Ральф Зимородок, воды: трамонтане от траверза Тарханкута, лето года 864-го
Ральф очнулся от усталого беспамятства, но вставать не спешил.
Невзирая на зверский голод, не замедливший напомнить о себе. Опыт штарха никуда не подевался: если сейчас вскочить, сначала потемнеет в глазах, потом подкосятся ноги и нужно будет искать силы для того, дабы не упасть позорно тут же, у застеленного рундука. А сил не так чтобы очень много.
Сейчас лучше всего полежать минут пять, можно с закрытыми глазами, можно с открытыми. Подождать пока сердце разгонит кровь по телу, еще не вполне отошедшему от беспамятства. Общение со стихиями отнимает пропасть сил. И, как знать, не выпивает ли заодно жизнь штарха, по капле, по глоточку, с каждым разом приближая тот страшный и неотвратимый миг, когда придется распрощаться с этим миром?
Ральф отчетливо слышал как вода омывает корпус брига. Чувствовался также слабый крен на нос, значит вызванная волна по-прежнему исправно влечет «Королеву Свениру» избранным курсом.
Ночью пришлось снова поработать: менять ветер и вызывать новую волну, ибо бриг нужно было подвернуть с курса поненте на практически честный трамонтане. Если чувства не обманывали Ральфа, «Королева Свенира» сейчас должна была уже миновать траверз Тарханкута и устремиться к дальней оконечности Тендры.
Силы потихоньку возвращались. Вместе с силами возвращалась и ясность мыслей.
«Все, — подумал Зимородок. — Можно вставать».
Еще он подумал о кассате — как там четвероногий приятель? Отдохнул после ночного бдения? Наверное, тоже голоден, надо будет добыть ему чего-нибудь вкусненького.
Кроме всего прочего Ральф готовился к неминуемому разговору с Александром, но об этом думать пока не хотелось.
Из кубрика доносился молодецкий храп — отдыхали матросы ночной вахты.
За дверью, в коридоре кто-то монотонно бубнил, слышались шаги и иногда — смех. Это было непривычно: на малых кораблях Эвксины днем в каморе обычно тихо — спят человек пять от силы. Слышно в основном скрип такелажа да шум волн и ветра.
На больших кораблях все иначе. А ведь «Королева Свенира» — всего лишь бриг, двухмачтовая посудина, используемая альбионцами для дозорной и посыльной службы; куда ей до пушечной мощи «Святого Аврелия»!
Который, в свою очередь, опять же не самый большой из боевых кораблей — орудийных палуб всего две, одна открытая, одна закрытая. Что же творится на линкорах, у которых закрытых палуб две, а то и три и экипаж под тысячу человек?
Ральф встал, изогнулся и вытянулся, разминая тело, повел плечами.
Есть хотелось все нестерпимее.
Кассат дремал в выгородке; когда Ральф заглянул через дощатый заборчик приятель лишь дрогнул веками и тихо заворчал.
— Умаялся, — прошептал Зимородок. Губы сами собой растянулись в улыбке. — Сейчас я тебе чего-нить с камбуза притащу!
Кассат повел ухом. Значит, слышал. И, понятное дело, не возражал.
Заглянуть в гальюн, а потом умыться было делом пары минут. После неизбежных утренних процедур Ральф почувствовал себя заметно бодрее, а есть захотелось ну совсем уж нестерпимо. Однако еще перед камбузом его окликнул Исмаэль Джуда:
— Ральф!
— Да, Исмаэль?
— Его Высочество ждет вас у себя как только вы позавтракаете.
— Спасибо! Только мне еще кассату нужно снедь отнести.
— Скажите чем, его покормят.
Ральф вздохнул. Ну вот как объяснить офицеру стражи, что кассата не кормят, словно корову в стойле? С ним общаются, даже если кассат изволит трапезничать, а штарх просто стоит рядом. Как?
— Я не заставлю себя ждать, Исмаэль. Уверяю.
