Рис привычно огляделся и про себя выругался. Сомнений не было. Он опять находился на очередном свидании с Треугольником. Очередная "случайность" помешала ему мирно проваляться на грязной кушетке в полицейском участке. Казалось, сама жизнь складывается так, что он оказывается в полночь в одиночестве, теряет самоконтроль и идет к Доктору. И вот он имеет то, что имеет.

На сей раз это был огромный круглый зал, уставленный человеческими фигурами. Люди разных полов и возрастов застыли во всевозможных позах. Рис дотронулся до руки девушки. Материал был странный. Резина или пористый пластик? Не похоже. Наверное, так выглядела бы профессиональная подделка под кожу, если бы какой-то мастер выбрал за образец человеческую.

В центре зала возвышался Оранжевый Треугольник. Ситуация изменилась. Если раньше Бог появлялся, когда сочтет нужным, то теперь Рис сам выбирал время для начала разговора. Треугольнику было все равно, когда начинать, и Рис смог оглядеться. Предстоящее пугало, но сколько ни стой — урока не избежать. Первый шаг положил конец молчанию.

"Р-Р-И-И-С-С!!!" — прокатилось по всему мозгу. Он послушно подошел и замер невдалеке, не зная, как нужно себя вести в присутствии Бога.

"Какие у тебя слабые и короткие конечности", — прозвучало в голове.

Рис мог поклясться, что за бездушием мысли угадывалось пренебрежение.

— Мои конечности не сильно отличаются от конечностей других особей, — в тон ему ответил Рис. — А между прочим, эти конечности создали нашу цивилизацию. Они способны к точной работе и поддержанию прямостоящего тела. Короче, мне они нравятся.

"Это еще не говорит об их совершенстве. Кроме того, тебе не придется выполнять точную работу, а для того что требуется, они несовершенны. Но это можно и должно изменить".

Снова появились три луча, каждый из них разделился еще на три. Потом они грубо оплели руки Риса и потянули в стороны. Боль была сильной, но терпимой. "По сравнению с гневом Бога, вывернутые суставы всего лишь неприятное ощущение", — подумал Рис.

Но руки не просто выскочили из суставов. Он заметил, что постепенно они стали удлиняться. А нетренированные со времен школьного спортзала мышцы налились сверхъестественной силой. Рост рук превысил скорость растягивания, и, щелкнув, суставы встали на место. Рис поморщился и с недоумением посмотрел на новые конечности, которые теперь свободно доставали до земли. Но это было еще не все. С деловитостью настоящего хирурга, Треугольник принялся за ноги. Еще немного боли, и через некоторое время ноги соответствовали рукам. Боль и жжение постепенно прошли.

"Теперь лучше", — прервал молчание Бог.

Рис с ужасом посмотрел на руки, а потом перевел взгляд на ноги. Он стал напоминать щенка дога. За счет удлинения ног его рост увеличился, а гигантские руки уже не доставали до земли.

— Что ты со мной сделал? — проговорил еле слышно Рис.

"Усовершенствовал. Теперь ты физически можешь выполнить то, что тебе было обещано. Но сила и размеры — это еще не всё. Тебе нужно научиться использовать новые возможности. Видишь девушку в центре зала? Разорви ее".

Рис послушно обнял манекен и попытался сломать.

"СТОП! Так ты не поймешь. Ляг на пол и смотри внимательно на свои руки. Это называется "замок"".

Ноги сами собой подкосились, а руки сплелись в некое подобие захвата из самбо.

"Теперь ноги".

С ногами произошло совсем невероятное — они в точности повторили захват рук.

"Теперь встань и прыгай к ней на грудь".

Рис прыгнул. Вернее, прыгнуло само тело без его участия.

"Руки — подмышки в замок, ноги — на талию в замок. Рви".

Рис потянул изо всех сил. Он услышал треск ребер и хруст позвоночника, но так и не смог разорвать манекен.

"Не так, — остановил его Треугольник. — Напряги мышцы, а потом резко вдохни. Разрыв происходит за счет мышц спины, а не рук. Давай".

И у Риса получилось.

Как сочное яблоко разделяется пополам, подчиняясь умелым рукам, тело девушки стало двумя странными частями. Рис недоверчиво осмотрел внутренности. Белел сломанный позвоночник — идеальная конструкция, завоевавшая в многовековом отборе право противостоять нагрузкам, уберегая слабенькую искорку жизни в этом совершенном теле. Бессмысленно функциональной конструкцией топорщилась вена, проталкивая в никуда красную влагу жизни. Убийца смотрел на разорванное пополам человеческое тело. Это был не манекен. Настоящая, живая девушка, замершая по приказу злого волшебника, теперь стала пособием секционного зала.

