Вспоминая начало войны, бывший диспетчер отмечал, что разразилась она «вдруг». Так же внезапно, как порой неожиданно, в одночасье, заканчиваются жизни отдельных индивидуумов или целых народов.

Именно полная неожиданность вырвала из глубоких размышлений о бессмысленности такой унылой жизни сменного диспетчера портала «Вольный-439», отчаянно скучавшего от монотонного однообразия будней. Она и вынудила его изречь абсолютно не свойственную ему – эстету, единственному на весь причальный комплекс, – фразу: «Хоули факин щщит!»

Это было характерное выражение шлюзовых чернорабочих, которых он терпеть не мог. И при удобном случае показательно уничижал, обращаясь к ним со словами, понять смысл которых работягам не позволял уровень их развития. Но в то самое мгновение диспетчер вдруг опустился на этот, мягко выражаясь, «уровень». Правильно сказано: с кем поведёшься, от того и наберёшься… Однако причиной словесного грехопадения было событие, резко выделившееся из монотонности межпланетной рутины космопорта, затерянного на периферии системы.

Окраинный «спейспортал фо-фри-найн». Именно так здешний системный терминал звался на родном наречии большинства обитателей планетоида, космическими воротами коему служил. Ведь люди, способные не только с грехом пополам говорить, но думающие на языке коренных жителей столичной планеты, в этой дальней провинции были скорее исключением.

Посреди ангара, в тот час пустого, на центральной платформе, к которой с причальных полок вели все эскалаторы и статичные дорожки, появился человек. В буквальном смысле – из ниоткуда. Вот, секундой раньше, не было никого, лишь в тусклой ангарной подсветке копошились и жёлто-сине искрили сварочные автоматы, латавшие отодвинутую к стене очередную грузовую капсулу астероидных старателей… и вдруг на платформе вспыхнул яркий рабочий свет. Датчики определили присутствие в зоне их сканирования живого индивидуума. Кто-то прибыл на финишную точку, и машины поспешили обеспечить ему комфортное освещение.

На скан-программу совершенно не повлиял факт, что диспетчер никому не давал разрешения входить. И вообще на тот момент туннельная аппаратура локального портала находилась в спящем режиме…

Пришлец, с виду мужчина крепкий и статный, даже не будь он облачён в униформу явно военного образца, выглядел заправским воином. Без сомнений, любым знающим наблюдателем он был бы идентифицирован как ветеран кадрового армейского подразделения. Минимум. Для «повышения» в элитные гвардейцы необходимо было ознакомиться хотя бы с одной схваткой в его исполнении.

Но пусть и оставалась неясной принадлежность экипировки незнакомца к тем или иным известным боевым подразделениям, однако красноречиво свидетельствовала его солдатская выправка. Кроме того, правой рукой боец поддерживал лежащее на его плече устройство незнакомой конструкции. С виду – явное оружие немалого размера. Этот признак окончательно формировал представление о профессиональной принадлежности неожиданного визитёра.

Голова солдата, не прикрытая каской или фуражкой, несколько секунд вертелась из стороны в сторону. Высокий лоб с большой залысиной, ополовинившей некогда густые чёрные волосы, теперь щедро разбавленные сединой, бликовал в свете лампионов. Глаза, спрятанные в складках морщин, выискивали любой источник угрозы. Не углядев прямой опасности, военный перевёл взгляд на свою левую руку. Этой рукой, согнутой в локте, он удерживал какой-то свёрток. Что-то небольшое, приблизительно овальной формы, с полметра длиною, обёрнутое тёмно-зелёной тканью…

Этот «кокон» издал абсолютно неожиданные звуки. Тихонько заплакал совсем крохотный, не исключено, что недавно рождённый ребёнок. Судя по негромкому, деликатному «уа-а-а», можно было предположить, что там девочка. Мальчуган орал бы громче и требовательнее. Опустившись на одно колено, человек положил на пол своё оружие и перехватил свёрток правой рукой. Затем он попытался успокоить свою «ношу», неуклюже баюкая её.

Сменный диспетчер вполне естественно переполошился, узрев вооружённого бойца, который невесть откуда возник в зоне приёма-передачи. Первые полминуты управляющий оператор мешкал, просто не веря глазам своим. Наконец поверил и уже занёс было над пультом ладонь, чтобы шлёпнуть ею по оранжевому «грибочку» кнопки аварийной тревоги, но… движение не завершил. Незваный гость, отложив «пушку», держал младенчика обеими руками и укачивал его. Исключительно заботливый нянь, несмотря на то, что с виду солдафон солдафоном! Любо-дорого посмотреть.

Вот так и получилось, что вместо экстренного вызова охранников, дрыхнувших в дежурке, сорокапятилетний вдовец, он же новоиспечённый дедушка, заговорил с этим гостем из ниоткуда. Диспетчер щёлкнул архаичным механическим тумблером громкой связи. И рявкнул в микрофон, гибким «прутиком» торчащий из пульта рядом с тумблером:

– Дитё кушать хочет!!

И после раздумчивой паузы добавил:

– Баюканьем голод не унять. Сюда неси!

Когда загремел ретранслированный призыв, незнакомец вскинул голову. Он мигом безошибочно определил расположение инициатора звука, хотя динамики располагались по всему объёму ангара. Не колеблясь ни секунды, военный подхватил своё тяжёлое оружие и вскочил на ноги. Затем быстрым шагом устремился к пандусу, что уводил вверх, к нависающей консоли диспетчерской. Стоило людям покинуть центральную платформу, яркий свет погас, и сварочные вспышки вновь заполнили ангар. Если бы не случившийся наблюдатель-оператор, никто бы и понятия не имел, каким образом этот заблудший странник попал внутрь локального портала «фо-фри-найн» системы Каменных Миров.

Определив человека, серые дверные створки автоматически втянулись в стены. Миновав проём, солдат и его ребёнок оказались в просторной кабине диспетчера… При ближайшем рассмотрении боец производил впечатление человека далеко не простого, но всё же достойного. Не дезертира и не похитителя детей. Поэтому-то диспетчер и воспринял его не как разбойника, а как родителя, оставившего службу по семейным обстоятельствам. Мало ли какие у людей ситуации в жизни бывают!

А сбои в работе приёмо-передающих каналов и раньше случались. Даже параллельное совмещение, кошмарный сон туннельных операторов, приключилось однажды. Без предупреждения, одновременно со старательским корытом, прибыл курьерский контейнер из столичного мультипортала. К счастью, в пустоту вышвырнуло старателей, а не курьера. Им, крысам камнеройным, вообще лучше бы из точки в точку мигрировать на планетарной тяге, летать потихоньку, а не загружать мгновенные порталы. Но у кого богатая добыча на борту, тот обычно спешит, чтоб побыстрее доставить её сборщикам.

«Ружьишко» новоприбывшему мужчине хозяин диспетчерской всё-таки предложил сдать на хранение. Дабы не привлекать излишнего внимания здешней публики, в основном шахтёров и металлургов. Это предложение военный не оспаривал, только попросил обеспечить полную сохранность. Изъяснялся он с каким-то странным выговором, однако вполне свободно. Родной язык диспетчера, экзотичный для этой провинциальной глухомани, и ему был далеко не чужим, вызубренным с помощью лингвопрограммы.

– Девочка? – уточнил сменный властитель терминала, и когда немолодой солдат кивком подтвердил догадку, тоже кивнул и громко спросил: – Анютка, ты меня слышишь?

Перед тем, как поинтересоваться этим, оператор совершил несколько быстрых пассов внутри сенсорно-голографической полусферы. Не пульта, а собственного нанокомпера, приобретённого на личные средства.

Новенькое устройство настолько контрастно выделялось на фоне антикварной аппаратуры, оснастившей диспетчерскую, что непроизвольно возникал вопрос: «Почему же возник этот сплав каменных топоров и бластера?!» Умнику-диспетчеру только задай такой вопрос, он с удовольствием ответит!

Что и сделал хозяин. Он подробно ответил на невысказанный вопрос, приметив удивлённый взгляд незнакомца, которым тот обследовал окружающую обстановку. «Интерьер» кабины сильно смахивал на декорации космической оперы, снятой ещё до первого межпланетного перелёта.

Причина была настолько же проста и рациональна, как и функциональный подход к созданию подобных локальных терминалов. Развитие технологии опережает торговлю, если брать это понятие в широком смысле и применять к зонам реального товарообмена, а не к стихийным межпланетным барахолкам. Торговые альянсы, как всегда, минимализируют затраты, организуя точки приёма «муравьёв космоса», астероидных и планетоидных старателей. «Переплачивать» торговцы не желают. Тем более что менеджер, ответственный за сдачу проекта, возможный остаток суммы, выделенной на строительство, забирает себе. В качестве премии.

Потому данный комплект оборудования смонтирован здесь в результате того, что на складах какой-то из планет остались невостребованными тонны устаревших агрегатов. Уже никому не нужных по той простой причине, что прогресс «настиг» тот уголок Вселенной и наводнил рынок новинками. Но куда же девать старьё? Выбросить жалко, перерабатывать дороговато и хлопотно, остаётся слить куда-нибудь за бесценок.

В итоге нормальное, высокотехнологичное ядро окраинного портала, к которому ведёт локальный внепространственный проход, облеплено старьём. Древними комплектующими из прошлого века прогресса. А собственно, какая разница? Ограничений объёма здесь нет. Не то что на главной планете звёздной системы, например. Той, что напрямую связана проходом с осевым миром кластера. Или тем более в самом этом центральном, столичном мире кластера, сетевые проходы из которого уводят к другим осевым планетам, в другие кластеры. Здесь, на периферии, сооружай комплекс размером хоть с целый планетоид! Поэтому всегда оказывается гораздо экономичнее поскрести в забытых кладовках и выгребать хлам, чем транспортировать суперсовременное оборудование в конечные, не транзитные пункты входа-выхода. Для тупиков – и так сойдёт.

Затраты на сборку громоздкой конструкции хоть и оказываются выше, но с лихвой перекрываются за счёт малой стоимости самих элементов. Что утешает, старая аппаратура обычно куда более качественно сработана. Если не потеряет кондиционное состояние от долгого лежания на складе, то после монтажа служит исправно. Ну, почти исправно.

Обо всём этом и рассказал незнакомцу старший диспетчер. Целую лекцию выдал. Хозяин кабины стыдился окружающей убогости, потому и поспешил её… оправдать, что ли.

Душа эстета, обречённого пребывать в этом захолустье, буквально изнывала. Но что поделаешь, нигде ему не заработать так много, как на этих задворках звёздной системы. Вот закончится срок очередного контракта, и можно будет наконец-то убираться отсюда. Чтобы накопить средства на покупку участка земли в столичном мире, двенадцатый год он и его семья гниют здесь, вынужденные терпеть общество всяческого отребья.

Хотя главной причиной бегства было вовсе не желание разбогатеть. Отец-одиночка, вынужденный растить пятнадцатилетнего сына и десятилетнюю дочь, тогда он просто стремился убраться. Куда подальше от всего, что напоминало жену…

– Анют, спишь?! – ещё раз, громче, спросил диспетчер, не дождавшись ответа на свой первый призыв.

– Да-а, пап… То есть уже нет. А что случилось? – наконец-то отозвался заспанный голос дочери.

– Извини, что разбудил, но тут форс-мажор…

– Ничего, мне всё равно пора, время кормления… Ты поэтому видеорежим отключил?! Там что-то страшное…

– Нет, нет, не волнуйся! Как внучок? Спит нормально, животик больше не беспокоит?

– Да нормально, папа, уже прошло. Только я начала кушать натуральную еду, которую ты привёз с триста тридцать восьмого, так молоко и стало гуще, и… Ой, а кто там у тебя плачет?!

Молодая мама безошибочно вычленила из всех звуков, транслируемых из диспетчерской в её персоналку, именно этот. Тихий детский плач.

– Собственно, я по этому вопросу. Тут у меня… у нас, вернее… – Новоиспечённый дедушка жестом попросил солдата ближе подойти к своей персоналке, водружённой на архаичный пульт управления, и включил режим видеотрансляции. – Неожиданная просьба к тебе. Малышку надо бы покормить.

– Ой, и правда маленькая!! Это ваша? А мамочка где?

– Моя, моя… чья ж ещё, – проворчал старый солдат. – Мамки нету, а у девочки пуповина ещё не зажила…

– Ой, бегом сюда! Что ж вы там стоите! Папа, ты сможешь отлучиться со смены?

Мамы, они и в межзвёздной пустоте – мамы. Хотя их здесь не часто встретишь… Девочке пришельца воистину повезло, что на старте жизни случай подарил ей встречу с кормящей женщиной. Этого не случилось бы, заявись ветеран на портал сменой раньше или позже. Ни отцами «действующими», ни тем более дедушками прочие операторы ни разу не являлись. Они попросту вызвали бы наряд охраны. Все до единого – бездетные холостяки. Как и добрая половина населения этих краёв системы. Незамужних женщин в Астероидном Облаке тоже хватает, но супругов и детей они, как правило, заводят «не сейчас и не здесь».

– Куда ж я денусь. Ничего-ничего, заблокирую вход на часок, пускай ждут. По техническим причинам.

Через пару минут немолодые мужчины уже топали по осевой «трубе», что вела к пассажирскому выходу из причального комплекса. Выглядел этот коридор не менее архаично, чем диспетчерская кабина, напоминая о тех временах, когда не было и намёка на искусственную гравитацию. Однако наличие современных компенсаторов сомнений не вызывало. У идущих совсем не возникало неприятного ощущения «поддельной», нестабильной гравитации, которая со временем опасно разбалтывала вестибулярный аппарат.

