– Оскар, можешь это считать посягательством на твой Дар, но я бы сейчас не поехал в нашу гостиницу. Может быть, есть идеи получше?

Стаковски покосился на ирландца в зеркальную ленту заднего вида. Невозмутимое лицо О'Келли не выдавало ни малейшего движения мысли.

«Мне иногда нравится изображать тупого мобила», – как-то признался он мне.

– Мартин, Кайто, вы сможете работать без оставшегося в гостинице багажа?

Я бросил взгляд в зеркало и встретился глазами с Каем. Тот пожал плечами и отвернулся к окну.

– Думаю, да, Оскар. Во всяком случае, лично мне может потребоваться только то, что вполне предоставит мне любое место с пищеблоком в сочетании с твоей кредитной карточкой. А Кай и так никогда не расстается…

Я увидел, как взгляды Оскара и телекинетика встретились, и парень слегка постучал по кейсу кончиками пальцев.

– Ну вот. Я же говорил.

…Новая гостиница представляла собой почти полную противоположность нашему предыдущему пристанищу. Конечно, Оскар был бы не прочь разместить нас даже в дешевом клоповнике, оправдывая это все теми же условиями конспирации, но Кай покачал головой и указал взглядом на высокий граненый шпиль в нескольких кварталах от пресловутого музея. Я прикинул, насколько хорошо там будет работать ментальное восприятие, и улыбнулся, подмигивая телекинетику.

Прислуга встретила нас, привычно сделав стойку на высококачественный вид, улыбку Оскара и рассеянную высокомерность Кая. И так же быстро забыла о нас, когда мы получили желаемый номер на самом верху.

Пятьдесят третий этаж. Мелодично прозвенел лифт, вознося нас почти к заоблачным вершинам. Пол мягко спружинил под ногами, когда лифт набирал скорость, и едва колыхнулся, когда мы остановились. Двери открылись в полупрозрачный холл на самом последнем этаже.

…Карточка-ключ скользнула в замковую прорезь на двери.

…Огромное панорамное окно гостиной было похоже на выпуклый бок аквариума, и я почувствовал себя экзотической рыбой, так что для возвращения в привычный мир оглянулся на Кая и ирландца, спасительно цепляясь за их стабильное восприятие. Они были менее чувствительны, и им-то уж точно не лезли в голову всякие завиральные ассоциации. Оскар, обойдя нас, прошел вперед и уже инспектировал бар. Свет мы зажигать не стали.

Мы расположились вокруг столика, на котором Кай развернул свой ноут, запустил программы и минут пятнадцать побегал пальцами по сенс-клавиатуре.

– Защита поставлена.

Я заглянул ему через плечо.

– Опять порно?

– А что? Зато точно никто не будет просматривать и уточнять, что делается на остальном пространстве, пока тут такое творится.

– Богатая у тебя фантазия…

Я хихикнул, глядя, что вытворяют на экране четверо мужчин с нашими лицами.

– Не так уж это и сложно. Обычное гей-порно и наше наложение. Если не тестировать, то никакая аппаратура не заметит. Немного подкорректировать интерьер…

Оскар насмешливо покосился в нашу сторону. Тема была не нова. Еще одно из правил конспирации: выкинь что-нибудь такое, что заставит всех обращать внимание на что угодно, хоть на твой член, но только не на то, чем ты занимаешься на самом деле. Так что со случайными следящими системами мы расправлялись давно и просто.

Прихватив из бара пару бокалов, один с виски с содовой для себя и другой с кока-колой для Кая, Оскар поставил их на стол и подсел к Кайто. Между ними и вторым диваном, с устроившимся на нем Джонасом, стоял стол.

А мне не сиделось, адреналин уже начал свой вальс по венам, и скоро, я уже чувствовал как, его плавное движение перерастет в горячую латину. Так что, стараясь сбросить напряжение, я начал выкладывать шагами по комнате сложную траекторию своих размышлений.

Оскар откинулся на спинку и, прикрыв глаза, начал:

– Итак, что мы имеем на данный момент. Пропавшие, 20 фунтов 9 унций чистого золота запредельной и, кроме всего прочего, еще и исторической ценности. Привычный нечистый на руку клиент. Устроенная им для своих личных целей выставка, на которой и произошло это досадное происшествие. Что удалось узнать, Мартин?

