13
Ночной кошмар сидел в подвале и думал о жертве. Конечно, о новой. Старые жертвы его не интересовали вовсе, поскольку отдали ему все, что он мог у них взять. Стало быть, о них можно было и забыть.
Нет, только новая, наполненная теплой и такой вкусной кровью, жертва. Он выйдет из подвала и найдет ее, вынырнет из ночного мрака, набросится и возьмет все, что ему от нее нужно. Все, что позволит ему эту жертву забыть.
Он любил забывать свои жертвы. Конечно, это происходило не сразу. Он брал у жертвы кровь, потом, конечно же, жизнь и, почувствовав удовлетворение, отшвыривал ее тело, как кожуру съеденного банана. Вот тогда-то и начинался процесс забывания. Поначалу это было нелегко, поскольку поглощенная им кровь, даже став частью его тела, хранила память о том, кому она принадлежала раньше. Она пульсировала, она напоминала, она жила своей, отличной от него жизнью. Она была пленницей его тела и хотела вырваться на свободу.
Однако с течением времени она изменялась, и тогда процесс забывания сам собой, независимо от его воли, начинал идти быстрее. Кровь жертвы становилась все более вялой, более спокойной, она уже не мечтала о свободе, она забывала о своем бывшем хозяине, и заканчивалось все так, как и должно было закончиться, — полной капитуляцией.
После этого воспоминания исчезали. Жертва, чью кровь он сделал своей, превращалась в бесплотную тень, теряла личность, больше ничем не выделялась из тех, кого он поглотил ранее.
Это приносило покой. Правда, временный. Поскольку через какое-то время он начинал мечтать о новой жертве, о новой крови и, конечно же, о новом процессе забывания.
Иногда ему казалось, что процесс забывания — это то, ради чего он живет. Может быть, потому, что он мог, ночной кошмар это знал точно, должен был ему помочь вспомнить… Например, такую мелочь, как то, кем он на самом деле является, откуда взялся и что должен в конце концов сделать.
Долгие часы дневного оцепенения он посвящал именно этому. Свернувшись клубочком в самом дальнем углу подвала, он мучительно, до боли, пытался вспомнить, кем он на самом деле является. Случалось, ему это почти удавалось. Случалось, у него возникало ощущение, что он вот-вот вспомнит все, но каждый раз что-то живущее внутри, приобретенное им совсем недавно, словно здоровенная резинка стирало это ощущение, отбрасывая его обратно, в полную темноту неведения.
И еще. Ему казалось, что тогда, когда он выпивал кровь новой жертвы, это ощущение было несколько ярче, он словно бы подходил к барьеру, за которым находились его воспоминания на шаг, на полшага ближе. Но все же преодолеть его не мог. Как ни старался.
Может быть, ему еще не попалась та жертва, кровь которой поможет вспомнить все до конца? По крайней мере ночной кошмар на это надеялся, хорошо понимая, что только надежда придает его жизни хоть какой-то смысл.
И еще охота. Конечно, она захватывала его меньше, поскольку не давала той остроты ощущений, которую приносили попытки вспомнить, кем он является на самом деле. Но все же охота вносила в его жизнь некоторое разнообразие.
Ему нравилось красться по ночным улицам, выглядывая того, кто может отдать ему свою кровь. В том, что его жертвы мечтают расстаться со своей кровью, ночной кошмар ничуть не сомневался. Иначе зачем бы они были так поразительно беспечны? Зачем эти люди так легко шли прямиком ему в лапы? Только ли из свойственного людям слабоумия?
Нет. Не может быть.
Они шли к нему для того, чтобы расстаться с кровью, отдать ее, избавиться от того беспокойства, которое она хранила в себе.
Ночной кошмар прислушался.
Те люди, которые зачем-то шли по улице, были уже далеко. Пора было выходить из подвала. Если он промедлит еще немного, охота этой ночью может не получиться.
Путь был свободен. Ему оставалось только поднять крышку и вылезти из подвала, но все же ночной кошмар медлил. Странное, непонятно откуда у него время от времени возникающее чувство говорило, что нужно подождать.
