Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
На перекрёстке возле депо и речки Вадим на минуту остановился.
Надо было определиться с маршрутом.
Про депо он знал, что там тупик и провал в Неведомое.
Про речку не знал вообще ничего. Если там такая же обстановка, как на перегоне от шлюза до руддвора, с провалами и водоворотами, в одиночку будет пройти либо очень непросто, либо не пройти вовсе.
Раздумывал Вадим недолго и в итоге решил вернуться на маршрут Мусаева.
Правда, Гвоздь сказал, что там обвал… Но стоит ли теперь верить этому заочно дохлому ублюдку?
– Вот забавно будет, если ты не соврал, хрюндель вафельный, – пробурчал Вадим, разгоняя дрезину. – Тогда точно придётся в одно лицо форсировать речку…
Проезжая станцию, Вадим даже не притормозил. Только помахал открытой двери кафе, как старой знакомой.
– Эй, там – я до сих пор жив и даже не в рыжиках! Привет от Гвоздя с Корсаром…
Гвоздь таки соврал. Не было там обвала.
Перегон был всего один, километра в полтора. Три стрелки на схеме Мусаева указывали только направление, а не разбивку на фрагменты маршрута.
На перегоне было три равнозначных перекрёстка, все их Вадим проскочил без остановки, выполняя посмертную директиву старшего товарища: двигаться по прямой, никуда не сворачивая.
Двигался по прямой, ругал себя последними словами и приносил страшные клятвы, веря в тот момент, что исполнит их неукоснительно.
– Никогда не греть тушёнку в походе! Никогда! Она воняет за километр, и на огонёк заглядывают всякие дрянные гвозди… Никогда не доверять посторонним! Никогда не отклоняться от маршрута! Сказано – прямо, значит, прямо, всё остальное суть ересь и рыжики…
Добравшись до юго-восточной станции, Вадим при помощи ручной «стрелки» загнал дрезину в отстойник и поднялся на платформу.
В трёхпутном отстойнике, похожем на небольшое депо, стояли три дрезины и мотовоз. Никто это дело не охранял, людей видно не было.
Наружная дверь шлюза была гостеприимно распахнута настежь. Плафоны присутствовали, но не горели. Очевидно, здесь электроэнергию экономили с особым пылом. На всех остальных станциях жилых секторов, где довелось побывать, хоть что-то, да светило.
Вадим вошёл в шлюз и постучал кулаком по бронестворкам, прикрывающим бойницу.
Створки нехотя, с недовольным скрипом, приподнялись, в бойнице возникли два лица. К каждому лицу в комплекте прилагался ствол. Судя по калибру, это были дробовики.
– Фонарь опустил, – скомандовал правый.
Вадим опустил луч в пол.
– Лицо освети, – потребовал правый.
Вадим послушно осветил лицо, отдельно посветил в глаза, потом зачем-то высунул язык и, как на приёме у отоларинголога, протянул:
– И-и-и…
– Бухой, что ли? – уточнил правый. – Что-то я тебя раньше не видел. Кто такой, откуда?
– Обязательно проверяйте у всех языки, – серьёзно сообщил Вадим. – Попёрла новая болячка «шахтная буза». Если отказывается показать язык и сказать «и» на три счёта – сразу вали, без разговоров, а то бросится.
– Ну ни фигасе! – удивился левый. – Первый раз такое слышу…
– Ты не пошутил насчёт «шахтной бузы»? – озаботился правый.
– Не-а. На Четвёртом и Пятом уже несколько случаев. Люди выходят из провалов, как чумные, доходят до поселения, а там… Ну, короче, страшное дело…
Зачем, спрашивается, наврал с три короба?
А просто прикололся по причине хорошего настроения. От всех убежал, всего избежал, добрался до конца маршрута – причём сам, всё сам, без помощи мудрых опытных товарищей… Ну, или почти без помощи…
В общем, чувствовал себя на седьмом небе, хотелось радоваться и куролесить.
– Ты кто и откуда? – напомнил правый.
– Вадим Набатов, техник с Восьмого.
– Эка тебя занесло, брат, – присвистнул левый. – А ты как оказался по эту сторону?
– Долгая история, – махнул рукой Вадим. – Если калёным железом пытать не будете, сам рассказывать не стану, ибо не куй и некогда. Мне, ребята, побыстрее домой надо. Впускаете, или как?
– Да без проблем, проходи, – разрешил правый. – Мы всех нормальных пускаем… за умеренную плату. Деньги есть?
– А вот с деньгами туган, забыли выдать.
– Что есть на расчёт?
– Могу сплясать краковяк или песню спеть. Так пойдёт?
– Хм… Петь мы и сами горазды, особенно как подвыпьем и пыхнем как следует, – хмыкнул левый. – Было бы на что выпивку взять… Патроны к автоматам есть?
– Нет, я их для красоты таскаю… Конечно, есть!
– Давай тридцать патронов и заходи.
– Тридцать за вход? Да это же грабёж!
– А ты знаешь, сколько сейчас энергия стоит?
– Да ни фига она не стоит, у вас реактор! Десять, и ни грамма больше.
Насчёт реактора была полная угадайка. Есть ли в Нейтрали рабочий реактор, Вадим точно не знал.
– Ну и что – реактор? Реактор под реконами, мы все им платим. Так что и тебе платить придётся… Двадцать.
– Пятнадцать, или пойду обратно. Тогда вообще ничего не получите.
