Время в пути всегда располагает к раздумьям. Смотря на проносящиеся мимо облака, я думал над словами Зевса о таинственном Гении Зла. Кто он такой? Где находится сейчас? Что замышляет? Что ему в конце концов надо от меня? Есть ли у меня шанс одолеть его? И во имя чего мы должны с ним все-таки сразиться? Ни на один из этих вопросов я не мог найти ответа.

Скажу честно, подаренный Аполлоном крылатый конь мне сразу же пришелся по нраву. Пегас был быстр и легок, к тому же ловок и, что самое замечательное, очень внимателен к своему седоку. К тому же лететь, сидя на коне, было, на мой взгляд, куда более приятно, чем лежать распластавшись на широкой спине Горыныча, ожидая в любой момент его очередного воздушного кульбита и лихорадочно думая, за что бы ухватиться.

Когда мне становилось скучно, я просил своего крылатого вплотную приблизиться к Горынычу. Они, как два авиалайнера, уравнивали скорости, и мы могли вдоволь беседовать с Гераклом на интересующие нас темы. При этом рассказывал в основном Геракл, я ж больше слушал, лишь иногда перебивая его монолог вопросами.

Итак, наш новый противник чудовище Тифон являлся якобы сыном богини земли Геи. Но последняя, по словам Геракла, категорически отказывалась признавать себя матерью этого монстра. Злые языки на Олимпе говорили и то, что матерью Тифона, возможно, является и Гера, родившая его, ударив рукой о землю в отместку своему неверному супругу Зевсу, зачавшему на стороне Афину. Однако и Гера в своих родственных отношениях с Тифоном не признавалась, настолько он ей был омерзителен. Недолгое время это страшилище обитало на Олимпе, но затем общими усилиями было оттуда изгнано и сейчас обитает в одной из полуночных стран, периодически напоминая о себе угрозами начать войну за престол верховного бога. Однажды Олимп уже схватился с тифоновским семейством. Тогда Геракл, действуя на свой собственный страх и риск, сумел уничтожить двух детей Тифона: лернейскую гидру и немейского льва, шкуру которого он и поныне таскает на себе. Несмотря на то что Зевс тогда несколько раз почти испепелял своего врага молниями, Тифон каждый раз возрождался и победить его никак не удавалось. В итоге война завершилась боевой ничьей. И хотя нападение Тифоновичей было отбито, угроза с их стороны по-прежнему осталась. Ныне же, снова уверовав в свои силы, Тифон и поддерживающая его Медуза вновь стали вынашивать планы овладения всем миром. Зевс, при всем своем могуществе, побаивается новой войны, исход которой трудно предсказать, и не желает обострять отношения с Тифоном, идет ему на всяческие уступки. Однако аппетиты Тифона все возрастают. Совсем недавно стало известно, что он опять замышляет в самое ближайшее время сразиться с олимпийцами, чтобы самому стать верховником Олимпа. Ходят слухи, что он хочет освободить из тартар сидящих там титанов и переманить на свою сторону каменных сторуких сыновей Геи и Урана. Между Олимпом и Тифоном никогда не было прочного мира, а сам Геракл, совершая свои подвиги, просто-напросто убирал возможных союзников Тифона, ослабляя того. Так, помимо его сына-льва и дочери-гидры, первым героем Эллады были разысканы и поочередно истреблены и дальние родичи Тифона: эриманфский вепрь, стимфалийские птицы с острыми железными перьями. Затем была война с союзницами Тифона амазонками и убийство их царицы Ипполиты. В результате долгой и изнурительной “партизанской” войны Геракла Тифон на сегодня несколько ослаблен. Ныне рядом с ним обитает лишь его жена Ехидна и дочь Химера. Что касается полудевы-полузмеи Ехидны, то она являлась внучкой Геи и бога северного моря Понта и была, по словам Геракла, прекрасна ликом, но ужасна в своей змеиной сущности. Есть еще дети: пес Цербер, находится в услужении у Аида, именно он, судя по всему, и занимается сейчас освобождением титанов, Сфинкс, который куда-то со времен последней войны запропастился, и никто не сыщет теперь его следов. По некоторым сведениям, Тифону тайно симпатизируют Аид и Арес, они ведут какую-то свою хитроумную и дальнюю игру. Им якобы обещано большое возвышение в случае смены власти, но прямых улик против них пока ни у кого нет. Сам Геракл уже однажды сражался с Тифоном и едва остался жив.

