Глава 12
Парусники, братья наши большие
Хорошо, что они не используют парусников в военных целях.
Эверт Вальдо
Не знаю, чем бы все это закончилось. Может, и выкинули бы мудрого старикана Вока вместе с его отрывными ребятами прямо в Пространство, парусникам на прокорм.
Но тут на «Юнгере» сыграли боевую тревогу.
Рефлексы, господа, рефлексы! Они у каждого – свои.
Все офицеры Космофлота, которым по боевому расписанию «Синей тревоги» вменялось находиться там-то и там-то, вылетели прочь из помещения что твои «Фалькрамы». Воздух заискрился!
Вальдо тоже подскочил, как в задницу ужаленный. Потом сообразил, что по-женски и по-офицерски мстительный корветтен-капитан Мэрион Голдсмит ни за что не пустит его в боевую рубку, то бишь в ИНБП-1, и опустился обратно в кресло.
Свои телодвижения Вальдо сопроводил эдакой небрежной отмашкой длиннющей руки-плети. Дескать, все нормально, нормально. Делать нечего, сидим пока что дальше. Все происходящее очень, конечно, интересно. И можно даже сказать тревожно. Но чем мы можем тут помочь, когда за дело берутся настоящие волки Большого Пространства?
Ну а я, Свечников и еще пара ребят из нашего взвода продолжали делать свое, если можно так выразиться, дело. То есть с каменными рожами держали под прицелом всю шайку-лейку Обновления.
– Это Вальдо. Что у вас происходит? – Наш мозговой центр все-таки не утерпел и связался по интеркому с боевой рубкой.
Вальдо, между прочим, мог запросто остаться без ответа. Потому что если на «Юнгер» действительно совершено нападение, командир корабля просто обязан заниматься боем, а не трепом с каким-то там капитаном аналитической разведки.
Голдсмит, однако, ответила:
– Мы засекли выход из подпространства неопознанного объекта. Объект невелик, на таком расстоянии уточнить параметры невозможно. Сейчас мы постараемся подойти ближе.
Час от часу не легче. Двое суток назад необитаемая планета оказалась обитаемой. Теперь захолустная, никем не посещаемая звездная система оказалась не такой уж захолустной.
Потому что один космический корабль в одной звездной системе – это великолепное уединение на задворках Галактики. А вот два корабля – это уже небезопасная и скорее всего неслучайная встреча в окрестностях стратегически важного пункта. Особенно если тот, второй корабль – не наш.
Бывали случаи, когда во время подобных случайных встреч корабли двух разных цивилизаций оба выходили на гиперсвязь со своими флотами. И тогда в необитаемую, унылую, никому не нужную звездную систему за полчаса набивались два до смерти перепуганных, вооруженных до зубов флота.
Однажды именно таким образом, без всякого повода, на ровном месте, началась большая война, о которой не принято вспоминать.
– Наши боги хотят, чтобы вы оставили этот хип в покое, – неожиданно заявил Хозяин Знания Хоб-Тох.
Можно подумать, кому-то сейчас это было интересно: мнение богов Яшкина о маневрировании и оперативных действиях рейдера «Юнгер»!
А действия были ого-го! Судя по нарастающей тяжести, которая вдавливала всех нас в кресла кают-компании, «Юнгер» азартно рванул к неопознанному объекту на всех шести каскадах мощности планетарного двигателя.
– Это посланец смерти, – добавил Хозяин Страха Кокамель.
– Его следует бояться, – подхватил Хозяин Действия Шулу.
– Лучшее спасение – раствориться, как это делают ваши хипы и посланцы небес, – дал ценный совет Хозяин Слов Шбаланке.
– Потому что это хип кровернов. За ним могут прийти другие. Глухим, незрячим людям Хищного Тулана несдобровать, – строго заключил Хозяин Намерений Вок. – Скажи черной хип-водительнице, чтобы убиралась прочь от Яшкина и от солнца Яшкина. Нам нужна Вукуб-Цикин, вам нужна Вукуб-Цикин. А хип кровернов нужен только сам себе. Пусть летит куда ему вздумается.
– Вы уверены, что это корабль кровернов?
Любопытно, что Вальдо проявил к словам Воинов Обновления куда меньше скепсиса, чем они того заслуживали. Подумаешь, какие проницательные!
Может, из подпространства вывалился всего лишь парусник или, например, крейсер Содружества с поврежденными антеннами? Из-за этого на запросы «Юнгера» он ответить не смог. А на самом деле – это наш, обычный крейсер! Который командование выслало сюда после того, как «Юнгер» пропустил очередной сеанс гиперсвязи из-за нападения Воинов Обновления.