Джуда кивнул, соглашаясь. Ральф кивнул в ответ и хотел уже продолжить путь на камбуз, но что-то в лице стражника заставило его задержаться.
— Скажите, Ральф, — понизив голос спросил Джуда. — Вы видели его снова?
«Ну, вот, началось… — подумал Зимородок с легкой досадой. — Еще до завтрака…»
О мелькнувшем среди ночных волн корабле мертвых он старательно не думал весь остаток ночи и первые минуты после пробуждения. Без сомнений, принц зовет его именно поэтому.
— Вы о корабле-призраке? — так же тихо осведомился он.
Джуда не ответил, отстраненно уставившись в сторону.
«Значит, о нем…»
— Меня и в первый раз, и вчера терзала одна и та же мысль, — глухо сказал Джуда. — Я не мог поверить, что его видит кто-либо кроме меня.
Когда я пытаюсь заговорить о нем, на уста словно по волшебству накладывается печать безмолвия. Не знаю кем. Мне было очень трудно задать вам этот вопрос, Ральф.
— Я понимаю вас, Исмаэль, — ответил Ральф совершенно серьезно. — Уверяю, сходные ощущения и у меня. Да, я снова видел корабль-призрак этой ночью, хотя и был занят. Он дважды обгонял нас по левому борту, примерно в полумиле. Так?
— Именно так.
— Вам не показалось, Исмаэль.
Ральф вздохнул.
— Я пойду, — добавил он. — Заклятие ветров и волн отнимает очень много сил. Клянусь, готов слопать зажаренного целиком барана!
— Ступайте! — грустно промолвил Джуда. — Приятного аппетита! И вам, и кассату…
Примерно через полчаса Ральф приблизился к каюте принца. У дверей дежурили двое гвардейцев, но они знали Ральфа в лицо; кроме того, они явно были предупреждены, потому что один сразу же обернулся и постучал в дверь. Секундой позже дверь отворилась и выглянул слуга.
— Господин флаг-лейтенант к Его Высочеству! — пробасил гвардеец как мог торжественно.
Видимо, Ральфа действительно ждали: слуга даже не пытался докладывать, сразу распахнул дверь пошире (ненароком стукнув второго гвардейца, вынужденного отступить на шаг) и приглашающе повел рукой:
— Входите, господин лейтенант!
«Н-да, — подумал Ральф. — Уж лейтенант, так лейтенант! Всю жизнь слышал от распоследней кухарки только «чертов штарх», а тут окружающие разве что в поклонах не стелются… Может быть, действительно не зря я — де Криам, а не просто Криам? Может быть, мне на роду и было написано испытывать почтение и трепет окружающих, да только злодейка-судьба у меня с самого детства все разом отняла?»
— Ральф! Я вас заждался! — воскликнул принц при виде Зимородка.
— Простите, Алекс, я спал как убитый! Всю душу выело за ночь, без остатка, еле до рундука дополз…
— Я понимаю, Ральф! Потому и велел вас не трогать, не будить! Но ожидание-то мое никуда не делось. Терпеть не могу ждать! Даже когда это необходимо.
Принц немного кривил душой. Когда бывало действительно нужно, он становился на диво терпеливым и расчетливым, так что тут, пожалуй, он на себя наговаривал. Но, с другой стороны, если Александр умеет ждать, это вовсе не означает, что сие занятие ему нравится.
— Я пришел как только смог, — сказал Зимородок простодушно.
— Разумеется! Я ведь у вас второй после кассата! В вашей личной табели о рангах, — засмеялся Александр. — Так, а?
Ральф невольно нахмурился.
— Вы пытаетесь сравнить несравнимое, Алекс, — сказал он мягко. — У людей любовь к жене вовсе не отменяет любви к матери. А рождение второго ребенка никогда не оставляет без внимания первенца.
— Да шучу я, шучу, — отмахнулся принц, по-прежнему смеясь. — Садитесь, — он расчистил от бумаг место на столе, как раз напротив себя.
Ральф присел.