– Ладно, уболтал. Давай пятнадцать.
Вадим отщёлкал пятнадцать патронов и намотал на ус: «реактор под реконами». Реактор под контролем Реконструкции? Надо будет прояснить этот вопрос, а то как бы не угодить по незнанию в лапы врага.
Правый принял через бойницу патроны, левый ненадолго пропал.
Внутренняя дверь шлюза загудела и немного отъехала по рельсу.
– Спасибо, – сказал Вадим, протискиваясь сквозь узкую щель на ту сторону. – Хорошо вы тут окопались. Кому надо пройти, хочешь не хочешь – плати…
Площадка перед шлюзом была погружена во мрак.
Вадим осветил магистральный коридор, убегавший в глубь сектора, и озадаченно присвистнул.
Темно, пусто, нет никого. Первое впечатление: нежилой сектор. Может, здесь опасно и надо передвигаться с оружием на изготовку?
Постучал в стальную дверь возле шлюза. По аналогии с Северо-Западным сектором Пятого Уровня, дверь должна вести в караульное помещение.
В двери открылся небольшой смотровой иллюминатор:
– Хм… Ты уже обратно? Пятнадцать патронов.
Ага, это левый.
– Нет, спросить хотел…
– Справка – пять патронов.
– Ну, ё… Спасибо, сам всё найду.
– Ладно, три патрона. За всю полезную информацию.
– Вот вы даёте… – Вадим отщёлкал три патрона. – Такое ощущение, что здесь поселилась банда вымогателей!
– Ну, ты понимаешь, это же Нейтраль…
– И что?
– Здесь, в Нейтрали, жизнь такая… сложная. Не то что у вас на Восьмом, где вы на всём готовом и за вас начальство всё думает. Спрашивай, что хотел?
– В общем, мне надо на Восьмой спуститься.
– Ну, это очень просто, если знаешь, как добраться, и есть чем заплатить за два спуска и проход в четырёх местах.
– То есть платить придётся шесть раз? Точно, банда вымогателей! Так, а конкретнее?
– Тебе надо добраться до лифта на Седьмой. Спуститься. Добраться до лифта на Восьмой. Спуститься. Ну и всё, ты на Восьмом.
– Спасибо, очень конкретно… Ладно, для начала подскажи, как добраться до лифта.
– Ну-у, это будет непросто… Тебе два раза придётся заплатить за проход. Сколько платить, ты не знаешь. С тобой будут говорить, поймут, что ты не в курсе, и такую цену заломят…
– И сколько надо платить?
– Ну-у… Это уже совсем другой вопрос, да? Слушай, у меня есть предложение.
– Я весь внимание.
– Я так понял, что ты в Нейтрали первый раз, да?
– Это всего лишь твои домыслы… Но продолжай, я слушаю.
– Да ладно, не ломайся, ясно, что в первый раз. Ты же вообще ничего не знаешь! Сидел у себя на Восьмом, мастерил что-то, никуда не ходил, да? Слушай, я даже не спрашиваю, как ты попал на эту сторону – с Восьмого… Хмм… А там дальше найдутся люди, которых это сильно заинтересует. Понимаешь, о чём я?
– Ты лучше сразу переходи к предложению.
– Ага… Предложение такое: я спущу тебя на Восьмой. Без всяких проблем. Вот ты говоришь «да» – и всё, к утру ты будешь у себя на Восьмом. Все проблемы беру на себя, тебя больше ничего не волнует.
– Заманчивое предложение… Ты бросишь службу и пойдёшь меня сопровождать?
– Да нет, у меня брат этим занимается. Я тебя направлю к нему, он всё сделает в лучшем виде. Ну как, ты согласен?
– И во что это мне обойдётся?
– Два автомата и двести патронов.
– Что?! Два автомата и двести патронов?!
– У тебя нету двести патронов?
– Да при чём тут патроны? А если бы на мне сейчас было четыре автомата, плата была бы «четыре автомата и двести патронов»?!
– Не, ну смотри сам, решай. Я гарантирую: до утра ты будешь дома. И никаких проблем.
– Ну уж нет, спасибо. Я как-нибудь сам попробую.
– Пробуй. Но попомни моё слово: обдерут тебя до нитки. Это Нейтраль, ты понял? Если ты тут в первый раз, лучше никуда не соваться, а то голым уйдёшь. Или вообще не уйдёшь. Лучше сразу заводить друзей и слушаться их.
– Ага, спасибо за совет. Сейчас всё брошу и пойду заводить друзей. Подскажи-ка лучше, как мне найти старого охотника.
– Старого охотника?
– Да, человека, который всю жизнь занимался охотой. Лет пятидесяти или около того. Профессионала, короче.
– А зачем тебе нужен старый охотник?
– Да так, есть у меня послание к нему от коллеги по цеху.
– Так… У нас тут хватает охотников, но вот старых… Так, наверно, тебе надо найти Серёгу Стасюка.
– Значит, Сергей Стасюк… Запомнил… И где я его найду?
– Ты лучше устройся сегодня, передохни, погуляй пару дней, а потом уже к Стасюку иди.
– С чего бы это вдруг?
– Ну, понимаешь… Он только сегодня с рейда вернулся…
– Да мне без разницы, откуда он вернулся. Где его найти?!
– В «Карапузе». Сейчас он там с командой зависает.
– Что такое «Карапуз» и как до него добраться?
