Книга: Ок-но
Назад: 21. Сон разума побуждает к решительным действиям
Дальше: 23. Передача

22. Дин Мартин

Пространство не только неоднородно, у него еще какая-то беда с направлениями. Когда я летел с Земли на Терминал Хармаса или когда агент Бобер с двумя придурками тащил меня к Зейдлицу на все тот же ТК-Хармас, Канал работал отлично. Напротив, стоит мне отправиться по тому же участку Канала, но в обратном направлении, как Канал начинает барахлить. И по-моему, астрофизикой тут ничего не объяснишь. Все дело во мне и Зейдлице. Пространство не препятствует нашему сближению, однако оно настроено резко против расставаний. Антропный принцип или вроде того.
Створки разгрузочного блока разъехались в стороны, и вместо долгожданного номера 4010, я увидел на стене перед выходом номер 4009. Казалось бы, разница небольшая — всего единичка, но эта единичка означала расстояние в десять парсеков и черт знает сколько часов ожидания.
Я прошел в помещение с гнетущим названием «Зал ожидания». Там находилось человек пятнадцать-двадцать — они то входили, то выходили, ухудшая точность подсчета. Все были одеты в более-менее профессиональные комбинезоны. Я придирчиво осмотрел публику, отыскивая какого-нибудь технаря-канальщика с внешностью, которая вызвала бы у меня приступ доверия. Остановил выбор на мужчине лет шестидесяти в комбинезоне инженера «Спэйс-Транзит-Инжениринг», присел в соседнее кресло. Заметив меня, он опустил видеопланшет с какой-то схемой и спросил:
— С Ундины?
Он имел в виду, прибыл ли я со стороны Терминала Ундины или со стороны ТКЛ-4010.
— Оттуда. Знаете, я бы переименовал это помещение. Как вам нравится "Зал для неперемещенных лиц"?
— Пойдет, — одобрил он.
— А отчего нас не перемещают? — спросил я. — Опять нарушилась дерелятивизация?
— Не думаю. На сорок-десятом вышел из строя клапан. Честно вам скажу, на моем веку такого никогда не случалось. А все эти новые Терминалы! Разучились мы строить, разучились…
Вздохнув, он снова углубился в схему.
Я не имел ни малейшего понятия, что означает слово «клапан» применительно к Терминалу. В надежде получить более вразумительный ответ, я пошел искать местных инженеров. Если их как следует задобрить, то можно проскочить на сорок-десятый в числе первых.
У загрузочного блока стояли самые нетерпеливые пассажиры. Рядом с наглухо закрытыми загрузочными воротами находилась дверь с надписью «Только для персонала». Дверь была не заперта и ее никто не охранял. Оглядевшись, я вошел. Выпиравшие из стен, двухметровые металлические ящики оставляли узкий, слабо освещенный проход. Из глубины доносились голоса. Я дошел до углового ящика и остановился.
Два инженера сняли крышку со одного из ящиков и что-то там осматривали. Тут же стоял робот, он держал лоток с инструментами, похожими на хирургические.
— Любая неисправность, — серьезным тоном вещал один из инженеров, — суть глюк, блуждающий в пространственно-временном континууме. Он не возникает в приборе и не исчезает, когда нам кажется, что прибор починен. Он есть сущий. Его пути неисповедимы, причины — неизъяснимы, а последствия — непоправимы. И да минует нас его фазовая траектория, dixi.
— Аминь! — хором сказали инженеры, и до меня дошло, что вещал робот.
— Он у вас философ, — подойдя к ним вплотную, одобрительно заметил я.
— Он еще и не то умеет, — ответил инженер с бинокулярной лупой на лбу.
— Например, — отозвался его напарник, — он умеет читать надписи на дверях.
Вступать в дискуссию я не собирался. Один раз меня поймали с фальшивым удостоверением майора ГП, потому что я сначала вступил в дискуссию, а только потом предъявил удостоверение.
Я показал инженерам удостоверение и рукоятку бластера. Спросил, скоро ли они наладят транспортировку. Это не наши проблемы, ответили они.
— А чьи?
— Сорок-десятого, — ответил инженер с лупой.
— Говорят, там клапан какой-то полетел.
Посыпались технические термины. Тот, что с лупой, был убежден, что они столкнулись с саботажем со стороны «десятников».
— Человеческий фактор, — бесстрастно пояснил робот.
— Мне необходимо первым попасть на сорок-десятый, — заявил я.
— Первым? — усмехнулся инженер. — Первым поедет мешок — кукла, иначе говоря. Если все пройдет гладко, отправим людей.
— Скажи про того, лысого, — подсказал ему напарник.
— Ах да, — продолжал инженер с лупой, — до вас тут приходил один парень, тоже просился быть первым.
