Глава 7
Со времени первого визита улица Бронзовых Ножниц не стала Привлекательнее. На этот раз Арс попал сюда в сумерки, которые хоть и скрыли от взгляда многие мерзости, присущие Норам, сделали другие более явными. Из кабаков и трактиров доносились бодрые и разгульные крики, количество лежащих в сточных канавах пьяниц превышало все разумные пределы.
Пока Арс преодолевал расстояние до дома бывшего прохфессора, пару раз ему пришлось уворачиваться от летящих по низкой траектории гуманоидных объектов, оказывающихся при ближайшем рассмотрении выкинутыми на улицу посетителями. Пролетев некоторое расстояние, они с грохотом и чавканьем рушились наземь, после чего скатывались в ближайшее углубление и мирно засыпали.
Похоже было, что обитатели сего благословенного района знали всего два состояния — активное в кабаке и пассивное в канаве, и всю жизнь проводили, переходя из одного в другое. Рождались, испытывая похмелье и покидали этот мир, крича: «Еще кружечку!»
Особняк Ностера Предсказамуса сиял в полутьме белизной, точно драгоценный камень. Калитка оказалась открыта, но за темными окнами не было видно огня. То ли бывшего преподавателя не было дома, то ли он видел в темноте, как сова.
Едва Арс прикоснулся к калитке, как его окликнули.
— Не ходи туда, — сказал из-за спины басистый голос, принадлежащий, тем не менее, женщине.
События повторялись. Не говоря ничего, Арс обернулся. Из точно того же окна на втором этаже на него смотрела седовласая представительная дама лет восьмидесяти. Лицо ее украшали тонкие усики и гримаса любопытства, делающая женщину похожей на голодную крысу.
— А почему? — поинтересовался студент, испытывая явственное ощущение, что все это с ним уже было.
— Там никого нет! — злостно сказала старушка, кокетливо пошевеливая усиками.
— Как нет? — удивился Арс. — Там же живет Безумный Волшебник!
Местное прозвище Предсказамуса удалось вспомнить с некоторым трудом.
— Это раньше жил! — и пожилая дама мерзко захихикала. — А теперь он обитает в тюрьме, где ему самое место!
— В тюрьме, и за что же?
Прежде чем старушенция успела ответить, ей пришлось потесниться, и рядом с ней в оконном проеме появилась знакомая Арсу бабка в розовом чепчике, который, судя по всему, украли у младенца-переростка. На этот раз она почему-то молчала. Обе они уставились на студента с таким недоброжелательством, словно он на их глазах жестоко избил калеку.
— За дело! — проговорила, наконец, бабуленция с усами. — Он моей подруге, почтенной Клавдии Болтанян, язык узлом завязал!
— К-как? — Топыряк с трудом удерживался от смеха. Теперь причины молчания старушки в чепчике становились понятны.
— Мерзким заклинанием, как же еще! — усики подруги пострадавшей тряслись от гнева и возмущения.
Арс не выдержал и расхохотался. Худшего способа наказать болтливую кумушку не придумал бы даже сам бог мудрости Турнепс, вздумай он заниматься такой ерундой.
Пожилые дамы наблюдали за ним с неодобрением.
— И еще такой приличный на вид молодой человек! — сказала, наконец, усатая. — А сочувствует этому старому безумному разбойнику!
Спорить Арс не стал. Держась за заболевший от хохота живот, он направился в сторону городской тюрьмы.
Тюрьма в славном городе Ква-Ква находится в том же здании, что и штаб-квартира Торопливых, только занимает в нем подземные этажи. Называется она громко — Место Временного Тишайшего Отдохновения. Ушлые горожане переделали это благозвучное и добронравное название в Место Постоянного Громогласного Отдубасения, намекая на привычку городских стражников чесать кулаки о лица и ребра заключенных.
Когда Арс добрался до тюрьмы, почти наступила ночь. На стук в железную, ведущую в подземелье дверь, в ней распахнулось маленькое окошечко, и в нем показалось нечто небритое и мясистое, оказавшееся лицом несущего стражу капрала.
— Чего надо? — пропыхтел тот, тщетно пытаясь поместить лицо в окошечке целиком. После нескольких попыток там остались правая щека и правый же глаз.
Арс объяснил, что страстно желает увидеться с заключенным по имени Предсказамус.
— Не велено! — буркнул сержант, но увидев сверкнувший в полутьме бубль, неожиданно изменил мнение. — Хотя, почему не велено? Заходи!
