Александр Селиний, принц Моро, Амасра, лето года 864-го
Море, как ни в чем не бывало, накатывало ленивые волны на песок. Ему не было дела до людских трудностей и людской боли, как людям нет дела до страданий раздавленного на тропе муравьишки.
Александр казался скорее удрученным, чем разозленным. Зато его дядя, без сомнений, готов был полыхнуть в любую секунду — эдакий вулкан в кителе и треуголке. Пожалуй, только Ральф оставался достаточно спокойным на совете.
— Ну? — буркнул Фример вопросительно. — Что делать станем?
Александр задумчиво поковырял песок носком сапога. Потом протяжно вздохнул:
— Что ж… Будем последовательны. Для начала: какие у нас есть варианты? Ральф?
— Прежде чем говорить о вариантах, неплохо бы уяснить наши ближайшие цели, — высказался Зимородок. — Нам ведь нужно уходить трамонтане, к Тавриде, и дальше мистрале, к дальней оконечности Тендры. Я правильно понимаю?
Для вящей наглядности Ральф хотел указать направления еще и рукой, но подумал, что в округе многовато посторонних глаз. Поэтому не стал.
— Если мы правильно сложили и прочитали крипт — именно так, — подтвердил принц. — А крипты обычно имеют лишь один вариант складывания и прочтения.
— Без корабля Эвксину не пересечь, — пожал плечами Ральф. — А корабль мы сумеем нанять самое ближнее в Синопе.
— Это, если не ошибаюсь, на востоке? Леванте по-вашему? — уточнил Александр.
— Не ошибаетесь. Однако что-то мне подсказывает: путь леванте нам заказан.
При этих словах Исмаэль Джуда в отчаянии опустил голову.
— Значит, остается юг и запад, — подытожил принц. — Остро и поненте.
— Остро нам делать нечего, — сказал Ральф уверенно. — Там жарко, сухо и безлюдно. Без воды люди там гибнут уже на третий-четвертый день.
Поненте… Точнее, не поненте даже, а сирокко, поскольку побережье за Бартыном изгибается, да… Так вот, там есть людные места. Но они далеко. Гораздо дальше Синопа.
— Вы об Истанбуле?
— Не обязательно, несколько городишек на побережье есть и ближе Истанбула. Но увы, для нас это «ближе» в общем и целом несущественно.
И, потом, столь длительное путешествие даже здоровому и свежему человеку выдержать довольно сложно.
— К тому же и времени у нас… — добавил Александр грустно. — Ладно.
Идти пешком, как я понимаю, не наш метод. Скажите, Ральф, сумеете вы эту вот шаланду поставить под парус? Небеса с ней, с быстроходностью, но чтобы мы хотя бы со скоростью пешехода могли идти вдоль берега?
— Не уверен, — Ральф вспомнил древние мачты в ангаре. — Кроме того, Назим Сократес наверняка пустится вдогонку беглецам. А значит догонит и нас. С его квариссами соревноваться бессмысленно.
— Тысяча чертей! — пробурчал Фример. — Не нравилась мне эта затея с самого начала! Будь мы на «Святом Аврелии», никакие квариссы не были бы страшны! Один залп — и Назим Сократес отправился бы кормить рыб!
Капитан покосился на Ральфа и сварливо добавил:
— И нечего потчевать меня сказками о мелях, на которых мы якобы уже который день сидели бы!
— Дядя, сослагательное наклонение в данной ситуации ничем нам не поможет. Давайте исходить из реальности.
— Альмея идет, — предупредил Зимородок.
Все повернули головы в сторону приближающейся девушки.
Странно, но этой с виду изнеженной аристократке нипочем были и стычка со скелетами в накидках, и ночлег на острове под открытым небом, и нехитрая походная пища. Ее, казалось, не заботили измазанные и перепачканные дорожные шаровары и не слишком свежий альк. Не раздражала жара. И не угнетала неизвестность — если, конечно, ее рассказ о бегстве от папаши был правдив.
— Господа, — сказала она приблизившись. — Это, разумеется, не мое дело, но слепому видно, что вы сейчас заняты обсуждением дальнейших планов. Могу сообщить, что я с минуты на минуту ожидаю сантону из Истанбула. На ней, вне всякого сомнения, найдется место для тех, кто спас меня и помогал мне.
Она с улыбкой взглянула на принца.
— Надеюсь, Александр, вы не станете возражать?