Я как раз налил себе мартини с соком и усмехнулся, дегустируя первый глоток. Ожидание скрестилось на мне тремя вопросительными взглядами. Я не стал их томить.

– Все верно. Восемь дней назад в этом городе была устроена грандиозная выставка культовых предметов жителей доколумбовой Америки. Лукас действительно много в нее вложил и как устроитель, и как один из ведущих коллекционеров в мире. Шарик также совершенно законно принадлежит ему. Он и правда фанат этого дела. По два дня назад одна из главных фишек экспозиции и по совместительству личный, крутой исторический экземпляр был бессовестно похищен. Горе!

Я театрально шмыгнул носом и сделал еще один глоток.

Все уже давно привыкли к моему позерству и терпеливо ждали прямой информации. У каждого своя манера работать.

– Кай, сделай милость, как можно тщательней проверь технику стендов. Ничего странного нет?

Я бил почти наугад. Что-то заставило меня дернуться, когда я качал мысли доблестного офицера полиции.

– А Лукас, конечно, не просто так выставку замутил. Пет.

– Есть!

Мысль Кая была профессионально равнодушна.

Иногда мне казалось, что мальчишка просто срастается со своей техникой, превращаясь в какой-то новый вид, в биоэлектронное существо, симбиоз человека и компьютера. И мысли у него тогда становятся… как электронные цепочки сквозь мозг. Вот как сейчас.

– С самого начала выставки есть сбои почти во всех силовых экранах. И в нашем тоже. Сбои минимальны. Секунды две три, не больше. И они абсолютно непредсказуемы. С виду. Неполадка была признана минимальной и оставлена до более спокойных времен. А зря.

Кай встретился со мной взглядом. Я кивнул.

– Именно. Но зато уже можно прикинуть скорость и четкость проведения операции хищения. Не так ли?

Я перевел взгляд на Стаковски. Тот даже не открыл глаз.

– Дальше. Что это за шар и зачем его так показушно красть?

– О! Это очень забавная история. Шар был куплен Лукасом почти случайно. Кто-то из его должников разорился и начал загонять свою коллекцию. А наш клиент подсуетился и забрал у него ее всю, якобы за долги. Но это нас как раз не касается. Та сторона почти чиста.

– Мне не нравится это «почти», – равнодушно заметил Оскар.

Я пожал плечами.

– Но сейчас-то нам это точно не нужно. В конце концов, можно дать Каю задание собрать досье именно на эту вещицу, если так уж понадобится.

Кай равнодушно кивнул. Стаковски сделал отрицательный жест рукой с зажатым в ней стаканом.

– Не сейчас. Продолжай, Мартин.

Я покачался с пятки на мысок, разворачивая файлы считанной памяти в своей голове, и усмехнулся, прихлебывая мартини.

– Интересное дело. Уже лет десять как наш Лукас, оказывается, заделался кладоискателем.

Неопределимые цепочки памяти разворачивались постепенно, как всегда бывает, когда берешь сразу много и быстро. Я ведь выкачивал информацию почти не расшифровывая её. А сейчас картина начинала становиться все более и более интересной.

– Слышали обо всех этих сокровищах майя, инков и прочих ацтеков? Вот на них-то он и свихнулся. К слову, его заинтересовали именно ацтеки. Религия, боги, что-то там о Долине мертвых – ну куда ж без нее! – долгой дороге и так далее. У него есть материалы, расшифровав которые, кроме какой-то исторической ценности можно спокойно огрести кучу драгоценностей со всеми вытекающими. Хотя последнее его, кажется, мало волнует. Там что-то говорится о какой-то великой реликвии. Язык сломаешь, пока выговоришь их божественные имена. А шарик являлся как раз ключом ко всему этому. И к расшифровке, и к похождениям за артефактом. А его сперли и, что интересно, именно в ту ночь, когда наш красавец закончил полную расшифровку текстов. А ведь ему оставалось только закрыть выставку и рвануть в пампасы ловить удачу за хвост по строго определенной методике. Он уже был готов сплясать качучу от радости, но тут пришел наш доблестный капитан и обломал ему всю малину. Как его Лукас там же не убил, ума не приложу. А ведь очень хотел. Конечно, срочно вызвали полицию, туда-сюда, но когда клиент понял, что пользы с тех полисов как с козла молока, то ударился в панику. Там еще все привязано к фазам луны для полного счастья. Так что у него просто не оставалось выбора, как пойти на грандиозную авантюру и вызвать нас.