— Это не он? — я показал им снимок Мартина. Снимок был сделан до того, как Мартин изменил прическу.
— Прическа точно не его.
— А рожа?
— Рожа вроде его.
— Что вы ему ответили?
— Что первая десятка пассажиров уже определилась. Пусть договаривается с ними — может кто и уступит место.
— Куда он пошел?
— А черт его знает! Мы выпроводили его отсюда. Куда-то пошел, наверное…
Поблагодарив инженеров и отдельно — робота, я вернулся к загрузочным блокам. Голова была полна нехороших предчувствий. Неужели опоздал? Человечески фактор. Или галеафный? Жорж Кастен строил Терминал ТКЛ-4010, он знал его, как Ларсон — свою лабораторию. И заблокировал транспортировку, чтобы никто не помешал проведению Передачи. На сорок-десятом полно народу. Что с ними будет? Станут галеафами? Но росток, изменивший вирус, возник не там. У Терминала 4010 был детектор, и он отследил бы росток. Сейчас детектор демонтирован. Не страшно, сказал Шеф, узнав о демонтаже детектора. Раз Кап-вирус возник не у ТКЛ-4010, то наличие либо отсутствие детектора ни на что не влияет. Что если Шеф ошибся?
Я пересек зал ожидания, вглядываясь в лица пассажиров. Мартина здесь не было.
На всякий случай Зейдлиц снабдил меня схемой ТКЛ-4010. 4009-ый был на пять лет старше 4010-ого, но общей компоновкой не отличался. От зала ожидания идут два тоннеля: один — к разгрузочным блокам и один — к загрузочным. Обычным пассажирам больше нигде находиться нельзя. Уровнем ниже располагаются грузовые блоки. Кольцевой тоннель на малых Терминалах отсутствует. Я нашел на схеме два лифта и две лестницы, ведущие на нижний уровень. Если Мартин знает, что я его ищу, то сможет бегать от меня до бесконечности. Разумнее было бы караулить его у загрузочного блока. Еще разумнее было бы сидеть дома и вышивать крестиком. Я спустился к грузовым блокам.
От кого бегает Мартин? Вероятно, кто-то из ДАГАРцев засек его на Терминале Ундины и загнал сюда. В таком случае, где же ДАГАРец? Там же где и Мартин.
Возле грузового загрузочного блока меня остановил служащий Терминала. Он спросил, не этот ли контейнер я ищу — и пнул ногой крашеный железный ящик с оббитыми краями. Хозяин пропал, объяснил он. Неделю, как не забирает груз. Решили отправить назад. Я показал ему удостоверение и снимок Мартина. Нет, он такого не видел.
На схеме был обозначен еще один уровень — третий и самый нижний. Там находились энергетические установки. Вход туда — только с разрешения главного энергетика. В отсеке, откуда шла лестница на третий уровень, я снова открыл схему Терминала. До заблокированных ворот к энергетическим установкам есть еще два лестничных марша и один короткий Г-образный тоннель. Я открыл дверь на лестницу и стал осторожно спускаться.
Когда два лестничных марша было позади, я почувствовал знакомый запах. Запах оплавленной проводки. Обожженный металл. Кто-то в кого-то здесь стрелял.
Подняв бластер, я ступил в тоннель навстречу усиливавшемуся запаху. По бокам тоннеля располагались подозрительные ниши, сам тоннель заканчивался левым поворотом. Захотелось развернуться и позвать кого-нибудь на помощь.
«Назад!!!» — раздался из-за поворота чей-то вопль.
Вопреки предупреждению, я бросился вперед на пол. Это спасло мне жизнь. Харриган, очевидно, думал, что, услышав предупреждение, я стану отступать назад ко входу в тоннель. Выскочив из-за поворота, он провел лучом от стены до стены, и если бы я не упал, он рассек бы меня пополам.
Следующий выстрел был моим, и я не промахнулся. Харриган выронил бластер из обоженной правой руки, припал на колено и попытался взять бластер в левую руку. Прежде чем я успел предупредить его, что делать этого не стоит, из-за угла выскочил Дин Мартин. За бластер они схватились одновременно, но спусковой крючок оказался ближе к Мартину, а глазок излучателя — к Харригану. С дырой в груди Харриган рухнул на пол.
Мартин склонился над мертвым Харриганом. Готовясь к новому нападению, я его чуть не продырявил, но он даже не взглянул в мою сторону.
— Первый и единственный наблюдатель, которого я встретил лицом к лицу, — сказал Мартин. — Жалко, что он мертв.
— Если не поднимешь руки, сам станешь мертвым.
— Скажите спасибо, что я вас предупредил.
— Спасибо. Но руки все-таки подними.
