КНИГА ВТОРАЯ
Особые отдельные
– …Но самое страшное в другом. Вы знаете, что испытывает человек, который возвращается оттуда? Идёшь по городу, вокруг музыка, люди, огни, смех… а всего лишь несколько часов назад ты был там. Там, где трупы, темнота, смерть… и вопрос возникает в голове: а что, они не знают, что, им всё равно?!
– Что происходит с нами? Взрываются дома, гибнут сотни людей, захватывают и убивают заложников, на мирные города падают бомбы, самолёты врезаются в небоскрёбы, а камеры снимают, снимают… Мы привыкли к смерти на экране. Мы смотрим на репортажи с места реальных событий, как на очередное развлечение. Но никто не хочет оказаться по ту сторону экрана…
– Да, никто не хочет. Но каждый может. В любое время и в любом месте. События последних лет тому подтверждение. Война в любое мгновение может оказаться по ЭТУ сторону экрана…
Фрагмент телепередачи; в прямом эфире ведут диалог ветеран войны и телеведущая.
В этот вечер концерн «Техно» праздновал грандиозную победу! В зале самого элитного ресторана Никола-Сити с ностальгическим названием «У мамы», был устроен банкет на восемьсот персон. Изысканные закуски сопровождали не менее утончённые напитки. Реками лились водка, вино, коньяк, шампанское, бренди, опять водка, арманьяк, саке, виски, абсент, снова водка, ром, текила, ликёр, настойка, и опять водка…
– Спасибо! Спасибо! Весьма благодарен! – восклицал Шлёма-старший, с каждым поздравлявшим чокаясь пузатым бокалом на низкой ножке, на дне которого благородно искрился «Хенесси». – Спасибо, дорогой! Рад вас видеть! – Голова Шлемы болталась как у болванчика, а рот свела судорожная улыбка, больше всего напоминавшая волчий оскал. – Спасибо! Спасибо…
Теперь, когда тендер на поставку когаза в Россию угодил в цепкие руки Шлёмы-старшего, он мог бы и расслабиться, но какая-то мыслишка, отодвинутая на самые задворки памяти, малюсенькой занозой изредка покалывала краешек сознания. Тот самый краешек, который никогда ни при каких обстоятельствах не отключался.
Хотя каждый уважающий себя человек торопился поздравить Шлёму-старшего с победой, звездой вечеринки был Вася. Ни для кого не осталось секретом, что победа досталась концерну «Техно» исключительно благодаря его советам и умелым манёврам в жестоком океане бизнеса.
Куда бы ни направлялся молодой красавец, вслед за ним следовал длинный шлейф экзальтированных дам и не менее экзальтированных мужчин. Все они искали знакомства с молодым, но уже легендарным менеджером концерна. Дамы мечтали завязать любовный роман, а мужчины – полезные знакомства. Хотя кто-то, быть может, и наоборот.
В праздничной кутерьме и суматохе Шлёма-старший не сразу приметил неожиданного гостя – Соломона Искандерова. Генерального директора «Южной звезды», той самой компании, у которой он увёл из-под носа тендер века. Директора сопровождал немолодой седоватый мужчина – Гектор, «правая рука» и советник.
– Кого я вижу?! Не ожидал! Такая честь для меня! – Шлёма ловко поставил бокал на поднос пробегавшего официанта и двинулся навстречу гостям.
Изобразив на лице приветливую улыбку, Искандеров поспешил навстречу победителю. Их руки сошлись в мощном рукопожатии, а глаза с легкостью могли прожечь дыры в бронированном пластике.
– Победителю мои поздравления! – совершенно искренне воскликнул Искандеров. Потом отступил на шаг, резко откинул руку в сторону помощника. Тот вложил ему в ладонь богато украшенные ножны с мечом. – Прими мой подарок. От побежденного – победителю. В знак уважения и восхищения! – торжественно провозгласил Искандеров, протянул оружие Шлеме и слегка поклонился.
