. Широкозадая дева, на прелести которой уже никто не покушался, только и успевала подносить крошечные плошки с разными соусами, которые едоки расхватывали в момент и в которые макали кусочки мяса.

Когда примерно половина мяса с большого блюда исчезла, а первый, самый острый голод был утолен, Арио спросил у Хорга:

– Как в форте прошло? Основное знаю, мне твое мнение интересно.

Сухорукий пожал плечами, подумал, затем сказал:

– Начали правильно, план хороший. Никто нас не ждал, все шло как надо. Разведка подвела.

– В чем? – уставился ему в глаза Арио.

– У них в цитадели батарея бомбометов была, от них все проблемы пошли. Пушки на первой батарее побили, а мы их захватить планировали. Потерь много. Если бы взводный Арвин, – он кивнул на меня, – не придумал дельное, нас бы из потерны выбили, а там кто знает…

– Понятно, – кивнул «старший приказчик». – С этим нехорошо вышло. Сколько людей у тебя в строю?

– Шестьдесят семь на сегодняшний вечер. Двадцать два раненых в госпитале.

– Много потеряли, – протянул Арио.

– Немало, – подтвердил Сухорукий.

– Ладно, без того все равно никуда, – негромко сказал Арио, оглядев всех сидящих. – Отряд новый, для иных дел создан, но в главном все равно вас проверить надо было. Воевать умеете, не боитесь, а это от вас и требуется. Теперь впереди дела другие. Поважнее.

Все смотрели на него, ожидая продолжения речи, но Арио, словно забыв о сказанном, болтал вилкой с насаженным кусочком мяса в кастрюле с маслом. Неожиданно он поднял голову и крикнул:

– Тучная дева!

Подавальщица вихрем вылетела с кухни, всем своим видом выражая полную готовность исполнить любой приказ. Арио хоть человек и незлой на первый взгляд, но тут его явно боялись. Здорово боялись, до одури. Я бы тоже боялся, если бы знал получше.

– Спиртовку смени, красавица, – ухмыльнулся Арио, ткнув пальцем в горелку. – И масло на плите вскипяти, а то мясо сунешь, а оно не бурлит, а так, словно старик шептуна в одеяло пускает. Расстарайся уж для нас.

Так кивнула, с готовностью подхватила кастрюлю вместе с горелкой и, топая каблуками, улетела на кухню. Арио снова взялся за кувшин с вином, снова разлил его по кругу, не пропуская ни единой кружки.

– Ладно, за успех! – отсалютовал он своей, и все сидевшие за столом его поддержали.

После пережитого в форте пьянствовать было приятно, да оно и всегда так после боя, давно заметил. Главное, меру знать, лишнего не принимать, чтобы победа бедой не закончилась, но Арио много и не наливал.

Через недолгое время подавальщица вылетела с кухни, топоча по плитам пола и поднимая ветер широкой юбкой, с лязгом поставила кастрюлю на стол и опять сноровисто запалила под ней спиртовку.

– Извольте, владетельный мастер! – польстила она излишним титулом Арио, поклонилась и хотела убежать от греха подальше, но он ее остановил, щелкнув пальцами.

– Ты, дева, хозяина нам позови, хорошо? А сама иди милостью богов, отдыхай, – и посмотрев ей в глаза, уточнил: – Совсем иди, домой, мастер Вайт нас сам обслужит дальше, не развалится. Поняла?

– Как не понять, – часто закивала она. – Сейчас и пойду.

– Вот и иди… – Арио задумался, снова придержав ее жестом, подумал, затем сказал: – Ладно, сегодня в городе спокойно, иди смело, ничего с тобой не случится.

– А мне и недалеко, – с готовностью ответила девка, неуместно при этом поклонившись. – Дойду, владетельный мастер.

– Вот и иди, – вполне искренне и даже обаятельно заулыбался ей Арио. – Мастера Вайта кликни только.

Немного настороженный, но улыбающийся трактирщик подошел к нашему столу в тот момент, как за задастой подавальщицей захлопнулась входная дверь. В зале стало тихо, все прислушивались к разговору.

– Чем служить могу? – спросил, чуть склонившись, Вайт.

– Да ничем уже, пожалуй, – небрежно сказал Арио, оглядывая стол. – Все было замечательно, вкусно и здорово. Рассчитаться хочу с тобой.

– Ну-у… – даже развел руками трактирщик, – какие меж нами могут быть счеты, мастер Арио? Ни гроша медного с вас не возьму, мне только в радость вас потчевать. Всегда рад, всегда!

Звучал голос трактирщика не очень искренне, но он всячески старался скрывать это за радушной улыбкой.

– А с чего ты взял, – медленно заговорил Арио, – что «рассчитаться» – это я тебе платить буду? На сколько мы тут наели-напили… золотых на десять, если с походом? А ты мне сколько золотых должен?