Там, снаружи, его поджидала опасность.
Она не имела никакого отношения к людям, она существовала сама по себе, и это могло быть плохо.
Людей ночной кошмар не боялся. Как можно бояться тех, на кого он раз за разом удачно охотился, кто не мог защитить себя или хотя бы оказать более-менее серьезное сопротивление? Как противники люди заслуживали лишь презрения. Однако тот, кто его выследил, не имел к людям почти никакого отношения.
Кто же это?
Ночной кошмар приложил ухо к крышке люка и прислушался. Ему не понадобилось много времени, чтобы найти ответ на этот вопрос. Снаружи его подкарауливал тот, чье незримое присутствие он почувствовал прошлой ночью.
Ночной кошмар был в этом почти уверен. Он вспомнил прошлую ночь, то, как он крался через один из этих глупых садиков, которые просто обожают разводить в своих городах люди. И почувствовал его — того, кто сейчас был совсем недалеко от люка подвала.
Тогда он, этот неведомый противник, просто наблюдал, просто смотрел, не собираясь ничего предпринимать. И ночной кошмар ушел, справедливо рассудив, что незачем нарываться. Он только что восстановил запас крови, процесс забывания шел полным ходом, и драться с кем бы то ни было ему не хотелось.
Сейчас же — другое дело. Сейчас это неведомое существо пришло к нему само. Оно выследило его убежище и устроило возле него засаду. Стало быть, придется драться.
Ночной кошмар криво ухмыльнулся. Уж он-то знал, что в области драки соперников ему не было. Хотя бы потому, что он мог видеть то, что не мог заметить никто другой. Ему даже стало немного жалко того, кто сейчас подкарауливал его там, снаружи. Этот противник не был человеком, поэтому слегка пожалеть его было можно. Но только — слегка.
Теперь предстояло решить, когда начинать драку. Конечно, он мог устроить ее прямо сейчас, а мог и подождать. Причем выгоднее было подождать. Но пройдет какой-нибудь час, и он расслабится. Вот тогда-то его шансы на успех будут гораздо выше.
«К черту, — сказал себе ночной кошмар. — Наплевать мне на эти хитрости. Я разорву его на куски даже прямо сейчас. Просто вылезу наружу — и разорву. Силы и реакции у меня на это хватит. По крайней мере должно хватить».
Он был настолько уверен в своих силах, что даже решил дать противнику шанс. Совершенно спокойно, чувствуя, что его все происходящее даже несколько забавляет, ночной кошмар уперся рукой в крышку люка и стал ее приподнимать.
Он не спешил. Он был полностью уверен в своей силе и реакции. Он знал: тот, кто сейчас на него охотится, сильно удивится. Перед тем как умереть.
«Может быть, я даже дам ему легкую смерть, — подумал ночной кошмар. — В награду за смелость».
Крышка люка откинулась и упала на землю, а ночной кошмар наконец-то высунул из него голову. И увидел.
Тот, кто на него охотился, был совсем рядом. В полуметре, не больше. И еще: он, похоже, нападать вовсе и не собирался. И вообще это был не он, это была — она. Самка.
Ночной кошмар бросил взгляд на ее линии судьбы. Она была кем угодно, только не человеком. Интересно все-таки кем?
Он пригляделся внимательнее и вдруг ошарашенно помотал головой.
Ее нити чертовски походили на его собственные. Конечно, не полностью. Но все же было в них некое сходство, говорившее о родстве.
«Вот так так! — подумал ночной кошмар. — Это что же получается?»
Тут незнакомка заговорила.
— Значит, это ты, скотина? — сказала она. — Мерзавец. Урод. По-хорошему, надо было бы перервать тебе горло. Сама не понимаю, почему я этого не сделала?
Ночной кошмар опешил.
— Гм, — сказал он. — Что тебе от меня надо?
— Абсолютно ничего, — зло сказала самка. — От таких уродов мне ничего не нужно. Скотина.
Она встала, тщательно отряхнула руки и сделала шаг в сторону, словно намереваясь уйти. Вот только линии ее судьбы говорили как раз о другом.