Боковые створы, ведущие в жилые блоки, располагались неподалёку от герметичных ворот, отделявших сектор портального терминала от лабиринта туннелей-улиц города. Ещё одна грань функциональности: живём, где работаем. Диспетчера не беспокоило, что ему может повстречаться кто-нибудь из коллег. В конце концов, он старший из операторов, отвечать за всё происходящее – в любом случае ему.

Они свернули направо, и взглядам открылся боковой туннель, стены которого прорезали двери жилых апартаментов терминального персонала. Одна из них была открыта, и в проёме стояла дочка, сгорающая от любопытства. Полногрудая, золотоволосая, роскошная. В этот момент она разительно напомнила диспетчеру его утраченную супругу, только-только родившую старшенького…

– Ой, какая прелесть! – Анюта бросилась навстречу, буквально вырвала из рук солдата притихшую, испуганно поблёскивающую глазёнками малышку и утащила её в свою каюту, заваленную подгузниками, распашонками и пелёнками.

Военный запоздало распростёр руки по направлению к отобранному у него свёртку, открыл было рот, чтобы возмутиться или предупредить… но промолчал. Молодая мать уверенно развернула ткань, похожую на обрывок плащ-палатки, и высвободила младенца. Сокрушённо покачала головой, обнаружив, что девочка совершенно голенькая. Заботливо поддерживая головку, дочка диспетчера укутала младенца в большое махровое полотенце и опустила в подготовленную ванночку с тёплой водой.

– Ты не переживай. – Диспетчер положил руку на плечо солдату; с виду мужчина был на добрый десяток лет старше него самого, но в этот момент хозяин портала чувствовал себя умудрённым и степенным главой рода. – Анютка знает, что делать. У неё полугодовой стаж мамочки. Лучше моей дочи никто не позаботится о ребёнке. На всём этом камешке всего десятка полтора детишек и ни единого младенчика, кроме нашего.

– Вы можете погулять, дедушки, а мы пока покупа-а-аемся, поку-у-ушаем и спатки ля-я-ажем, – не оборачиваясь ко входу в каюту, произнесла дочь. – И закройте двери! Нам сквозит!

– Анютка, какой такой сквозняк на космобазе? – заулыбался диспетчер. – Рециркуляция ведь не…

– А не важно! Сквозняк может быть при открытых дверях, я ещё не забыла. Так что исполняйте!

– Слушаем и повинуемся. – Диспетчер величественно и достойно отвесил поклон. – А мы с тобой и вправду пойдём-ка побеседуем о том о сём, – обратился он к военному, озабоченно наблюдавшему за процессом купания, и решительно увлёк того за собой прочь из каюты.

Мужчины уединились в одной из отдельных кабинок досуговой кают-компании – небольшого зала, выдолбленного в скальной породе рядом с помещениями бара и столовой. В это время здесь никого не было. Номинальной «ночью» почти все спали. Обслуживающий персонал портала вообще был немногочисленным. Минимизированным…

Из квадратных отверстий в столешнице поднялись заказанные ёмкости травяной настойки. Её горьковатый привкус выдавал присутствие стимулята энтари – травки, бодрящей тело и дух. Оператор межпланетных сообщений и прибывший из ниоткуда пожилой солдат хорошенько отхлебнули, традиционно «крякнули» и начали беседу.

– Мы так и не представились друг другу, – обратился хозяин к гостю, – я Андрон Басович Лесковчин, офицер Въерканского альянса. Не переживай, к армейским и полицейским отношения не имею. Из инженерных я, как ты мог заметить.

Подобные звучные ФИО однозначно свидетельствовали о столичном происхождении диспетчера. Том самом, которое ненавидели и которому втайне завидовали многие обитатели дальних секторов этой планетарной системы. Да и в прочих семи планетарных системах кластера найдётся немало желающих переселиться в центральный мир. Ведь жизнь в осевой столице ячейки, помимо прочих преимуществ, ещё и на порядок увеличивает шанс побывать в других ячейках сети миров.

– Я Эл, – коротко представился военный и протянул диспетчеру руку. Этим дикарским жестом он выдал если не планету своего рождения, то уж наверняка пункты, где служил многие годы. Миры соседнего, существенно отставшего в развитии кластера.

– Рад знакомству, – неуклюже пожал ему ладонь диспетчер, поддержав этот не очень приятный ему ритуал тактильного приветствия. Что поделать! Цивилизованным людям приходится считаться с проявлениями культуры иных сообществ.

– А уж я-то как рад… – едва слышно проворчал солдат Эл, не пожелавший назваться полными именем-отчеством-фамилией. – Твоя дочка просто настоящий подарок неб… хотя небес вряд ли. Людей.

– Даже не буду спрашивать, каким образом ты самовольно материализовался посреди платформы. У вас, военных, наверняка свои тайные разработки. Но скажи хоть, откуда ты переместился? Я так понимаю, были причины спешно бежать. Я могу тебе помочь? Если не ошибаюсь, первые в жизни слова мы с тобой произнесли на одном и том же языке. Это обстоятельство обязывает меня помочь тебе.

Лесковчин откинулся на спинку кресла, занимая более удобное положение. Он готовился выслушать длинный рассказ. Однако информацию пришлось вытягивать кучей наводящих вопросов. Человек действия, боец привык рапортовать, а не повествовать. Учиться рассказывать солдату Элу пришлось прямо «на ходу».

– Мы защищали нашу родину. Название мира тебе ничего не скажет, потому и не будем его вслух произносить. О покойных у нас тоже не говорят вслух… Наша эскадра потерпела сокрушительное поражение. Погибли все, кроме ребёнка. Вот и всё в общем-то.

Пришлый задумался, взгляд его помутнел. Он углубился в себя, вспоминая и заново переживая драматические события.

– И кроме тебя, конечно, – машинально добавил диспетчер. Эл ухмыльнулся краем рта, совсем невесело, и пожал плечами. Что он хотел этим сказать, неясно, однако не суть важно. Андрон предпочёл спросить о более насущном.

– А кто мама?

– Моя… э-э-э… одна женщина, из наших. Погибла… Уже в самом конце сражения, когда стало ясно… что оно вот-вот будет проиграно… Смертельно раненная, она… э-э… покинула борт погибающего линкора и родила… в спасательной капсуле.

Элу было тяжело говорить, голос его прерывался, и он опять надолго замолчал. Видно было по сжатым скулам, что военный едва сдерживает душевную боль.

– Что же это за война такая, что даже беременные женщины в бой идут? – Андрон был поражён этим возмутительным фактом, но постарался говорить спокойно, не кричать от негодования. Лесковчин сделал скидку на особенности развития иной цивилизации.

– Не дай тебе Боги узнать ответ на этот вопрос! – Взгляд пришельца вмиг потемнел, на диспетчера в упор смотрели два совершенно чёрных, как пустой космос, обжигающих яростью глаза. – В этой войне победить можно, лишь проиграв главное сражение! Мы слишком поздно это поняли, потому и погибли все. Понимаешь, мы слишком поздно поняли, что…

– Погоди, погоди! – Лесковчин замахал руками, словно отгоняя полыхающую ярость взгляда. – Это либо бессмыслица, либо загадка! Я не страдаю отсутствием логики или образности мышления, но подкинь немного деталей. Иначе просто невозможно понять твои слова.

– Извини, друг… ты не сумеешь понять вот так, сразу. На это уйдёт слишком много времени, а его у нас совсем немного, – неожиданно резко закруглил тему Эл и произнёс: – Мне необходимо переговорить со здешним главным. Это можно организовать?

– Легко. Говори. – Андрон Лесковчин сделал добрый глоток горькой настойки для бодрости восприятия, выпрямился, приосанился и представился: – Сменный диспетчер и есть самый главный человек приёмо-передающего терминала в данный период. Тем более старший. Здесь я – старший. Ближайший вышестоящий начальник на планете Сандор, в миллионах…

– Отлично! Ты прямо кладезь сюрпризов, друг. Тогда слушай. Возможно, я неправ, но существует высокая вероятность нападения на станцию. Вот эту самую… куда я попал, и где я с тобой сейчас разговоры разговариваю, и где твоя дочь кормит мою… девочку. Причём нападение может произойти в ближайшее время. Я бы на твоём месте эвакуировал всех. Анюту с внуком прямо сейчас откомандируй отсюда подальше. И меня с младенцем, если возможно, куда-нибудь отправь, только не… э-э… не телепортом своим, а на корабле, по реальному пространству. Это сложно организовать?

– Тоже мне открыл планетарный рай, – разочарованно скривился диспетчер. – Вероятность вооружённого нападения на точки приёма-передачи всегда существует, особенно на границах секторов влияния корпораций. Мы без проблем отбивали несколько атак наёмников. Это мелкие попытки саботажа и отпугивания старателей конкурентами. Ты не смотри, что вокруг рухлядь, ядро-то серьёзное. Турели мощные, защитный экран сильнейший, ресурсов реактора хватит держать осаду на сотню стандартных суточных циклов…

– А если это не будет саботаж? Вдруг конкуренты вас решат попросту уничтожить? – солдат задал провокационный вопрос, чем вынудил старшего диспетчера усиленно думать, прежде чем ответить.

– Возможно, всё возможно в данной нестабильной ситуации… Конфликты и споры между торговыми альянсами никогда не утихают. Высшие начальники не могут поделить сферы «доения». Но, если произойдёт то, о чём ты толкуешь, и нас просто расстреляют торпедами или сожгут лучевыми залпами, может начаться всеобщая война корпораций. Тогда, конечно, никому не…

– Это в том случае, если кто-то узнает, что произошло, – перебил военный, – а если случится неожиданная атака? Вы наверняка экономите ресурс и не гоняете экран на полную мощность в обычные-то будни… Одна торпеда расколет всю станцию.

– Твоя зловещая речь нравится мне всё меньше и меньше, потому что интуиция подсказывает: ты можешь оказаться прав. – Андрон резко поставил на столик свой бокал и нервно стиснул кулаки. – Мелких инцидентов очень давно не было, и это подозрительно, а тут ещё сведения поступают о концентрации кораблей на границе с альянсом Огназако…

Диспетчер замолчал и заглянул прямо в чёрные осколки космоса. Солдат взгляда не опустил. Мужчины разных миров долго молча смотрели друг другу в глаза.

– Ну гляди, если ты не прав… Будешь отрабатывать в шлюзах пожизненно, – вставая из-за стола, подвёл черту Андрон Басович Лесковчин. – Сделаем так. Берёшь свою малышку, мою дочь и моего внука, грузитесь на мою яхту. Эвакуируетесь в глубь сектора, на одну фермерскую колонию, я покажу курс к этому астероиду. Подальше от ареала возможного конфликта… Если всё будет очень плохо, пообещай мне позаботиться о моих. Сына я потерял, не хочу и внука…

Старший диспетчер ни на мгновение не усомнился, что может довериться этому пожилому человеку, о существовании которого он меньше часа назад и не подозревал. Этот ветеран Эл наверняка что-то недоговаривает, ему известно гораздо больше. Но главное он озвучил, неоспоримый факт – что-то ужасное назревает, и от этой угрожающей перспективы не отмахнуться, увы.

Просто так, от нечего делать, бывалый солдат не заворачивает младенца в обрывок плащ-палатки и не совершает экстренный марш-бросок в полную неизвестность.

– Сочту за честь. – Эл встал. – А как же ты? Летел бы с нами, подальше отсюда.

– Сам-то хоть понял, что сказал? – грустно улыбнулся диспетчер. – Ты же военный, разве не знаешь, что капитан покидает корабль последним? Я не брошу своих людей, какие бы они все ни были неучи. И если суждено погибнуть, мы умрём вместе.

– Андрон, если бы не моя девочка, я бы тоже принял бой здесь…

– Я понимаю, друг. У тебя своя задача. Спасай детей. В них наше будущее. Кто же вспомнит о нас, если и они погибнут? Некому будет помнить, и нас не станет окончательно.

Мужчины вместе покинули кабинку, затем кают-компанию и, более не теряя ни секунды, устремились в глубь портала. К резервному ангару, где старший диспетчер держал свой личный планетолёт.

Андрон Лесковчин мог только предполагать и бояться собственных предположений. Он ещё не знал, что буквально через пару часов разразится война, которая охватит не пяток секторов, а всю планетарную систему. К счастью, только одну, центральную, а не все восемь систем этого кластера. Столичным властям удастся вовремя закрыть межзвёздные порталы и не допустить захвата внутрисотовых проходов каким-либо из альянсов. Война не перекинулась в другие миры, иначе бушевала бы не два года, а все двадцать. В другие кластеры по межосевым проходам воюющие соваться поостерегутся. Там всегда находилось кому дать любым оккупантам достойный отпор.

Бывший диспетчер 439-го «Вольного» терминала выживет, уцелеет, дождётся окончания межпланетной бойни, ухитрится не погибнуть, но дочку свою и внука никогда больше не увидит.

До конца жизни Андрону Басовичу Лесковчину останется только надеяться, что старый солдат всё-таки сумел унести их подальше от войны, вспыхнувшей в центральной системе ячейки.

Если оно хоть где-то существует, такое место, где войн не бывает.

Только в мечтах, наверное…

– Лечь!!