— Пол холодный, вставайте, — огрызнулся Мартин. С несвойственной физикам ловкостью он обыскивал карманы Харригана.
Я поднялся и, не опуская бластер, подошел к убитому галеафу. Запах обоженной плоти растекался по тоннелю. Теперь Мартин опустился на пол. Я заметил на его виске тяжелую рану.
— Кажется, тебе тоже досталось.
— Не так, как ему, — и Мартин махнул в сторону ворот, которыми заканчивался аппендикс Г-образного тоннеля. Там лежало еще одно тело.
— Кто это?
— Кто-то из местных. Техник, наверное.
— Он мертв?
— Да.
— А ты почему жив?
— Потому что Харригану хотелось узнать, как я его нашел. По их расчетам, я сейчас должен собирать вещи в галактический круиз.
— Они обманули тебя после того, как ты обманул Зейдлица и Нибелинмуса.
— Попытались, Ильинский, только попытались.
— Где будет проведена Передача?
— Передача? Впрочем, называйте как хотите. Где угодно. — Он развел руками. — Сто на сто парсеков, выбирайте.
— Не хами, — предупредил я. — Зачем ты им помогал?
— Я не им помогал. Я помогал себе. Был обмен, понимаете? Договор. Я для них что-то вроде Фауста. «Остановись мгновение, я заменю кассету.» Читали?
— В школе. Договор скрепили кровью?
— После унификации договорного права в этом нет необходимости. Кстати, как там Маргарита?
— Ты про мисс Чэпмэн? Она тобою очень недовольна.
— Пройдет, — небрежно кинул Мартин. Он что-то нащупал в одном из карманов комбинезона Харригана. Вытащил билет на транспортировку.
— Куда он собирался? — спросил я.
— Как я и думал — на сорок-десятый.
— Почему ты так думал?
— Почему да почему. — Мартин отполз к стене и прислонил голову к холодному металлу облицовки. — Харриган допрашивал, теперь вы.
— Дин, ты видишь, что связался с убийцами. Ты покрывал одно убийство и участвовал в другом. Я не считаю того парня, что лежит там у ворот. Или убийства были предусмотрены вашим договором?
Мартин опустил голову и о чем-то напряженно думал. Было заметно, что ему приходится превозмогать боль. Я вынул из аптечки обезболивающее и ввел ему практически насильно — он долго не хотел давать руку для инъекции. Наверное, он думал, что я ввожу ему «сыворотку правды».
— Договор расторгнут, — сказал он, почувствовав облегчение. — Я ничего не знаю об убийствах. Они обещали обойтись без насилия, если я им помогу. Это было одно из моих условий.
— Тебя провели. Сначала они убили некоего Самюэля Милна, члена экипажа станции «Телемак-Пи», биолога. Таблица — та, что ты украл у Нибелинмуса — имела отношение к этому убийству, поэтому ты становишься косвенным соучастником. Затем они убили одного из пассажиров «Монблана», чтобы не раскрылась мистификация с детектором. Данные подделал ты, твои действия хотели скрыть вторым убийством. Думаешь, кто-то поверит, что ты ничего об этом не знал?
Кажется, ему опять становилось плохо. Я ввел еще одну дозу обезболивающих.
— Голова сейчас расколется, — признался он.
— Пока она не дала трещину, говори, как так получилось, что ты стал помогать галеафам?
— Кому? Черт, у Зейдлица своя терминология. Голиафы — это стало быть наблюдатели.
— Не голиафы, а гАлЕафы.
— Почему?
Я объяснил.
— Не уверен, поймете ли вы меня… — проговорил он. — Как вы думаете, тот, кто послал галеафов, специально ждал момента, когда человечество научиться строить детекторы алеф-измерений?
— Того, кто послал, назвали Энтомологом. Человечество — муравьями. А на твой вопрос ответ уже придумали, правда в другом контексте. Межзвездное пространство, как уверяет доктор Нибелинмус, неоднородно. Перед тем как вступить в контакт Энтомологу пришлось ждать, когда муравьи доберутся до подходящих для контакта неоднородностей. А для того, чтобы добраться до неоднородностей, муравьи изобрели трансгалактическую транспортировку. Вам конечно виднее, но, по-моему, детектор алеф-измерений не сложнее Терминала, на котором мы сейчас находимся. Так что нет ничего удивительно в том, что к моменту контакта у муравьев уже есть детектор. Логично?