Дверь скрежетала и стонала так, словно ее пытали, но все же открылась. За ней оказалась крохотная площадка и ведущая вниз, во тьму лестница. Ступеньки блестели от осевшей на них жирной влаги.
— Иди за мной! — стражник казался ожившей горой плоти. Двигался он так тяжко, что под ним проминался камень.
Освещался путь факелом в руке капрала, таким слабым, что казалось, будто факел страдает склерозом и время от времени забывает, что ему надлежит не только шипеть и пахнуть смолой, но еще и светить.
Спуск занял немного времени. Лестница сменилось коридором, таким низким, словно его вырубали гномы. Стражник, шагающий впереди, загораживал весь проход, и Арс шел в полной темноте, опасаясь позорно свалиться.
В стенах через равные промежутки встречались прочные двери, сделанные из дубовых досок. На каждой из них лежало заклятье, примитивное, но крепкое. Работал тут мастер строительной магии, так что Арс мог понять лишь общие принципы — укрепление, сопротивление разрушению. О том, чтобы снять такое, речи даже не шло.
Одна из дверей, снабженная замком таких размеров, что вообразить его смог бы разве что безумец, открылась под напором исполинских размеров ключа, и стражник неведомо как ухитрился шагнуть в сторону, не проломив при этом ни одну из стен.
— Эй, развалина! — тактично рявкнул он. — К тебе внучок пришел, проведать твои старые кости. Надеется, что ты завещание в его пользу перепишешь!
Не обратив внимания на дурацкую шутку, Арс шагнул внутрь. Камера освещалась висящим под потолком шаром магического света. Судя по всему, стража не тратилась на такую ерунду, как освещение для заключенных. Не тратилась она и на все остальное. Убранство камеры привело бы в восторг аскета, оно состояло из пола, потолка, четырех стен и дыры в углу, предназначенной, скорее всего, для оправления естественных нужд.
Ностер Предсказамус сидел, скрестив ноги, у дальней стены и что-то писал. Откуда он добыл пергамент, перо и чернила, учитывая сребролюбие стражей, можно было не спрашивать.
Заслышав голос, бывший прохфессор поднял голову и удивление отразилось на его длинном лице.
— Внук без детей? — проговорил он. — И как сие возможно? Теряюсь я в разгадках пониманья…
Тюрьма не смогла изменить манеру Предсказамуса выражаться. Но что такое тюрьма для истинного мудреца? Лишний повод закалить дух и укрепиться в мысли, что все в мире — прах и тлен…
Все эти мысли пронеслись в голове у Арса, прежде чем он споткнулся и полетел вперед. Лоб с грохотом ударился о камни, во все стороны брызнули искры, с шипением увязнувшие в стенах.
— Какой внук, — проговорил Топыряк, пытаясь подняться хотя бы на четвереньки. Перед глазами все плыло, а язык двигался вяло, точно карась на солнце. — Это я, помните меня?
— А, юноша, однако мне знаком твой облик чуточку, — обрадовался старый преподаватель. — Терзают меня смутные сомненья, что для тебя я что-то сделать должен!
— Э… — Арс, конечно, подозревал, что у некоторых преподавателей бывают проблемы с памятью, но никогда не мог подумать, что такие! — Я принес вам тогда листок с пророчеством! Неужели не помните?
В душу студента заглянуло и плотоядно облизнулось, предвкушая неплохую поживу, отчаяние.
— Пророчество? — Предсказамус задумался. — Конечно, помню! О пусть мой лик подернется туманом и хляби рухнут, землю осветив, но ведь забыть такое невозможно!
— Да? — не удержался Арс от ехидного вопроса.
— Эй, вы там! Не вопите так громко! — напомнил из коридора стражник. Дверь он не закрыл, но даже слышь он весь разговор от начала до конца, все одно ничего бы не понял. В кои-то веки склонность бывшего прохфессора выражаться туманно оказалась к делу. — У нас тут место Тишайшего Отдохновения, а не храм! Боги все равно не услышат!
— Ну и как? Вы расшифровали его? — поинтересовался Аре.
— Мои труды подобны пчелиному полету на заре вечерней, походу землепашца на страде, и выезду рыбацкому на зорьке! — загадочно возвестил Предсказамус. — Плоды найдешь ты в раковине сей улитки бородатой, — старец выразительно ткнул себя в грудь, — на знания создателе, имеющим ноги четыре!
— Все, хватит! — последняя фраза, похоже, показалась капралу излишне подозрительной. Сам он, при всем желании, в камеру бы не протиснулся, но внутрь потянулась рука, похожая на толстенную колбасину.
