С недавних пор я вдруг стал замечать, что мое собственное тело живет обособленной от меня жизнью. Ну, на самом деле, лично мне, Владиславу Кедрову, выпускнику Карвеловской академии и полномочному Наблюдателю на планете Проксида, совсем не нужно питаться, а моему организму — надо, поэтому приходится не меньше двух раз в день поглощать углеводы и белки, поддерживая тонус и работоспособность человеческой плоти. Также я вполне мог бы обойтись и без сна — дел хватает, но мой мозг ежедневно на несколько часов укладывает меня спать. И ничего с этим поделать нельзя.

Вот и сейчас из глубин моего подсознания на левый глаз предательски обрушился нервный тик. В течение нескольких секунд я усилием воли пытался остановить ритмичные подергивания мышц, но им явно было не до меня. Наконец нервная пульсация прошла сама собой, и я облегченно вздохнул.

Однако повода для благодушия не было совсем, и виной тому были собратья Сорди…

Первые клоны-андроиды появились на Земле в конце двадцать первого века. Этому предшествовало пунктуальное изучение генома человека, многочисленные эмбриологические опыты и биомолекулярное моделирование. Человеческая цивилизация быстро научилась производить генетические копии людей, используя информацию, заложенную в хромосомах их соматических клеток. Правда, оказалось, что эти двойники отличаются от оригиналов меньшей продолжительностью жизни. Если среднестатистический землянин естественного происхождения жил не менее семидесяти пяти лет, то «люди из пробирки» почти не перешагивали сорокалетний рубеж. И в тридцать лет выглядели на все шестьдесят. Запас клеточных делений у них был намного меньше, поэтому старость наступала довольно быстро. Ученые с этим не смирились. Было давно обнаружено, что половой диморфизм, иначе говоря разделение популяции на женские и мужские особи, берет со всех живых существ своеобразную плату в виде сокращения сроков жизни. И вот путем манипуляций с генами к концу двадцать первого века возник клон-андроид без развитых первичных и вторичных половых признаков с одними рудиментарными половыми зачатками, не способными к полноценному функционированию. У этих андроидов активный период жизнедеятельности стал сопоставим с человеческим.

Ученые праздновали победу. Но ненадолго.

Увлекшись технической стороной дела, биохимики, генетики и эмбриологи совсем забыли или просто не учли нравственный аспект проблемы. А именно — важность половой самоидентификации. Человеческая среда оказалась для искусственно выведенных андроидов чужда и непонятна. Величие духа Женщины и Мужчины, родительские чувства натуралов клоны воспринимали как лишний укор своему, отличному от их интеллекта складу мышления. Постепенно спустя века на Земле исподволь сформировались два мира — мир людей и мир клонов. Последние обзавелись научно-медицинскими и исследовательскими центрами, чтобы иметь возможность поддерживать популяцию независимо от воли своих прародителей. А потом даже поставили вопрос перед Большим Советом о колонизации ими Солнечной системы и Дальнего Внеземелья. На что получили согласие. И за несколько лет почти полностью растворились на просторах Вселенной.

Первое столкновение с клонами произошло на одном из спутников Юпитера. Люди и андроиды договоренности не достигли. Погибшего в той заварухе капитана Рафси на заседании Большого Совета потом долго укоряли за невыдержанность, но он упорно ссылался на пункты Галактического устава. И был оправдан. Посмертно.

В дальнейшем пути человечества и клонов пересекались еще не раз на отдаленных планетах ближайших систем. Переговорами удалось достичь установления некоего нейтралитета с обязательством невмешательства в дела другой цивилизации. Конфликты прекратились. Большой Совет строго конфиденциально набрал специальную группу из Наблюдателей и подготовил землян к внедрению в сообщества клонов для получения важной стратегической информации. Однако, несмотря на все меры предосторожности, агенты Земли были андроидами разоблачены и дезавуированы, после чего Большой Совет прекратил попытки контактной разведки и все усилия сосредоточил на изучении косвенных данных деятельности своего потенциального противника.

Обнаружился любопытный факт. Планеты с гуманоидными цивилизациями клонов не интересовали. Антрацею, планетоиды системы А65 они обошли стороной. Но на Тамуге обосновались обстоятельно. После того, как бросили разработку Цефариды. Известный ксенолог Ю-вэнь, будучи еще молодым исследователем, выдвинул гипотезу — вероятно, Тамуга находится на оси Великого Пути и является перевалочной базой клонов-андроидов к рукаву Персея. Для убедительности он привел в пример Паноптикум, загадочное базальтовое сооружение на Цефариде. Ученым довольно быстро удалось проникнуть в смысл тайных символов, покрывающих основание монументального здания призматической формы. Оказалось, что исчезнувшая цивилизация с Цефариды встала на Великий Путь и покинула родную планету. Но письменное свидетельство многовековой давности на отполированных гранях основания Паноптикума совсем не содержало информации о том, каким способом цефаридяне вышли на этот путь. Авторы священного текста не сочли нужным пояснить этот момент.