Если, конечно, существовала подобная договоренность. Меня, капрала, в оперативный режим нашего рейдерства никто не посвящал и посвящать не собирался.
– Да, это хип кровернов. Мы слышим их страх.
– Дайте боевую рубку, – снова потребовал Вальдо по интеркому.
– ИНБП-один на связи.
– Эверт Вальдо вызывает корветтен-капитана Голдсмит.
– Слушаю, – нехотя отозвался интерком.
– Вы опознали объект?
– И да, и нет. Это кроверн, совершенно точно. Но в нашей базе данных нет кораблей этого типа. Похоже, это и не крейсер, и не транспорт. А нечто вроде наших скоростных яхт. Не удивлюсь, если на ее борту находится какая-то важная шишка.
– На хипе нет кровернов, владеющих высокими силами, – покачал головой Шбаланке.
– Что там бормочут ваши любимцы? – раздраженно поинтересовалась Голдсмит.
– По мнению достойного Шбаланке, на яхте кровернов нет важных шишек, – без тени улыбки пояснил Вальдо. – Сениора корветтен-капитан, если я правильно понимаю, вы намерены атаковать неприятеля?
– Более того, сениор Вальдо, – я намерена захватить яхту. И, клянусь Белым Космосом, мы сделаем это!
– Это достойное намерение. Просто замечательное, сениора корветтен-капитан. Не могли бы вы разрешить трансляцию оперативного планшета на кают-компанию?
– Нет. Это секретная информация, к которой ни личный состав штурмовой пехоты, ни уж подавно ваши варвары права доступа не имеют.
– А если я, Эверт Вальдо, предоставлю им это право?
– Тогда мне останется лишь подчиниться. Но у вас нет подобных полномочий, сениор Вальдо.
Эверт приосанился. В глазах его на мгновение блеснула какая-то не подмеченная мною ранее сумасшедшинка, и он рявкнул:
– Корветтен-капитан Голдсмит! Властью, данной мне Верховным Командованием и Действительным Правительством, я приказываю вам вскрыть пакет двенадцать-семь-семь и ознакомиться с его содержимым. Разрешительный код: «Танцуй, мышка, танцуй».
– Приказ принят. – Голдсмит была явно обескуражена. – Код подтверждения: «Покуда у кошки свирель».
И Голдсмит, и капитан Вальдо на минутку заткнулись. Капитан с невинными такими глазками изучал то свои ногти, то пластик на потолке.
Воины Обновления перебросились несколькими фразами на своем птичьем языке.
– Да тут недетские игры начались, Серж, – пробормотал тихонько Свечников. – Кажется, Вальдо еще на пару-тройку рангов выше, чем представлялся.
– Не обязательно, – отозвался я. – Он, может, действительно капитан. Но – с одноразовыми экстренными полномочиями. У них там, в разведке, бывает и не такое. Мне мать когда-то рассказывала…
К этому моменту Голдсмит, видимо, дочитала писульку из пакета двенадцать-семь-семь. Видимо, полномочия Вальдо оказались не такими уж экстренными, потому что голос ее немного повеселел:
– Сениор Вальдо, предписание о разграничении полномочий принято к сведению. Мое решение остается прежним: догнать и по возможности захватить яхту кровернов. Теперь я готова выслушать ваши приказы и учесть ваши пожелания.
Формулировка насчет «приказов» и «пожеланий» показалась мне в высшей степени странной, такой в армии мне встречать не приходилось. Мы же не в Институте Здоровья – какие тут, к чертовой матери, «пожелания»? Но, видимо, в офицерском корпусе существовал какой-то особый этикет, о котором мы, младшие чины, и не подозревали.
– Вот и хорошо, – кивнул Вальдо. – Приказ: дайте трансляцию оперативного планшета на кают-компанию. Пожелание: оставьте кровернов в покое и уводите корабль в сектор оперативной базы Декстра Порта.
– Приказ исполняю. Пожелание принимаю к сведению.
Голдсмит, кажется, хихикнула – а может, мне послышалось – и добавила:
– Сениор Вальдо, вы уверены, что у вас там никто не обделается?
– Уверенности твердой нет. Но все равно включайте!
Вот он – язык небожителей! Голдсмит и Вальдо – два совершенно разных человека, черный и белый, мужчина и женщина, рожденные на разных планетах, друг друга понимали с полуслова. А я не понимал и трети, хотя говорили они на стандартной, внятной интерлингве, а вовсе не на каком-нибудь «гули-гули» вроде языка Воинов Обновления.