Предсказамус благожелательно улыбнулся и кивнул. Было ясно, что он сказал все, что хотел. Вступать в конфликт со стражником ради нескольких лишних мгновений в обществе злостного завязывалыцика языков явно не стоило.
— Поскорее выбирайтесь отсюда, — пожелал Арс бывшему прохфессору и, поднявшись, вышел из камеры.
Горообразных стражник, пыхтя, точно целая свора мучимых зноем собак, замкнул замок и, подгоняя оказавшегося впереди визитера, затопал к лестнице. Идти на этот раз было светлее, зато в голове мутным облаком клубились нехорошие мысли.
Чтобы забрать расшифровку пророчества, предстояло проникнуть в чужой дом, то есть совершить преступление. Помимо всего прочего, особняк наверняка защищен магией от визитов любопытных, так что задачка будет непростая…
Арс так задумался, что чуть не упал на лестнице. В очередной раз подтвердилась истина, изреченная некогда мудрецом Икклазидустом: «Меньше знаешь — уверенней шагаешь!»
К свершению злодейского деяния Арс готовился почти сутки. В целях маскировки извлек из шкафа старую одежду, в которой некогда приехал из дома. Она оказалась ветхой и пыльной, но для одноразового применения вполне пригодной. На рынке купил сапоги из мягкой кожи. Продавец клялся, что в них «можно пройти под носом у спящего льва, а тот и не услышит!»
Судя по толстой, типично городской морде, торговец никогда не покидал Ква-Ква, а львов видел только на картинках. Но спорить Арс не стал. Сапоги оказались как раз по размеру. Ног не жали, при ходьбе не скрипели — и это было главное.
Переодевшись, он почувствовал себя голым. За годы обучения привык к мантии, к ее теплым, дружеским объятиям. Теперь она лежала на кровати, смятая и жалкая, точно брошенный друг.
— Всего на одну ночь! — клятвенно пообещал ей Арс, и на прощание всхлипнув, вышел из дома.
Сосед, чинивший забор, не узнал его в обыденном платье, и обрадованный замаскированный студент двинулся дальше. Даже если его поймают, то все ограничится побоями. О том, что причастные к Магическому Университету люди промышляют воровством, никто и не догадается.
До Нор добрался ближе к полуночи. В благопристойных районах было темно и тихо, здесь же жизнь бурлила, точно в брюхе обжоры. Из подвальных заведений доносилась разухабистая музыка, пропитые голоса тянули нечто, похожее на песню. Сновали скупо одетые девицы, привлекательные во мраке, но стоило им выйти на свет, как взгляду являлась явная недостача зубов и волос, которую не мог компенсировать даже избыток краски на лице.
Одна такая «красавица» заприметила Арса.
— Не хочешь поразвлечься, дружок? — спросила она хриплым баритоном. Топыряка чуть не сшибло наземь волной перегара.
— Нет! — ответил он, задыхаясь, и поспешно отбежал в сторону.
К его счастью, на этой улице давно не видели грабителей и воров. Делать им тут было совершенно нечего. Отдыхали они в местах более приятных, а работали — в более прибыльных. Все расстояние до особняка старого волшебника Арс проделал совершенно беспрепятственно.
Тут он остановился и пугливо оглянулся. Не дай боги, наблюдательные и болтливые старухи вновь несут стражу у окна! Как скажут в спину в ночном мраке: «Не ходи туда!», и доказывай потом, что не ты штаны обмочил…
Но окно на втором этаже оказалось закрытым.
Успокоившись на счет старых кумушек, Арс начал наружный осмотр дома. Соваться туда, не произведя предварительной разведки, значило класть голову в пасть голодному демону.
Не прикасаясь к забору, он дважды обошел особняк и, к собственному разочарованию, ничего не обнаружил. Розовые кусты слегка шелестели листьями, окна выглядели темными и мертвыми.
Оставалось рисковать.
Помолившись про себя всем богам, на всякий случай, Арс собрался с духом и перескочил через окружающий дом заборчик. Это потребовало стольких же усилий, сколько обычный шаг, но сердце грохотало в груди сильнее камнепада.
Ничего не произошло.
Успокоившись, Арс сделал шаг. И тут же пожалел об этом. В ногу словно вонзилось осиное жало размером с гвоздь. Острая боль медленно, но верно поползла вверх, оставляя ощущение, что нога в сапоге раздувается, собираясь разорвать прочную обувь.
Он знал это заклинание и помнил, что стоять на месте нельзя.