Дискуссии о космических одиссеях клонов последние сорок лет то утихали, то вновь разгорались. Работая в Институте межгалактических проблем у Ю-вэня, мне тоже довелось коснуться этой темы. Более того, я имел на этот счет свои соображения.

Дело в том, что наша Галактика имеет относительно плотный сгусток материи в виде нескольких десятков миллиардов звезд, именуемый Млечным Путем. Если смотреть с Земли — это всего лишь узкая неярко светящаяся полоса на небесной сфере. Но концентрация светил там такова, что средняя температура зашкаливает за тысячи градусов по Цельсию, а значит, рассчитывать на существование в этой части Галактики разумной жизни не приходится. С двух противоположных сторон от Млечного Пути отходят менее плотные по удельному содержанию материи спиральные рукава. Вероятность обнаружения условий, подходящих для белковой или иной формы жизни, там намного выше. Кстати, наша матушка Земля расположена в окрестностях рукава Стрельца и отстоит от центра Млечного Пути на десять тысяч парсек.

Одни ли мы во Вселенной? Этот вопрос давно мучил человечество. К исходу двадцать седьмого века научно-технический прогресс вывел нашу цивилизацию на галактический уровень. И как только был осуществлен первый гиперпереход пространства, Земля вступила в эру космизма. Правда, туннельный эффект оказался действенен лишь на расстояниях порядка сотен парсек. Однако этого хватило, чтобы выйти за пределы Солнечной системы и за пару веков освоить ближайшие планетарные скопления, попутно обнаружив на них шесть гуманоидных рас более низкой, чем на Земле, степени развития. Кстати, квиблы были открыты последними. И совсем недавно.

Моя же догадка заключалась в следующем — клоны-андроиды опередили землян и первыми вышли на Великий Путь. Вслед за цефаридянами.

Было бы уместно заметить, что за понятием «Великий Путь» стоит нечто большее, чем просто звездная магистраль. Как стало известно из паноптикумовских скрижалей, это своего рода вектор духовного развития, дарующего бессмертие и совершенное могущество. Но совершенство не человеческого типа, а вселенского масштаба. Даже трудно вообразить, какие именно качества разумных существ приобретают при этом большую значимость. Различие между вступившими на путь космической эволюции и примитивными цивилизациями приблизительно такое же, как между муравьем и человеком.

Профессор Ю-вэнь, мой научный руководитель, долгое время считал Цефариду исходным пунктом для вставших на путь упомянутого совершенства. Некоторые ученые разделяли его взгляды, хотя сетовали на отсутствие убедительных данных, что планета с Паноптикумом лежит на оси Великого Пути. И предположение Ю-вэня насчет Тамуги тоже было не более чем интуитивная догадка. Во всяком случае, я эти утверждения не принимал близко к сердцу. Если на карте звездного неба провести воображаемую линию через Тамугу и Цефариду, то она упрется в Млечный Путь, то есть в ту часть Галактики, которая несовместима с белковой жизнедеятельностью. Значит, скорее всего одна из этих планет не имеет никакого отношения к Великому Пути. Лично я всегда относился с недоверием к Цефариде. Ведь клоны-андроиды прекратили ее разработку.

Сейчас там работает доктор Лонгаст, тут же подумал я. Вместе с Вадимычем. Или правильнее сказать, соблюдая субординацию, это Вадимыч работает на подхвате у доктора Лонгаста. Они лазят по Паноптикуму и собирают артефакты, которым ранее не удалось подобрать подходящее объяснение. Короче говоря, двигают науку вперед. А «имух Латислаф» вынужден обхаживать аборигенов на Проксиде и печально вздыхать по поводу своей незавидной участи…

Нет, я, конечно, не испугался присутствия у себя на базе клона-андроида. Если бы не моя непутевость, я, наверное, даже никогда бы не догадался, что Сорди — не человек. И тогда бы мы с Ури мирно соседствовали на станции вплоть до окончания экспедиции. Однако теперь…

Я лихорадочно погрузился в базу данных Информатория.