– Ну-у, техник… Ты даже про «Карапуз» не в курсе? Жалко мне тебя. Соглашайся ты на мои условия, а то пропадёшь тут. Я, конечно, цену заломил, но могу жизнью своей гарантировать, что ты без проблем попадёшь домой.
– Спасибо, я уже определился. Итак, как добраться до «Карапуза»?
– Топай по центральному коридору. Дойдёшь до света, поворачивай налево. Иди до базара, а там всё увидишь сам.
– Спасибо. Это всё, что я хотел узнать.
– В общем, ты не передумал?
– Нет, я попробую всё решить сам.
– Хм… Ну давай, техник, удачи. Она тебе очень пригодится…
Переговорив с охранником шлюза, Вадим снарядил магазин и пошёл по коридору.
Здесь всё было примерно так же, как в Северо-Западном секторе Пятого Уровня: магистраль, ответвления, овальные двери, перекрёстки, многочисленные сегменты системы жизнеобеспечения, выпирающие в коридор…
Только тут не горела ни одна лампочка, поэтому создавалось ощущение, что этот район нежилой.
Забыл спросить, опасно ли здесь перемещаться, но возвращаться из-за этого не стал. Сдвинул автомат под руку, снял с предохранителя, на всякий случай приготовился к неожиданностям.
Да уж… Не думал, что, попав в жилой сектор, будет разгуливать со снятым предохранителем.
Старого охотника решил искать по алгоритму «знаешь одного охотника – знаешь всех охотников». Верный алгоритм или нет, будет ясно при встрече со Стасюком, а неожиданное решение Вадима было продиктовано личными впечатлениями от общения с Мусаевым.
Если судить по Мусаеву, местные охотники – это особая каста: смелые, порядочные, надёжные люди, которые как минимум хорошо относятся к коллегам по цеху. Мусаев помогал своему другу, получившему инвалидность, и хорошо отозвался о другом охотнике, несмотря на то что этот человек сейчас находился во вражьем стане.
В общем, Вадим рассчитывал, что Стасюк хорошо знал Мусаева, у них были нормальные отношения. И если ему рассказать о трагедии в рабочем посёлке Шипка, он тут же проникнется, всплакнёт о погибшем и по-братски поможет. Причём совсем бесплатно.
А на уговоры охранника шлюза не поддался потому, что дал себе слово не доверять посторонним. Он его в первый раз видит, и хоть от парня вроде бы не разит за версту гвоздями и рыжиками, но вот так с ходу доверять ему не стоит.
В принципе, у Вадима в этом мрачном ППМ (Подполе Погибшего Мира) вообще нет знакомых, кроме Говорова и двоих ассистентов Панина, оставшихся в оккупированном секторе на Пятом Уровне… Но если человек много лет знал Мусаева или Панина и был их коллегой, такому можно доверять безоговорочно. Погибшие товарищи Вадима настолько высоко подняли планку, что доверие к ним заочно распространялось на всех их коллег, друзей и приятелей.
Район всё же был жилой. Иногда раскрывались двери, входили-выходили люди, кое-где в помещениях горел электрический свет, а где-то что-то наподобие тусклых фонариков или даже керосинки.
На магистрали было более-менее чисто и ничем особенным не пахло. Однако из ответвлений несло помойкой, что вкупе с отсутствием освещения наводило на мысли о «трущобах», «неблагополучном районе» или просто о «городской окраине». Уместны ли здесь такие ассоциации, пока что установить не удалось, но наводило.
Трижды Вадим разминулся с выпивохами, неспешно шествовавшими из центра к периферии.
Выпивохи вели себя по-хозяйски.
Они издалека светили фонариком в лицо, а когда Вадим закрывал глаза ладонью, настырно спрашивали:
– Кто такой? А ну, покажись!
Не желая плодить конфликты, Вадим послушно представлялся.
Реакция была разной.
Один сказал, что не знает такого, и прошёл мимо.
Второй буквально в грудки вцепился и стал требовать, чтобы ему немедля починили дверь. Бесплатно причём! Ибо он достойный член… достойный член…
Чего именно он член, выпивоха вспомнить так и не смог, ибо был сильно пьян. Вадим сказал, что у него другая специализация, в дверях он ни бум-бум, и это почему-то вызвало бурный приступ рыданий.
Отцепившись от рыдающего бедолаги, наш парень пошёл дальше.
Третий встречный-пьяный оказался «земляком».
– С Восьмого?! Откуда конкретно?
– Юго-восточные мастерские.
– Брата-а-ан!!! Да я же там полжизни отработал…
Упс… Сюрприз, однако.
Земляк стал удивляться, почему он впервые видит «техника», но Вадим вовремя сообразил ответить, что его перевели на Восьмой всего лишь год назад.
Повезло, угадал.
– Вот невезуха… – От земляка разило сивухой и какой-то сладковатой травкой, наподобие анаши. – А меня два года как разжаловали! Разминулись маленько! Как там Дмитрич? Иван Петрович, Нугзар, Витя Длинный?
Вадим заверил, что у перечисленных товарищей всё в полном ажуре, а у него не очень – ему надо торопиться, а то не успеет кое-куда. Но если товарищ оставит адресок, они потом непременно пересекутся и вволю поболтают о «родине».
– Я живу в модуле З‑67. – Земляк тут же скинул адресок. – Днём нету, но к вечеру обычно возвращаюсь. Заходи в любое время! Меня зовут Женя Завалеев, или Завал.