Внешне же это извечное пугало Олимпа, по рассказу Геракла, представляет собой огромное существо, выше пояса имеющее вполне человеческий вид, но с сотней драконьих голов. Ниже бедер вместо ног у него извивающиеся кольца множества ядовитых змей. Тело монстра покрыто густыми перьями, при этом он бородат и волосат. Каждая из глоток Тифона издает дикие вопли быка, льва и пса одновременно. Признаюсь, но даже напрягая все свое воображение, я так и не смог представить себе, как же в целом выглядит этот треклятый Тифон.

Что скрывать, рассказанное Гераклом заставляло серьезно задуматься над предстоящим нам испытанием. Мы возобновляли прекращенную на время войну богов, при этом перед нами стояла задача завершить ее в самый кратчайший срок и победоносно. В противном случае последствия могли быть самыми непредсказуемыми и катастрофическими не только для нас самих, но и для всего мира.

Внизу под нами проносились кучевые облака, в редких разводьях которых виднелись горы, леса и поля.

— Но во дворце Зевса я видел и Ареса, и Аида, и даже Цербера! — обратился я к Гераклу после некоторых раздумий. — Есть ли у них возможность предупредить Тифона о нашем походе?

— Не знаю! — пожал плечами Геракл. — Но к этому нам надо быть готовыми!

— Как вообще понимать то, что Зевс терпит подле себя вражеских соглядатаев? — снова спросил я героя.

— Этого я тоже не знаю! — ответил тот. — Отец в свои дела никого не посвящает! Вполне возможно, что это и есть одна из его уступок Тифону.

— Но ведь тогда получается, что нас предали уже в самом начале операции и Зевс прекрасно об этом осведомлен! — воскликнул я ошеломленно.

— Выходит, так! — невесело усмехнулся Геракл. — Но ведь мы герои, а потому обязаны в любом случае сразиться с чудовищем, каким бы ни был наш конец!

На этом беседа и завершилась, ибо более говорить было уже не о чем.

Впрочем, из всей нашей маленькой армии мрачными выглядели только мы с Гераклом. Да еще Вакула, который по-прежнему держался от всех в стороне и грустил о своей красавице. Остальные пребывали в самом приподнятом состоянии духа, именуя Тифона на северный лад Трифоном и нисколько не сомневаясь в быстрой победе над ним.

На одном из привалов я поговорил со старухой Эго. Меня интересовал вопрос возможной нейтрализации ядовитых укусов многочисленных змей Тифона-Трифона. Ведьма обещала приготовить хорошее противоядие. Теперь оставалось только ждать появления противника да надеяться на удачу.

Наконец над одним из горных ущелий Геракл попросил Горыныча снизиться. А когда тот опустился до высоты деревьев, объявил, что мы, кажется, подлетаем к месту обитания Тифона, что вызвало заметное оживление всей нашей компании.

Через несколько минут мы прямо в небе были атакованы неким страшилищем с тремя головами: львиной, козлиной и змеиной. Бдительность у нашего врага была явно на высоте. Это энтузиазма не прибавляло.

— Это и есть Тифон? — невольно втянув голову в плечи, спросил Всегдр.

— Нет, это его младшая дочка Химера! — ответил ему Геракл.

— Ну теперь будет у нас битва трехголового против трехголового! — обрадовался Иолай, видимо, имея в виду наши бравые ВВС.

Однако классического поединка трехголовых не получилось. Неся на своей спине седоков, Горыныч был лишен всякой маневренности и не мог атаковать, его сил едва хватало на то, чтобы отбиваться от непрерывных наскоков Химеры. Приземлиться, чтобы избавиться от нас, он тоже опасался, так как при посадке становился совершенно беззащитным от атаки сверху.

— Надо что-то делать! — крикнул Геракл. — Если сейчас Химере на помощь прилетит ее папаша или мамаша, то нам будет не сладко!

Первый герой Эллады лукавил, ибо нам и так было уже далеко не сладко. Непрерывно наскакивая с различных сторон, Химера изрыгала из своих пастей огонь, почти каждый раз успешно подпаливая нашего Змея с обоих боков. Горыныч как мог огрызался. Все три его головы отбивались мощными струями огня, но имевшая явное преимущество в маневре Химера каждый раз уходила от них, демонстрируя фигуры высшего пилотажа.

И я решился на крайне рискованный шаг! Я решил атаковать врага на Пегасе. В этом был свой расчет, ибо конь был намного быстрее и маневреннее неповоротливого тяжеловеса Горыныча.

