Нагленько, на цыпочках, подкрадывалось время, и его шаги звучали в спальне: тик-тик-тик-тик. Холуй времени, будильник, с садистским восторгом взревел, прерывая сон хозяина и, в экстазе от свершившейся подлости, стал повизгивать пружинкой и дрожать. Этот оргазм закончился традиционным ударом по голове, и железяка замолкла в ожидании следующего утра, когда она снова сможет проявить скандальность своей натуры.

Сим разлепил тяжелые веки и затравленно осмотрелся. В отличие от вчерашнего утра, теперь он помнил все. Тело ныло, как после хорошей драки, а из зеркала, когда он полез в душ, испуганно выглянуло бледное лицо с маленькой красной точкой между бровями. Такие же точки были на плечах.

Смеситель таил в себе опасность. Кран холодной воды наблюдал за ним с ледяным презрением, а горячей — пылко его ненавидел. Гибкий душ свил кольца на крюке в ожидании… чего? Даже пробка, лежащая на дне ванны, чернела как-то агрессивно, хищно поблескивала железная цепочка, да и сама ванна жаждала поглотить тело… "Пропал…" — затравленно подумал Сим и шарахнулся в коридор. С испугу он потерял ориентацию, и на том месте, где была дверь, теперь сушились полотенца. Попытка выбежать через стенку с трубами закончилась ощутимым ударом в грудь и по голове. Красивые красно-желтые звездочки, полетав по ванной, построились клином и отбыли в направлении юга. "Сезонная миграция", — сидя на полу, ошалело решил Сим и попытался сосчитать, какой раз за последнюю неделю бьется головой. Получалось — много. Чердак раз, у доктора об колпак — два, три, четыре… а в прошлую ночь… или это не считается? Глаза уставились в ванну. Ванна как ванна, ничего ужасного. Переползши под душ, он включил воду.

Еще два приступа паранойи скрутили его, пока он с большими трудностями не выбрался из дома. Отгоняя идиотские мысли: дерево не швыряло листьями что-то замышляет… зачем холодильник так зло гудел… а нож на кухне, даже не скрываясь, вызывающе лежал и ждал…

"А что ты скажешь о ножах, спрятанных в ящике?" — спросила здравая часть сознания.

"СПРЯТАВШИХСЯ?!! Ведь, правда, нож был не один! Они успели сговориться… ночью…" — Сим с трудом подавил эти мысли и заставил идти подгибающиеся от страха ноги. Через некоторое время он от души улыбнулся, вспоминая свою утреннюю мнительность, мужественно не замечая плотоядной пасти лифта.

Захватив папку из кабинета, одним из последних он вошел в конференц-зал. Сегодня Тайлер вольготно расположил себя внутри нового синего костюма-тройки. Костюм явно был от какого-нибудь" …ора" или" …ена", в общем — породистый, как и хозяин. Излишки веса Роб уважительно украшал дорогой "кожурой". Пятидесятидолларовый галстук удавкой впился в его шею, а волосы съехали на затылок, как бы удивляясь отсутствию ума. Но Тайлер был скорее заносчивым, чем глупым. Он с угрюмым видом раскладывал бумаги на столе и не отреагировал, когда будущий "ведущий" положил свою работу на груду других папок.

"Наверное, спал плохо, изжога замучила", — со злорадством подумал Сим. По студии упорно ходили слухи о нетерпимости тайлеровского желудка к новым сортам помады, которые весьма часто по тем или иным причинам попадали в шефовский организм. Конечно, прямых улик не было — на горячем Тайлера никто не поймал, но косвенных доказательств была куча. Вообще-то их нельзя было считать доказательствами, так… кто-то видел, где-то слышал, но для сплетен этого хватало. "Паршивая ночка? Что ты знаешь о плохих ночах, индюк?"