"Продолжай", — приказал Треугольник.

— Но ведь это же люди! Они не двигаются, но они живы! Я не могу их убивать.

"Глупости. Это деактивированные модели".

— Ты хочешь сказать, что это все-таки манекены? Но ведь у этой девушки есть внутренние органы и организм работал, а значит, жил!

"Тебе нужно тренироваться на человеке. Никакая кукла не даст тебе тех ощущений, что живая плоть. Биологически это люди, но люди минус мозговая деятельность. У них сохранено только равновесие, а мозг выполняет только одну команду — стоять. У них нет сознания, и они не понимают, что с ними происходит. Они не больше люди, чем куски мяса".

— Ты хочешь сказать, что это подделка? Специальные манекены для тренировки?

"Это не подделка. Если ты возьмешь любой предмет и изготовишь его копию, причем копию настолько совершенную, что совпадут все атомы, — это, по-твоему, будет копия или оригинал? И как тогда выяснить, какой из двух предметов появился на свет раньше? Каждый из этих людей оригинал, но мне не нужно было тратить время и силы на подавление страха и попытки избежать смерти. И вот у этих моделей нет мозговой деятельности".

— Я понял, что испытывать к ним жалость бессмысленно.

"Ты превращаешься в машину смерти. О какой жалости ты говоришь? Для тебя есть только один критерий — нужно убивать или нет. Сейчас нужно — ты учишься".

— Я уже понял, — улыбнулся Рис, испытывая огромное облегчение, что ему не нужно убивать людей. — Так что мне делать?

"Продолжай!"

На этот раз Рис прыгал сам. Тело неуклюже плюхнулось на плечи мужчины, ноги не успели обхватить талию, и он неловко съехал на пол.

"Слишком медленно. Действуй быстрее. Ты должен прийти жертве точно на грудь и в тот же момент закрепиться ногами. Потом с незначительным отставанием идут руки. Давай".

Рис снова прыгнул и на этот раз удержался на мужчине, но во время рывка потерял равновесие и вместе с ним упал. Мужчина так и остался лежать. Видимо, у него были сломаны ребра, но внешних повреждений на теле не было.

"Опять не то, — прозвучало в голове. — Давай по частям. Вначале прыжок. В первом случае ты не долетел и вынужден был подтягиваться ногами. Второй раз ты просто сбил жертву. Прыжок должен быть стремительный вначале, но касание грудью должно быть нежное, но четкое. Когда ты переносишь свой вес на жертву, усилие должно быть направлено точно вниз, иначе человек упадет. Видишь мужчину в синей джинсовой рубашке? Он достаточно силен, чтобы выдержать твои попытки. Пробуй на нем. Прыжок, но не разрыв. Понял?"

Прыжки, прыжки… Мужчина то падал, то оказывался выше или ниже, чем нужно. Соскальзывали руки, ноги отказывались сплетаться в замок. Рис прыгал снова и снова. Он уже потерял счет попыткам, но постепенно результат становился лучше. Казалось, тело само уже рассчитывает усилия и приходит в точно указанное место. Под конец мужчина даже не колебался в момент захвата.

"Прыгать ты научился. Теперь прыжок вместе с рывком", — приказал Треугольник.

И снова Рис беспомощно лежит на полу. А мужчина не шевелится, хоть и цел.

"Ты опять забыл о равновесии. После рывка торс жертвы падает перед тобой, а таз за тобой. Ты приземляешься на ноги там, где стояли ноги жертвы. Для удобства в момент рывка можно немного наклониться вперед, как бы подминая человека под себя. Еще раз".

Снова серия прыжков, и вот уже Рис филигранно выполняет ужасное упражнение. Проходят часы, и задачи становятся сложнее. Тело слушается все лучше, а происходящее начинает нравиться Рису.

Еще через несколько часов он уже мог дозировать давление и знал: если немного больше напрячь плечи, а вдох сделать только низом живота — у человека будут перемолоты все кости, но внешних повреждений не будет. Еще через час он мог сломать любое ребро или позвонок по выбору.

"У тебя уже получается работать с неподвижными телами. Но так не будет. Жертва движется, а значит, в момент прыжка она может оказаться к тебе боком, спиной, прыгнуть в сторону, лечь или просто потерять сознание. Продолжай изучение".