Шшшарах!
Я вывалился из корабля! На хрен! В пасть Пространства!
Я падаю с высоты в сто тысяч парсеков на острые гвоздики звезд!
Прямо мордой об них навернусь! Об самый Арктур! Выколю глаз Мицаром! Раздеру голень о хищные жальца Гиад! Кишки мои сварятся в Ядре Галактики! Через миллион миллионов дней…
Как это случилось? Почему я еще жив? Почему я вижу то, что вижу? Мои глаза не вывалились на щеки, мне не разорвало легкие, а ноги мои – по-прежнему по щиколотку в синтетическом ворсе коврового покрытия.
Ну техника, ну Космофлот…
Вот что такое, значит, «трансляция оперативного планшета». А я-то думал, из потолка просто пара видеокубов опустится…
Стены, потолок и даже большая часть пола вдоль стен полностью растворились в грандиозной голографической модели мирового пространства вокруг «Юнгера». Мебель и та часть пола, на которой эта мебель находилась, при помощи «хамелеоновой» технологии слились с обступившей нас чернотой и напрочь перестали восприниматься как что-то чужеродное космосу.
В кои-то веки Воины Обновления продемонстрировали нечто, отдаленно напоминающее испуг.
– Шибальба! – сдавленно вскрикнул молодой Хозяин Слов.
– Альмесовы мороки, – успокоил его Вок, но и его голос немного дрожал.
На том, впрочем, все «дикарские» испуги вперемежку с восторгами и закончились.
Ну хорошо… Я присмотрелся к окружающему нас вселенскому великолепию повнимательнее. Звезды всякие там, Млечный Путь в диковатом ракурсе, пара туманных цацок Магеллановых Облаков – всем этим удивить меня было непросто.
А вот что тут у нас поближе? Ага, Грин – вот он, далеко справа, над ухом то есть у Вальдо. Зеленовато-серый шарик, располосованный облаками. Судя по размерам шарика, «Юнгер» уже изрядно от него удалился – на пять-шесть диаметров планеты.
Ну а что там у нас впереди? Где, собственно, пресловутая яхта?
А вот яхты как таковой при сохранении оптических масштабов я увидеть, конечно же, не мог. То есть если бы я действительно вывалился из рейдера хоть и с пехотным биноклем в лапах, даже крошечной звездочки, светящейся пылинки не разглядел бы.
Слишком далеко потому что. Разрешающей способности ну никак не хватило бы! На таком расстоянии и пятикилометровый трезубец крейсера-носителя ушел бы в геометрическую точку.
Но для того-то и нужны оперативные планшеты – громадные голограммы, которые создаются бортовыми компьютерами на основании самой разной информации, поступающей одновременно и из корабельной базы данных, и от средств наблюдения.
Гравитационные сканеры, обычные радары и сверхмощные оптически-лазерные телескопы в разных ЭМ-диапазонах, с разными скоростями и на разных дальностях собирают информацию в радиусе нескольких сотен миллионов километров вокруг корабля. Все сведения суммируются, обрабатываются, классифицируются как мусор и как нечто ценное и ложатся в основу той картинки, которую выбросят бортовые компьютеры на оперативный планшет.
И разумеется, бортовой компьютер старается подать всю собранную информацию как можно нагляднее.
Поэтому яхту кровернов все мы увидели.
Красная мушка, заключенная в два вложенных мерцающих треугольника, с виду неподвижно висела прямо по курсу «Юнгера».
Тактическая информация под треугольниками сообщала, что дальность до объекта – 17.6, скорость его 0.04 c, а прогнозируемое время выхода на дальность торпедной атаки – 57.
Много было и другой цифири, но в ней я уже совсем ничего не понимал. А тут было ясно, что уже через минуту Голдсмит получит возможность засадить по супостату торпедой. Если, конечно, пожелает. Потому как вроде бы до этого речь шла о захвате, а не об уничтожении кровернов.
Жаль, пузырей не увижу. Если Голдсмит выпустит настоящую аннихиль-торпеду, от яхты останется только свет и тучка обломков размером с гречневое зернышко.
Кроверны – двухсредные существа. Они в состоянии поглощать необходимые для их метаболизма аммиак, кислород и углекислоту как из воды, так и из воздуха. Но все-таки их родная «атмосфера» – вода. Ядовитая для земных существ вода.
И потому – да-да! – их летательные аппараты и космические корабли заполнены водой, им так комфортнее. Правда, кровернам все равно приходится возить с собой дополнительные запасы сжиженного родного воздуха, чтобы обогащать воду всякой полезной для них дрянью вроде того же аммиака.