– Ты киллер, что ли?
– Ки… икх… ой… Кто такое киллер? Это по механике, нет? Я техник! А конкретнее, механик! Механик от бога. Так что, если сам где не справишься, зови, всегда помогу брату по мастерским…
– Легенда начинает давать сбои, – глубокомысленно заметил Вадим, когда земляк свернул в ответвление. – А вот если бы он был трезвым, как бы я выкрутился? Аж самому интересно… Надо думать что-то запасное… Такое нейтральное, чтобы исключить хоть какие-то пересечения…
Вскоре Вадим добрался до освещённого перекрёстка и, следуя указаниям охранника шлюза, повернул налево.
Местный базар был адаптирован под бункерные интерьеры и представлял собой множество магазинов и магазинчиков, ютящихся в отдельных помещениях, компактно расположенных в районе трёх близлежащих перекрёстков.
Рядом с каждым помещением была соответствующая вывеска, где-то вполне приличная неоновая роспись, где-то просто табличка, но так или иначе, везде сообщалось, что именно здесь продаётся и каковы условия торга.
Почему вывески не на двери или не над входом, было ясно. Многие двери открыты настежь, а под потолком маловато места. Кроме того, почти что ко всем вывескам были прицеплены многостраничные списки, очевидно, с имеющимся в наличии ассортиментом.
Особой толпы не было, но народу хватало. Люди гуляли от магазина к магазину, приценивались, рассматривали товар, торговались, болтали, носильщики таскали груз, кто-то спорил, кто-то ругался, но не злобно, а скорее, деловито, по необходимости.
Вадиму здесь понравилось.
В коридорах витал сложный комплект запахов, особенно приятных после затхлых тоннелей. Пахло чем-то печёным, копчёным, жареным, перчёным, ружейной смазкой, моющими средствами, новой тканью, какой-то парфюмерией и ещё множеством житейски необходимых вещей.
Да и как-то спокойно здесь было, можно сказать, по-домашнему, возникало такое ностальгическое ощущение… будто находишься в провинциальном супермаркете, где ленивые арендаторы крохотных закутков торгуют всякой всячиной, от гвоздей и солидола до творога и домашней грудинки.
Вадим поставил автомат на предохранитель, опустил ствол и с облегчением вздохнул.
Похоже, все опасности позади.
Особого ажиотажа появление Вадима не вызвало. Покупатели мимоходом оборачивались и пожимали плечами «что за парень… в первый раз вижу», но назойливых вопросов никто не задавал, а продавцы, если и окликали, то строго по делу, вне связи с установлением личности:
– Эй, пацан, что в мешке? Заходи, посмотрим…
– Слышь, парень, торговать пришёл? Заходи, обсудим…
– А чего два автомата, один на продажу? Заходи, у меня лучшие цены! Дальше тебе и половины моей цены не дадут!
В самом начале торговых рядов за Вадимом увязался мальчонка лет десяти, белобрысый, чумазый, растрёпанный.
– Эй, чужак, дай пятачок, я тебе всё про здесь расскажу!
Пятачок, это – надо полагать, пять патронов? Да уж, науку вымогательства в Нейтрали постигают с детства.
– Отвяжись, малой. Сам всё найду.
Пацан не отставал. Бежал, как привязанный, и канючил:
– Дай пятачок – всё про здесь расскажу…
– Иди, вон, учись лучше.
– Я уже учёный! Читать-писать умею! Дай пятачок!
– Отвяжись!
– Смотри, заблудишься, потеряешься, не найдёшь что надо. Да-ай пятачок, всё про здесь расскажу…
– Дай уехал в Китай и сказал «никому не давай»!
Ну вот, уже и досуг, и поболтать есть с кем.
– Да-ай пята… Слушай, в Китай на каком Уровне?
Так… Надо осторожнее с каламбурами. Нельзя расслабляться.
– На Тринадцатом.
– Так и думал… Да-ай пятачок, я тебе всё…
В конце торгового квартала Вадим напоролся на патруль.
Средних лет мужчина, полноватый, но крепкий, с ним двое парней помоложе, все облачены в оливковые комбинезоны, на поясах пистолетные кобуры, резиновые дубинки с поперечной перекладиной, фонари и наручники.
На груди старшего красовался серебряный жетон в форме пятиконечной звезды. Не совсем шерифский значок, но похоже.
Мальчишку при виде патруля словно ветром сдуло.
– Воришка, что ли? – Вадим охлопал карманы. – Да вроде бы всё на месте…
«Шериф» хозяйским жестом остановил Вадима и поинтересовался:
– Кто такой? Почему не знаю?
Вадим представился.
– Понял, – кивнул «шериф». – Игорь Саблин, участковый. В первый раз в Нейтрали?
– Ну, в общем… Гхм-кхм…
– Ясно. Слушай, а как ты сюда попал мимо нас?
– А вот это секрет фирмы, – бодро ответил Вадим и заметно напрягся.
Наверно, именно это имел в виду охранник шлюза, когда сказал, что обязательно найдутся люди, которых заинтересует, почему обитатель Восьмого Уровня зашёл в Нейтраль сверху, а не снизу, как полагается. Вот сейчас схватят под белы рученьки и потащат куда-нибудь в пенаты, разборки наводить…
– Ну, секрет так секрет, – Саблин кивнул на мешок Вадима. – Торговать пришёл? Если вопросы порешать: где встать или кому по-быстрому сдать всё оптом, найди Самвела. Это вот так пойдёшь, до конца, там спросишь.