Хлёсткий выстрел, а не приказ. Командный голос фронтового ветерана, собственно, точь-в-точь как и мой. От детонации отделяют секунды, но растянулись они в длинную, изматывающую паузу. Пол холодный, это пробивает по нервам, дополнительно раздражая. Контур огромной дверной плиты небрежно оплавлен. Пацаны… Нет пока у них стремления к совершенству, красоте, аккуратности. Красота разрушения, красота войны. Красиво – это когда порядок, чёткость строя и форм… Эх, некстати я расклеился, брюзжу, как настоящий старикашка.

За спиной лязг и скрежет металла. Встряли железяки надолго. Очень на это надеюсь. Но раздражает шум этот, как и подошвы Алекса, маячат прямо перед носом… в какое гэ он вступил? Сколько раз я говорил ему, бывало: «Куда лезешь поперед батьки в пекло?!» Уже не скажешь ученику этих слов. Нынче, как правило, «сынки» идут поперед батек. Такой в этом рейде боевой порядок… оправданный. Вот и сейчас они первыми ворвутся. Интересно, сколько уже прошло с момента команды, отданной восславянином? Секунда, две, три? В ожидании время тянется медленно, как тяжёлый конвой по горному серпантину. Какая-то пара мгновений, а целая дивизия мыслей в голове успевает промаршировать!

Эх, мальчик, мальчик, видела бы тебя сейчас твоя мать… Порадовалась бы увиденному? Или меня под трибунал отдала бы? Ну что же, учил как мог. Уж какие планеты в качестве поля боя достались – такой и воин, точнее, дух его. Великолепная машина разрушения получилась… Это и гложет, именно машина. Что-то необратимое происходит у него в голове. Я больше не могу направлять «курсанта», он вышел на свою дорогу, на дорогу войны, своей войны. Какой он её видит? Даже мне уже не разобрать.

Но как бы меня это ни бередило, совершенно не важно, что об этом думаю я. Сегодня наконец-то уловил идею всего этого похода… Озарило! Будто подслушал вдруг чьи-то мысли, и всё прояснилось. Холодный, расчётливый замысел. Просчитанный до мельчайших нюансов. Чей он, интересно? Единолично измышлен матерью этого «мальчика»? Или является итогом мозгового штурма вышестоящих военачальников? В который меня, вечного «зама», посвятить не удосужились…

Каждый из нас должен быть именно таким, каков есть. Наша наивная девочка уверена, что знает, куда ведёт отряд. Пусть будет так. А мне предельно ясно, что мы всё ещё готовимся к походу. Мы покамест всего лишь маршируем на месте, а не идём. Голос, на пределе слышимости, нашептал: «Ты будешь первым». И тяжесть этой мысли давит всё сильнее. Нужно поделиться грузом дум с коллегой-наставником. На привале, возможно… Добрых пять секунд прошло, что ж так медленно время тащится?!!

Ну, наконец-то… Громыхнуло на славу! Коллега – мастер-подрывник не хуже меня. Синхронная серия взрывов с лёгкостью вталкивает стальной блин бронированной двери в помещение. Глупые или неопытные защитники сразу погибли, расплющенные многотонной массой. И понеслось!!! Подошвы молодых уже мелькают, унося своих хозяев в облако густого белого дыма. Дым, отлично. Видна рука профи, «старый хрыч» не поленился организовать завесу. Ну что же, и мне туда!

Первые нестройные, растерянные какие-то залпы стихают, и раздаются крики. Непроглядная белая муть резко обрывается, сразу пускаю короткую очередь в сложенные импровизированной баррикадой столы. Три силуэта опрокидываются назад, вслед за полётом их собственных мозгов. Одновременно, как по команде. Сейчас будет ответный залп. А вот так умеете?! Давненько я не прыгал и не стрелял в полёте. Из того места, где я только что находился, брызжут капли расплавленного металла.

Кувырок, и гашу инерцию движения своего тела прикладом о чей-то подбородок. Знакомый хруст, парень больше не жилец. Колонны по всему залу торчат. Квирамид, похоже. Иглы и лучи его почти не берут в отличие от разрядов плазменника, который у меня в руках. Сильная штука. Пройдусь-ка по «лесу», прогуляюсь, соберу грибочки-ягодки.

Коллега присоединился к нашим молодым, они весь огонь на себя отвлекают. В мою сторону только два шлемных щитка повёрнуты. Иду-иду… Только нос за колонну спрятал, как горячий воздух дунул по щекам. А шлем-то снимать не надо было! Плазма облизывает колонну и поджигает бархатный гобелен за ней. Ну и вкусы у здешней хозяйки. Или это её очередное извращение?

Вернёмся к нашим баранам. Почему нет? Давайте-ка поиграем в дурака, ребятишки. На уровне головы справа показываю сжатый кулак и почти сразу ныряю вниз и с уровня пола, с точки метром левее, стреляю. Как много у меня времени! Два шлема ещё повёрнуты щитками к точке, где только что была моя высунувшаяся рука. Сгустки плазмы только-только от их «пушек» отделились и несутся в точку мнимой цели… Заминки хватило не только на то, чтобы прицелиться, но и мысленно посмеяться. Сколько миров, сколько солдат, и все ведутся на этот трюк, наверное, инстинктивно или на автопилоте. Первый чуть повернулся и как раз успел узреть голубую вспышку полегасителя на конце моего ствола. Прелесть этой тяжёлой плазменной «дуры» оцениваю только сейчас, не зря тащил. Вся броня местных предоставляет защиту только от модного лучевого оружия. Этот устаревший разрядник прошивает её, как бумагу.

Второй даже успевает направить на меня своё оружие… И тебе спокойных снов. Теперь обходим с тыла, быстро и тихо. Вот, готово. Становится как-то даже стыдно… Одни спины в прицеле, зато как они красиво, одинаково дёргаются после прямого попадания. Гармония смерти, чтоб ей…

До конца боя считаные секунды. Да и законный муженёк нашей девочки что-то там кричит уже, видимо, подоспела очередная волна железных палачей, и скоро прорвут «дамбу». Блин! Что ни говори, а это мой ученик сообразил подобную схемку атаки, ещё в вентиляции! Коллега, один-ноль, догоняй, старичок. Мой подопечный пошустрей твоего.

Шутка дурацкая, само собой, но невольную гордость испытываю. Зря я, что ли, мальчика столько времени натаскивал!

Натаскал. Задание выполнено, госпожа Верховная Главнокомандующая…

– Сегодня я расскажу тебе другую сказку, внученька. Такую ты раньше не слышала. Пускай Иванушки всех видов, Алёнушка, Гарри Поттер, Карлсон, прочие славные человечки, а также всякие там зверушки и роботы пока отдохнут от путешествий и приключений. А я тебе поведаю о странствиях других людей. Они мало известны… Но ты не подумай, что это враньё. Всё, что с ними происходило, такое же настоящее, как репортажи о судьбе Алисы Селезнёвой или истории из жизни Буратино. Просто об этом никто из взрослых не знает, потому деткам и не говорят.

– А ты знаешь, дедуль?

– Знаю. Я очень-очень взрослый, потому и знаю чуток больше, чем… Ты послушай, чего расскажу. Это сказка, конечно, но мы же с тобой знаем, что сказки не врут, они намекают на реальность.

– Значит, всё это было взаправду?

– Было, не было, разве ж это важно… Важней всего то, что могло быть. Всё, о чём мы способны подумать, где-то когда-то было и бывает. Или будет.

– Ну давай, давай, рассказывай! Мне уже интере-есно…

– Сейчас, подушечку твою поправлю, и… вот. Слушай, значит. Жили-были в одном из неведомых миров четверо богатырей, добрых и не очень молодцев. Двое юных, пареньки хоть куда, а двое постарших, дяденьки совсем. И жила в том краю далёком девица, вострая на ум, ловкая да собою пригожая, а с нею дружок закадычный ещё один в компанию вошёл, Солдатиком его затем прозвали, но не потому, что оловянный, а потому что с ружьём своим не расставался, чуть ли не спал в обнимку…

– Деда, деда, я спросить хочу! Забыла… а ружьё такой же замаки… замас… маскированный бластер, как у тебя? Тот, что ты всегда в номерах и каютах под подушкой держишь?

– Точно так. Ты не ворочайся, не ворочайся, не откидывай одеяльце-то, в этом номере температура поскромней, чем на корабле… мотель явно экономит на отоплении. Ну, слушай дальше. Стало быть, поступило однажды известие печальное, что объявилось, дескать, чудо-юдо заморское. Войной идёт на честной народ, и надобно его побороть, супостата окаянного. По такому случаю собрались лучшие в мире том богатыри на совет да подружку с неразлучным дружком позвали. А сбор у них назначен был в одном укромном местечке, на песчаной полоске между бором сосновым и речкой широкой… Потоптались наши славные герои на бережку реченьки, наметили курс да волшебным образом перенеслись затем в царство… гм… тридевятое. То, которое гораздо дальше, чем любое из восьми, бывающих обычно.

– Деду-уль! Я ж не маленькая! Мне пять лет уже! Ты ж сам говорил, что история-то взаправдашняя… Где ж такая планета находится, Тридевятое Царство, в какой из сот? А что значит перенеслись?

– Ну, как в сказках переносятся… по мановению руки.

– Ага, ты ещё скажи, что в мно… ой!.. мго… мгновенье ока, вот! А-а-а, я поняла, поняла! Значит, телепортанулись…

– Ну ладно, пускай так. А место, подобное сказочному тридевятому царству, в реале имеется у каждого мира. Хотя для каждой точки старта и называется по-другому, но смысл не меняется. Давай-ка мы всякие сложности и скучности отложим на потом, чтобы сказка не получилась нудной. Лады? Ты же первая меня будешь попрекать, если…

– Лады, дедуль. Давай, давай дальше! Буду терпеть и не перебивать… покуда вытерплю, вот.

– Стойкая ты моя… Так, значит. Отправились они в это самое тридевятое царство затем, чтобы отыскать и одолеть невиданное чудище раньше, чем оно подступит к их родине. Монстрическая страхолюдина грозилась пожрать солнце, небо, землю, моря и океаны, схрумкать звёзды, в общем… э-э-э… всё-всё-всё слопать намеревалась. А похожа она была на огромную змеищу, которая в кольцо скрутилась и зубами вцепилась в собственный хвост. Однако хвост этот она не проглатывала совсем, не исчезал он в утробе ненасытной, зато колдовским способом вся близлежащая округа пропадала, целые города и веси со всеми их жителями. Круглая такая, чёрная как вакуум, каталась и каталась змеюка по царствам, и становилось их всё меньше и меньше…

О составе нашего отряда я тебе уже коротко говорил. Распишу подробнее. Двое молодых воинов силищу-то имели неимоверную, да и по боевой удали не было им равных среди всех живших в мире том. Прозванья у молодцев были соответственные нраву. Того, что подобрее да поотходчивее… Мирным именовали. Другой, лютый да суровый… так и прозывался Лютым. И он шёл последним, прикрывая спины, а Мирный впереди, прокладывая дорогу. Путь указывала девица-подруженька, звалась она… э-э-э… Владка и следовала второй. Только она ведала, где спрятано логово чуда-юда поганого, потому как была всамделишней волшебницей. И у неё, как и полагается любой знатной чудотворице, имелся свой телохран. Дружок Солдатик. Был он тихий, незаметный секьюрити, словно тень скользил за девицей, никому не мешая, ни во что не встревая. Ни с кем, кроме хозяйки, особенно не общался. Позднее спутники наградили его и вторым прозвищем, Тигр, оценив неприметность, коварность и беспощадность к врагу.

Имелись у наших младых витязей и напарники, они же наставники их бывшие. Разделяли с удальцами боевую путь-дорогу старшие товарищи, умудрённые ратным опытом. И, невзирая на почтенный возраст, ветераны по-прежнему крепко держали в руках мечи булатные, копья кованые да самострелы быстромётные. Напарника Мирного… Седым прозывали, за серебристый от боевых невзгод цвет волос. Лысым звали партнёра Лютого, у которого волосы и вовсе без остатка забрала нескончаемая военная стезя. Повстречавшись на речном бреге в начале пути, они… ну, скажем так, с той поры держались дружески, словно тыщу лет были знакомы дотоле. Чего не скажешь про молодых витязей. Детинушки, по неведомой и не относящейся к ратному походу причине, невзлюбили друг дружку с минуты знакомства, и непроизвольно ползли их пальцы к рукоятям самострелов, лишь стоило их взорам столкнуться. Первой это заприметила Владка, потому и распорядилась, чтоб подольше воины находились порознь – один в начале цепочки, другой в окончаньи. Волшебница, как самая быстроумная, взяла на себя командование, и никто не возражал супротив… Да, да, уже вижу, что на твоём язычке вертится вопрос, почему они в поход отправились без верных коней…

– А я знаю. Я знаю! Лошадки не умеют телепортать! И очень тяжёлые, на себе их не утащить!

– Точно так. Умница ты моя, всё правильно… Ну вот. Ранним утром первого дня тамошней зимы они впервые ступили на территорию чужого царства. Снег густо сыпал крупными хлопьями, так плотно, что и не видать было, куда идти-то. И только чутьё волшебницы не позволило им сбиться с верного курса. Шли они, шли три дня и три ночи по бескрайней заснеженной степи, и нередко в души наших героев прокрадывались отчаяние и тревога. Но Владка объясняла воинам, что этаким макаром проклятое чудо-юдо насылает на них всевозможные мороки, и нужно держаться, так как дальше будет гораздо тяжче. К вечеру четвёртого дня на горизонте завиднелись огни, и наши герои прибавили шагу. Деревня та оказалась очень маленькой, всего дюжина избушек, и жили в них звери, которые раньше были людьми.