— Ну что ж, — пробубнил он, оглядев зал и бросив взгляд на часы, — девять ноль пять. Начнем… с неприятностей. С завтрашнего дня в пятом, седьмом и четырнадцатом отделах будет произведена ревизия на предмет списания реактивов. Мне надоело слушать сказки о "высыхании и испарении". Не хотите следить — готовьтесь отвечать. Руководителям отделов подготовить все документы. Во-вторых, вчера я сказал, что договор подписан. Это не значит, что теперь нужно требовать краску и бумагу на три года вперед. — Роб самозабвенно полез в бумаги и потряс маленьким желтым листиком над головой. Вот, например, мне интересно, какого дьявола отделу заливки потребовалось три галлона ультрамарина N 47? Причем, заметьте, не единично, а в списке из семнадцати наименований! Джек, это вас касается.

Худой, как палка, Джек, менеджер отдела, стал что-то мямлить про морские пейзажи. Звучало это не убедительно. Сим отвернулся, не желая смотреть на жалкого человека, который взял к себе на работу бездарного племянника. Тот исправно переводил литры краски, портил пленки, ломал инструмент, и вообще никакой пользы от него не было, ну разве что была спокойна душа его дядюшки. Это все знали, включая Тайлера, но отдел работал хорошо, и на молодого "протеже" смотрели сквозь пальцы. Теперь настало время восполнить нехватку краски, но Джек поторопился. Через три-четыре дня никто бы даже не заметил этого требования.

— Теперь, — продолжал наслушавшийся "легенд про море" шеф, — Лесли, объясни своему непонятливому руководителю, в каком месте "Сказки про рыбку Ванду" встречается этот розовый ублюдочный щенок Никки? Я, вроде, внимательно читал сценарий. Там его нет. Заглянул и в режиссерскую разработку, представляешь, там тоже нет. А в твоих эскизах нарисовался. Извини за каламбур. Это что, поэтическое откровение? И заметь, это откровение ушло в работу, было создано и просчитано. Горы пленок и недели времени выброшены коту под хвост. Потом еще три дня монтажники недоумевали, куда его монтировать. Хорошо хоть было твое примечание, что это эпизодический образ, не сильно налегали на детали. Кстати, Ол, почему всегда одно и то же: все эпизодники прописываются тяп-ляп? — Роберт махнул рукой, прерывая извинения Лесли и возмущения Оливера. — И последнее. Звуковая студия, Хасли." …нежное мелодичное ржание лошадки Карни переходит в финальную песенку…" Это сценарий. Я чуть не получил инфаркт, когда услышал эти дивные звуки. Пойдешь и заберешь на доработку. И вообще, где вы записали этого вепря в момент случки?.. Лошадка Карни! Хм… сначала бьете баклуши, а потом наверстываете. Все. Следующий раз разговорами не закончится…

Сим улыбнулся. Он успел увидеть злополучную концовку. Конечно, шеф преувеличивал, но ржание было действительно чересчур истеричным. "Детская эйфория", по мнению Хасли, стала "кабаном на случке". Оставалось только "поржать" от души.

— На сегодня с нагоняями всё, — продолжал Тайлер. — У нас остался последний вопрос.

Сим подтянулся и вдруг вспомнил, что так и не придумал, что сказать.

— После долгих прений советом директоров компании однозначно одобрена кандидатура нового "ведущего специалиста". Все понимают серьезность этого назначения, и, я думаю, никого не шокирует введенное новшество в этой области. Теперь "ведущим" назначается человек из состава художников Бенджамен Курт. Бен, займи, пожалуйста, свое место.

Наполовину вставший Сим неловко плюхнулся назад в кресло и, как сквозь воду, наблюдал за улыбающимся Куртом, пробиравшимся к Рону, по дороге пожимая протянутые руки…

Дверь кабинета закрылась за спиной Сима. Он рефлекторно опустился в кресло и включил компьютер, плохо соображая, где находится. Количество переживаний явно превосходило возможности организма. Котел разогревался постепенно, но давление пара давно уже стало критическим. Стрелка манометра заползла на красную черту. Несколько раз за последние дни давление падало срабатывало чувство страха, и энергия направлялась на вращение двигательного механизма, но это назначение стало последней каплей. Стрелка уже прочно двигалась по красной зоне. Еще немного, и произойдет взрыв. Предохранительный клапан не работал.

