Рубашка на Комлеве была такой чистой, такой наглаженной, что даже, казалось, поскрипывала.

Контрольно-пропускной пункт.

Комлев предъявил пропуск, принесенный ему в каюту вестовым.

Красный коридор.

Возле нужной двери с табличкой «П-2» – за ней начинался отдел «Периэксон» – Комлев с минуту помедлил, собираясь с духом. Наконец резким, отрывистым движением приложил пропуск к сканеру.

Дверь ушла в сторону.

– Капитан второго ранга Комлев в ваше распоряжение прибыл! – доложил он, щурясь от яркого света, в котором купался кабинет.

– Здравствуйте, товарищ Комлев, – сказал немолодой сутулый мужчина с длинной церковно-славянской бородой. – Меня зовут Лука Святославович Поведнов. Я – ваш новый начальник. Руководитель отдела.

– Очень приятно.

За круглым столом в кабинете Поведнова расположились трое: Чичин, он сидел в своей излюбленной манере, широко расставив колени, некий аристократического вида штатский, его Поведнов представил как ксенобиолога Свеклищева, и бледный худой офицер-связист. Связиста Поведнов никак не представил, забыл, что ли.

Судя по всему, непосредственно перед появлением Комлева все четверо вели напряженную дискуссию – атмосфера была какая-то предгрозовая.

В пепельнице высилась гора экспрессивно измятых окурков.

Пока Комлев соображал, на какой из хромированных стульев ему следует усесться и о чем именно ему, человеку не отличающему педипальпу от хелицеры, а оотеку от псевдоподии, предстоит дискутировать с ксенобиологом Свеклищевым, Поведнов обратился к Чичину:

– Ты экскурсию провел?

– Провел.

– Информацию для товарища Комлева подготовил?

– Да. Всё тут. – Чичин водрузил ладонь на лежащий перед ним планшет.

Поведнов взял этот планшет, подошел к Комлеву, который как раз примерялся к креслу по правую руку от начальника, и сказал:

– Ну вот что, Владимир Миронович. Будем считать, что знакомство состоялось. Я пока не приглашаю вас присоединиться к нашему обсуждению. По той простой причине, что вы все равно ничего не поймете… Но вот планшет. В нем вы найдете досье по планетным системам Макран и Шиватир, которыми нам с вами придется здесь заниматься. Ознакомьтесь со всем этим побыстрее. И завтра утром приходите.

Для Комлева, уже успевшего привыкнуть к странноватому обычаю Генштаба – к презумпции об априорной компетенции всякого штабного офицера во всяком деле, – это было достаточно неожиданно. Планшет он взял и, нескладно поблагодарив Поведнова, ретировался.

«А я-то дурак расстарался! Думал, сейчас со всеми перезнакомлюсь, дружбы заведу… Всем себя покажу, такого сувенирного… А им, похоже, и без меня не скучно», – с легкой обидой рассуждал Комлев, покидая штабную палубу.

«Впрочем, нет худа без добра. Погляжу, на что похожа здешняя кают-компания».

Он устроился на мягком диванчике под сенью молодой финиковой пальмы и раскрыл планшет.

Устройство было распаролено – гостя явно ждали.

Взгляду Комлева предстало примитивное оглавление из нескольких пунктов:

1. Капитуляция конкордианских ВС в системе Макран.

2. Временная оккупация системы Макран ВС ОН.

3. Вооруженные инциденты с участием конкордианских нонконформистов.

4. Чрезвычайные происшествия.

5. Временная оккупация системы Шиватир ВС ОН.

Остальные пункты, относящиеся к системе Шиватир, Комлев даже читать толком не стал. Сразу же ткнул пальцем в «Чрезвычайные происшествия» – в самом деле, что может быть интереснее?

«7 августа 2622 г. истребительный патруль „Грифов“ в районе крепости „Шаррукин-23“ вступил в контакт с конкордианской яхтой „Зор“. Как было установлено, на борту яхты „Зор“ в систему Макран прибыла Амеретат – заотар Благого Совещания. После личного вмешательства т. Иванова яхта „Зор“ получила разрешение совершить посадку на космодром Синандж-Гражданский».

Комлев задумчиво почесал затылок.