Поэтому-то поврежденный корабль кровернов и начинает «пускать пузыри». Из пробоины хлещет вода, которая, разумеется, сразу же рассыпается в вакууме на мириады мелких ледяных шариков.
Иногда, если дело происходит в окрестностях звезды с мощным корпускулярным излучением, такой поврежденный корабль становится похож на маленькую лиловую или золотистую комету.
Один лейтенант ВКС уверял, что это жутко красивое зрелище. Правда, редко кому удавалось увидеть его воочию: обычно атакованный корабль сразу разлетается на кусочки поменьше молекулы. А такие вот нефатальные повреждения, как обычная пробоина, наносят только спецбоеприпасы.
– Оставьте кровернов, – еще раз повторил Вок.
Но было поздно.
Треугольники вокруг красной мушки полыхнули ярким серебристым светом и замерцали часто-часто.
Дальность – 14.5, прогнозируемое время выхода на дальность торпедной атаки – 0.
«Цель захвачена», – сообщил оперативный планшет.
Он еще и говорящий, а как же!
«Стопорные торпеды выпущены».
Прогнозируемое время подрыва – 47…51. Это была очередная надпись, которая вкупе со старыми загромоздила уже изрядный кусок звездного неба вокруг тактической отметки несчастной кровернской яхты.
Интересно, как выглядели планшеты наших кораблей во время бойни у Глокка? Когда десятки, даже сотни целей мельтешили повсюду? Небось у капитанов и комендоров мозги просто плавились… Или в таких случаях управление полностью перебрасывается на компьютерные системы?
Хорошо быть простым пехотинцем! Меня такая ответственность просто расплющила бы, как видеокуб – таракана.
– Что такое «стопорные торпеды»? – спросил я у Вальдо.
– Забавная придумка, – хмыкнул тот. – У них кластерные боевые части. Каждая серия кластеров имеет свою начинку. В некоторых – графитовая пыль, в других – ледяная, в третьих – какой-то тяжелый инертный газ, кажется, ксенон. Идея в том, что торпеды эти не рассчитаны на прямое попадание. Они взрываются впереди по курсу цели, создавая своего рода «карманную туманность» из всякого микроскопического мусора.
– Ну и зар-раза! – хохотнул Свечников, который уже сообразил, к чему клонит Вальдо.
А я вот тупой. Я не понял.
– Ну и что?
– Да то, что противометеоритная защита легких кораблей не рассчитана на такие плотные по меркам вакуума облака! Они рискуют просто сгореть, как сгорают метеоры даже в верхних, разреженных слоях атмосферы! На тех бешеных скоростях, с которыми летают космические корабли, ни о каком энергичном маневрировании речи быть не может, верно? В лучшем случае – только о попытке отвернуть от ядра искусственной туманности в сочетании с экстренным торможением, во время которого уши выворачиваются на щеки, а ресницы превращаются в щетку из свинцовой проволоки! И даже тогда ничего хорошего кровернам не светит. Параметры подрыва кластерных боевых частей задаются милитумами торпед, а это хитрые бестии, их не обманешь. Даже включив полный реверс тяги, кроверны влетят с разгону в нечто вроде головы небольшой кометы! И знаешь, что произойдет?
– Сгорят, наверное, – неуверенно предположил я.
– Именно «наверное», – ухмыльнулся Вальдо. – Я тоже не знаю – что конкретно. Если им сильно не повезет – сгорят. А могут просто получить множество пробоин… Пустят пузыри… Система жизнеобеспечения откажет… А тут уже и мы подлетим, стыковочные серверы включим…
«Первая инициирована… вторая инициирована… третья инициирована…»
Итак, торпеды взорвались.
– Вы своего добились – кровернам сейчас больно, – неодобрительно заметил Хозяин Слов. – Но они еще живы. У вас еще есть возможность избежать смертей – своих и чужих. Передайте хип-водительнице эти слова.
Скорость цели – 0.01 c. А расстояние – совсем уже плевое, всего-то 6.5.
Мы уверенно настигали неприятеля.
Я покосился на Вальдо. На его лице отразилась ожесточенная борьба весьма противоречивых чувств.
С одной стороны, он явно был захвачен погоней и боем. Не говоря уже о том, что, наверное, Вальдо был готов правую руку отдать, а может, и ногу в придачу, за то, чтобы захватить яхту и пообщаться с пленными кровернами, хоть бы и на языке жестов.
С другой стороны, слова Шбаланке вернули Вальдо из Пространства обратно на борт корабля. Да и меня они заставили призадуматься, если честно.