Издалека зачуяв приближение чужаков, местные высыпали навстречу. Их было много, передвигались они по большей части на задних лапах, а в передних держали тяжёлые дубины. Вперёд подался вожак – полуседой громадный зверь с большим горбом, как у верблюда. Помнишь, мы видели верблюда в зоопарке на космобазе Кунг-Сто?.. И человеческим голосом вопросил верблюдь этот у пришлых, чего, мол, им надобно, и ласково присоветовал идти отсель, сторонкой, подобру-поздорову. На что Мирный ему ответил, что обижать мохнатых да клыкатых прохожие не собираются и что всего лишь хотели попросить о ночлеге. Главный зверолюдь, пораскинув умишком, какой имелся в наличии, заявил прямодушно, что ежли выполните нашу просьбу, дескать, будет вам и тёплый ночлег, и горячая похлёбка, и мягкое сено для сна. Деваться странникам было некуда, согласились.

А просьба заключалась вот в чём. Полвека назад с полночной стороны света приехал к ним, ещё самым что ни на есть людям, воевода с малой дружиной и от имени… э-э… князя Жрадовира велел дать клятву верности, повиноваться и платить дань непосильную. Степные поселенцы не покорились и учинили яростный отпор, убили воеводу дерзкого, а дружину разогнали. Не знали, бедолаги, что владетель сей был заправским колдуном. Жрадовир, прослышав о столь вопиющей непокорности, взбеленился. Мне, говорит, цельные империи покоряются, а здесь воспротивилось какое-то племя свинопасов. Невозможно человеку не бояться гнева моего грозного, следовательно, там проживает не людской народ, а зверьё какое-то, видать… Так вот человеческое племя травяных полей и превратилось в зверинец разных животных.

Многие не перенесли горя и тронулись рассудками, какие-то из них, позабыв, что были людьми, приняли новую сущность и ушли прочь кто куда. Лесные звери – в леса пробираться, степные – в разнотравье прижиться, горные и полярные… кто их знает, куда направились. Горстка не утративших память осталась жить здесь, пытаясь сохранить всё, как было раньше, но это уже не было прежней жизнью. Зверолюди уходили всё глубже и дальше в дикие поля, скрываясь от многочисленных охотников и от дружинников Жрадовира. Их прозвали челбонами, и мамки человечьи этим страшным словом пугали непослушных детей. Нынче горестные челбоны эти просят доблестных путников, коль те всё едино путешествуют, передать великому князю искренне-сердечное извинение. И донести смиренную мольбу о прощении с надеждой, что колдун смилостивится и вернёт им людские обличья. Сами они в княжеские чертоги пробираться не могут, потому как шибко сильно боятся гнева Жрадовира, ну и притязаний других людей опасаются. У кого-то из обитателей деревни ценный мех, кто-то мясом знатен, шкурой, а есть и такие, которых за рога пристрелят, имени не спросив…

Лютому ну о-очень не понравилась эта затея, он твердил, что путь и без того нелёгкий, а теперь ещё придётся кланяться и челом бить какому-то запредельному колдуну. Однако чародейница Владка, проснувшись утром, объявила, что нить судьбы тянется прямёхонько ко дворцу княжескому. За ночь наши путники отдохнули и набрались сил. Вожак подарил мужчинам по вороному коню, а девице гнедую кобылку. В зверолюдьем племени этом на них давно уже никто не ездил, и транспорт выдался бравый, невыработанный. Даже можно было не обращать внимания, что покрытый чешуёй, шершавой, как наждак. Помнишь, я наждаком поцарапанную плоскость зачищал, это такая жёсткая плёнка с мелкими остренькими кристалликами…

Так вот, поскакали наши герои во всю лошадиную прыть. Верхами, конечно, дело заспорилось куда быстрее. Суток через двадцать они добрались до замка, который расположился на вершине большой горы, над самым краем устрашающей пропасти, а с трёх оставшихся сторон был окружён спящим лесом…

– Почему лес – спящий?!

– Молодчинка, что столько терпела, но слушай дальше, узнаешь. Лес назывался спящим, потому что каждый, кто в него заходил, ужасно хотел спать, и ежели после первого же смачного зевка не разворачивался обратно, то непременно засыпал прямо на ходу. И казалось бы, что в этом дурного: упал, поспал да топай себе дальше… Но каверза заключалась в том, что путник засыпал навеки, крепко-накрепко, так, что уже никто и никогда не мог его разбудить. Как ты сама догадываешься – следовать нашим героям предстояло через этот самый лес. Владка всех предупредила об опасности, и отряд решил пронестись напролом. Сперва они пытались быстро скакать, без задержек, но лошади путались в зарослях и паутине, терялись среди густо растущих деревьев. Довелось вынужденно спешиться и вести их за собой в поводу.

Быстрая езда предполагала сильную тряску в качестве взбадривающего средства плюс бонус: так поскорее закончится нагоняющая сон дистанция. Не удалось, уж слишком узкой оказалась тропа, уж слишком низко нависали корявые ветки. Продвигаться дальше пришлось медленно, вереницей. Вдобавок сквозь плотно сомкнувшиеся над головой кроны почти не проникал свет, и в лесу царил обволакивающий сумрак. Непонятно откуда лилась тишайшая, на самой грани слышимости, музыка, и запахи, запахи, запахи неизвестных растений струились, пропитывали, пьянили пуще доброго вина… Седой, боевой наставник Мирного, первым почувствовал, что вот-вот уснёт. Он выхватил из вьюка бурдючок с водой и умыл лицо, это немного помогло. Потом вдруг громко запел постоянно молчавший Тигр, настолько неожиданно, что спутники всполошились. Успокоившись, по достоинству оценили хитрый приём охранника и всем отрядом затянули старую походную песнь. Не зря испокон веков солдаты пели на переходах. Тянулось время, неспешно, как в замедленной съёмке, однако наши храбрецы всё-таки приближались к дворцу…

Но чем ближе становилось обиталище колдуна, тем больше попадалось им на пути засохших тушек разных животных, а в зарослях сухой травы белели кости человеческих и звериных скелетов. Глотки давно охрипли от песен, растительность всё сгущалась и сгущалась, затрудняя шаг. Путникам давным-давно требовалось сделать привал, но все понимали, что уснут, если остановятся хоть на миг. И наша команда отчаянных упорно переставляла ноги, шаг за шагом сокращая расстояние до цели. А теперь вспомни, пожалуйста, внучка, как ты совсем малюсенькая быстро засыпала, когда я тебе нашёптывал колыбельную…

– Не помню. Ты же сам сказал, что я быстро засыпала.

– Поверь, когда тебе было два годика, стоило пару раз прошептать «баю-баюшки-баю» правильным тоном, как ты уже носиком посапывала. Точно так и нашим героям лес тихим убаюкивающим голосом принялся нашёптывать о том, как им хочется спать, спать, спать, соблазняя вздремнуть хоть на минутку. Дрогнули, сдавленно захрипев, добрые кони и попадали наземь, накрываясь одеялами вечного сна. Явно наступил край всему, и в этот момент вмешалась Владка. Девица красная обежала клонящихся долу воинов, вырвав у каждого по несколько ресничек, добавила свои и быстренько заварила на походной экспресс-горелочке бодрящее чудо-зелье. Тем и спаслись богатыри наши вместе с телохраном и самою волшебницей, а затем благополучно добрались до самых врат замка княжьего.

Встретил их необычайно хмурый привратник, четырёхглазый. Наверное, чтобы никого не проглядеть. Его попросили доложиться князю – явились, дескать, шестеро отважных путников и имеют к его пресветлости приватную беседу. Мерзкий стражник рассмеялся прибывшим в лица и презрительно велел, чтоб убирались туда, откуда притащились, а иначе он призовёт наряд охраны. Яростный Лютый сорвался и в гневе, недолго думая, отрубил наглецу голову. Тотчас же сбежалась, как говорится, вся королевская рать… И довелось нашим воинам показывать на деле, кто ж это такие крутые припожаловали к Жрадовиру.

Фактически вчетвером они разбили наголову всю гвардию князя. Ведь Солдатик в атаке участвовал постольку-поскольку, ему приходилось держаться рядом с волшебницей, оберегая её от случайной стрелы иль коварного удара. Но ружьё его пресловутое не отдыхало ни секунды, всячески подсобляя ударному подразделению… Ворвались, стало быть, гости незваные в княжеские палаты и там уж нос к носу столкнулись персонально с колдуном. Зашипел от злости Жрадовир, увидев такое нахальство, да вознамерился было превратить витязей в кузнечиков или в другую подобную мелочь хитинокрылую. Ан не тут-то было! Накинула на них всех ловкая Владка невидимую мантию-оберег, и чары злого владетеля рикошетом едва не угробили их же творца…

Вышла вперёд девица-волшебница и обвинительное слово молвила. Мы, говорит, князюшка неучтивый, ни тебе, ни твоим гренадерам да наймитам продажным не по зубам и не по лезвиям. Не схотел по-хорошему, теперь подчинишься силой. Такие дела. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит… Взревел злющий Жрадовир, нацелился было молниями испепелить дерзкую пришелицу, но сам чуть не сгорел от удара ответного, без позолоченного кафтана и бороды оставшись. А Владка тем временем продолжала напутствовать. Смирись, подытожила, малоумный гордец, не то погубишь и себя, и княжество. Зело понурившись, осаженный князь присел на краешек своего тронного креслища и гадает вслух: чего надобно тебе, ведьма, земель моих аль злата, может, силы моей колдовской хочешь, бери полкняжества, а в придачу могу сосватать свою старшую дочь за одного из твоих пособников.

Девица наша усмехнулась и отчего-то глянула искоса на Мирного. Не-ет, им ничего такого не надобно было. Эх, навели бы порядок в той державе, стонущей под пятою деспота, да уж больно некогда, враг куда более опасный на подходе. Потребовали только у супостата, чтоб расколдовал обратно челбонов, и спытали главное, что стремилась прознать волшебница. Правда ли, что имеется под замком тайный ход, который дивным образом ведёт аж на другой конец света. Вздохнул злобный княжище да ответствовал, мол, челбонов обязуется расколдовать и ход укажет, только вот чудище облое, аки горшок, в подземелье том завелося, даже ему, великому Жрадовиру, не удалось с проклятущим гадом совладать.

– А как это, облое?

– Это на современном языке значит округлое…

– А-а! Ну давай, давай дальше, сейчас побоище начнётся…

– Какая ты у меня опытная не по годам девочка… Переглянулись воины, подумали про себя: уж не то ли это самое змеючище, которое они целенаправленно ищут?.. При личном знакомстве с явлением оказалось, что не то, абсолютно не, и вовсе даже не чудище, а… ну, скажем так, земляная жаба размером с трёх коней. Весь её ужас заключался в отвратительной с точки зрения гуманоидов корявой внешности и в леденящем душу кваканье. С ней даже не пришлось сражаться, просто отрубили язык, этакое щупальцеобразное оружие, которым она пользовалась, резко выбрасывая и стараясь поймать и заглотнуть жертву. Походя обезоружив сего жабоида, наш отряд бойцов за реальное будущее человечества углубился в подземелье.

Искомый ход представлял собою узкий каменный лабиринт, тёмный и холодный, как и положено подпочвенным структурам. С зажжёнными факелами, невольно толкаясь и постоянно оскальзываясь на покрытых вонючей слизью камнях, шестеро искали выход. Очень долго блуждали они лабиринтом, без солнца и луны трудно было точно определить, сколько именно. Снова начал злословить Лютый, обвиняя во всех бедах Владку. Судя по всему, для хорошего самочувствия ему просто необходимо было или с кем-то ругаться, или кого-то убивать. Лысого он давно не слушался, и Лютого попробовал утихомирить его ровесник Мирный.

Понятное дело, тотчас завязалась драка. Раздосадованная волшебница принялась кричать на дюжих молодцев, Солдатик держался несколько в стороне по своему обыкновению, покуда не наблюдалось непосредственной угрозы для Владки, а наставники попытались разнять бузотёров. В горячке схватки Лютый ненароком толкнул своего учителя, старик отлетел далеко и угодил в глубокую ямину, которую в темноте не рассмотрели до этого. Яма оказалась ловушкой с отравленными кольями на дне. Так погиб великий воин. Глупо и нелепо окончил ратный путь мастер боя, не на поле брани, а по вине своего собственного ученика.

Лютый раскаялся, искренне! Добро, что не полным он бякой оказался, не то отряд вполне мог ещё одного бойца потерять. Взмолился оплошавший витязь, воззвал к небесам, но Лысого уж не вернуть было… Остаток подземного пути невольный убийца наставника молчал как немой и вообще выглядел мрачнее тучи грозовой.