Теперь жертвы уже не стояли: сначала вяло, а позже все быстрее пытались убежать или закрыться руками, отскакивали, падали, но для Риса это мало что изменило. Жертва оказывается в зоне прыжка — он прыгает — части тела разлетаются в разные стороны. Не имело значения, что предпримет тот или иной человек, если чутье подскажет об этом задолго до прыжка. После крупной женщины, упавшей в обморок, но так и не долетевшей до земли, Рис остановился.

— Это я уже умею. Я научился убивать. Или мне надо узнать что-то еще?

"Не торопись. Ты еще недостаточно владеешь ситуацией. Человек в экстремальные моменты ведет себя совершенно непредсказуемо".

— А что он сможет сделать? Я действую гораздо быстрее. Вон та женщина даже не успела упасть, а этот мужчина пытался откатиться в сторону. Ну и что? Результат все равно прежний.

"Это так. А что ты сделаешь с ним? Обернись".

Рис как ужаленный крутанулся на месте, потому что вместе с последней фразой он почувствовал опасность из-за спины. Обернулся и еле успел уклониться. В пяти футах от него оказался низкорослый китаец с копьем. И это копье как раз совершало выпад, нацеленный в спину.

Рис проворно отскочил на приличное расстояние, но китаец не дал ему времени на размышление. Копье в его руках ходило со скоростью иглы в швейной машинке. Казалось, оно жило своей жизнью, крутилось, жалило, ткало защитный узор, прикрывая нападающего от прыжка, и опять шло в атаку. Рис понял, что он просто не сможет прыгнуть, так как где бы он ни находился, острие мелькало в каком-нибудь дюйме от его груди, да и то только потому, что он успевал отскочить, увернуться или перекатиться.

"СТОП! — прозвучало в зале и китаец замер. — Ну и чего ты испугался, тренированный убийца?"

— Я просто не мог к нему подойти, — проговорил, задыхаясь, Рис. — Он слишком хорошо владеет копьем. Но я не пойму, зачем мне это надо? В моем мире и копья хорошего так просто не найдешь, а шанс, что у жертвы оно окажется в руках, вообще мизерный.

"А палка? Обычная жердь с обломанным на скос концом? Минимальная тренировка позволяет превратить в оружие почти любой предмет. А что ты сделаешь против обыкновенного пистолета или автомата? А ведь огнестрельное оружие встречается не так редко как копье. Да и использовать его сможет и ребенок".

— Так что же делать? Ну, с этим противником я справлюсь. Как бы тренирован он ни был, я в любом случае выносливее. Через некоторое время он устанет и допустит единственную ошибку…

"У тебя нет времени. Ты должен прийти, убить и уйти. А почему ты так боялся этого копья?"

— Как это почему? — недоуменно переспросил Рис и продолжил с легкой издевкой: — Я подумал, что если он меня проткнет, мне будет трудно его разорвать. Согласись, торчащая из груди палка не способствует плотному прилеганию к торсу жертвы.

"Железная логика. Подойди и ощупай наконечник копья, а потом попробуй уколоть им палец".

— Копье холодное, прочное и острое, — прокомментировал Рис, выполнив требование. Потом он легко дотронулся до острия, ожидая жжения в проколотой коже, но ничего не произошло. Ни толчки, ни более сильные удары не привели к появлению ожидаемой капельки крови. Под конец Рис просто бросился грудью на копье и, не дотронувшись руками, выбил его у китайца.

"Теперь дошло? Ты можешь просто не обращать внимания на любое оружие за исключением разве что ядерной бомбы. Кроме того, твое тело умеет гасить резкость удара. Поэтому важна только масса оружия, да и то в том смысле, что по чисто физическим законам тебя отбросит и помешает выполнению задачи. Все. Хватит объяснений. Убей его".

Китаец обрел свободу и быстро подобрал копье. Последовал быстрый удар. На этот раз Рис не отпрыгнул, хотя внутри у него все оборвалось. Он почувствовал легкий толчок в живот, перехватил копье, в следующий миг уже висел на мужчине, а в следующий остался в одиночестве.

"Еще", — прозвучало в голове.

Здоровенный негр с ножом шел на Риса скользящей походкой профессионального убийцы. В его глазах различалась только одна мысль убить. Он держал нож по-испански лезвием к себе и передвигался боком, не открывая грудь противнику.

"Не торопись. Убивать ты уже умеешь, но перед смертью заставь его почувствовать проигрыш. Покажи свою неуязвимость в том, что он считает своей сильной стороной. В чем его сила?"

— В ноже, — пробормотал Рис, медленно отступая.

