Иногда мне снилась та жизнь, которую убила война, жизнь, которой никогда уже не будет. Папа и мама живы, в мире царит мир (меня просто преследует это издевательское словосочетание: в мире – мир!), я выросла и стала девушкой. Я не боюсь неба и позволяю ему висеть над головой, не отгораживаюсь от него металлическим потолком и многометровой толщей подповерхностного города. У меня есть друзья! Только во сне ко мне приходит это совершенно забытое слово и незнакомое по яви ощущение. Друзья. Люди, которым можно доверять.

…Какое счастье – подставлять лицо под тёплый летний дождь… какое счастье, бродить в лесу, вздрагивая от упругих ударов ветвей, и визжать от прикосновения крапивы, лизнувшей тебя в пятку… какое счастье – разбежаться и рухнуть в мягкую упругую траву, зарыться лицом в сладко пахнущие синие цветы…

Мне снится счастье. Счастье в том, что никакого дара у меня НЕТ. Я принадлежу сама себе, и другие люди для меня – просто люди, а не открытая книга. «Чужая душа потёмки» – какое прекрасное в языке землян есть определение для сути моего нового счастья!

В главном порту Ливерпуля, торговой столицы Британии, ветерок развевал и дёргал штандарты сотен кораблей со всех концов света.

Страна развивалась и богатела взрывообразно, тысячи торговых и военных кораблей ходили по всем океанам мира, возвещая славу Британской империи.

За рынки сбыта Англии пришлось вести войну с Испанией, крупнейшей колониальной державой того времени. После разгрома англичанами в тысяча пятьсот пятьдесят восьмом году испанского флота – «Непобедимой армады» – Англия стала сильной морской державой и начала колониальные завоевания. В начале семнадцатого века были основаны первая английская колония на восточном побережье Северной Америки и первое поселение на острове Барбадос в Вест-Индии.

С внешней торговлей были связаны не только захваты чужих владений, но и пиратство, получившее особый размах в конце пятнадцатого – начале шестнадцатого веков. Потом были Карл I Стюарт, Кромвель, Карл II Стюарт, виги и тори – противники Карла Второго и его сторонники…

В тысяча шестьсот восемьдесят восьмом году в результате Бескровной, или, как её ещё называют, «славной», революции, Стюарты были смещены, и английским королём стал голландский штатгальтер Вильгельм Оранский. Эта революция закончилась своеобразным компромиссом между появившимися буржуа и феодальной аристократией.

Англия стала буржуазной страной и стремилась упрочить своё международное положение, приобрести новые рынки сбыта, новые источники сырья для своей промышленности. Поэтому колониальная экспансия страны расширилась. Английский господствующий класс, прежде всего, старался увеличить свои владения за счёт других народов, населявших Британские острова. В семнадцатом веке, после длительной и упорной борьбы, было завершено покорение Ирландии, старшей из английских колоний.

Несколько веков мужественно отстаивало свою независимость Шотландское государство. Лишь в тысяча семьсот седьмом году англо-шотландская уния окончательно закрепила присоединение Шотландии к Англии. С этих пор два объединившихся государства получили новое название: Великобритания.

В веке восемнадцатом продолжалась и внешняя экспансия Великобритании. Завоёванные ею заокеанские колонии, такие как Северная Америка, Индия, Цейлон, ряд территорий в Африке и прочие, были одними из важнейших источников накопления капиталов и сделали Англию величайшим государством в мире. Метрополией империи, над различными владениями которой никогда не заходило солнце!

По крайней мере, реально соперничать с ней не могла ни одна из великих держав мира. Франция, Голландия, Испания… Все они повержены!

Германия? Ха! Немцы опасны только на суше.

Турки? Смешно! Дикие варвары. К тому же – язычники. А от язычников какой прок? Одни только неудобства и разорения…

Оставалась ещё, конечно, империя Российская…

Но эти славяне невежественны и дики… Нет, они не угроза славе и могуществу Британской империи – владычицы морей!

Всё это ещё юный тогда Роберт узнал от своего дяди-священника, человека чрезвычайно образованного, воспитывавшего племянника с семилетнего возраста, когда умерли его родители. Трёхлетнюю сестру Амалию определили тогда в приют Святой Анны при монастыре, а Роберта отправили к дядюшке.

Дядюшка Вилли в миру был человеком мягким и кротким, но железно стоял на том, что его юный племянник должен изучать всевозможные науки. Именно поэтому Роберт и сбежал четырнадцатилетним подростком от дяди-епископа Вильяма Дугала МакЛарена – на первом же корабле, незнамо куда идущем.