И показал, куда именно надо пройти.
Вадим украдкой выдохнул. Всё-таки Нейтраль – прекрасное место. Здесь с уважением относятся к чужим секретам и не пытаются с ходу вырвать их калёными клещами.
– Да нет, спасибо, торговать пока не буду… Я вообще-то по делу, ищу одного человека.
– Кого, если не секрет?
– Не секрет. Я ищу Сергея Стасюка.
– Ты его друг?
– Нет, но у меня важное послание от его друга.
– Он сейчас в «Карапузе», – Саблин кивнул, показывая направление. – Но если не друг… лучше бы тебе немного обождать.
– Почему?
– Понимаешь, он только сегодня с рейда пришёл.
– Я в курсе.
– А, ну раз в курсе, смотри, дело твоё. Если в «Карапузе» не понравится, не теряйся, у нас тут хватает точек, где можно хорошо отдохнуть. И самое лучшее, конечно, это «Гнездо». Запомнил?
– Ага. Название вполне такое… зловещее… А почему оно лучшее?
– Там моя тёща заправляет, – Саблин заговорщицки подмигнул. – Скажешь, что от меня, получишь скидку пять процентов.
– А вот за это огромное вам человеческое спасибо.
– На здоровье. «Гнездо», запомни. А название – это так, тесть был шахтёром, в память о чём-то там… страшном… не в названии дело, верно? Перед спуском в «Карапуз» – налево. Не заблудишься.
– Да-да.
– Лучше «Карапуза» в сто раз! Решай со Стасюком и не задерживайся там, дуй сразу в «Гнездо».
– Да-да, разумеется!
– Ну давай, удачи…
Поболтав с Саблиным, Вадим пошёл в указанном направлении и вскоре оказался в полукруглом тупике.
Прямо по курсу – лестница вниз, похоже на спуск в подвальное помещение.
Справа и слева тёмные коридоры-ответвления.
Из подвала доносится музыка, приглушённый людской гвалт, наносит сладковато-приторным дымком и крепким перегаром.
Над спуском огромная вывеска.
Большими буквами – КАРА-ПУЗЪ.
Ниже чуть поменьше, рядком:
Кара-БУХ
Кара-БАБ
Кара-КУР
Кара-Глюк
Внизу ещё меньше, курсивом:
Мало? Спрашивай, всё сделаем!
Вадим задумался было над значением слова «Кара-КУР», но тут его окликнули.
– Эй, мешочек! – послышался женский голос из правого коридора. – Мешочек, подойти на минутку, помоги девушке в беде!
Над вывеской яркий фонарь, слегка даже слепит, а оба боковых коридора не освещены.
– Что за беда? – Вадим не без опаски зашёл в коридор и на всякий случай предупредил: – Если ловушка – стреляю без предупреждения. Одной очередью всех положу!
– Какая ловушка, дорогой ты мой?! Я тут одна!
Вадим посветил на голос: пригожая девица лет двадцати, в короткой плюшевой юбчонке, тупоносых туфельках, полосатых гольфах и старомодном вязаном жакете.
– Не свети! – Девица прикрыла лицо рукой. – А то оттуда выскочат, меня увидят… Убери фонарь!
Вадим убрал фонарь, и девица за несколько секунд протараторила-выпалила: беда не у неё, а у Вадима, потому что он собирается идти в «Карапуз». Там всё плохо-дорого, обманут-оберут, деффки старые-страшные, там собираются буяны-задиры, шулеры-картёжники, так что, помимо всего прочего, под занавес обязательно обыграют-побьют.
В общем, любому дураку понятно, что нечего там делать, в этом гадском «Карапузе», надо сразу поворачивать в «Лапочку». Там хорошо-дёшево, отличные девки, еда-выпивка, танцы-музыка и приличная публика. Это как раз вот по этому коридору и через три перекрёстка налево.
– А, так ты рекрутёрша из «Лапочки»? В смысле, хм… зазывала-перебивала?
– Да как хочешь называй, но тебе надо в «Лапочку». А я Лиля. Лиляша. Люлюшечка.
– Очень приятно. А я Вадим.
– В общем, я тебя туда отведу, если боишься заблудиться. Я тебя раньше не видела, значит, ты в Нейтрали в первый раз. Не ходи в «Карапуз»! Хорошие мальчики туда не ходят. Там обязательно обманут-побьют. Пошли со мной, я отведу тебя в «Лапочку».
– А там не обманут?
– Нет-нет, ты что! «Лапочка» – лучшее заведение во всей Нейтрали! О, а хочешь, не пойдём в «Лапочку», а по дороге кое-куда заглянем и развлечёмся как следует. Десятка у тебя есть?
Знать бы ещё, что такое «десятка». Пятачок за информацию – вроде понятно, по аналогии с ценами на шлюзе можно на патроны перевести. Но десять патронов за сеанс с девицей? С учётом местного гендерного перекоса и тотального женского дефицита что-то больно дёшево получается…
– Извини, денег нет.
– Да ничего, я товаром возьму. Что есть на расчёт?
– Спасибо, Лиля, но у меня дела в «Карапузе». Ты прекрасна, как все вместе взятые драгоценности подземного мира, и я отдал бы всё, чтобы хоть ненадолго завладеть твоим благорасположением, но… Извини, дела в первую очередь.