Так. Ури Сорди. Пол — мужской. Возраст — двадцать восемь земных лет. Штатный сотрудник Метеорологической разведки на Антрацее последние три года. Завербован Большим Советом на Проксиду в качестве сотрудника Наблюдательной службы. Поощрения, научные работы… В углу экрана голограмма пышноволосого Ури. Вне всякого сомнения, он давно внедрен клонами к землянам на Антрацею с подходящей легендой. С личным идентификационным номером и фальшивым ген-кодом. Но по какой надобности? И почему теперь оказался здесь, на Проксиде?

Конечно, для начала мне следовало предпринять меры предосторожности. Уведомить обо всем Сардельку. Потом попытаться наладить связь с Большим Советом или его представительством на ближайшей обжитой планете. Например, на той же Антрацее. Но сеанс гиперсвязи, по расчетам, ожидался только через семьдесят четыре часа, когда Проксида выйдет в зону уверенного приема стринг-сигналов.

А пока я мысленно сверился с параграфом Галактического устава. Как там? «При обнаружении среди землян законспирированных агентов-гуманоидов следует об этом факте сообщить вышестоящему руководству конфиденциально или с использованием шифра высшей защиты, не предпринимая никаких других действий и не обнаруживая осведомленности о разоблачении».

Что ж, негусто. Умные головы советовали мне уподобиться суслику, ныряющему в нору при первой опасности. Но обиднее всего, конечно, было то, что этим наставлением я был лишен самостоятельности. Впрочем, тем, кто наверху, многое видней и понятней — вероятно, уже были неприятные инциденты. Ведь говорят же, что уставы пишутся кровью людей, побывавших в передрягах. А исходя из этого, стоит ли ставить в известность обо всем Марион?

Однако, не впадая в сантименты, я приник к сенсорному экрану и уже через мгновение выудил из базы данных краткий отчет капитан-командора Жюльена Вернье, возглавлявшего группу космодесантников при высадке на Проксиду два земных года назад.

Документ содержал следующее:

Контакт по литере Q, мысленно повторил я. Иначе говоря, quiet — спокойный. А значит, оружие не применялось ни с той, ни с другой стороны. Но тогда откуда на Проксиде взялся боекомплект от армейского квантомета? Ни у меня, ни у Сардельки такого оружия никогда не было. Может быть, все это как-то связано с появлением на Проксиде андроида Ури Сорди? Интересно, где же он в таком случае прячет «смагли»?

Я медленно прикрыл веки и сосредоточился. Надо было хорошенько все обдумать.

Для начала, памятуя о погибшем, я мысленно отсалютовал первопроходцу. Бедняга Прокс — погибнуть в расцвете лет! Ему было не больше сорока пяти, ведь это предельный возраст для космодесантника. И скорее всего он был романтиком. Вадимыч по такому случаю наверняка бы сказал, что в этом нет ничего удивительного — лучше раз напиться свежей крови, чем всю жизнь питаться падалью. Но он у нас известный циник.

Итак, что меня волновало сейчас больше всего?

Во-первых, присутствие на базе клона-андроида. Во-вторых, «смагли». В-третьих, обстоятельства смерти аборигена Мархуна. Почему-то мне сразу показалось, что эти вещи взаимосвязаны.

То, что Сорди затесался в нашу компанию, я был готов расценить как желание клонов быть в курсе деятельности землян на чужих планетах. Этакий засланный казачок. Разведчик. Но вряд ли от него могла исходить серьезная угроза. И не потому, что андроид не был способен причинить вред представителям человеческой цивилизации, коими являлись мы с Марион. Просто раз он до сих пор действовал скрытно, под легендой, — значит у него больше оснований бояться разоблачения. Что ж, Большой Совет и его службы разберутся что к чему. А моя задача состоит в том, чтобы сообщить руководству о шпионе клонов. И продолжать работать дальше.

Второе. Раз оружие на Проксиде космодесантниками не применялось, то, видимо, мне следовало самостоятельно предпринять некоторые шаги с целью прояснения ситуации. В частности — произвести несанкционированный обыск у Сорди, чтобы знать наверняка, им ли утерян боекомплект. Само собой, осторожно. Так, чтобы тот ни о чем не догадался. Конечно, в обход устава. А что делать? Ну не подозревать же Сардельку, в самом деле! С нее достаточно и того, что она за несколько месяцев по своей нерадивости разбазарила три лингофона.

Три лингофона, повторил я про себя… Три лингофона. А случайно это не происки Ури? Может быть, он набрался наглости и даже залез к Сардельке в личный диск-компьютер? Например, когда та принимала душ. Так… Значит, осмотр жилой секции климатолога — вопрос решенный. А до этого можно было бы пройтись по закуткам станции. Хотя прятать квантомет где-нибудь в другом месте, кроме личной каюты, Сорди бы вряд ли решился. Разве что в ангаре…

Я удовлетворенно закинул ногу на ногу и продолжил свои размышления.