Меня слушали, не прерывая.

– Он очень торопится, очень. Первая наводящая информация попала к нему, как он уверен, а я пока не знаю, случайно, и дала серьезный толчок поискам. И вся эта выставка была задумана как легальная возможность довести его исследования, расчеты до логического конца. В то, что там сокровища вообще есть, он верит безоговорочно, даже я почти начал верить. Сила убеждения, однако. Таблицы, которые Лукас расшифровал, и сам перевод остались, но, насколько я понял, делать с ними без шарика нечего. Так что золоту и историческим ценностям, да и славе, можно спокойно сделать ручкой.

Я выщелкнул сигарету из пачки и закурил.

– Все понятно?

– Интересно, – протянул Стаковски задумчиво. – Ну, в нашей роли сомневаться не приходится. Март, а там точно не замешаны паранормы?

Я покачал головой.

– На этом уровне информации пока не видно.

– Кай, ты можешь проследить, откуда шли сбои?

– Уже.

Глаза Кая светились кошачьим зеленоватым светом, отражая мерцание развернутого шара голоэкрана.

– Они отлично спрятались.

Легкий поток мыслей Кая транслировался мной постоянно.

Я отошел к огромному окну и застыл в ожидании.

Яркая привычная картина улиц и огней, смешанных в бредовом электрическом коктейле, как всегда, завораживала меня. Я чувствовал все это. Каждым нейроном своего мозга, каждой клеткой тела.

Вполне понятно, почему телепатов так мало. Многие просто гибнут, так и не научившись владеть свои Даром. Когда на тебя впервые начинает обрушиваться, заползать внутрь, проникая в каждую пору, это странное состояние слышимости, проницаемости мира, трудно не сойти с ума. А мастерства контроля еще и в помине нет.

А мир падает на твою голову.

Это было мое самое первое впечатление при вскрытии Дара. Я не поленился потом выспросить у попавшихся знакомых аналогичного профиля, что было у них. Что любопытно, у всех примерно одинаково. И примерно одинаковые условия для первичного взятия контроля – одиночество.

Мир под ногами дышал своей жизнью. Засорял легкие дурными эмоциями, а голову глупостями. Тонул в чайной ложке страстей и возносился на бумажные горы триумфа. Мне было привычно. Мне было скучно.

Я потянулся к мыслям Кая и получил осаживающее: «Еще минут сорок».

И снова мой взгляд опустился в нервное переплетение города. Его людей, улиц, предметов и обжигающе терпкой ментальности. Не бывает пресных городов. Но некоторые способны набить оскомину.

Комната молчала.

Тени, расположившиеся в ней, были безмолвны и почти неподвижны. Только зеленоватый экран ноутбука разбрасывал вокруг себя мерцающие блики. Ясно видно было только одно лицо, освещенное этим светом. Остальные казались не более чем бледными масками в обрамлении блестящих волос.

Юноша, на вид лет пятнадцати, семнадцати, жадно прикипевший взглядом к монитору. Это была и жадность влюбленного, ждущего неуловимого письма, и жадность прожженного игрока, складывающего свой очередной гейм, и просто жадность ужасно любопытного человека.

Раскосые глаза еще более сузились, прищурившись, что придавало лицу классическое сходство с японскими гравюрами и одновременно роднило его со снайпером, следящим центром паутинной мишени за пытающейся скрыться целью.

Капризный изгиб губ вытянулся в упрямую полоску. Скулы резко выделились. Пушистые брови изогнулись упрямым луком.

Охотник искал свою добычу, цель. Он шел по следу.