Нелепо подпрыгивая и семеня, точно человек, бегущий по спинам ежей, Арс двинулся вперед. При каждом соприкосновении с землей боль возникала вновь, но он не давал ей усилиться, с максимальной скоростью переставляя ноги.
Облегчение наступило, когда добрался до дорожки. На мгновение Арс остановился. И тут же ощутил, что ужасно хочет в туалет. Внутренности грозили лопнуть под внезапно возникшим в них напором.
— Ой! — только и смог сказать Арс, ощущая, что штаны через мгновение будут безнадежно испорчены.
По счастью, демоны обладают свойством вызывать у тех, кто их видит, похожие расстройства пищеварения, и справляться с собственными кишками демоноборцев тренировали с первого курса.
— Эники-беники-ели-вареники! — зашифрованный под простую фразу заговор дался с трудом, но сразу стало легче.
Арс отважился сглотнуть. В животе что-то громко квакнуло, словно там поселилась лягушка, но и только. Кишки зашевелились и улеглись спокойно, точно насытившийся удав.
Загаданная старым магом шарада вовсе не была сложной. «Раковина бородатой улыбки» — вне всякого сомнения, дом Предсказамуса, а «знания создатель, имеющий ноги четыре» — стол. Тот самый, который Арс видел еще во время первого визита в особняк на улице Бронзовых Ножниц.
Тихо, словно подкрадывался к затаившемуся кролику, Топыряк приблизился к дому. Продавец почти не соврал — сапоги позволяли ступать бесшумно, хотя льва, скорее всего, не обманули бы…
То место, где в прошлый раз получил по голове, он постарался обойти. Плотно прижавшись к стене, почти расплющившись по ней, Арс толкнул дверь.
Сверху бесшумно и очень быстро опустилось нечто большое и темное. Стой студент там же, где и в первый раз — вновь валялся бы, чувствуя себя орехом, попавшим под молоток.
Дверь скрипнула и тихонько отворилась. Из обнажившейся тьмы пахнуло теплом и легким ароматом каких-то благовоний.
Запахи не казались опасными.
Дрожа от непонятного страха и вполне объяснимого возбуждения начинающего воришки, будущий волшебник пересек порог.
Из тьмы навстречу ему выдвинулось нечто огромное и страшное. Слабо блестели округлые глаза, зубов в пасти торчало столько, что их не сосчитал бы самый умный прохфессор, а остроте позавидовали бы все точильщики ножей славного города Ква-Ква.
Осколком гаснущего от ужаса сознания Арс успел осознать, что судя по размерам головы, все существо должно быть не меньше особняка. Представить, как оно здесь помещается, было трудно…
Тварь выразительно пошевелила челюстями, не издав при этом ни единого звука. Догадка о том, что это морок, успешно подтвердилась.
Арс ощутил, что промок насквозь, словно выкупался в одежде. В сапогах было противно горячо, и оставалось только надеяться, что вся жидкость, скопившаяся там, была потом.
Утерев рукавом лицо, он двинулся дальше. Легко прошел через ужасную голову, которая продолжала двигать челюстями и кровожадно скалить зубищи. Шея чудища заканчивалась размытым пятном неопределенных очертаний. Для рискнувшего забраться в дом воришки оно вполне сошло бы за туловище.
Судя по всему, на мороке охранные заклинания закончились. Сумевший преодолеть боль, кишечные позывы, удар по голове и собственный страх считался достойным приобщиться к тайнам Ностера Предсказамуса.
По крайней мере, кабинет специалиста по пророчествам Арс нашел легко. В нем скрипели под ногами половицы, да щекотал ноздри едкий запах старой, выдержанной пыли, какой позавидовал бы даже ее истинный ценитель, из небольшой группы фанатов, которые выращивают ее специально, а потом хвастаются плотностью слоя, его толщиной и редким ароматом.
У бывшего прохфессора пыль, скорее всего, нарастала сама собой.
Стол обнаружил свое присутствие тем, что Арс пребольно стукнулся об него коленкой. Боль стегнула от пятки до копчика, и только после этого из тьмы выступили прямоугольные очертания «знания создателя, имеющего ноги четыре».
Шипя от боли, Арс был готов порубить его на мелкие кусочки.
Столешница оказалась завалена кусками пергамента в беспорядке, выдающем истинно художественную натуру. Найти тут что-либо на ощупь было сложнее, чем сделать обрезание блохе.
Рискнув, Арс зажег небольшой магический огонечек. Тот повис над плечом, точно голубоватый, покорный воле мага светляк.
От стола протянулась длинная, неправдоподобно черная тень.