Хотя теперь, отдав морскому делу три с лишним десятка лет, он вспоминал науку ныне покойного брата отца с благодарностью.

Всё-таки знания – великая сила!.. Что ни говори.

– Пшёл вон! – рявкнул Роберт МакЛарен очередному соискателю должности матроса на его судне, трясущемуся с похмелья. – Во-он!

– Гос-спод-дин капит-т-тан! – попытался воззвать тот, но…

– Во-о-о-он!!!

Роберт грохнул большим кулаком, покрытым короткими рыжими волосками, по столу. Так, что подпрыгнули чернильница, бутылка и оловянные стаканы.

Пьянчуга мгновенно исчез за дверью, а капитан вскочил, рывком распахнул оконце своей каюты, полной грудью вдохнул солёный бриз Ливерпульского порта. Этот порт был сердцем Британской империи как морской державы. Именно здесь юный Роберт МакЛарен впервые вдохнул этот живительный, наполненный солёным запахом моря, воздух.

И вот теперь, уже будучи капитаном брига «Королева Мария» с водоизмещением в триста двадцать тонн, направляющимся с грузом овечьей шерсти и предметов роскоши в Индию, в порт Бомбей, он считал, что нет в мире воздуха лучше.

Кстати, об Индии!

Капитан МакЛарен вспоминал… Первыми европейцами, с которыми столкнулись индийцы, были португальцы, захватившие в начале шестнадцатого века Гоа и некоторые другие города на западном побережье Индостана. Однако во внутренние районы страны они не проникали. Вслед за португальцами в Индии появились голландцы, а затем уже французы и англичане.

Торговля с Индией, дополняемая прямым грабежом местного населения, была для европейских держав прибыльным делом. Уже в семнадцатом веке в Западной Европе возникло несколько Ост-Индийских компаний, получавших поддержку своих правительств. Поэтому борьба за колониальное порабощение Индии шла, по существу, не между отдельными компаниями, а между правительствами европейских стран.

В восемнадцатом веке наиболее сильными были французская и английская Ост-Индийские компании. Первая возникла в тысяча шестьсот шестьдесят четвёртом году, французским правительством ей были предоставлены права безраздельного пользования завоёванными территориями, право суда над местными жителями, она могла независимо от правительства начинать войну или заключать мир. Центром французских владений в Индии был порт Пондишери на Кромандельском берегу. Французская Ост-Индийская компания вела торговлю в меньших размерах, чем английская. Она ограничивалась лишь вывозом во Францию местных хлопчатобумажных и шёлковых тканей.

Французы первыми сделали попытку создать колониальную империю в Индии. Именно они стали формировать отряды из индийцев под командой французских офицеров. Их примеру последовали английские колонизаторы и тоже стали формировать отряды так называемых сипаев.

Английская Ост-Индийская компания, основанная в начале семнадцатого века, являлась более централизованной и лучше организованной, чем французская. При этом правами и привилегиями она была наделена такими же. А потому стала самой богатой европейской компанией в Индии. Центрами деятельности английской Ост-Индийской компании служили Мадрас на Кромандельском берегу и Бомбей на западном побережье; в Бенгалии таким центром стала Калькутта.

Воспользовавшись междоусобной войной в Бенгалии, англичане установили свою власть над этой, одной из наибогатейших областей Индии. В течение последующих десятилетий английские колонизаторы захватили большую часть Восточной и Южной Индии. Особенно упорно и стойко защищал свою независимость народ Майсура.

Столкновение английских и французских интересов в Индии в восемнадцатом веке привело к войнам, закончившимся тем, что Франция потеряла почти все свои индийские владения. А с завоеванием Пенджаба вся Индия стала колонией Великой Британии, превратившись в сырьевой придаток метрополии и рынок сбыта её промышленных товаров.

Роберт МакЛарен мог гордиться тем, что он британец. Но не сейчас, не в эти минуты. Сейчас его переполняло что угодно, кроме гордости. Рейс был срочным, личный заказ махараджи Рагнагупта Марсихама Брахмамаштры! А почти половина его команды, как назло, перепилась в одной из смердящих дыр, коими изобилует Ливерпульский порт, и устроила поножовщину с пьющей там же командой голландского купца.

В результате – кто в каталажке, кто в гробу, а он, Роберт МакЛарен, капитан и хозяин «Королевы Марии», – в полной заднице!