— Но признайтесь, Ральф, ведь вы к кассату заглянули раньше, чем на камбуз, а?
— Это действительно так, Алекс, — сказал Зимородок спокойно, но твердо. — Так всегда было и так всегда будет. Мы с кассатом практически единое целое. Он для меня значит больше чем… ну, например, вот эта рука. Без руки я скорее всего выживу. Без кассата — нет.
— Так уж и нет?
Ральф усмехнулся; получилось не очень весело, даже чуточку горько.
— Вы можете жаловать мне сколько угодно званий и чинов, Алекс. Но я был и остаюсь штархом. Это мой хлеб и моя жизнь. Без кассата я никто.
Меня даже матросом на какую-нибудь занюханную торговую сантону могут не взять — даже наверняка не возьмут, потому что выгоднее взять умелого матроса, а не меня. Поэтому я буду заботиться о кассате так же, как заботился о нем многие годы, с тех пор как впервые вышел в воды. И, пожалуйста, давайте больше не будем об этом. Надеюсь, вы не сочтете мои слова слишком дерзкими.
— Мы с вами приятели, а с точки зрения доброго приятеля ваши слова вообще лишены какой бы то ни было дерзости, — Александр пожал плечами. — Извините, если мои рассуждения вас задели. Впрочем, я совсем не об этом хотел поговорить.
— Конечно, — спокойно отозвался Зимородок. — Вы хотели поговорить о корабле-призраке. Он снова появлялся прошлой ночью.
— Значит, вы его заметили?
— Его трудно не заметить, — Ральф развел руками.
Александр вдруг сделался серьезным.
— А мне показалось, вы были всецело заняты общением со стихиями. По крайней мере, такое впечатление складывалось при взгляде на вас с кассатом.
— Чтобы призвать ветер и волну нужно внимательно глядеть по сторонам, — пояснил Ральф. — Иначе стихии не поймут. Они и так понимают далеко не все, о чем мы с кассатом их просим.
— Ну, раз глядели — тем лучше, — сказал принц. — А знаки вы тоже заметили?
Теперь пришел черед удивляться Ральфу.
— Знаки? Какие еще знаки?
Александр навалился на столешницу, приминая разбросанные бумаги:
— С корабля призрака подавали знаки, Ральф! Лампой… или чем-то другим, потому что я никогда не видывал ламп, дающих такой мертвенный свет. Но это несомненно были знаки! Чередование вспышек!
Упорядоченных вспышек, заметьте, с одинаковыми паузами между знаками!
Я уже полдня ломаю голову, пытаясь разгадать этот код. Если это, конечно, код… а похоже.
— Но… вы что же, запомнили это чередование?
— Что запомнил, что записал! Прямо на манжете, угольком. Собственно, последовательность была не особенно и длинной, всего восемнадцать знаков по две или три вспышки. Вот поглядите!
Он протянул Ральфу лист со столешницы, исписанный чередой точек и тире.
— Это ничего вам не говорит?
Ральф взглянул.
— На стандартную морскую частотную азбуку непохоже… — пробормотал он. — Погодите, я взгляну внимательнее…
Некоторое время Зимородок тщился найти в мешанине точек и тире хоть какую-нибудь систему. Минуты через три он сдался:
— Нет, Алекс. Если это какой-нибудь код, мне он неизвестен.
— Мне тоже, — пожаловался принц. — Но, черти их побери, этих скелетов-плащеносцев! Зачем-то же они подавали нам сигналы?
— Боюсь, это как раз тот случай, когда логика бессильна, — сказал Ральф. — Мы ведь даже не знаем — кто эти плащеносцы с корабля-призрака? И точно ли именно они встретились нам в Амасре?
— Да они, они, — фыркнул принц. — Больше некому. Нам долго еще идти?
— Сейчас около полудня, — прикинул Ральф. — Пожалуй, что Тендра уже должна показаться вдали. Но до оконечности трамонтане… в смысле, до северной оконечности, до головки, мы доберемся уже в сумерках. В сумерках и огибать придется.