"Ты не внимателен. Каким боком он приближается? А в какой руке держит нож? Думай!"

— Нож, как и положено, в правой, а вот идет он почему-то влево. И впереди у него левая нога. Так он же левша!

"Правильно. Ножом он тебя только отвлекает. Он привык рассчитывать только на свою силу, а оружие использует как приманку. Противник будет действовать против острия и откроется для удара кулаком, а нож завершит начатое".

— Значит, его сила в уверенности в своих реакциях и ударе.

"Ну так чего ты стоишь? Действуй".

Рис по-прежнему отходил назад, не подпуская противника на расстояние удара. Шаг вправо, еще. Расстояние между ними сократилось. Неуловимым движением негр выбросил руку с ножом, и в тот же момент его кулак как паровой молот обрушился на голову Риса.

Все было воспроизведено в точности так, как и раньше, когда негр выходил победителем из поединков с противниками, превосходящими его в силе и росте. Но на этот раз нож скользнул мимо, а кулак, встретившись с головой врага, испытал прикосновение к бетонной стене. Еще одна попытка, еще… Результат тот же.

Рис почти не чувствовал ударов и, когда противник переложил оружие в левую руку, улыбнулся. Проверенная методика не сработала, и негр решил, что Рис боится только ножа, а значит, нужно им воспользоваться. Вот тогда он и прекратил защищаться, а, опустив руки, просто пошел вперед. Лезвие сразу же ударило в живот и отскочило. В глазах мужчины начал появляться страх. Еще удар, еще. На третьем выпаде лезвие сломалось, а вместе с ним сломался и мужчина. Он опустил руки и выронил бесполезную железку. Она еще не успела коснуться земли, а Рис уже приземлился на ноги, разграничив собой две части черного тела.

Он хотел обернуться к Треугольнику, но не успел. Легкими щелчками по нему застучали пули. Их выпускал из небольшого автомата высокий блондин в костюме. Эта задача не была сложна. Рис повернулся и под градом пуль спокойно направился к нападавшему. Пока он дошел, у мужчины закончились и патроны, и надежда.

Он огляделся по сторонам. Этот враг оказался последним. Рис закончил убивать с полной уверенностью в своей неуязвимости. Обнаружив, что больше никто ему не угрожает, он встал над кучей кровавых кусков и, подняв чудовищные руки, в экзальтации медленно проговорил:

— Я всесилен!!!

Оранжевые лучи быстро обхватили его талию, ласково, как пальцы девушки обнимают цветок.

"А следовательно — ничтожен…" — прогремело за его спиной и, резко разойдясь в стороны, струйки света разрезали его пополам.

Монотонно шумели шины армейского джипа. Ночная трасса не отличалась разнообразием, и Симу уже давно надоело смотреть в окно. Шел второй год его воинской службы. До этого времени он находился в центре подготовки пилотов и теперь ехал к месту назначения. Служба у него оказалась странной. Его не учили управлению самолетами или вертолетами. Все время было посвящено освоению хитрого устройства без названия. Этот летательный аппарат представлял собой небольшой круглый диск с вращающимися по периметру тремя маленькими лопастями. Полет проходил так: вначале аппарат выстреливался из катапульты на высоту двух тысяч футов, потом начинали вращаться лопасти. Их усилий едва хватало на поддержание устройства в воздухе. Сам аппарат был очень легким и имел размеры, едва превосходящие рост лежащего пилота. Тарелка летела достаточно низко, чтобы летчик смог увидеть все, что требовалось командованию, и была настолько маленькой, что радары противника ее просто не замечали.

Совершив гигантскую петлю, аппарат возвращался к месту старта, где постепенно снижался. В этом и состояла основная трудность. Тарелка была снабжена двигателем мягкой посадки. Небольшое реактивное устройство работало всего пять секунд, но могло затормозить аппарат и "уронить" его на землю с минимальным риском сломать шею пилоту.

Сим до сих пор не видел своего "самолета". Все обучение проходило на тренажерах, но он знал, что тарелка изготовлена в единственном экземпляре и ждет, пока Сим научится ею управлять. Надо сказать, все это был очередной безумный проект армейцев, и пока шло обучение Сима, проект этот уже устарел. А тут еще поднялся вопрос об урезании финансирования армии.

Вот так и получилось, что Симу нужно было совершить один-единственный полет "для прессы". Генералы наверху решили продемонстрировать общественности "новое" секретное оружие, не разгласив при этом никаких тайн, но поразив умы. Симова тарелка годилась для этого как нельзя лучше.