В этот момент ночной кошмар решился. Несомненно, эта самка была ему нужна, несомненно, как бы она ни хотела остаться, если он ее не остановит, самка уйдет. Из гордости. Стало быть, для того чтобы с ней познакомиться, нужно было сыграть в игру, которую она навязывала.
Прекрасно, он был готов.
Самка сделала второй шаг. Он был более медленным, чем первый, но она его сделала. И тут ночной кошмар сказал:
— Да ладно, чего ты так раскипятилась! В чем дело-то?
— Ах в чем дело?! — воскликнула самка и повернулась к нему. — А ну, ублюдок, вылезай. Вытаскивай свое неуклюжее тело из этого лаза. Я тебе сейчас покажу, в чем дело.
— Хорошо. — Ночной кошмар пожал плечами и вылез из люка.
Он понимал, что его с кем-то перепутали, но говорить об этом вовсе не собирался. Кроме того, он вполне допускал, что его вовсе и не перепутали. Эта самка запросто могла его знать до того, как он стал таким, как сейчас. Таким образом, она была его ключом к прошлому, к пониманию того, кем он на самом деле является. Лишаться этого ключа ночной кошмар вовсе не собирался. С другой стороны, рассказав о том, что потерял память, он давал ей в руки некое преимущество. Этого ночному кошмару делать не хотелось вовсе. Оставалось делать вид, будто все идет как надо, и маневрировать, маневрировать. Потом он сумеет вытащить из самки все сведения о своем прошлом так, что она ничего не заподозрит. А пока… ему ничего не оставалось, как играть в ее игру.
Он вылез из люка и стал ждать, что будет дальше.
Долго ждать ему не пришлось. Самка подскочила к нему и влепила звонкую пощечину.
— Ой-ой-ой, — сказал ночной кошмар. — Ой-ой-ой.
— Мало, скотина? — ласково спросила Самка.
— Нет, — честно признался ночной кошмар.
— Вот то-то же.
Ее линии судьбы изменились. Похоже, разрядившись, она теперь даже сожалела о содеянном. Это нельзя было не использовать.
Ночной кошмар задумчиво потрогал щеку и постарался придать своему лицу угрюмое выражение.
— Ну, что насупился? — спросила самка. — О чем задумался, скотина?
Сказано это было слишком уж грубо. Отсюда ночной кошмар заключил, что самка раскаивается в своем поведении, но не хочет этого показать. Кстати, это было вполне типично для ее пола.
Не сказав ни слова, ночной кошмар отвернулся. Пока все шло как по-писаному. Чем меньше он скажет, тем больше шансов, что все получится так, как ему нужно.
Самка некоторое время стояла неподвижно. Потом ночной кошмар услышал, как она прислонилась спиной к полуобвалившейся стене. Это говорило о том, что она впала в задумчивость. Ночному кошмару совсем не нравилось то, что он не может видеть ее линий судьбы, но он хорошо понимал, что без некоторого риска не обойтись.
— Ага, значит, обиделся, — проговорила самка. — Значит, ты теперь надулся и знать не желаешь того, кто подарил тебе вечную жизнь? Кстати, ничего иного от того мерзавца я и не ожидала.
«О чем это она? — ошарашенно подумал ночной кошмар. — Уж не имеет ли она в виду, что является той, которая меня породила?»
Он прекрасно понимал, что любое неправильно сказанное слово может разрушить все его планы, и продолжал молчать. Дальнейшие события показали, что это была правильная политика.
— У, враг, — вполголоса сказала самка. — Молчит, идол. А ты подумал, каково было мне? Я-то считала, что тебя убила. Меня, дуру, мучила совесть. Это меня-то? Да я уже двести лет не знала, что такое угрызения совести. И тут из-за какого-то грязного охотника…
В голосе ее послышались новые нотки. Ночной кошмар мог бы поклясться, что самка переживает некие чувства. Будь на ее месте обычная женщина, она бы наверняка расплакалась.