Увидев, что теперь надо противостоять сразу двум противникам, Химера на мгновение растерялась, а затем кинулась в атаку против меня, резонно решив, что вначале надо разделаться со слабейшим. Оставшись без присмотра, Горыныч камнем кинулся вниз, стремясь как можно скорее избавиться от пассажиров, чтобы затем начать настоящий воздушный бой. Химера немедленно бросила меня и устремилась было вдогонку за нашим Змеем, но сразу же была сзади атакована мной. Ударом Кладенца я отсек ей добрую половину хвоста. Резко развернувшись, отвратная дочь отвратных родителей снова в ярости кинулась на меня в лобовую атаку. Изрыгая пламя, она мчалась столь быстро, что я едва успел, натянув поводья, увести Пегаса из-под смертельного жара вверх. Чудовище пронеслось, задев головами копыта летучего коня. Описав полукруг, Химера снова устремилась ко мне, и снова в самый последний момент я буквально поднырнул ей под брюхо, она пронеслась надо мной в такой близи, что я смог Мечом пропороть ей часть брюха, откуда тотчас же посыпалась вниз какая-то требуха. Несмотря на полученное серьезное ранение, Химера, сделав новый разворот, вновь помчалась в бой, но было уже поздно!

Яростными ударами крыльев набирал высоту торопящийся поспеть к развязке Горыныч. Чтобы не мешать поединку двух огненных монстров, я отлетел на Пегасе несколько в сторону, с таким расчетом, чтобы иметь возможность в любую минуту прийти Горынычу на помощь. Но таковая не потребовалась. Ослабленная Химера была не в состоянии долго противостоять истосковавшемуся по настоящему делу северному Змею. Напор огня нашей противницы после ранения заметно ослабел, и Горыныч в три атаки обратил ее в пылающую развалину. К чести Химеры, даже пылая свечой, она продолжала яростное сопротивление. Однако младшая дочь Тифона была уже обречена. Горыныч вышел еще на один боевой разворот, вслед за которым последовала стремительная и точная атака. Чадящее тело Химеры разорвало в небе, до земли долетели лишь догорающие ошметки.

Когда мы с Горынычем приземлились, нас встретили радостные возгласы наших товарищей.

— В моем мире за каждого сбитого противника рисуется одна звезда! — сказал я герою дня. — Твоя первая победа — Степной Змей, а сегодня уже вторая — Химера!

— Знал бы ты, Посланник, сколько мы насбивали врагов раньше! — с гордостью заявил мне Сократ.

— Если все нарисовать, наверное, вся шкура была бы испорчена! — поддакнул Платон.

Пифагор в разговоре не участвовал, он опять что-то чертил лапой на пыльной земле.

Когда страсти несколько поутихли, ко мне подошел Геракл.

— Дальше лучше идти пешком! — сказал он мне. — Где-то здесь поблизости должна быть и Ехидна!

По совету Эго, мы тут же натерлись ее антиядовитой мазью, причем рачительная ведьма велела нам даже промазать ею глаза, что и было нами беспрекословно исполнено. От запаха ведьминого противоядия меня чуть не стошнило, но выбора не было, ибо гораздо лучше быть вонючим, чем мертвым. Обнажив мечи, мы двинулись вперед и скоро очутились подле входа в глубокую пещеру.

— Это ее пристанище! — объявил всем Геракл. — Ехидна залегает здесь, вдали от людей и богов, производя на свет все новые и новые чудовища! Я пойду за ее головой!

— И я с тобой! — решительно шагнул вперед Вышата. — Двое как раз поместятся в проходе!

Оба воина исчезли в темном зеве пещеры. А мы остались наверху их ждать. Вакула и Иолай, явно раздосадованные, что воевода, а не они пошли в пещеру, сидели у входа и напряженно вслушивались, надеясь, если понадобится, вовремя прийти на помощь своим друзьям. Старуха Эго и Всегдр обмазывали подгоревшие бока Горыныча мазью, а Пегас, кося глазом, лениво жевал траву. Я же, держа в руках Кладенец, внимательно оглядывался по сторонам, опасаясь атаки Тифона. И, как оказалось, не зря!

Папаша Тифон появился, словно из-под земли, а может, и в самом деле так. Был он настолько страшен, что смотреть на него было просто невыносимо: двигающийся огромный клубок змей и драконов. И он стремительно мчался прямо на меня. Тифон все рассчитал правильно. В одно мгновение мы оказались отрезанными друг от друга: с одной стороны я и успевший подскочить ко мне на помощь Всегдр, с другой — Горыныч и старуха Эго и, наконец, с третьей — Вакула и Иолай. Если это вышло случайно, то нам крупно не повезло, если же это был продуманный тактический ход Тифона, то уже только за это он был достоин уважения как опытный и расчетливый боец.