Подписав договор на фрахт с английской Ост-Индийской компанией, он должен был доставить срочный груз в порт Бомбей, обогнув Европу и Африку. И времени на это отводилось очень немного. Ровно столько, чтобы каждый отпущенный день не считать лишним.

Поэтому теперь капитан МакЛарен под натиском агентов Ост-Индийской компании вынужден набирать в команду всяких проходимцев. Лишь бы не упустить контракт и не платить неустойку.

– Следующий!

Роберт плюхнулся в резное кресло с высокой спинкой за массивным столом сандалового дерева и залпом опорожнил кубок вина.

Едва слышно скрипнула дверь, пропуская в его каюту сразу двоих.

Один из претендентов мужчина в годах. Может, ненамного моложе самого Роберта, с пышными седыми бакенбардами, переходящими в усы, и большой золотой серьгой с крупным рубином в левом ухе. Просоленный, обветренный, загорелый. С большим шрамом через всю правую щеку. Голова, на пиратский манер, обвязана красным платком.

Но более всего привлекали внимание его глаза. Большие, карие, глядящие внимательно и оценивающе. За этим взглядом скрывалась какая-то лукавая крестьянская хитринка. Будто бы он уже всё изведал в этой жизни, удивить-де его нечем, а теперь он только наблюдает со стороны, как молодые бьются лбами в стену.

Его спутник, юноша лет двадцати – двадцати двух, здоровенный верзила с открытым, простоватым даже лицом.

Приятный, в общем-то, парень, улыбчивый такой. Одет как джентльмен. На поясе сабля в довольно потёртых, но богатых ножнах.

Кроме того, что-то похожее было в их лицах. Вполне возможно, что и родственники. И, не исключено, что знатные моряки…

Но, главное, что больше всего похожи они на прожжённых корсаров! Оба! Этаких «джентльменов удачи». Волков, волею рока вынужденных изображать из себя овец.

– Раньше под парусом ходили? – поинтересовался Роберт, уже внутренне приняв решение.

– Доводилось, мастер капитан! – ответил старший из пиратов. – Уж почти три десятка лет я отдал морю. Да и племянник мой… – Старший бросил мимолётный взгляд на своего спутника. – Хоть и выперли его из штурманской школы на последнем курсе за поединок с графом де Майном, но моряк толковый. Уж я-то разбираюсь в этом! Последние пять лет ходил боцманом на «Звезде Севера» капитана Фредерика Рэдгрейва…

Роберт знавал старика Рэдгрейва. Толковый был моряк! И уж если продержался у него этот пират пять лет в боцманах…

– А почему от Кусаки ушёл?

Упомянув прозвище старика Рэдгрейва, Роберт втайне надеялся проверить старого моряка «на вшивость».

– А ушёл оттого, что пришлось за этим шалопаем, – старший из двоих снова метнул взгляд на младшего, – отлучиться… А Фредерик взял и не вернулся.

«Звезда Севера» действительно не вернулась из последнего своего рейса в Американскую колонию. И судьба её оставалась загадкой… Хотя, скорее всего, угодила в пиратские лапы.

Как бы предвосхищая дальнейшие вопросы, боцман выудил из кармана посеребренную боцманскую дудку с затейливой гравировкой: «Звезда Севера».

– Хорошо! – капитан откинулся на спинку кресла. – Как вас зовут?

– Я Ричард Виндсёрф, – немедленно откликнулся старый морской волк, – а родственничка моего кличут Александером Скейтбордом.

– Замечательные у вас фамилии, – буркнул Роберт, занося их имена в списки команды. – Приняты…

– Да и у вас, капитан, тоже! – встрял в их разговор младший из пришельцев.

– Чем тебе не нравится моя фамилия?! – взревел Роберт, моментально наливаясь краской и набычившись. – Что ты имеешь в виду?

– Не слушайте этого оболтуса, мастер капитан!

Назвавшийся Ричардом Виндсёрфом отвесил своему племяннику увесистый подзатыльник.

– Именно из-за его длинного языка он и не стал морским офицером…

– Короче! – буркнул Роберт. – Двадцать фунтов за месяц в море, три шиллинга за каждый день на суше. Устраивает?

Капитан принялся скрипеть пером, но старший из кандидатов прервал его.

– Мы только в один конец, до Бомбея. Обратного курса не предвидится.

Роберт на мгновение задумался, потом решительно отмахнулся. Как-нибудь вывернемся!