И невозможно было в тот момент поверить, что призрак веселой «латины» когда-либо оставлял свой отпечаток в чертах этого лица.

Сосредоточенная, холодная уверенность самурая, отлично владеющего своим оружием.

Легкий шелест сенсклавиш…

Я почувствовал, как Кай начал немного расслабляться.

Все это время я простоял у окна, слушая город. Иногда полезно давать себе такую передышку и одновременно тренировку.

– Расчет окончен. Через полчаса будут результаты.

Его поза за ноутом стала более расслабленной, и только кончики пальцев немного лениво касались знаков сенс-клавиатуры.

Через полчаса Кай довольно хмыкнул и опять начал играть на клавиатуре с бешеной скоростью. Я совершенно точно знаю, что в этом он пользуется своим Даром. Иначе ему никогда бы не достичь такой скорости обработки данных.

– Есть. Это где-то вот здесь. Вот из этого района шла основная подача сигналов. Они их, конечно, десять раз перекодировали и перепосылали с прикрытием, но совсем это убрать невозможно.

И телекинетик довольно откинулся на диване, предоставляя нам возможность в очередной раз признать, насколько он крут, и выяснить наконец-то цель нашего сегодняшнего ночного визита.

Я не оракул, но вполне могу предположить, что на этом заказе много спать не придется. Впрочем, как обычно.

Разметка карты на экране переливалась условными огоньками обозначений. Интересующий нас район был отмечен красным контуром, и от нашей гостиницы туда шла тонкая ярко-изумрудная линия. Я прикинул, сколько времени займет поездка. Хорошо, что сейчас ночь, трассы почти свободны.

А райончик ничего себе, не самый заштатный. Что, в общем, следовало ожидать. Если люди могут себе позволить такую сложную интригу с возможными фатальными последствиями, то можно предположить, что платить за это будет не приют для бездомных животных.

Линия вела к довольно большому зданию. Его идентификация на этой карте малой развертки была затруднительна.

– Ну-ка. Что это?

Я нагнулся через плечо Кая и коснулся сенс-клавиатуры, выводя на экран изображение интересующего нас места. Иногда я могу позволить себе подобные штучки с ненаглядной каевской собственностью. «Для дела», – как всегда говорит Оскар.

– Библиотека?

Не сказать, чтобы я был очень удивлен, но все же.

– А что такого? Большой информационный зал – прекрасное прикрытие. И затраты меньше. Сбой в сети и вся проблема. «Простите, не доглядели. Да мало ли кто сюда ходит? Да мы не специалисты…» – Кай прекрасно мог при желании передразнить кого угодно, даже на ментальном уровне.

– Ясно. Выезжаем.

И мы очень быстро покинули гостиницу. Большая часть прислуги прилипла к видеомониторам в комнате, куда выводилось слежение со всех номеров. Кай сказал, что развлечения им хватит еще часа на полтора, потом вирус просто сотрет всю информацию, поступающую из нашего бывшего номера. А я не поленился заложить им в головы программу стирания памяти относительно нашего пребывания вообще.

Выведя машину со стоянки, я не стал брать прямой курс сразу на место, а выбрал дорогу несколько в объезд, чтобы оценить атмосферу, вдруг да зацепит что-то в округе. Привычное полевое сканирование, надо было быть осторожными. Так что времени у нас хватило и на долгие рассуждения, и на полдесятка сигарет под разговор.

Ничего не прояснилось.

При въезде в нужный район я растянул сканирующую сеть как можно шире, стараясь не потерять при этом четкости обзора. Для этого мне пришлось здорово сбавить скорость, хотя и не настолько, чтобы я просил заменить меня за рулем. Но передвигаться теперь стало гораздо удобнее.

Радиус поиска был отмечен небольшой, и мы довольно быстро оказались возле нужного здания. Я притормозил на ближайшей стоянке и, давая себе передышку, закурил. Мельтешение образов, тянущихся отпечатками из прошедшего времени, и тех, что происходят здесь и сейчас, разноцветных бликующих нитей эмоций следовало как можно скорее привести в порядок.

Я покосился на Оскара. Было незаметно, но я чувствовал, знал, что его колотит изнутри мелкая неприятная дрожь. С ним такое бывает, когда внезапно включается Дар. Без предварительной медитации и подходящего места, спонтанно.