– Ух ты, как сказанул… – Девица довольно хихикнула. – Ну, не проблема! Закончишь дела, бегом назад, выходи, я тебя отведу куда надо. Ты симпатичный, так что, может, я тебе и скидочку сделаю.
– Хорошо, я подумаю.
– Только не говори в «Карапузе», что я тут… Ну, ты понял, да?
– Понял, понял. Не волнуйся, я никогда не выдаю таких прекрасных дам.
– Ух ты… какой! Ну давай, я тебя жду.
– Ага, давай. Удачной охоты.
Спустившись по лестнице, Вадим оказался в предбаннике с двумя здоровяками и зарешеченной кладовкой со стеллажами и вешалками.
В кладовке можно было рассмотреть оружие и вещи. Судя по отсутствию системы и разносортице, это были сданные при входе вещи посетителей. Там даже номерки кое-где виднелись на свободных местах.
– Гулять? – коротко уточнил один из охранников.
– По делу, – так же коротко ответил Вадим.
– К кому?
– К Сергею Стасюку.
– Погоди-ка…
Один охранник ушёл и вскоре вернулся с… так, совсем уж гномом этого типа не назовёшь, но судите сами: низенький, коренастый, огненно-рыжий, веснушчатый, лохматый, с окладистой бородой, золотыми фиксами и хитрющей физиономией. Возраст определить сложно, что-то в диапазоне от тридцати до пятидесяти.
В общем, можно даже не спрашивать, почему именно таким образом обозвали заведение. Наглядный пример вот он, во всей красе, можно сказать, в 3D‑исполнении.
Карапуз задал несколько вопросов.
Выслушав ответы, он, как и Саблин, посоветовал отложить встречу со Стасюком.
Вадим был непреклонен. Надоело ждать, хотелось решить всё как можно скорее.
Настаивать Карапуз не стал, только сказал, что нужно сдать оружие и мешок.
– Сдать так сдать…
Нейтраль Вадиму нравилась всё больше. Тут с пиететом относились к волеизъявлению ближнего и никто не совался в чужие дела. Например, ни охранники, ни Карапуз не стали выяснять, что именно за дела у Вадима к Стасюку и откуда взялся этот парень, которого они видели впервые в жизни.
Вадим достал из мешка книгу и фляжку Мусаева. Книгу сунул за пазуху, фляжку положил в нагрудный карман, всё прочее сдал охране и получил алюминиевый номерок на стальном колечке с цифиркой «17».
Карапуз самолично вызвался проводить гостя.
Они прошли через длинный неширокий зал, интерьер которого напоминал вагон-ресторан, за вычетом окон.
В зале было с полсотни гуляк: в основном мужчины разных возрастов, с небольшим вкраплением раскрепощённых девиц. На столах горели тусклые разноцветные светильники, под сводами зала плавали клубы сладкого дыма, стоял весёлый гвалт, приправленный разухабистой древней песенкой Юрия Лозы «Новый год» из кинаповских динамиков на барной стойке.
Вадиму здесь понравилось. Лиля, наверно, наврала с три короба, чтобы переманить клиента. На самом деле в «Карапузе» уютно, весело, и сидящие за столами совершенно не похожи на сказочных разбойников, жаждущих пустить кровушку какому-нибудь растеряхе-новичку. Нормальные лица, местами даже приветливые и симпатичные.
И что характерно, девицы в полном порядке. Ни одной страшилы Вадим не заметил, все вполне пригожие.
Стасюк с командой заседал в отдельном кабинете, в который можно было войти из небольшого тамбура, расположенного в конце зала. Тамбур был круглый, Вадим насчитал в нём пять дверей, так что есть резон предполагать, что кабинет тут не один.
Кабинет тоже был круглый, с одним большим круглым столом посередине и несколькими дерматиновыми диванчиками вокруг. Такой же, как и в зале, светильник посреди стола, выпивка, закуска, стеклянные курительные трубки с водяными колбами и, разумеется, – вездесущий сладкий дым.
Здесь концентрация дыма была пожёстче, чем в зале, а все присутствующие – четверо мужчин и две девицы – уже были пьяны в дрова.
Да, музыка здесь была своя, отдельная, из динамика на стенке задумчиво лилась «Баллада о любви» Высоцкого.
– Я пффоля-яаа влюпффлённым пасстилю! – прочувствованно подвывала одна из девиц, рассматривая на свет стеклянную трубку.
– Давай, говори, – Карапуз с порога указал на сидящего за столом с противоположной стороны от входа человека. – Если что, я подстрахую.
Хм… К чему бы это столько предосторожностей и советов отложить дела на потом?
Стасюк старым не был и тем самым немного разочаровал. Лет, пожалуй, пятидесяти или около того. Выглядел он вполне мирно, лицо круглое, выражение вполне доброе, благодушное, заметно было, что ему сейчас хорошо, он отдыхает душой и телом и скандалить вроде бы не собирается.
Вадим подошёл к нему, наклонился и негромко сообщил на ухо (чтобы не слышал Карапуз, а то как-то нехорошо получится):
– Я от Ильдара Мусаева. Вы его знаете?
– О-о-о! – обрадовался Стасюк. – Ильдарка! А где он?
Так, уже хорошо. Первый пункт оправдался по всем статьям.
– Я от него. От Ильдара, с важным поручением.