"Курт — немец-выскочка, пунктуальный и заносчивый, как все немцы, билось в голове у Сима. — Еще вчера он был мазилой из отдела эскизов. Вообще-то, вторым менеджером, но бездарью — первой. Что только находили эти олухи-директора в его эскизах? Банальность, никакой фантазии, какой-то детский взгляд на образы персонажей. Но не это было хуже всего. Курт не был руководителем. Для руководства проектом мало покорить своими картинками впавших в детство маразматиков из совета. Здесь требуется умение работать с людьми, способность видеть работу в целом по мелким наброскам, поступающим из десятка мест… Он же завалит работу! Уж лучше бы ее поручили…" Кому? Сим не знал. На этом месте мог находиться только один человек — ОН! Теперь он убедился, что выражение "глаза застилает красная пелена" отнюдь не поэтическое сравнение. Стенки котла напряглись до предела. Что-то отвлекало его от мыслей, требуя внимания. Из подсознания выплыло слово — "телефон".

— Да, — выдохнул в трубку с трудом обнаруженного посреди стола телефона.

— Это я, Кристина. У тебя что-то случилось? — знакомым голосом осведомилась трубка. В этот момент Сим совсем забыл о существовании на свете чего бы то ни было, кроме работы, но реальность снова напомнила о себе. — Я прождала тебя весь вечер, звонила тебе домой, но тебя не было. Я волнуюсь.

Мягкий, но мощный толчок в затылок. Стрелка сползла на белое, а пар уже шел по открытой трубе, толкал поршень, и механизм стал вращаться. Кровь ударила в голову, распространяя вместе с адреналином жажду разрушения.

— Ты-ы-ы… — с шипением выдавил из себя Сим. — Ты еще и… звонишь… после этого… дрянь. — Слова душили, и он все никак не мог подобрать подходящих выражений. Самая отборная ругань была мелка по сравнению с распиравшей его ненавистью. Оставались только простейшие выражения. Он начал путать рода. — Гад…ость… и ты мог…ла предположить… что я с тобой… после этого… разговаривать. Убью… подлец… подлецка… подлая… СУКА!!!

Трубка полетела на рычаг, отколов кусочек пластика, но раньше, чем звук от удара достиг коридора, Сим уже летел к лифту, сжимая в руках куртку.

"Разорву, сдавлю тонкую шею и буду жать до тех пор, пока не услышу треск позвонков… Она у меня узнает, какой хороший Курт!.. Я тебе покажу, шлюха, совет директоров, Рон, ты умоешься кровью, падаль, будешь молить о быстром конце, Бен, я тебя научу, жалкий маляка, как хранить верность… и ты запомнишь навсегда, что это значит — отдаться другому, шеф гнид и начальник слизняков…" — жажда крови хлестала через край. Сим утратил здравый смысл и бежал куда-то по городу, не замечая машин, сбивая прохожих и перепрыгивая через изгороди. Плюясь неразборчивыми словами, оббежав почти весь центр города, обливаясь потом и слезами, он свернул в сторону Норленда. Еще четверть часа, и растрепанный мужчина с дикими глазами, пугая прохожих, вбежал на проклятую улицу, еле увернулся от столба, споткнулся о край клумбы и, упав, ударился обо что-то твердое головой. Свет померк, и последней мыслью, заглянувшей в его пустое сознание, было обиженное — "… опять головой…".

Маленькая смешная лошадка Карни ломилась, как ледокол, через молодой ельник. На ее детской шерстке виднелись неопрятные следы хвои. Выбравшись на солнечную полянку, она осмотрелась, запрыгала боком, остановилась и, неторопливо выйдя на середину, повернулась крупом. Широко расставив ноги, животина стала справлять нужду. Закончив этот процесс, она повернулась мордой и ехидно подмигнула. Потом, усевшись на землю и по-кошачьи подняв ногу, стала вылизывать свои органы. Закончив туалет, лошадка подпрыгнула на всех четырех ногах, развернулась в воздухе, как бомбардировщик, душераздирающе, с прихрюкиванием, заверещала и, круша молодую поросль, ринулась в чащу.