– Ой, как жалко дядечку… и Лютого жалко, правда. Он же не виноватый, дедуль, он не хотел… Просто он драчун, многие мальчишки такие…

– Если бы только мальчишки, солнышко… Но не будем об этом говорить много, очень уж печальный момент в истории нашей. Так вот, в конце концов, изголодавшиеся, измученные, преодолели странники все смертоносные каверзы и хитроумные напасти лабиринта. Вышли они, уже впятером, на другом краю света. Оглянулись кругом и глазам своим не поверили. Всё в том новом краю оказалось иным, выглядело по-другому и вело себя соответственно. Волшебница, что любопытно, тому не особенно подивилась, а вот мужи, ей сопутствующие, не могли надивиться. Даже молчаливый Солдатик не сдержал эмоций. Реки текли вверх, в гору, и там рассыпались фонтанами, деревья выросли настолько высокими, что их верхушки терялись в облаках, а облака расцветились на все цвета радуги и складывались в фигуры необычных животных и рыб.

– Ух ты, я бы тоже хотела туда попасть! А что, такая сказочная страна взаправду есть?

– Ну, мы же договорились, что наша история правдивая? Конечно, есть, подрастёшь немного, и мы непременно туда отправимся… хотя кто знает, сейчас в том краю всё по-другому, возможно.

– Здорово!.. Давай, давай, дедушка, рассказывай дальше, мне очень-очень интересно!

– Ну, слушай… Так вот, решили наши герои сделать привал, чтоб передохнуть после тяжёлого, полного опасностей перехода. Разбили лагерь, зажгли костёр, сидят, байки друг другу рассказывают. А Мирный между делом нет-нет, да и посмотрит на Владку, потому что видится ему девица-волшебница… любушкой, страсть какой милой да пригожей. Защемило в сердце у молодца, вдруг понял он в тот миг, что полюбил её с первого взгляда, только не сразу то сообразил. А она будто знала о том чувстве, как бы ненароком к нему подвигается во время беседы, словно замёрзла и согреться желает, а сама личико прячет и смеётся всем его шуткам, а на слово тёплое смущается. Потом сия парочка поднялась и отправилась прогуляться перед сном по живописному лугу… Возмутился почему-то Лютый, да и Тигру-телохрану такая прогулка пришлась ох как не по душе! Но влюблённые новоявленные и слышать никого не слышали, точно дети малые убежали ото всех по цветущей поляне… Вернулись они затемно. Все спали, кроме Седого. Этой ночью был его черёд дежурить. Мирный и Владка отпустили ветерана отдыхать и до утра сторожили вместо него, воркуя в обнимочку.

На заре отряд принялся собираться в путь, дабы выступить на поиски круглого чудища. Владка категорически приказала Тигру не следовать за нею, а он, к своему позору неизбывному, дисциплинированно не посмел ослушаться и не последовал за нею скрытно. Волшебница удалилась к ручью умыться – и не вернулась. Подняли тревогу, начали искать, её нигде не наблюдалось, след терялся на открытом месте, будто взяла девица, да и растворилась в воздухе. Рыскали долго, пока ну очень опытный разведчик Седой не обнаружил едва-едва заметное волоконце, прилипшее к ветке дерева, росшего неподалёку. Это оказалась ниточка из ткани, того же цвета, что и полотенечко волшебницы. Присмотрелись четверо воинов к дереву и ужаснулись. Оно было живое, как зверь!

Дерево то слабые звуки издавало, дышало и шевелилось. Мирный выхватил меч и хотел уже монстра изничтожить, но Тигр остановил его. Поредевший отряд сообща поразмыслил. След ясно давал понять, что дерево повинно в исчезновении девушки, но было непонятно, куда оно подевало её. Невысокое по сравнению с другими, древо то выглядело странным, хотя на первый взгляд не опасным, без подозрительных гнёзд и без единого дупла. Выбора не оставалось, решили растение пытать: колоть, поджигать, колотить. И тогда оно принялось защищаться, ловко нанося ответные удары мощными ветвями. Рассвирепевшие мужчины с большим рвением налегли на ствол. Дерево, в прямом смысле, завизжало и прямо на глазах изумлённых путников погнало расти вверх, пока верхушка не скрылась в облаках. Спустя минуту с неба посыпался крупный град, и если бы не щиты кованые, зашибло бы наших богатырей. Тогда уж стало наконец ясно, куда указывает след. На небо…

– Деда-а… Я уже засыпаю… потом доскажешь, лады? Чмокни меня, дедуль, и я буду баиньки…

– Конечно, доскажу, раз начал… Вот так, уже заснула… намаялась, внученька. Спи, спи, сокровище ненаглядное, надёжа единственная. Пока я рядом с тобой, можешь спать безмятежно.

Вторая планета светила, занесённого в базу данных как «жёлтая» звезда Таан, первооткрывателям показалась раем в чистом виде. Нетронутым, природным. Они сюда перебрались с достаточно суровой, холодной четвёртой планеты Таанской системы – на которую по неисповедимой прихоти Космоса выводил разведанный природный межзвёздный проход, – и контраст сразил их наповал.

Поэтому неудивительно, что варианты названия долго не перебирались.

Цивилизация осевого мира кластера обнаружила и колонизировала этот рай, уже пребывая на высоком уровне не только в технологическом, но и в культурном смысле. Поэтому на этой планете-саде до сих пор использовались только экологически щадящие средства обработки и производства, а добрую половину населения составляли потомственные экологи, зорко следящие за любой деятельностью разумных обитателей и гостей.

Жители Рая относились к своему дому чуть ли не благоговейно.

Произведённые здесь продукты питания заслуженно пользовалась неимоверным спросом во многих мирах. Не в одном этом, а в нескольких кластерах, куда постепенно добралась информация о них, активировавшая торговый спрос. Конечно, цена товара не каждому потребителю была по средствам, но ведь на то и Рай, чтобы даром не давалось.

У миров, напрямую или «с пересадкой» связанных между собой разведанными «внепространственными» путями, проблем с транспортировкой не возникало, конечно.

Разве что стоимость возрастала с каждым этапом переброски груза.

Но по-прежнему наиболее существенной проблемой был первый этап транспортировки, от садов Рая до внутрисотового портала, открывающего канал в осевой мир. Вход в него, естественно, по-прежнему располагался всё там же, на транзитной Снежане, четвёртой планете. А вот локальных, межпланетных переходов, по которым можно было бы перемещаться внутри этой солнечной системы, обнаружить не удалось. Их здесь просто не было. В системах с отдельными планетами, без астероидных скоплений, такое случалось нередко. Вот почему досадно тихоходные, в сравнении с «безвременным» межпортальным сообщением, космические корабли ползали туда и обратно, затрачивая на межпланетные перелёты долгие недели.

Ничего не поделаешь, таков уж закон природы, сотворившей подобное «сотовое» устройство туннелей. По известному лишь Космосу принципу миры объединяются в восьмёрки, расположенные в совершенно разных планетарных системах. На досветовых же скоростях далеко не улетишь, в лучшем случае – до соседнего «камушка». Имелась непроверенная информация, что в каких-то сотах разумные научились «прокалывать» внепространство искусственно, хотя и на ограниченные дистанции прямой видимости, но в эти ячейки подобные технологии ещё не добрались…

Оставалось разве что надеяться, что когда-нибудь какой-нибудь новый кластер вдруг образуется из ещё восьми планет, и Рай окажется в их числе. На нём появится межзвёздный проход. Тогда он станет одним из миров, объединённых в единую ячейку, но в реале пространственно расположенных хоть на разных краях не то что галактики, но Вселенной, если у неё есть края… Таким образом, откроются новые рынки сбыта, и часть экспорта не придётся долго и нудно переправлять к Снежанскому порталу на челночных планетолётах.

С другой стороны, надеяться на такое развитие событий чревато непредсказуемыми последствиями. При возникновении подобной ситуации многократно возрастут шансы, что какие-нибудь захватчики пожелают оккупировать «заповедную» планету. Прямой доступ – лишний соблазн.

Обширные луга и девственные леса покрывали большую половину поверхности суши. Над другой половиной, превращённой в идеально ухоженные поля и сады, постоянно курсировали «парящие» автоматические сборщики, которые снимали урожай спелых плодов всевозможных растительных культур. Такие же автоматы, только гораздо меньших размеров, обновляли рассаду и постоянно следили за её ростом и плодоношением. На выделенных «островках» посреди полей и садов то там, то сям, на первый взгляд хаотично, были разбросаны небольшие поселения, рассчитанные от силы на несколько сотен жителей. Немало местных разумных обитателей предпочитали жить либо на родовых фермах, либо на хуторках для одной семьи. Городов на Рае имелось всего три, впрочем, они были скорее крупными посёлками при подземных перерабатывающих комплексах и космодромах. Отсюда орбитальные гравиконтейнеры доставляли экспортные продукты в космопорт, сооружённый на высокой орбите, подальше от атмосферы.

Обо всём этом и ещё о многих аспектах кропотливого сохранения баланса экосистемы Рая сообщал пухлый рекламный проспект. Хотя бы один экземпляр этого бестселлера обязательно имелся в каждом жилище на планете. «Райская Жизнь» назывался он и вообще-то был предназначен для ознакомления элитных, тщательно отбираемых, состоятельных туристов с местными реалиями. Но очень скоро проспект настолько приглянулся и самим «райчанам», что их дети уже нескольких поколений, едва усвоив алфавит, чтение начинали осваивать по этому тексту, снабжённому множеством красочных картинок…

Густой смешанный лес, будто сошедший с одной из иллюстраций «райской библии», резко обрывался перед селением. Из лесу на опушку, осторожно разводя руками ветви, неторопливо выехал всадник на холёном скарбере. Не останавливаясь, животное двинулось по открытому пространству, покрытому ровной, словно подстриженной травой, к человеческим строениям. Осаженное возле одного из крайних домиков, здесь стилизованных под избушки, оно издало серию клокочущих звуков и завершило её пронзительным писком. Эти звуки и привлекли внимание небольшой группки детворы, что резвилась на площадке между домами, а также молодой женщины, которая стояла неподалёку с корзиной, наполненной различными овощами. Улыбаясь, она наблюдала за детишками.

– Дядя Ло! Дядя Ло! – заверещали дети и побежали навстречу приехавшему мужчине.

Женщина с корзиной ещё больше расплылась в улыбке и неспешно отправилась в том же направлении, вслед за радостной гурьбой.

Всадник ловко спрыгнул с седла, к луке которого был приторочен мюсля, подстреленный в лесу. Охота удалась, и свежая дичь очень скоро станет изысканным блюдом на обеденном столе.

– Ух ты, дядя Ло, какой большой! Дядя Ло, а крекиров вы не встретили в лесу? А дайте стрельнуть из ружья! – Гомонящая детвора окружила своего любимца.

– Дедуфка-а-а! А мине Данила на пацик спицяльна наступил, а я ево немноська стукнула, а он влёт, шта сильна стукнула, а ты иму ни вель. – Маленькая девочка в мальчуковом, особо прочном комбинезончике бойко просочилась сквозь толпу, расталкивая более старших по возрасту ребят. Следом за ней пробирался, хлюпая носом, того же роста мальчик с поджатыми от обиды губками.

Хулиганке было годика три с хвостиком примерно, но бьющие из неё фонтаны энергии, казалось, ускорили развитие тельца, и выглядела она достаточно крупной для своего возраста.

– Та-ак, и кто это тут своего братика обижал?

Всадник поднял девочку и усадил её в седло, затем туда же примостил насупленного, разобиженного Данилу.

– Ну-ка, давайте миритесь, дети, – охотник обратился к двум маленьким всадникам, которые уже позабыли о своей ссоре, утопая в море восторга каждый раз, когда скарбер вздрагивал и, фыркая, мотал головой.

– Я ни буду больсе, толька пусь и Данька миня ни стукает! – Озорная девчонка лукаво заулыбалась.

– Не бил я её, не бил! Её побей попробуй! – Речь у мальчика была куда более чёткая, сформировавшаяся. – Я домик строил, а она руку не хотела убирать, а я-а-а про-си-и-ил!

– Дети, я же вам говорил…

– Длаться мозьна толька на тлинелофках! – выпалила бойкая малышка, опередив своего дедушку. – Воть! Я тлинелофалась!

– И кто тут у нас хулиганит? – К весёлой компании наконец подошла молодая женщина. – Лана, ты опять братика лупила?

– Не-е-е, мам Аня, толька расоцек, цють-цють. – Маленькая озорница широко распахнула свои огромные глаза. Ну, как такого ангелочка бранить?!

– Ладно, наказывать сегодня никого не буду. А ну-ка, все разбежались, или найду каждому задание! – Женщина окинула детей шутливо-угрожающим взглядом.

– Не! Не-е! Мы уже! – Детвора кинулась врассыпную.

Двое, сидевшие на скарбере, требовательно запищали и протянули ручки дедушке, чтобы он снял их с седла; только коснувшись ногами земли, они тотчас умчались вслед за остальными детьми.

– С таким добытчиком голодная смерть нам не грозит. – Женщина улыбнулась пожилому, но справному мужчине, которого разновозрастная детвора называла «дядя Ло», хотя он им всем скорее в деды годился.

– Это самое малое, что я могу для вас сделать. – Мужчина снял со скакуна тушку мюсли, закинул её за спину и шлёпнул ладонью по боку скарбера.

Животное, получившее таким образом команду «вольно», отправилось жевать сочные листья кустов касатаны, островками растущих на расчищенных полосах вокруг селения. Мужчина и женщина зашагали к одному из «бревенчатых» домов.

– Ой, да ладно тебе! Прекрасно знаешь, что если бы не ты, нас с Данькой уже давно и в живых не было бы, – улыбнулась молодая женщина. – До сих пор не могу поверить, всего лишь за какой-то час до начала войны мы тогда улетели… Всё ещё не понимаю, каким образом ты узнал о готовящейся атаке конкурентов. А как мы к межзвёздному порталу в столицу успели, перед самым закрытием границ! Только вспомню, и морозом по спине продирает… Ну да ладно, то былое.