«Гм… „Прибыла“… Значит, эта Амеретат – женщина… Женщина-заотар… Что ж, редко, но случается… Но в чем тут чрезвычайность? Ну прибыла и прибыла… Вроде не тянет на событие…»

Комлев взялся читать дальше:

«10 августа 2622 г. истребители эскадрильи И-03 2-го ГОАКР в районе Илана обнаружили чоругский корабль-улей. Улей длительное время вызовы игнорировал, затем на связь вышел чоруг, представившийся Исфандияром. На требование назвать номера гостевых виз экипажа восхищенный четвертого ранга (то есть ученый-исследователь) Исфандияр сообщил, что визы отсутствуют».

Недоуменно скривившись, Комлев отодвинул планшет и откинулся на податливую спинку дивана.

«Еще одно мегасобытие! Чоруги без виз… А кошечка там у них в системе Макран не окотилась? Или, может, собачка ощенилась?»

В нем даже шевельнулось подозрение, что ротозей Чичин попросту напутал что-то и выставил планшету не тот документ «по умолчанию». Ведь вряд ли его, Комлева, стали бы везти из Софрино в Арктику лишь затем, чтобы он посокрушался нерасторопности отечественной визовой службы…

Но Комлев все же заставил себя читать дальше.

«13 августа 2622 г. в 21.44 по московскому времени один из шести спутников раннего оповещения типа „Жад“, размещенных в астероидном поясе Угольный Дождь, передал сигнал тревоги и двухсекундную трансляцию ведения неопознанного летающего объекта на дистанции 183 мегаметра. После этого спутник сигналов не подавал, на запросы операторов Главштаба ПКО системы Макран не отзывался…»

Комлев оживился.

«Это уже что-то!»

Он покрутил колесико на планшете, перелистнул страницу. События меж тем развивались:

«Поскольку спутники типа „Жад“ были унаследованы нашей ПКО от конкордианской и находились в плохом техническом состоянии, сигнал тревоги посчитали ложным и перепроверку по горячим следам не произвели. Однако в начале следующих суток, в 5.18 14.08.2622, сигнал тревоги поступил от другого спутника в поясе Угольный Дождь. Это был новейший отечественный аппарат „Хрусталь-300“. Заподозрить „Хрусталь-300“ в техническом сбое такого рода операторы не решились. Поскольку сразу вслед за сигналом тревоги спутник „Хрусталь-300“ также замолчал, были приняты меры. На границу астероидного пояса Угольный Дождь с орбиты Тэрты совершили Х-переход тяжелый авианосец „Рюрик“ и фрегат „Сообразительный“. Координатор разведпоиска эскадр-капитан Трифонов имел намерение произвести подъем флуггеров радиолокационного дозора „Асмодей“ под эскортом истребителей „Горыныч“ и „Орлан“. Четыре группы радиолокационного дозора начали движение в поясе Угольный Дождь в 11.02. Сообщение об этом было последним донесением, полученным от наших ВКС из системы Макран по Х-связи…»

Комлев снял планшет с коленей. Положил его рядом с собой. И резко встал – со стороны выглядело это так, будто он вдруг чего-то важного хватился.

Его переполняли эмоции.

Он подошел к барной стойке, заказал себе бокал «Ессентуков» со льдом и вернулся на свое место.

«Ничего себе! Что значит „было последним донесением“? Получается, с 14 августа из системы Макран больше ничего не передавали?»

В общем, Комлеву стало ясно, что ничего не ясно.

«Ессентуки» укололи язык и щеки. Лед вернул ощущение реальности.

«Придется разбираться во всем с самого начала…»

Комлев вышел в оглавление и ткнул пальцем в первый пункт – «Капитуляция конкордианских ВС в системе Макран». И с головой нырнул в текст…

…Прошло два часа.

Комлев отодвинул планшет, заказал себе еще одну, пятую, чашку зеленого чая и, скрестив руки на груди, предпринял последнее, обобщающее всё досье по Макрану, мыслительное усилие.

Итак, о системе Макран и судьбах русских кораблей в ней он знал теперь изрядно.

Первые звездолеты военфлота РД вошли в систему 18 июня, вошли победителями. В тот же день на Тэрту, ключевую планету системы, высадились передовые батальоны 11-й десантной дивизии «Полесье».

На основании Соглашения о Перемирии гордые пехлеваны смиренно сложили оружие и допустили на все объекты наших славных десантников, а с ними – оперативников ГАБ, Разведывательного управления Генштаба и прочая, прочая. Сделали они это без видимого неудовольствия: как видно, проигрывать с достоинством, как, к слову, и побеждать, клоны умели.