Ральф был готов поклясться: за этой улыбкой что-то стояло. Что-то иное, тщательно скрытое. Но что? Коварство? Торжество игрока, сумевшего припереть оппонента к стене? Или радость от осознания того, что благодарность за недавнюю помощь выразится не только словесно, но и будет подкреплена ответными благими действиями?
Странная это была женщина. Вроде бы и молодая, почти юная — но какая-то не по-девичьи мудрая и уверенная в себе. Почему-то до сих пор незамужняя — хоть Ральф и не слишком интересовался светскими сплетнями, это он знал.
В свою очередь и Александру порою казалось, что Альмея никакая не беглянка, а хитрая и расчетливая бестия, ведущая некую сложную игру, плетущая ювелирную интригу, в которую и он сам, и его приближенные вот-вот должны были вляпаться, будто мухи в заботливо расставленную паутину.
— Возражать? — переспросил Александр хмуро. — Похоже, у нас просто нет выбора. Я благодарен вам, Альмея.
— Благодарить будете после, сударь. К тому же, моя скромная помощь — всего лишь ответ на вашу. А вы спасли мне и моим людям жизнь. Помочь вам выбраться из этого негостеприимного места — самое малое, что я обязана сделать.
Александр изготовился пробормотать очередную любезность, но Альмея резко повернулась и пошла прочь. Принц задумчиво поглядел ей вслед.
— Н-да, — вздохнул капитан Фример когда дочь наместника Джалиты отошла достаточно далеко. — Дожились. Вы намерены принять ее помощь, Александр?
Принц некоторое время молчал, обдумывая как лучше прояснить собственные мысли.
— Да, дядя. Я намерен принять помощь и убраться отсюда на любом подвернувшемся корабле, лишь бы на нас не нападали и не сажали в трюм как Исмаэля и солдат. А чей будет это корабль — не так уж и важно.
— А кто поручится, что подручные доченьки не последуют примеру папеньки? — пробасил Фример. — Я бы не поручился.
Александр поднял на него сверлящий взгляд.
— Если это и впрямь сантона, дядя, на ней не уместится достаточно народу, чтобы с нами справиться. А на корабль бОльших размеров я просто не сяду.
С лица Фримера сразу сползло озабоченное выражение:
— Хм… А ведь верно, тысяча чертей!
Капитан даже заулыбался, впервые за два дня.
* * *
Сантона звалась «Киликия» и была она несколько больше таврийских; кроме того Ральф вскользь заметил, что вооружение ее также слегка отличается от привычного ему. Александр некоторое время обдумывал услышанное от штарха, а в это время Альмея что-то бурно обсуждала с одним из прибывших — неприятным плюгавым типом, у которого классически бегали глазки и беспрестанно двигались руки, словно он не знал куда их деть. Говорили на незнакомом Александру наречии, но по интонациям несложно было догадаться, что Альмея выговаривает плюгавому. Видимо, что-то пошло вразрез с уговором и девушку это не устраивало.
Однако спустя четверть часа она погрузилась в поданную к пирсу лодку, а к шаланде, где сгрудились люди альбионского принца, приблизился один из горцев-телохранителей:
— Госпожа просила передать, что вы можете перебираться на сантону.
Фример кивнул — без особой радости.
В ожидании «Киликии» Ральф мобилизовал солдат и матросов поздоровее и в течение нескольких часов умудрился водрузить на шаланде мачту — или шеглу, как ее называли в здешних местах. Александр сомневался, что она пережила бы даже легкий шторм в вертикальном положении, но все же надеялся, что Ральф знает что делает. Однако паруса сделать пока было не из чего, поэтому к сантоне снова пришлось грести.
Догребли. В результате недолгого и не слишком приветливого обмена репликами с матросами сантоны, стоящему на носу шаланды Ральфу бросили тонкий конец, который штарх поспешил закрепить.
— Мы что же, пойдем на буксире? — справился Фример у него, едва тот ушел с носа и вернулся на корму.
Штарх не ответил. Помолчал немного и тихо сказал:
— Надо бы перемолвиться… с глазу на глаз.
Пришлось спуститься в носовую каюту шаланды. На таком маленьком судне одиннадцати взрослым мужчинам было, разумеется, тесновато. Раненый солдат постанывал, рябой матрос с «Гаджибея» по имени Скиф промывал ему раны чем-то целебным.
Кое-как уместившись в носу, чуть ли не в обнимку с сундуком-обманкой, и поплотнее затворив скрипучую дверь, Ральф обратился к принцу:
— Вы не опознали этих людей, Алекс?