«Что будет дальше? — думал ночной кошмар. — Кажется, ситуация становится настолько забавной, что имеет смысл подождать, чем она закончится. Хотя бы из любопытства. Может, эта самка и в самом деле является той, что произвела меня на свет? Сомнительно. Тут нечто другое. Хорошо бы узнать, что именно».
Он услышал, как самка тяжело вздохнула и сделала к нему шаг, очень тихий и нерешительный. Потом еще один.
Всей кожей чувствуя, что рискует просто чудовищно, понимая, что в любой момент ему в шею могут впиться когти этого странного создания, ночной кошмар все же не обернулся, ждал. Он считал, что, ввязавшись в игру, надо идти до конца, какой бы опасной эта игра ни была.
А потом самка сделала еще один шаг и оказалась у него за спиной. Ночной кошмар замер. Сейчас должно было решиться все. И решилось. Самка обняла его и нежно сказала:
— Ладно, уговорил, все кончено, я больше не буду. Только давай забудем все, что было. Давай начнем все сначала. Понимаешь, в нашем положении ссориться — глупо. Ты же прекрасно знаешь, что без меня, без моей помощи очень скоро погибнешь. Эти люди, они такие коварные… А вдвоем мы обманем их всех. Ну, согласен?
Ночной кошмар удивился. Он ожидал чего угодно, только не этого.
«Да что с ней, в конце концов, происходит? — лихорадочно соображал он. — Похоже, она предлагает мне союз. Но почему именно таким образом? Что ей от меня надо? Странно, очень странно».
Все же отвечать что-то было нужно. Он ограничился тем, что издал неопределенное мычание, которое можно было истолковать как угодно.
И самка истолковала это мычание так, как ей хотелось.
— Ну, вот и хорошо, — проговорила она. — Вот и прекрасно. Значит, ты на меня не сердишься?
Ночной кошмар сказал то единственное, что можно было ответить на подобный вопрос:
— Конечно, нет.
— Еще бы ты на меня сердился! — воскликнула самка. — Ах ты… Ну ладно, все, все, забыли об этом. Окончательно забыли. И давай пойдем отсюда. Я не хочу, чтобы ты жил в этом мерзком подвале. Настоящие вампиры в таких подвалах не живут. У меня вполне милый дом-убежище. Мы будем жить там, благо места в нем на двоих вполне хватит. Пошли отсюда…
— Зачем? — спросил ночной кошмар и повернулся к ней лицом.
— Затем, — терпеливо стала объяснять самка, — что я теперь твоя наставница. Я за тебя отвечаю. Понял? Я должна научить тебя, я должна дать тебе советы, я обязана сделать из тебя настоящего, подготовленного к жизни в этом ужасном мире вампира.
— А кто же я теперь? — спросил ночной кошмар.
— Ты — дерьмо зеленое, — ответила вампирша, — которое считает, что оно умнее людей, сильнее их и гораздо быстрее. Все это верно. Да только люди запросто справлялись с противниками и посерьезнее. И если они зададутся такой целью, то от тебя очень быстро останется только пепел. Самое главное, чему я тебя должна научить, это охотиться так, чтобы люди даже не подозревали о твоем существовании. Усекаешь?
— Усекаю, — ответил ночной кошмар. — Еще как усекаю.
На самом деле он не очень-то понимал то, что говорила вампирша. И все же, он это чувствовал, в ее словах была правда. Она не обманывала, она и в самом деле так считала.
«Может, и в самом деле эти люди не такие уж безобидные твари? — подумал он. — Судя по всему, эта самка почти той же породы, что и я. По крайней мере она ближе мне по родству, чем какой-то человек. Кроме того, она, так же как и я, питается кровью людей. Причем, судя по всему, давно. Наверняка она более опытна в этом деле, чем я. Может быть, и в самом деле стоит воспользоваться ее услугами? Вот только все эти самки такие собственницы…»
В конце концов он решил, что в крайнем случае избавиться от нее будет не так уж и трудно. Судя по всему, эта вампирша не могла видеть линии судьбы. А иначе она бы сразу определила, что приняла его за кого-то другого.