– А ты кто?
– Я его друг. Можно сказать… приёмный сын. Меня Вадимом зовут. Вадим, Вадик, Вадюха.
– О-о-о! – Стасюк крепко хлопнул по диванчику рядом с собой и расплывающимся взором уставился куда-то поверх Карапуза – такое ощущение, что он его не видел. – Садись… Карапуз! Давай всё моему другу! Сыну Ильдара! Лучшего охх… икх… ой… Лучшего охотника всех времён! Давай всё что надо – посуду, бухло, курку, девок – давай!
– Так, вижу, у вас всё на мази, – успокоился Карапуз. – Располагайся, тут у них всего хватает, посуда вон тоже есть. Если деваху надо, скажи, пришлю.
– Нет, спасибо, – отказался Вадим. – Я строго по делу. Я быстро.
– Ну смотри. Если будет что-то странное, не стесняйся: бегом на выход, найди меня.
– Вадюха! – ревниво прикрикнул Стасюк. – Хорош трещать с Карапузом, поплыли!
– Ну всё, я пошёл, – и Карапуз покинул кабинет, оставив Вадима в компании с новыми друзьями.
Вадим не стал ничего пить и с ходу попытался объяснить Стасюку, что за миссию выполнял Мусаев и как это важно для всего человечества, чтобы он, Вадим, в кратчайшие сроки добрался до Лаборатории.
Увы, то ли наш парень быстро излагал, то ли, напротив, Стасюк слишком медленно думал, но с первой попытки достичь консенсуса не удалось.
– Нич-чё не понял, – с сожалением развёл руками Стасюк, пытаясь сфокусировать на собеседнике расплывающийся взгляд. – Тут, видать, такое дело… Икх… Мы уже уплыли, а ты – нет.
– Так… И что теперь?
– Ну, надо это дело уравнять!
Тут он набулькал в стакан на три четверти, подвинул к Вадиму и кивнул:
– Давай!
Вадим снова стал было отказываться, но Стасюк был неумолим.
Видя, что с такой разницей в состояниях консенсуса всё равно не достичь, Вадим сдался и молодецки махнул стаканчик.
Этот жест доброй воли был воспринят обществом с большим энтузиазмом, а близлежащая… нет, пока что близсидящая дама с чувством обняла Вадима и запечатлела не его щеке влажный поцелуй признательности.
Новые друзья тотчас же подсунули Вадиму «курку» – вот эту самую стеклянную трубку с ароматным белым дымком.
Вадим сделал три затяжки и удивился…
Всё вокруг поплыло в блаженном тумане, звуки обрели объём, стали тягучими и вязкими, мир ощутимо замедлился…
– О как… интересно…
…и стало ясно, что спешить никуда не надо, потому что здесь, в «Карапузе», хорошо и люди вокруг просто замечательные.
– Вот такая «курка», – расслабленно оценил Вадим. – Наверно, какая-то вытяжка из леса…
– Ну как, поплыл? – усмехнулся Стасюк, булькая в стакан гостю ещё на треть.
– А мне, наверно, уже не…
– Надо, надо! – решительно заявил Стасюк, наливая себе тоже на треть. – Давай, бульк – и совсем хорошо будет. А то ты крепко отстал от нас…
Вадим храбро булькнул, на пару со Стасюком. И тут же на пару по местной традиции пыхнул «куркой».
Стало ли совсем хорошо – не понял, но теперь почувствовал себя рыбкой в аквариуме, где плотность воды под действием какого-то хитрого эксперимента увеличилась в пять раз.
Во столько же раз примерно замедлился окружающий мир, а звуки упали сразу на несколько тонов.
– Кара-БУХХХ… – констатировал Вадим, с удивлением слушая величавые басы своего голоса. – И Кара-КУРРР… Ага, теперь понял…
– Точно, – подтвердил Стасюк. – Вижу – плывёшь. Ну вот, теперь давай, рассказывай.
Вадим начал излагать.
У нового состояния, сгенерированного совокуплением алкоголя и «курки», был особый, можно сказать, фирменный, эффект: «атрофия лукавства», или «упадок художественного вымысла». Словесные конструкции составлялись с трудом, придумывать ничего не хотелось, в результате оставалась только голая суть, грубо состыкованная по периодам.
На изложение сути ушло совсем немного времени, и вскоре Вадим добрался до событий в посёлке Шипка.
– Вот книга Ильдара… – Потрёпанный Гашек перекочевал из-за пазухи на стол.
– О-о-о! – обрадовался Стасюк, беря книгу и рассматривая её. – Да, он любит читать! У него много книг.
– Вот фляжка Ильдара. – Фляжка тоже перекочевала из кармана на стол.
– О-о-о! – Стасюк схватил фляжку, открутил крышку и сделал основательный глоток. – Спирт! А я знаю эту фляжку! Сто раз у него видел!
– А вот триммер Ильдара, – Вадим вытянул из-под одежды цепочку и продемонстрировал триммер.
– Не понял… – покачал головой Стасюк. – Триммер Ильдара?
– Да, это его триммер.
Стасюк встряхнул за плечо уснувшего за столом товарища и скомандовал:
– Карапуз. Картотека. Быстро.
Товарищ, как будто и не спал, и не пьян был, вскочил и двинулся на выход. Ноги, правда, у него заплетались, но двигался этак живенько, целеустремлённо. И что важно, ничего не переспросил, сразу всё понял.