Теперь по поводу смерти Мархуна. Имеет ли к ней отношение Сорди или нет? Есть ли у него алиби на вечер и ночь, предшествовавшие обнаружению трупа? Хорошо. Попробуем припомнить события тех суток и произвести простой арифметический расчет.

В тот вечер я вернулся к ужину из ангара, завершив плановую диагностику глиссера вездехода. Ури был дежурным и приготовил лапшу по-флотски. Кстати, очень вкусно (не то что Сарделька) — пальчики оближешь! Потом мы втроем сидели в кают-компании и дебатировали по поводу… Хм… По поводу предстоящей охоты? Нет, это было за день до этого. Кажется, мы обсуждали какую-то притчу, записанную накануне Марион. Или, точнее, как всегда, мы с ней спорили, а Сорди нас пытался примирить. Затем побитая в споре Сарделька удалилась в душевую, я ушел к себе, а Ури остался в кухонном отсеке наводить порядок. Через час я заглянул к нему в жилсекцию за масштабированными картами скалистых гор, потому что их в Информатории не оказалось. Мы о чем-то поболтали, и я возвратился к себе, чтобы завалиться спать в гравикокон. Но ведь после этого никто не мог покинуть станцию — я подключил к базе защитный экран. По инструкции. На всякий случай. Выходит, что Сорди мог располагать только часом, в течение которого ему было необходимо добраться до поселка, подкараулить Мархуна, убить его и вернуться на станцию. Хватило бы ему времени? Я думаю, вполне. До резиденции старейшины идти не более десяти минут. Потом столько же на само злодеяние и еще десять минут, чтобы возвратиться на станцию. Он мог управиться даже за полчаса!

Но для чего андроиду лишать жизни туземца? Если не ответить на этот вопрос, то все мои расчеты — всего лишь пустые домыслы. Конечно, можно было бы выстроить такую версию: Ури таки проиграл ультразвуковой зонд Мархуну в камешки, допустим, по рассеянности, и, чтобы не уронить себя в глазах туземца, отдал ему прибор. А потом возмутился и решил проучить его. И проучил. Так, что Мархун больше не поднялся.

Нет, это невозможно по двум причинам, тут же решил я. Во-первых, Ури что-нибудь бы придумал, дабы не расставаться с зондом, а во-вторых, его зонд я забрал еще с вечера, когда готовился к походу за снуксом. Значит, моя догадка в корне неверна.

Выключив Информатории, я поднялся и взглянул на часы. До сеанса гиперсвязи с Антрацеей оставалось ровно три дня.

Вернувшись к себе в отсек, я для начала проверил винчестер и лучевой парализатор. Хорошо, когда под рукой такие игрушки — с ними чувствуешь себя намного спокойнее.

Потом стал готовиться ко сну. Расстегнул комбинезон и нажал клавишу на пульте гравикокона. Крышка медленно поползла вверх.

И в этот момент сработал защитный экран. Индикатор красным светом тревожно замигал у выхода из каюты, извещая меня, что снаружи кто-то пытается проникнуть на базу. Это была новость! До сей поры ни один квибл не решался ночью, да когда еще не утихла буря, совать на станцию свой нос. Неужели произошло что-то, совсем из ряда вон выходящее?

Прихватив на всякий случай парализатор, я двинулся в коридор. Что же случилось? Последняя неделя и так принесла мне одни неприятности. Не мог этот таинственный гость подождать до утра?

В металлопластиковую перепонку люка снаружи кто-то отчаянно бил кулаками. Глухие удары раздавались хаотично — видимо, тот, кто пришел сюда, был не на шутку возбужден.

Я открыл люк. Дежурное освещение упало на морщинистое лицо аборигена, за спиной которого чернела непроглядная проксидианская ночь.

Это был Прух, предводитель охотников. Он мелко дрожал, выкручивая себе сухие корявые пальцы, и жалобно подвывал.

— Что случилось? — бодро осведомился я у него. Прух присел на колени, похлопал себя по ушам, выказывая этим крайнюю степень недовольства, после чего поднял на меня безумные глаза.

— Он вернулся… — трескучим от страха голосом произнес квибл.

— Кто вернулся? — не понял я.

— Мархун, рунцак Латислаф! Мархун возвратился из Долины мертвых! Мы его похоронили, как ты сказал. Но он вернулся!