— Я тебе завидую, — проговорил лейтенант, сидевший за рулем. — Завтра ты станешь кинозвездой и гордостью нации одновременно. Ты хоть понимаешь, что твое обучение уникально? Тарелочку еще не испытывали в боевых условиях, да это и не понадобится. Один полет — и ты герой. Вот это я понимаю карьера…

— Да на хрена она мне сдалась, эта карьера? — пробубнил Сим.

— Дурак ты, братец, — улыбнулся лейтенант. — Ты не понимаешь, как скажется служба на всю твою жизнь? При увольнении ты получаешь одну из четырех стандартных записей в личное дело. В причинах увольнения может быть записано: "с почетом", "по окончанию срока", "по невозможности использовать" и "с позором". Начнем с последнего.

Увольнение с позором — это "волчий билет"; с такой записью тебе будет очень трудно найти работу. Об учебе ты можешь просто забыть, а взять в банке кредит будет равносильно полету на Марс. Ты приговорен работать грузчиком или рабочим на заводе, и все твое счастье нажраться в воскресенье в грязном баре да пощупать жирную официантку.

"Невозможность использовать" — закрывает перед тобой двери военных, спортивных и политических вузов. Пожалуй, и все. Работай кем хочешь, раз армия села в лужу и не смогла тебя приспособить для своих целей — это ее горе, но на привилегии ты рассчитывать тоже не можешь.

"По окончанию срока" — самая распространенная формулировка. Ты оттарабанил положенное и тем самым уже имеешь заслуги перед страной. Ты имеешь льготы при поступлении в вузы. Если твой конкурент на вакансию не служил, то возьмут тебя. Ты получаешь кучу мелких поблажек от льготных кредитов до вида на жительство, если у тебя его еще не было.

Но это все меркнет по сравнению с формулировкой — "с почетом". Это значит, что ты совершил что-то очень нужное стране и она о тебе будет заботиться. Трудно даже придумать область, в которой тебе бы не пригодилась такая запись. А после завтрашнего полета она у тебя будет. Медаль "Конгресса" или "Пурпурное сердце" не даст тебе того почета, что ты получишь завтра. Я же сказал — завтра ты станешь гордостью нации… Ну и везет же дуракам, — пробурчал лейтенант напоследок.

Впереди приближались огни базы, и словоохотливый водитель наконец заткнулся. Сим понимал, зачем нужно лететь, он только не понимал — как. Он, конечно, умеет управлять аппаратом, но ведь до завтрашнего дня тарелку испытывали только на стендах. Конечно, со всеми новинками происходит именно так. Настает день, когда самолет впервые взлетает, и ведет его живой испытатель, который до сих пор ни разу не сидел за его штурвалом. Но этот пилот обладает огромным опытом, а Сим только что сам закончил учиться. Но ему объяснили и это. Тарелочка разительно отличалась от всех известных аппаратов. Во-первых, от пилота ничего не зависело. Не он запускал двигатель, не он взлетал, и не он маневрировал. Летчик должен был только уметь выдерживать горизонтальное направление, дожидаясь, когда аппарат потеряет высоту, и в нужный момент включить "мягкую посадку". В аппарате не было никаких приборов. Любой дополнительный вес заставлял увеличивать мощность двигателя, который стал бы тяжелее, что заставляло снова увеличивать мощность. Из-за этого уменьшенная до предела кабина пилота точно соответствовала габаритам тела и не позволяла дополнительной роскоши в виде аппаратов контроля полета, приборов наблюдения или парашюта. Отсутствие последнего сильно смущало Сима, но он ничего поделать не мог.

База встретила Сима со всей гостеприимностью воинских заведений: тот же лейтенант показал летчику его комнату и сводил в столовую, где им не встретилось ни единой души, за исключением повара. Но сердито швырнувший на поднос половник какого-то подобия подгоревшей каши молчаливый мужчина никак не тянул на звание "живого существа".

Утро оказалось на редкость солнечным и ласковым. Хорошее настроение переполняло Сима, невзирая на завистливую рожу лейтенанта, который разбудил будущего "героя нации".

Время до старта прошло быстро, и вскоре Сим оказался на пусковой площадке. Длинный железнодорожный рельс протянулся по равнине к невысокой горке, с которой и предстояло произвести взлет. В самом начале пути красовалась тарелочка. Сверкая на солнце хромированным ободом с лопастями и плексигласовым колпаком, она скорее напоминала игрушку из детского магазина, нежели военное изобретение.