Конечно, он не помнил, кем был в той, своей прежней жизни, но то, что никаким не охотником, мог поклясться. Это слово не пробуждало в его памяти никакого отклика. Ни малейшего.
— Вот именно так я с тобой и поступлю, — между тем говорила вампирша. — Я буду учить тебя жить. И только тогда, когда научу всему, что знаю сама, когда ты мне скажешь: «Теперь, Лисандра, я стал настоящим вампиром», мы с тобой поговорим. Причем разговор этот будет очень серьезным. Я сделаю тебе одно предложение, очень серьезное предложение, от которого ты вряд ли откажешься. Но все это будет потом, спустя какое-то время. А сейчас — учеба, учеба и учеба. Только так становятся настоящим вампиром. Понял?
Она улыбнулась, и ее клыки слегка блеснули в неверном лунном свете.
«Итак, ее зовут Лисандра, — подумал ночной ужас. — Неплохо было бы узнать ко всему прочему, как зовут меня».
— Я спрашиваю, ты понял?
В голосе Лисандры послышались командирские нотки. Это ночному кошмару не понравилось, но он покладисто сказал:
— Конечно, понял.
Лисандра засмеялась.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Вот и прекрасно. А теперь поцелуй меня.
Ночной кошмар замер. Он не имел понятия, как делается то, что от него требовала вампирша. К счастью, она начала действовать первой и быстро прижалась губами к губам ночного кошмара. Сначала тот испугался. Ему показалось, что она пытается откусить ему губы, но потом до ночного кошмара дошло, что этот поцелуй, видимо, имеет какое-то ритуальное значение. Что-то вроде скрепления договора. Кроме того, от губ вампирши приятно пахло кровью. Видимо, она насытилась не более двух часов назад. Желая насладиться вкусом крови, ночной кошмар прижал свои губы к губам вампирши сильнее. Видимо, он сделал это совершенно правильно, поскольку, когда поцелуй кончился, Лисандра снова тихо засмеялась.
— Ах, Хантер, Хантер, — сказала она. — Значит, все-таки я была права. Все получилось так, как я и хотела. Теперь ты мой и никуда не денешься. Я тебя просто не отпущу. Понимаешь?
— Еще бы, — сказал ночной кошмар. — Понимаю.
«Ага, значит, меня зовут Хантер, — подумал он. — Ну наконец-то я узнал свое имя».
В том, что в предыдущей жизни его звали совсем по-другому, ночной кошмар ничуть не сомневался. Однако он с удивлением вдруг понял, что имя Хантер все же находит какой-то отклик в его памяти. Видимо, раньше он его знал. С чем-то оно у него ассоциировалось.
«Ну вот, еще одна загадка, — подумал ночной кошмар, — которую надо обязательно разгадать. Нет, эту самку терять нельзя. Кто знает, может быть, благодаря ей я смогу вспомнить, кем на самом деле являюсь и что со мной случилось, что заставило меня стать таким, какой я сейчас».
— А раз понимаешь, то пошли, — возвестила Лисандра. — Мой дом-убежище к твоим услугам. Завтра в сумерках я закажу тебе гроб. А пока мы что-нибудь для тебя придумаем. Если хочешь, можно заказать двойной гроб. Будем спать вместе.
И она игриво ткнула его в бок локтем.
— Решай сама, — дипломатично ответил ночной кошмар.
Голова у него слегка шла кругом. За десять минут разговора с этой самкой он получил столько пищи для размышлений, сколько не получал за предыдущий месяц. И целую кучу загадок, на которые надо было найти ответ. Так, например, он никак не мог понять, кем приходится ему эта вампирша и почему она собирается о нем заботиться.
«Может, лучше было бы с ней подраться? — подумал ночной кошмар. — По крайней мере сейчас я уже убил бы ее и спокойненько отправился на охоту».
Впрочем, сделать это было никогда не поздно.
— Насчет гроба я еще подумаю, — улыбнулась вампирша. — Может быть, и в самом деле стоит заказать двойной. Конечно, я пойду на это лишь при условии, что ты будешь паинькой.