— Экипаж сантоны? Вы их имеете в виду?
— Именно.
— Нет. Кажется, это сторонние люди, не эвксинские. Я угадал?
— Угадали, — кивнул Ральф. — Это тжекеры. Промышляют в водах близ устья Эгиптоса.
— И что? — осторожно спросил Александр.
— То, что промышляют они преимущественно грабежами и морским разбоем.
— Пираты? — наконец-то осознал суть проблемы капитан Фример. — Тысяча чертей!
— А чем это нам грозит? — попытался прояснить ситуацию Александр.
Ральф пожал плечами:
— Может быть и ничем. Альмея могла нанять кого угодно. Однако сброд подобный тжекерам предпочитает вместо честной отработки найма плату взять, а клиента чуть позднее обобрать до нитки и продать в рабство где-нибудь между Боспором и Дарданеллами. В порты Тавриды тжекеры соваться не рискуют, но здесь, у турецких берегов они шастают довольно часто.
Александр задумался. Фример выжидательно переводил взгляд с племянника на Зимородка.
— Значит нам нужно держать ухо востро и не расставаться с оружием! — заявил капитан вскоре, словно это не было очевидным. — И скажу прямо: идея идти на буксире теперь вовсе не кажется мне плохой.
— На буксире мы далеко не уйдем, — сказал Ральф. — Тут ведь не Донузлав какой-нибудь или еще какая лужа. Это Эвксина.
— А что можно сделать? — спросил Александр, покуда не раскрывая собственных соображений.
— Нужно добыть что-нибудь годное для парусов, ночью по-тихому перерезать конец и уходить. Куда угодно, к ближайшим берегам, исключая те, что останутся остро, сирокко и либеккио.
— То есть, кроме южных, — вставил Фример, демонстрируя понимание доселе ненавистного таврийского жаргона. — Разумно!
— Я сомнева… — начал было Александр, но его прервал стук в дверь каюты. Пришлось отворять.
В проеме возник Исмаэль Джуда с каменным лицом:
— Прошу прощения, но… капитан «Киликии» требует нашего предводителя.
— Зачем?
— По-моему, он наотрез отказывается буксировать нашу шаланду и велит всем подняться на борт сантоны.
«Велит? — подумал Александр, медленно закипая в душе. — Не много ли на себя берет этот негодяй?»
— Неудивительно, что отказывается, — буркнул Фример, пытаясь нахлобучить треуголку. С первой попытки не получилось: помешал низкий «потолок» каюты. — Ах, дьявол… Ну, что? Пошли разбираться?
— Можно подумать, у нас есть выбор, — недовольно пробормотал принц и секунду спустя добавил: — Ральф, откройте люк, выберемся через него!
«Велит! — по-прежнему кипел Александр, вылезая из люка. Кипел, невзирая на то, что в душе прекрасно сознавал: ну откуда мог капитан тжекеров знать КОМУ он смеет велеть? — Сейчас поглядим на тебя… повелитель оборванцев!»
Шаланду подтянули к корме сантоны (к пупе); веревочный асигут свисал поперек облизанных волнами досок.
Они по очереди взобрались на сантону — Фример, Александр, Ральф и Исмаэль Джуда. Встречали их тоже четверо: Альмея, уже знакомый плюгавый человечек с бегающими глазками и подвижными руками, сухопарый меднокожий тжекер с серьгой в ухе и второй тжекер, меньше напоминающий вяленого чопика, но тоже не скажешь чтобы тучный. И без серьги.
— В чем дело? — осведомился Александр, даже не пытаясь скрыть раздражение.
— Умоляю вас, Алекс, послушайтесь их! — пылко выкрикнула Альмея. — Я понимаю вас… но таковы обстоятельства. Нам нужно как можно быстрее покинуть здешние берега… вы знаете почему. Этот болван, — она гневно стрельнула взглядом в сторону плюгавого, — все перепутал, но разбираться сейчас просто нет времени.
Усилием воли Александр подавил негодование; он умел это делать в нужные минуты. Узкоглазый Друид Тольб многому научил подрастающего принца, а подросший принц приобретенным умением охотно пользовался.
Александр Селиний Моро уже принял решение и не сомневался, что команда его поддержала бы даже в случае если принц не имел бы возможности приказывать.
— В чем вопрос, капитан? — спросил он, хотя прекрасно знал в чем вопрос и догадывался о мотивах предводителя тжекеров.