Женщина перестала улыбаться, погрустнела, о чём-то задумалась, что-то вспомнила. Она снизила темп движения и брела очень медленно, как-то изнурённо, смотря себе под ноги, на узоры одеяло-травы. Это растение специально сюда завезли, чтобы не покрывать композитными дорожками почву между строениями. Упругие, крепкие побеги этой травы, переплетаясь, стелились по грунту, образуя естественное покрытие, по которому очень удобно было ходить и бегать.

– Пугала больше не сбоили? – прервал длинную паузу дядя Ло.

– Вроде нет. Нестор их откалибровал, и вокруг не видно больше дикой живности.

Произнеся это мужское имя, молодая женщина повеселела, отвлеклась от своих воспоминаний, вновь разулыбалась, покраснела и отвернула лицо, чтобы дядя не заметил внезапного румянца.

– Та-ак, я что-то пропустил?

Зоркий дядя всё-таки заметил её покрасневшие щёки.

– Родной мой, ты не переусердствуй в роли строгого опекуна. Я всё же женщина, а он детей любит, вон с Данькой хорошо поладил, только с твоей егозой всё никак не справится. Она любит нападать на него сзади и на обе лопатки валить. Ты бы приструнил Светлану, вдруг ненароком раздавит он девчоночку телом своим. Крупный же мужчина, богатырь прямо!

– Вот уж за кого, а за неё не переживай, выскользнет. Только, как ты помнишь, я тогда пообещал твоему…

– Давай не будем, – прервала его женщина, – я взрослая девочка, знаю, что делаю. Клади мюслю на стол. Поможешь разделать?

– А то.

Они подошли к большому полупрозрачному куполу, служившему кухней и столовой одновременно, и скрылись за одной из его дверей.

Спустя полтора часа тихий звон сигнальной башенки над куполом позвал туристов-поселенцев на обед. В гостиничных комплексах, подобных этому, кроме нескольких администраторов из «аборигенов», жили в основном приезжие люди, сбежавшие от городской суеты, уставшие от цивилизации и теперь ищущие единения с природой. Не то чтобы в туристических поселениях совсем не было автоматов, машин и устройств, но их количество сводилось к минимуму. К тому же на всей планете не было ни единого супермаркета, казино, ночного клуба и прочих развлекательных заведений. На Рае отсутствовали пустопорожние соблазны, которые наводняют города и веси густонаселённых миров.

Рай – настоящее райское местечко для отдыха и восстановления здоровья людей гуманоидных рас. Особенной популярностью чистая во всех смыслах атмосфера этого мира пользовалась у матерей, которые откуда только не приезжали, чтобы тут, в приближенной к идеалу экологической среде, выносить, родить и подрастить своих детей. Стоили подобные каникулы недёшево, конечно, одни только транспортные расходы и райские визы обходились в солидные суммы, но ради здоровья своих детей родители на что только не отваживаются!

Поселенцы на время перевоплощались в райчан, вели такой же степенный, нехитрый, устоявшийся образ жизни. Желающие даже следили за деятельностью грави-платформ и проводили на них профилактические работы. Из развлечений тут основными были гольф, охота, спортивные состязания и прочие игры на свежем воздухе.

Наверное, поэтому, когда пару лет назад ищущие новых впечатлений малоискушённые детишки увидели, как дядя Ло начал заниматься со своей маленькой Светланкой, им тоже захотелось стать его учениками. Тем более что мужчина на полном серьёзе преподавал малышке, совсем недавно научившейся ходить, уроки каких-то единоборств. Это не было понятно сразу, но когда девчоночка немного подросла, дядя Ло поставил во дворе деревянное чучело и, разминаясь, провёл серию сокрушительных ударов руками и ногами. Светланка старательно, как обезьянка, пыталась копировать его движения. Вся детвора селения от такого зрелища пребывала в бешеном восторге.

Вот с тех пор по вечерам и проводились каждодневные тренировки, на которых «кумир молодёжи» Ло учил ребят всяческим премудростям рукопашного боя и философии воина. Ведь рано или поздно всем этим детям придётся возвратиться в родные миры их родителей… Кроме того, он давал им комплексы упражнений на общее физическое развитие. Сначала некоторые родители были против того, чтобы их чад учили «драться», но со временем, когда почти исчезли ребячьи ссоры, дети стали более дружными и, на радость тем же самым родителям, более послушными, проблема запретов отпала сама по себе.

На северной окраине селения появилась большая площадка с тренажёрами, которые собственноручно смастерил дядя Ло. Образовался целый спортзал под открытым небом. Слой одеяло-травы здесь был в несколько раз толще, чем на дорожках, и выполнял функцию спортивных матов.

Наставника ещё не было, но его ученики организованно разминались, помогали друг другу, тщательно отрабатывали новые приемы, показанные учителем вчера. Несколько ребят стояли в боевых стойках и совершали дыхательные упражнения, при резких выдохах издавая громкие крики. На их фоне резко выделялся пронзительный девчоночий голосок. Выстреливая тонюсенькие ручки и ножки в сторону воображаемого врага, громче всех кричала «Кийя-а-а!!!» та самая хулиганка Лана.

На площадке наконец-то появился дядя Ло. Старший из детей, чернокожий крепыш лет десяти, быстренько встал в центре, хлопнул в ладоши и выкрикнул: «Матэ!» Все остальные ребятишки тотчас остановили свои занятия и выстроились за его спиной в шеренгу. Одеты они были в одинаковые белые костюмчики, которые с подачи дяди Ло именовались «типакимоно» и выглядели пусть игрушечными, но вполне адекватными единоборцами.

– Всем отжаться двадцать раз… – начал было тренер.

– А дальфэ, а дальфэ циво? – Маленькие глазки внучки сверлили деда.

– А Лане – пятьдесят раз, – приструнил её тренер.

– Уй, так до-о-олго, – поджав нижнюю губку, протянула девочка, но тут же упала на траву, энергично стремясь выполнить указание наставника.

Эта маленькая пружинка быстро-быстро отжималась от травяного покрытия, изо всех силёнок пытаясь развить максимальную скорость упражнения. Её совсем не интересовало количество перезатраченной на выполнение этого задания энергии, куда больше волновало, сколько оно займёт времени.

Дальнейшая тренировка протекала в обычном режиме, и уже в самом конце, когда все ребята разбились по парам и выполняли упражнения на растяжку, тренер Ло отдельно занялся своей внучкой. С некоторых пор, в завершение занятий, Лану ждало особое упражнение. Дед одевал на свои руки продолговатые мягкие «подушки» и отбивал яростные атаки маленькой внучки. Её целью являлось проведение хотя бы одного удара в красные тряпичные кружочки, пришитые на тренировочный костюм дедушки. Лана при этом использовала всю свою ловкость, всю смекалку, все отработанные приёмы, но вот уже два месяца, с тех пор как появилось это упражнение-экзамен, она так и не смогла поразить заветные красные мишени.

Упражнение и в этот раз протекало как всегда – безрезультатно. Казалось, дед, сознавая своё несравнимое преимущество, попросту издевается над внучкой, и в эти кружочки скорее всего даже взрослый боец не в состоянии попасть. Однако маленькая Лана не сдавалась, внучка настырно атаковала деда. И вот, когда до окончания упражнения оставалось совсем немного и она это поняла по разочарованному взгляду «противника», так и не дождавшегося успешного результата, девочка попросту разбежалась, прыгнула на спарринг-партнёра… и в метре от него исчезла, растворилась в воздухе! Дядя Ло не успел даже шевельнуться, как удар в спину нарушил его равновесие. Он вздрогнул, пошатнулся и чуть было не упал на покрывало травы. Все, кому довелось это увидеть, охнули в одночасье… Дядя Ло наконец перестал шататься и обернулся. Позади него стояла и ладошками прикрывала личико растерянная Светланка.

– Я не хателя, деда! – пискнула не на штуку перепугавшаяся девочка.

– Котя, – дядя Ло обратился к старшему из ребят, – ты за главного, проследишь, чтобы все закончили.

После этого он схватил на руки свою Лану и быстро понёс внучку к их дому. Такого хмурого и озабоченного лица у всегда приветливого дяди Ло никто из поселенцев никогда раньше не видел. Он быстро шагал по селению и громко отчитывал себя: «Перестарался, старый дурак! Перестарался! Ну что, идиот, проверил? А то, убедился по полной! Но перестарался! Кроха же ещё, совсем кроха! Рано, рано…»

Некоторое время спустя в дверях дома появилась перепуганная Аня. Слух о происшествии уже растекался по селению, и женщина, почуяв неладное, бросила свои занятия и прибежала домой. В большой комнате её приемный дядя уже застёгивал клапан походного рюкзака, с которым они сюда явились больше трёх лет назад.

– Ой! Вы уходите?! – Совершенно растерянная, она застыла в дверях и ошалело смотрела на него. – Что случилось?..

– Ты же знала, рано или поздно это произойдет. – Дядя Ло и Анюта пристально смотрели друг на друга; на его лице появилось сожалеющее выражение, он как будто просил у неё прощения. – Применение силы может быть учуяно, и… налитый кровью глаз неба заприметит этот благословенный уголок. Нам нужно уходить, и чем быстрее, тем ниже вероятность, что вы все окажетесь в опасности. Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы мир в этом сказочном мире был наруш…

– Я знала, знала, я даже думала, что готова к этому, – женщина совершенно не хотела расставаться с ним, – но всё равно получилось так неожиданно… Может, останешься до утра, я вам в дорогу соберу…

Пожилой мужчина отрицательно покачал головой.

– Маманя-а-а! – Из своей комнатки, волоча маленький рюкзачок со своими вещами, выбрела… дочка, которую Анюта вскормила собственной грудью: одну Данилке, другую Светланке. – Я нихатю улитать, а дедуфка сказал, чьто нада улитать, а я всё лавно нихатю. Деда, а мозьна я не буду? Я не буду больше длаться, цесна-цесна!!

Девочка бросила рюкзачок, закрыла личико ручками и навзрыд расплакалась. На эти звуки прибежал её молочный братик. Данилка тоже был напуган, он понимал – происходит что-то очень-очень плохое.

– Мама, а Лана уизжаит?!

После недолгого, но бурного прощания дедушка и девочка, а также мальчик и женщина, следуя древнему обычаю, присели на дорожку. Молча посидев (а что уж тут добавишь…), встали. Женщина суетливо притащила большую корзину, набитую разными фруктами, растерянно посмотрела на неё, обречённо махнула рукой, «толку их тащить-то, в городе хоть мешок наберёшь», и вдруг попросила мужчину забрать себе яхту, которая все эти годы простояла без дела в арендованном боксе орбитального космопорта, «хоть какая-то будет от неё польза!».

Он сказал, что поступит в соответствии с развитием событий, «но если что, спасибо за подарок».

Затем дедушка и его внучка улетели на гружённой яблоками платформе, которая следовала мимо.

Мама Аня и её сын Данила провожали грузовик, постепенно растворявшийся в небе у горизонта, одинаково печальными взглядами.

– Мамуль, а Лана вернётся к нам када-та? – Платформа совсем растворилась, и мальчик перевёл на мать взгляд, в котором светилась отчаянная надежда.

– Нет, Данечка, сюда она не вернётся, никогда. Может, ты её сам когда-нибудь найдёшь… Она теперь там, среди звёзд.

– Найду, мама, обизатильна. Найду Лану. Потомучта я её люблю.

Прозвучало это признание настолько серьёзно, не по-детски, что у мамы просто не нашлось слов, чтобы продолжить разговор. Она прижала сына к себе и разревелась. Люди так горько, безутешно плачут в единственном случае: когда до них доходит, что родного человека действительно не увидеть, не встретить, не обнять уже никогда, нигде.

Никогда.

Нигде.

Наверное, потому, что это самые страшные слова для живого человека, способного помнить.

…Тусклый, рассеянный свет добавляет размытых, зыбких, но тем не менее завершающих штрихов картине всемирного погоста. От души потрудилась кисть небытия! Планета-кладбище, будто сошедшая с картины Боркена. Даже если очень постараться, трудно оставить более грандиозное напоминание о канувших веках, о сгинувшей цивилизации. Мало кто может себе позволить «гроб» дороже, чем целая планета. Точнее, не гроб, а братскую могилу. Вот она, во всей красе, натура разумных существ.

Бессмысленное и беспощадное уничтожение себе подобных, всюду и всегда.

Здесь – финал. Апофеоз стараний. Безжизненная пустыня. К ней рано или поздно приведут все войны всех рас и народов.

От перемены места ничего не меняется. Интересно, есть ли во Вселенной хоть одна точка-пиксель, где разумные не воюют никогда ни за что?! Пока не встречал. И более чем сомнительно, что встречу. Ищем-то иное, с точностью до наоборот, причём совершенно уверены, что уж этот «обратный» пиксель где-то когда-то обязательно есть. И уверенность не кажется беспочвенной. Стоит лишь вспомнить, что в упор не видно ни единой расы разумных, для которых не воевать – нормальное состояние. Для всех увиденных цивилизаций мирные годы – всего лишь пересменки различной длительности, паузы между военными вахтами…

Хрустнуло что-то под подошвой ботинка… Покрытый пылью череп между сорванными чёрными плитами. Таких напоминаний здесь бесчисленное множество. И машины. Сгнившие, непривычных конструкций машины повсюду разбросаны, громоздятся между остовами небоскрёбов. В некоторых гнилушках угадываются летательные аппараты. Расплющенные падением в час Икс. Словно дождь прошёл из флайеров.