— Буду, — пообещал ночной кошмар.
— Ну, тогда двойной, — сказала вампирша. — Правда, он будет готов только дня через три, но мы потерпим. Теперь, когда у нас в распоряжении целая вечность, мы можем и потерпеть… и все-таки кто бы мог подумать, что все закончится именно так!
Она подхватила свежеприобретенного подопечного под руку и потащила его из развалин.
— А еще, — говорила она, — тебе обязательно нужно научиться летать. Это здорово экономит время. Кроме того, бывает, уйти от погони по воздуху гораздо легче.
— Как? — удивленно спросил ночной кошмар.
— Ну, летать по воздуху. Превращаться в летучую мышь. Ты что, не умеешь даже этого?
— Нет.
— Лопух. Это же очень просто. Смотри и учись.
Вампирша отпустила его руку, подпрыгнула и, превратившись в летучую мышь, сделала круг над головой подопечного. Вернувшись в человеческий облик, она с довольной миной спросила:
— Нравится?
— Еще бы, — пробормотал ночной кошмар. — Я тоже могу этому научиться?
— Безусловно. Причем это не так уж и сложно. Главное — поверить в то, что ты это можешь.
«И все-таки я был прав, — подумал ночной кошмар. — Даже если мне удастся от нее только научиться летать — игра стоит свеч. Судя по всему, от нее можно многому научиться».
— И можно попробовать прямо сейчас? — спросил он.
— Можно. Только не нужно. До рассвета осталось не больше двух часов. А нам еще надо добраться до дома-убежища. И кроме того… Скажи, ты сегодня уже насыщался?
— Нет.
— Я так и думала. Стало быть, ты решил сегодня ложиться спать на пустой желудок? Не выйдет. Сейчас мы по-быстрому тебя покормим и только потом отправимся в дом-убежище. Времени и в самом деле мало. Только, прошу, делай все так, как я тебе стану советовать. Вообще первым делом тебе надо научиться нормально насыщаться. Так, чтобы не оставлять следов. Смекаешь?
— А зачем не нужно эти следы оставлять? — спросил ночной кошмар.
— Темнота! — воскликнула Лисандра. — Чтобы не догадались люди. И вообще сейчас не время для объяснений. Следуй за мной, ни во что не вмешивайся, но гляди, как я буду действовать, и хорошенько все запоминай. Усек?
— Усек.
— Ну так вот, иди за мной.
Лисандра ловко перебежала на другую сторону улицы и, стараясь держаться как можно ближе к домам, отправилась на охоту. Ночной кошмар крался за ней так тихо, что временами вампирша даже не могла определить, где он находится. Это несколько забавляло ее подопечного.
«И все-таки, — думал ночной кошмар, — кое в чем я понимаю лучше ее. Посмотрим, как она будет меня учить насыщаться. Хотя чему тут учиться? Знай лакай себе кровь да следи, чтобы на мостовую ее не вытекло слишком много».
Вслед за вампиршей он свернул на какую-то улицу. Потом был еще один поворот, узкий переулок, проходной двор и снова улица.
Вдруг вампирша шагнула за угол какого-то дома и притаилась. Ночной кошмар сделал то же самое. Причина для этого была. Неподалеку слышались заплетающиеся шаги. Они приближались.
«Сейчас, — подумал ночной кошмар. — Сейчас она покажет мне, как нужно охотиться».
Вампирша и в самом деле показала. Парень, шаги которого она услышала, был сильно подвыпивший. Очевидно, решив, что празднования ночи преступной любви с него достаточно, парень шел домой. Миновав дом, за углом которого пряталась вампирша, он остановился и стал расстегивать штаны. В этот момент Лисандра, ловко метнувшись к нему, схватила парня за шею. Нажав на нужную точку, она лишила жертву способности сопротивляться.
«Неправильно, — подумал ночной кошмар. — Какого черта она с ним миндальничает? Надо было просто выкусить ему горло. Просто и элегантно».
— Эй ты, Хантер, — тихо позвала вампирша. — Иди сюда. Сейчас ты будешь учиться правильно кормиться.