— Жаль… лучше бы прибыть на место засветло. Впрочем, поглядим…
Принц неожиданно надолго умолк, погрузившись в какие-то свои потаенные мысли. Ральф ждал-ждал, а потом все же осмелился нарушить воцарившуюся в каюте тишину.
— Прошу прощения, Алекс…
— Вы что-то сказали? — встрепенулся принц.
— Да. Я хотел задать вопрос.
— Какой?
Ральф немного смешался; ему вдруг показалось, что вопрос его неуместен и глуп. Но отступать было поздно. И он, мысленно махнув рукой, выпалил:
— Я хотел спросить вас: какую роль в последних событиях играет младшая дочь Назима Сократеса?
— Амрита? — удивился принц. — А почему вы вдруг заинтересовались этим?
Прежде чем ответить, Ральф на несколько мгновений задумался. Ответ следовало сформулировать максимально корректно.
— Видите ли, Алекс… — Ральф глубоко вздохнул. — С одной стороны, эта девушка произвела на меня определенное впечатление. А с другой — я совершенно перестал понимать что происходит вокруг.
— Ба! — оживился принц. — Амрита вам понравилась? Черт возьми, понравилась, да?
Ральф опустил голову.
— Она аристократка, дочь наместника… пусть и опального. А я — штарх, — пробормотал он.
— Ну, положим, вы — флаг-лейтенант королевской стражи, — невозмутимо поправил Александр. — Поверьте, это немало. И если уж на то пошло, в моей власти жаловать верным людям титулы.
— Пока не за что.
— А вы сделайте так, чтобы было за что! — подавшись вперед проговорил принц. — Приведите меня к «Капитании»! И вы увидите, что я умею быть великодушным.
— Ни секунды не сомневаюсь в вашем великодушии, Алекс, — суховато отозвался Ральф. — Но давайте разговор о титулах отложим на потом.
— Принимается, — кивнул принц. — Что же до Амриты… На нее вышел я.
Вернее, мы с Исмаэлем Джудой. В процессе зондирования обстановки в Керкинитиде. Объяснить зачем?
— Объясните, если в этом нет никаких тайн.
— Нет никаких тайн, по крайней мере от моего флаг-лейтенанта. Все элементарно. Назим Сократес — наш безусловный враг. Так?
— Так.
— Кто нам Альмея Сократес — мы до сих пор не решили. Возможно, тоже враг, возможно — конкурент и нам, и своему батюшке. Возможно — никто, просто повзрослевшая аристократка, которая пытается решить собственные проблемы всеми доступными способами. Возможно, Альмея нам даже друг. Но несомненно одно: почерпнуть наиболее полную информацию о том, что творится внутри семьи Сократесов, какие там царят нравы и какие сложились отношения, можно… где?
— Очевидно, в семье Сократесов, — пожал плечами Зимородок.
— Вот я и вышел на младшую сестру Альмеи, — заключил принц. — Больше и выходить-то оказалось не на кого: все мужчины в море, вместе с наместником. Но, к счастью, подвернулась она, Амрита. Прелестное дитя.
— Но чем вы ее заинтересовали? С какой стати ей выбалтывать семейные секреты?
Александр отстранился от стола и откинулся на переборку, заменяющую спинку скамьи.
— Я собирался ее… не то чтобы соблазнить. Собирался привлечь блеском метрополии. Дворцы, балы, кавалеры… Девушки ее возраста придают невероятно много значения подобной мишуре.
— И что?
— Она срезала меня на взлете, представляете? — признался Александр. — Раскусила! С порога! Меня, альбионского принца! Я и рта не успел раскрыть, как эта соплячка, родившаяся на краю света, спокойненько так, кротко, ангельским голоском сообщает: «Я помогу вам, Ваше Высочество. Но у меня есть условие». Каково, а?