– Приняты! – отрезал наниматель. – Там видно будет. Идите! И позовите, кто там ещё…

Назвавшийся Ричардом Виндсёрфом коротко кивнул и покинул каюту капитана. За ним молча последовал его улыбчивый племянник.

Рейс, в общем-то, никаких особых сюрпризов не принёс. Пару драк с поножовщиной из-за игры в кости. Несколько подобных же конфликтов в портах следования.

Однако те двое с заковыристыми фамилиями – в безобразиях не участвовали. Более того, именно благодаря их умиротворяющему вмешательству, если верить боцману Эндрю Фостеру, «Королева Мария» всё ещё могла продолжать плавание. А своему боцману Роберт МакЛарен верил. Да и возможность убедиться в этом представилась ему очень скоро. И это не считая того дьявольского шторма, настигшего их, когда «Королева Мария» огибала южную оконечность Африки. Оба пирата проявили себя отличными моряками. Просто превосходными!

Роберт был готов поклясться всем, чем угодно, что молодой зубоскал Скейтборд спас корабль, взобравшись на фок-мачту и обрезав такелаж. Иначе бы они просто перевернулись. Ну а уж если говорить о нападении пиратов!..

В ливерпульской конторе Ост-Индийской компании его уверяли, что эти воды очищены от пиратов. Однако едва бриг обогнул северо-западную оконечность Сейшельских островов, он был атакован сразу двумя пиратскими шхунами.

Торговый бриг, будучи вооружён двадцатью восемью шестнадцатифунтовыми пушками, дал достойный отпор, но всё же был взят на абордаж, несмотря на то, что меньшая по размеру пиратская шхуна к этому моменту уже почти тонула.

Разбойники хлынули на палубу сплошными потоками, ощетинившимися разнообразным, тщательно заострённым железом. Прогремели пистолетные и мушкетные выстрелы, пронеслись вопли раненых и умирающих. Потом зазвенела сталь.

Роберт, истратив заряды дюжины пистолетов, которыми заблаговременно обложился на мостике, сам отчаянно размахивал саблей дамасской работы и старинной тяжёлой дагой, но краем глаза успел заметить, ЧТО творили эти двое.

Ричард Виндсёрф и Алекс Скейтборд бились на палубе, спина к спине. И как бились, стервецы!

Роберт повидал в своей беспокойной жизни немало, но подобного диковинного способа боя отродясь не видывал. Скупые рациональные движения. В руках странные, слегка изогнутые мечи. Причём зачастую они не стремились непременно убить сиюминутного противника, а ограничивались атакой вооружённой кисти или предплечья. Каждый успешно отражал сыпавшиеся градом удары с трёх сторон, имея за спиной надёжное прикрытие.

С атаками, проводимыми своим необычным оружием, они совмещали необычные, но оттого не менее успешные, действенные удары коленями и локтями. Да, бились они не только руками, но даже ногами. С каждым ударом ещё один противник выводился из строя. Неудивительно, что пиратские толпы раз за разом разбивались о них, как волны о прибрежные скалы, бессильно рассыпаясь брызгами раненных, убитых и просто оглушённых…

После боя, окончившегося победой команды МакЛарена, моряки торговца, пленившие выживших пиратов, обрели возможность немного отдохнуть. А капитан вызвал обоих «родственничков» к себе в каюту. Попросил показать необычное оружие.

Старший сказал, что плавал несколько лет с один азиатом. Тот, дескать, и научил так драться. А уж он, в свою очередь, научил племянника. А мечи? Азиат-то умер от малярии, вот оружие к Ричарду и перешло.

Учитывая то, что вторая, не утонувшая пиратская шхуна пострадала не очень сильно, предприимчивый шотландец, поразмыслив, решил расширить своё дело. Перевязав раненых и похоронив убитых, часть команды перешла на приз. В том числе и Виндсёрф со Скейтбордом. Из уцелевших после абордажа членов команды «Королевы Марии» только эти двое могли управлять кораблём. Сам же Роберт стал у руля своей красавицы.

Дальнейший путь до самого порта Бомбея прошёл без приключений.

Нанеся визит в бомбейский офис Ост-Индийской компании, Роберт отправился к губернатору, чтобы договориться с ним о передаче взятых в плен пиратов и просить способствовать ремонту брига и пиратской шхуны.