В толпе пробежал шепоток восхищения. Шлёма принял дар, вытянул клинок из ножен. Полированная поверхность матово блеснула, искры пробежали по всей длине, сплетаясь в затейливый узор… Обратно ножны приняли великолепный клинок со вздохом счастья. Даже на миг расставшись, они тосковали по своему прекрасному наполнению.
– Ну, угодил! – причмокнул губами Шлёма. – Не знал я, что ты такой великодушный. Уважаю людей, которые умеют проигрывать! – Он обнял одной рукой за плечи Искандерова, а второй взмахнул, подзывая официанта. – За что выпьем?
– Выпьем за врагов, которые нам всегда верны! – отозвался «правая рука» Искандерова.
– Точно! – хохотнул Шлёма. – Друг предаст, а враг никогда! Ну, гуляйте, развлекайтесь, а у меня, уж извините – нудные обязанности хозяина. Со всеми надо поговорить… – Шлёма, оставив бывших соперников, покатился к другим гостям, кивая направо и налево, то и дело отпивая из бокала, на дне которого никогда не иссякал коньяк.
Но маленькая заноза кольнула Шлему в самое нужное время. Он успел увидеть, как Василий, вроде бы уже свой человек в «Техно», поднимается с Гектором вверх по лестнице, в отдельный кабинет. Чрезвычайно заинтересовавшись фактом их общения, Шлёма решил разузнать, о чём же будут говорить люди, ранее вроде бы не знакомые.
Он тоже поднялся наверх, в лифте, но не стал вульгарно отираться под дверью, а на правах хозяина закатился в помещение охраны. Начальник, зная, с кем имеет дело, в волнении подскочил, опрокинув кресло. Не удостоив его взглядом, Шлёма пробежался глазами по мониторам, покрывавшим все стены, и увидел отдельный кабинет ресторана, в котором находились Василий и Гектор.
– Я тебя сделал! – сказал Вася и вдруг, словно ребенок, запрыгал на одной ножке, распевая: – Сделал… сделал… ты не верил… А я сделал! Вот какой я способный ученик!
Гектор сидел в кресле и грел в ладонях бокал с коньяком. Очевидно, он знал толк в питье – только согретый теплом человеческих рук, коньяк начинает источать неповторимый аромат.
«Правая рука» главного конкурента наблюдал за Василием со снисходительной улыбкой, так смотрит отец, потакающий шалостям сына. Пока Вася резвился, как мальчонка, Гектор, решив, что коньяк достаточно согрелся, пригубил благородную жидкость, восхищенно покрутил головой и произнёс:
– Ты, конечно, молодец. Да, «Техно» победил. Но ты не забыл, чьими советами воспользовался?
Что-то в его голосе было… Вася мгновенно перестал прыгать. Да и у Шлемы ёкнуло сердце.
Гектор, не торопясь, сделал еще один маленький глоток.
– Ты слышал последние новости? «Зелёные» в Верховной раде добились закона о запрещении добычи когаза в прибережной зоне. А большая часть вышек… – он замолчал и сделал ещё один глоточек.
Шлёма ощутил, как по спине заструился пот. Быть того не может! Что с ними такое?! Эпидемия идиотизма? «Зелёные» депутаты что, не украинцы?! Налоги с побережных скважин дают почти треть национального дохода!
– …большая часть вышек, – продолжил Гектор, – которые мы продали, как раз расположена в этой зоне. Так кто кого сделал, малыш? – Он допил коньяк и поставил бокал на стол.
– Ну ты даёшь! – воскликнул Вася.
Шлёма, чувствуя, что сердце вот-вот остановится, схватил свой мобильный терминал, судорожно потыкал в сенсорную зону, набирая номер начальника юридического отдела. Услышав его голос, хозяин приказал юристу немедленно навести справки. Ещё бы! Весь стратегический запас денег Шлёма пустил на покупку этих прямых источников прибыли. В ожидании сообщения он закрылся в помещении охраны и катался теперь из угла в угол, рыча мотором коляски и кидая разъярённые взгляды на экран, который показывал мирно беседующих Гектора и Василия.