Трофеи, которые достались русскому военфлоту, были меньше, чем следовало ожидать, учитывая стратегический статус системы Макран. Но кое-что ценное все же сыскалось.

Например, из исправных крупных кораблей – линкор «Кавад» и легкий авианосец «Сардар». Причем, хотя «Сардар» и числился официально «легким», по своим боевым качествам он приближался к некоторым тяжелым авианосцам Объединенных Наций. В общем, хороший, полноценный вымпел.

Кроме линкора и авианосца были также захвачены еще два десятка кораблей второго и третьего ранга. Но это как раз не очень интересовало Комлева. Гораздо пикантней было другое: среди трофеев оказались и легендарные левитирующие танки, «Шамширы» – пятнадцать штук боеготовых и свыше тридцати в различных степенях готовности на заводских конвейерах.

Все это радовало, но ведь помимо техники существовали еще и люди. Клонские люди. Военнослужащие.

В общей сложности на планетах Тэрта и Урмия было разоружено восемнадцать тысяч клонских солдат и офицеров. Примерно треть принадлежала к военно-космическим силам, две трети – к прочим.

Из любопытного: на горнодобывающем комбинате Рангха, расположенном на планете Урмия, дислоцировались две роты клонского спецназа «Скорпион». Зачем клонам понадобилось отправлять свои элитные части в такую глушь, Комлев уразуметь не смог.

Часть «скорпионов», шестьдесят человек, почему-то оставили на Урмии. Всех остальных разоруженных солдат и офицеров Конкордии с Урмии убрали на Тэрту.

В итоге весь этот цирк сидел на Тэрте, ничем особенно не занятый, праздный и в жизненном смысле дезориентированный. Война окончилась, а мир еще не начался. Не позавидуешь!

Стабилизирующим фактором в системе выступали, само собой, оккупационные силы Объединенных Наций. К началу июля их ядро составляла небольшая российская эскадра под командованием эскадр-капитана Трифонова.

В эскадру входили авианосец «Рюрик», линкор «Белоруссия» и три фрегата. От Европейской Директории был приглашен один тяжелоистребительный полк. От японцев – фрегат «Такицуки».

Приключения начались довольно давно – 9 июля.

В тот день два неопознанных звездолета (вскоре, впрочем, опознанных как клонские фрегаты) на большой скорости прошли в зазор межу нижней кромкой кольца Урмии и верхними слоями атмосферы планеты и подвергли ракетному обстрелу транспортные «Андромеды», взлетевшие с космодрома Рангха-Промышленный и выходящие на орбиту. Слабые средства ПКО Урмии ответного огня открыть не успели, фрегаты ретировались.

Две «Андромеды» погибли вместе с экипажами, одна с повреждениями смогла все-таки выйти на устойчивую орбиту и вскоре была спасена.

Этой разбойничьей выходкой и была открыта история необъявленной блицвойны с эскадрой «Сефид».

Горячим осколком недавних грандиозных сражений – вот чем на самом деле была эта эскадра.

Командовал ею явно очень опытный клонский офицер, взявший себе псевдоним Гайомарт. Отчет Чичина сообщал и его настоящее имя. Но оно стало известно нашим только в августе, уже после разгрома «нонконформистов».

А в июле разведка еще только ломала голову: что за Гайомарт и откуда взялся? Тем более, что псевдоним был более чем претенциозным – Гайомартом в зороастризме назывался праведный первочеловек, так сказать Адам. Таким образом таинственный офицер претендовал на уникальную, мессианскую роль в новейшей истории Конкордии. С него, дескать, должно начаться новое клонское общество, освобожденное от ига друджвантов (то есть от Объединенных Наций).

Эскадра «Сефид» преследовала цели, соответствующие амбициям своего командира.

Мятежные клоны явно надеялись раздуть большой пожар народной партизанской войны. Наряду с чисто военными акциями корабли эскадры «Сефид» проводили по мере сил и пропагандистские: при помощи разведзондов рассыпали листовки, призывающие к саботажу и вооруженной борьбе, транслировали видеообращения нового вождя (картинка мало воодушевляла, ведь храбрец Гайомарт не слишком отважно скрывался за поляризованным стеклом гермошлема) и замусоривали радиоэфир дурно сделанными агитационными материалами (образцы которых в отчете Чичина приводились).