Губернатор, сэр Гордон Рональд Чейси, глубоко пожилой седой джентльмен, принял его весьма радушно. Как оказалось, он был знаком и с покойным дядей Вилли. Более того, они даже дружили в юности. Памятуя об этой дружбе, сэр Гордон принял самое живое участие в судьбе Роберта МакЛарена.

Роберт провёл в резиденции старого лорда более двух часов. Обед, бренди, сигары и всё такое.

Когда он вернулся в порт, «Королеву Марию» уже разгрузили. Пленных пиратов увели, а шхуну как раз заводили в док. Всё устраивалось как нельзя лучше.

Однако его всё же ждал довольно неприятный сюрприз.

Едва купец, довольный собой и жизнью, устроился в своей каюте со стаканом скотча в руке, как в дверь постучали.

– Войдите! – разрешил капитан и судовладелец в одном лице.

Дверь отворилась, впуская в каюту Ричарда Виндсёрфа.

– Мастер капитан! Я пришёл за расчетом.

– Как за расчётом?.. Э-э-а…

– Я же предупреждал тебя, мастер.

– Постой, Ричард!

– Ещё при найме, в Ливерпуле, я говорил, что мы с Алексом совершаем рейс в один конец, что наш курс пролегает в одном направлении. Разве нет?

– Ну, что-то такое я припоминаю… – нехотя согласился Роберт.

– Прощайте, капитан МакЛарен. Мы могли бы уйти… по-английски, но вы всё же не англичанин. Мы редко прощаемся с временными спутниками, но вот с вами – захотелось.

Лёха, земной «младший», однажды сказал «дядюшке»:

«Куда ни прыгнем – война везде и всюду. Может, не стоит метаться по полям сражений? Проще поступить. Встать в любой точке и погружаться в глубину времени… Ничего ведь не изменится. Какая-нибудь из войн сама накроет!»

Это было в день его двадцатипятилетия. Земные отметили дату, скромно, по-семейному, так сказать. В маленьком ресторанчике оккупированного немцами Парижа. Незримая гостья в разуме гарсона приносила им заказ, не по-французски скудный набор блюд и единственную бутылку коньяка (зато подлинного!), и сидела неподалёку, в разуме проститутки, с надеждой поглядывающей на двух потенциальных клиентов.

«Нет, – ответил Ильм. – Любая не подойдёт. В каждую отдельно взятую секунду времени, без пропусков и пауз – где-нибудь обязательно ведутся военные действия, это да. Но далеко не в каждой точке пространства они ведутся постоянно… ну, или с достаточно плотной регулярностью».

«Любопытно, такие точки вообще есть? Притягивающие войну, как магнитом…»

«Думаю, есть. Должны быть, обязательно. Мы не так уж долго ищем. Найдём…»

«Ничего себе недолго! Четыре года – как с куста…»

«Да уж, – отметила она. – Собирались на несколько месяцев… не успели оглянуться, четыре года как не бывало».

Четыре года на войне. Там, где выслуга год за три считается.

Значит, земному Алексею уже не двадцать пять, а тридцать три.

Иноземному, четыре цикла бегущему по полям сражений шести планет, – столько же.

Но он совершенно другой. Не такой, как Лёха.

Он ЛЮБИТ убивать.

Вопрос: неужели ОНА виновата в этом?..

Адмирал Ларссен умирал.

Эти проклятые московиты взяли фрегат на абордаж. Всё кончено!

Три месяца назад Адмиральская коллегия королевства Свейского под председательством короля Карла постановила направить эскадру из семи фрегатов для нанесения удара по Архангелгороду, где вражьи судоделы строили морские корабли.

Растущая мощь московецкая внушала серьёзные опасения всем еуропейским монархам. Но молодой и честолюбивый Карл XV возжелал самолично «скрутить голову росскому медведю».

Командование эскадрой, замаскированной под купеческий караван, юный король поручил Свуну-Игнациусу вон Ларссену.

«Мы, король Свейсланда и Норсланда, сим указом повелеваем, – гласил пергамент, врученный ему пышноусым гвардейским полковником, важным, как папский нунций, – адмиралу нашему Свуну-Игнациусу вон Ларссену возглавить эскадру из семи кораблей, дабы скрытно, под видом каравана торгового, пробраться в город Архангеловский, что на Двайне-реке стоит, где есть верфь московцев богопротивных. И тую варварскую верфь со градом, посадами и посадскими и прочая отдаю на полное володение храброго войска моего и для последующего разорения и сожжения огнём. Король Свейский и Норвейский Карл Пятнадцатый».

