Он проговорил нужное заклинание и кости упали шестерками вверх. Тринадцатый раз подряд – сегодня у него это получилось. Он открыл окно, впуская теплые запахи вечернего моря; тетрадь с его гениальными расчетами весело залистала страницами, заигрывая с ветром, пахнущим сиренью и солью.

Теперь он мог все. Пусть другие называют это магией, фокусами или обманом. Он снова подбросил кубик и кубик снова упал шестеркой кверху. Да, в этом так же мало магии, как в вызове такси по телефону. Ты набираешь нужный номер и сообщаешь нужный адрес. И все. Огромные невидимые силы, управляющие миром, выполняют любое твое желание. Любое?

– Пусть случится что-нибудь! – это была тихая июньская ночь, пронизаная дальним шумом прибоя, и все последующие слова – слова, которые связывали его с бездной, – он произнес тихо. И он совсем не удивился, когда большой семейный альбом вдруг свалился с полки, раскрылся, рассыпая по полу старые фотографии. Старые и новые; одна фотография упала к его ногам. Моментальное фото – вот он, и незнакомая девушка рядом – однажды весной, когда он был –

Хорошо. Это еще не доказательство. Кости могли упасть случайно, ветер мог сбросить альбом, но следующая проверка будет настоящей. Настоящей, и приятной к тому же. Он внимательно разглядывал девушку на снимке. Пожалуй, она красива.

– Я хочу, чтобы она меня поцеловала, – он улыбнулся своим мыслям, – и чем скорее, тем лучше.

Заклинание, следующее за этим, он повторил для верности дважды.

Следующее утро было холодным и прозрачным как луговой родник. Встающее за спиною солнце разбивалось искорками в мелких блестящих камешках асфальта, и он совсем замечтался, глядя под ноги. Когда он поднял глаза, она была в двух шагах.

Он улыбнулся ей как знакомой и остановился. Ее глаза не ответили; она прошла мимо, но замедлила шаг, чтобы обернуться.

– Мы знакомы?

– Не знаю.

– Вот как…

Он стоял, разглядывая ее, не отвечая. Где-то, у близких пляжей, пищали крикливые чайки. Боже, какие у нее глаза – темные, глубокие и страшные как море, в которое ты бросаешься с высокой скалы. Бросаешься чтобы погибнуть и, в то же время, так надеясь жить.

Она улыбнулась и протянула руку:

– Анна. Кажется, мы действительно встречались раньше. Ну, будем знакомиться снова?

Но вечером его сердце сказало: "нет". Наверное, он просто испугался. Ведь он ничего не знал о тех силах, с которыми так беззаботно играл до сих пор. После того, что случилось утром, он уже верил в их могущество. Он чувствовал себя ребенком, сидящим в кабине космического корабля и нажимающим красивые разноцветные кнопочки. И еще, Анна. Имел ил он право менять ее жизнь? Опять эти проклятые угрызения; совесть – важничанье человека перед природой, как умно было сказано кем-то.

Фотография лежала на столе. Он поднял ее и поднес ближе к зеленоватому свету лампы. Да, Анна красива, ее глаза вообще несравнимы ни с чем, кроме моря; но он не любил их, а лишь восхищался или, как восхищаются картиной, пьесой или могучей птицей, плывущей над черным ущельем. Так что же делать?

Он еще раз вгляделся в лицо Анны. Все в порядке, проверка окончена. Те силы, кем бы или чем бы они ни были, действительно помогают ему. Возможно, наука стоит на пороге революции. И революция произойдет – большая, чем изобретение колеса или печатного станка. Но пока нужно быть осторожным.

– Я больше не хочу видеть Анну, – сказал он и дважды повторил нужное заклинание. Потом он открыл тетрадь с гениальными расчетами и сделал аккуратную запись: "4 июня 19…г. 22-15. Проверка окончена. Ключевя фраза: Я больше не хочу видеть Анну."

В километре от города скалистый берег становится отвесным; уходя к западу, он поднимается все выше, пока, наконец, не взламывается снежными голубоватыми громадами горных вершин.

Эта часть берега не имеет пляжей; с корабля она видна как узкая темная полоска и совсем не верится в почти полукилометровую высоту базальтовой стены.

В десятке метров от края пропасти скользит черная, пропитанная солнечным жаром дорога; она течет прямо, все время чуть поднимаясь к небу. Машин здесь немного, людей – тем более. Кое-где вдоль обрыва стоят черные металлические кресты: это память о тех людях, которые когда-то закончили здесь свою жизнь – автомобильная авария, неосторожность, любопытство, желание покончить со всем, да мало ли что еще?

С той ночи прошло четыре года. Время, безжалостное ко всему, переплавило его из гения в обычную человеческую форму.

Сейчас у него был свой дом, семья, две дочери – милые солнечные малышки. Ни один из его опытов с колдовством больше не удался, и он постепенно забыл об этом заблуждении молодости. Сейчас его жизнь была проста и понятна; сейчас он ехал домой; сейчас ничего не могло случиться.

Мотор отказал внезапно.

Он не успел испугаться.

Машина, вдруг потеряв управление, начала скользить в сторону ярко-синей стены моря и неба, разгоняясь с каждым метром. В последнее мгновение он прыгнул и упал на острые камни. Он лежал на груди, чувствуя жар и боль каменных колючек, прислушиваясь, пытаясь услышать шум упавшего в пропасть автомобиля. Но не услышал – слишком высоко.

Потом он подошел к краю. Ветер дохнул в лицо – ветер, пахнущий сиренью и солью. У самого края черный крест, под ним гранитная плита с фотографией девушки – той, чьи глаза невозможно сравнить ни с чем, кроме моря.

Он замер.

Все эти годы он надеялся, что Анна счастливо живет где-нибудь, возможно, иногда вспоминая о нем. Он всегда гордился тем, что не вмешался тогда в чужую жизнь.

Он наклонился и, вздрогнув в душе, прочел надпись:

Ее жизнь оборвалась здесь, на этом месте, четыре года назад, всего через несколько часов после его слов: "Я больше не хочу видеть Анну". Конечно, после этого он уже не мог встретить Анну. Она была убрана просто и быстро. Последняя проверка удалась. Последнее доказательство существования той слепой силы, которая служила ему когда-то.

Он наклонился над обрывом и снова увидел ее глаза – темные, глубокие и страшные – как море, в которое ты бросаешься с высокой скалы. Бросаешься, чтобы погибнуть и в то же время так надеясь жить.

Надеясь жить…