Ральф ответил предельно сдержанно:
— Для пятнадцатилетней девушки действительно… резво. Но, Алекс, вы ведь не однажды упоминали, что большую часть свободного времени проводили в библиотеке, а отнюдь не в дворцовых интригах.
— У, Ральф, вижу вы плохо представляете что такое — дворцовые интриги, — усмехнулся Александр. — Дабы отвоевать право на библиотеку мне приходилось интриговать ежедневно! Ежечасно! А уж как я изворачивался чтоб избежать запланированной кем-нибудь из родственников женитьбы… И тем не менее, здесь, в Керкинитиде меня взяли голыми руками, Ральф! Еще и условие выдвинули. И кто, кто!
— Хм… А позволено ли будет спросить — каково условие? — осторожно справился Ральф.
— Увезти ее в Лондиниум, — вздохнул принц. — Хотя я поначалу решил, что Амрита потребует, чтобы я на ней женился. Но девчушка умна не по годам. И вместо очаровательной глупышки мне пришлось иметь дело с сущей бестией! Во время разговора мне все время казалось, будто она видит меня насквозь! Тысяча чертей, как выразился бы дядя Фример, и был бы тысячу раз прав!
Принц сокрушенно покачал головой.
— Кое-что я узнал, — продолжил он. — Но теперь вместо одной загадки у нас стало две: я не могу поручиться, что младшая сестра Сократес не ведет собственной игры. Альмея нам помогла. Амрита тоже. Но я так и не понял — чего же они хотят на самом деле? Дьявол, женщин вообще невозможно понять, клянусь небом!
Александр, вероятно попытался бы развить высказанную мысль, но тут в дверь постучали. Из-за занавесей в углу, скрывающих койку, мигом вынырнул слуга и кинулся открывать. Принц, уже набравший было воздуха в грудь для очередной тирады, настороженно покосился в сторону двери.
— Лейтенант Джуда, Ваше Высочество! — объявил слуга торопливо. Он прекрасно знал: офицер королевской стражи просто так к хозяину не зайдет. Исключительно по делу.
— Впусти!
Слуга тотчас распахнул дверь. Вошел Исмаэль, как всегда сосредоточенный, но спокойный.
— Что стряслось? — осведомился принц, явно пытаясь предварить очередное формальное обращение, обязательное, но долгое.
— Корабли, Ваше Высочество. Не наши.
Принц моментально вскочил и быстро выбрался из-за стола.
— Пойдемте, Ральф, Исмаэль. Что за корабли?
— Похоже, эскадра Сократеса. Я узнал обе его квариссы.
— Эскадра? — опешил принц. — Что значит — эскадра?
— Кораблей более десяти. И они всюду.
Принц замер перед трапом, ведущим на палубу.
— Что значит — всюду?
— Ваше Высочество, корабли Сократеса пытаются нас окружить. Их нет только с северо-востока. И еще позади нет, точно за кормой, да и то, полагаю, лишь потому, что мы благодаря Ральфу идем с небывалой скоростью и за нами просто не могут угнаться. Я уже скомандовал тревогу, да вы и сами, наверное слышите.
Действительно, доносился глухой шум, топот множества ног и отдельные выкрики офицеров и унтеров.
— Дьявол, — выругался Александр и взлетел по трапу.
На верхней палубе помимо рулевого и вахтенных присутствовал также капитан Филсби. В данный момент он изучал горизонт, глядя в подзорную трубу.
— Что скажете, Филсби? — спросил у него принц.
— Дело неважно, Ваше Высочество, — отозвался тот. — Корабли небольшие, но их, увы, много. Я насчитал дюжину и, сдается, появились мачты еще двух. Мне кажется, нас пытаются оттеснить на северо-восток, туда, где показалась земля.
— Земля?
— Да, земля. Это, несомненно, Тендра.
— Ральф, это Тендра?
— Тендра, что же еще? Спасибо, капитан, я и без трубы вижу.
Принц поиграл желваками на скулах.
— Оттеснить, — тихо повторил он. — Что мы можем противопоставить?