Начальник охраны, стараясь сделаться незаметным, съёжился в углу комнаты. Он не имел права покинуть свой пост, но сейчас ему казалось, что легче остаться наедине в клетке с тигром, чем со Шлёмой.
Раздался вызов. Шлёма схватил терминал и прижал его к уху. С минуту слушал, а потом со злобой двинул об пол и накатился на него правым колесом, расплющив в блинчик, будто устройство было в чем-то виновато.
Запинающимся голосом юрист сообщил ему, что в результате принятия закона концерн «Техно» оказывается не в состоянии выполнить условия тендера, а следовательно, это повлечёт огромные штрафы. Поэтому совсем скоро Шлёму ждёт разорение. Начальник юридического отдела, выложив это хозяину, тотчас свалился с сердечным приступом…
Раскатав терминал, Шлёма в бешенстве оглянулся по сторонам, рванулся к начальнику охраны и выдрал у того из кобуры пистолет. Несчастный, не вовремя подвернувшийся бизнесмену под руку, уже мысленно попрощался с жизнью, но Шлёма всего лишь выстрелил в монитор, который крупным планом показывал смеющегося Василия, и ринулся в коридор, горя желанием прикончить тех, кто его так подставил.
Но когда он, вместе с двумя верными людьми, потрясая пистолетом, ворвался в отдельный кабинет, там никого не оказалось! Ни единого человечка, хотя ещё секунду назад за дверью был слышен издевательский смех…
…Как выяснилось, рядом с нею постоянно находился всё-таки мужчина. Тегр Лиин Пален. Легальное звание у него было невысокое, младший офицер. Некрупный, с маловыразительными чертами лица, ничем внешне не примечательный темноволосый молодой человек. С виду, одним словом, ординарный. Капитан научно-технических войск, прикомандированный госпожой к её телу, чтобы его хранить, пока длится «выпускной тест», неожиданно для всех посвященных затянувшийся на годы.
Три. Целых три уже. Четвёртый пошёл…
Почти сорок месяцев реального времени главнокомандующая ждёт не дождётся возвращения сына. Теоретически, он мог бы вернуться домой месяц спустя после ухода, повзрослевшим на многие лета, прожив за эти недели целую жизнь. Но не вернулся. И цикл спустя – не… и два…
Он до сих пор не возвращается, потому что… просто не может вернуться. Хотя его матери об этом лучше не знать. Пусть думает, что «курс молодого бойца» затянулся по единственной объяснимой причине: младший не готов ещё. Он вернётся, когда ощутит себя воистину созревшим для уготованных ему великих свершений. Вполне вероятно, биологически возмужав не на три-четыре года, а лет на десять…
Это объяснение вполне устраивало Верховную, и оставалось лишь соответствующим образом корректировать регулярные отчёты, поддерживая официальную версию. ГДЕ на самом деле обретается сын, матери лучше не знать. По крайней мере до тех пор, пока не отыщется реальная возможность исправить поневоле содеянное. Если удастся отыскать…
У правительницы и без того важнейших забот хватает. «Выше головы», по выражению землян. «Полон рот», говорят они же. Что да, то да, в языках оккупантов неисчерпаемое множество образных выражений…
Эти циклы для Восточного Союза оказались далеко не простыми. Очередная война неизбежно разразилась, и была выиграна, но – слишком дорогой ценой. Поэтому ещё один конфликт, на этот раз с южным соседом, окончился территориальными потерями и заговором против власти Верховной. Подавление внутренних врагов привело к дальнейшему ужесточению режима, что неизбежно вызвало появление новой волны недовольных. Да и внешний враг, само собой, никуда не подевался… Одним словом, ПОЛИТИКА.