Копаться в записях Предсказамуса оказалось делом нелегким. Пергаментные листы лежали плотными слоями и каким-то мудреным образом ухитрялись еще и склеиваться между собой. Свой лист с пророчеством Арс нашел только после того, как свалил на пол несколько килограмм прорицаний.
К предсказанию оказался прикреплен еще один листок, в три раза больше, весь покрытый беглым неровным почерком.
Вверху его красовалось крупно выведенное слово «Расшифровка». Далее шла мешанина клякс и точек, в которой ничего не было понятно, и только строке на десятой из нее выныривал нормальный текст: «…крыть тайну сию лигко весьма. Сделай четвертого первым и так по всиму тексту. Патом пятого вторым, а шестого — третьим. И смысл аткроется тибе!»
Дальше шло не легче. От усилий понять, что же хотел сказать излишне мудрый Предсказамус, Арс ощутил, как в голове у него с трудом вращается что-то большое, тяжелое, снабженное множеством углов и граней.
Ощущение оказалось не из приятных.
Поспешно прекратив мыслительную деятельность, Арс сунул найденные записи в карман и погасил магический огонек. Ясно было, что в одиночку ему с шарадами бывшего прохфессора, ныне преступника, не справиться. Вся надежда оставалась на университетского библиотекаря.
Из дома он выбрался без приключений.
Улица Бронзовых Ножниц жила обыденной ночной жизнью. У соседнего дома кого-то шумно рвало, из кабака две слегка раздетые девицы тащили полумертвого от пьянства клиента. Никому не было дела до произошедшей только что кражи.
Оглядевшись и приняв по возможности невинный вид, Арс двинулся к дому. Он надеялся добраться туда до рассвета.
— Что? Как вы смеете докладывать мне об этом! — в гневе ректор Магического Университета был страшен, и стоящий перед ним прохфессор кафедры магии животных дрожал, точно лишившийся шерсти медведь на холодном ветру. — Вы истратили на научные опыты восемь свиней, двенадцать телят и несколько пудов красной рыбы, а где результат?
Прохфессор с тоской похлопал себя по животу, в котором упокоилось мясо свиней, телят, не говоря уже о рыбе, но предъявлять слой жира как результат «научных изысканий» было как-то неловко.
— Э… я… — попытался он оправдаться, но Глав Рыбс не стал его слушать.
— Не позорьтесь! — сказал он дребезжащим, точно посудная лавка при землетрясении, голосом. — Если в течение десяти дней мне не будет предъявлен отчет о научных изысканиях с результатами, то я припомню вам всех поросят, быков и прочую живность…
Прохфессор взглянул в горящие бешенством глаза ректора, на вздыбившиеся седые волосы, и будущее показалось заведующему кафедрой весьма печальным.
«Переведет в лаборанты, — подумал он грустно, — и прощай тогда бесплатные телячьи отбивные…»
— Вон! — рявкнул Глав Рыбс, и тут же из-под потолка ректорского кабинета донесся треск.
Что-то слабо полыхнуло перед глазами обоих волшебников, зашуршало пергаментом на столе ректора, а огромная свечная люстра, испокон веков висевшая под потолком, вдруг оторвалась, и медленно, точно листок с дерева, начала падать.
Надо отдать должное Глав Рыбсу, ректором он стал не только за дурной нрав и любовь к власти. Среагировал он с молниеносной быстротой. Произнес краткий заговор, и красиво выбросил руки.
Падающая на голову ректору люстра должна была зависнуть в воздухе.
Но этого не произошло! Заклинание не подействовало!
Глав Рыбс успел удивиться, прохфессор испуганно взвизгнуть, как один из столь нежно любимых им «научных» поросят, когда кольца люстры, которых насчитывалось три, с грохотом наделись на ректора, точно на громадный самодовольный палец.
— О! — сказал Глав Рыбс и упал. Плашмя, точно шкаф, у которого подпилили ножки.
— На помощь! Врача! — завопил испуганный прохфессор. В кабинет из коридора ворвался патруль ДНД. Забегали, засуетились люди. Кто-то привел волшебников с кафедры медицины. После пяти минут их усиленного пыхтения и бормотания ректор открыл глаза.
Они оказались полны искреннего, живого удивления.
— Почему она упала? — прошептал Глав Рыбс почти серыми губами. — Она же не должна была упасть!
— О чем это он? — спросил один медик другого.