Тишина завладела убитым миром, и лишь хруст под подошвами бойцов нашего отряда нарушает вечный покой кладбища.

– …Радиационный фон снижается.

В этот раз тишину нарушает своим ангельским голоском она. Как же ей идёт этот приталенный комбез! Хрупкие руки, стройные ноги. И даже щитку шлема не скрыть свет в её глазах. Оборачиваюсь. Показалось, что она мне улыбнулась, хотя сквозь нижнюю часть дыхательной маски не разобрать.

Зачем нам эти рейды? Как можно спасать жизни тех, кто их не в состоянии потом сберечь? Почему мы не можем просто жить вместе? Детишек растить… С вершины горы, образовавшейся из обломков зданий, открывается взору небольшая площадка. Ветер сюда не добрался и не развеял тысячи истлевших маленьких детских костей. Ветра вообще нигде нет почему-то. Что здесь раньше было? Ведь наверняка кто-то намеревался победить в этой войне! Или не война случилась? Просто катастрофа? Думаю, нет. То, что всех поубивало, явно рукотворное и задумано было именно как средство массового поражения. Ох уж эти доморощенные апокалиптики…

– Как полагаешь, – спрашивает меня учитель, – это карающие звёзды потрудились?

– Не думаю. Скорее всего сами люди постарались.

– Правильно мыслишь. Только мы оставляем опосля себя столько грязи.

Братец вяло глядит в мою сторону, однако ничего не говорит. Он меняется. Что-то с ним произошло после смерти наставника. Врагу не пожелаешь на его месте оказаться. Слепой случай забрал у него второго отца, а вина всё равно на нём самом. Интересно, что же он будет делать после успешного окончания нашего похода? Или даже не так… Что с ним станется, если в нашем мире больше не будет войн? Чем же он тогда займётся?

Ещё недавно я был уверен, что знаю ответ, просто напрашивался… Грустный ответ. Если все войны закончатся, братец начнёт новую – для себя. Он уже просто не сумеет обойтись без вечного похода. Глаза его, холодные и равнодушные, становятся «нормальными», живыми лишь во время боя. А между схватками и столкновениями он как зомби. Или вон как одна из этих железяк, что застыли в последних позах, зафиксированных «смертью».

Машины тоже умирают. Чем эти многочисленные роботы занимались после смерти хозяев? Наверняка следовали программам, пока источники питания не издохли, и ещё удивлялись, почему хозяева больше не призывают их служить. Вот кран, упавший на плиты, перед смертью он исправно нёс очередную секцию стены к недостроенному крылу небоскрёба. Вот летучий «супермаркет» опустил диск своего тела на поле бывшего стадиона, и безвольно повисли сотни его шлангообразных манипуляторов с подносами и контейнерами… Что же всё-таки произошло? Откуда повышенный уровень радиации? Ведь строения и сооружения не разрушены взрывами ядерного оружия или чего-нибудь подобного. Этот мир просто остановился в одну секунду, замер и уснул навсегда. Из него было вынуто сознание, разум.

Тесное скопление мрачных зданий резко обрывается. Город закончился так же резко, как и начался. За ним огромное поле антенн, они отчётливо поскрипывают, шуршат, скрежещут… Они двигаются! Это деревья?! Чёрные искусственные стволы и ветви с листьями фотоэлементов. И вся эта конструкция поворачивается вслед за тусклым свечением исчезнувшего в плотной пелене туч светила. Невольно вспоминаются убегающие к горизонту поля ветряков, виденные в другом мире…

– Нам туда!

Курс указывает она. Конечно же, она. Кому, как не ей, выбирать направление.

Повинуясь команде, наш отряд движется в этот «лес». Повсюду между стволами – застывшие машины. Их тысячи, как зверей в обычном лесу. Некоторые из аппаратов пилотируемые, не автоматические. Смахнув перчаткой с прозрачного колпака кабины толстый слой пыли, вижу скелеты в истлевших… скафандрах? Эти пилоты, похоже, что-то делали уже после катастрофы, пока оставался воздух в баллонах. Они пытались что-то успеть. Сколько их здесь, таких летающих склепов?! Великое множество. Странно. Похоже, что смерть была подмешана именно в воздух… Но мы-то дышим, пусть через фильтры, однако дышим. Анализ атмосферы не выявил ничего, фатально опасного для нас. Если в воздухе растворена какая-то зараза, действует она исключительно на бывших аборигенов. Или уже «выдохлась» за время, прошедшее с момента убийства мира.

Поучительно, дальше некуда. Апофеоз развития цивилизации – её мгновенная смерть! И чем больше она успела развиться, тем, вероятно, «мгновеннее» этот неминуемый финал. Как дальше жить в такой Вселенной?! Хоть бери да в создатели «самовызывайся» и лепи мир иной, для себя и своих близких…

След указывал прямиком на небо, и что ж ты поделаешь, надобно по следу тому идти, выручать волшебницу драгоценную… Полезли ребята бравые наверх по древу подозрительному. С ветки на ветку, прыг-скок, прыг-скок, всё выше и выше. Тигр непривычно для себя переволновался и потому излишне торопился, оттого пару раз едва не сорвался. Да и на Мирном лица не было.

А дерево продолжало расти не по дням, но по часам, и не было конца и края ему… Вот уже стал ощутим холодный ветер, и появился туман облаков, вдали послышались крики морских птиц. Сократившийся до четверых бойцов отряд упорно поднимался на выручку сгинувшей девице. Как позже выяснилось, наша волшебница умылась и возвращалась от ручья и была коварно схвачена живым деревом, которое и унесло её ввысь. Растение очень быстро видоизменялось, поэтому нелегко было сразу догадаться, куда и как пропала Владка, неосмотрительно оставшаяся в одиночестве. Этого позорного промаха верный Солдатик так никогда и не простил себе…

Некоторое время спустя ветер унялся, заметно потеплело, а воины уткнулись в чудный потолок, мягкий и белый, словно из ваты. Ствол дерева пронизывал его и устремлялся дальше. Тогда Мирный поднажал сильнее и просунул голову, потом втиснулся до пояса, а спустя мгновение и вовсе исчез. Его примеру последовали остальные, поднявшись по стволу сквозь белое поднебесное покрывало. По ту сторону дерево заканчивалось, распустившись на макушке единственным большим голубым цветком. Перед нашими путниками раскинулся ещё один край со своими особенностями.

По белёсой волнистой поверхности носились маленькие, ниже нашего пояса, человечки, худенькие такие, с тонкими ручками и ножками. От обычных людей они также отличались тонкими крылышками, такими, знаешь, как у пчёлок. Эти прозрачные перепоночки постоянно трепетали, хотя при этом заоблачные обитатели не летали, а расхаживали по облакам на своих двоих. Лютый, по своему обыкновению недолго раздумывая, с обнажённым мечом спрыгнул с дерева и хотел было наброситься на местных… Он моментально провалился, будто под лёд, и если бы не сердобольный Мирный, который предвидел нечто подобное и ловко подхватил брата по войне, то не собрал бы Лютый костей, сверзившись на землю, оставшуюся далеко внизу.

Мудрый, многоопытный Седой живо изобрёл способ передвижения. Он взял свой щит, положил на зыбкий белёсый ковёр, аккуратно ступил на него вначале одной, а потом второй ногой, немного попрыгал. Щит держал богатыря.

И вот они, все четверо перемещаясь на своих щитах, как на миниатюрных лодках, а мечи используя вместо вёсел, попытались уловить хоть одного крылатика. Но маленькие незнакомцы оказались проворнее и быстрее, и никак не удавалось поймать кого-либо их них. Сразу выяснилось, зачем этим малышам дрожащие крылышки. Не для красоты, нет. Исключительно для того, чтобы не проваливаться вниз. Чтобы иметь возможность в этом заоблачном мире свободно ходить, бегать, прыгать, кувыркаться. Ускользая от громоздких неуклюжих чужаков, они ещё и весело потешались, чем-то напоминая человеческих озорных детей. Лютому всё это бесполезное мельтешение быстро надоело, и он потянулся за луком. Но в этот миг прямо из ниоткуда, словно из воздуха соткавшись, возникла Владка! Она остановила Лютого, затем принялась горячо оправдывать и защищать заоблачных обитателей.

Да, действительно, её сначала похитило дерево, но всё, происходившее после того выглядело как приём уважаемого гостя, а не плен. Пред нею явился сам правитель Заоблачного Королевства и просил о помощи. Он поведал, что каждому народу нужен свой шаман, а их шаман недавно умер от старости, и это в самый разгар войны с подводным владыкой. Правитель соблазнял Владку быть шаманом для его народа, ведь должен же кто-то предсказывать погоду, отводить беды и вымаливать у богов достаток и благополучие.

Волшебница тотчас и наотрез отказалась занимать вакансию, но пообещала активно пособить крылатым малышам в противостоянии с подводным злодеем. Что говорить, правитель и этому обещанию был несказанно обрадован, тем более что в арсенале волшебницы внезапно появилось четыре славных витязя. Своим подоспевшим воинам Владка растолковала, что их путь к… м-м… к тому самому полю, что разыскивает отряд, полю, подходящему для боя с облым чудищем, всё равно дальше пролегает по морю-океану, и потому столкновения с его хозяином не избежать. Все четверо согласились, понимая, что когда на твоей стороне армия, пусть даже набранная из маленьких человечков, то шансов на победу у тебя больше. Тем паче крылатики хорошо знали противника, хоть и уступали тому в силе.

– А из-за чего они поссорились с тем подводным владыкой?

– Из-за птиц.

– Из-за птиц?! Какие птицы?..

– Сейчас узнаешь… Заоблачные обитатели водили очень тесную дружбу с… ну, назовём их орлами. Птицы носили им еду с земли, а крылатики за ними ухаживали и защищали. Можно сказать, что на тот момент эти два биовида друг без друга просто не могли обходиться. Орлы частенько приносили рыбу с моря, и вот однажды… э-э… чайки возмутились: куда это орлы таскают их рыбу?! Случилась битва птиц. Орлы с лёгкостью разорвали чуть ли не всех чаек. И тогда, конечно, встал на защиту своих подданных владыка водный, посулив орлов истребить всех до единого. Куда деваться, вмешались заоблачные обитатели, им-то без орлов уже никак не обойтись! И началась война неба и воды.

Пока был жив шаман, небесному народу удавалось избегать прямых атак со стороны морской армии, теперь же дела пошли куда хуже, некому было предвещать действия соперника, и крылатики попали в окружение. Финального сражения теперь уж было не избежать, и не нужно иметь шаманское ясновидение, чтобы предвидеть его исход. Морская армия, сильно превосходящая по численности и мощи, должна стереть в порошок Заоблачное Королевство и всех его обитателей.

Тут, конечно, мог бы возмутиться Лютый: зачем это и почему мы должны кому-то помогать?! Если можно договориться с владыкой морским да пройти дальше, отправиться своей дорогой, не встревать в чужие разборки… Но дерзкий воин молчал, после смерти своего наставника что-то в нём начало меняться, а может, парень просто хотел снова убивать и не мог дождаться такой возможности. Мирный, в свою очередь, верил каждому слову разлюбезной Владки, к тому же крылатики ему пришлись по душе. В общем, вопрос был решён: завтра утром они выступят во главе небесной армии на батальную встречу с армадой морской.

Никого более не таясь, ту ночь Мирный и Владка провели… э-э… в одной кроватке… Ну, ты знаешь уже, я тебе рассказывал, что дядям и тётям нравится…

– А я знала, знала, у них любовь! Они мне с самого начала больше всех понравились! Даже больше Солдатика…

– Так вот, да? Ну-ну… Какая знающая ты у меня девочка, однако… Тем не менее любовь любовью, а война по расписанию. Как я уже говорил, войско крылатиков было немногочисленным и собою представляло стайки орлиных всадников, мечущих короткие молнии. Такие вот незамысловатые бойцы, они летали на самых больших и сильных орлах, атакуя неприятеля молниями, которые вылетали из руки при сжатии кулачка. К тому же правитель Заоблачной мог управлять погодой, только не как ему вздумается, а в неких пределах. Командование сражением взял на себя самый авторитетный и опытный стратег – Седой.

Снаряжение не заняло много времени, и с восходом солнца они выступили. Седой решил не таиться и направил войско прямиком навстречу противнику, к побережью, к той линии, с которой накатывались вражеские полчища. Старый воин решил ударить первым, и притом в самое защищённое место, туда, где находился водяной владыка. Тягаться со всей морской ордою – заранее проигрышное занятие, а вот если вражье войско обезглавить, тогда можно начинать на что-то надеяться. Всё как у людей, коротко говоря…

Командующий поместил в острие атаки двух молодых богатырей, сам же занял позицию на левом фланге. Тигра он отправил на правый фланг, Владка прикрывала тылы. Ну а всё воздушное пространство между ними всеми щедро заполнилось отважными орлиными всадниками. Даже правитель не отсиживался в штабе, он, как в старые-престарые добрые времена… о которых я тебе тоже когда-нибудь расскажу, внученька… вылетел на бой решительный вместе со своим народом.