В самом деле, если Воины Обновления мгновенно смогли учуять в неопознанном объекте яхту кровернов, то, может, они и другие корабли кровернов, как бы это сказать, «слышат»? Может, не врут «боги Яшкина»?
Вальдо наконец принял решение:
– Корветтен-капитан! Сколько времени потребуется на сближение с яхтой и на ее захват?
– Десять – пятнадцать минут.
– Вы можете точно оценить ее размеры?
– Да. Мы получили телеметрические данные, переданные с борта стопорных торпед перед подрывом. Объект имеет сто пятнадцать метров в поперечнике, предельную высоту – девятнадцать.
– То есть целиком он в док-камеру «Юнгера» не поместится?
– Почему же? Если выбросить за борт оба планетарных катера и сложить переборки между боксами – поместится. Но я на это никогда не пойду. У нас нет специалистов, которые могли бы гарантировать полное выключение всех энергосистем трофейного корабля. Останется риск, что мы имеем дело с миной замедленного действия.
– Таким образом, мы можем рассчитывать только на досмотр яхты, захват отдельных предметов и в самом лучшем случае – парочки вареных кровернов?
– Именно так.
– Тогда я повторяю свое пожелание: изменить курс, выйти на разгонный трек и немедленно убраться отсюда, даже не пытаясь сблизиться с поврежденным кораблем неприятеля.
Но ответить Голдсмит не успела. Потому что снова по коридорам и боевым постам «Юнгера» разнеслись трели «Синей тревоги».
Трансляция оперативного планшета автоматически прекратилась. Секретность, всюду секретность, будь она неладна! В самом деле, а вдруг в Пространстве появилось что-то эдакое? Чего зреть не положено даже таким непростым смертным, как Вальдо?
Вместо звезд нас снова окружал обычный пластик «под ясень». И нервное мерцание синих огней тревоги.
– Из растворения собрались два больших хипа кровернов, – сообщил Хоб-Тох. – Они пришли помочь своему маленькому брату.
– Незрячие, глухие люди Хищного Тулана накликали беду, – грустно пробормотал Вок.
– Голдсмит, дайте трансляцию! – крикнул Вальдо.
Интерком не удостоил его ответа.
– Не только кроверны. Я слышу и посланцев небес тоже. Они пришли, чтобы увидеть, как погибнет хип людей Хищного Тулана, – сказал Шбаланке и вопросительно поглядел на Вока. Кажется, по его мнению, это в высшей степени информативное заявление содержало нечто важное.
Вопросительно поглядел на Вока и Хоб-Тох.
Вок едва заметно кивнул.
– Я хочу, чтобы нам вернули наши вещи, – сказал Хозяин Слов.
– Какие такие вещи? – В мыслях я уже составлял завещание.
Мою любимую музыкальную зубную щетку – Джонни, живую копию «Завтрака на траве» – Загу (хотя на фига ему живопись?), а дневник, который я вел в последнем классе школы, – маме, будет над чем порыдать. Эверту Вальдо и Тайше я не завещал ничего – им не пригодится. Было ясно: «два больших хипа кровернов» не оставят от нашего рейдера и воспоминания.
– Вещи – это сумки. С которыми прилетели сюда Тепеу, Шкик, Шканиль и Чи.
– В сумках Дым Легкой Смерти, да? Тогда оставьте мне пару затяжек!
– Глупый человек, – усмехнулся Вок. – Легкая смерть может прийти к искусному воину безо всякого дыма. Искусный воин попросит тело – и тело сделает. Но ты угадал: дым в наших сумках есть. И многое, кроме дыма.
– Выдайте им все, что они просят, капрал. – Вальдо был сер с лица и очень нервен.
И то подумать: в любую секунду «Юнгер» может исчезнуть в светозарном смерче абсолютного распада, а нам даже не позволяют поглядеть своей смерти в глаза!
Дела шли так плохо, что я даже не стал проверять содержимое сумок. Если б там лежали какие-нибудь хитроумные отравленные иглы, Воины Обновления могли бы запросто всех нас прикончить.
Впрочем, о таких глупостях, как отравленные иглы, может думать только человек Хищного Тулана. А мудрые Воины Обновления думали совсем о другом.
Как только сумки вернулись к законным владельцам, Хозяин Слов и Хозяин Знания бесцеремонно выворотили их содержимое прямо на белоснежные ковры кают-компании.