— Бредит! — поспешно вмешался в беседу подоспевший декан факультета магии человека мэтр Умно-Заливайский. Он, считавшийся старшим среди четырех глав факультетов, давно искал случая порулить университетом, и тут такой случай представился. — Ректор не в состоянии выполнять свои обязанности! Беру командование на себя!
Длинный нос Аира Петяна, все время с момента падения люстры торчавший из двери, в это мгновение исчез, а по коридору понесся его удаляющийся вопль: «Ректора убили! Ректора!»
Но Глав Рыбс вовсе не собирался сдаваться так легко.
— Стойте! — пробормотал он, активно сдирая с себя кольца люстры. — Минуточку! Это кто еще тут бредит, позвольте спросить? Такие намеки можно расценить как покушение на авторитет ректора!
Умно-Заливайский задергался под острым взглядом начальства, точно жук на иголке. В красной мантии, маленький и усатый, он на самом деле напоминал насекомое, успешно прикинувшееся человеком. Казалось — уйдут в стороны широкие багровые надкрылья, и трепещущие прозрачные крылья с басистым гудением унесут хозяина подальше от опасности.
Но увы, крыльев под мантией не было.
— Виноват! — залепетал декан, сотрясаясь всем тельцем. — Хочу загладить, искупить…
— Загладишь, — пообещал Глав Рыбс, выпутавшись наконец из плена осветительного устройства. — И искупишь! Но потом. А сейчас — все вон!
И длинный острый палец ректора, похожий на морковку, указал на дверь, давая даже самым тупым понять, что время их нахождения в знаменитом кабинете закончилось.
Оставшись один, Глав Рыбс закусил губу, обошел вокруг валяющихся на полу обломков, еще недавно бывших древней люстрой, и тихонько спросил:
— И все же почему ты упала? Ведь не должна была!
Вернувшись за стол, ректор извлек кусок пергамента и, густо сажая кляксы, принялся записывать формулы аналитической магии. С помощью расчетов Глав Рыбс надеялся понять, в каких случаях простое и надежное заклинание, нацеленное на остановку летящего предмета, могло дать сбой.
Работа показалась неожиданно интересной, и он погрузился в нее, не замечая, как бежит время.
В университет Арс в этот день добрался намного позже полудня — отсыпался после ночной прогулки. А явившись в родимую «альма-матер», не узнал ее. Все было охвачено странной суматохой. У ворот толпились галдящие первокурсники. Протискиваясь через их плотное скопище, Топыряк невольно ловил обрывки разговоров:
— … демон! Точно знаю! Громадный и страшный! С зубами!
— Сам ты с зубами! Дракон, огнем…
— … что теперь…
— Как жить?
Ничего не поняв из этого бессмысленного гвалта, будущий борец с демонами проскочил под вывеской «Посторонним в в…» и поспешил по коридорам туда, где находится библиотека.
На одном из поворотов мимо промчалась синехвостая комета, вопящая «Ректора убили, ректора!». При ближайшем рассмотрении крикливое небесное тело оказалось всего лишь Аира Петяном. Не сумев сбросить скорость, он со всего размаху врезался головой в стену.
Раздалось звучное «Тумс!», и на некоторое время Аира Петян замолчал. Но продолжалось это недолго. Едва плавающие зрачки сумели сфокусироваться, заслуженный второгодник ринулся дальше, вопя во всю глотку.
Арс пожал плечами и пошел своим путем.
В воцарившемся внутри МУ хаосе библиотека являла собой островок тишины и спокойствия. На черной двери успокаивающе светились магические символы, а внутри Арса охватила приятная прохлада.
— Привет тебе, — из тьмы возник силуэт гроблина, его шепот зловещим эхом отдался от стен. — Что привело тебя сюда?
— Привет и тебе, Мешок, — ответил Арс. — Помнишь то пророчество, что я нашел в книге по демонам?
Библиотекарь задумчиво кивнул:
— Память моя достаточно отвратительна, чтобы не забывать подобных вещей.
— Ага. Да, — Арсу понадобилось несколько мгновений, чтобы включиться в систему ценностей гроблина. — Так вот, Ностер Предсказамус расшифровал мне его, но в расшифровке я тоже ничего не могу понять! Вот, смотри!
И на конторку перед библиотекарем легли два листа пергамента.
— Почему ты не спросишь у самого Предсказамуса? — поинтересовался Мешок Пыль, трогая листки длинными зелеными пальцами.
— Увы, но он сидит в тюрьме! Один раз я был у него, но на второй визит просто нет денег… Вся надежда на тебя!
Мешок Пыль поскрипел что-то себе под нос, повертел листок с расшифровкой.