Вокруг кишели телевизионщики, устанавливая камеры и уже ведя репортажи. Несколько фотографов запечатлело Сима на фоне тарелки. Его голубой комбинезон красиво вписывался в бело-серую гамму аппарата. Но вот подошли к концу приготовления, взлетели девять вертолетов сопровождения, ощетинившихся объективами, Сим залез в пилотный отсек тарелки и лег лицом вниз. В этом положении ему придется находиться вплоть до окончания полета. Под прозрачным дном был виден рельс и разгонная тележка. В ушах уже звучал голос, отсчитывая время до старта.

Внезапно Сима охватил страх. Захотелось выбраться из этого замкнутого пространства, которое должно вскоре принести ему смерть. Он уже не надеялся на благополучный исход полета. Он знал точно, что разобьется.

Сим усилием воли загнал ужас в глубину сознания и сосредоточился на голосе.

Три… два… один… старт!

Ускорение прижало летчика к задней части кабины. Установленная под небольшим углом тарелка уже рвалась вверх, но удерживаемая зажимами просто дрожала, продолжая набирать скорость. Мимо мелькали кусты, люди, камеры, и Сим чувствовал: вот сейчас он и взлетит в это голубое небо, словно птица, истосковавшаяся по полету за долгую холодную зиму.

С сильным хлопком отстрелились фиксаторы. Есть!

Тарелка стремительно взвилась вверх и спустя несколько секунд заскользила горизонтально, начав продвигаться по предписанному маршруту. Боковым зрением Сим мог видеть мерно вращающиеся крылья лопастей и одновременно наблюдать землю, над которой он пролетал. Прозрачный пластик создавал впечатление парения без вспомогательных устройств, и пилот наслаждался полетом, понимая, что повторения не будет. Только ему и только один раз выпало счастье познать всю красоту свободного полета. Симу хотелось петь, читать стихи или сделать еще что-то, на что толкает нас детская эйфория.

Вертолеты цепочкой летели следом, сообщая на весь мир о свершившемся. Внизу проплывала равнина испытательного полигона и рассматривать было особо нечего, но Сим понимал, что это действительно идеальный способ наблюдения. Он не старался анализировать увиденное, он просто получал удовольствие от гармонии полета.

Внезапно гармония стала диссонансом, а тарелка судорожно задрожала. Сим успел заметить, как белой молнией отлетела в сторону сломанная лопасть. В уши ворвался встревоженный голос оператора:

— Воробей, вы теряете стабилизацию, что случилось?

— Лопасть отвалилась… — сами произнесли губы.

— Как — отвалилась? — переспросил ошарашенный оператор.

— …на х-х-х-хрен!!! — зашипел Сим, пытаясь из последних сил удержать аппарат горизонтально. Потом мыслей не осталось. Он еще что-то бессвязное кричал об идиотах, которые придумали этот дебильный позывной, что если им кажется это воплощением легкости и миниатюрности, то одной французской шансонетке тоже так казалось, и что Пиаф плохо кончила…

В кошмаре попыток выровнять аппарат оставались лишь две серьезные мысли — вниз на посадку идти нельзя, тогда тарелка сорвется в штопор, и что у него есть двигатель посадки. Вот она — красная кнопка под колпачком. Тогда потерявшая управление тарелка стабилизируется и зависнет в покое на мучительные пять секунд, а потом упадет вниз с отключившимися автоматически двигателями. Нет, это не выход. Но Сим понимал, что все кончено. Выхода нет и быть не может. Еще несколько секунд, и он рухнет вниз с огромной высоты запечатанным в прозрачный пластик, как насекомое в янтаре. Мысли бились о черепную коробку не в силах найти выход, а аппарат продолжал крениться, безразличный к страстному желанию жить находящегося внутри человека. Вот еще градус, еще… крен увеличивался с нарастающей скоростью. Попытки найти мифические восходящие потоки, которые снизят нагрузку на задыхающийся двигатель, не приводили к успеху. И вот тарелка сорвалась в штопор, несясь к земле неуправляемым метеором. Ужас скорой смерти забился в сознании Сима, и он скорее инстинктивно, нежели обдуманно рванул предохранитель и вдавил кнопку тормозных двигателей. Взревела реактивная струя, и аппарат сразу же выровнялся. Но это не могло спасти положения. Томительные пять секунд перед смертью не облегчили, а усугубили гибель. Сим понимал, что это просто кратковременная отсрочка, и страх рвался наружу, заставляя дергаться все тело в пароксизме желания жить. Наперекор всему миру хоть на короткий миг продлить существование, наполненное страхом и вдруг замоченными штанами комбинезона. "Жить, жить, жить…" — повторял Сим как заклинание, но двигатели умолкли, и их рев сменил звук рассекаемого воздуха. Теперь летчик мог испытать настоящее парение, но был не в состоянии его оценить. Смертельная земля неслась к Симу, и, как влюбленный навстречу минуте соития, к ней несся ополоумевший от ужаса летчик. Еще миг, и удар прекратит этот кошмар существования, прервав жизнь в неспособном к мышлению истеричном животном, которое совсем недавно называлось Симом.