Вот что я успел заметить и узнать:
– два старых четырехмерных компаса центаврианского производства;
– много маленьких завязанных мешочков, размерами от шарика для пинг-понга до грейпфрута;
– корешочки длинные-тонкие и короткие-толстые во множестве;
– начатую упаковку обезболивающих таблеток «Элизутал»;
– тонкие дощечки с картинками, похожими на те, которые мы видели в подземном храме;
– несколько мелких белых костей;
– семь магазинов для разного стрелкового оружия;
– тростниковые не то дудочки, не то пневматические ружьишки;
– не меньше восьми курительных трубок;
– деревянные ларцы – тоже не меньше восьми.
Больше я не успел опознать ничего, хотя там было до чертей подозрительных и просто-таки пугающих предметов.
Например, мокрое красное нечто, удивительно похожее на свежевырванное и притом живое сердце. Хотя как оно могло остаться свежим, а тем более живым, а?
Или вот пара каких-то крючков и кусок металлической мелкоячеистой сетки. Психопатический дизайн этих предметов недвусмысленно указывал на то, что перед нами – плоды технологии кровернов. Зачем они варварам – эти крючочки и сеточки? Рыбу ловить?
Или, наконец, желтые яйцеобразные штуковины со сморщенной поверхностью. Я бы сказал – лимоны, если б только эти «лимоны» не… пищали!
Короче говоря, по всему было видно: Отряд Обновления на славу подготовился к своей судьбоносной миссии.
Быстро-быстро замелькали руки Шбаланке и Хоб-Тоха. Через несколько мгновений все ненужные предметы собрались отдельной кучей в сторонке. Тепеу и Чи принялись без разбору рассовывать их по сумкам.
Больше ничего я разглядеть не успел. Но и Шбаланке с Хоб-Тохом не дали мне заскучать.
Первым делом Шбаланке проглотил тот алый комок, который в первое мгновение показался мне живым сердцем. После этого – как я почему-то и ожидал – Шбаланке упал на спину. Он раскинул руки-ноги и впал в транс. А может, притворился – не берусь судить.
Хоб-Тох тем временем распотрошил два мешочка размером с апельсин. На ковре образовались две горки пудры – черной и красной.
Хлоп-хлоп – пудра взвилась в воздух, цвета частично перемешались. После чего сушеная отрыжка небес удивительно быстро осела на ковер, образовав не менее удивительный узор.
Вроде бы пятно как пятно. Но красные и черные нити, рукава и островки на ковре при определенной фантазии, особенно если расфокусировать зрение, можно было принять… можно было принять за стилизованное человеческое лицо!
Подозрительно напоминающее лицо Шбаланке, черт возьми!
Совпадение, ясное дело. Вся наша жизнь – череда совпадений. То унылых, то жутких.
Теперь в ход пошла пудра из других мешочков. Хоб-Тох ловко оконтурил «лицо» желтым кругом. Заключил круг в черный квадрат. В тех местах, где у «лица» угадывались глаза, разместил два черных камешка. А в змеистый «рот» – верхняя губа черная, нижняя красная – вложил плоский лопатообразный корешок нежно-розового цвета.
Ага, вот и язык появился. Можно, значит, говорить.
«Небеса-небеса, вас вызывает Отряд Обновления. Спасайте наши задницы! Как слышите? Прием…»
Шутки шутками, но мне было не до шуток. И даже если бы кайфующий Шбаланке в тот момент повторил эту чушь дословно, я бы не захихикал. Не прыснул в кулак. И даже не ухмыльнулся бы.
«Юнгер» трясся, как припадочный меоравиоль после плотного завтрака штурмовым пехотинцем.
Где-то за стеной потрескивали сервоприводы перезарядки торпедных аппаратов. Потом раздалось несколько глухих щелчков. Не то мы дали торпедный залп, не то уже потихоньку посыпались переборки.
Сила тяжести, которая с самого начала преследования тысячеклятой яхты, по моим субъективным ощущениям, болталась в районе полутора-двух g, неожиданно уменьшилась и вернулась к привычной норме.
Похоже, заработал МУГ-конвертер.
Ой-ой-ой! Да это же значит, что маршевые двигатели, предназначенные для прокола Альбертовой сетки Пространства, гонят рейдер по прямому как игла разгонному треку. Ни о каком маневрировании теперь не может быть и речи! Мы сейчас – идеальная мишень!
Потому что даже с учетом запаздывания света и нелинейных эффектов мы полностью вычислимы. Принять правильное упреждение в таких условиях сможет даже престарелый кретин сенатор из Комиссии По Борьбе с Кариесом, если только на его наручных часах есть немодный нынче калькулятор. Один выстрел в расчетную точку пространства – и нас больше нет.