Тич, всецело поглощённую наблюдением за другими мирами, почти не трогало происходящее в этом. Иначе она обязательно задумалась бы, почему Локос, будучи отрезан от прочей Вселенной, занимается чем угодно, только не поиском выхода. И сделала неутешительный вывод, что её родной мир «на полных парах» (ещё одно земное выражение!) катится в небытие…
В прошлой жизни, окончившейся четыре десятка месяцев назад, она не знала этого мужчину. Никогда не видела его ни в штабе, ни во дворце, ни где-либо ещё… Человека, который уже два с половиной года числится её официальным мужем. Она могла бы даже вспомнить церемонию бракосочетания – но зачем? Практически всё происходящее на родной планете сейчас интересует её очень мало. «Постольку-поскольку», как говорят земляне… Если капитану ТАК удобнее находиться в непосредственной близости к ней, то почему бы и нет? Тем более кое-что в её организме оставалось неизменным, несмотря на солидный стаж замужества. Физиологически она по-прежнему оставалась девушкой.
О, как безнадёжно отставало её тело от разума…
Личность её претерпела необратимые изменения. Понятие «невинность» от нынешнего состояния её души уже настолько далеко, что расстояние сопоставимо с космическим.
Она никогда уже не будет прежней. Невозможно, выполнив ТАКОЕ задание, вернуться с войны и продолжать жить как ни в чём не бывало. По-прежнему появляться во дворце, сиживать в своём генеральском кресле, выполнять текущие задания госпожи, отдыхать и отсыпаться в своей «конспиративной» квартирке, посещать привычные досуговые заведения, продолжать изучение природы разума, коллекционируя срезы ИНОЙ памяти…
То, что ей уже довелось ВПИТАТЬ и ещё предстоит ИСПЫТАТЬ во время выполнения растянувшегося на годы сверхсекретного, важнейшего в новой истории мира задания безвозвратно перевернуло её душу. Раньше она была очень наивной, когда убеждала себя, что ненавидит войну. Раньше она даже не подозревала, что такое война, и что такое ненавидеть…
Теперь она уже далеко не такая наивная. Теперь её уже не испугаешь открытым небом над головой. Страшнейшие чудовища таятся не снаружи, а внутри человека, во внутренних вселенных…
И «провести её на мякине» (о ужас, она всё сильнее пропитывается земным духом, образом мыслей и лексиконом!) больше не удастся. Пусть только кто попробует…
Но сначала – надо вернуться.
НЕ ПЕРЕПУТАТЬ БЫ, КУДА.
* * *
– …Интересно, нас тормознули эсэсовцы или настоящие солдаты… – пробормотал младший, вынужденно отсоединяя передающие тяги.
Бортовые дисплеи спроецировали, как с обеих сторон королевской магистрали, словно из-под земли (а скорее всего, из хорошо замаскированных входов в подземные туннели) вынырнули многоместные джибы. Тяжёлые машины перекрыли дорогу, отрезая все пути к отступлению. Из них, словно аэромины из подбрюший неболётов, повысыпались люди в одинаковых камуфляжных комбинезонах – песочно-бурых.
– Представление начинается! – хохотнул младший. – Сейчас нас будут отсюда выкуривать, как людомедведей из берлоги.
– Выкуриватели у них маловаты на зверюг вроде нас, – заметил старший, разглядывая причудливые устройства в руках агрессивно настроенных военных. То, что это солдаты, не вызывало сомнений – они действовали слаженно и быстро, подобная скоординированность достигается лишь долгими тренировками. Вот только неясно было, к какой же армии нападавшие принадлежат – никаких опознавательных знаков ни на форме, ни на джибах.
Явно не королевские гвардейцы, наличие коих априори предполагается на личной автостраде монарха.
– Может, местная разновидность партизан? – с надеждой спросил младший. – Пугнём? Или мириться будем? Всё ж таки собратья по борьбе с королевской тирани…
– Чем ты их будешь пугать? Аэромину швырнёшь под ноги и сдетонируешь метким выстрелом в остриё иглы? – усмехнулся одними уголками губ старший. – Погоди. Сейчас нам будут ультиматум предъявлять. – Прокомментировал он телодвижения вояк на экранах. Те, будто сообразив, что их причудливые ручные агрегаты бессильны против брони везделаза, выкатили вперёд небольшое орудие с коротким дулом, оканчивавшимся широким раструбом.
– Музыку, что ли, слушать будем? Наверное, особо утонченный вид пыток! – иронично предположил младший.