Я успокаивающе коснулся его сознания и меня как будто ударило током. Оскар резко повернулся ко мне и вцепился в мою руку. Наши ментальности объединились, его Дар и мой. И теперь, кажется, начало накрывать нас обоих. Не очень-то вовремя! Оскар слегка скривил в улыбке побледневшие губы, и его взгляд встретился с моим – черные провалы в бездну, падение в неизвестность, оползень времени – его глаза. Сознание вдруг раскрылось как огромный цветок…

Я успел выставить защиту, закрывая Кая и Джонаса от нашей спонтанной активации, с одной стороны, и себя с Оскаром от всего ненужного извне.

Мой канал развернулся перед Оскаром, давая ему доступ к моим знаниям и силам.

Вспышка!

Это всегда неожиданность и всегда похоже на последний раз чего угодно.

Я крайне редко работал со Стаковски, объединяя Дары. Обычно он обходится без меня. Но тут, видимо, случилось что-то серьезное, раз ему потребовалась моя помощь. Странно только то, что он не успел предупредить меня. Впрочем, вряд ли я смог бы в этом ему отказать.

…Я, ослепший и оглохший, находящийся только на ментальном уровне восприятия, и мне кажется, что я становлюсь абсолютно прозрачным и сквозь меня как будто что-то мчится на огромной скорости, как на русских горках. И мне не понять, я ли эти самые горки, или я просто вагончик, который толкает по ним безжалостная рука провидения. От скорости закладывает уши, и я кричу, кричу…

Когда я вернулся в норму, то обнаружил, что холодный пот уже благополучно отполировал мои виски и прогулялся по спине в виде неприятных мокрых дорожек. Я повернулся к Оскару и встретил его насмешливый взгляд. Он коротко и часто курил сигарету и, кажется, пришел в себя несколько раньше.

– Ну, теперь ты знаешь, куда ехать. Вперед.

Я тронулся с места, понимая, что действительно знаю, куда ехать, и, более того, абсолютно уверен, что нам туда надо добраться туда как можно быстрее.

Не знаю, как работает Дар у Стаковски, но даже его обрывочного отпечатка во мне хватило, чтобы я, разгоняясь до максимальной скорости, совершенно равнодушно знал, что сейчас могу вести машину хоть с закрытыми глазами и не собьюсь с направления. Но глаза я закрывать, конечно, не стал.

Подобно гончей, я «на запах» рассекал ночное марево июльских улиц большого мегаполиса. Кто никогда так не ездил, не поймет меня. Ощущаешь себя ножом, влетающим в вязкую мягкую плоть. Металлической пылинкой, все быстрее и быстрее, мчащейся к магниту. Лезвием гильотины, не умеющим сопротивляться земному притяжению. И хочется стать раскаленным, чтобы инертность не мешала тебе. И становишься ветром над бесконечной дорогой.

Когда я еще учился в университете, мы любили гонять по ночам, не особо заботясь о системах безопасности. Но кто в том возрасте о них заботится?

Я коротко и зло рассмеялся. Оскар тревожно взглянул на меня. Я покачал головой.

– Все в порядке. Только я боюсь, что уже…

Еще пара поворотов, пролет на красный, еще один.

Я бы мог поклясться, что иду именно на запах. Мне казалось, что я его просто чувствую, он пропитывает меня и гонит вперед, хотя мне больше всего хочется как раз наоборот – развернуться и дать деру в противоположном направлении. Я не люблю этот запах.

Мы притормозили у мирного, хорошо освещенного подъезда в приличном доме. Здесь даже была консьержка, неусыпно блюдущая покой этого маленького мирка домашних радостей и печалей.

Ментальная сетка сходила с ума и пыталась свести и меня. Но до того как мы вышли из машины, Оскар развернулся ко мне.

– Мартин. Ты должен немедленно успокоиться. Ничего страшного не происходит. Ты знаешь это все достаточно хорошо, чтобы… Перестань психовать!!!