— Смотри, — сказал он после всех этих таинственных манипуляций, — все не так сложно. Сделай четвертого первым и так по всему тексту. Потом пятого вторым, а шестого — третьим.
— И что это значит? — уныло вопросил Аре.
— Переставим строчки, — пояснил гроблин, извлекая из-за конторки чистый лист и чернильницу с пером. — Четвертую к первой, пятую ко второй… Вот что у нас получится!
После нехитрой операции текст, бывший ранее бессмысленным нагромождением слов, превратился во вполне складные стихи:
Ражденный руками кипящей башки
Восстанет из тьмы чрез зоны тоски
Даров страшный плод принисет он с собой
Норушив учащихся тихий покой
Смерть в грядках и золото тем, кто не стоит
Безумия скорбь, пламя, зверства разбоя
Получит ражденный оценки и страсти
Окажутся души в бездушного власти
Разбей твари плоть, собери ее слезы
Следы привидут, пахнут слаще навоза
Победою станет одна лишь ерунда
Стремящийся выжить умрет навсегда.
— Все равно ничего не понятно! — с досадой пробормотал Арс, почесывая макушку. — Что за кипящая башка? Что за тварь?
— Кажется, я знаю, о чем, точнее, о ком идет речь, — сказал гроблин, — маг Ригард по прозвищу Кипящая Голова жил много тысячелетий назад. Прозвали его так за необычайную идейную плодовитость. Он создал множество всяческих магических приспособлений, об одном из которых, как мне кажется, и идет речь…
— А о каком именно?
— Этого я не знаю, — такими узкими плечами, как у библиотекаря, пожимать было не трудно, посему он и прибег к этому жесту. — Все же я только слышал о нем, но никогда не занимался деяниями Ригарда специально…
— Может, у тебя есть о нем книги? — с надеждой в голосе спросил Арс. Он едва не подпрыгивал на месте от возбуждения.
— Боюсь, что нет, — ответил Мешок Пыль, и его глаза вдруг засветились ярче, став похожими на два зеленых факела. — Никто не избирал Кипящую Голову объектом научных изысканий. Остается одно — обратиться к НАПЭЛМ!
— К НАПЭЛМ? — остолбенел Арс. — Она что, на самом деле существует?
— Конечно, — гроблин был серьезен, словно только что похоронил (точнее, оживил!) лучшего друга (или лучше сказать — врага?). — Невероятно и Абсолютно Полная Энциклопедия Лоскутного Мира — не сказка, но студентам до пятого курса это знать не положено!
Слухи об энциклопедии, носящей грозное и поэтическое название НАПЭЛМ и содержащей абсолютно все, что только можно себе представить о Лоскутном мире, столетиями ходили среди студентов. Вот только Арс всегда верил в то, что это всего лишь красивая легенда.
Разочарование могло оказаться приятным, если бы не обстоятельства.
— Ее написали двадцать пять преподавателей Магического Университета, — сообщил библиотекарь, — работа их длилась сорок семь лет и закончилась почти полвека назад!
— Какого же она объема? — Арс ощутил, как голова его от соприкосновения с великой тайной кружится столь же банальным образом, как и с похмелья.
— Тридцать восемь томов! — лицо гроблина отразила такую гордость, словно он сам, лично написал всю НАПЭЛМ. — Каждый толщиной почти в полметра! Естественно, что существует она в одном-единственном экземпляре, который содержится в самом тайном хранилище, выложенном огнеупорным камнем!
Это было понятно. Энергия столь плотно сконцентрированного знания была огромной и наверняка прорывалась не только в виде выбросов магии, а самыми обыкновенными языками пламени.
— Создатели за время работы прожгли не один десяток мантий, — подтверждая мысль Топыряка, сказал Мешок Пыль. — А когда воры, посланные жадным до знаний правителем из Лоскута Вершки-Корешки попытались похитить ее, то двое сгорели, а остальные пятеро заработали грыжу и искривление позвоночника, не успев даже вытащить энциклопедию из хранилища!
— Ого! — проговорил Арс. — Серьезная книжка! И ты пойдешь и все посмотришь в ней?
— Почему я? — удивился Мешок Пыль. — Ты пойдешь!
— Я? — Арс ощутил, что ноги его затряслись, а почуявшее опасность чуткое студенческое сердце пустилось в нервный галоп. — Я же никогда в жизни с ней дела не имел!