— Ваши рассуждения дают погрешность лет эдак в сто. Ладно, примите тот вопрос как риторический. Я только хотел сказать, что нет ничего смешнее, как бегать с сачком за драконом. Особенно, когда драконов много, а ты — один. И сачок у тебя — один. Ну пусть не один, а сколько там их было в таблице — сотня с чем-то… Но большая часть из них — дырявые. А кто, позвольте спросить, ловец? Зейдлиц — он ведь полицейский. Он до сих пор не понял, что не за бандитами гоняется. А я хочу получить истину из первых рук. Энтомолог не виноват, что его не правильно поняли. Откуда ему было знать, что у муравьев свои представления о том, как нужно служить хозяину. Они делают, что умеют, чему их научила история. И Зейдлиц — тот же галеаф, но у другого хозяина…
— Давай без морализма, — прервав Мартина, заступился я за Зейдлица, — короче говоря, ты задумал сам стать галеафом и общаться с Энтомологом напрямую. В принципе, это твое право. Быть галеафом никто не запрещал. К черту зейдлицев и иже с ними. Сам их не перевариваю.
Мартин покачал головой.
— О том, чтобы стать галеафом, я действительно думал, но прежде хотел посмотреть на них со стороны. Но, заметьте, не со стороны Зейдлица и Нибелинмуса.
— Ну и каковы они со стороны?
Мартин усмехнулся.
— "Они часть вечной силы, всегда искавшей дверь, нашедшей лишь окно", — продекламировал он.
— И ты надеялся, что эта часть вечной силы станет есть у тебя из рук… Выходит, ты не такой умный, как думает о тебе Джулия. Начал ты с обмена — договора, как ты сказал. Для чего понадобилось устраивать алеф-измерение на «Монблане», мне теперь понятно. Но зачем ты стер детектор из таблицы, если ничего не знал об убийстве на «Телемаке»?
— Меня попросили. Когда я сообщил им, что вынужден передать файл Рассвелу, что это единственный способ не раскрыть себя, они попросили убрать из таблицы один детектор.
— Понятно. Детектор вблизи «Телемака» мог подвести Рассвела к разгадке убийства Милна. Как вы связывались?
— Обменивались сообщениями через сеть Канала.
— Имена были?
— Не думаю, что имя вам о чем-то скажет. Сообщения подписывал Первый Наблюдатель.
— По крайней мере, это дает надежду, что они умеют друг друга считать. Что они предлагали в обмен на помощь?
— Они назвали это «посвящением».
— Хм, все тебя хотят во что-то или в кого-то посвятить. Зейдлиц — в проект «ОК-НО», галеафы — в галеафы. Ты не подумал, что тебе морочат голову какие-то сумасшедшие?
— Зейдлиц сумасшедшими не занимается.
— Справедливо. И тебе сказали, что посвящение произойдет во время галактического круиза?
— Да, но я не слишком-то в это поверил. Когда я узнал, что детектор у сорок-десятого Терминала демонтирован, я вспомнил, что именно его меня попросили убрать из таблицы. Это не выглядело как случайное совпадение. Я пришел к выводу, что посвящение произойдет где-то в окрестностях ТКЛ-сорок-десять. Здесь, на Терминале, я встретил Харригана. И тогда до меня дошло, что это он забрал шкатулку из сейфа — ведь до сегодняшнего дня я не подозревал в нем наблюдателя или галеафа. Он не отрицал и сказал, что меня ищут и что надо куда-то уйти…
Взгляд у Мартина замутился, он стал терять сознание. Я тряс его за плечо, спешно растолковывая, в чем он ошибся. Он мотал головой, бубня что-то про то, что все всех используют. Я ввел ему остатки обезболивающих. Я просил его собраться с силами, потерпеть еще немного, дать хоть еще один намек, где же произойдет посвящение. Впрочем, говорил я, без Мартина это будет никакое не посвящение, а что-то другое, возможно, передача информации или вроде того.
— Возьми билет Харригана, — произнес он, теряя сознание.
Вызвав Мартину врача, я поспешил к загрузочному блоку.
У ворот выстроилось шесть человек. Кто-то норовил пристроиться седьмым. Девушка в серебристой «терминальной» униформе проверяла билеты. Рядом с ней стоял инженер с бинокулярной лупой на лбу.
— Меня ждете? — спросил я, предъявляя билет Харригана.
Инженер поправил лупу и хотел что-то сказать, но я ему подмигнул и тайком показал кулак. Кивнув в ответ, он экспромтом подыграл:
— Рад вас видеть, господин Харриган.
— Капитан Харриган, — поправил я с достоинством.
— Конечно, — закивал инженер, — как я мог забыть. Капитан Харриган пойдет первым.
Никто не возразил. Я мысленно послал инженеру тысячу благодарностей.
Когда я услышал за спиной хлопок соединившихся створок, я вдруг понял, где меня ждет Передача.

 

Назад: 21. Сон разума побуждает к решительным действиям
Дальше: 23. Передача