Его последний крик на закрытом уровне на мгновение чуть не вышиб из меня дух. И, как ни странно, это помогло мне успокоиться. Я очень люблю свое чувство самосохранения.

– Извини. Это все твой Дар. Ты же знаешь.

– Да, знаю, извини. А теперь выходим из машины и в дом, ты нас прикрываешь.

Улыбнувшись, я сложил большой и указательный пальцы колечком.

– Все будет о 'кей, босс.

Он вытащил из кармана тонкие кожаные перчатки. У нас всех были такие же. Глупо строить хитроумные защиты, чтобы прокалываться на элементарных отпечатках пальцев.

Я настроился на мысли женщины, смирно сидящей в хорошо освещенной будке около двери. Обычные мысли, обычного человека – «дом, семья, работа, книжка неинтересная, надо бы сварить кофе, но сначала да…»

Человека очень легко заставить покинуть или хотя бы здорово отвлечься на любом посту любой важности. Физиология – великая вещь. И мало кто проигнорирует ее острое проявление. Если его, конечно, правильно направить. И не важно, что там будет на самом деле. В туалет люди бегут с необычайной скоростью, особенно если чувствуют, что приперло.

Так что в дом мы проникли совершенно без проблем.

Третий этаж. Коридор, выложенный кремовой плиткой и покрытый искусственным ковром в тон. Двери вполне приличного состояния, с золотистыми номерками. Не vip-зона, но у проживающих здесь людей должен быть хороший и постоянный доход.

Необходимая нам дверь под номером «15» оказалась, конечно, запертой.

Сумасшедший запах все так же вел меня, но уже не раздирал легкие и сердце. Хотя бы потому, что я давно к нему привык. Это был запах смерти.

– Давно?

Джо равнодушно смотрел, как Кай возится с отмычкой.

– С полчаса назад.

– Они еще там?

– Нет. Ушли через окно, кажется. Там только трупы.

– Трупы? Много?..

Щелкнул язычок замка, и Кай потянул дверь на себя.

Небольшие сгустки темноты попытались выплеснуться в коридор, но мы, быстро войдя, вдавили их обратно. Кай поставил замок на предохранитель.

Свет лучше было не зажигать, так что мы достали свои фонарики величиной с чертежный карандаш, только короче, и Джо быстро прошелся по всем комнатам, проверяя их на безопасность. Но я уже чувствовал, что угрожать нам здесь никто и ничто не может.

Первый труп молодого мужчины в экзотической одежде лежал почти у входной двери лицом к окну, неплотно закрытому тяжелой портьерой. Его длинные черные волосы были заплетены в уже растрепавшуюся косу, мокнущую в луже крови, вытекшей из-под тела. Труп я переворачивать не стал. Вряд ли мне что-то сказало бы его лицо. А вот подумать о полиции, которая рано или поздно сюда заявится, было надо.

– Они боялись света? На всех окнах зимние гардины.

Я не видел Джо, но прекрасно его слышал и чувствовал на ментальном уровне.

Кай, естественно, двинулся искать хоть что-то похожее на технику. Оскар тоже занялся самостоятельным обследованием этого жилища мертвых. И только я рассеянно водил лучом света по прихожей и внимательно прислушивался к ментальному фону вокруг. Я все-таки должен был присматривать за безопасностью с этой стороны, а детектив из меня всегда был не очень-то. Так что пусть уж профи сами разбираются.

– Март, иди сюда.

Голос Оскара, прозвучавший по менталу, был каким-то сдавленным. Я немедленно поспешил на его зов и сразу вычислил нужную мне комнату по странному свету, льющемуся из-под прикрытых дверей. Кроме наших фонариков, там явно было что-то еще. Я вошел и застыл на месте.

Небольшая по сравнению с остальными комнатка была надежнейшим образом защищена от любого проникновения света извне. Во всяком случае, я не помню с улицы никаких отсветов в интересующих нас окнах. А они, безусловно, должны были бы быть, будь там хоть щелка, потому что комнату заливал свет.