Выставив перед собой Кладенец, я ждал нападения чудовища. Долго ждать не пришлось. Весьма прытко оказавшись рядом со мной, Тифон пустил против меня сразу всех своих змеюк. Сотни и сотни извивающихся гадов тянулись ко мне, плюясь отравленной слюной. Несмотря на то что я прикрывался от этого сплошного ядовитого потока щитом, через какую-то минуту я был уже заплеван с ног до головы, а так как все головы целили мне прежде всего в глаза, то я вскоре едва мог разлепить их. И хотя все тело и глаза невыносимо жгло, я был по-прежнему в строю, а это значило, что смертельный яд Тифона на меня не действовал. Тогда-то помянул я добрым словом старуху Эго. Если б не ее забота, то наша схватка с Тифоном закончилась бы очень быстро. Так, поливаемый сплошным потоком яда, я вел неравную борьбу, отсекая Кладенцом один десяток голов за другим, но голов не становилось меньше. Верный оруженосец Всегдр, как мог, помогал мне. Всегдр сумел поджечь какую-то палку и стал тыкать ею в отрубленные шеи. Однажды нам такой нехитрый прием помог уже одержать победу. Продолжая сражаться, я боковым зрением следил, поможет или нет на этот раз? Не помогло! Несмотря на все усилия мальчишки, головы отрастали снова и снова, а отрастая, тут же бросались в драку.

Тем временем в бой вступили Вакула с Иолаем. С другой стороны уже торопливо переваливался с боку на бок Горыныч, что есть силы раздувал свои огнедышащие мехи. Несмотря на окружение и достаточную согласованность наших действий, существенного перевеса над Тифоном нам добиться не удавалось. Надо было использовать что-то особенное, переломить противника. Возможно, выход мог бы подсказать хорошо знающий это семейство Геракл. Но он вместе с Вышатой был все еще в пещере и рассчитывать надо было сейчас только на себя.

В какой-то момент у меня мелькнула мысль попробовать использовать одну из моих бомб, но времени для ее разжигания не было, а огонь Горыныча не доставал до меня. Что касается Змея, то вскоре он вообще выбыл из боя, заплеванный ядом. Слюна Тифоновых голов, видимо, оказывала на него несколько иное действие, чем на людей, потому что наши военно-воздушные силы, получив очередную порцию плевков, внезапно остановились, огонь в глотках сам собой погас и Змей, грузно повалившись набок, нелепо задрал свои лапы. Бедный Горыныч, почти в каждом бою ему доставалось больше всех!

По моему наблюдению, скорость отрубания нами голов Тифона в точности соответствовала скорости их нового отрастания. Мы, по существу, сражались вхолостую, начинали уже уставать от непрерывного боя. Возможности получить хоть какую-то передышку не было никакой. Дело в том, что, внезапно появившись, Тифон сумел прижать меня и Всегдра спиной к скале около пещеры и отступать нам было некуда. Вакула с Иолаем тоже дрались, не позволяя себе ни секунды передышки. Вакула отбросил в сторону свой щит, выхватил второй меч и начал с удвоенной силой рубиться обоими, невзирая на яд и боль. Что касается самого Тифона, то в его движениях я не улавливал даже намека на усталость. Появлявшиеся вместо отрубленных новые головы были полны энергии. Нечто подобное нам уже встречалось во время похода в страну нечисти, хотя здесь противник был куда более грозным.

И в этот момент из темного зева пещеры появились Геракл с Вышатой. Оба были залиты с головы до ног черной кровью, причем первый держал в руках красивую женскую голову. Мгновенно оценив ситуацию, они сразу же кинулись в бой. Причем Геракл, прежде чем устремиться в атаку, что есть силы бросил в Тифона отрубленную голову его супруги. Тот оторопел, а затем с тысячеголосым воплем: “Херакл! Херакл!”, игнорируя всех, бросился на нашего греческого побратима. Это произошло столь стремительно, что Геракл едва успел отбежать в сторону, иначе был бы навсегда погребен под многочисленными змеиными ногами Тифона. Мы с Всегдром получили возможность отскочить от скалы и присоединиться к своим товарищам. Бой закипел с новой силой. Теперь я надеялся, что мы начнем рубить головы быстрее, нежели они вырастают, но надежды были напрасны. И теперь змеиные морды появлялись ровно с такой же скоростью, с какой мы их отрубали. Мы дрались уже никак не меньше четырех часов, день понемногу начал клониться к закату. А Тифон, казалось, становился час от часу все сильнее. Что было делать дальше, я совершенно не представлял!