Актуальное ускорение относительно Альбертовой сетки тем временем быстро завинчивается до десятков и даже сотен g.
Такие перегрузки превращают человека в громадный блин толщиной полтора-два миллиметра. Да и несущие конструкции корабля должны «потечь» внутрь самих себя. Обитаемому модулю, например, с космической скоростью положено улететь в зону вакуум-трансформаторов прямо сквозь иридиевые изоляционные плиты.
Для того-то и нужен МУГ-конвертер, чтобы обмануть законы природы и преобразовать в районе корабля гравитационную компоненту мирового поля в световое излучение. «Выпарить массу», как говорят заправские волки Пространства.
О, со стороны это зрелище! Корабль, берущий разгон для прокола Альбертовой сетки, выглядит словно взбесившаяся звезда.
Кванты, кварки и «парные фотоны» всех цветов и энергий хлещут мегаэргами. Нити «вакуумного газа» закручиваются спиральными протуберанцами.
Корабль-звезда подмигивает и мерцает. Меняет цвет от тускло-красного до аквамаринового и лилового. Сжигает подвернувшиеся кометы вперемежку с метеорами и астероидами.
Трещит борода Белого Космоса. На семантической изнанке Вселенной мамочка рожает обратно Мирового Змея.
«Все всадники Апокалипсиса в одной упряжке», – так говаривал по этому поводу мой папаша.
В кают-компанию ворвался Вальдо. А я и не заметил, что он выходил.
– Черт, они были совершенно правы! Со-вер-шен-но! Мы – глухие и слепые кретины! Со всеми своими радарами и детекторами масс, с радиоперехватом и фотометрией – да мы просто глухари, слепошарые кроты, чер-рви! У нас «на хвосте» – два линейных крейсера кровернов класса «Каравелла»! «Юнгер» выпустил все фантомы, какие были на борту, и только благодаря этому мы пока что живы. Но самая свежая новость! Внимание! Еще два неопознанных объекта – спереди по курсу, на острых носовых углах! Кто угадает, что это за объекты – тому приз: золотой гроб и хрустальные тапочки!
– Эверт, сколько у нас времени?
– Секунды две. Шутка. До прокола сетки осталось… – Вальдо мгновенно переключился с истерики на холодную деловитость и скосил глаза на часы, – …шесть минут пятнадцать секунд. Но уйти в подпространство мы не успеваем. По самым оптимистическим расчетам, нам осталось жить минуты три.
Воины Обновления на слова Вальдо не отреагировали.
Может, просто не видели смысла захламлять последние мгновения жизни общением с дураками из Хищного Тулана.
Они были полностью поглощены своим камланием. Которое после рисования картинок и просыпания порошков свелось к негромкому мычанию в нос и попыхиванию табачком из трубок. Курили все, кроме отключившегося Шбаланке.
Что же они все-таки делают? Перед нами сакральный обряд подготовки к переходу в Мир Смерти? Сходка нарков, решивших втемно раскумариться напоследок? Или все-таки нечто иное?
– Да, совсем забыл сказать. Оказывается, тут были и парусники. Они где-то на полминуты показались в нашем поле зрения, а потом всем скопом провалились в подпространство. – С этими словами Вальдо опустился в кресло и застыл.
Что ему ответить, я не знал. Страха не было. В голове вращалась на холостом ходу одна и та же мысль: если бы Голдсмит сразу же прислушалась к словам Воинов Обновления, мы, в своем актуальном биологическом времени, уже пили бы кофе с видом на навигационные спутники Декстра Порта.
Уж не знаю, какие на то были соображения и куда выбегал Вальдо, но оперативный планшет вдруг включился вновь.
Из-за дыма, который напустили Воины Обновления, картинка вышла сюрреалистическая: казалось, в Пространстве расцвели новые туманности, которые клубятся-эволюционируют с жуткими сверхсветовыми скоростями.
Из-за этой квазикосмогонии я не сразу разобрался где, кто и что. Но потом въехал.
Наш разгонный трек проходил сравнительно недалеко от крупной планеты – кажется, пятой и последней в этой звездной системе. Несколько светло-зеленых пятен на ее оливковой поверхности отчего-то напомнили мне «лицо» из разноцветной пудры, вокруг которого сейчас галлюцинировали обдолбившиеся Воины Обновления.
Не успел я отмахнуться от этой ассоциации, как от крайне неуместной для того последнего гибельного мига, когда «перед моим внутренним взором» должна «пронестись вся моя жизнь», как зловещее мерцание тактической разметки полностью завладело моим вниманием.
Вот они: наши расстрельщики, наши могильщики.