Главной тайной эскадры «Сефид» были, разумеется, координаты ее базы, тайного убежища. Ее «Вары», как сказали бы сами клоны.

Все стационарные, передовые, временные, а равно секретные и даже ложные пункты базирования клонского флота наша военная разведка знала наперечет. Особенно после захвата архивов Сетад э-Бозорг и Фармандехи-йе Колль – Генштаба и Верховного Командования Великой Конкордии соответственно.

Более того, все эти пункты были взяты под контроль Объединенными Нациями. Не исключая даже столь экзотичных, как Вара-7 в системе Иштар и Вара-19 в системе Армаити. И – никаких следов эскадры «Сефид»!

А ведь мятежникам надо где-то отдыхать, ремонтироваться, заправляться в конце концов!

Довольно быстро специалисты Генштаба и ГАБ сошлись во мнении, что клоны используют для этой цели самоходную рембазу и несколько транспортов, состыкованных с ней.

А уж где она, эта сборная база, находится? К сожалению, она могла находиться почти где угодно в радиусе двух тысяч парсеков от системы Макран. Космос, сволочь, большой.

Между тем Гайомарт и его приспешники вели себя все нахальнее.

Храбрости им придавало отчаяние – ведь на их призывы к восстанию никто из «оккупированных» клонов не реагировал.

Точнее, реагировал.

Но дальше подростковых сборищ с разбавленным вином и самиздатовскими мемуарами адмирала Шахрави дело не шло…

В первых числах августа эскадра «Сефид» начала испытывать острый люксогеновый голод.

Гайомарт решился на особенно дерзкую акцию – захват российского люксогенового танкера. Какого именно? Мятежникам было все равно. Главное, они знали: систему Макран достаточно регулярно навещают три различных танкера. Два из них обслуживают Тэрту, один – Урмию.

Акция была хитроумной, многоэтапной и на практике выродилась в четыре больших боя.

Утром 3 августа мятежный линкор «Камбиз», следующий в сопровождении трех фрегатов, напал в районе Урмии на японский фрегат «Такицуки».

Мужественные ниппонцы полтора часа отплевывались от клонов и виражили среди колец Урмии. В итоге с орбиты Тэрты прилетели «Рюрик» с «Белоруссией», клоны отступили, а потрепанный японский фрегат после беглого осмотра был оставлен экипажем и списан на металлолом.

Как стало ясно позднее, под прикрытием этого боя клоны пытались отправить на Урмию группу спецназовцев вместе с карликовыми субмаринами, но в тот раз им это не удалось.

Зато 7 августа, задействовав не только линкор с фрегатами, но и тяжелый авианосец «Севашта», лиходеи все-таки добились своего. Им пришлось заплатить за это потерей одного фрегата, не считая флуггеров. Потери же с русской стороны составили несколько торпедоносцев и истребителей.

Обо всем этом Комлев думал теперь со смесью угрюмого удивления и чисто генштабистского, кабинетного недовольства.

Это что же такое?! Одну какую-то эскадру недобитков завалить не могли?! Да загнать туда пяток авианосцев, побольше флуггеров дальнего обнаружения, мониторы по синхронным орбитам расставить, есть же способы! И зарыть нонконформистов по-быстренькому, чтобы другим не повадно было!

Но главком Пантелеев запрягал на удивление медленно.

Несмотря на каждодневные запросы Трифонова и Иванова, спецуполномоченного Совета Обороны, подкрепления поступали в час по чайной ложке.

Только 7 августа к «Рюрику» присоединились вышедший из модернизации линкор-авианосец «Суворов» и фрегат «Беспощадный». «Суворов», в числе прочего, притащил три дюжины новейших истребителей «Орлан». А ведь, по мнению Комлева, «Орланов» там не помешало бы иметь штук сто.

Но спасибо и на том! Именно появление на сцене свежих эскадрилий позволило нанести мятежникам первый серьезный удар. Фрегат «Хендежан» в бою 7 августа завалили благодаря отличной работе истребителей-штурмовиков «Орлан-Ш» под командованием гвардии старшего лейтенанта А.Р. Пушкина. А ведь старлей Александр Пушкин со своими гвардейцами прибыл в систему Макран как раз на борту «Суворова», всего за три часа до боя.