— Я не собираюсь таскать за кормой это корыто, — на удивление спокойно объяснил капитан «Киликии». — Лишать себя половины ходов?
Нет уж. Я вижу вы аристократы, что ж — готов предоставить вам отдельную каюту, но это будет стоить несколько монет, блестящих и звенящих. А не хотите платить — размещайтесь в кубрике, вместе со своими людьми. Не согласны — так я и не настаиваю, садитесь на свое корыто и идите ко дну коль охота.
Больше всего Александру не понравилось спокойствие тжекера. Этот просоленный ветрами и брызгами моряк знал что делает и, без сомнений, умел добиваться своего, иначе просто не стал бы капитаном в среде таких же, как сам.
— Что ж, — ответил Александр так же спокойно. — Показывайте каюту.
Дядя взглянул на него вопросительно, пришлось успокоить его встречным взглядом: мол, все в порядке, не вмешивайтесь! Дядя внял.
Ральф тоже сообразил, что принц принялся реализовывать пока неозвученный план, а Исмаэль Джуда, по-видимому, был слишком измучен недавними передрягами, чтобы хоть как-то среагировать в рамках ему дозволенного.
Каюта оказалась даже меньше, чем на «Гаджибее» — скорее всего оттого, что практически в то же пространство под ютом их втиснули две. По правому борту уже успела заселиться Альмея.
— Заплатите ему, дядя, — велел Александр и, видя, что Фример готов вступить в пререкания, осадил его, схватив за локоть: — Пожалуйста!
Они снова встретились взглядами и упрямец-Фример снова, хвала небесам, внял.
— Держи, охламон, — процедил он и бросил под ноги тжекеру монету.
К удивлению альбионцев тжекер-капитан даже не шелохнулся дабы поймать деньги, а звякнувшую и укатившуюся в угол монету подобрал второй. И то, лишь после едва заметного знака.
— Этого мало, — сказал тжекер-капитан холодно, мельком взглянув на альбионский пенс. — Еще две таких же.
Фример набычился, но Александр вновь схватил его за локоть и что есть силы сжал.
— Сущий грабеж, клянусь девой Лусией! — басом возмутился Фример, но еще две монеты под ноги тжекерам все-таки швырнул. Подобрал их опять таки второй.
— Вселяйтесь, — милостиво разрешил капитан «Киликии». — И в следующий раз не швыряйте деньги, словно подаете нищим.
Он и его помощник развернулись и ушли наверх. Плюгавый куда-то юркнул ранее; у кают остались только альбионцы, Ральф и Альмея.
— Спасибо, что не стали с ними спорить, — поблагодарила девушка.
И вдруг, трижды шагнув, приблизилась к Александру, почти вплотную:
— И впредь не вздумайте спорить с капитаном или матросами, — шепнула она едва слышно. — Ждите до темноты, я потом все объясню. Умоляю!
Вслед за тем Альмея отпрянула и торопливо скрылась в своей каюте.
Все произошло невероятно быстро, никто не успел и глазом моргнуть.
Странно, но слова девушки Александр воспринял лишь во вторую очередь.
Главное, что принц почувствовал при этом — прикосновение ее щеки к своей и легкое движение губ Альмеи, почти коснувшихся его уха.
Альмея была далеко не первой особой женского пола, оказавшейся так близко к Александру, однако именно ее прикосновение необычайно взволновало его, вдруг и сразу.
Однако уже несколькими секундами позже Александр осознал, отчетливо и бесповоротно: главное — все-таки слова. А прикосновения, при всей их волнительности и влекущести, увы, второстепенны.
По крайней мере сегодня.
* * *
«Киликия» вскоре поставила паруса и взяла курс мистрале, на северо-запад. Менее чем через полтора часа после того, как верхушки ее мачт скрылись за горизонтом, мимо Амасры, эдак в полумиле от берега, прошли баркентина «Дева Лусия» и кеч «Иска». Они шли леванте — на восток.
* * *
Остаток дня промелькнул незаметно, невзирая что каждая секунда тянулась, будто бы, целую вечность. Так бывает, когда нервы натянуты, а внимание обострено. Александру было знакомо подобное состояние.
Тольб умел впадать в него когда нужно и Александра учил тому же на тренировках.