Сим помотал головой, приходя в себя. Поломанный Карни подлесок сфокусировался в траву перед лицом. Трава была сухой и пахла собаками. Он лежал на клумбе, о которую споткнулся, а вокруг постепенно собирался народ.

— Вы в порядке, мистер? — спросила полная женщина в клетчатом пальто. Безвкусно разрисованное лицо склонилось над Симом, а он молча встал и нетвердой походкой направился прочь.

Злоба улетела вместе с лошадкой Карни. Клумба с женщиной остались позади, скрылся за поворотом белый чугунный забор и теннисный корт. Мысли текли лениво. "Интересно, что со мной происходит? То, что я влип в нехорошую историю, это понятно, но ведь надо выбираться. Эти ночные приключения — сон или нет? Если это сон, то почему он так реален и явно влияет на мою жизнь? Если явь… не может это быть явью, уж слишком все фантастично. И что это за образ — Оранжевый Треугольник? А может, это просто расшалилось воображение? Последние дни были очень тяжелы морально, а потом я увидел эту эмблему на куртке у доктора… Но ведь доктора нет, это плод больного воображения. Ни с кем я не разговаривал. Это подтвердил бармен из "Встречи". Я просто хотел напиться и напился, да и дома, где жил доктор, нет в природе. Может, обратиться к врачу? — эта мысль показалась Симу глупой. — Нет. Не думаю… Ведь сны реальны, болезненно реальны". Он поморщился, вспомнив пытки в пещере. Внизу живота сразу похолодело, и ноги стали ватными. Стоящие прямо на тротуаре столики натолкнули его на мысль о еде. За стойкой взъерошенный юноша-акселерат вовсю торговал "горячими щенками". Молодое лицо было обильно посыпано мелкими прыщами, а на пухлой губе дрожала капелька пота. Здоровяк казался скорее нападающим в регби, чем официантом. Громадный аппарат, стоящий рядом, содержал кофе, пепси и несколько соков. На грязной бумажке, приколотой к стойке, говорилось о салате из помидоров, мясе "фри", картофеле (опять же "фри"), утке по-ирландски и отбивной на ребрышке. Голодный желудок потребовал отбивную с картофелем, салат и кофе. Пока заказ выполнялся, Сим, присев за столик, стал рассматривать солонку.

"Даже если это сон, то он имеет огромное влияние на сознание, продолжали течь мысли, — а так ли велико это влияние?" Он внутренне собрался и мысленно проговорил: "Кристина". Ничего не произошло. В голове все так же спокойно барахтались мысли, несвежая скатерть не вызывала дополнительных эмоций. Даже мерзкий юнец, отложивший на время горсть мелочи и копавшийся грязной лопатовидной рукой в ящике с хлебом, не вызывал патологических чувств.

— Ну что ж, не так все страшно, — сказал Сим наглому голубю, пытавшемуся склевать жирное пятно на соседнем столике. — Все образуется, психоз пройдет, и, может, Кристина…

Туман, боль, ненависть. Сим уронил голову на стол и обхватил ее руками. Кровь стучала в висках, но боль сразу прошла. Мир воспринимался как во сне…

Рис медленно поднял голову. В блестящих глазах затаилось безумие. Пластиковая солонка треснула под пальцами. Голубь шарахнулся и как-то зигзагами полетел прочь. На этот раз ненависть была конструктивной. Риса бесила грязь столика рядом, наглость улетевшего голубя, полутьма улочки. И во всем этом была виновата Кристина. Если бы не она, он бы не оказался здесь… Но это всё были неодушевленные предметы, ненависть требовала живую, мыслящую цель. Самодовольный прыщавый кретин направлялся к нему, неся поднос.