Истерика Вальдо имела под собой более чем уважительные основания: это действительно были два свежих корабля кровернов! Компьютеры их уже опознали и разукрасили стереокартинку своей излюбленной ахинейной цифирью.
Суперприз – золотой гроб и хрустальные тапочки – отходит телезрителю Эверту Вальдо на борт рейдера «Юнгер»!
Если даже мы включим полный реверс тяги, если даже МУГ-конвертер спасет корабль от приливной волны отрицательного ускорения, инерция протащит нас еще очень и очень далеко. На этом пути пять, пятнадцать, двадцать пять торпед нам гарантированы.
А специфика нашей сверхскорости такова, что противокосмическая оборона «Юнгера» не сможет отбить массированную торпедную атаку. Потому что материя корабля уже дрожит на грани двух миров, уже «стекает» в безразмерность подпространства, этой глухой изнанки Вселенной…
Ни лазерные батареи, ни сверхскорострельные электромагнитные пушки в таких условиях работать не могут. Их, если угодно, в привычном смысле слова уже «нет». Как, впрочем, и нас.
Если же мы продолжим разгон, то получим все те же торпеды, но еще в два раза быстрее.
– Прекратите материться, капрал.
Голос принадлежал Свечникову. О его существовании я и вовсе успел позабыть.
Кто матерится-то? Какой капрал? Я, что ли?
– А в чем, собственно, дело? – окрысился я. – Вы хотите произнести подобающую случаю речь?
– Серж, давай помолчим, – миролюбиво предложил Свечников.
Разумно, конечно. Не хватало еще устроить мочилово посреди собственного погребального костра.
Цифры.
Клубы дыма.
Гудение и пришепетывания Воинов Обновления.
Ползущие в Пространстве роковые отметки.
Размеренная болтовня оперативного планшета.
У меня закружилась голова. Поплыл фокус зрения.
От дыма ли, от работы ли МУГ-конвертера начало ломить в висках. Я поднес к глазам показавшуюся невесомой ладонь.
Сморгнул. Ладонь, кажется, чуть-чуть просвечивала.
Что-то легонько толкнуло меня в висок. Я повернул голову. Это был автоматический пистолет, который парил столь же свободно, как и мешки Воинов Обновления, как и пепельница в окружении кордебалета бычков.
Невесомость. Один из симптомов близости прокола Альбертовой сетки и ухода в подпространство. Но почему так быстро?
Я скосил глаза на часы. Э, да по расчетам Вальдо, нас уже должны были грохнуть! Что происходит?!
Согласно моему внутреннему чувству времени, куда-то провалились три с половиной минуты.
Я вскочил и, конечно же, влетел головой в потолок. Вот теперь я испугался!
Ладно – потерять сознание, а потом прийти в себя. Но я не зафиксировал, я вообще не заметил того момента, когда мое сознание выключилось. И когда включилось. А вот это уже страшно: полная потеря чувства личности и чувства действительности.
Может, нас уже прикончили? Может, по ту сторону жизни все-таки что-то есть?
Даже оперативные планшеты там есть, вот что. «Еще две плотные группы парусников. Оценка: пятьдесят – семьдесят в каждой», – сообщил планшет.
У меня отвалилась челюсть. И продолжала отваливаться дальше, потому что планшет тараторил без умолку. Теперь уже на два голоса – мужской и женский.
Включился, значит, параллельный канал звуковой индикации – один голос не успевал озвучивать весь этот цирк.
«Три новые плотные группы парусников. Курсовые углы… азимут… скорость…»
«Контакт с целью четыре потерян…»
«Гравитационный фон неконтрастен. Селекция целей невозможна…»
Там, где я до этого видел наших расстрельщиков, сияли два громадных новоявленных шаровых скопления. Из-за разновсяческой тактической разметки разобраться в деталях было невозможно. Но общий смысл мало-помалу прояснялся: в Пространстве происходила грандиозная сходка парусников.
Может быть – крупнейшая из когда-либо зафиксированных с борта корабля Содружества.
И вот что удивительно: для своей вечерины парусники не нашли места лучше, чем на директрисе огня кровернианских крейсеров.
Кровернам пришло время стрелять, да. Но вместо рейдера «Юнгер» они могли рассчитывать подстрелить только парочку субматериальных существ. И я не думаю, что их прельщала перспектива иметь дело с сотней-другой жителей Пространства, каждый из которых сейчас пылал и искрился, как дредноут с включенным МУГ-конвертером.
Парусники танцевали свое космическое танго. Дирижировал, похоже, Шбаланке…