— Геракл, как нам его победить? — крикнул я сражавшемуся с противоположной стороны греческому герою.

— Меч! Попробуй Меч! — прокричал он мне хрипло в ответ.

— Какой еще Меч, когда я и так им сражаюсь! — крикнул я ему, не прекращая сечь ненавистные головы.

— Священный Меч! Используй его как копье! — крикнул снова Геракл. — Постарайся поразить его в сердце.

Поразить в сердце! Легко сказать! А где оно у него, это сердце, когда весь Тифон — сплошная гора голов, перьев и шерсти.

— Копье! Священное копье! — кричал мне опять и опять Геракл. — Это единственная возможность! Чем ближе к ночи, тем Тифон сильнее, а ночью он нас всех перебьет!

— Где у него сердце?

— А я откуда знаю, где-то в животе, наверное! — откликнулся Геракл.

Глянув на закатное солнце, я понял, почему с каждой минутой наш грозный враг становился все сильнее. Надо было и в самом деле рисковать, и я рискнул!

Выбрав момент, я прикинул, где в соответствии с анатомическими канонами могло находиться сердце у этого урода, и, размахнувшись что было силы метнул свой Меч прямо в Тифона. Кладенец, искрясь внутренним пламенем, ракетой вонзился в самое скопище голов и перьев и исчез там. Немного погодя откуда-то из недр огромной туши вырвался столб голубого пламени, который с треском рассек Тифона пополам. Две половины чудовища, постояв еще несколько мгновений вертикально, развалились в разные стороны. Мириады голов дернулись еще пару раз и, издавая жутчайшие вопли, забились в предсмертных конвульсиях. Через какую-то минуту все было кончено.

Подойдя к останкам нашего грозного врага, я взял в руки свой Меч. Кладенец слабо мерцал. Победа, по всей видимости, тоже далась ему нелегко.

— Спасибо, мой верный друг! — сказал я ему и, обтерев от черной крови, бережно опустил в ножны. Усталые, мы собрались вместе.

— Что же ты раньше не сказал мне о том, как использовать Священный Меч? — спросил я Геракла с некоторым упреком.

— А ты меня об этом не спрашивал! — достойно ответил тот.

Из последующего разговора выяснилось, что в пещере нашим товарищам тоже пришлось туго. В начале схватки с полудевой-полузмеей едва не погиб Геракл, которого спас, вызвав всю ярость Ехидны на себя, Вышата. Затем огромный камень, брошенный женой Тифона, едва не придавил Вышату. На этот раз уже Геракл спасал своего напарника по сражению. В общем, что и говорить, победа над семейством Тифона нам далась трудно, но это все же была наша победа.

Пока мы обменивались впечатлениями о только что завершившемся бое и приходили в себя от всех его перипетий, старуха Эго со Всегдром, как могли, отхаживали бесчувственного Горыныча, который еще только-только начинал слабо шевелить своими лапами.

Затем, по совету старой ведьмы, мы сожгли останки Тифона и его супруги, а пепел Эго развеяла по ветру. Часть пепла она, однако, завязала себе в платочек.

— Зачем? — поинтересовался я.

— Такое зелье мне всегда пригодится! — уклончиво ответила старая ведьма.

Только после этого почти в полной темноте мы расположились на ночлег. В ту ночь, несмотря на всю усталость, никто из нас так и не заснул, столь велико было перевозбуждение в бою.

Утром стали собираться в дорогу, ибо наш Змей почувствовал себя лучше. В течение всей ночи Эго отпаивала его ведрами вина, добавляя туда какие-то только ей одной известные корешки и… пепел Тифона. Но, несмотря на все ее старания, Горыныч шатался из стороны в сторону, хотя все три его головы и кричали, что им по плечу любой перелет. А так как лететь все же было надо и как можно быстрее, я решил облегчить нагрузку на нашего Змея. Вдвоем с Гераклом мы оседлали Пегаса, а остальные взобрались верхом на спину безотказному Змею. Я махнул рукой, и тот пошел на взлет. Вслед за ним стремглав взвился в воздух и крылатый Пегас. Теперь где-то впереди нас ждали страшные сестрицы горгоны.