— Ничего, я тебя научу! — уверенно кивнул библиотекарь, и добавил вполголоса: — Хотя сам к ней всего пару раз заходил…
— Хорошо! — Арс подумал, что стыдно для будущего борца с демонами бояться какой-то там книжонки, пусть даже она весит с хороший дом и плюется огнем не хуже дракона. — Я готов!
— Вот речь воистину поганого парня! — выдал гроблин сомнительный с людской точки зрения комплимент. — Идем!
Идти пришлось долго. Сначала плутали меж полок верхнего, доступного для всех читателей яруса. Арсу даже стало казаться, что он скончается от усталости прежде, чем доберется до прославленной Энциклопедии.
Когда путь по горизонтали закончился дверью, ведущей на лестницу, он воспрял духом. Но как оказалось, совершенно зря. Топать вниз пришлось изрядно, причем в полной темноте. Мешок Пыль прекрасно видел во мраке, а о том, что его спутнику нужен свет, как-то забыл.
Арс периодически спотыкался. Попытка создать магический светильник привела к тому, что с потолка на голову студенту вылилось примерно полбочки воды. Светлее почему-то не стало.
— Осторожнее! — обернулся библиотекарь, лицо его выглядело гневным. — Тут нельзя колдовать! Простое заклинание может вызвать демона!
Арс вздохнул и смирился.
Из коридоров, отходящих от лестницы, доносились кровожадное шуршание, отдаленный рык и иные звуки, которые сравнить было просто не с чем, но по степени вызываемого ужаса они превосходили все, ранее Арсом слышанное.
— Там заперты древние книги! — ответил Мешок Пыль серьезно, когда Топыряк спросил его об источнике звуков. — Они страшны для всякого, чей ум слаб! В особых комнатах скованы тома по черной магии. Не те безобидные сочинения про демонов, что дают читать вам, а писания про истинное Зло, про его сокрытую сущность…
Словно в ответ на слова библиотекаря откуда-то из недр земли примчался леденящий душу вой, за который все волки в мире скопом заложили бы душу. Вой этот вызывал одновременное желание замереть на месте и броситься в паническое бегство. Разрываемое противоречивыми импульсами тело превратилось в нечто, напоминающее вязкий студень.
— Некроинтерпресскон! — прошептал гроблин, возвращая Арса в сознание. — Кто слышал его голос, не забудет никогда!
Арс был с этим полностью согласен, как и его зубы, которые принялись резво отплясывать какой-то бодрый танец. Остановить их пляску удалось далеко не сразу.
На самом нижнем ярусе, где лестница кончалась, был только один проход. На стены его падали игриво-рыжие отблески, и Арс с некоторым удивлением осознал, что вновь может видеть.
— Мы почти пришли, — обрадовал его Мешок Пыль. — Там, дальше, переходная камера, а за ней хранилище, где и содержится НАПЭЛМ.
Переходная камера оказалась просторным помещением, стены которого покрывали плитки белого мрамора с высеченными на них черными магическими символами. Здесь ощущался изрядный жар, идущий из-за толстой каменной двери, в которой красовалось крошечное, закрытое чем-то прозрачным окошко. В углу расположился самый обыкновенный шкаф, старый и потрескавшийся.
— Слушай, что я тебе скажу! — Мешок Пыль со скрипом открыл одну из створок и с трудом удержал ее в руках — створка не замедлила отвалиться. — Да, давненько тут не меняли оборудование…
Из шкафа библиотекарь извлек чудного вида одежду, похожую на сшитую вместе рубаху и штаны, но без швов и пуговиц, только на спине тянулся вертикальный разрез, скрепляемый каким-то хитрым способом.
— Это что? — подозрительно поинтересовался Арс.
— Костюм из шкуры саламандры обыкновенной, — пояснил гроблин, — не горит и жар не пропускает. Специально усилен заклинаниями. Тебе придется его надеть. К нему прилагаются рукавицы из того же материала, сапоги из мягкого камня и шлем с прозрачным забралом!
Комплект, предназначенный всего лишь для чтения книги, стоил столько же, сколько несколько хороших домов в самом центре Ква-Ква. Шкурка саламандры размером в ладонь являлась редкостью, а тут их было в десятки раз больше. Мягкий камень, который умели делать только гномы, и очень редко продавали другим расам, ценился еще больше.
О прозрачном его варианте Арс до сего дня вообще не слышал.
— И что, мне все это надевать? — спросил он уныло, поглядывая на тяжелый даже на вид шлем.
— Обязательно! — безжалостно кивнул Мешок Пыль. — Без него я тебя к Энциклопедии не пущу. Давай, пошевеливайся, а я пока тебе все расскажу, как с ней себя вести…