Сим в ужасе открыл глаза. Он лежал в ванной в своей квартире. Теплая вода расслабляла тело, сжатое судорогой. От пережитого во сне его трясло. Непослушные руки не могли найти сигареты, а потом попасть спичкой по коробку.

"Совсем охренел, — подумал несостоявшийся смертник. — Какая армия, я же отродясь не служил. И еще этот летательный аппарат… это же чистой воды бред. Такого быть не может".

Логика подсказывала, что все детали кошмара — сплошной вымысел, но тело отзывалось мелкой дрожью и не желало соглашаться. Полет был сном, но пережитый страх — реальностью.

Сим открыл горячую воду в надежде, что хоть это успокоит разбушевавшийся организм. Но прошло больше часа, пока дрожь унялась и навалилась волна усталости. Яркий свет резал глаза, и Сим закрыл веки.

…Монотонно шумели шины армейского джипа. Ночная трасса не отличалась разнообразием, и Симу уже давно надоело смотреть в окно. Шел второй год его обязательной воинской службы.

"Я что, опять сплю?" — подумал он и посмотрел на шофера. Тот приветливо улыбнулся и завел свою лекцию о "герое нации".

"Да что же это такое, это же сон! Значит, мне снова лететь и снова разбиваться?" — судорожно пронеслось в голове Сима. Теперь он знал, что проснется невредимым в ванной, но снова пережить весь ужас падения ему не хотелось.

"Надо проснуться", — твердо решил он, но ничего не произошло. Спустя некоторое время, оказавшись на базе и поужинав, Сим остался один в комнате и приступил к попыткам проснуться. Он пробовал это сделать и раньше, но треп водителя отвлекал и мешал сосредоточиться.

"А прошлый раз он был офицером. Его что, успели разжаловать?" — пошутил Сим и, отогнав посторонние мысли, сосредоточился.

Главное — проснуться. А что для этого нужно сделать? Ущипнуть себя — он уже пробовал. Опыт показывал, что самое верное — это умереть, но вот этого как раз и не хотелось. В какой-то книге было написано, что для того чтобы проснуться, нужно представить себя спящим и сначала проснуться в воображении.

Сим закрыл глаза и вообразил себя в ванной. Прошло много времени, пока он смог почувствовать горячую воду и твердый кафель на затылке. Еще немного, и он уже видел свет сквозь закрытые веки. Еще чуть-чуть, и можно будет открыть глаза и вылезти из предательской ванны.

— Вставай, герой, — раздалось над самым ухом. — Щелкоперы собрались и ждут твоего появления. Ох и везучий ты, парень!

— Мне нужно еще полчаса, — проговорил Сим, тщетно пытаясь удержать отвоеванную у сна реальность.

— Подъем, салага! — заорал голос. — Или ты вообразил, что ты у мамкиных сисек? Подъем, выродок! Три минуты на сборы, и марш на стартовую площадку. Ща мы из тебя героя делать будем.

Конец фразы лейтенант сдобрил кривой усмешкой.

"Лейтенант. Значит, опять повысили", — сокрушенно подумал Сим и побрел одеваться.

Люди, камеры, фотографы… И вот он уже лежит в ненавистной тарелке готовый к смерти.

"Еще есть время. Немного — но есть. Вот теперь самое время попытаться еще раз. НУ, ДАВАЙ!!!"

Он закрыл глаза и вспомнил ощущение воды. Вот уже кожа стала теплой… Вот забрезжил свет сквозь веки… Толчок.

Тарелка парила над землей, с каждой секундой приближая критический миг.

Сим судорожно сжал веки и постарался сосредоточиться. Вот снова сквозь веки пробивается свет… Вот на коже лица чувствуется вода… Есть!

Он резко открыл глаза и обнаружил себя в воде. Кошмар остался позади, но борьба за реальность еще не была выиграна. Сознание уплывало, грозя снова перейти тонкую грань реальности. Дно ванны стало вибрировать дрожью тарелки, а сквозь дно постепенно проступала далекая земля.