– Да уж… не многому тебя научили девушки на сеновале. Это же новейшая разработка султаната, почти секретная. Я не успел выяснить, как она точно действует, но вроде бы испускает волны, блокирующие волю, и одновременно посылает сигналы для выполнения. Вроде бы заставляет исполнить приказ. Например, «заложить руки за голову, выйти из машины и сдаться без сопротивления».
– Командир, а ты откуда знаешь? Уж не Вилдрана ли на ухо шепнула? Меня всячески строишь, а сам глаз положил на султанский гарем. Я видел, видел, как вы…
– Не на весь гарем, – уточнил старший спокойно, – а только на первую жену. Ты недооцениваешь роль женщин в нашем деле. Воинском, – уточнил он. – Ты в основном используешь их только по прямому природному предназначению… Это мой недочёт, надо будет прочитать лекцию на эту тему. У войны, конечно, лицо не женское – бородатое и страшное, но… какая-то важная часть от женщин досталась, точно. Если бы не болтливый язычок Вили, то через несколько секунд мы подняли бы лапки и люки откупорили, чтобы покорно вылезать под раструбы излучателей. И аварийным уходом не успели бы воспользоваться, быть может…
Порывшись в рюкзаке, лежавшем на полу салона возле его кресла, старший извлёк два браслета с небольшими коробочками, похожие на ручные часы. Одним браслетом командир обвил своё запястье, второй протянул младшему напарнику.
– Быстро надевай.
Курсовой, потолочный и бортовые дисплеи дружно погасли, приборы на панели управления заморгали наперебой, замигали разноцветными огоньками, и начали издавать противный, режущий уши писк…
– Вот теперь-то погуляем! – с весёлой злостью сказал старший. – Значит, делаем так…
Вояки на магистрали насмешливыми выкриками встретили две сгорбленные фигуры, неловко выбирающиеся из везделаза со сложенными на затылке руками. «Песочно-бурые» настолько уверовали в действие своего оружия, что опустили стволы «поджаривателей». Трое вообще бросились к открытому люку джиба, но тот, выпустив ездоков, автоматически закупорился перед носами троицы.
Старший из двоих внимательно прислушался к оживлённым переговорам. Что-то его обеспокоило. А когда к ним подошёл самолично командир группы – судя по апломбу, с которым тот раздавал указания, – и потребовал предъявить внутреннее пространство машины к осмотру, то и младший сообразил:
– Похоже, это какая-то разновидность полевого дорожного патруля.
– Точно. Гаишники местные.
– Наглые они, – заметил младший, выпрямляясь и опуская руки. Он увидел, как парочка самых нетерпеливых гаишников пытается вскрыть люк.
– Им так положено. Сытые они. Прямо эсэсманы… – отозвался старший, тоже выпрямляясь. – И прямо-таки нарываются на крупные неприятности.
Командир, на секунду отвлёкшийся, чтобы прикрикнуть на прытких подчинённых, повернувшись обратно, столкнулся с совершенно другими задержанными. Его лицо мгновенно вытянулось, словно вместо безобидных ужей он увидел перед носом двух смертельно ядовитых гадюк, готовых к броску.
Но и «гадюк», действительно бросившихся в атаку, в свою очередь тоже подстерегала неожиданность.
Паче чаяния, эсэсовцы оказались не просто чиновниками в форме, а настоящими бойцами…
Через мгновение площадка между тремя джибами превратилась в настоящее поле сражения. По гладчайшему дорожному полотну кружили, обмениваясь ударами, несостоявшиеся «задержанные» и вшестеро превосходящие их количеством гаишники.
Ещё через мгновение битва приостановилась. Замерев, младший из ездоков алого джиба и все оставшиеся на ногах «песочно-бурые» (минус четверо) смотрели на командира патруля и старшего ездока.
Застыв друг против друга в боевых стойках, они мерились взглядами.
Настоящим воинам не обязательно требуется убивать друг друга, чтобы узнать, кто победил.
Мастера боя тотчас узнают друг друга, и по взгляду же понимают, на чьей стороне благосклонность бога войны.