«Повезло парню с именем-фамилией, – улыбнулся Комлев. – Девушек небось кадрит с пол-оборота…»

Но бой 7 августа был лишь прелюдией. Главное случилось 10 августа. В тот день клонский спецназ «Скорпион» высадился со скафов (карликовых субмарин) на причалы близ космодрома Урмия-Промышленный. Мерзавцам удалось захватить люксогеновый танкер «Таганрог» и даже вывести его на орбиту!

Там его должны были встретить два фрегата мятежников – «Ахваз» и «Гита».

Правда, там у них не заладилось. Хотя клонским кораблям удалось всадить несколько ракет в поврежденный еще три дня назад фрегат «Новгород Великий», но танкер «Таганрог» уйти в Х-матрицу не смог и в итоге был отбит нашим осназом.

В любом случае вся эта августовская заваруха выглядела отвратно и позорила флаг российского военфлота.

«Вот, например, почему бы не использовать хваленые Х-крейсера?» – недоумевал Комлев.

Из досье ему было известно, что в конце концов один Х-крейсер все-таки использовали. Но Х-крейсер «Ключевский» изволил появиться в лучах Макранов только вечером 11 августа. То есть к тому времени, когда нашим отцам-командирам наконец удалось вызнать координаты тайной базы эскадры «Сефид».

К слову, базу обнаружили «как бы случайно». Отчет Чичина касался этой принципиально важной темы лишь вскользь.

В самом деле, больше месяца эскадру «Сефид» искали и найти не могли. Затем некто гвардии старший лейтенант Румянцев самовольно (!) взлетел на вооруженной яхте «Зор» (той самой, на которой явилась женщина-заотар с незапоминаемым именем) и дернул на ней прямиком в Тремезианский пояс (!).

Были ли на заотарской яхте веселые девчонки, шампанское и музыка, в отчете Чичина не сообщалось. Но Комлев, который знал жизнь не по книгам, резонно предполагал, что могли быть… Точнее сказать, запросто могли завестись уже после того, как яхту «Зор» оприходовали на космодроме наши умельцы…

Что делал старлей Румянцев в Тремезианском поясе – например, в омерзительно угрюмой системе Шао, – умалчивалось. Но затем он, Румянцев, пилотируя яхту «Зор», достиг Х-переходом системы Посейдония. А между прочим, система Посейдония, и это Комлев помнил, числилась среди запрещенных к посещению любыми кораблями Великорасы, поскольку, по мнению воендипломатов, входила в чоругскую сферу интересов.

За этот должностной проступок Румянцев поплатился с феноменальной быстротой – в ближайшие же полчаса. Ибо в районе двойного планетоида Фраский его яхта была атакована.

Но отнюдь не чоругами, а восьмеркой клонских тяжелых истребителей «Варэгна».

Комлев сразу понял, к чему идет. Да-да, это был истребительный патруль эскадры «Сефид»!

Вот те на…

Получается, Румянцев откуда-то смог получить информацию, где следует искать мятежников. Получил, полетел проверять… и, черт возьми, информация подтвердилась!

В общем, с этим Румянцевым многое было неясно. Что именно подтолкнуло его к путешествию к черту на рога? Не говоря уже о том, что там, у черта на рогах, таких Посейдоний теснилось тысяч пятьдесят. Почему вначале Шао, а потом – Посейдония?

Но как бы там ни было, мятежную эскадру «Сефид» локализовали и прихлопнули.

Вот тут уже Генштаб расщедрился. В помощь Трифонову были высланы мощнейшие линкоры «Севастополь» и «Петропавловск», еще один тяжелый авианосец, куча южноамериканских фрегатов: «Камарад Че», «Камарад Чавес», «Камарад Боливар» и едва ли не полдюжины других «камарадов».

Вместе с силами эскадр-капитана Трифонова – «Рюриком», «Белоруссией», «Ключевским», фрегатами, танкодесантными кораблями, осназом и десантниками – они отутюжили планетоид Фраский-Лёд в системе Посейдония до зеркального блеска. Были уничтожены авианосец «Севашта», линкор «Камбиз», два фрегата и импровизированная база мятежников.

К слову, она действительно представляла собой мобильную рембазу и пять транспортов, соединенных с ней герметичными переходами. Только находилась эта связка не на орбите, как ожидали, а была упрятана на дне одного из гигантских каньонов, которыми, оказывается, славится планетоид Фраский-Лёд.