– Простите, мастер Арио? – согнулся в поклоне явно испуганный Вайт. – Не пойму вас, простите, о каком долге речь-то идет?

– Забыл? – с сочувствием спросил Арио. – Это плохо, это старческое слабоумие к тебе подкрадывается, ум твой ясный мутит. Сперва о долгах забудешь, потом имя свое, а потом ближних узнавать перестанешь. И закончишь тем, что вместо помощницы своей на свинью влезешь, так? Прискорбно, прискорбно.

Он побарабанил пальцами по столешнице, явно задумавшись. Из-за соседнего стола встали Тесак с Голодным и тихо подошли к трактирщику сзади, им незамеченные, встали в паре шагов, то ли на всякий случай, то ли ожидая команды «старшего приказчика».

– Не помнишь за собой долгов, значит, – задумчиво сказал Арио, глядя трактирщику в глаза. – Так я не в обиде, забывчивость дело такое, с каждым бывает. Так я напомню, не возражаешь?

Ответа не последовало, но Круглый в нем и не нуждался, похоже. Все тем же спокойным и даже доброжелательным голосом он продолжил:

– Года три назад, примерно, когда я к тебе в гости заглядывал во время ярмарки, сказал ты мне, что завербовал десятника из интендантской роты в форте Речной. Звали десятника… напомни?

– Вилем, – ни жив ни мертв пискнул трактирщик. – Десятник Вилем.

Похоже было, что тут не так все просто. Что трактирщик работал на Арио – это не удивило, что-то подобное я уже заподозрил еще по началу разговора. А вот что дальше будет…

Арио достал из кармана жилета маленькую записную книжку вроде тех, которыми все приказчики пользуются, записывая нужное им, полистал, сказал:

– Верно, Вилем. И этот самый десятник Вилем обязался снабжать мастера Вайта всеми новыми сведениями из форта, тем более, со слов мастера Вайта, встречаться им было легко – интендантский взвод везде ездит, закупает всякое у оптовых торговцев, а в тех же местах и наш друг бывает. Мастер Вайт, я все правильно говорю, ничего не путаю? – уточнил Арио, опустив при этом в кастрюлю с маслом очередной кусочек мяса.

Масло вскипело бурно, трактирщик испуганно дернулся.

– Ну так? – напомнил о себе Круглый.

– Верно все, владетельный мастер, – пробормотал трактирщик. – Все так и было, чистая правда.

– Ага, правда, – оживился допрашивающий. – И брал этот Вилем от нас… – Арио заглянул в свою записную книжку, потом поднял глаза на Вайта, – брал от нас… ну?

– Сто золотых. В месяц, – сипло ответил тот.

– Сто золотых! – поднял указательный палец Арио. – Помесячно. Куда больше, чем его взводный получал на службе, и даже больше, чем получал командир его взводного. Большие деньги. Так?

– Все так, так, – кивал Вайт. – Жадный он, скотина такая, на меньше никак не соглашался.

– Верно, очень жадный, – согласился Арио. – И всего-то ему надо было нам вовремя сообщать, что в форте меняется, какие там подкрепления, какие новшества. Для него – никаких секретов. Так?

– Так, так.

– Заладил… – поморщился Круглый, махнув рукой. – И как так вышло, скажи мне, мастер Вайт, что сей десятник ни единым словом не обмолвился про то, что в цитадели батарею бомбометов установили, а? Как же так?

– Знать того не могу, – жалобно просипел Вайт. – Обманул, в доверие втерся.

– Змею на груди пригрел, да? – вроде бы с сочувствием спросил Арио.

– Именно так, владетельный мастер, – частил трактирщик, – пригрел. Только деньги давал, а он вот как, молчал про важное. А проверить-то и никак, у них там в форте строгости – о-го-го, никак, значит, не проверишь, владетельный мастер.

– Верно, строгости, – согласился Арио. – Скажи мне, мастер Вайт, а как так вышло, что ты забыл нам сообщить о том, что десятника Вилема на кражах интендантского имущества поймали еще два с половиной года назад да на каторгу отправили? Это ты как, запамятовал? – вроде как подсказал он трактирщику.

Цвет лица у того сменился с красного на бледный, руки дрожали, и он, явно уже не очень соображая, вновь закивал:

– Так, так и было, запамятовал, владетельный ма…

– А деньги для него брать не запамятовал? – прошипел Арио, неожиданно ловко, как-то по-змеиному вскочив со стула и оказавшись вдруг рядом с вконец ошалевшим от страха Вайтом. – А когда ты по сто золотых в месяц брал, ничто тебе не напоминало о том, что об этом сказать бы надобно?

Вайт шагнул назад и вдруг обнаружил себя крепко схваченным за руки двумя верными помощниками «господина старшего приказчика», головорезами Тесаком и Голодным. А Круглый шагнул к нему вплотную, вглядываясь в глаза и ухватив за ворот, накручивая его на кулак так, что воротник врезался в толстую красную шею Вайта.

