Книга: Радужный змей
Назад: Глава 3 СТРАННЫЕ РУКИ
Дальше: Глава 5 ОХОТНИЧИЙ ПРАЗДНИК

Глава 4
ПЛАНТАЦИЯ КАКТУСОВ

С момента входа в атмосферу прошло около пятнадцати минут. Платон внезапно почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, и вцепился в подлокотники кресла. Короткий толчок заставил его покачнуться. «Неужели уже прибыли?» — удивленно подумал Платон. Капитан скоростной межпланетной яхты потянулся и повернулся к пассажиру.
— Вот вы и на месте, — официальным тоном сообщил он Платону. — Остановка три минуты, так что быстро выгружайте свой багаж — и до новых встреч, ищите свои развалины. Через два часа семнадцать минут у меня группа туристов в заповедник Альчеры.
— Я без багажа. Все уже там, — соврал Рассольников.
— Тем не менее канистру питьевой воды я вам оставлю — так, чтобы совесть была спокойна. В пустыне всякое бывает. Между прочим, никаких развалин я не заметил, — ехидно сказал капитан. — Зато в полумиле к юго-западу отсюда валяется разбитый прогулочный корабль. Там при желании можно переждать дневную жару, да и переночевать. Ладно, вам виднее. Может, вы и понимаете, что делаете. Но я бы сказал, что это самоубийство. Заберите вашу карту, авось пригодится…
Простившись с капитаном, Платон с неизменным чемоданчиком в одной руке и тростью в другой вышел из корабля наружу. В первый момент его ослепил резкий луч солнца, выглянувшего из-за края невысокой скалистой гряды. Здесь не было той нестерпимой влажности и духоты, которая донимала Платона в Ирунгу, но горячий сухой воздух так обжигал горло, что было больно дышать.
Корабль приземлился в центре обширной плоской равнины, окаймленной с северо-востока горной цепью. Когда глаза Платона привыкли к ослепительно яркому субтропическому солнцу, он ахнул от восхищения. Равнина сплошь заросла кактусами — огромными, древовидными растениями с устрашающими колючками. И все эти кактусы цвели. Платон как зачарованный наблюдал за огромными багровыми бутонами, которые медленно закрывались по мере того, как солнце поднималось над горами. Это восхитительное предутреннее цветение продолжалось только миг; раскаленные лучи солнца затопили равнину, и багровые цветы попрятались под кожистой оболочкой. В спину Платону ударила воздушная волна. Археолог с трудом устоял на ногах, а когда повернул голову, корабль прекратился в точку на небе, которая на глазах исчезла. «Вот я и один», — подумал Платон. Чувства, которые он испытал при этой мысли, были весьма неопределенными. Да, ему удалось ускользнуть от Донаты и счастливо избавиться от Хаями, раздобыв при этом немало ценных сведений. Но что будет дальше?
«Где-то здесь поблизости есть поселок, — вспомнил Платон. — Надо будет обязательно разыскать его и поговорить с местными жителями по поводу «лунных демонов». Но это позднее. Главная моя задача сейчас — найти «Бетельгейзе». По сути говоря, если я ее не найду в течение часа-двух, к обеду меня можно будет подавать в сухарях с гарниром».
Платон огляделся в поисках какой-нибудь высокой точки. В паре сотен футов он заметил одинокий утес и через несколько минут уже стоял на его вершине, любуясь открывшимся видом. Равнина, которую он принял сначала за своеобразный кактусовый оазис, оказалась отнюдь не уголком дикой природы. Кактусы росли почти правильными рядами, а кое-где Платон заметил на стволах глубокие насечки. «Ага! — усмехнувшись, подумал он. — Вот кто снабжает Ирунгу кактусовым самогоном! Не остаться ли мне здесь и подождать хозяев этой дивной плантации?»
Прикинув, Платон решил не рисковать, заслонился ладонью от солнца и вновь принялся изучать окрестности. Вскоре его внимание привлекла широкая просека из поломанных и обгоревших кактусов в полумиле к югу. Платон напряг глаза до боли, и ему показалось, что он разглядел между буро-зелеными стволами металлический блеск. «На проверку теорий времени не остается, — решил археолог, — надеюсь, что я не ошибся, и там лежит именно «Бетельгейзе», а не старый трактор».
Археолог спустился на потрескавшуюся землю и бодрым шагом направился в намеченном направлении. «Только бы не промахнуться, — тревожила его незваная мысль. — Чуть ошибся — и разве найдешь что-нибудь среди этих кактусов? Придется возвращаться к утесу, а на вторую попытку сил может не хватить…» В голове Платона начал возникать образ импровизированного шалаша из кактусовых стволов, который можно будет сложить у теневой стороны утеса. В тот момент, когда археолог живо представлял, как он голыми руками пытается отломать колючую кактусовую ветку, в зарослях впереди что-то ярко вспыхнуло, и солнечный зайчик ударил прямо в глаза Платону. «Ура! — пришел в восторг археолог, морщась от боли. — Слава всем богам: все-таки это не трактор, а «Бетельгейзе»».
Небольшой космический корабль лежал на боку, зарывшись носом и землю, что указывало на безобразно грубую посадку. Входной люк был приоткрыт, горячий ветер тихо покачивал дверь. В воздушный шлюз нанесло столько песка, что пола было не видать. «Конечно, не свое — так можно и не заботиться», — желчно подумал Платон и заглянул внутрь. — Эй, есть кто-нибудь? — на всякий случай крикнул он.
Оказалось, что не зря. Корабль наполнился шорохами и стуком лапок. Мимо Платона промчалось мохнатое многоногое животное и исчезло в кактусах. За ним из корабля вырвался целый выводок таких же уродцев, которые с писком и хрюканьем разбежались кто куда. «Так», — мрачно пробормотав Платон, отошел подальше, подобрал с земли камень и кинул и шлюз. В ответ на бросок через порог перетекла плоская черная змея длиной не меньше пяти футов, внимательно изучила пришельца тусклыми глазами, облизнулась и обвилась вокруг ближайшего кактуса. «Понятно — собирается вернуться, — прокомментировал ее действия археолог. — Ждет, чтобы я ушел. Не дождется!.. Если только там, внутри, нет еще с десятка ее родственников. Какая все-таки паразитка эта Доната! Неужели так сложно было закрыть за собой люк!»
Платон брезгливо сморщил нос и вступил в душную, неприятно пахнущую полутьму. Изнутри «Бетельгейзе» являла собой не менее удручающую картину, чем снаружи. В коридоре хрустел под ногами песок, попадались обглоданные кости мелких зверюшек. Из каюты тянуло пометом. Осветительные лампы находились при последнем издыхании — еще бы, последние три месяца свет не выключали. Кондиционеры не работали вообще. Проклиная все на свете и спотыкаясь о кости, Платон почти ощупью пробрался в рубку и включил резервный аккумулятор. Ярко вспыхнул свет; через мгновение послышалось тихое гудение, и воздух стал ощутимо прохладнее. «Фууу!» — выдохнул археолог и без сил упал в кресло пилота. Несколько минут он просидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к неровному стуку своего сердца. Когда пульс археолога пришел в норму, он потянулся и сказал самому себе: «Отлично. Лучше просто невозможно. У меня есть крыша над головой, и я не поджарюсь. А теперь приступим к осмотру». Платон поднялся на ноги и отправился в машинный отсек.
Результаты осмотра его не порадовали. Двигатель оказался в приличном состоянии, но толку от этого было немного. «Бетельгейзе» лететь не могла: корпус корабля разгерметизировался в результате жесткой посадки. Кроме того, помимо множества насекомых и пресмыкающихся, здесь явно побывали и местные мародеры. Из корабля украли все, что можно было вытащить или отломать. Пищеблок просто вырвали из стены и унесли целиком. Платон с тоской подумал о запасе крепких напитков и горячих обедах. Взломанная дверь каюты живо напомнила ему события трехмесячной давности. «Никогда я не был так близок к смерти, — невольно вздрогнув, подумал он. — Просто чудо, что мне удалось ускользнуть». Археолог заглянул в каюту и увидел, что из предметов обстановки там остался только железный остов кровати, прикрученный к полу, под которым ютилась какая-то сильвангская многоногая тварь.
— Тут работать и работать, — устало проговорил Платон, направляя на тварь парализующий луч. — Если к ночи мне не удастся очистить корабль, сюда нагрянет толпа желающих поужинать человечиной, и я не любитель сражаться на два фронта.
День Платон провел в трудах: обшаривал отсеки, выгонял мелкое зверье, проверял исправность различных корабельных систем и чинил, что мог. После полудня он выпил с полканистры воды и уснул прямо в рубке на кресле второго пилота. Проснулся он, когда солнце уже зашло за горы, с удовольствием оглядел плоды своей деятельности — чистый безопасный корабль — и вышел наружу прогуляться. Небо приобрело удивительно приятный розово-лиловый оттенок, порывы ветра уже не обжигали кожу. На кактусах опять распустились багровые цветы. «А ведь именно такой цветок утащила из моей петлицы Доната, — неожиданно подумал Платон. — Я-то все ломал голову — зачем она это сделала? А девчонка, может, просто вспомнила цветущее поле кактусов на утренней или вечерней заре».
Платон сорвал цветок с ближайшего кактуса, сунул его себе в петлицу и погрузился в раздумье. Что бы ни двигало Донатой — прилив ли сентиментальности, ностальгия по родине или другой мотив, из этого открытия следовало несколько выводов. Во-первых, подтвердилось, что Доната в этих краях не чужая. Во-вторых, ей, оказывается, свойственны человеческие чувства: по крайней мере, она любит цветы.
Небо быстро темнело, превращаясь из лилового в фиолетовое. Вдалеке над горным хребтом с пронзительными криками поднялась в воздух стая птиц. С десяток полетело в сторону «Бетельгейзе». «Что-то они крупноваты, — с неудовольствием отметил Платон, — да и крылья, похоже, перепончатые. Вообще, птицы ли это? Вернусь-ка я лучше на корабль. Надо еще решить, что делать дальше».
Платон закрыл за собой входной люк и прошел в рубку. Археолог чувствовал себя отдохнувшим — пожалуй, впервые с момента пробуждения на спасательном корабле он целый день провел в одиночестве. Вот только есть хотелось все сильнее и сильнее. «Ладно, не впервые. Завтра с утра пораньше пойду поохочусь, — рассеянно подумал он, — а после еды начну разведку местности». Он вытащил из своего чемоданчика компьютер, подключился к галактической сети и занялся поиском данных по системе Беты Ориона. «Я прибыл сюда непростительно неподготовленным, — думал он, нажимая на миниатюрные клавиши, — надо это немедленно исправить. На Шаране неплохие архивы, но объективной информации из них не извлечь».
Время бежало незаметно. Археолог, полностью поглощенный поиском информации, не сразу обратил внимание на то, что снаружи кто-то скребет стекло иллюминатора. Наконец царапающий звук стал особенно громким, и Платон поднял голову. Снаружи была непроглядная темень. Звук повторился. «Началось, — мрачно подумал Платон и положил рядом с собой трость. — Теперь эти твари учуяли меня и не дадут мне спать своим скрежетом». Вдруг он вздрогнул: из воздушного шлюза до него донесся отчетливый стук. «Зверь стучать не может. Значит…» Археолог сжал в руке тросточку и крадучись подошел к входному люку. Стук не прекращался.
— Кто там? — нервно крикнул Платон, но вспомнил, что дверь закрывается герметично. «Придется открыть, — подумал он. — Я затем и летел сюда, чтобы собрать сведения. А тому, кто ломится сейчас ко мне, наверняка есть что сказать».
Рука Платона потянулась к замку. «Лунные демоны», промелькнуло у него в голове. «Молчать, не рассуждать!» — приказал он сам себе, перехватил поудобнее тросточку и открыл дверь. В глаза ему ударил свет множества факелов, воздух сотряс торжествующий вопль. Смуглые руки схватили Платона и потащили наружу.
— Нет, нет, — воскликнул археолог, отбиваясь от неизвестных навязчивых типов. — Лучше уж вы ко мне. Только не все, а двое-трое.
— Здравствуй, белокожий, — приветствовал его кто-то на интерлингве со странным акцентом. — Ты один?
— Да, — кивнул Платон, — а вы кто такие, позвольте узнать? Вы из деревни Кабуни?
Невидимый собеседник ответил утвердительно и вступил в шлюз. Платон наконец разглядел его. Это был сильвангец средних лет, напоминающий жреца, с темно-серой, почти черной кожей, одетый в длинный бесформенный балахон с откинутым капюшоном. Жрец был не чужд цивилизации: на поясе у него Платон заметил стандартную охотничью аптечку, а на руке часы-компас. В руке он держал первобытного вида дротик. За его спиной с факелами теснилось еще с десяток человек, одетых в том же стиле.
— Мы видели корабль перед рассветом, — объяснил сильванец. — Он приземлился и сразу улетел. А потом Амей заметил закрытую дверь и понял, что здесь кто-то остался. Здравствуй, чужестранец. Ты с Шарана?
— Нет. Я из другой галактики.
— Это хорошо, — проговорил сильвангец, — здесь не любят белокожих с Шарана и считают их колдунами. Что тебе здесь надо, чужеземец?
Платон заколебался, но решил сказать правду.
— Я ищу тех, кого в Ирунгу называют «лунные демоны». Вы о них слыхали?
Сильванец побледнел и отшатнулся.
— Зачем они тебе? — глухо спросил он.
— Я хочу выяснить, кто они такие, и, возможно, уничтожить их.
— И ты способен это сделать? — с сомнением спросил сильвангец. — Ты умеешь сражаться с демонами?
— Если вы поможете мне их найти, я смогу их убить, — уверенным голосом произнес Платон. — Я специализируюсь по демонам. Против их оружия у меня есть вот это.
Платон со значением повертел в воздухе тросточку. Сильванцы, толкая друг друга, мигом отступили на несколько шагов назад. Первый вошедший в шлюз вжался в стену, но вскоре овладел собой.
— Меня зовут Кири. Я деревенский староста и главный жрец Водяного змея. Как твое имя?
— Атлантида, — представился Платон старым университетским прозвищем. Он и сам не понял, что заставило его скрыть свое имя. «Начинаю проникаться местными предрассудками», — подумал он.
— Так ты, значит, охотишься за демонами? — почтительно переспросил Кири.
— Помимо всего прочего, — небрежно ответил Платон.
Жрец подумал, осторожно подхватил своего собеседника за локоть и повлек наружу.
— Я приглашаю тебя в деревню. Сегодня у нас праздник — мы провожаем в Ирунгу охотников с богатой добычей. Отдохни, поешь, повеселись. А завтра я поразмыслю, чем мы сможем тебе помочь.
— Можешь начинать думать уже сейчас, — буркнул Платон и вышел из корабля.
Кири потащил его за собой в заросли кактусов. Платон растерянно оглянулся:
— Там мои вещи…
— Не бойся за них, — торжественно сказал Кири. — Я оставлю здесь воинов, и они постерегут корабль до твоего возвращения.
«Да уж, хороши сторожа, — скептически подумал Платон, — а впрочем, какая разница…»
Они шли быстрым шагом по широкой тропе, петляющей среди кактусов. По небу, украшенному незнакомым звездным рисунком, то и дело бесшумно соскальзывали метеоры, в кактусовых зарослях на разные голоса вопили ночные животные.
Жрец между тем рассказывал:
…Нет, Кабуни — деревня охотников. Кактусами занимаются в Вамаре — это милях в трех отсюда. Там живут странные, опасные люди, которые общаются с духами. Иногда духи в них вселяются, и тогда вся деревня сходит с ума. Для них нет границы между мирами: они то здесь, то там. Они поклоняются кактусу и считают его проводником душ. Мы боимся ходить туда, а приходится. Они продают нам перебродивший сок задешево. Наши торговцы возят его в Ирунгу, где сок очищают, ароматизируют…
В Кабуни совсем мало жителей. Сейчас только-только закончился охотничий сезон, поэтому там людно, но через неделю уже никого не будет…
— Расскажи мне о «лунных демонах», — прервал его Платон.
Кири помолчал и наконец неохотно ответил:
— Мы не любим о них говорить. А тем более ночью, здесь, в пустыне. Они равнодушны к людям, наша жизнь для них ничто. У нас есть поверье — тот, кто увидит демона, не проживет и года, а тот, кто говорил с ним, может сразу заказывать по себе поминальные жертвы. Я никогда не видел демонов и очень этому рад. Но кое-кто из жителей деревни с ними общался, и некоторые из них еще живы. Когда придем, поговорим с ними — им уже нечего терять, и они тебе помогут.
Назад: Глава 3 СТРАННЫЕ РУКИ
Дальше: Глава 5 ОХОТНИЧИЙ ПРАЗДНИК