От множества свечей самой разной формы, цвета и конструкции – от толстых кругляшей, до тоненьких изможденных хворостинок, каких-то плошек непонятной формы с язычками пламени, пляшущими на хвостиках фитилей, распространялось мягкое, но мощное сияние. Вся световая атрибутика была довольно причудливо размалевана разными цветами. Этнический рисунок повторялся чаще всего – геометрические узоры переплетались с растительной тематикой, фигурками стилизованных животных и людей.

У дальней стены в углу возвышалось нечто непонятное и похожее, да, похожее на ту самую пирамидку, что я уже видел в музейном зале. Правда, здесь она была гораздо больше, занимая почти треть комнаты. И ступени её были заняты всевозможными малопонятными вещами.

Однако вершина и этой пирамиды была, увы и ах, совершенно пуста. Но я почему-то ни капли не сомневался в том, что здесь побывала наша драгоценная утерянная реликвия.

Я подошел ближе, чтобы разглядеть подробности. И понял, почему тон Оскара показался мне таким странным. То, что я поначалу принял за бесформенные груды тряпья на полу рядом с этим доморощенным культовым сооружением, – это были люди. Просто необычная обстановка в комнате сбивала с толку и не давала сразу обратить на них внимание. А ментальный фон у них отсутствовал. У мертвых просто не бывает активного ментального фона.

Двое: старик и девушка. Девушка, довольно молодая и привлекательная, если бы не посмертный оскал, лежала на спине, и было видно, что грудная клетка у нее вскрыта и ребра вывернуты «орлом».

Видимо, кто-то из нас, решив рассмотреть рану получше, перевернул труп на спину. И я даже могу сказать, кто это был.

Старик все еще лежал спиной вверх, свернувшись в клубок, так что лицо его уткнулось в колени. Но я почему-то не сомневался, что с его грудью произошло то же самое, что у девушки.

Потому что оба их свежевырванных сердца лежали рядом на самой нижней ступени пирамиды.

И я отступил назад. Смотреть тут было больше абсолютно не на что.

Я с удивлением огляделся, – крови должно было быть много, но лужа не дотягивала даже до моих ног, а я подошел очень близко.

Мое недоумение рассеял Джо, подошедший сзади и меланхолично оценивающий всю эту картину.

– Там есть сток под пирамиду. И пол наклонный. Так что все ушло туда. Вонять скоро будет.

Он поморщился. Его такие картины не трогали. И, конечно же, именно он со свойственной ему дотошностью осматривал труп девушки. Теперь он деловито возвращал его в прежнюю позу. Тела еще не успели закоченеть. Нам, можно сказать, повезло.

Пока я созерцал и изучал оставленную нам неизвестными убийцами картину, Кай успел пройтись по дому, и я принял его сигнал.

– Здесь есть комп. И весьма серьезный. Сейчас я его проверю.

И полный разочарования вздох через пять минут.

– Информационный блок снят. Нас обошли, поздравляю.

Тон Кайто был мрачен и полон сарказма.

Оскар оставил нас, чтобы помочь Каю скорбеть над упущенными возможностями. И мы остались вдвоем.

Джо довольно быстро приводил комнату в первоначальный вид после своих изысканий. А я тем временем решил все же рассмотреть само место кровавого древнего культа.

Украшения, висевшие на стенах, еще более укрепили меня в мысли, что мы крупно вляпались с нашим новым заказом. Впрочем, как почти всегда бывало с любой серьезной работой. Нам не платят за то, с чем могут справиться простые люди.

Одежда и старика и девушки была похожа на ту, что была на трупе мужчины при входе. Кожа, сложная вышивка, грубая ткань, – явно нечто национальное. Все трое носили длинные волосы, но если у мужчины волосы были кое-как, но все-таки убраны, то у этих двоих они были в полном беспорядке. Также я мог утверждать, что они все принадлежали к одной расе.

– Индейцы или что-то в этом роде, – согласился Джо, уже внимательно осмотрев место и трупы.

Он мог вот так равнодушно осматриваться и собирать данные, отмечая только четкие детали. Его бывшая профессия приучила его еще и не к таким зрелищам. Меня же всегда захватывала картина в полном объеме. Излишняя эмоциональность как следствие личного Дара.

– Только вот не пойму, что за племя. Или хотя бы местность.

– Ацтеки. Это костюмы древних ацтеков, Джо.