Забавная деталь: чтобы распотрошить это осиное гнездо в каньоне с наименьшими потерями, были привлечены трофейные «Шамширы» и отечественные Т-10 из дивизии «Полесье». То есть на поверхность планетоида был высажен полноценный десант. В итоге авианосец мятежников «Севашта» получил основные повреждения именно под огнем танков, прямо на стоянке. Только после этого он изволил показаться из каньона и был добит уже классическими средствами – ракетами Х-крейсера и торпедами с флуггеров.

«Вот это по-нашему», – одобрил Комлев.

Также бойцы осназа взяли на абордаж фрегат «Гита» и пленили тяжелораненого Гайомарта. Им оказался капитан первого ранга Бехзад Кавос, ветеран войны, бывший командир авианосца «Римуш». По иронии судьбы многие члены экипажа «Рюрика», на борт которого переправили Гайомарта, знали его еще по довоенному Наотарскому конфликту. Тогда они отзывались о его лояльности и преданности идеалам интернациональной дружбы исключительно в превосходных степенях.

Впрочем, война на то и война, чтобы срывать крыши даже самым благонамеренным гражданам…

Эта авантюрная история настолько увлекла Комлева, что он на время потерял из виду главный вопрос: а при чем здесь он? Зачем ему, Комлеву, все это знать?

Ничего похожего на объяснение у него не было.

Сам-то он бывший пилот Главдальразведки, затем – астрограф Генштаба. Мятежников никогда не ловил. Да и ловить уже вроде как некого.

Чего ждут от него в отделе «Периэксон», да и чем занимается сам отдел?

Переполненный новыми знаниями Комлев нехотя вернулся к четвертому разделу документа – «Чрезвычайные происшествия».

Именно в нем были помечены как недочитанные несколько абзацев.

«…Четыре группы радиолокационного дозора начали движение в поясе Угольный Дождь в 11.02. Сообщение об этом было последним донесением, полученным от наших ВКС из системы Макран по Х-связи».

Это он уже читал… А что случилось потом?

Зная военную точность не понаслышке, Комлев сразу заподозрил, что формулировка «от наших ВКС» применена не зря. От ВКС, положим, больше донесений не было. Но, может, от кого-то другого были?

И действительно.

«В 11.28 на пост главного оперативного дежурного ГАБ по временно оккупированным территориям в Хосрове поступило кодированное личным шифром т. Иванова сообщение по Х-связи. Несколько инфопакетов были повреждены, поэтому сообщение удалось прочесть лишь фрагментарно.

«…радарный контакт. Приказал т. Булгарину прекратить движение и выключить поисковый радар. К объекту был выслан т. Румянцев на истребителе „Орлан“, оборудованном экспериментальной системой всережимной невидимости „Гриффин“. Спустя семнадцать минут…

Принял решение следовать в слепой зоне улья, образованной плазменным шлейфом соседних групп его маршевых двигателей…

…отходить к авианосцу «Рюрик». Отдал приказ в случае агрессивных действий противника ответить огнем на огонь…»

В отчете Чичина никаких комментариев к этой пугающей шифрограмме не содержалось. Что за противник? Хотя бы предположительно? Если улей – так вроде чоруги. Но кто и когда воевал с чоругами? За триста лет – никто и ни разу. Нелепость какая-то…

Ну а дальнейшие изыскания Комлева попросту обескуражили.

«Для получения записей по системам Макран и Шиватир начиная с 16.00 14 августа введите пароль».

Комлев ввел свои имя и фамилию. Никакого результата.

Попробовал шестнадцатизначный номер своего пропуска в красный коридор. На манеже – те же.

Выстучал по клавишам нервическую абракадабру.

«Вы ввели три неправильных пароля подряд. Планшет заблокирован».

После этой возмущенной декларации экран устройства плавно погас и больше в сознание не приходил.

Комлев был так сердит, что первым его желанием было изо всей мочи запустить планшетом в стену кают-компании.

Но ведь вокруг отдыхают милые, ни в чем не повинные люди. Планшет – казенный. Не говоря уже о том, что такое поведение не красит трезвого русского офицера.

– Сто граммов «Пшеничной», – попросил Комлев у бармена. – И стакан сока.

– Из чего? – вопросительно наклонив голову, бармен указал в сторону корзинок со свежими фруктами – киви, грейпфрутами, гранатами.

– Из березы.

Так закончился первый рабочий день капитана второго ранга Комлева на борту «Урала».