Семидесятидвухлетний старик с удовольствием покинул насиженное за десять лет опалы кресло у жарко натопленного камина. Морской ветер и солёные брызги Свун-Игнациус предпочитал суровому уюту родового гнезда вон Ларссенов с шести или семи лет. Нет, точно, с шести! Именно тогда покойный ныне дед, Иеруним-Фридих-Клаус вон Ларссен, впервые взял юного внука с собою, в морскую экспедицию.

Пахнущий солью ветер, бескрайние водные просторы, пронзительные крики чаек, грохот орудий и запах горелого пороха…

Это было самое яркое впечатление его детства.

Именно тогда юный барон вон Ларссен сделал свой выбор.

Море, штурм, абордаж!

Грудь старика-адмирала украшало больше звёзд, чем то их количество, которое он был в состоянии увидеть на ночном небе ослабевшими к старости глазами.

Предприятие, однако, оказалось не таким лёгким, как увещевали достойные мужи из Адмиральской коллегии.

– Не такая уж большая служба – тихо перерезать дюжину таможенников… – уверял собрание галейт-адмирал Кнут до Мартош вон Бонар. – Это будет потешная экспедиция. Мы сожжём это московецкое гнездо! Вива, вива, вива!

…Свун-Игнациус вон Ларссен, барон и адмирал, умирал, распластавшись на досках капитанского мостика линейного корабля «Элиафант».

«Перерезать дюжину таможенников», вопреки прогнозам галейт-адмирала Кнута до Мартоша вон Бонара, оказалось не так уж легко.

Простреленная насквозь грудь уже и не болела. Адмиралом потихоньку начала овладевать тихая апатия.

Свейсландская эскадра, призванная разорить Архангелгород, разбита… Король Карл будет в ярости, но адмирал этого, конечно же, не увидит.

Сила свейсландского оружия! Где ты?!

Проклятые московцы расстреляли эскадру в узком месте из скрытых по берегам артиллерийских батарей. А ни один из многих шпионов свейсландских в земле московецкой о наличии таковых не докладывал!

Наибольшие повреждения получил шедший во главе каравана «Эльссунт». Досталось также и идущему в арьергарде «Херцогу Густавсу». Хотя он и не так сильно пострадал, как почти мгновенно затонувший «Эльссунт».

Фарватер Двайны, извилистый и неразведанный, не позволял маневрировать. Свейсцы бестолково сбились в кучу в кильватере тонущего «Эльссунта» и огрызались огнём всей палубной артиллерии. Одновременно старались отбуксировать притопленный удачными попаданиями береговых батарей «Густаве».

Но отчаянный ружейно-артиллерийский огонь свейсцев не остановил армады баркасов с абордажными командами, вынырнувшие из прибрежных зарослей и устремившиеся к потерявшей ход эскадре…

– О, глянь, старый! Небось, старшой местный…

Адмирал с трудом сфокусировал взгляд на склонившемся над ним человеком. Молодой парень, лет двадцати. Честное, открытое лицо.

– Ну чё, чурка? – спросил он на родном наречии адмирала. – Досыта ли похлебал на Росси-то?..

– Я-а-ах-х… – прохрипел адмирал непобедимой доселе эскадры. – А ты есть?..

Слова чужого языка, некогда от скуки изученного Свуном-Игнациусом в изгнании, комом вставали в пересохшем горле.

– Кто я есть, тебе, морда свейсская, знать не обязательно, – отрезал неожиданный собеседник. – А вот только думаю, что черепушка твоя будет писком моей коллекции… Сам подумай! Прославленный свейсландский адмирал Свун фон Лар… тьфу ты, вон Ларссен!

Адмирал закашлялся. На его губах пузырилась кровавая слюна.

– Аль, заканчивай с ним, – донёсся до затухающего сознания Ларссена сочный голос мужчины постарше. – Нам уже пора!

– Погодь, Золтан! Всё-таки историческая личность! Не хрен моржовый. Интересно же пару вопросов задать…

– Давай заканчивай! – Названный Золтаном с лёгкостью заколол абордажной саблей взлетевшего на мостик матроса. – Пора нам.

Затем с удивительным для его возраста проворством он уклонился от двух абордажных сабель свейсских кирасиров. Оба тут же полегли под его ответными молниеносными ударами.

– Ну, прощавай, адмирал! Приятно было познакомиться.

Молодой коротко взмахнул саблей, и голова заклятого врага россов, адмирала Свуна-Игнациуса вон Ларссена, отделилась от шеи…