Оскар с Каем уже вернулись. В руках Стаковски осторожно держал увесистую книгу в потертом переплете.

– Пойдемте. Нам здесь больше нечего делать.

И мы покинули квартиру, тщательно соблюдая все предосторожности.

Книгу Стаковски забрал.

Консьержка, кажется, все еще была занята своими делами, так что мы беспрепятственно вышли на улицу, и даже глазок следящей камеры над дверью стыдливо отвернулся, послушный Дару телекинетика. Машина преданно ожидала нас там же, где мы ее оставили. Здесь был действительно тихий и приличный район. Представляю, что здесь начнется, когда эта квартирка запахнет. Хотя наверняка кто-нибудь заглянет туда раньше. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он все это увидит.

Но у нас не было времени даже на то, чтобы просто проследить за квартирой. Нам был поставлен жесткий срок – четыре дня. И теперь я начинал понимать почему.

Мы буквально упали на сиденья. Давно перевалило за полночь, и я уже поглядывал на небо, ожидая первых проблесков раннего летнего утра.

Не сговариваясь и даже не обмениваясь мыслями, я осуществил наше общее желание убраться отсюда подальше. Педаль газа ушла почти в пол, когда я стартовал. И через десять минут наша машина оказалась уже настолько далеко, что я с трудом смог бы услышать звук сирены полиции, подъезжающей к тому дому. Впрочем, я сомневаюсь, что эта восхитительная музыка прозвучит там так скоро.

– Притормози, Март.

Стаковски изучающе листал книгу, и иногда довольно хмыкал.

Я остановился у бордюра и наконец-то закурил, откинувшись на спинку кресла.

– Выкладывай. Что там у тебя?

Джо стрельнул у меня сигарету и полностью открыл окно со своей стороны.

Оскар не стал нас мучить. Он заложил пальцами листки книги и, прикрыв глаза, усмехнулся.

– Март был прав. Эта история связана именно с древними ацтеками. Шар принадлежал тому времени. Мертвые люди, что неудивительно, также являются наследниками ушедшей цивилизации и культуры, хотя, разумеется, их нельзя назвать прямыми потомками. Связь времен, так сказать. И думаю, что те, кто их убил, имеют прямое отношение и к истории с шаром, и ко всему, что вокруг него накручено. – Оскар сделал небольшую паузу, Кайто едва слышно вздохнул. – Рядом с индейцами всегда ходили легенды о несметных богатствах, оккультных феноменах и прочих околофантастических сокровищах. Но в данном случае я могу с уверенностью сказать, что дело вполне реальное. Конечно, накручено много мистики, но некоторые вещи не оставляют сомнений. Шар – реальность, и то, что он связан с некоторыми загадками ацтекского культа, тоже. Возможно, даже это мифическое сокровище, которое ищет Лукас, есть на самом деле. А насчет артефакта, к которому ведет эта внушительная игрушка, я уже могу сказать точно, что это такое.

Оскар открыл книгу и показал нам странный рисунок.

– Перо Кетцалькоатля. Не совсем, правда, понятно, что это на самом деле. Тут, как мы видим, изображен только закрытый футляр. По можно сказать наверняка, что эта штука имеет большую ценность для понимающих людей.

– И Лукас хочет это достать, – подытожил Кай.

– Более чем.

Я легко махнул рукой, разгоняя дым.

– Если он готов заплатить, не все ли нам равно? Или ты опять хочешь заделаться хранителем и оберегателем Мира, а, Оскар?..

Я ядовито усмехнулся. Было несколько дел, когда наш предводитель немного сходил с ума, и нам приходилось не совсем точно выполнять заказ. То есть de jure к нам было не пригашаться, но вот de facto… Оракул объяснял это какими-то своими видениями и исходящими из них следствиями. Но деньги даже в этих случаях выколачивал исправно. А это единственное, пожалуй, что меня серьезно волновало на тот момент.

– Нет. Не в этом случае, думаю.

– Тогда, может, нам пора более серьезно поговорить с нашим любезным нанимателем?

Джо, как всегда, высказался вовремя и по существу. И я тронул машину с места.