– Деньги ты для него брал, а вот они… – Арио тряхнул трактирщика, заставив его посмотреть в нашу сторону, – они под бомбометы попали, когда уверены были, что их там нет и интендантский десятник Вилем нам обо всем сообщает. И они потеряли людей, – добавил он уже спокойней, размеренно роняя слова. – Они потеряли людей из-за твоей жадности и лживого языка, мастер Вайт.

– Верну деньги, – простонал трактирщик. – Все верну, до грошика, у меня есть. Под кроватью, вторая доска. Поднять – а там ящик железный.

– Спасибо, посмотрим, – преувеличенно вежливо кивнул Круглый. – Как с тобой закончим, так и глянем. Скажи только, где нам еще людей вместо погибших поискать? Под какой доской? Под гробовой? – заорал Круглый и резко и сильно ударил Вайта под дых.

Тот согнулся, потеряв дыхание и хватая ртом воздух, а Арио крикнул:

– На стол его, скота!

Голодному с Тесаком два раза приказывать не надо было. Ловко подбив Вайту ноги, они опрокинули его спиной на длинный стол, растянув руки в стороны. Трактирщик засучил было ногами, но к ним подскочил еще кто-то, невысокий и плечистый, с грохотом подвинул к столу тяжелую лавку и прижал ей ноги Вайта, совершенно того обездвижив.

Арио подошел к столу, вытащил из кипящего масла вилку с кусочком мяса, сдернул его зубами, прожевал, запил вином. Обернулся к своим помощникам, сказав:

– Рот ему раскройте. Я хочу видеть его глотку, ту, что исторгала смердячую ложь два с половиной года.

Тесак выхватил широкий нож, навалился на Вайта. Тот завыл сквозь сжатые зубы, затем послышался удар, еще один, затем визг, похожий на поросячий. Я увидел, что рот Вайта раскрыт и окровавлен, а между поломанными зубами вставлен поперек клинок, острием прямо к горлу.

Арио отставил кружку, подхватил со спиртовки кастрюлю и шагнул к Вайту, который понял, что сейчас случится, и завыл так жутко, что у меня сжался желудок и на спину словно ведро воды из колодца плеснули.

– Ты сам во всем виноват, Вайт, – сказал Арио, остановившись у дергающегося и вопящего трактирщика. – Держите его крепче, чтобы головой не дергал.

Держали его крепко, не шевельнешься. Голодный, собрав в кучу длинный передник Вайта, прижал его к подбородку так, что вокруг побагровевшего лица жертвы словно появилось кружевное жабо.

– Руки осторожно, – деловито сказал Круглый и наклонил кастрюльку. – Вот так, по ножичку, как лимон на рыбку…

На фоне лампы сверкнула тонкая струйка масла, плеснуло вдруг шипением и паром, невероятный, нечеловеческий крик казнимого резко оборвался, превратившись в жуткое клокотание, запахло жареным мясом, каблуки трактирщика часто скребли пол. Стол ходил ходуном под бьющимся в агонии Вайтом, подручные Арио навалились на трактирщика, изо всех сил вцепившись в него. Затем Тесак выругался, резко отдернув руку с ножом и подув на запястье.

Потом все отскочили от Вайта, и тот просто скатился на каменные плиты пола. Тело его сотрясала мелкая дрожь, какое-то тихое сипение продолжало вырываться из открытого рта вместе с густым паром. Арио просто лил масло ему на лицо, норовя попасть в глаза, но Вайт уже не сопротивлялся и, может быть, даже не осознавал своих новых мучений. Лишь кожа трактирщика на глазах вспучивалась волдырями и обретала цвет сырого, чуть обваренного мяса.

Бронзовая кастрюлька со звоном встала на деревянный стол. Все молчали. Арио оглядел сидящих в зале, вглядываясь в лица. Мало кто сомневался в том, что это была не только казнь предателя, но и предупреждение остальным, мол, «не шути со мной».

– Тесак, закончи, – кивнул Круглый, возвращаясь за стол и поднимая кувшин с вином.

Тот кивнул, присел возле умирающего, но так до сих пор не умершего, вытащил снова кинжал из ножен и коротко ткнул того в сердце. Тело еще раз дернулось и замерло, теперь уже окончательно.

– А теперь я расскажу, для чего собрал вас здесь, – сказал Круглый, в очередной раз разливая вино по кружкам. – Теперь вас ждет то, для чего, в сущности, я собирал именно этот отряд. Дикий Барон справится и без вас, тем более что для него война пока окончена, валашцы решатся штурмовать перевалы еще не скоро. А вот вы понадобитесь… – тут он усмехнулся, – наследникам купца Зарама.

Сидящий рядом Злой весело рассмеялся.