"ПОД-НОС, — повторилось в голове. — Ага. Именно под нос. По этим жирным губам ударить костяшками пальцев на кулаке. Резко, без предупреждения, чтобы наглая улыбка застряла у него в глотке, а разбитые губы напоминали выгнутую в противоположную сторону дольку апельсина…"

Рис, не отрывая глаз от скатерти, не спеша, поднялся. Официант поставил поднос на столик и тут вылетевший как из пращи кулак поразил цель. Удара по губам не получилось — юноша в последний миг поднял голову и костяшки скользнули по подбородку. Но и этого хватило, чтобы официант отлетел, сбив несколько столиков. Рис прыгнул следом и, пока гигант поднимался, успел сделать несколько ударов наугад. "Регбист", не говоря ни слова, воткнул мощный кулак в солнечное сплетение Риса, но его там уже не было.

Юнец был явно сильнее, драться умел и любил, но с таким противником он столкнулся впервые. Приличный мужчина в хорошем костюме дрался неумело, но во всех его движениях чувствовался дикий зверь. Он молотил руками и ногами, бодался, царапался и кусался. На удары не реагировал, а отлетев, снова бросался в бой. Юноше вспомнилась дикая кошка, от которой убегал, поджав хвост, огромный дог.

Парень в испуге огляделся. Помощи ждать было неоткуда. Пустынная улочка и ни одного прохожего, только в окне первого этажа напротив качнулась занавеска. Парень уже не старался попасть по дикой бестии. Он просто отталкивал ее от себя, но усталость давала о себе знать, и все ближе и ближе лязгали зубы у его шеи. Собрав волю в кулак, он ударил Риса по голове и из последних сил бросился бежать.

"Опять", — подумал почти оглушенный Сим и растянулся на мостовой.

Сознание вернулось почти сразу. Надо было уходить. Он огляделся. Перевернутые столики, битая посуда с красными следами кетчупа, одинокая стойка на безлюдной улице… Выла, приближаясь, сирена. Сим тяжело поднялся и со всей скоростью, на которую был способен, направился к ближайшей подворотне. Дворы, улицы, опять дворы. Проплутав около часа, убедившись, что его никто не преследует, и поправив кое-как одежду, Сим побрел домой. Заявиться на работу в таком виде было немыслимо, но исчезнуть, никого не предупредив, он не мог.

Дома он сбросил остатки костюма и залез в ванну. Горячая вода расслабляла перегруженные мышцы. Ссадины пекли. Тело ныло, напоминая о своем зверином происхождении, как бы говоря: "А лихо мы его…"

"Да, действительно лихо… сделать этого громилу. Доэкспериментировался. Приступ ненависти начался после того, как я произнес слово — К… Стоп! Теперь даже в мыслях нельзя называть это имя. Теперь это чека от заряда огромной мощности. Ведь Треугольник показал мне это, просто я не обратил внимания. А на что я еще не обратил внимания? — Сим выключил воду. — Так значит, оранжевый Бог существует? Хотя это не обязательно. Мой психоз сам по себе опасен, а все остальное может быть галлюцинацией. Но до чего же реальная галлюцинация! Нарисованный луг в нечеловеческом мире, женщина-скала и ужасные пытки в пещере… Но об этом лучше вообще не думать".

Голубое небо за окном наливалось свинцом. Будет гроза? Цвет не был похож на тучи, он напоминал… вечер.

"А который сейчас час?" Удивленный Сим посмотрел на часы.

"Вот дерьмо!" — в сердцах выругался он. Часы показывали начало шестого, а он выбежал из кабинета от силы в половину одиннадцатого.

"Беготня по городу — минут тридцать, уж очень он спешил, да и не выдержал бы дольше… — закрутились мысли. — На лужайке я валялся недолго, ну, минут десять. До кафе — тоже минут десять. Драка — еще пятнадцать минут, если считать с заказом обеда. И полтора часа на дорогу домой. Ну, пусть на все понадобилось четыре часа". Получалось, что он где-то потерял около трех часов. Сим выскочил из ванной и, не вытираясь, позвонил Тайлеру.

— Алло, — сразу же откликнулась трубка.