– Ну, в общем, в этом посёлке у нас… – продолжил было Вадим, но Стасюк внезапно его остановил:
– Притормози маленько. Отдохни.
С минуту сидели молча, потом пришёл посланный товарищ с Карапузом. В комплекте к Карапузу зачем-то явились трое крепких парней.
Парни остались в тамбуре, товарищ с Карапузом вошли в кабинет.
– Картотека? – уточнил Стасюк.
Карапуз молча показал прибор, похожий на сканер шрих-кода.
– Проверь, – Стасюк кивнул на Вадима.
Карапуз сунул прибор под подбородок Вадима и нажал кнопку.
Раздался слабый писк, на экране прибора загорелись красные буквы и цифры.
Повернув прибор к себе, Карапуз прочёл результат и доложил:
– 707‑й. Это триммер Мусаева. Погоди-ка… Он что, погиб?!
Повисла тяжкая пауза.
Страшный вопрос сиротливо плавал среди клубов сладкого дыма и не находил ответа.
Вадим сортировал заплетающиеся мысли и пытался подобрать правильные слова. Из-за фирменного эффекта получалось это из рук вон.
– Отвечай, – потребовал Стасюк, крепко сжав плечо Вадима. – Он погиб?
Вадим несколько раз кивнул, подтверждая: увы, так и есть…
– Что случилось? – севшим голосом спросил Карапуз.
– Крр… Кр-раулеры, – хрипло выдавил Вадим.
– Та-а-ак… – зловеще протянул Стасюк.
– Погоди, погоди, сейчас разберёмся… – Карапуз торопливо взял на себя роль дознавателя. – А как к тебе попал его триммер?
– Он сам мне его отдал. Незадолго до…
– Сам отдал триммер? – нехорошо прищурился Стасюк. – Сам отдал?! То есть там – краулеры… А он без триммера?!
– Погоди, погоди, не спеши… – опять вмешался Карапуз. – А твой где?
– У меня нет триммера. И не было никогда…
– Не понял… – удивился Карапуз. – Ты что, изгой?
– Ну… Эмм… В общем… Я, это…
– Мочи!!! – страшно крикнул Стасюк, бросаясь на Вадима. – Изгой убил Мусаева!!!
Карапуз метнулся к двери, щёлкнул клавишей и крикнул:
– Все ко мне!
Затем бросился к Стасюку и стал оттаскивать его от Вадима.
Да, пока хозяин бегал к двери и обратно, Стасюк проявил недюжинное проворство: сшиб Вадима на пол, взгромоздился сверху, трижды ударил кулаками по лицу – основательно так, с оттяжкой, до хруста и кровавых брызг во все стороны, и принялся душить его.
Влетели люди Карапуза, принялись помогать хозяину.
Очнулись товарищи Стасюка, принялись помогать командиру.
– Все сюда! – ревел раненым буйволом Стасюк. – Изгой убил Мусаева! Карапузы с ним заодно! Мочи карапузов!!!
– Помогайте! – истошно верещал Карапуз. – Стасюк глюка словил! Хочет пацана ухайдакать!!!
Очевидно, оба персонажа пользовались немалым авторитетом в этом достославном заведении: не прошло и полминуты, а в кабинете, в тамбуре и на ближних подступах бушевало основательное побоище с жуткими воплями, хрястом, звонкими и глухими ударами и тяжким матом.
Ловкий Карапуз, по-видимому, имевший немалый опыт в таких мероприятиях, под шумок выволок Вадима из зала и выпихнул из заведения:
– Бегом отсюда!
– А вещи?
– Потом, потом заберёшь! А сейчас потеряйся бегом, а то убьют! Спрячься где-нибудь! Да хорошо спрячься, ЭТИ умеют искать…
Прихрамывая, Вадим поднялся по ступенькам и встал, пытаясь собраться с мыслями.
Всё вокруг плавало, один глаз почти не видел, в левом ухе звенело от удара Стасюка. Вдобавок на полу перед Вадимом стали появляться капли крови. Даже наверх посмотрел – нет, это не кровавый апокалипсис, капало именно с него.
– В общем, досталось мне неслабо… Врачу бы показаться…
Ну и куда тут «потеряться»? ЭТИ умеют искать, а он здесь совершенно ничего не знает…
– Эй, мешочек! – послышался женский голос из правого коридора. – Ты закончил? Давай сюда, я тебя отведу!
Прихрамывая и кренясь на один бок, Вадим двинулся на голос. Похоже, по рёбрам тоже прилетело как следует. Когда отойдёт «анестезия», будет очень больно и обидно.
Надо слушать советы бывалых людей. Сказали же: не стоит сейчас к нему соваться. К Стасюку, в смысле. Совсем сумасшедший товарищ, даже разобраться не попробовал…
– А где мешочек? – удивилась Лиля.
– Там…
– Ну-ка, ну-ка… – Лиля включила фонарик и осветила Вадима. – Твою же мать! Я тебе что говорила?! Побили?
– Ммм…
– Ограбили?
– Ну… нет, Карапуз сказал – вещи потом…
– Потом, ага, потом – в другой жизни! У тебя хоть что-нибудь осталось на расчёт?
– Ничего.
– Дурак ты дурачок, мешочек! Слушать надо умных людей! Пошли, я тебя к доктору отведу. Будешь мне должен до конца жизни…
Войти с помощью соц. сетей: