На следующий день Платон созвонился с Хаями и перебрался и библиотеку МВД: небольшое угрюмое здание неподалеку от самого министерства. Посетителей здесь было побольше, и атмосфера казалась более бодрой, чем в прежнем месте. Но вскоре Платон заметил, что на всех этажах стоит охрана, к пропускам придираются строже, а в двери вделаны кодовые замки. Выяснив, в каких залах ему позволено работать, Платон сел за столик и занялся привычным делом. Не прошло и получаса, как дверь зала распахнулась. На пороге, оттолкнув библиотекаршу, появился встрепанный Карел. Он окинул диким взглядом зал, обнаружил Платона, и на его лице снова появилось доброжелательное, спокойное выражение.

— Здравствуйте, профессор! — слегка задыхаясь, проговорил он.

— Что, потеряли меня? — не без злорадства спросил Платон.

— Признаюсь, вы меня удивили. Как вам пришло на ум забрести сюда?

Платон усмехнулся и рассказал о беседе с Хаями.

— Какой еще Хаями — нахмурился Карел. — Отставной чиновник, говорите? Надо будет проверить, что за тип.

— Да вот он! — воскликнул Платон, увидев знакомую лысину старичка. Хаями сидел в другом конце зала с кипой старых газет. На этот раз вместо просторного черного халата он вырядился в жилет домашней вязки и клетчатую кофту с широченными рукавами.

— Ах, этот! — присмотревшись, рассмеялся Карел. — Ну, он в Холлинтауне личность известная. В МВД о нем слагают анекдоты. Он пришел туда уже немолодым и проработал там лет тридцать. Насилу отправили его в отставку, так он и теперь не может уняться. Поверьте, он всех замучил своей книгой, так что вы не первый и не последний. Если хотите сделать доброе дело, возьмите эту проклятую книгу почитать и потеряйте ее. Ну ладно, дружище, я вас нашел, и мне пора.

— В добрый путь, — любезно ответил Платон.

Время шло настолько размеренно, что Платону порой казалось, будто он вернулся-таки в студенческие времена, когда ему поневоле приходилось неделями сидеть в каталогах и читальных залах университетской библиотеки. Он приходил в МВД рано утром, с отвращением съедал диетический завтрак в министерском буфете и погружался в чтение материалов. Он прочитывал буквально все, имеющее отношение к истории Сильванги: периодику за последние триста лет, данные этнографических исследований и геологических экспедиций, немногочисленные дипломатические документы без грифа секретности… Платон по крохам выискивал то, что могло ему помочь, а подобных сведений, естественно, почти не было. «Еще немного, — думал он, — и я стану крупнейшим специалистом по Сильванге во всей галактике. Только поможет ли это мне?»

Несколько раз Платон делал попытки встретиться с Симо, но всегда неудачно. В больницу его не пускали под явно вымышленным предлогом, сам же Симо наружу пока не выходил. Платон сильно подозревал, что причиной тому происки Карела.

Получив ответ на письма в университеты, Платон окончательно пал духом. Все отчеты о раскопках были точной копией друг друга. «Проклятие! Все одно и то же! — бормотал археолог, просматривая страницы. — Так… А это что такое?» В одном из писем имелся постскриптум: «Вот все, что я могу вам предоставить. Впрочем, если вас интересует раннеирунгийский период, могу порекомендовать монографию О. Хепри «Археология субэкваториальной зоны Сильванги». Искренне ваш…».

«Хм. Звучит многообещающе, — подумал Платон. — Я и не знал, что существует археология раннеирунгийской цивилизации. Вероятно, имеется в виду культура предков нынешних сильвангцев, которая погибла и результате смещения орбиты планеты». Платону вспомнилась легенда, рассказанная Кинту. Знали ли ученые о той легенде? А если и знали, то принимал ли ее кто-нибудь всерьез? Создавалось ощущение, что о древней истории собственно сильвангцев никто ничего не знал. И кто такой был этот Хепри? Плафон немедленно заказал монографию. Ответ был обескураживающим: книга в свободном доступе отсутствовала. Но Платон не собирался так просто сдаваться. Он чувствовал, что наконец-то нашел что-то стоящее. Переступив через гордость, он позвонил Карелу, и попросил его помочь с книгой. Выслушав Платона, Карел хмыкнул в трубку. «Я позвоню в спецхран. Думаю, проблем не будет, — ответил он. — Погуляйте часик, а потом возвращайтесь на свое место». Платон скрипнул зубами и пошел в буфет, где и просидел указанное время, едва сдерживая нетерпение и без передышки глуша кофе.

Ровно через час, когда археолог поднимался на лифте в свой зал, двери неожиданно раскрылись, и, к своему удивлению, Платон нос к носу столкнулся с Хаями. Старичок был, как и в прошлый раз, в вязаном жилете и старомодной клетчатой кофте. Узнав археолога, он расплылся в улыбке.

— Итак, господин Рассольников, вы последовали моему совету и записались в библиотеку МВД! Осмелюсь спросить: нашли, что искали?

— Ваш совет оказался очень кстати, — рассеянно ответил Платон, глядя на часы. — По сравнению с центральной шленкеровской библиотекой архивы МВД — просто кладезь ценных сведений. Через неделю-другую я стану самым крупным специалистом по истории Сильванги во всем секторе.

— Я же говорил! Не хотелось бы хвастаться, но наше знакомство для вас — большая удача.

— А как ваш монументальный труд, продвигается?

Хаями угодливо хихикнул.

— Мой «труд», как вы его изволили назвать, еще толком и не начат. Последние пятнадцать лет я собирал материалы, пытался их классифицировать… Шутка ли сказать, история родного министерства за двести семьдесят лет деятельности! Нынешний замминистра, господин Легран, пообещал мне покрыть расходы на публикацию, когда исследование будет завершено, но думаю, к тому счастливому моменту на его посту будет уже другой человек… Да и я, признаться, уже не молод, а работы непочатый край. Ах, если бы мне найти достойного наследника, продолжателя моего дела — увлеченного, талантливого, но без амбиций. Такой человек мог бы завершить мой труд, не испортив его. Но нынешние чиновники, как на подбор, тупые служаки без проблеска научного таланта. Возможно, лет через десять подоспеет новое поколение… Вам, простите, на какой этаж?

Платон вздрогнул, отвлеченный от собственных мыслей, в которые уже давно погрузился под монотонное бормотание Хаями.

— Шестой.

— А мне на пятый. Мне, как бывшему сотруднику, разрешили пользоваться архивами третьей степени секретности. Конечно, это не бог весть что, но мое исследование, да и само министерство, от этого только выиграют… Засим разрешите вас покинуть.

Хаями надавил на кнопку пятого этажа. Лифт мягко притормозил, двери раскрылись с тихим шелестом, открыв взору Платона анфиладу залов секретного архива МВД. Рядом с лифтом находился пост охранника, задачей которого было не пускать в архив посторонних, не имеющих особого разрешения. Хаями покинул лифт, отвесив Платону полупоклон. Двери лифта автоматически закрылись за его спиной.

Платон вышел на шестом этаже, машинально махнул пропуском перед дежурным, и прошел на свое место. На столе лежала старинного вида книга, монография того самого О. Хепри. Но Платон даже не обратил на нее внимания — честно говоря, он вообще забыл, где находится. Перед его глазами как наяву маячили пальцы Хаями, нажимающие на кнопку пятого этажа: тонкие, неестественно длинные, похожие на паучьи лапы.

«Как же я раньше не обратил на них внимания? — думал Платон, — Когда мы только познакомились, он был в халате, который висел на нем, как на пугале — из рукавов только кончики пальцев торчали. В другой раз и на той неделе он был одет как сегодня: жилет, шаровары и кофта с широкими рукавами, закрывающими запястья. Я-то еще подумал, что это стариковская придурь или дань традициям, а вот оно в чем дело…»

Если бы археолога спросили, в чем именно дело, он бы затруднился с ответом. Ну, у человека проблемы с руками. Возможно, Хаями мутант, и что с того: мало ли в мире мутантов, и большинство из них не имеют необходимости скрывать свое уродство, особенно на такой цивилизованной и либеральной планете, как Шаран. Одно только Платон знал твердо: кисти рук точно такой же формы были у Донаты. Это, впрочем, был вовсе не повод с криками убегать от старичка, но насторожиться стоило. Ясно — Хаями и Доната принадлежат к одной расе. Какие из этого можно сделать выводы? И далеко идущие, и никаких.

С сумятицей в голове Платон рассеянно листал монографию, но мысли его были далеко. Кто же такой Хаями, чем он здесь занимается? Зачем он так упорно навязывает Платону свое общество? Должна была быть какая-то зацепка… И тут Платона осенило. Он вспомнил, как неизвестная сила в шленкеровской библиотеке заставляла его подсматривать секретные коды министерства иностранных дел, которые набирал Карел. Гипноз! Платону сразу вспомнились неоднократные попытки Донаты загипнотизировать его. Но зачем, спрашивается, Хаями секретные коды, если он только сам не шпион?

Довольный своим ходом мыслей, Платон гордо поднял голову и едва не подскочил на месте: в читальный зал входил Хаями. Он прошаркал мимо Платона, не заметив его, уселся на свое место и погрузился в чтение. Платон впился взглядом в старичка. Теперь сходство Хаями с Донатой просто бросалось ему в глаза: те же мелкие черты плоского лица, маленький рост, постоянно прищуренные глаза…

«Как же я не замечал этого раньше? Ну ладно, — подумал он. — Хаями никуда не денется. Судя по всему, он засел здесь надолго. Вернемся-ка к нашей книге и посмотрим, что там пишет этот Хепри. А когда Хаями соберется на выход, надо будет догнать его и задать парочку вопросов. Думаю, он не откажется мне на них ответить».

С первых же страниц Платону стало понятно, почему история аборигенов Сильванги почти не известна в научном мире. «Как же я сразу не догадался!» — сокрушенно подумал он. Дело было попросту в несовместимых с жизнью климатических условиях центральных областей Сильванги, которые в древности и населяли серокожие. Невероятная жара, превратившая в пепел цветущие земли, делала невозможными любые раскопки. Секрет единственного научного труда по истории этого региона был прост: его автор, Хепри, был не человеком, а ящероподобным негуманоидом, для которого подобные температуры были хоть и высокими, но более привычными, чем для людей.

Платон перелистывал страницы, наспех просматривая текст. Он представлял собой подробный, едва ли не ежедневный отчет о ходе раскопок в течение примерно двух лет (в примечании говорилось, что на исходе второго года Хепри умер от лучевой болезни, после чего раскопки прекратились и больше никогда не возобновлялись за неимением желающих ими заниматься). Изучены были в основном обширные области субтропического пояса — к экватору даже Хепри соваться опасался. Судя по тексту, раскопки были не особенно результативными. «В трех милях к югу от Эхи обнаружены развалины поселения. Сохранность — 1,5 процента. Трое рабочих, направленных на разведку, обратно не вернулись, их тела обнаружить не удалось. Данные аэрофотосъемки указывают, что наземные исследования развалин нецелесообразны… В деревне Тими обнаружен каменный храм, изготовленный из обтесанных блоков известняка. Происхождение блоков проследить не удалось. Там же крестьянка принесла полированную каменную чашу. Приблизительная датировка — 500 лет после в.о.»

«Бедняга Хепри! — подумал Платон, рассеянно листая книгу. — Как, должно быть, печально вести раскопки с таким крохотным результатом, да еще в этой отвратительной местности… А это что? Ну-ка…»

Один абзац был отчеркнут. Платон с неудовольствием отметил, что его книгу кто-то уже изучал, причем не так уж давно — чернила еще не выцвели. Абзац содержал информацию о древней каменоломне, с которой неудачливый Хепри безрезультатно мучился несколько месяцев. «Меня преследует злой рок! — писал он. — Как только я приближаюсь к настоящему открытию, на меня начинают валиться всевозможные несчастья. Когда нам удалось расчистить завал возле входа, на следующую ночь произошел новый обвал. При этом погибли рабочие, ночевавшие у входа. А я так рассчитывал на эти каменоломни, так надеялся, что моя теория найдет наконец подтверждение! Это произвело бы переворот в археологии Сильванги и знаменовало бы новый этап в изучении ее древней истории. В учебниках появилась бы целая пропущенная эпоха…»

«Что еще за теория?» — насторожился Платон. Перелистнув страницу, он снова наткнулся на отчеркнутый абзац. Теперь речь шла о какой-то пещере неподалеку от охотничьей фактории Кабуни. «Знакомое название! — подумал Платон. — Где я его видел?» Долго размышлять не пришлось: археолог вспомнил, что именно такое имя носило поселение, возле которого были зафиксированы координаты приземления «Бетельгейзе». «Это не может быть простым совпадением», — подумал Платон и с удвоенным интересом принялся читать текст.

«Порой я ощущаю себя борцом с судьбой, но не могу отделаться от ощущения постоянного противодействия всем моим начинаниям со стороны самой природы. Сильванга не хочет отдавать колонизаторам древний народ, схороненный в ее глубинах. Но я бросил ей вызов и не отступлюсь до конца, хоть бы меня ждала смерть, как многих моих соратников!» «Боже мой! Какие колонизаторы? Какой схороненный народ?» Платон задумался на мгновение, все ли было в порядке с головой у этого Хепри, и принялся читать дальше. «Мы назвали это место Лунный каньон из-за его характерной формы. Охотник Сверо утверждает, что нашел там подземный ход, сам спускался по нему и видел прекрасно сохранившееся подземное поселение…»

«Вот оно! Подземные поселения! Вот где скрываются демоны!»

Платон смотрел в книгу, но буквы расплывались у него перед глазами. Задача решена, тайна разгадана. Лунных демонов следует искать под землей. Как же ему раньше это не пришло на ум? Даже такой отчетливый признак, как способность Донаты видеть в темноте, не навела его на эту мысль. Платон с жадностью продолжил чтение, но больше ничего нового не узнал. Охотник, нашедший подземный ход, вскоре бесследно исчез. Хепри долгие недели пытался найти вход самостоятельно, однако не преуспел в поисках и через пару недель переключился на новые развалины, обнаруженные по соседству.

«Значит, Лунный каньон…» Знакомое шарканье вывело Платона из раздумий: Хаями выходил из зала. Археолог захлопнул книгу, вскочил и побежал его догонять.

— Хаями, подождите! — задыхаясь от бега, окрикнул он старика. Чиновник в отставке стоял на лестничной площадке возле лифта. При виде Платона на его лице отразилось удивление.

— Чем могу служить? — с полупоклоном спросил он.

— Ответьте мне на три вопроса, — жестко произнес Платон без лишних церемоний. — Вопрос первый: какую роль ваша шпионская деятельность сыграла во время войны на астероидах?

— Помилуйте… — пролепетал Хаями с выражением смертельного испуга на лице.

— Второй вопрос: для чего вам секретные коды министерства иностранных дел?

— Я вас не понимаю! — пискнул Хаями, пятясь назад. — Вы бредите, юноша! Вы, наверно, пьяны!

— И третий вопрос: меня интересует вся информация об известной вам Донате. Первые два вопроса можете считать риторическими, но ответ на третий мне нужен немедленно.

— Горячечный бред, — неуверенно произнес Хаями. — Вы что, намекаете, будто я шпион?

— Не намекаю, а утверждаю, и у меня есть для этого основания.

— Довольно шутить, господин профессор, дайте мне пройти.

Хаями попытался отодвинуть Платона, но тот схватил его за руку и откинул широкий рукав.

— А это что? — прошипел он. — Месяца четыре назад на Альчере-1 была задержана некая Доната, которая несомненно нам знакома. Достаточно затребовать ее описание, и вы удивитесь, до чего быстро вами заинтересуется шаранская разведка.

Хаями отдернул руку и испуганно оглянулся по сторонам.

— Потише, мы же в общественном месте!

— Ну, мы будем разговаривать?

— Хорошо, будь по-вашему. Но только не здесь. Давайте выйдем на улицу и посидим в каком-нибудь кафе.

«Почему бы и нет?» — подумал Платон. Вряд ли в центре города, где полно людей, Хаями задумает выкинуть какой-нибудь фокус. Собеседники направились к лифту. Платон нажал на кнопку. Хаями стоял молча, со спокойным и сосредоточенным видом. «Он что-то задумал, — заподозрил Платон. — Уж не хочет ли он снова загипнотизировать меня?»

— Что-то лифта долго нет, — сказал он вслух. — Застрял, что ли?

Хаями прислушался, и на его лице появилось озабоченное выражение.

— Там внизу что-то происходит, — пробормотал он. — Много народу… Это не посетители!

Платон подошел к лестнице и перегнулся через перила. Снизу действительно доносился грохот шагов и нестройное бряканье, которое мог издавать только взвод солдат в термостойких костюмах. Археологу послышался голос Карела. В дверях читальных залов начали появляться встревоженные люди.

— Солдаты! — воскликнул Платон. — Похоже, лифт заблокирован.

— Разве? — невозмутимо спросил Хаями. — Вы ошибаетесь. Вот он, уже здесь.

— Где? — удивился Платон, тупо глядя на решетчатую дверь лифта, за которой не было ничего, кроме пустоты.

— Да вот же, — и Хаями надавил на дверную ручку. Что-то негромко хрустнуло, и дверь открылась. За порогом темнел провал шахты. — Прошу вас, профессор.

Платон похлопал глазами. На секунду ему показалось, что за дверью он действительно видит кабину лифта. Он сделал шаг вперед.

— Профессор, побыстрее, — нетерпеливо воскликнул Хаями.

Платон до боли зажмурился, и видение лифта растаяло. Но ноги сами несли археолога в шахту.

— Только после вас, — с усилием ответил он, вцепившись в дверную ручку.

Лицо Хаями помрачнело. Платону показалось, что он был бы не прочь облегчить археологу муки внутренней борьбы, слегка подтолкнув его в спину. Однако на лестничной площадке было слишком много людей. Тяжелые шаги грохотали уже на лестнице. Обогнав солдат, на площадку выскочил Карел. На его лице не было и тени былой доброжелательности; Платон сказал бы, что шаранец разозлен и изрядно перепуган.

— Всем на пол! — хрипло рявкнул Карел и направил на Хаями лучевой пистолет. — Хаями, в первую очередь это относится к вам. Одно лишнее движение, и вы мертвы.

Хаями окинул взглядом лестницу, по которой поднималось не меньше двадцати солдат, криво улыбнулся Платону, что-то беззвучно пробормотал, и бросился в шахту лифта. Через долю секунды внизу загремели выстрелы. Из шахты полыхнуло огнем. «Отойти!» — крикнул Карел, заглянул в шахту, схватился за голову и побежал вниз по лестнице. Ошеломленные посетители библиотеки, обмениваясь непонимающими взглядами, начали подниматься с пола. Из шахты лифта повалил черный дым. Где-то сработала пожарная сигнализация. В дверях читального зала возник бледный библиотекарь, дрожащим голосом объявивший, что библиотека закрывается по техническим причинам. Платон, так и не успевший упасть на пол, перевел дух и смешался с толпой, идущей на выход.

Холл первого этажа был перегорожен пластиковыми щитами, так что для прохода посетителей оставался узкий коридор. Платон заглянул в щель между щитами и увидел, как солдаты в клубах черного дыма копаются в шахте лифта, очевидно, пытаясь вытащить оттуда тело Хаями. Возле выхода археолога перехватил Карел. Шаранец выглядел расстроенным, руки его слегка тряслись.

— Ну и заварушка, профессор, — устало произнес он. — Как-то внезапно все произошло, вы не находите?

— Неаккуратно работаете, — насмешливо ответил Платон. — Ради одного человека разнесли всю библиотеку. Кто теперь будет оплачивать ремонт — военная разведка?

— Оставьте ваши шуточки, — махнул рукой Карел. — На самом деле я должен вас поблагодарить. Если бы не ваша проницательность, этот Хаями и дальше занимался бы своей разрушительной деятельностью. Но вы сами не понимали, как рискуете. Как только я услышал ваш разговор у лифта, я сразу понял, что вам грозит смертельная опасность, и, как видите, успел вовремя, хотя операция действительно прошла грубовато. Ужасно жаль, что Хаями покончил с собой. Такая ниточка оборвалась! Я чувствую, мне за это еще устроят…

— Кстати, каким образом вы услышали разговор на лестнице? Там, вероятно, установлена камера?

Карел немного помолчал, потом произнес:

— Дайте мне вашу банковскую карту.

— А, вот в чем дело…

— Вы умный человек, профессор. Все равно рано или поздно вы бы нашли жучок, а я бы не хотел, чтобы вы думали о нас плохо. Между прочим, у меня для вас приятная новость. Сегодня утром было официально объявлено об окончании сезона магнитных бурь, и вы сможете покинуть Шаран. Если в ваши планы входит отправление на Сильвангу, мы даже сможем вам поспособствовать с наймом частного корабля.

— Ничего себе, — хмыкнул Платон. — Может, проще меня завербовать?

— Боюсь, на это у моего ведомства средств не хватит, — ответил Карел со своей прежней притворной доброжелательностью.

— В таком случае подготовьте для меня небольшой корабль к послезавтрашнему утру. А еще я хотел бы встретиться со своим другом Симо.

— К сожалению, я должен вам сообщить, что господин Оппенгейм уже покинул Шаран с первым кораблем, — ответил Карел. — Всего хорошего, господин профессор. Рад был познакомиться.

— Взаимно, — буркнул Платон.

Новость насчет Симо не порадовала его. Браслет с Альчеры временно оказался вне досягаемости. Но, немного поразмыслив и обдумав дальнейшие планы, Платон решил, что оно и к лучшему.