Тжекеры демонстративно не замечали пассажиров, и те, кто нес вахту, и свободные. Первые занимались делом, вторые резались в карты на палубе, у самой мачты. Александр понаблюдал: экипаж «Киликии» насчитывал около сорока человек, плюс-минус двое-трое.
От Ральфа и кассата тжекеры вообще шарахались, поэтому оба сразу же убрались на самый нос. Джуда с солдатами и матросами «Гаджибея» расположились рядом, в носовом кубрике, который неохотно для них освободили. Капитан Фример с принцем после недолгой рекогносцировки заперлись в каюте; дядя попытался было выведать планы Александра, но тот посоветовал ему лучше выспаться. Пожав плечами Фример, не раздеваясь, повалился на покрытый не слишком чистым тюфяком рундук и вскоре уже заливисто храпел. Александр дремал вполглаза.
Дважды приходил Исмаэль Джуда, предупредительно стучался и выяснял все ли в порядке. В первый раз он намерился было подежурить у каюты, но Александр и его отправил отсыпаться, велев с началом сумерек позвать Ральфа и вернуться. Джуда, скрепя сердце ушел, однако спустя часа три наведался еще разок.
На закате тжекеры, к удивлению Александра, подали ужин — если, конечно, можно было назвать ужином краюху влажного хлеба и миску острой похлебки из бобов. На всякий случай принц справился — накормят ли его людей? Тжекер-юнга на ломаном имперском заверил, что накормят.
Добросовестно умяв свою порцию Фример вновь захрапел. Александр же пребывал в прежней полудреме.
Вскоре, как и уславливались, пришли Ральф и Исмаэль Джуда. Александр велел им присесть на сундук-обманку в углу и ждать. В каюте царили вязкие сумерки и каждая секунда по-прежнему тянулась бесконечно. А тихий стук в дверь все равно застал врасплох.
— Кто там? — негромко и сонно спросил Александр.
Вместо ответа дверь приоткрылась и в каюту скользнула Альмея.
Александр чиркнул кресалом, зажигая лампу. Мрак немного расступился, хотя углы каюты по-прежнему утопали в темени, Ральфа и Джуду было почти не рассмотреть.
Альмея успела переодеться — во всяком случае альк и шаровары на ней были другого цвета, чем в Амасре.
— Алекс! — прошептала она, плотно затворив дверь. — Бегите отсюда!
При пупе… при корме закреплена лодка, я велела Пичу спрятать там воду, сухари и весла. Режьте веревки, только одновременно. Там не высоко, не перевернетесь! Я понимаю, что это безумие, но здесь вас просто убьют!
— Убьют? — переспросил Александр.
— Да, убьют! Болван-Пич привел не ту сантону. Меня они не тронут… долго объяснять почему. На вас и ваших людей они сговорились напасть перед рассветом, когда сон особенно крепок.
— А вам-то это откуда известно? — голос принца прозвучал в меру подозрительно.
Девушка всплеснула руками:
— Ах, да какая разница! Я пытаюсь спасти вас, Алекс! Бегите немедленно, иначе вас убьют на рассвете, невзирая на титулы и происхождение!
— А почему я должен вам верить?
— Потому что вы спасли мне жизнь и я пытаюсь отплатить тем же! Да оглядитесь же вокруг, неужели не видно, что это пиратская сантона?
Александр с сомнением покачал головой:
— Странно, но вас это не слишком смущает.
— Да поймите же, меня они не тронут из-за моего отца!
— Хорошо, — Александр неожиданно для всех прекратил спорить. — Ступайте к себе. Мы попытаемся.
— О, небо, благодарю вас! — выдохнула Альмея, прильнула к Александру, поцеловала его в щеку и исчезла так же стремительно, как появилась.
На этот раз прикосновения джалитинской красавицы Александра почти не взволновали — наверное потому, что душою он был уже с головой в собственном замысле, а в минуты опасности нет места мыслям о любви.
— Дядя! Исмаэль! Ральф! Начинаем действовать!
— Что, бежим? — хмуро осведомился Зимородок.
— Другие пусть бегут. Захватываем корабль. Исмаэль, ты знаешь что делать! Ральф, держитесь рядом с нами и помните: пленных не брать, трупы — за борт. Дядя, спокойнее, я владею шпагой… и ни слова против! Наше дело — вахта.
— У нас есть минута? — справился Ральф без малейшего удивления. — Я позову кассата. С десяток тжекеров он точно уделает если проникнется, а при счете сорок против одиннадцати, да при одном у нас раненом — это неоспоримый плюс.