И грянула битва! Кровавая и жестокая, долгая и тяжкая. Многие крылатики ужаснулись, завидев, как подымаются из пучины морской огнедышащие драконы, утонувшие фрегаты, шхуны и бригантины с мерзкими скелетами на борту, как плывут по воздуху на гнилых лодках такие же гнилые мертвецы, бывшие когда-то рыбаками, плывут и расправляют свои сети. Акул и змей, крокодилов и кашалотов, медуз и пираний, всё опасное и смертельное, что только может отыскаться в водной толще, собрал под своим началом водяной царь и поднял в воздух для уничтожения Заоблачного Королевства. Сам верховный Водяной следил за ходом сражения, восседая в своём троне на голове чудовищно громадной каракатицы, всплывшей из пучины и такой тяжёлой, что почти не покачивалась на большущих волнах, поднятых волнением стихий…

Было нелегко, особенно вначале, покуда крылатикам не удавалось подавлять в себе панику и страх, но когда они сумели подавить, дело заспорилось. Орлиные всадники отвлекали внимание на себя, в то время как наши молодые герои, прыгая с судна на судно, с кита на касатку, а то и просто пользуясь поддержкой крыльев нескольких орлов, спускались с облачной выси вниз, к морю-океану. Седой и Тигр прикрывали их кинжальный прорыв, по возможности оттягивая вражьи силы от намеченной линии прохода. В конце концов, израненные и измученные, по дороге сокрушив немало водных тварей, добрались молодые витязи к монстру-переростку. Водяной узрел приближение богатырей, смекнул, что к чему, и поспешил трон покинуть, скрыться на дне морском. Однако не тут-то было! Братья по оружию бросились за ним. Но путь им преградила царская каракатица и схватила своими щупальцами обоих витязей…

Мирному удалось вырваться и продолжить погоню, Лютый же увяз, и потому довелось ему яростно биться с ужаснейшим из морских чудищ. Миновал целый день, пока Лютый с превеликими трудностями одолел громадину и начал крушить прочих водных гадов… А Мирный всё не появлялся. Прошла ночь и второй день, войско трусливого Водяного пало. Мирный по-прежнему не поднимался со дна морского. Минули вторая ночь и третий день… Всплыла голова самого верховного. Стало ясно, что одолел-таки Мирный владыку вод. Ну а сам Мирный так и не объявился. Тогда всем сделалось очень-очень грустно и печально. Поняли все, что добрый молодец сложил голову в борьбе с главным морским дьяволом.

– Ой-ой-ой! Как жалко! Он такой добрый, мне сильносильно понравился… А волшебница очень-очень переживала, я точно знаю.

– Истинно говоришь, внученька. Сердечко у тебя чуткое… Владка… Не было удержу горю Владки. Немало дней и ночей она горевала, слёзы горькие лила. Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать сколько. Потом всё же притихла, смертное горюшко в тоску неизбывную переросло. Отряд, сократившийся до четверых всего лишь походников, погрузился в самодельный корабль и далее продолжил свой скорбный путь по морю-океану. Трое военных, не павших в бою, также зело тужили по утраченным побратимам, но ратным мужчинам свои печали с привязи спускать не пристало.

Заоблачному повелителю, возможно, стоило бы собственных спасителей отблагодарить, ну там наградить чем-нибудь. Но потерял он в битве почти всё население своего королевства и тоже был раздавлен горем. Столь дорогостоящая победа ровным счётом никаких выгод не принесла, так что после побоища ему было не до проблем и горестей пришлых героев. Ну и наши ребята, бойцы отнюдь не за чины и награды, ушли потихоньку, не прощаясь, унося в сердцах надежды, что народ хрупких крылатиков когда-нибудь возродится.

Уже на корабле Тигр заприметил, что с волшебницей что-то не так, она ходила, держась за живот руками, притом верный секьюрити прекрасно знал, что хозяйка не страдает от качки. Он пытливо спрашивал у неё, в чём дело, но Владка горделиво отмалчивалась. Однако вскорости станет всем известно, что у Владки будут…

– Я поняла, поняла, у неё в животике вырос ребёночек!

– Да уж, ты поняла правильно, правильней некуда. Ты у меня… ребёночек сообразительный, однако. Только там двое ребёночков… выросли.

– Ой, близнятки! Деда, а у жителей того мира детки точно так же появляются, как у наших взрослых?

– Да. Так получается, когда большие дяди и тёти любят друг друга. Они… э-э… очень хотят превратиться в пап и мам… Ну вот, разволновала ты меня, я даже забыл, на чём остановился… Ага, вспомнил! И поплыли наши три богатыря и тоскующая волшебница по морю-океану, держа курс на логово чёрного чудища. Водяная стихия, лишившись своего батьки Водяного, вознамерилась отомстить и наслала на корабль невиданный шторм. Лютый крепко держал штурвал, Тигр рубил мачту, чтобы корабль не перевернулся, Седой заштопывал пробоины, Владка лучшую погоду выколдовывала. Их бросало с одной волны-громадины на другую, они тонули и чудом всплывали, их било молниями и оглушало громами… но держались они, и уже, казалось, ничто не способно остановить отряд на пути к страшнейшему из чудищ мироздания.

Внезапно ураганище стих, водная поверхность выровнялась, словно утюжком разглаженная. Непогожая хмарь развеялась, и в ночном небе заблестели далёкие звёзды. Мужчины вздохнули с облегчением, а Владка, наоборот, ощутимо напряглась, она почуяла опасность.

Вскоре эта новая напасть себя проявила. На ровной водной глади возникли круги, потом их стало больше, больше, они крутились, соединяясь в спираль, площадь и скорость движения спирали увеличивались, и все поняли, что это водоворот. Корабль потянуло к центру. Штурвал, вёсла, паруса превратились в бесполезные вещи, корабль затягивало, и с этим уже ничего нельзя было поделать. В другой ситуации, возможно, они перенеслись бы, как сумели прежде – по мановению руки, в какое-нибудь безопасное место, однако недавняя битва отняла слишком много сил, которые так необходимы для волшебства перемещения. Потому они в отчаянии просто прыгнули за борт, пытаясь уплыть, но в итоге всех поглотила океанская круговерть.

К счастью, наши герои были настолько искусными воинами, что умели дышать под водой. Крутило, бросало, вращало их с бешеной силой, пока не утянуло к самому дну. И там они увидели то, из-за чего образовался водоворот – на дне зияла багряная, пышущая жаром дыра в подземное княжество. Именно в эту пробоину засасывало массу воды. Недолго раздумывая, наш маленький отряд просочился в ту дыру. Выбросило их течением в глухую пещеру, больше похожую на нору… Не успели отдышаться, как снова были вынуждены вступить в схватку. На этот раз со злобными крысами, не уступающим по размерам и свирепости отборным волкам. Гнусные отродья вырывались из рыхлой земли и нападали внезапно со всех сторон. Потратив уйму времени и сил, вконец затупив мечи булатные, отбились от крыс едва-едва.

Отдышались, огляделись, побрели дальше. Теперь недлинный ряд замыкал Седой, а первым шёл Лютый. После славной гибели Мирного, как и положено настоящему воину, павшего в битве с врагом, оставшегося живым молодца всё больше одолевали тяжёлые думы, он углубился в себя и без надобности рта не открывал.

Тем временем дела у команды нарисовались не ахти какие хорошие. Они попали неизвестно куда и не знали, как оттуда выбраться. Волшебница затруднялась указывать дальнейшее направление, и приходилось вслепую плутать. Единственное, что Владка могла с уверенностью утверждать: они всё-таки приближаются к своему врагу, Змею Вселенскому, и его чёрная сила всё больше на них воздействует. Она это чуяла со всей ясностью…

Шли. По тёмным туннелям подземелья. Эти ходы постоянно осыпались, навсегда отрезая дорогу обратно. Сухая земля падала за шиворот и в глаза.

Шли. Всё равно, всем врагам назло, переставляли ноги, упрямо делая шаги, пока из трещин в стенах туннеля не заклубился ядовитый дым. Газ тот выкалывал глаза и разрывал горло. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. Впереди шумела подземная река. Было опасно бросаться в узкий поток быстрой воды, но другой возможности спастись от смертельного дыма не было, как и полной гарантии, что река поможет.

Шли. После того как их вынесло рекой в новый туннель, правда, в этот раз куда более просторный. Но, соответственно, и куда более опасный. В тёмных проёмах стен таились живые корни непонятного происхождения, они словно толстые удавы нападали на людей, опутывали их и душили. С высокого потолка бросал свою паутину тарантул-людоед, когда злобный паук сделал это впервые, то чуть ли не до смерти испугал Владку.

Шли. Несмотря на постоянные ловушки в виде замаскированных ям, на дне которых извивались голодные паразиты. Вонючие, склизкие черви обгладывали тела до костей за считаные минуты. Именно такая судьба наконец постигла брошенного Лютым в яму тарантула-людоеда, долго преследовавшего их.

Шли. Даже когда упёрлись в широкое озеро с кипящей лавой. То кровь планеты бурлила и, лопаясь пузырями, разлеталась раскалёнными брызгами. Над озером протянулся дугообразный мост, ветхий и ненадёжный, узкий, непрочный. Идти по нему было не просто опасно, а самоубийственно. Первым двинулся Лютый, без лишних обсуждений и споров, никого не спрашивая. Проходить стоило поодиночке, учитывая хрупкость каменного моста. И если Лютый, будучи самым тяжёлым из четверых, перейдёт удачно и мост выдержит его богатырский вес, значит, тогда можно и остальным. На середине, в самой высокой точке моста, каменная поверхность под Лютым хрустнула…

– Ой, дедушка, не спеши, мне страшно…

– Может, хватит на сегодня, внученька?

– Нет, продолжай, мне ж-ж-жутко интересно, хоть и очень стр-рашно!

– Знаешь, и Лютому в тот миг сделалось очень страшно, аж рубашка взмокла. Но мост выдержал, и в итоге все они переправились на другую сторону.

– Ура-а!! Я так и знала, я знала…

– Тише, тише, уже глубокая ночь, не кричи, постояльцев в соседнем номере разбудишь. Думаю, на сегодня нам пора заканчивать.

– Ну нет, ну пожалуйста, ещё немножечко расскажи!

– Хорошо, немножечко, только обещай потом быстренько уснуть. Этот наш рейс рано утром…

– Обещаю. Деда, а мы не можем остаться на этой планете? Мне здесь так понравилось, и люди говорят почти что на нашем языке…

– Нет, солнышко моё единственное… Нельзя нам. Дедушка и рад бы остановиться, но ты же знаешь, нам нельзя.

– Зна-аю… ну тогда давай рассказывай, а то завтра рано вставать…

– Любишь ты понежиться в кроватке, соня моя… ничего, рейс ранний, зато долгий. Точно так. Выспимся… Значит, благополучно одолев мост, отряд приблизился к высоким-превысоким воротам с витыми прутьями из просмоленного железа. Это был выход на поверхность, для всех спасительный и желанный.

Ключи от врат имелись у троих старых чертей. Тройка сидела сбоку от ворот за дубовым столом и раскладывала карты, почёсывая свои козлиные бородки. Предложили сыграть, а иначе не отворят. Выиграете хоть раз, говорят, и всего доброго, валяйте вон, а нет – ищите другой выход. Делать было нечего, пришлось играть с теми плутами. Владка села за игру с уверенностью, что не даст себя обвести вокруг пальца и легко раскусит все приёмы шулеров. На удивление и самой волшебницы, и её спутников, она быстро проиграла, толком не уразумев, каким образом, то ли её чары слишком ослабели после изнурительных приключений, то ли черти попались ушлые, поболе неё искусные в магии.

С позором, едва не лишившись доспехов, проиграли Тигр и Лютый. Подошла очередь Седого. Пожилой воин поинтересовался, а может, есть другая цена за выход. А чего ж это нету, ответствовали ему черти, можете заплатить или отработать. Отрядный кошелёк давно потерялся в походных треволнениях, а работать на чертей не позволяло достоинство, вот Седой и сел играть. Играли они три дня и три ночи. Нередко черти выкрикивали «Это не по правилам! Так нечестно!», и приходилось переигрывать, но на третье утро хитрые бесы сдались. Спросили у Седого, где тот научился так здорово играть. Воин ответил, что играет в карты плохо по сравнению со своими земляками и что в том краю, мол, где он родился, вырос и служил лучшие в мироздании картёжники. Черти проиграли не только право на выход, но ещё и кучу денежек, которые накопили, стребовав плату за выход с предыдущих прохожих.

Выбрались три наших богатыря и одна волшебница на поверхность прямо посередь кукурузного поля, и далеко не сразу нашли они грунтовую дорогу. Зато когда нашли, увидели – навстречу им ползёт набитая сеном телега, запряженная двумя волами. На свежем воздухе, под открытым небом и ясным солнышком, к волшебнице начали возвращаться прежние силы, и у неё снова появилось чувство пути. Владка указала на телегу, сообщив, что та в аккурат следует в нужном им направлении. Остановили подвернувшийся транспорт, дали вознице денег и с удовольствием зарылись в стог ароматного сена. Так и проспали до самого села.

И тебе пора глазки закрывать, внученька. Не то таких тебе страстей дальше наговорю, что уснуть не сможешь, а завтра…

– Я помню, помню, дедуль. Ну лады, я закрываю глазки и… а что там дальше? Ты мне просто скажи, про что там, мне сон про это приснится, а потом ты мне…

– Про то, что там дальше, лучше бы тебе сон никогда не приснился, солнышко. Этого и наяву хватает, к несчастью.