Филсби пожал плечами:
— Пушки, Ваше Высочество! Если нам удастся сохранить нынешний ход, мы можем пробить брешь в окружении, один или два местных корыта нас не сдержат. И оторваться тоже можем. При условии, что преследователи не смогут развить такой же ход. Мы идем почти в полтора раза быстрее, чем позволяет ветер. Да и ветер при нашем корабле особый — идем словно в порыве, вокруг же дует заметно слабее.
Ральф, пристально глядя на ближайшую квариссу, сделал неизбежный вывод:
— Сократес тоже идет слишком быстро. У него, без сомнения, есть на борту штархи. Взгляните: паруса у него стоят не к обычному ветру, однако они работают в полную силу. Значит, штархи вызвали встречный порыв. Да и волну я уже вижу.
— Выходит, оторваться не получится? — посмурнел принц.
— Ну, почему, — загадочно ответил Ральф, чувствуя в груди невольный холодок, но вместе с тем постепенно преисполняясь восхитительного и пьянящего азарта. — Штархи у них есть. Но я-то — лучший!
Александр вперился взглядом в лицо Зимородка.
— Вы что-то задумали, Ральф? — спросил принц с нажимом.
— Задумал, Алекс! Задумал! Посмотрим, кто тут на что годен!
Мысль, пришедшая в голову Ральфу, была неожиданна и вместе с тем безмерно проста. И уж точно — она не возникла бы у слабенького штарха. Да и не у каждого из достойных она могла возникнуть. Просто Зимородок однажды уже сталкивался с нестандартной ситуацией, когда задумался о возможности вызвать ветер не с борта корабля, а с островка рядом с городом Амасра. Сейчас он снова думал совершенно не как штарх. Но при этом оставался штархом.
И еще одно: вряд ли бы он дошел до подобной мысли в спокойной обстановке. А опасность — подстегнула, как всегда подстегивают передряги людей храбрых и предприимчивых. Ральф завелся, как хороший боец, который внезапно оказался на полу после неожиданного удара.
Осталось теперь только проверить: к счастью он завелся или к беде.
— Капитан! — обратился он к Филсби. — Командуйте право руля! Курс — строго на землю, по кратчайшему! Алекс! С вашего разрешения — я за кассатом!
— На землю? — пробормотал Филсби с недоумением. — Но…
Он умолк, потому что отвечать стало некому: Зимородок уже умчался.
Можно было лишь проводить взглядом его стремительно удаляющуюся спину.
— В чем дело, капитан? — резко спросил Александр. — Штарх сказал — право руля!
— Но, там ведь земля, Ваше Высочество! Если мы разгонимся, мы просто въедем в песчаную отмель!
Принц нерешительно поглядел на низкий берег, кажущийся теперь непозволительно близким. Потом вздохнул и выпалил:
— Командуйте! И — да поможет нам Святой Аврелий!
С видом приговоренного к повешенью Филсби отдал приказ:
— К повороту! Живо, бездельники!
Матросы мгновенно рассредоточились по местам и взлетели к нижним реям. Из-за малого количества парусов и низкой их постановки к повороту «Королева Свенира» была готова уже через минуту.
— Право руля!
Еще через пару минут бриг, слегка накренившись на левый борт, сошел с вызванной ранее волны и стремглав понесся к берегу. Скорость немного упала, но не скажешь, чтобы очень существенно. За это время корабли Сократеса успели заметно сомкнуть полукольцо. Увидев, что «Королева Свенира» решила прижаться к берегу, они все, как один, убавили парусов и сбросили ход. В то время как беглый бриг наоборот в меру сил разгонялся.
Ральф с кассатом, понятное дело, на мостик не вернулись — сразу же метнулись на прову… то есть, на бак, к самому бушприту. Времени докричаться до стихий оставалось в обрез. Приятель-кассат, без сомнений, почувствовал азарт возбуждение штарха. Он сразу впал в нужное состояние.
Закрыв глаза и воздев руки к небу, Ральф принялся за дело.