— Это Сим, — дрожащим голосом сообщил Сим, сочиняя на ходу, — я сейчас дома. Я после планерки решил сходить в соседнее здание (что ты несешь?) к монтажникам (на хрена они тебе сдались?), проверить последнюю серию (ты в уме? Последняя серия уже сдана!), а на лестнице поскользнулся и упал… (Под самосвал? Посмотри в зеркало!) Ну в общем, до завтра я приду в себя, и…

— Ничего страшного, надеюсь? — поинтересовался Роб. Он что, поверил в эту ахинею?

— Не стоит беспокойства. Обычное растяжение (…мозгов! Что ты завтра будешь рассказывать о своей синей и поцарапанной роже?) икры.

— Сим, — голос шефа стал проникновенным, — надеюсь, ты понимаешь, что это от меня не зависело? (Не зависело? Да ты сам это и устроил!) Я высоко ценю тебя как специалиста. (Скажи уж прямо — как мартышку в цирке!) Но… ты слишком импульсивный. (О-о-о! Ты еще не знаешь, какой я импульсивный!) Тут нужно попроще… (Будет "и попроще" — раз, и пополам…) но все равно я настаивал на твоей кандидатуре. (Уже поверил!) У меня всего лишь семь процентов, голоса разделились, и Курт (и ему зачтется!) победил. Не огорчайся, это же не последний проект… Ладно?

— Да, я понимаю, бизнес есть бизнес.

— Ну ладно, выздоравливай. — Линия опустела, и Сим, хлопнув трубкой, побрел назад в ванную.

Дальнейшие размышления не дали результатов. Он уже почти верил, что Треугольник — плод больной психики, но, в ожидании вечера, тело начинало пульсировать болезненной дрожью. В какой-то книжке было написано, что сознание способно убедить человека в чем угодно. От прикосновения карандаша — возникали ожоги, и, наоборот, толпа людей без особого вреда плясала на раскаленных докрасна углях. "Только бы пережить эту ночь, а завтра отпрошусь с работы и пойду к психиатру, — решил Сим. — Пережить ночь! Легко сказать. Нужно просто никуда не выходить, чтобы проклятая привычка бродить по улицам не загнала… куда?" — дальше мысли путались. Ясно было только то, что с наступлением сумерек выходить куда угодно — было подобно смерти.

Часовая стрелка коснулась одиннадцати. Сим давно ощущал знакомый, лет с семнадцати, "Зов ночного города".

"Не сегодня. Только не сегодня…" Много лет, подчиняясь этому зову, он гулял по ночному городу, умеряя свое одиночество и восторгаясь им. Так было до той поры, пока в его жизни не появилась… "Заткнись! Думай лучше о городе… Стоп! Вот о городе как раз думать и не нужно! Да что же это такое? Уже и думать, кроме этого, не о чем? Например, придумай, как себя не выпустить из квартиры. Неплохо иметь "туза в рукаве" на тот случай, если ночной город… с цветными огнями, яркими витринами, теплой темнотой, по которой так хорошо гулять и чувствовать, как в душе рождается сказка этого…" Сим встряхнул головой и наотмашь съездил себя по лицу. "Ну, в общем, это ты и имел в виду", — ехидненько подсказала мысль.

Он проверил, надежно ли закрыта дверь, вынул ключ из замка и спрятал в карман. Подумав немного, он снова достал ключ и опустил его в прорезь паркета на кухне. Теперь, чтобы выйти из квартиры, ему потребовалось бы вскрыть половое покрытие.

"На, выкуси!" — злобно посоветовал Сим не то городу, не то Треугольнику.

В животе неприятно похолодело. "Нет-нет! Я имел в виду только город! — вспоминая раскаленные лучи, стал он оправдываться. — Ведь Бог не звал меня, это все проклятый город…"

Еще дрожа, Сим опустился в кресло перед телевизором и уставился в пустой экран. Почему-то ему казалось, что какая-то часть его сознания все-таки бредет по городу, сворачивает на знакомую улицу, обходит столб и клумбу, а пройдя в зеленую калитку, видит на крыльце доброго доктора, который говорит:

— Эк ты себя отделал… ну ничего, сейчас мы тебя подлатаем…