Сим выругался и стал выбираться из воды. Мышцы отяжелели и слушались плохо. Со второй попытки ему удалось уцепиться за край и подтянуть тело. Секунды летели, и тарелка вот-вот потеряет лопасть, а тогда страх выбьет остатки реальности и пилот снова переживет все мучительные этапы собственной смерти. Еще немного, и Сим перегнулся через край и стал на холодный пол. Мир вокруг плыл, и ему вдруг показалось, что он по-прежнему сидит в воде, ожидая, когда днище ванны станет полностью прозрачным и он полетит навстречу своей смерти. Это ощущение было таким реальным, что Сим резко обернулся. От неловкого движения нога заскользила по мокрому полу, и он плюхнулся на пол. Но падение не помешало ему увидеть жуткую сцену.

То, что предстало перед ним, было как продолжение кошмара. В горячей воде сидел он, тупо уставившись на полупрозрачный пол ванны.

В этот короткий миг Сим осознал, что какая-то часть его осталась во сне и нужно немедленно вытащить себя из ванны. Одним рывком он поднялся и склонился над ласковой водой.

Ванна была пуста, а за прозрачной как слеза водой он увидел далекую землю и летящую к ней серебристую точку.

Горло сжалось от осознания случившегося. И как лавиной его накрыло ужасом того, другого Сима, который несся навстречу своей смерти.

"Вот так и сходят с ума", — была последняя мысль, перед тем как он потерял сознание.

Сим в который раз открыл глаза.

Люди, камеры, фотографы… Улыбающийся журналист задает вопросы и сам же на них отвечает. Симу нужно только кивать. Блеск объективов.

"О, господи, неужели опять… — страх снова подкатил к горлу. — Ну сколько можно, я ведь уже проснулся. Хотя часть меня все равно погибла. Значит, придется снова пройти через это, но только спастись полностью. А может, мне все это снится? Конечно же, снится, идиот! Ты этот сон видишь уже в третий раз!"

Щелкнули замки кабины, а Сим снова сосредоточился. Теперь он уже знал, что нужно делать. Не суетясь и не отвлекаясь на окружающие события, он планомерно восстанавливал в памяти голубой кафель и трубку дневного света в своей ванной. Он настолько увлекся этим, что толчок запуска почти не сбил с восстановления реальности. Шаг за шагом Сим возвращался к жизни, выплывая из глубин кошмара.

Кабина аппарата слегка завибрировала, и пилот напрягся. Так было и в прошлый раз, где-то за полторы-две минуты до катастрофы. Страх снова уцепился за пищевод и легонько потянул на себя. Сим слишком увлекся планомерностью просыпания и забыл о времени. Нужно срочно просыпаться. Быстрее! Еще быстрее!!!

Теплота воды. Свет на ресницах. Вода на лице. Все!

Открытые глаза подтвердили, что рубеж сна перейден. Теперь быстро вылезти. Перед глазами, как и в прошлый раз, была сонная пелена, а руки плохо слушались. Сим с трудом уцепился за край ванны и подтянул тело. Вдруг рука соскользнула, голова резко ударилась о бортик, а тело съехало назад в воду. Но не это было самое страшное. Другой "он" перевалился через край ванны и стал неуклюже озираться.

Тогда Сим понял все. Он с ужасом уставился на дно ванны, которое становилось с каждой секундой все прозрачнее и податливее. И, уже проваливаясь, он успел заметить, как тот — второй — споткнулся и упал на пол.

Потом снова было хаотическое падение, наполненное непередаваемым ужасом, который выворачивал и терзал каждую клеточку обреченного тела, а спустя несколько мгновений страшный удар поставил точку в этом затянувшемся кошмаре.

Удар. Сим открыл глаза и обнаружил себя на полу комнаты рядом с кроватью. Нещадно болел затылок. Перед глазами плыли круги, и сознание норовило ускользнуть куда-то от опостылевшей реальности.

— Э-э-э, нет!!! — в ужасе пробормотал он и со всей скоростью, на которую был способен, направился принимать меры по экстренному просыпанию. В ванную.

После пяти минут и многих литров холодной воды, вылитой на голову, он вдруг шарахнулся к стене и недоверчиво заглянул внутрь пустой емкости. Еще через десять минут Сим отважился попробовать дно рукой. К удивлению, оно оказалось твердым и проваливаться не спешило. Теперь он знал точно, что проснулся. Раньше ему тоже так казалось.

В который уже раз реальность сыграла с ним злую шутку, выдав воображаемое за действительное. Причем снова переход от одного к другому был смазан.