50
Последнеюю выходку аборигенов Хост воспринял относительно спокойно. Это должно было случиться. Должно было случиться что-то, что подтолкнет чаши весов, что подтолкнет его к единственному решению. Каким бы страшным это решение ни было, теперь он может считать себя правым. Решение пришло не сейчас. Он знал решение уже давно, хотя и не признавался себе в этом. Очень просто и очень логично. Логика оправдывает все. Каждый день жизни монстра означает смерть сотен или хотя бы десятков людей. Значит, он имеет право принести эту жертву.
Монстра всегда привлекал запах крови. Это было известно еще из наблюдений за предыдущими СМ. Только этот запах, никакой другой. И, что еще важнее, запах крови привлекал монстра всегда. Монстр чувствовал его на большом расстоянии, как акула в океане. Значит, его можно просто поймать на этот запах. Но, чтобы действовать наверняка, крови должно быть много, очень много.
Люди, составившие модель монстра из шариков, наверняка опасаются меня, но не ждут столь быстрой расплаты. Я знаю, что совершаю зло – но это мой выбор. Я не стану втягивать в это других, я пойду сам. Пусть весь грех и вся слава деяния падут на мою голову. Я и только я уничтожу монстра. Пускай будущие поколения осудят, проклянут и поймут меня.
Он посмотрел на свои руки – огромные руки огромного человека. Или уже не человека вовсе. Я принес свою жертву. Я прошел через все. Я смогу справиться и в этот раз. Я видел несколько дымков среди леса – на фоне влажной зелени дымок невозможно не увидеть. Они сами выбрали свою судьбу.
Хост вышел на скалу и увидел городок внизу. Между хижин бродили люди. Все выглядело вполне мирно. Самый большой городок из тех, что встречались в последние недели. Несколько тысяч человек. Они не ждут меня, они не знают, – подумал Хост. Да и откуда им знать. Если использовать человек пятьдесят – не мало ли? Если мало, то попытку придется повторить. Придется пролить кровь ста, двухсот или тысячи. Рано или поздно монстр среагирует и повернет на запах.
Мелкие слабые людишки – что они могут противопоставить мне?
Он сделал первый шаг вниз и щебенка зашуршала под его тяжелой ступней.